Текст книги ""Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

Соавторы: Петр Танетов,Виктор Ананишнов,Сергей Шиленко,Евгений Нетт,Сергей Ткачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 346 страниц)

Кстати, вот даже интересно, а что было бы, не впутайся я? Не попадись я на глаза князю, и не сядь я в ту злополучную дорогущую тачку, что тогда?

А тогда супругой князя стала бы Малисент. Малисент, но никак не Ивгена Женьер, или же княжна Мортем. Потому что это у меня хватило одновременно и мозгов, и их полного отсутствия, чтобы рискнуть всем ради Мали. Не впутывая в дело сопротивление, и задействовать все ресурсы полиции, чтобы спрятать Малисент. И то, по факту – к закату они нашли ее.

Они ее нашли.

В любом случае они нашли тот полицейский участок, из которого я вела диверсионно-вампироспасательную деятельность, а князь… Мог ли Навьен не знать, что князь будет способен услышать мысли того, кто прикрывал Малисент? Нет. Тысячник вызвал князя, именно по причине того, что Мали нужна была им срочно. Прямо сейчас. В ином случае, самому тысячнику хватило бы… а впрочем, ему и не надо было чего-то там хватать, он и так вычислил, что это я. Именно вычислил. Другое дело, что я могла бы попытаться направить их по ложному следу и героически сдохнуть, тогда у Малисент, возможно, был бы шанс, а возможно… и нет.

Твою мать, что ж так сложно-то все?!

Я встала, резко отодвинув стул, вышагивая страусом на высоких каблуках, а сегодня у меня были не туфли-лодочки, медленно подошла к окну. Впечатлилась бронированным стеклом и наличием решеток в придачу к нему.

– Это для вашей защиты, – сообщил Тэранс.

Да ладно! А то я не знала!

Но не обернулась и ничего не сказала.

Протянув ладонь, прикоснулась к холодному стеклу, вглядываясь в сияющий день, и начала думать о том, что знали мы трое – я, Навьен и князь.

Знали не мало. К примеру, нам троим было известно, что я не беременна, и одновременно всем троим же – было абсолютно неизвестно, каким образом в этом случае я смогла оживить Навьена.

«Княгиня, мы – вампиры. Мы априори бессмертны. Если нас не убивать – мы не умираем. Но мы можем уйти из жизни добровольно, впадая в сон на любой неопределенный срок, и так же в эту жизнь вернуться, если появилось на то желания. У Асеиэль желания не было, но плачь ребенка пробуждает даже глубоко спящую давно потерявшую своих детей мать» – вот эти слова лорда Тэранса откровенно смущали. Я даже знала чем – получается второй тысячник пробудил жену к жизни, придя к ней с плачущим ребенком, и вампирша проснулась от этого плача… Не то, чтобы я проводила какие-то аналогии, но… я ведь тоже тогда плакала. Даже рыдала. Еще молилась. Вариант, что Навьен ожил от силы моей любви и искренности молитвы, он был как-то на порядок приятнее, чем вариант, что я разбудила вампира своим нытьем.

Ладно, отставим сантименты, и будем думать дальше.

Что я, князь и сам Навьен, знаем о Навьене? Как ни удивительно – тоже многое. Если судить по словам Тэранса, когда князь отдавал приказ – ему подчинялись. Все. Но… не Навьен. И Даркан знает об этом. Знает, что противопоставить первому тысячнику он может лишь свою силу, и Навьен не пес, повинующийся любой команде, он способен сопротивляться. Возможно не всегда, но очень кардинально. Особенно если имеется такой стимул, как… все та же я, на которой вампирский свет кажись сошелся клином. И да, возможно, позже Даркан очень органично вплел убийство Навьена в свой «сто пудово имеющийся план», но это позже. А по факту взбешенный князь жестоко убил своего зверя. Именно зверя, а не покорного пса. Навьен может и был преданным, в смысле он по факту был предан, но когда появилась я, он просто поставил мои интересы выше интересов князя, не подставляя того, по идее нет, но пытаясь защитить меня. Всеми силами пытаясь защитить меня. Даже вот клыки приделал, еще бы понять зачем, потому как я так и не постигла смысл этого действа, зато клыки до сих пор со мной…

Привалившись спиной к стене, я продолжала смотреть в окно, все так же напряженно думая.

Итак, переходимо ко мне.

Что мы знаем обо мне?

Первое – нихрена. Какая-то фигня с кровью, какая-то непонятная мне особенность, что-то вообще априори необъяснимое, но наличествующее как факт.

Второе – я не беременна.

Третье – я не беременна, но способна оживлять вампиров. Еще бы понять бы правда чем… Ну в смысле нытье там, или сила любви вместе с истовой молитвой? В силу молитвы, кстати, верилось на порядок легче, чем в то, что сердце упырей способно тронуть чье-либо нытье, пусть даже и мое, пусть даже я и избранная хрен его ведает за что.

Но продолжим.

Четвертое – я ходячая неприятность для всего кровососущего сообщества. Став княгиней Даркан, я получила то, о чем не могла даже мечтать, будучи простым полицейским – возможность спасать людей. И это даже в какой-то мере бесило до невозможности. Какого черта я, полицейский, по факту могу исполнять свои служебные обязанности, только став княгиней Даркан? Что это вообще за дела?! Твою мать, о похищениях и похищенных в курсе все! Кровососы, правительство, полицейские, сопротивление – и даже до простых обывателей страшная правда порой доходит, но… Никто ничего не делает. В смысле те, кто могут – им плевать, и это я сейчас о вампирах и правительстве, а те, кто хочет – они ничего не могут и я сейчас о полиции. Это страшно, тошно и отвратительно, но вот ты прибываешь на место преступления, а там «автомобиль сбил девушку». И плевать, что повреждения вообще не характерны для аварий, на лице и теле следы ударов кулаком, а горло перерезано – всем плевать, в заключение о смерти напишут «смерть по неосторожности». Неосторожная была, угу. Дорогу переходила не в том месте и не в то время. А то что это любовница какого-нибудь известного упыря, не раз замеченная на таблоидах рядом с ним – это мелочи. И вообще к делу не относятся. И тот факт, что это пятая, десятая, двадцатая «случайно сбитая автомобилем» бывшая любовница данного ублюдка, он «не достаточно значителен». Супер! Так и живем. Мы все знаем, они все знают, но заминается все до последнего. Как и не было. Газета выпускает расследование? Нахрен газету, в тот же день в лучшем случае газету закроют, в худшем… А в худшем у нас новые «случайные трупы» появляются. Последний известный мне журналист, вообще «чисто случайно» из окна выпал. Тот факт, что перед смертью его заставили сожрать чуть ли не весь тираж вечернего выпуска, даже в протоколе вскрытия не указали. Ну, выпал мужик и выпал, с кем не бывает, да.

Ненавижу вампиров!

– Княгиня, с вами все в порядке? – напряженно спросил Тэранс.

Вспомнила его недавнее «Ненавижу людей».

Мда. Обидно, конечно, но уроды бывают и среди нас, и среди упырей, с этим не поспоришь.

Кстати, переходим к пункту номер три – князь Даркан.

Что я знаю о нем – он молод, не так давно пришел к власти, импульсивен, силен тварь, и делает вид, что умный. Насколько умный? Понятия не имею, но в неимоверную крутость его интеллекта верят абсолютно все – друзья, враги, подчиненные.

Или все-таки нет?

Просто вот если так подумать, и соотнести то отношение самого Тэранса и Навьена к князю, то уважение, с которым оба смотрят на него, и идиотскую веру в то, что все получится и ее кандидатура прокатит Ивгены Женьер?!

Несостыковочка.

Или кто-то кого-то недооценивает, или кто-то кого-то переоценивает. В любом случае…

– Мне нужны новые туфли, – уверенно сказала я.

– П… простите? – не понял Тэранс.

Я развернулась к нему, и повторила:

– Мне. Нужны. Новые. Туфли.

– Зачем? – недоуменно спросил вампир.

Молча сняла туфли, взяла правый, с трудом, но сломала все же каблук, продемонстрировала поломку, и сообщила с невозмутимыми видом:

– У этих каблук сломался. Случайно.

15

Я в очередной раз почти успешно избежала завтрака. Почти, потому что Грэя как и всегда была неизменно внимательна, а потому завтрак мне подали в спальню, когда я уже почти было понадеялась, что «манной каши с комочками» сегодня не будет. Самое вообще обидное заключалось в том, что кровососы фактически отнимали даже надежду, и нервно допивая протеиновый коктейль, я мрачно смотрела на невозмутимую Грэю.

Я знала, что она не отстанет, пока я не допью.

И она это знала.

Мне кажется, даже коктейль был в курсе происходящего и тоже уже ни на что не надеялся.

– Грэя, я…

Вампирша демонстративно указала взглядом на коктейль и промолчала.

О том, что эта зараза будет молчать, пока я все не выпью, я уже тоже, мать его, знала.

Мрачно высосала все до дна, все так же через соломинку, потому что оскал мне менять никто видимо уже не собирался, я так и ходила клыкастая, после протянула пустой бокал горничной.

– Итак, – невозмутимо произнесла она, словно вообще у нас тут только что не было сценического акта на тему «воспитательница и неразумное дите в детском саду, которое жрать манку отказывается, а потому пока не доест, никуда не пойдет», – вы что-то хотели?

Ооо, как много я всего хотела, начиная с послать всех нахер, и заканчивая примерно тем же.

– Мы с Тэрансом едем на шопинг, – уведомила я горничную.

Та постояла, с подносом в руках, на котором стоял уже пустой бокал, оценивающе окинула меня взглядом и спросила:

– Форма одежды?

– Спортивная! – почти выпалила я.

– Поняла, сейчас что-нибудь подберем.

И Грэя грациозно покинула мою спальню.

Где в этом доме содержался мой гардероб, я понятия не имела. Одежду приносила и уносила Грэя, подбирала все всегда Грэя, в период, когда по утрам у меня вообще не было ни сил ни желания подниматься, частично одевала меня все та же Грэя. И с одной стороны это было в чем-то даже удобно, а с другой…

Дверь открылась и вампирша вплыла с костюмом прямо так в чехле навешанном на вешалку, и коробкой обуви.

Мой «спортивный костюм» представлял собой черное бархатное издевательство. Отделанное серебром. Украшенное лейблом известной фирмы, которую я лично видела только в рекламе и предпочла бы продолжать видеть ее там же.

Но это было не все.

Расчехлив костюм, и уложив его на мою постель, Грэя извлекла обувь. И вот мне интересно, мне просто очень интересно – каким образом связаны спорт и кроссовки на каблуках?!

– Грэя, кажется, я вас ненавижу, – совершенно искренне призналась я.

– Ничего, – понимающе улыбнулась вампирша, – это пройдет. Ваше белье.

И мне протянули комплект спортивного, в отличие от имеющегося на мне кружевного.

Переодеваться я ушла в ванную комнату, как и всегда. Грэя называла мою стеснительность «детским поведением», но если честно, мне на это было плевать.

Войдя в ванную комнату, стянула с себя платье, с тоской посмотрела на себя в зеркало. Зеркало, вставленное в пластиковую раму, и не бьющееся в принципе – князь Даркан усваивал уроки очень быстро.

А я… Наверное, с какой-то стороны я стала даже красивой – Грэя была мастером своего дела, и теперь у меня была белоснежная, бархатистая кожа, без единого изъяна, без пятнышка, без следов косметики. Я не знаю, как она всего этого добилась, но мою кожу теперь можно было выставлять как образец попки младенца, только такой очень бледной попки. И еще у меня были красные губы. Грэя красила их раз в день, иногда раз в два дня – помада оставалась, не снимаясь, не стираясь, не расплываясь. У меня были просто алые губы, и от этого они казались чуть больше, их реального размера. Еще вампирша умудрялась красить мои ресницы и брови. Хрен его знает как, это не было тушью, но эффект создавался примерно такой, словно ресницы мне нарастили. Это было не так, ни клея, ни иных следов подобного не было, а вот ресницы растущие теперь почти в два ряда были.

В общем, портила меня сейчас только одна хрень – темные круги под глазами. Хотя в контексте вампирской нации, вполне может быть, что для них это было даже красиво…

И тут позади меня раздалось:

– Ты очень красссссивая…

И за моей спиной сотканный из хрен его знает откуда взявшегося сумрака, появился демон Даркана.

Резко повернувшись, я… не увидела вообще ничего. Позади меня в ярко освещенной ванной комнате никого не было! Но стоило повернуться к зеркалу – альтер-эго князя обнаружился прямо за мной. Рядом. Настолько близко, что я практически ощущала его прикосновение, но стоило повторно обернуться – там никого не было.

– Не выпускает, – в ответ на мое основательное офигение, сообщил демон, двумя пальцами подхватив мой локон, и склонившись, поцеловал мои волосы, пристально глядя мне в глаза.– Бережет свою девошшшку…

На чудовищном лице появилась ухмылка неестественная и нечеловеческая настолько, что я с трудом сдержала вопль «Грэя!».

Между тем, демон, небрежно отпустил мои волосы, и те соскользнули по его видимым лишь в зеркале длинным пальцам, вызывая дрожь и холодок по спине, как бывает, когда волосы прикасаются к обнаженной коже. На мне же из одежды было только белье, так что… интересно, а когда мои волосы начнут подниматься дыбом, они все везде поднимутся или как?

– Страшшно? – ехидно поинтересовался этот хрен его знает кто.

Потому что я лично толком не знала что оно. Но одно замечание сдержать все-таки не смогла:

– Я слышала, что вампиры при желании в зеркале не отражаются, но чтобы кто-то отражался, при полном отсутствии в реальности – это что-то новое.

Демон, прекратив рассматривать мое плечо и переход от грудной клетки к собственно груди, посмотрел мне в глаза из зеркала. Усмехнулся, наклонился к моему уху и прошептал, неимоверным образом касаясь меня дыханием, которого по идее вообще не должно было быть:

– Демоны при очень… очень сильном желании, способны отражаться на зеркальных поверхностях. Скучала по мне?

И, несмотря на то, что в реальности копии Даркана не было видно, я в полной мере ощутила и его дыхание на своем плече, и прикосновение пальцев. Резко дернувшись, огляделась – в ванной все так же никого не было. Поводила рукой в воздухе – точно никого. Посмотрела в зеркало – моя рука насквозь прошла через демона, от чего и моей руке и мне стало как-то не по себе, а вот Даркан номер два только лишь улыбнулся еще коварнее, хотя казалось бы – коварнее уже было некуда.

– Я здесь, – произнес он насмешливо, едва я прекратила искать его на ощупь в реальности, и снова склонившись, у самого виска добавил, – я всегда рядом с тобой. Я твой, Каиль, я весь твой. Нравлюсь?

Вновь криво усмехнулся, и склонившись к самому уху, добавил:

– Я тебе нравлюсь, Каиль. Больше чем нравлюсь… И пусть у нас была всего одна ночь, но ты никогда ее не забудешь, не так ли? Тебе ведь было хорошо со мной, малышка… Очень хорошо…

Не сдержавшись, я потянулась за полотенцем, закуталась, не было никакого желания стоять в одном белье перед не пойми чем, и задумчиво выдала:

– Да, это уже даже не зоофилия, это хуже – некрофилия.

Стоящий позади меня то ли призрак, то ли тот, кто похуже, замер, пристально глядя мне в глаза из отражения.

– О какой ночи ты сейчас высказался? – спросила, уже без содрогания глядя на демона.

Он не ответил. Медленно склонился ко мне, все так же находясь прямо позади, с нескрываемым удовольствием втянул воздух, словно хотел распробовать запах шампуня, который мне подсунула Грэя сегодня, и, полуприкрыв багровые глаза, прошептал:

– Ты вкусная, я хочу больше, чем поцелуйссс…

Перекрыв слив, я включила кран на полную, взяла шампунь и вылила в раковину. Ниспадающая вода вспенила все, и эту пену я молча и решительно нанесла на зеркало.

– Ттты! – вскинулся было демон.

Я вышла, оставив его в замыленном зеркале, и чувствуя то, что почти перестала чувствовать – желание сражаться. За себя, за свою жизнь, за свои чувства. И даже если моя песенка спета, я все равно буду сражаться!

16

Грэя встретила меня дежурной лучезарной улыбкой, доставая белые носочки из упаковки. Вообще это забавно – ситуация у нас такая, что впору белые тапочки доставать, а она носочки распаковывает.

– У вас глаза сверкают, – радостно констатировала Грэя. – Это бесконечно радует. Вы сильно похудели, мне было сложно высчитать дозу антидепрессантов так, чтобы не причинить вреда ребенку, поэтому я рада, что не придется прибегать к столь кардинальным мерам.

– Ребенку? – я чуть полотенце не обронила.

И тут дверь распахнулась без стука.

А так входил всего один вампир в этом доме – князь.

– Грея, халат, – обнимая меня за плечи, приказал Даркан.

Вампирша мгновенно исполнила приказ, и Даркан закутал меня в теплую ткань, не обременяясь такими мелочами, как вдевание рук в рукава и прочее. А затем проигнорив и такую штуку как обувь, в смысле моя обувь, вампир подхватил меня на руки и унес в кромешную темноту.

– Здесь не так уж и темно, – произнес Даркан, легко шагая по коридорам. – Позже, ты научишься видеть. Сначала как кошка – определяя поверхности, отражающие даже малейший свет. Потом как вампир. И однажды наступит момент, когда ты станешь видеть мир таким, каким его вижу я.

Лично я искренне хочу верить, что этот момент не наступит никогда! Вообще никогда!

Князь мог без труда прочесть мои мысли, может даже и прочел, но не отреагировал никак.

Еще несколько минут в абсолютной мгле, спуск куда-то по витиеватому ходу без ступеней, и Даркан ногой открыл дверь в… свою спальню.

– Привыкай, – весело посоветовал он мне, поднося к постели, и бережно роняя на нее.

И стены содрогнулись, но вовсе не от моего ужаса перед черным шелковым бельем постели Даркана. Стены содрогнулись реально. И потолок. Недвижим, кажется, остался только пол.

Но князя это совершенно не волновало.

Он притащил откуда-то несколько дополнительных подушек и небрежно бросил их в изголовье кровати. Затем стянул с себя пиджак, расстегивая рубашку скинул туфли, прошел в соседнюю комнату и вернулся оттуда с упаковкой пиццы, упаковкой пончиков и содовой. Все это поставил на постель рядом со мной. Достал пульт, и, избавив кровать от балахона, включил внушительный настенный телевизор.

– Мелодрама или боевик? – поинтересовался он у меня так, словно мы не тут, хрен его знает где, а в кинотеатре стоим перед кассой и выбираем какой фильм посмотреть.

– Слушай, – я осторожно села на постели, – ты случайно головой нигде не стукался?

Даркан изобразил трудную мыслительную деятельность, сияющее улыбнулся и ответил:

– Насколько мне известно – нет. А ты?

– Такое ощущение, что стукнулась, – мрачно ответила ему.

Князь лишь усмехнулся в ответ и через пару секунд уже полулежал рядом. Нас теперь разделяла коробка с пиццей, коробка с пончиками и две бутылки содовой. Такое себе разделение, если честно. Я бы предпочла железобетонную стену и не одну.

– Так что? – Даркан открыл упаковку с пиццей и протянул мне первый кусок. – История о большой чистой любви, или о массовой приключенческой смерти?

Я сплю? Или это какой-то вид наркотических галлюционаций?

– Давай боевик, – игнорируя протянутый мне кусок пиццы и взяв себе кусок из коробки, сказала я.

Пожав плечами Даркан сделал вид, что ничуть не обиделся, и жуя… то есть реально откусив и начав жевать пиццу, этот вампир включил фильм на экране.

Фильм оказался вампирским. Не знаю, кто снимал, и киностудия тоже была мне не знакома, но детектив объединяет – через сорок минут я забыла, что у меня клыки, которые мешают жевать пончики (пицца оказалась так себе), зато я абсолютно точно была уверена, что:

– Убийца – любовник.

– Муж, сто процентов, – не согласился Даркан.

– Да брось, у мужа нет мотива! – стояла я на своем. – А вот любовник ее матери явно хотел скрыть кражу. Убийца – любовник!

– Муж, – делая глоток, авторитетно повторил князь. – Ты не теми мерками измеряешь мотивацию героев. За кражу у нас не убьют, а вот за аборт вполне. Убийство дитя считается чудовищным преступлением.

– Да хрень это! – не сдержалась я. – Ее тело – ее дело. Сариэль и аборт толком не делала, просто выпила экстренные противозачаточные. Не знала, что это хоть где-то может считаться преступлением. И неизвестно был ли там кто живой в ее животе вообще. К тому же отцом ребенка был ее начальник, а он бы в жизни не признал этого ребенка.

И тут на экране случилась развязка – детектив, чувак вампирской наружности в черном костюме и черной же шляпе, темным сумрачным вечером снял свои черные солнечные очки, направил непримиримый суровый взгляд на чувака тоже вампирской, но идеальной и прокаченной всеми группами мышц, наружности, и произнес:

«Вы обвиняетесь в убийстве Сариэль Кендар!»

В фильме все тут же подскочили, мать убитой схватилась за сердце, муж убитой за ИКР-13, собираясь вершить правосудие прямо на тут на месте, муж матери осознав, что у жены был любовник, достал катану. Охрана семейства достала пистолеты с разрывными пулями. Чувак-детектив молча подошел и скрутил голову любовнику, завершив действо словами «Приговор приведен в исполнение».

– Ха! – радостно провозгласила я. – Съел? Я же сказала – убийца любовник.

Даркан тяжело вздохнул и постановил:

– Один : ноль. Еще боевик?

Взяв еще один пончик, я подумала и решила:

– Не, давай мелодраму.

Мелодрама была… драматична. Опять не знаю, кто снимал, но качество картинки было атасное, игра героев – по высшему разряду, постановка, сюжет, декорации – отличного качества. Не знаю, почему этот фильм не пошел в прокат в кинотеатрах – он бы сорвал кассу, и все кинонаграды тоже забрал бы.

В центре повествования была девушка-вампир, которая, сбежав от семьи, работает на круизном лайнере крупье. Она сменила цвет волос, в глазах линзы, специальные масла и мазь маскируют запах. В общем, под чела косила старательно. И у нее завязался роман с парнем, который тоже был крупье. Классная такая история, и чувства у них возникли постепенно так. Сначала они пальцами соприкоснулись, когда он ей колоду передавал. Потом поддержал, когда она поскользнулась на палубе во время шторма. И вот удержалась бы она, максимум на колено одно упала, но так трогательно было и его забота осторожная, и внимательность, и то как он на нее смотрел, когда она не видела. Он любовался ею. Так красиво все было.

А потом шторм. Корабль напоролся на скалу под берегом и пошел ко дну. И вот она могла бы спасти его, и даже хотела, но он за пассажиров переживал и они кинулись спасать пассажиров. И вот она вытаскивает ребенка на берег, кидает взгляд на тонущий корабль и понимает, что его уже нет. Парня этого. Он свой жилет отдал женщине-пассажиру, и мужа ее подтащил к спасательному кругу, а сам… сил у него не осталось.

И вот проходит год. Она стала собой. Плывет на круизном лайнере, у нее муж из вампиров, шикарный такой, ей под стать, а она стоит на борту и смотрит на темные волны, вспоминая того парня…

– Трындец! – охарактеризовала я свои впечатления от фильма.

Повернулась к Даркану и спросила:

– А ты уверен, что это мелодрама? Больше на драму смахивает.

Князь переключил на описание фильма и там был текст на неизвестном мне языке, но Даркан зачитал:

– Реальная история жизни первой супруги лорда Атана Эсвела. Мелодрама. Истинная любовь, счастливые супружеские отношения.

И где тут счастливые отношения?

В этот миг стены и потолок содрогнулись снова. Причем с такой силой, что с потолка штукатурка посыпалась.

– Что происходит? – занервничала я.

– А, это нас убивают, – безмятежно отозвался Даркан. – Что еще посмотрим?

– Видеонаблюдение? – нервно предложила ему.

Князь молча переключил на камеры по периметру замка… Ну, с замком сейчас было примерно то же, что и в только что просмотренном фильме со счастливыми отношениями. В смысле не было отношений, и замка тоже не было.

– А где все? – я подскочила на кровати.– Где Грэя?

– В убежище, – спокойствию Даркана можно было только позавидовать.

У меня такого спокойствия не наблюдалось.

– Зззачем? – выдохнула потрясенно.

– Зачем убивают?– переспросил князь. – Так ты беременна, вот они и пытаются прервать беременность, пока «трындец» не выбрался наружу. Интересное слово, кстати.

Я сидела, уже вообще мало что понимая.

– Что ты тут делаешь? – голос упал до шепота.

– Фильмы смотрю, наслаждаюсь отдыхом, – Даркан весело улыбнулся. – Тебе что-то не нравится?

Мне все не нравилось, меня нервировала сама ситуация, я откровенно волновалась за Навьена и… уже не только за него, Тэранс тоже как-то обрел черты личности, утратив образ упыря-кровопийцы, так что…

– Мне тревожно… за всех. И я не понимаю, зачем ты это делаешь. И…

Князь молча выключил телевизор, погружая комнату в полумрак. Взял еще кусок пиццы, уже давно остывшей, и, глядя на темный экран, спокойно произнес:

– Каиль, Мортемы готовились к нападению несколько сотен лет. На их стороне численность, коварство (я в этом плане основательно проигрываю), а так же опыт и многовековая подготовка. В этой ситуации у меня было два основных варианта. Первый – пытаться латать полотно своей власти, в условиях, когда его беспощадно рвут на части в режиме реального времени. И второй – уйти в тень, перейти из категории участников в категорию наблюдателей, и нанести удар в момент, когда князья будут уверены в собственной победе. Еще фильм?

– Да как-то не до развлечений, – нервно призналась я.

– Мне тоже, – признался князь, – поэтому мы смотрим фильмы, а не занимаемся сексом.

Я похолодела.

Даркан же невозмутимо продолжил:

– Меня изматывает наше противостояние. Каждая ночь с тобой как бой на грани. Мне приходится бороться с тобой, с собой и со своими демонами.

Поежившись, возразила:

– Он у тебя вроде как один.

– Был один, – князь посмотрел на меня своими глазами, которые сейчас стали так похожи на омуты. – Но из-за ситуации с тобой, мне пришлось пойти на сделку.

Помолчав, высказала:

– Я об этом не просила.

– Ты ни о чем не просила, – омуты его глаз начали затягиваться изморозью отчуждения, – но я пошел на это ради своей любимой женщины. И не важно, просила ты об этом или нет. Я принял решение, я несу за него ответственность, мне же и платить по счетам.

Замок вновь содрогнулся. Даркан взял пульт, и включил какой-то концерт, где струнным подпевала какая-то певица с охренительным голосовым диапазоном, хотелось прислушаться и слушать безотрывно, но я…

Я сказала:

– Мне жаль, что я села в твою машину.

Он сел ровнее, и глядя на экран, ответил:

– Если бы даже ты не села в мой автомобиль, ты забываешь о Малисент и твоем поступке. Мы бы встретились, Каиль, так или иначе. Твое решение прикрыть Малисент было для тебя в любом случае фатальным, и ты прекрасно знаешь об этом.

– То есть мне все это воспринимать, как расплату за попытку спасти Мали?

Взгляд искоса, усталая усмешка и тихое:

– Воспринимай это как сказку.

– Типа Золушки? – я злиться начала.

– Нет, скорее типа Красавицы и Чудовища, – и Даркан с усмешкой посмотрел на меня. – И цветок уже сорван, Каиль, время расплаты наступило. А конец у этой сказки всего один – красавица неизменно влюбляется в чудовище. Как-то так.

И он решительно поднялся с постели.

Размял шею, затем плечи, закатал рукава на рубашке и произнес:

– Войдите.

Они вошли разом. Тэранс, с уважением поклонившийся мне. И… Навьен, так же склонивший голову, но даже не взглянувший в мою сторону.

– Действуем по плану, – сосредоточенно закатывая рукава, произнес Даркан. – Тэранс, ты остаешься с княгиней. Навьен, вмешиваешься только в самом крайнем случае.

– Но, мой князь… – начал было тысячник.

И осекся под холодным взглядом Даркана.

– Это моя битва, – просто сказал князь.

Но он произнес это так, что мурашки по коже прошлись.

– Начинаем, – сказал он же.

И подмигнув мне на прощание, вышел из комнаты. Навьен последовал за ним, даже не взглянув на меня.

Тэранс закрыл за ними дверь не просто на ключ – на засов.

Я замерла на постели.

Но надолго меня не хватило. Торопливо вскочив, я нашарила пульт, и дрожащими руками включила телевизор. Несколько минут ушло на то, чтобы подключиться к камерам видеонаблюдения, а после… после все, что мне оставалось, это сидеть и охреневать от ужаса.

До этого момента я боялась князя, но это не было таким всепоглощающим ужасом. Ужасом, от которого цепенеешь, не в силах даже пошевелиться. Ужасом, погружающим в чувство нереальности происходящего. Словно ты в кошмаре. В чудовищном кошмаре. В кошмаре, накрывающем чувством полнейшей безысходности…

Он вышел один. Стройный молодой мужчина против почти двух десятков монстров, отдаленно напоминающих мне кошмарно преобразившуюся княжну Мотрем и даже не счел нужным менять форму.

Вместе с ним из подвала почти полностью разрушенного замка вышли Навьен и охранники, около пятидесяти вампиров, но они остались стоять, выстроившись цепочкой вдоль искореженных стен, и замерли, в ожидании.

Даркан же встретил нападавших радушной улыбкой и раскинул руки, приглашая противников к бою.

Они ринулись разом!

Случившееся дальше… убивало. И не только князей, объединившихся против Даркана, но и меня. Князь легко двигался в танце смерти, так легко и естественно, словно для него все это было необременительным развлечением, а у монстров… головы слетали с плеч в самом прямом смысле этого слова. Слетали и падали к подножию разрушенной лестницы дома Дарканов. Голова за головой, и чудовища валились замертво, сотрясаясь в агонии и демонстрируя всю свою беспомощность в деле борьбы с Дарканом.

– Тэранс… – я не говорила, я хрипела от ужаса, – Тэранс, это как вообще?

– Это начало, княгиня, – спокойно уведомил меня тысячник. – Только начало. Князь развлекается. Пока развлекается.

– А потом? Что будет потом? – меня колотило от ужаса.

Потому что внезапно, очень четко и конкретно я осознала, что я никуда не денусь. Я останусь здесь, потому что другого пути для меня нет. Просто нет. Я пыталась сопротивляться, где-то в глубине души я верила, что рано или поздно это все закончится, что я сумею выстоять, пусть даже сломленная и растоптанная, а теперь… Теперь я смотрела, как Даркан с улыбкой рушит планы, что строились не одно столетие и вовсе даже не людьми, а целыми вампирскими князьями, и наслаждается победой, которую одержал столь легко… Князья сглупили. В целом идиотское решение было – напасть самим. Тупейшее решение. Это все равно, как если бы главари бандитских формирований, оставив своих боевиков дома, пошли самостоятельно бить морды конкурентам. Самостоятельно. Без огневой поддержки. Без страховки. Без мысли о том, что… они же не бессмертны, в конце концов!

И я… я понять не могла, как Даркан их всех выманил? Как сыграл ими, словно безвольными игральными картами, и как теперь уничтожал их, могучих вампирских князей, попавших в жернова безжалостной реальности.

– В принципе все просто, – сказал Тэранс. – Первыми в бой кинулись боевики, они разгромили замок, а затем отступили, подчинившись приказу.

– Чьему приказу? – я продолжала следить за смертоубийством с нарастающим ужасом.

– Приказу князей, – как само собой разумеющееся объяснил тысячник. – Здесь цвет княжеских домов. Наследники родов Харнан, Эторс, Текрад и Мортем. Их основной целью являетесь вы, княгиня. И на этом виртуозно сыграл князь. Вы – идеальная наживка. Как только замок был разрушен, наследники отозвали своих боевиков и намеревались получить вас. Приз достается победителю – так что по замыслу домов, нашедший вас и отстоявший свое право владения, получал в награду… ну вас же. Княжичи полагались на свою силу, но не учли возможности князя Даркана. Это переломная ночь многовекового противостояния, княгиня. К рассвету положение дел будет таково – главам домов придется склониться перед князем в надежде, вернуть своих сыновей. Но это вряд ли произойдет.