Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 346 страниц)

С нежностью обнимая малыша, я посмотрела на Райдена и поняла, что стою и улыбаюсь самой счастливой улыбкой.

– Ты просто светишься от счастья, – произнес князь.– А теперь переходим к самому сложному?

Я догадывалась о чем он, и понимала, что будет не просто… Но теперь, обнимая братика, внезапно поняла, что если мама его не примет, его заберу я. И от этой мысли стало спокойнее.

– Попробуем, – кивнула я.

***

Пока шли вниз, в послеродовое отделение, расположенное на втором этаже, малыш все так же обнимал меня и, натужно сопя, пытался что-то рассказать, акугая и подвывая. Выходило потешно до невозможности, а потом Даркан снял с себя пиджак и укутал малыша, а я подумала – хорошая ж из меня старшая сестренка, даже не додумалась взять с собой одеялко из его колыбельки.

– Не кори себя, суть в том, что ты его пока не чувствуешь, а я да. Ну и про одеяльце так же стоило бы подумать мне.

– Ты настолько невероятный, что даже не даешь мне в полной мере почувствовать себя виноватой, – призналась ему.

– Когда действительно будешь виноватой, я тебе об этом…– тут Райден умолк, подумал, и завершил фразу, – не скажу.

– Удобненько, ничего не скажешь.

– Вот и не говори пока ничего, сейчас будет сложно.

Дверь в мамину палату открыл князь.

Прошел первым, приказал проснувшемуся Марку выйти, и едва тот попытался воспротивиться просто надавил силой, используя ментальное воздействие. Моя мать проснулась, ощутив опасность, но замерла, ничего не говоря и глядя на меня.

И в этом взгляде было все – обвинение, боль, невыносимые страдания, непонимание, отчаяние и снова прорва невыносимой боли.

– Извини, – прижимая к себе братика, почувствовавшего материнское присутствие и задергавшегося у меня на груди, – я всегда думала, что я сильная, и что я все выдержу, но при одной мысли, что мне придется приходить на твою могилу… я не выдержала. Как оказалось, не такая уж я и сильная…

И мама заплакала. Молча. Так что только слезы текли по бледному лицу.

– Это мой братик, твой сын, – я сделала шаг к ней.

Но тут князь приказал:

– Стоять.

И я послушно замерла.

Во-первых, Даркан закрыл дверь. Во-вторых, активировал стальные решетки на окнах, и хотел было вовсе изолировать происходящее от бледного и стоящего в коридоре Марка, но не стал, лишь укрепив прочность стекла. Даже не знала, что в вампирских домах предусмотрена подобная опция.

– Каиль, что бы ни произошло сейчас – не вмешивайся, – Райден забрал свой пиджак, небрежно бросил его на стул. – Малыша обратил я. Даже притом, что ты князь Даркан и ты его сестра, в первую очередь подчиняться он будет мне – я сильнее. Поэтому никаких приказов, никаких криков, никаких эмоций, кроме заботы и беспокойства о матери. И забудь о Марке, сейчас не он в приоритете.

Я бы могла промолчать, но не сдержалась.

– Пппочему?

– Потому что для малыша самое главное – его мать. А Марк ему – враг, пытавшийся убить его мать. И если ты проявишь заботу о Марке, ты мгновенно перейдешь в категорию врагов. Еще вопросы есть?

Отрицательно покачала головой.

– Отпускай, – приказал Райден.

И я разжала руки.

Вполне себе ожидая, что малыш ринется к маме так же, как помчался ко мне, едва увидев. Но нет. Маленький всего несколько дней как родившийся вампиреныш стал монстром, и с утробным рычанием бросился к окну, терзая его когтями, клыками, ударяя маленькими кулачками, но от этих ударов по стеклу шли трещины.

– Силен, – уважительно произнес Райден.

– Я в ужасе, – изо всех сил стараясь сейчас не думать о Марке, потому что… если Даркан был прав, а он всегда прав, меня за такие мысли и погрызть вполне могут.

И вдруг мама произнесла:

– Дэн. Дэнни…

И монстр мгновенно замер. Затем повернул головку, еще не спрятав клыки, и хлопая длиннющими ресницами, неверяще, но с надеждой посмотрел на маму.

– Дэнни, – она протянула руки, – иди ко мне.

Вампиреныш издал такой крик ликования, что лично я невольно спряталась за Даркана. В конце концов, он тоже страшный, так что за ним не очень страшно… Тавтология, конечно, зато факт.

Но боялась я зря – братик кинулся к маме, вскарабкался на кровать, забрался на нее и обеими ручками обнял за шею, прижавшись всем тельцем так же, как делал это со мной. И мамин взгляд изменился. Исчез страх, исчезли опасения и она обняла своего пусть особенного, но все же ребенка.

– Каиль, – ее губы тронула улыбка, – Каиль, он меня узнал? Он… он все понимает?

– Он и меня узнал, – я таки выбралась из-за Райдена. – И да, он все понимает. В целом мелкие кровососики они очень умные, но шаловливые сверх меры. А еще они защитники и помощники и…

– Отца впускать будем? – прервал мою речь князь.

Правильно прервал, а то я чуть про захоронения маньяков заживо рассказывать не начала.

Вообще спрашивал Райден меня, но я посмотрела на маму и дождалась ее кивка.

– Каиль, будь наготове, – предупредил меня князь.

И приоткрыл дверь.

Метаморфоза произошедшая с моим братом была мгновенной – вот только что кроха трогательно обнимал мою маму, а вот монстр на четвереньках оскалился в сторону двери и рычит.

– Запрет! – четко произнес Райден.

И малыш перестал рычать.

Но клыки еще скалил.

– Сээгар! – повторный приказ.

И скалиться братик перестал тоже.

– Марк, входите, – вежливо позвал князь Тьмы.

И практикующему психотерапевту потребовалось все его мужество, чтобы войти в палату.

Дэнни следил за ним с нескрываемым желанием вцепиться в горло, но мама начала гладить его по спине, успокаивающе говорить о том, что это твой папа, он тебя любит, и меня любит, и что папа сделал то, о чем просила его мама…

Никто не ожидал, что после этих слов, малютка резко повернется к матери, чтобы уставиться на нее полными непонимания глазенками.

– Дэнни, мама хотела, чтобы ты жил, – все-таки влезла я.

Малыш зарычал и отрицательно покачал головой.

– Я люблю тебя, – прошептала мама, гладя крохотную щечку, – и папа тебя любит. И сестричка очень любит тоже.

И все было бы очень трогательно, но тут князь Тьмы непререкаемо приказал:

– Отца не убивать.

И развернувшийся к нам малютка, покорно склонил головку, принимая приказ.

После этого ни слова более не говоря, Райден вывел меня в коридор, вышел следом и закрыл двери. Через потрескавшееся бронированное стекло, мы смотрели, как сначала малыша гладит мама, и как затем осторожно его ручки касается Марк… Длань психотерапевта за это чуть было не отгрызли, но вмешалась мама, и братик смирился.

Мы простояли там больше часа, выключив свет и скрыв свое присутствие от моей семьи. Я сначала не понимала, зачем это нужно, и лишь в итоге догадалась – когда мама заснула, Марк попытался было забрать малыша и положить в кроватку и вот это было критическим моментом. Вампиреныш зарычал, оскалился, но… Но тут Марк сел в кресло и обнял сына. Обнял, прижал к груди и беззвучно заплакал.

А когда мой братик поднял крохотную ручку и начал вытирать его слезы, заревела уже я. Тоже безмолвно, но сдержаться сил не было.

– Все, теперь можно идти, – тихо сказал Райден, выразительно протянув мне носовой платок.

– Угу… можно…

Братик мирно засыпал на руках у отца, и Марк покачивал его, глядя на сына с нежностью и любовью. Мама, проснувшись, протянула руку и теперь тоже касалась ножки Дэнни, а я… Я подумала, что, а к черту все, может я и эгоистичная сволочь и приняла решение вопреки желанию мамы, но зато теперь я сама счастливая эгоистичная сволочь и вообще ни о чем не жалею.

– Вот и я эгоистичная сволочь, но если уж откровенно – вообще ни о чем не жалею, – усмехнулся князь.

И мы пошли черт его знает куда.

Мы еще не определились.

***

С этого дня между нами все изменилось.

Это просто так бывает, когда одна жестокая эгоистичная сволочь находит другую жестокую эгоистичную сволочь и они как-то внезапно понимают, что реально нашли друг друга в этом огромном необъятном мире, даже двух мирах, и это поразительное чувство единства оно так и осталось с нами.

– Моя княгиня, – голос звучит холодно и отстраненно, отдается глухим эхом под сводами главного зала дворца Тьмы, но удивительным образом звучит на порядок мягче, практически с нежностью, – вопрос с правительством компании «Сейдан»?

Я попыталась достать телефон. Поняла, что он опять заглючил и чуть не выругалась. Сдвинула в сторону стакан с соком особо ядовитого растения Амазонии, просто вкус был приятным, вот и пила его, закрыла и убрала ноутбук и бахнула десятикилограммовым талмудом об стол. Стол содрогнулся, что невольно намекнуло мне на увеличение веса моего гаджета. Кажется, я зря вчера туда всю полицейскую базу загрузила.

Но невозмутимо сделав вид, что все идет так, как и было задумано, и вообще план изначально был именно такой, отлистала на страницу своего единственного, кстати, нормального тысячника и прочла: «Каиль, у троих инфаркт, остальные в обмороке. Что делать будем?»

Черт, как-то все не по плану пошло.

– Все идет по плану! – бодро солгала присутствующим.

И по барабану, что нагло вру – все равно никто не рискнет очки снять, так что…

– Любимая,– внезапно произнес князь Тьмы.

А, дьявол, он же без очков с самого начала заседания сидит, с тех пор как я ляпнула, что этот камень в его серьге очень подходит к цвету его глаз. Но реально цвет был один в один, я речи двух князей пропустила, тупо как малолетка пялясь на самого опасного вампира современности, причем такой всеообщей современности для целых двух миров сразу.

– Да, любимый? – ответила нервно думая, как буду выкручиваться из ситуации.

И даже не сразу сообразив, что я ответила.

В зале Совета внезапно стало очень тихо, а я поняла, что медленно, но очень-очень-очень основательно сижу и краснею.

Решила выкручиваться:

– В смысле, мое дорогое начальство, мой бесценный князь Тьмы, разве могу я вас подвести?

И тут Сайнхор написал:

«Каиль, эти трое, что с инфарктом, сдохли».

Боже, ну до чего же вампир слабый пошел? Ну да падальщик. Ну, ворвался в ваш частный самолет, ну с кем не бывает? Дохнуть-то зачем? Между прочим, хорошие тысячники на дороге не валяются, я за шефом месяц ходила и ныла, чтобы он ко мне хотя бы на полставки пошел и вот! Дожились!

«Так, концы в воду, мы вообще не при делах и понятия не имеем, что случилось».

Но тут фолиант, вот именно потому я его и ценила, несмотря на все выверты с глюками и запредельным весом, подкинул карту моря, над которым пролетал самолет. И там так очень удобненько обнаружился вулкан в стадии извержения.

«Шеф, скидываю координаты, давай в вулкан их. Вот аккурат в самый центр, и всем спирт – помянем».

– Одобряю, – внезапно произнес Князь.

Все мы тут были князьями, но только он реально Князь и реально с большой буквы.

Кивнула, принимая приказ, отписалась Сайнхору.

В частном джете компании «Сейдан» был тот самый вирус, которого в свое время опасались и доктор Савадж и Тэранс, а так же еще одна лабораторная разработка ныне почившего князя Мортема. Хотелось бы верить, что последняя, а там черт его знает – Мортемы даже после смерти умели преподносить сюрпризы. Да и в целом так если подумать – а скольких вампиров с инфарктом я знаю? А ни скольких. Значит и это воздействие очередного «вируса». Хорошо, что Сайнхора отправила, вот как чувствовала.

Послала команду шефу, засела лицезреть, как на движущейся нарисованной тушью с акварелью картинке красивый самолетик по дугообразной пунктирной линии очаровательно падает прямо в жерло извергающегося вулкана. Вампиры были способны выжить во многих условиях, но уж не в раскаленной магме точно.

– Все свободны, – раздался голос Райдена.

Не сдвинувшись с места, я прикрыла рукой рисованный мультик про авиакатастрофу, и, попивая сок адски ядовитых ягодок, дождалась пока все выйдут. Мне уходить не надо было. Во-первых, потому что я тут жила, а, во-вторых, моя наложница вчера скинула мне такую впечатляющую коллекцию интимных игрушек, что я решила держаться к князю Тьмы поближе, все таки мужик с одним орудием удовлетворения, гораздо менее страшен, чем поехавшая окончательно баба с целым набором. Причем большинство в принципе имело мало шансов влезть в меня – с размерчиком госпожа наложница определенно переусердствовала.

Когда все вышли, князь поднялся, подошел, присел на край стола рядом, отобрал у меня ядовитый коктейль, приобщился, определенно оценил вкус, и внезапно спросил:

– Каиль, в кого ты у меня такая скромница?

– Я не скромница, я реально оцениваю свои физические возможности. А вот твоя наложница, определенно решила убить меня особо извращенным способом.

И я хотела было отлистать талмуд на последнее сообщение от бывшей княгини Мортем, как князь вдруг приблизил свое лицо к самому моему, и пристально глядя в глаза, прошептал:

– Не оправдывайся. Княгине не пристало оправдываться.

Хотела ответить и вдруг поняла, что зависла. Просто зависла на нем. Утонула в его глазах цвета мокрого асфальта с хищным красноватым отблеском тормозных фар автомобиля, у которого, кажется, тормоза отказали, утонула в его близости и дыхании, касавшемся моих губ, и окончательно погибла, когда Рай улыбнулся.

От ада до рая – одна улыбка… всего одна… теперь я это точно знаю.

И он такой красивый. Такой невыносимо красивый. Такой молодой и в то же время не по возрасту мудрый, наглый и одновременно неимоверно тактичный, самоуверенный и вместе с тем сдержанный, сексуальный, но внушающий ужас, сильный и нежный, притягательный и пугающий…

– Ты ведь все слышишь, да? – прошептала запоздало осознав перед кем тут сижу и предаюсь размышлениям, когда он придвинулся еще ближе.

– Да,– и его губы обожгли мои.

Так нежно. Так сладко. Так ласково.

Его пальцы по щеке, обрисовывая овал лица, заправляя выпавшую прядь волос за ухо, скользнув на затылок и резким движением прижав сильнее к себе, уже не позволяя ни отвернуться, отстраниться, ни отказаться…

– Ты всегда можешь отказаться, – тихий шепот, – но не я. Я не могу, Каиль. С первого взгляда, с первого вдоха, с той секунды, как вдохнул твой аромат. Ты действительно можешь отказаться, но я не откажусь никогда.

Я отстранилась, и заглянула в его глаза…

Если это можно было охарактеризовать термином «заглянула». Я захлебнулась в них, утонула, сгинула, потерялась, и почему-то отказывалась начинать спасательную операцию по спасению самой себя, хотя определенно следовало бы.

Вчера ночью мне снился Райден. Мы с ним шли по пескам Океана Хаоса, от нас сломя голову сбегали все монстры этого сюррелиастичного мира, но нам было все равно, потому что моя рука была в его руке и… и всё остальное уже не имело значения.

А потом мне снилось, как мы гуляли по городу…

А позавчера…

– Если бы не ты, я бы лет через десять до капитана дослужилась, – даже не знаю, почему вдруг об этом вспомнила.

– Если бы не ты, я бы не смог и дальше жить в одиночестве, – тихо сказал Рай.

– Почему в одиночестве? – просто вокруг него народу всегда завались было и это факт.

– Потому что только ты, действительно понимаешь меня. Ты единственная.

Вспомнила, как эта красивая эгоистичная сволочь приняла решение оставить меня себе… И тут же в памяти всплыло, как я поступила точно так же, став такой же эгоистичной сволочью, что не позволила маме ныне покоиться на глубине двух метров под землей. И ведь даже не жалею об этом. Знаю, что поступила вопреки ее воле, но… сожалений нет. И у вампира, пристально глядящего на меня, тоже никаких угрызений совести нет и в помине.

Вот так и живут рядом две эгоистичные сволочи, с частичным, а может даже и абсолютно полным отсутствием совести.

– Да уж, сошлись два бессовестных одиночества, – я отобрала у него сок, откинулась на спинку непомерно высокого стула в готическом стиле, и, сделав глоток, продолжила все так же неотрывно смотреть на вампира.

Мне нравилось то, как князь смотрит на меня. Взгляд изголодавшегося волка, что беззвучно следует за жертвой, не в силах сосредоточиться ни на чем другом, кроме желания вцепиться клыками в нежную шею. Одна проблема – я больше не жертва. И в то же время не охотник. Я стала чем-то с трудом опознаваемым моим собственным мировосприятием, и я не просто видела как этот огромный полностью сконцентрировавшийся на мне зверь следует за мной – я это чувствовала. Неожиданно – с предвкушением.

Интересно, что я почувствую, когда он решит напасть? Что-то внутри подсказывало, что до этого мгновения остались считанные дни.

– Не волнуйся, я себя контролирую, – с улыбкой произнес Даркан.

А я себя?

Это был очень неправильный вопрос. Вообще в корне неправильный. Потому что как человек я то себя контролировала, а вот как вампирша с растущими внезапно пробудившимися потребностями – не очень.

И меня словно смел порыв ветра, толкнувший навстречу к его губам. Как рефлекс. Как что-то, что давно было внутри меня, но внезапно вырвалось.

Его губы, с терпким привкусом только что выпитого мною сока, мое дыхание, не встречающее сопротивления, мой поцелуй – голодный, обжигающий меня саму до глубины сердца.

Звон разбившегося бокала, мои пальцы, зарывающиеся в его мягкие волосы, металлический вкус крови – и я резко отпрянула, вжавшись во все ту же высокую спинку адски неудобного готического стула, который скорее подошел бы для декора, чем являлся предметом сносной для пользования мебели.

В ушах стучало забившееся до одури обожженное сердце, кровь горела, щеки тоже, а губы… Я осторожно прикоснулась к ним губами, глядя на Даркана и не веря самой себе в то, что только что поцеловала его…

– И как ощущения?

О, Райден сумел сохранить самообладание даже в такой ситуации – мое восхищение. Искреннее! Полномасштабное!!!

– Бред какой-то, – я встала, по другую сторону от князя, осторожно обошла осколки разбитого стакана.

Прошлась по кабинету, вышла в отделенную цветами и колонами часть, остановилась у окна во всю стену – отсюда открывался неимоверный вид на город, ни одна смотровая площадка не могла бы похвастаться чем-то подобным.

Но в целом я чувствовала себя странно.

Очень странно.

С той ночи, когда князь Тьмы появился в больнице и спас моих мать и брата… все изменилось. В принципе изменилось только мое отношение к самому Райдену, но почему-то из-за этой маленькой переменной весь мир тоже стал другим.

«Мать или ребенок. Марк выберет ребенка. Но я поступлю так, как решишь ты»…

Это как быть в центре сражения на поле боя, и вдруг появляется тот, рядом с которым стихли звуки выстрелов и образовался островок спокойствия и уверенности… мой Рай. Единственное место, где мне было спокойно несмотря ни на что. С самого момента смерти моего отца, с тех самых пяти лет которые обычные дети даже не помнят, я впервые ощутила себя защищенной от всего. Вообще от всего. Я и не представляла, что когда-нибудь смогу почувствовать что-то подобное. Что кто-то сможет подарить мне ощущение возможности вздохнуть спокойно…Наверное, для князя Тьмы это был просто жест поддержки и помощи, а вот для меня – для меня вся эта ситуация стала чем-то гораздо большим.

– Так вот почему ты называешь меня «Рай»?

Князь приблизился совершенно беззвучно.

Можно было бы повредничать, конечно, но откровенно говоря:

– Да. Почему то ты стал моим островком спокойствия в этой несущейся вскачь жизни, и даже в вечно изменчивом Океане Хаоса, так что… да.

Он подошел еще ближе, и теперь я ощущала и его присутствие и его дыхание всей своей сущностью. Вампирской – которая походу давно хотела от этого нереально красивого молодого мужчины гораздо большего, чем просто совместного проживания в одном дворце, и человеческой… которая безумно боялась потерять то, что обрела в вампирском госпитале.

И стоя на вершине мире, я вдруг спросила:

– Рай, а что ты чувствуешь рядом со мной?

Несколько мгновений он молчал, а затем прозвучало почти беззвучное:

– Боль.

Резко обернувшись, я увидела улыбку на его пораненных губах. Значит, это был вкус его крови, даже стыдно стало. Но его улыбка… Черт, между роскошным пейзажем за окнами самой масштабной в городе высотки и его улыбкой, я бы выбрала созерцание второй. Было приятно просто смотреть на его лицо, и чувствовать… странное тепло, разливающееся в душе.

И все же:

– Почему «Боль»?

– Потому что боль, – грустная усмешка на таких красивых окровавленных мною губах. – Боль при мысли о том, что ты можешь уйти, а я не смогу отпустить тебя. Боль от понимания, что пойду на все, чтобы удержать, даже если это… ранит тебя. Боль от мысли, что могу и причиню боль тебе, посмей ты хотя бы попытаться…

Я оцепенела.

Даркан заметно пожалел о сказанном, и нехотя добавил:

– Ты хотела, чтобы я был честен с тобой. Я честен.

– Да я много чего хотела, чего уж там, – нервно проговорила, сложив руки на груди и пытаясь принять и понять все услышанное. – Но принять все это как-то… Черт, и что же ты сделаешь, если я уйду?

Взгляд – глаза в глаза. И я тону в его хищных омутах оттенка мокрого асфальта, с едва заметным при свете дня алым отблеском, он – давно утонул в моих. Но там, в моих глазах, на самом дне – неопределенность и несмотря ни на что – нежелание терять мой островок безопасности, и того, рядом с кем мне стало по-настоящему спокойно. Моей человеческой сущности стало спокойно, а моя вампирская часть личности, с предвкушением желала… большего.

– Ты уверена, что хочешь это узнать? – с усмешкой спросил князь. И сам же ответил: – Я не хочу. Не хочу тебя терять. Не хочу причинять тебе боль. Не хочу больше думать о том, что ты можешь принадлежать не мне.

– Вот ты псих! – не сдержалась просто, реально не сдержалась.

Но психом он был бы, если бы являлся человеком. А Вампиры слишком могущественны, чтобы мыслить иначе. Особенно князь Даркан. Как и сказал когда-то Тэранс – сила Дарканов в приказах, их приказ невозможно обойти, ему можно только подчиниться.

– Кстати, – я осмотрела свой перстень с алым камнем, – а у меня какая сила?

– Мм? – переспросил Рай.

– Ну, ты из Дарканов, у тебя сила приказывать и даже вампирские князья не в силах противостоять твоим приказам. А у меня какая?

– Быть собой, – князь улыбнулся. – Просто быть собой.

Он развернул меня к залу заседаний и активировал экран, на котором отразилось изображение с камер видеонаблюдения. И я увидела начало нашего сегодняшнего заседания. Впервые увидела, потому что осталась у меня такая классная привычка – вечно опаздывать. Я умудрялась делать это, даже проживая в замке князя Тьмы, всего этажом выше этого зала. И вот теперь увидела, как входят собравшиеся князья, как занимают свои места, как сторонятся Навьена, в смысле князя Наар, начавшего посещать собрания, как и полагается получившему титул князя. А потом дверь открывается и являюсь я, вся такая типа «я вам тут одолжение сделала и пришла». И с этим своим демонстративным пофигизмом, я как-то упускала из виду то, насколько менялось поведение вампирских князей с моим появлением. Они застывали, неестественно выпрямив спины, едва дыша и стараясь вовсе не смотреть в мою сторону. Несомненно, меня приветствовали как княгиню Тьмы, как князю Даркан мне особого приветствия не полагалось, но и вновь заняв свои места, князья сидели… как будто штырь проглотили, причем раскаленный.

– Видишь? – его пальцы невесомо коснулись моего плеча. – К слову – очень удобно. С твоим появлением князья теряют всяческую возможность высказывать возражения.

– Используешь, значит меня, да? – спросила чисто из вредности.

– Ну я же вампир, сволочь, гад, урод и все прочее, – язвительно укорил Райден.

Развернулась к нему.

Элегантный, красивый как божество, такое злое божество, но не менее прекрасное от своей темной сути. В идеальном деловом костюме, с идеальной прической и этой немного хулиганской серьгой, которая сегодня отвлекала меня все заседания от самой сути этого заседания. Но тогда он выглядел как и всегда – спокойным, ироничным, отстраненным, а сейчас в его остекленевших от боли глазах я видела практически горе. Да, он был со мной честен. И сказал правду как она есть, жесткую, даже жестокую правду, такую какая она есть, хотя мог бы выбрать сладкую ложь и я поверила бы… Потому что хотела верить. Хотела с той самой секунды, как почувствовала себя защищенной рядом с ним, как осознала, что впервые я дышу спокойно, не озираясь по сторонам, не ожидая удара в спину, ничего не боясь.

Но он сказал правду. И теперь я почти физически ощущала то горе, что рвало его душу на части – он сказал правду, а я в ответ на откровенность назвала его психом. В принципе, так если подумать, я тоже сказала правду, но слово может ранить, и слово может убить… Особенно, если его произнес очень близкий тебе человек… в смысле вампир.

И, наверное, мне следовало начинать бояться, прекрасно зная, на что в принципе способен князь Тьмы… Но после того, как я поступила с моей матерью, мне, в принципе, больше не было за что злиться, и не было за что мстить. Жизнь за жизнь – Райден подарил мне две жизни взамен одной отнятой моей.

– А знаешь, что я чувствую, глядя на тебя? – тихо спросила.

По идее он знал, но меня уже было не остановить – благоразумие имеет свои границы, мои оказались давно сломаны.

– Что? – тихо спросил князь.

– Страх.

Я произнесла это, с вызовом глядя в его глаза.

Он едва ощутимо выдохнул, а его взгляд потух, как если бы кто-то вдруг задул свечу в руках умирающего.

– Не драматизируй, я не закончила.

– Должен признать – начало уже не радует, – Даркан временами был язвой ходячей, прямо как я.

– И не язви, с настроя сбиваешь!

Он чуть склонил голову, галантно предлагая мне продолжать.

Обойдя князя, подошла к окну, и, глядя на начинающийся закат, тихо призналась:

– Последний раз так спокойно мне было в пять лет. Когда был жив папа. Когда мама улыбалась, и всегда напевала что-то счастливое, накрывая на стол. Когда за окном светило солнце, солнечные зайчики прыгали по моей комнате и я чувствовала себя любимой, счастливой и защищенной… Но все это разбилось на осколки в один момент… Как тебе это заходящее солнце?

– Красивое.

Улыбнувшись, тихо продолжила:

– Любовь тоже красивая. А еще это не одно чувство – это сплетение разных эмоций и чувств. Боль, страх, нежность, забота, ласка, желание быть рядом… Я думаю любовь это все эти чувства вместе, просто именно любовь делает их ярче, острее, настолько острыми, что это ранит… Так вот мой страх… Я не боюсь тебя. Больше не боюсь. Мой самый большой страх – потерять то, что у меня есть сейчас. И потерять… тебя.

Подошел он вновь бесшумно.

Теплые ладони скользнули на талию и раздался тихий вопрос:

– Даже после всего, что я сказал?

– Даже после всего, что ты сделал.

Вот такая вот неприглядная, но, правда.

А с правдой мы давно не особо дружим, так что, окончательно смутившись, я решила сменить тему.

– Так и не поняла, кстати, почему князья так ведут себя в моем присутствии, – умею я менять тему разговора.

– Запах, – Рай обнял крепче, определенно собираясь продолжить этот дурацкий разговор. – Ничего не изменилось, Каиль, лишь тот факт, что теперь твой запах сводит с ума сильнее, но твое положение и сила вынуждают их сдерживаться.

– А ты? – черт его знает, почему спросила.

– Я все еще не сделал тебя своей – это позволило им сделать определенные выводы.

– Какие, например? – в шоке уточнила.

– Например, о том, что любовь это еще и необходимость сдерживать себя, и сдерживать постоянно. И что я люблю тебя настолько, что боюсь прикоснуться.

Шаг к нему и почти провокационное:

– Боишься? Ты?

Его шаг, и он выдохнул у моих губ:

– А ты готова рискнуть?

И его нахождение так близко от меня, вдруг превратилось в объятие. Я вздрогнула от неожиданности, и он прошептал успокаивающее:

– Не бойся, я лишь поцелую… если ты согласна.

Я влюбилась в Райдена именно тогда. Ни секундной раньше, ни секундой позже. Это абсолютно четкое осознание накрыло совершенно ясно и осмысленно. Я влюбилась. В его хищный металлический оттенок черных глаз, сияющих от нежности, когда он смотрит на меня; твердые четко очерченные по контуру ласковые губы, в его запах, в волосы, ниспадающие вниз и касающиеся моего лица, в улыбку, от которой замирало мое сердце, в каждое движение, в… него.

Никогда не думала, что подобное возможно, и до сих пор поверить не могу в то, что это происходит… Но это происходило, и я вдруг перестала понимать, когда исчезла вся моя безумная ненависть, когда страх сменился чувством защищенности, отвращение – симпатией, неприятие – желанием быть рядом… Когда все это потеряло значение и растворилось в совершенно иных чувствах и ином восприятии этого мужчины?!

Но любовь – она появилась именно сейчас. Возникла ореолом сияния вокруг его красивого лица, заставляя шире распахнуть глаза и потерять ощущение пространства. И чувствовать, как все вокруг растворяется, стирается, исчезает в небытие, оставляя лишь ощущения, от которых все быстрее бьется сердце…

– Люблю тебя, – едва слышно прошептал Райден и накрыл мои губы поцелуем.

Прикосновением это не было. Мы целовались как безумные. Он, обнимая мое лицо и исступленно как молитву, как клятву, как обещание любить вечно шептал мое имя, и я, прижимаясь к нему всем телом и теряя себя в красоте этого завораживающего момента. Настоящая симфония визуального экстаза – огни далекого города за стеклом, яркие звезды, загорающиеся на ночном небе, и глаза мужчины, затмевающие все сияние этого мира.

И эту партию вел он – сходя с ума окончательно и сводя с ума теряющую остатки разума меня. Его рука скользит вниз, очерчивая изгиб талии, и я задыхаюсь, впервые осознав, насколько неопытна, невинна и вообще не в курсе как дышать, когда земля полностью уходит из-под ног…

– Не бойся, я рядом, – и его рука скользит еще ниже, опускаясь между бедер.

Запоздало вспоминаю, насколько искушен князь Даркан, когда с головой накрывает ощущением падения с утеса куда-то вниз, в такие глубины наслаждения, откуда, можно и не выбраться живой, но всего несколько движений и я взлетаю, позволяя ему заглушить поцелуем мой сдавленный стон.

И только где-то вечность спустя, я внезапно понимаю, что он несет меня, абсолютно невменяемую, на руках в свою спальню, целуя все сильнее и жарче, с просыпающейся истинно вампирской алчностью, заставляя окончательно осознать, что я в руках монстра. И этот монстр, кажется, полностью перестал контролировать себя.

***

Княжна Тьмы родилась ровно через десять месяцев, став первой девочкой в роду Даркан, до этого у них рождались одни монстры, в смысле мальчики. Неописуемой красоты малышка умудрилась стать красавицей почти сразу после рождения, потому что младенцы с такими ресницами и кудряшками априори красивы до одури, в любом случае я решила, что это последствия анестезии, потому что Рай напрочь отказался позволить мне пройти через все чудесные стадии материнства, и роды прошли посредством кесарева сечения. Так что да, я несколько удивилась, когда с меня сорвали кислородную маску, и элегантно кутающаяся в неожиданно чистую шелковую пеленку малышка, радостно пролепетала «Мама».