Текст книги ""Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Виктория Свободина

На моем пути необитаемая планета, полностью покрытая водой. Решение принято. Пока еще есть возможность, вхожу в атмосферу своего вероятного места захоронения. Корабль плохо слушается, в кабине произошло возгорание, но я выжимаю из него все, чтобы на полной скорости погрузиться в воду, проплыть какое-то расстояние, сбивая противника с толку, а затем погружаюсь на самое дно, уйдя, не меньше чем на километр, в илистую мягкую землю. Корабль сминает. Удар в грудную клетку, и перед тем, как потерять сознание, я одним движением отключаю все системы, чтобы скрыться с радаров противника.

В данный момент испытываю лишь одно сильное чувство. Очень хочется спать. Но мне пока рано. Только очнулась.

На правую руку смотреть откровенно страшно. Я и не смотрю. Не так сильно поврежденной, и подчиняющейся мне левой, дотягиваюсь до панели управления. Это сделать не трудно. Вместе со штурвалом, что с таким удобством пригрелся на моей груди, и удерживает в кресле, приблизилась и приборная доска.

Надо попробовать вывести корабль из спящего режима. Если такерты проиграли, меня наверняка ищут, но точно не найдут, если космолет не подаст хоть каких-то признаков жизни. В идеале хорошо было бы подать сигнал о помощи.

Долго ковырялась с нежелающими работать приборами. Несколько попыток оказались неудачными, но все-таки корабль активировал систему, которая начала выдавать мне подробную неутешительную статистику о состоянии корабля. Знаю я все. А если и не знаю, то догадываюсь. В кабине зажегся тусклый синий аварийный свет. Сигнал включить не выйдет, но хотя бы есть возможность, что космолет засекут радары.

Организм вспомнил о естественных потребностях. Как ни странно, но подача еды пилоту через трубку все еще функционировала, но вот на вкус оказалась совершенно несъедобной для человека. Словно землю жую. Насилу впихнула в себя противную смесь. Какая никакая, а все-таки еда, по идее, заменяющая потребности тела, не только в самой еде, но и воде. С туалетом все оказалось гораздо сложнее. Кресло заклинило. Встать не получалось. Да и были у меня здоровые опасения по поводу того, можно ли мне в таком состоянии двигаться. Пока есть еще силы, потерплю, а потом мне возможно уже будет все равно.

Потянулось мучительное ожидание. Не так страшно было само сражение, сколько вот это ожидание исхода. Страшнее мне, пожалуй, было только тогда, когда сидела спрятанная мамой в крохотном мусорном ящике, заливаясь слезами, и мне нельзя было даже пискнуть, в то время как моих родителей убивали.

Мигание лампочек приборной панели немного успокаивает. Старательно представляю себе бесконечный космос с мириадами звезд.

Успела передумать тысячу мыслей. О себе, муже, своем окружении, о прошлом и будущем. Боюсь ли я смерти? Нет. Она скорее стала бы облегчением. Однако жить все равно хочу гораздо больше. В лихорадочных раздумьях, перескакиваю с одного на другое, но как оказалось, по-настоящему меня волнует только одно. Ребенок. Именно к мысли о нем я неизменно возвращаюсь. Ярким росчерком, вбиваясь в сознание, эта мысль заставляет вновь и вновь трепетать от страха. Потеряла ли я ребенка? Молюсь богам, в которых не верю, чтобы это было не так. Выжить, и дать жизнь маленькому существу, что сейчас просто обязано, расти во мне. Вот все чего я желаю. При этом ни о чем не жалею. Я защищала себя, и место, в котором живу. Такерты могли захватить Титан, и вырезать всех его жителей. Именно сейчас понимаю, что никогда больше не позволю себе ни одной мысли о том, чтобы избавиться от малыша. Никогда его не оставлю, и сделаю все, чтобы он был счастлив. Мои цели и приоритеты в одночасье изменились на совершенно противоположные. Я уже не могу думать только о себе.

Долго еще сидя в кабине корабля, на грани жизни и смерти, размышляла, ломая старые, и строя новые, поистине грандиозные цели. И впервые не ради себя.

Спать хотелось все больше, но я упорно держалась. В состоянии, когда явь расплывается, постепенно переходя в полусонную дрему, услышала странные скрежещущие звуки, а затем и яркие белые искры. Но сил, на то чтобы различить сниться мне сон, или реальность столь неожиданно вторгается в сознание, нет.

Вирон. Как странно. Это точно сон.

Друг склоняется надо мной. На его лице написана тревога. В глазах плещется беспокойство. Рядом с ним еще кто-то, но я сконцентрировала все крупинки внимания на нейсеге. Он шепчет.

– Моя хорошая смелая девочка, только держись. Не умирай.

Умирать? Даже не думала.

Неожиданно чувствую невероятное облегчение в районе груди. Глубоко вздыхаю, и тут же закашливаюсь кровью.

– Нужна криокапсула. Еще обезболивающее. Погружаем пациента в сон. Диж, поднимай очень осторожно, – слышу чей-то сухой, отдающий команды на тожутском языке голос.

Мои веки тяжелеют. Возникает легкое чувство полета. Мир погружается во тьму.

Вновь открыла глаза в небольшом светлом помещении. Все тело затекло и неимоверно чесалось. С огромным удовольствием поскребла правую руку, и только потом сообразила. Поднесла ладонь к носу. Рука как новенькая. Слушается прекрасно. Молочно-белая кожа без единого рубца. Сравнила свои левую и правую конечности. Нашла только одно отличие. Цвет кожи. Левая имела легкий бронзовый загар, полученный мной в салонах красоты на Титане, а правая бледная и без каких-либо родинок и отметин. Что и не удивительно. Видимо мне восстановили руку, нарастив новую кожу. Очень круто. Не скажу точно за нашу медицину, но, по-моему, подобная операция у нас проводится, но на ее исполнение отводится почти месяц, а то и больше, в зависимости от фронта работ. Хотя может и тут так, ведь неизвестно, сколько я была без сознания. По моим предположениям, я, скорее всего, сейчас не на Титане, а на тожутском корабле. Об этом говорили последние отрывочные воспоминания, и само помещение, в котором я на данный момент находилась.

Широкая кровать, длиной примерно в две меня. Застелена простым 'казенным' бельем. Все без излишеств. Тумбочка, большой стол, встроенный в стену шкаф, пара стульев. Стол завален бумагами, различными книгами, и каким-то непонятным хламом. Светлый, кремового оттенка потолок со стенами, и темно-зеленого цвета пол. Не скажу, что обстановка уютная и домашняя, но это точно не больничная палата. И тут кто-то живет. Об этом свидетельствует военный китель, тожутского образца, аккуратно повешенный на стул.

Заглянула под одеяло. На мне надета только тонкая белая незатейливая ночнушка, видимо пожертвованная мне из медицинских запасов для больных. Попыталась встать.

– Лежи! Врач сказал, тебе нужно сейчас как можно больше отдыхать, и меньше двигаться.

Как тут двери, оказывается, бесшумно открываются. Теперь я догадалась, кто хозяин этих апартаментов. Улыбнулась.

– Вирон, привет. Знаешь, видимо судьба у тебя такая. Вытаскивать меня из разных передряг.

– Да уж, – друг прошел в комнату, и, взяв один из стульев, подсел к кровати. – Я поражаюсь, неужели у вас на Титане не нашлось ни одного достойного мужчины, что так девушкой рисковали?

– Ну, вот опять. Если я девушка, то это не значит, что совершенно беспомощна и слаба.

Вирон упрямо мотнул головой.

– Ты меня не убедишь. Женщины не должны воевать. Пусть даже и могут это делать столь великолепно, – и уже другим, не строгим, а восторженным тоном. – Я видел запись сражения. Дух захватывает. Что ты вытворяла! У нас бывалые профи чуть ли не глаза закрывали, когда смотрели за очередным смертоносным пируэтом. Кажется, уже все, сейчас тебя нейтрализуют, но ты просто немыслимым образом вновь и вновь уходишь из-под обстрела!

По мере того, как говорил, нейсег все больше жестикулировал, пытаясь показать, видимо мои трюки. Со стороны забавно смотрелось, и все это было хорошо, я готова была еще часами болтать с другом о прошедшем бое, делясь своими впечатлениями, но сначала мне жизненно необходимо узнать пару вещей.

– Вир, я хочу поговорить с кем-нибудь из врачей, что меня лечили.

Нейсег как-то понимающе хмыкнул. Встал.

– Сейчас позову.

– Подожди. Еще мне очень нужно узнать, где тут санотсек.

Позже, уже поговорив с врачом, я окончательно упокоилась. Но сколько же нервов потратила в ожидании его самого, и окончательного вердикта. Все хорошо. Ребенка, не потеряла. Организм сильно истощен, и перегружен различными препаратами, введенными в кровь. Предстоит долгое восстановление. Постельный режим, витамины и ни каких серьезных нагрузок, но это уже не так страшно.

Оказывается, с момента, как меня обнаружили, и до пробуждения, прошло не так уж много времени. Максимум часов пять. Следующие свои вопросы я задавала уже Вирону, вернувшемуся с вкусно пахнущим обедом в руках. Поставив передо мной поднос, сам опять сел у кровати, и заботливо, с умильным видом курицы-наседки, наблюдал за тем, как я жадно поглощаю пищу.

– На Титане знают, что вы меня нашли?

– Знаешь, какой переполох был поднят с твоими поисками? Когда вернулись, те, кого ты за собой увела, бой уже был завершен. Почти все разбежались, но два корабля мне удалось взять в плен. По их бортовым записям мы узнали, по какому маршруту вы летели. Правда, вашим я не сообщил, что поймал заложников, и имею представление о твоем местонахождении. Решил тебя первым отыскать.

– Почему?

– Не хотел обнадеживать. Такерты посчитали, что твой корабль уничтожен.

По глазам вижу, что он назвал не все причины, но дело его. Главное, что спас, с остальным потом разберемся. Так я не совсем поняла, о моем нахождении и спасении сообщили?

– Когда меня переправят на Титан?

Тут нейсег замялся.

– Давай ты сейчас отдохнешь, а потом с тобой хотят поговорить кое-кто из моего командования.

– О чем?

– Я не имею права говорить, но ничего плохого. Тебе хотят сделать одно интересное предложение.

– Как долго мне отдыхать?

– Часа два, не больше. Или ты беспокоишься, что твой супруг переживает о тебе?

Беспокоюсь ли я? А переживает ли он? Но в любом случае, не слишком красиво получается. Люди меня ищут, тратят драгоценное топливо. Однако это ведь не моя вина, что тожуты не сообщили, пока я была без сознания, о моем нахождении. Сейчас же пара часов, полагаю, ничего особо уже не решит. Я тут никто, и отдавать приказы руководству, как лучше поступать, не могу.

– Конечно, беспокоюсь. Он, наверное, там уже волосы на голове рвет, поднял весь Титан на поиски, – от представленной на секунду картины стало смешно, – Так что лучше бы поторопиться твоему руководству, а то получат себе неадекватного делового партнера.

Сказала так, на всякий случай, очень уж подозрительно выглядит данная ситуация с умолчанием о моем спасении.

– Попробуй еще немного поспать, – на мои слова нейсег лишь поморщился, больше никак не отреагировав.

Как ни странно, но такие несложные действия, как поход в санотсек и разговор с врачом отняли много сил. Видимо, ресурсы организма и, правда, сильно истощены. Уже засыпая, вспомнила и задала Вирону, продолжавшему сидеть рядом, при этом поглаживая мою руку, еще один вопрос.

– Вир, а почему я в твоей каюте, а не в медотсеке?

Уснула, так и не получив никакого ответа.

– Миа, пора.

Казалось, я только закрыла глаза, а уже надо вставать. Потянулась. Что-то жарко. Окончательно проснувшись, и осмотревшись, очень удивилась. Вирон лежал рядом, частично прижимая меня своим телом к кровати, и положив руку мне на талию. Попыталась вскочить, но тяжелая лапа нейсега этого, не позволила. Двусмысленная и очень неприятная ситуация.

– Отпусти, – процедила сквозь зубы.

Вирон внимательно смотрел мне в глаза, словно ища что-то в их глубине. Задавая какой-то свой вопрос, и не находя на него ответа.

– Еще секунда, и ты перестанешь быть моим другом, – предупредила.

Нейсег встал. Он, оказывается, лежал одетым.

– Твоя одежда на стуле. Извини, я случайно уснул рядом.

Быстро вышел из комнаты, напоследок тихо буркнув, но я расслышала.

– Как будто бы я хочу быть другом.

Одежда была не та, в которой я вылетала с Титана. Ту наверняка выбросили по причине непригодности. То, что мне оставил Вирон, оказалось темно-коричневого цвета облегающим комбинезоном. Его украшала ярко-салатового цвета эмблема тожутского космического флота. Ко всему прочему я стала обладательницей комплекта белья, носков и ботинок военного образца. На удивление, все точно моего размера. Будто специально на меня сшили, что может оказаться правдой. Вряд ли среди тожутов есть такие же миниатюрные личности, как я.

Когда была полностью готова, вышла за дверь. Там меня ждал угрюмый нейсег.

– Куда идти?

– Тебе очень идет наша форма, – прежде всего прокомментировал Вир, окинув мою фигуру оценивающим взглядом. – Отсюда не близко. Так что я тебя донесу.

Рванула в сторону, но далеко не убежала. Состояние не то. Вирону ничего не стоило меня догнать. Взял на руки.

– Я могу дойти сама!

– Дойдешь, но сил для дальнейшего разговора с моим начальством уже не останется. Не надо воспринимать меня в штыки. Зла я тебе не желаю.

Вир направился в неизвестном мне направлении.

– Так почему я у тебя в каюте, а не больничной палате?

– Освободили место для других больных. Почему у меня? Почему бы и нет? Я твой друг. Будет время поговорить о жизни.

Он что, за дуру меня держит?

– Я хочу отдельное помещение.

– Миа, это не самый большой военный корабль. Все каюты заняты. Только я, как капитан, и еще несколько офицеров, живут без соседей, а так здесь расселяют по два, четыре, а то и шесть тожутов в каюте.

– Согласна на кладовку.

– Не говори ерунды, – фыркнул нейсег.

– Долго я еще тут буду находиться?

– До Титана на этом корабле несколько дней хода.

– Несколько дней? Почему так много?

– Ты летела на малом одиночном корабле на сверхскорости. Этот так быстро не полетит.

– Можно доставить меня на Титан на таком же малом корабле, я знаю, у вас такие есть.

– Есть, но они все задействованы в операциях. У людей нет настолько быстрых машин, так что ты долетишь так скорее.

Вот почему у меня такое ощущение, что мне вешают лапшу на уши?

Мы, наконец, пришли. Вирон поставил меня на ноги.

– Дальше я не пойду. Тебя ждут. Пожалуйста, хорошо подумай над тем, что тебе предложат. Ты ведь всегда хотела свободы и независимости. Я буду ждать тебя тут. Знай, я всегда тебя во всем поддержу, и если ты согласишься, буду очень рад.

Нейсег мягко подтолкнул в спину. Дверь распахнулась, и я прошла в зал, где за большим овальным столом расположилось тожутское командование. Насчитала двенадцать тожутов.

При моем появлении, мужчины в приветствии поднялись со своих мест. Все невероятно высокие и внушительные. Тожуты вызывали трепет одним своим видом. Невольно оробела. Захотелось сгорбиться, сжаться и попятится, но силой воли заставила себя выглядеть, как я надюсь, невозмутимо. На этом корабле я, не просто я, а представитель человеческой расы. Далеко не всем тожутам доводилось общаться с людьми, так что по мне у них может сложиться некое представление о народе, к которому я принадлежу. К тому же, покажешь слабину, и задавят авторитетом. Мне же нужно создать хотя бы видимость разговора на равных. С прямой спиной и каменным лицом, на негнущихся ногах подхожу к столу. Слышу приветствия, отвечаю, как принято у тожутов. Негатива ни от кого не чувствую. Скорее наоборот. Мне отодвигают стул, и мы все садимся.

Никакие мои опасения не оправдались. Со мной говорили очень вежливо и с большим уважением. Двойного дна в словах, как ни пыталась, не обнаружила. Настрой до невероятного положительный и благожелательный.

Мне предложили работу. Для начала свой корабль, укомплектованный штатом военных и серьезное звание, с перспективой повышения через несколько лет. Насколько я поняла, один нейсег нашептал руководству о моих мечтах и желаниях, а уж о положении человеческих женщин тожутам и так известно, так что, скорее всего, они сами понимают, какую шикарную возможность мне предоставляют. Не сообщили обо мне людям сразу, чтобы в случае, если я соглашусь, не иметь конфликтов с новообразовавшимися партнерами. Формально я бы стала числиться пропавшей без вести. И вряд ли бы еще когда-нибудь, работая на окраинах тожутской территории, пересеклась с Титаном, и его жителями. В дальнейшем же по отработке первоначального контракта, я могу заключить новый, и продолжать служить у тожутов, либо уйти на все четыре стороны.

Сказать, что предложение заманчивое, значит, ничего не сказать. Всегда об этом мечтала, и будто сказка вдруг ожила. Я бы непременно, даже не раздумывая особо, согласилась, случись это собрание немного пораньше. Ныне же ситуация изменилась. Все дело в ребенке, которого я жду.

Поинтересовалась у тожутов, знают ли они об этом обстоятельстве. Оказалось, знают. Мою личность всесторонне изучили, прежде чем предлагать у себя работу, и данный факт, от них не укрылся. Сказали, что ничего страшного. Такое понятие, как декрет у них есть. И ребенку будет позволено остаться со мной, либо же он отправится в их лучшие воспитательные учреждения. Тут все будет зависеть от моей воли.

Вот тебе и тожуты с их философией, что все должно быть честно и официально. Видимо верхушка не придерживается взглядов, ее же пропагандируемой.

По сути тожуты и не рискуют. Вскройся когда-нибудь в будущем мое местонахождение, так это надо для начала доказать, что я и есть та самая миссис Блэквуд, а не какая-нибудь удачливая беженка. Генетический анализ провести тожуты не позволят, а внешне многие люди похожи, главное самой не лезть с чистосердечными признаниями.

Скрипя душой, от предложения вежливо отказалась. Однако сразу поинтересовалась, будет ли оно в силе через некоторое время, поскольку для себя я еще не до конца определилась. Меня заверили, что если не возникнет проблем с человеческой стороной, то меня с радостью примут. То есть при условии, что меня официально отпустят к тожутам, либо я вновь, как в данном случае, уже самостоятельно исчезну.

Мосты жечь я не намерена, как в отношении Титана, так и в случае с предложением тожутов. Для начала мне все-таки нужно еще раз встретиться с Рикером. Очень уж удивил его поступок, а разобраться, увы, не было времени. Ведь меня фактически отпустили, деактивировав большинство функций браслета (иначе бы я не смогла палить по такертам и улететь в немыслимую даль). Была ли эта первая весточка, что меня, наконец, начали понимать, или же просто так сложились обстоятельства? Я не привыкла чувствовать себя перед кем-то в долгу, но чувствую. Оказанное доверие, так просто предать его уже не могу. Еще один важный фактор. Во мне растет его ребенок, поэтому стоит расставить для начала для себя все точки, чтобы идти дальше в том или ином направлении. Что делать при не лучшем для меня исходе, я уже знаю.

Дальше с тожутами началась менее официальная часть беседы. Мне выразили восхищение. С записью проведенного сражения ознакомились многие военные. Еще объявили, что наградить меня, поскольку я не их подчиненная, официально не могут, однако, мне решено было сделать подарок. Тот такертский корабль, что я угнала, восстановлению не подлежит. Его, рачительные тожуты, уже разобрали на запчасти. Мне же предложили другой, ранее ими захваченный. Немного подпаленный, но целый, и в рабочем состоянии. С их стороны, это был символ восхищения, аванс добрых намерений в будущем, соответственно моя благодарность, ну и, как я ехидно подумала про себя, средство, чтобы к ним и сбежать впоследствии с Титана, при необходимости. Для людей же официально это будет не подарок тожутов, а трофейный корабль, который я якобы угнала тогда у такертов. От такого точно не имеют права отказаться.

Надо было видеть разочарованное лицо Вирона, когда я вышла со встречи, и сообщила, что отклонила щедрое предложение. Взгляд, в котором ранее плескалась надежда, потух, кончики ушей, и уголки губ опустились.

Молчаливый нейсег вновь отнес меня к себе в каюту. Возражения и просьбы, чтобы меня все-таки отселили, он не слушал. Мы вместе поужинали, потом Вир опять отнес мое сонное тело в рубку связи. Командование сообщило Титану о моем нахождении. Состоялся краткий разговор с Рикером. В его глазах я заметила тревогу. Он вглядывался в мое лицо, будто что-то ища, сам при этом сохранял почти невозмутимую холодную маску, ведь за сеансом связи наблюдали операторы, как среди людей, так и тожутов. Темные круги под глазами, и бледное осунувшееся лицо выдавали, что для хозяина Титана время, с момента начала попытки захвата такертами, было не самым простым. Тем не менее, несколько теплых слов в конце было сказано. Меня ждали.

Недовольный Вирон отказался выдать мне на время личное средство связи. Якобы на военном корабле они все на учете, и чужим нельзя такими пользоваться, да и тот разговор, что состоялся сейчас, был исключением из правил, исключительно по приказу командования.

Позже, уже засыпая, сидящий рядом нейсег, с которым я до этого вяло болтала, делясь своими впечатлениями о сражении, близко ко мне наклонился. Напряглась, но оказывается он взял в руки высунувшийся из-за пазухи кулон, с которым я обычно старалась не расставаться, снимая его, только когда нужно было надеть что-то более дорогое, для официального мероприятия.

– Пчела. Я помню, как дарил ее тебе. Не думал, что ты до сих пор носишь этот ее.

Я хотела сказать, что мне очень дорога та вещь, что была бескорыстно подарена от всей души, купленная когда-то другом на последние деньги, и давно ставшая для меня своеобразным талисманом, но не сказала. Восстановительный сон одолел.

Лететь до Титана предстояло пять дней. Половину этого времени я провалялась в кровати. Сил, что-то делать, попросту не было. Вирон почти неотлучно находился рядом. Каждый раз просыпаясь, в кровати оказывалась одна. Нейсег не попался ни разу. Однако я буквально осязала его соседство. Тонкий мужской запах от подушки, жаркие крепкие объятия во сне. Уличить не получалось. Вир будто ощущал каждый раз, когда собираюсь открыть глаза и вовремя уходил. Пробовала притворяться спящей, чтобы подловить друга, но не получалось. Притворство быстро переходило в реальный сон. Поэтому предъявить ему оказалось нечего.

В конце третьего дня подскочила, и, несмотря на уговоры Вирона еще отдохнуть, приступила к активным действиям. Сил, конечно, еще мало, но и время поджимает.

Упросила организовать нейсега еще одну встречу с руководством, но только с теми, кто может быстро дать разрешение на мой вылет. Как ни странно, но это самое разрешение я получила без каких-либо проблем. Официально я отправлялась обкатать свой подарок. При этом вернуться должна была уже при подлете к Титану. На самом Титане никто не должен был знать о моей небольшой вылазке. Мне кажется, командование решило, что даже если я улечу куда подальше, и не вернусь к людям, это только им на руку. Это человеческие законы ограничивают в передвижении. Это на Титане я не могу шагу сделать без разрешения. Здесь же, если ты не связан контрактом, можешь лететь куда хочешь. Будучи совершеннолетним, ты имеешь личную свободу. Женщина ли, мужчина ли. Ты не раб, а значит, никому ничего не обязан, и поступаешь согласно своей совести. Так что не появись я в положенный срок, тожуты заявят, что я сама пожелала улететь, и они не вправе были меня задерживать. Да, если на тебя уже кто-то успел наложить обязательства, и ты принял их, это уже другой вопрос, но раз тожутское командование позволило в моем отношении одно допущение, тем самым поставив меня в положение без этих самых обязательств, то они и будут продолжать данную политику. Вир был против моего отлета, но слушать его не собиралась.

Вылетела. Настоящее счастье. На какое-то, пусть и недолгое время я совершенно свободна. Для начала нужно отдалиться на приличное расстояние, чтобы тожуты не сумели засечь ничего подозрительного. Настало время пообщаться с теми, к кому изначально хотела попытаться обратиться за помощью, сбежав с Титана.

Главное условие – чтобы никто не перехватил сигнал, и, что еще важнее, не узнал о данном визите.

Позывной я помню также хорошо, как и музыку, запрограммированную отцом для симулятора. Секунда, другая, и ненадолго отключаюсь. Их мгновенный телепорт всегда на меня так действовал.

Когда открыла глаза, я уже находилась в совершенно другой части вселенной. Невероятные технологии отщезаров навсегда останутся для меня за гранью понимания.

Меня встречали. Десять высоких тонких фигур, лишь очень отдаленно напоминающих людей. Сиреневая кожа. Огоромные черные глаза на пол-лица. Большая голова. Волос нет. Нос, и губы тоже отсутствуют – вместо них лишь тонкие щелки. Одеты все в светлые длинные балахоны.

Из всех я узнала лишь одного. Чуть ниже остальных, он с нетерпением переминался с ноги на ногу. Я называла его Ци, так как полное имя выговорить ни тогда, ни сейчас не смогла бы. Самый молодой из всей расы. Единственный ребенок отщезаров за последние шесть тысячелетий. В мой прошлый приезд мы хорошо покуролесили, зная, что за это нам ничего не будет. Слишком трепетно отщезары относятся к детям, чтобы как-то их наказать. Благодаря Ци я знаю об этом народе немало, да и позволено мне тоже не в пример больше.

Заулыбалась, предвкушая столь долгожданную встречу, и поспешила выбраться из космолета.

* * *

К тожутам вернулась уже почти перед самым подлетом к Титану. Теперь я могу войти в режим невидимости, и не на человеческом, не на тожутском корабле, меня не засекут ни одним, даже самым совершенным радаром. Сделала запрос, чтобы меня впустили, и залетела в ангар, где меня ожидал Вирон. Внешне такертский космолет остался прежним. Даже подпалины на корпусе видны. На ощупь все тоже вполне реально, однако это уже совершенно другой корабль. Идеальный. Лучше у меня уже никогда не будет. В нем нет ни одной железки. Он текучий, изменчивый, и может замаскироваться под любой корабль. Особое вещество, из которого создан космолет, имеет множество свойств. По сути это один большой летающий почти живой компьютер. Я обожаю Кролика. Так его назвала, впервые увидев. Небольшой, черный, и уже такой родной. У такого корабля должно быть имя. Искусственный интеллект, кажется, даже эмоциями владеет. Что наиболее важно, этот космолет создан специально под меня. Мы с ним едины настолько, что стоит подумать, а он уже выполняет команду мозга. Умру я, самоуничтожится и корабль. Сам же Кролик, случись такая ситуация, что ему нанесут урон, сможет с течением времени полностью само восстановиться, несмотря на тяжесть повреждений, главное, чтобы пилот, то есть я, осталась жива. И меня заодно восстановит лучше любого врача, лишь бы находилась рядом с космолетом.

Кролик, это лучший в моей жизни подарок, причем сделанный от чистого сердца. Да есть некоторые условия, речь идет о сотрудничестве, но другие бы землю грызли, лишь бы просто получить возможность заключить с отщезарами соглашение.

– Миа, позволь спросить.

– Я слушаю, Кролик.

– Проанализировал твое состояние. В твоих эмоциях столько радости, однако, присутствует и грусть. Меня это беспокоит. Что тебя гложет?

Искусственный интеллект по идее не может что-либо беспокоить, но Кролик у меня особенный. После прилета к тожутам, я не торопилась выходить из корабля, ведь для меня это теперь настоящий дом, из которого совершенно не хочется уходить.

– У меня есть несколько неоконченных дел, и кое-какие обязательства. Я понимаю, что должна их выполнить. Опасаюсь, что мне это будет тяжело сделать.

– Миа, не волнуйся. Я с тобой. Вместе, мы сможем все решить.

Улыбнулась, гоня прочь всю печаль.

– Конечно, решим. А если и не получится, то просто улетим с тобой далеко-далеко. Головой биться о стену я не собираюсь.

Уже позже я стояла на смотровой площадке, и наблюдала, как мы постепенно приближаемся к Титану. Сказать, что я не хотела туда возвращаться, значит, ничего не сказать. Мне неприятно это место, и все то, что оно собой олицетворяет. Я, не одна такая. Многие с удовольствием сбежали бы оттуда. Но теперь я хотя бы попробую все изменить. Всех счастливыми все равно не сделаешь, но зато никто не скажет, что я не пыталась.

* * *

Я думала, что залетев в сопровождении тожутов в главный ангар на своем космолете, все пройдет тихо и без лишнего шума. Я глубоко ошиблась. В месте, куда по идее гражданских пускать не должны, яблоку негде упасть. Только площадки для космолетов и освободили. Но не это стало для меня главным шоком. Когда вылезала из своего корабля, толпа громко по слогам скандировала мое имя: 'Мелинда!'. Овации, музыка, и всеобщий радостный настрой, а меня сковал ужас. Они знают кто я. Но как? Почему?

Паника. Ничего перед собой не вижу, краски мира будто расплываются. Я задыхаюсь, но при этом все еще стараюсь 'держать лицо'. Неожиданно оказываюсь в чьих-то теплых надежных объятиях. Меня крепко прижимают, и целуют. Рикер. Обнимаю в ответ и прячу лицо у него на груди. А ведь я соскучилась. Спрашиваю тихо.

– Что происходит? Что все это значит?

– Ты не представляешь, что тут творилось после окончания сражения с такертами. Мы выяснили, кто натравил этих наемников. Настроения несколько изменились. Теперь у нас новые герои. Но не здесь. Не волнуйся. Все знают о твоем происхождении, но никто не осуждает. Скорее наоборот. За это стоит поблагодарить Адмирала Финчера. Подробнее расскажу обо всем в более спокойной обстановке. А сейчас улыбнись. Тебе тут все очень рады.

Меня разворачивают лицом к народу. Как и было сказано, улыбаюсь и машу рукой. Надеюсь, выглядит не слишком фальшиво.

Затем ко мне буквально подлетает моя команда. Все целые и невредимые, чему я несказанно рада. Мы обнимаемся. Я плачу. Хорошие они все-таки.

Дальше начинается паломничество кадетов академии, коллег по работе, фактически родственников в лице Джонатана и Персиваля, друзей, и просто знакомых. Мне что-то говорят, но слова сливаются, оставляя только эмоции. Возможно, только ради этой встречи стоило сюда вернуться.

Когда процедура приветствия заканчивается, Рикер уводит меня. Я вернулась к нему домой.

Программа ожидается обширная. Мне пока огласили только основные пункты. Торжественный прием-благодарность тожутам за их помощь, официальное присвоение мне нового воинского звания. Когда возвращалась на Титан, полагала, что меня повысят. Все же первый реальный бой. Но максимум, я ожидала, что из сержанта меня переведут в лейтенанты. И опять ошиблась. По протекции Финчера мне дадут целого капитана. Впрочем, не только по его ходатайству, меня так облагодетельствовали. Полагаю, тут приложили свою руку и Блэквуды.

В гостиную вошел супруг. Сейчас я ожидаю, что мне все подробно расскажут о прошедших событиях, и причинах, для раскрытия моей личности. Однако Рикер не торопиться. Подходит к креслу, на котором я сижу, встает на колени. Обхватив руками мои ноги, утыкается лбом в колени, и на какое-то время замирает в этой на мой взгляд скорбной позе. Нерешительно дотрагиваюсь до его волос, и ласково глажу. Пальцами зарываюсь в густую жесткую шевелюру. Молчание затягивается.