Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 307 страниц)

Коттон стоял на четвереньках, сжимая в руке пистолет.

– Встаньте, – приказал мужчина.

Малоун медленно поднялся на ноги.

Их давнишний спутник спокойно смотрел на него.

– Бросьте пистолет, – последовал новый приказ.

Он не собирался сдаваться так легко.

– На кого вы работаете?

– Бросьте пистолет.

Малоуну нужно было потянуть время, но он сомневался, что ему позволят задавать слишком много вопросов. И тут он заметил легкое движение внизу около трона. Еще мгновение, и женская нога со всей силой толкнула стрелка под колено.

Застигнутый врасплох стрелок стал заваливаться назад. Малоун использовал это мгновение и выстрелил. Он попал противнику в грудь, тот закричал и, превозмогая боль, начал поднимать пистолет. Малоун выстрелил опять. На этот раз мужчина повалился на пол – и больше не двигался.

Кристл покинула свое временное убежище и встала рядом с Малоуном.

– А ты, оказывается, отчаянная женщина, – сказал он.

– Тебе нужна была помощь.

Колено пронзила острая боль, и Малоун подумал, что на самом деле она спасла ему жизнь.

Коттон проверил пульс стрелка, но не нашел его. Тогда он подошел к перилам и посмотрел вниз. Тело другого убийцы упало между камнями трона, и на полу медленно растеклась лужа крови.

Кристл подошла еще ближе. И Малоуну пришло в голову, что она была мало похожа на ту женщину, которой стало дурно от женского трупа в монастыре. Сейчас Кристл Фальк была в полном порядке.

– Что теперь? – спросила она по-деловому.

Малоун показал вниз.

– Как я и просил до того, как нас прервали, мне нужно, чтобы ты перевела эту надпись.

Глава 45

Виргиния

17.30

Рэмси предъявил свой пропуск и въехал в форт Ли. Путешествие на юг от Вашингтона заняло у него чуть больше двух часов. База была одним из шестнадцати военных городков, построенных в начале Первой мировой войны, и была названа в честь любимейшего сына Виргинии, Роберта Ли. Она была закрыта в 20-е годы и превращена в музей. В 1940 году на этом месте опять открыли военную базу. За последние двадцать лет, благодаря ее близости к Вашингтону, она была расширена и оснащена по последнему слову техники.

Адмирал проехал мимо главных зданий, где располагалось командование базы. Ему надо было дальше. Военно-морской флот арендовал три пакгауза. Доступ к ним был защищен цифровыми замками и приборами сканирования отпечатков. Два пакгауза использовались центральным командованием военно-морского флота, а третий – военно-морской разведкой.

Рэмси припарковался, вышел из машины, одергивая пальто, вошел под металлический козырек, набрал код, а затем приложил палец к цифровому сканеру.

Дверь со щелчком открылась.

Как только он оказался в вестибюле, лампы автоматически вспыхнули. Он подошел к ряду выключателей и зажег свет в находившемся позади него аквариуме, видимом через зеркальное стекло.

Когда в последний раз он приходил сюда? Шесть лет назад? Нет, скорее всего, восемь или девять. Но его первое посещение базы состоялось 38 лет назад. Адмирал заметил, что здесь ничего не изменилось, кроме современной охранной системы. В первый раз его сюда привел адмирал Дайлз. В такой же ветреный зимний день. В феврале. Примерно через два месяца после того, как он возвратился из Антарктиды…

– Мы приехали сюда не просто так, – сказал Дайлз.

Рэмси думал об этой поездке. За последний месяц он провел здесь много времени, но все внезапно закончилось, когда его отряд был расформирован. Роуленд и Сайерс вернулись в свои подразделения, сам пакгауз был опечатан, а ему пришло новое назначение в Пентагон. По дороге на юг из Вашингтона адмирал сказал не так много. Дайлз не имел привычки вести пустые беседы. Многие боялись этого мужчину, но не из-за его тяжелого характера, его он проявлял крайне редко. Адмирал всегда был чрезвычайно сдержан и корректен с младшими по званию. А из-за ледяного взгляда его глаз собеседникам казалось, что те никогда не моргали.

– Ты изучил отчет по операции «Высокий прыжок»? – спросил его Дайлз. – Ты должен был его получить.

– Да, и достаточно детально, – коротко отрапортовал Рэмси.

– И что ты заметил?

– То место в Антарктиде, где я был, – то же самое, где проводила исследования команда «Высокого прыжка».

Три дня назад Дайлз передал ему отчет, на котором стоял гриф «Совершенно секретно». Информация, содержавшаяся в нем, не была частью официального отчета. Его составили адмиралы Крузен и Берд после завершения своей антарктической миссии. Этот отчет содержал доклад команды армейских специалистов, участвовавших в операции «Высокий прыжок». Берд лично командовал ими во время специального исследования северной береговой линии. Их отчеты были предоставлены только Берду, а он, в свою очередь, лично докладывал главе военно-морских операций. То, что он прочитал, изумило его.

– Перед операцией «Высокий прыжок», – сказал Дайлз, – мы были убеждены, что немцы еще до войны построили в Антарктиде военные базы. Их подводные лодки находились в южноатлантических водах даже тогда, когда шла война. Немцы воздвигли главную исследовательскую миссию еще в 1938 году и, судя по всему, планировали вернуться. Мы думали, что они так и сделали, просто никто об этом не знал. Но все это было чепухой, Лэнгфорд. Полной чепухой. Нацисты, не плавали к Антарктиде, чтобы основывать там базы.

Рэмси ждал продолжения.

– Они отправились туда, чтобы, найти свое прошлое.

Дайлз направлялся к пакгаузу, прокладывая дорогу через деревянные ящики и металлические, стеллажи. Он остановился и показал на ряд полок, заполненных камнями, покрытых плотной вязью каких-то неизвестных знаков.

– Наши люди, участвовавшие в операции «Высокий прыжок», обнаружили то, что нашли нацисты, в тридцать восьмом. Они следовали информации, обнаруженной Аненербе в документах, датированных правлением Карла Великого. Одним из этих исследователей был Херманн Оберхаузер.

Лэнгфорд узнал фамилию – в экипаже «НР-1А» был полевой специалист Дитц Оберхаузер.

– Мы вышли на Дитца Оберхаузера примерно год назад, – сообщил Дайлз. – Некоторые наши специалисты из отдела исследований и разработок изучали немецкие архивы, перешедшие, к нам после войны. Немцы думали, что Антарктида хранит много интересного. Херманн Оберхаузер пришел к выводу, что там существовала развитая культура, целая цивилизация. Он думал, что они были давно позабытыми арийскими племенами, и Гитлер с Гиммлером хотели проверить эту версию. Они также были уверены, что если та цивилизация была более развитой, то ее обнаружение должно было бы принести явную пользу Третьему рейху. В те дни все искали средства для прорыва. Впрочем, как и теперь.

– Но Оберхаузер вышел из фавора. Он начал раздражать Гитлера, его заставили замолчать, а потом выгнали с работы.

Рэмси указал на валуны:

– Он определенно попал в яблочко. Там было что искать.

– Ты был там и прочел отчет. Скажи мне, что ты думаешь?

– Мы не нашли ничего подобного.

– Соединенные Штаты уже потратили миллионы долларов, чтобы отправить в Антарктиду примерно пять тысяч человек. Четыре человека умерли в том рискованном предприятии. Сейчас мертвы еще одиннадцать, и мы потеряли подводную лодку, обошедшуюся нам в сотни миллионов долларов. Давай, Рэмси, думай.

Лэнгфорд не хотел разочаровывать этого человека, который не сомневался в его способностях.

– Представь себе культуру, – продолжил Дайлз, – которая возникла за десятки тысяч лет до всех нам известных. До шумеров, китайцев, египтян. Астрономические наблюдения и измерения, весы, объемы, реалистическая концепция земли, передовая картография. Сферическая геометрия, навигационные умения, математика. Скажем так, они достигли очень многого. Можешь представить себе, что они уже изучили? Дитц Оберхаузер сказал нам, что его отец плавал в Антарктиду в 1938 году. Видел вещи, изучал документы. Нацисты были полными дураками, педантичными, ограниченными, высокомерными, поэтому не могли оценить, что все это значит.

– Но мне кажется, адмирал, что мы тоже пострадали от невежества. Я прочел отчет. Заключение по нему совпадает с предположениями Херманна Оберхаузера. Эти камни, находящиеся здесь, в пакгаузе, принадлежали некоему древнему народу, предположительно арийцам. Кажется, в этом были убеждены все, и кажется, что мы купились на нацистский миф.

– Так и было, и это стало нашей ошибкой. Но тогда было другое время. Люди Трумэна думали, что все это слишком отдает политикой и запрещенной идеологией. ЦРУ не хотело пропагандировать нацистскую науку и их эзотерические теории. Поэтому они присвоили рискованной операции «Высокий прыжок» гриф «Совершенно секретно» и все опечатали. Но мы оказали себе этими действиями очень плохую услугу.

Дайлз указал вперед на закрытую стальную дверь.

– Позволь показать тебе то, чего ты никогда не видел, пока был здесь…

Сейчас Рэмси стоял перед той же самой дверью.

Морозильная камера.

Он вошел сюда в первый и единственный раз 38 лет назад. В тот день адмирал Дайлз дал ему приказ – не нарушенный им за все это время: оставь его. Сейчас это распоряжение было отменено, но перед тем как действовать, он пришел, чтобы убедиться, что камни все еще здесь.

Он нажал на ручку двери.

Глава 46

Ахен

Малоун и Кристл спустились на первый этаж. Сумка с путеводителями лежала все в том же кресле. Он нашел один из буклетов и перевод латинской мозаики.

Если живые камни будут друг с другом в союзе,

Если числа и измерения будут соотноситься друг с другом,

Тогда работа короля, воздвигнувшего эту великую стену,

Засияет ярко и дарует

Успех благочестивым стараниям человека,

Чьи работы навсегда останутся как вечный памятник.

Если всемогущий советник защитит и будет наблюдать за этим,

Тогда Бог может позволить существовать этому храму

На твердом основании, заложенном императором Карлом.

Коттон передал буклет Кристл:

– Этот перевод правильный?

Еще в ресторане он попытался сравнить переводы надписи; они были опубликованы почти во всех путеводителях, но не сильно отличались друг от друга.

Кристл прочитала текст, затем посмотрела на мозаику, сравнивая тексты. Труп лежал в нескольких футах от них, его тело изогнулось под странным углом, кровь залила пол. А они, кажется, оба притворились, что ничего этого здесь не было. Малоун беспокоился о том, что шум выстрелов может услышать кто-то посторонний. Но он успокаивал себя тем, что мощные средневековые стены капеллы и завывающий ветер снаружи служили прекрасной шумоизоляцией. В конце концов, до сих пор сюда так никто и не пришел, чтобы поинтересоваться, что тут происходит.

– Он верен, – сказала Кристл. – Несколько незначительных расхождений, но они ничего не меняют в понимании смысла.

– Чуть раньше ты сказала мне, что надпись не изменилась со времен Карла Великого. Только теперь это мозаика, а не фрески. Посвящение капеллы – синоним другого слова – «освящение». Пролей свет на эти поиски, применив ангельское совершенство к святости Господа. Число двенадцать – это ангельское совершенство, из Откровения. Этот восьмигранник был символом этого совершенства, – он показал на мозаику. – Это может быть каждая двенадцатая буква, но я предлагаю считать каждое двенадцатое слово.

Крест обозначал начало и завершение надписи. Теперь Малоун мог лишь наблюдать за Кристл, которая считала слова.

– Claret, – сказала она, дойдя до двенадцатого слова. Затем она нашла еще два, на двадцать четвертом и тридцать шестом месте. – Quorum. Deus – это все. Последнее слово, velit, одиннадцатое по счету.

– Интересно, согласна? Три слова. Последнее стоит одиннадцатым, поэтому их не может быть больше.

– Claret Quorum Deus. Великолепие Бога.

– Поздравляю, – сказал Малоун. – Ты только что помогла нашим поискам.

– Ты уже это знал, не так ли?

Коттон пожал плечами.

– Я попробовал сделать это с одним из переводов и нашел те же самые три слова.

– Мог бы и упомянуть об этом, как и о том, что за нами следят.

– Мог. Но и ты могла бы тоже кое-что рассказать.

Кристл кинула на него озадаченный взгляд, но он, будто ничего не заметив, спросил:

– Почему ты дурачишь меня?

* * *

Доротея смотрела на мать.

– Ты знаешь, где сейчас Кристл?

Изабель кивнула:

– Я наблюдаю за обеими своими дочерьми.

Доротея пыталась оставаться спокойной, но растущий гнев усложнял эту задачу.

– Твоя сестра и Малоун объединились.

Эти слова причинили ей боль.

– Ты заставила меня отослать его. Сказала, что он мог бы стать проблемой.

– Он был и остается ею, но твоя сестра разговаривала с ним после вашей встречи.

Чувство беспокойства переросло в панику.

– Ты устроила это?

Ее мать снова кивнула.

– У тебя был Вилкерсон. Я отдала ей Малоуна.

Доротее казалось, что ее тело окоченело, а мозг парализован гневом и паникой.

– Твоя сестра находится в Ахене, в капелле Карла Великого, и делает то, что от нее требуется. А теперь настала твоя очередь.

Лицо Изабель Оберхаузер оставалось бесстрастным. Если отец Доротеи был беззаботным, любящим, теплым, то ее мать оставалась дисциплинированной, холодной и равнодушной. Ее и Кристл вырастили няни, и девочки всегда страстно желали внимания матери, постоянно боролись за те минуты, что она проводила с ними. Эта конкуренция, как всегда думала Доротея, составляла большую часть их вражды – каждая дочь желала быть особенной, и осложнялось все это тем фактом, что они были близнецами.

– Это для тебя только игра? – спросила она мать.

– Это гораздо большее. Настало время, и мои дочери выросли.

– Я презираю тебя.

– Наконец-то. Гнев. Если это чувство удержит тебя от совершения глупых поступков, тогда, ради бога, ненавидь меня.

Доротея достигла своего предела и двинулась к матери. Но между ними тут же возник Ульрих. Ее мать подняла руку и остановила его, как будто он был хорошо дрессированным животным. Хенн отступил назад.

– Что ты собираешься сделать? – спросила ее мать. – Ударить меня?

– Если смогу.

– И это поможет получить тебе то, чего ты хочешь?

Вопрос остановил Доротею. Негативные эмоции ушли, оставляя вместо себя только чувство вины. Как всегда.

Победная улыбка появилась на губах ее матери.

– Ты должна меня слушаться, Доротея. Я вправду приехала сюда, чтобы помочь.

Вернер внимательно наблюдал за ними, выражение настороженности не сходило с его лица. Доротея кивнула в его сторону.

– Ты убила Вилкерсона и сейчас даешь мне в помощь его. А Кристл сохранит своего американца?

– Это было бы нечестно. Хотя Вернер твой муж, но он все же не бывший американский агент. Я разберусь с этим завтра.

– А откуда ты узнаешь, где Коттон будет завтра?

– В том-то и дело, дитя. Я точно знаю, где он будет, и собираюсь тебе это сказать.

* * *

– Ты защитила две кандидатские по истории и все же завещание Эйнхарда стало для тебя проблемой? – спросил Малоун у Кристл. – Вернись к реальности. Ты уже знала все это.

– Этого я не буду отрицать.

– Я был просто идиотом, когда позволил вовлечь себя в центр этого бедствия. За прошедшие двадцать четыре часа я убил трех человек, и все из-за вашей семьи.

Кристл села на один из стульев:

– Я смогла разгадать ребус только до этого места. Ты прав. Это было сравнительно легко. Но для человека Средневековья это было невозможно. Тогда было так мало грамотных людей. Должна признаться, что я просто хотела тебя проверить и убедиться, что ты хорош.

– Я прошел твой тест?

– На отлично.

– Но только те, которые оценят трон Соломона и грешность Рима, найдут свою дорогу на небеса. Это следующая часть загадки. Итак, где это?

– Хочешь верь – хочешь – нет, но я не знаю ответа. Я остановилась на этом месте три дня назад и вернулась в Баварию.

– В ожидании меня?

– Мама позвонила мне домой и рассказала, что планирует сделать Доротея.

Коттону нужно было кое-что уточнить.

– Я нахожусь здесь только из-за своего отца. Я остался, потому что кто-то очень сильно обеспокоен, узнав, что я все-таки достал этот отчет, и о чем сразу же стало известно в Вашингтоне.

– Я в любом случае не стала фактором, повлиявшим на твое решение?

– Один поцелуй ничего не меняет.

– А мне показалось, что тебе понравилось…

Пришло время определить реальное положение вещей. И поэтому Коттон повернулся спиной к Кристл и бросил, не оборачиваясь:

– Поскольку теперь мы знаем часть отгадки, мы можем решить головоломку отдельно друг от друга.

Малоун направился к дверям, но остановился возле трупа. Скольких людей он убил за эти годы? Слишком много. Но у него всегда была причина. Бог и страна. Долг и честь. А что на этот раз?

Он оглянулся на Кристл Фальк, которая все так же сидела в пустой капелле. И захлопнул за собой дверь.

Глава 47

Шарлотт

17.20

Стефани и Эдвин Дэвис прятались в лесу в пятидесяти ярдах от дома Герберта Роуленда. Хозяин приехал пятнадцать минут назад и тут же зашел в дом. В его руках была коробка с пиццей. Он почти сразу вышел во двор и взял три бревна из поленницы. Теперь из грубо сделанной каменной трубы поднимался сероватый дымок. Да, подумала Стефани, вот бы и ей развести сейчас костер…

Они потратили пару часов, покупая дополнительную зимнюю одежду, теплые перчатки и шерстяные шапки. Не забыли и про еду и напитки, а затем вернулись и заняли позицию, с которой можно было безопасно наблюдать за домом. Дэвис сомневался, что киллер вернется раньше наступления ночи. Но они решили, что лучше прийти намного раньше, чтобы не рисковать.

– Он ждет темноты, – сказал Дэвис шепотом.

Хотя деревья блокировали ветер, но с наступлением вечера сухой воздух становился все холоднее с каждой минутой. Тьма медленно укрывала их, лишая желания двигаться и говорить. Новую одежду они купили в специальном охотничьем магазине, каждая ее деталь была продумана и высокотехнологична. Стефани ни разу в жизни не охотилась и чувствовала себя немного странно, когда ее примеряла. Магазин располагался около одного из высококлассных шопинг-моллов Шарлотт.

Они разместились у корней мощного вечнозеленого дерева на перине из сосновых иголок. Стефани чавкала батончиком «Твикс». Конфеты были ее слабостью. Один ящик ее стола в Атланте был доверху забит сладкими соблазнами.

Нелл до сих пор не была уверена, что они поступают правильно.

– Мы должны были позвонить в разведывательное управление, – прошептала она.

– Ты всегда так неуверена и ко всему так негативно относишься? – спросил ее Дэвис.

– Тебе не следовало отказываться от моей идеи так быстро, – возразила Стефани.

– Это моя битва.

– Кажется, и моя тоже.

– Герберт Роуленд в беде. Он ни в коем случае не поверит нам, если мы постучимся в дверь и выложим ему все, что знаем. Не поверит он и ребятам из разведывательного управления. У нас нет никаких доказательств.

– Не считая того парня, побывавшего у него сегодня в доме.

– Какого парня? Кто он? Скажи мне, что мы знаем о нем?

Этот козырь она не смогла побить.

– Мы собираемся поймать его в момент совершения преступления.

– Потому что ты думаешь, что он убил Милисент?

– Это сделал он, – убежденно заявил Эдвин.

– Как насчет того, чтобы рассказать мне, что здесь вообще происходит? Милисент не имеет никакого отношения к погибшему адмиралу, Захарии Александру или операции «Высокий прыжок». Это что-то большее, чем просто личная вендетта.

– У них есть один общий знаменатель – адмирал Лэнгфорд Рэмси. И ты это знаешь.

– Вообще-то все, что я знаю, так это то, что у меня есть агенты, которых специально тренировали на выполнение подобной работы. И все же я морожу свою задницу с работником Белого дома с чипсами на плечах. – Стефани прикончила свой батончик.

– Тебе они нравятся? – спросил Дэвис.

– А толку-то…

– Потому что я думаю, что они ужасны… Вот «Бэби Рут» – это да, это батончик.

Стефани залезла в свой пакет с покупками и достала конфету «Бэби Рут».

– Согласна, – сказала она, пытаясь развернуть обертку.

Дэвис выхватил конфету у нее прямо из рук.

– Не возражаешь, если я ее съем? – спросил он, откусывая солидный кусок.

Она усмехнулась. Дэвис одновременно и раздражал, и интриговал ее.

– Почему ты никогда не был женат? – спросила она его.

– Откуда ты знаешь, что я не был женат?

– Это очевидно.

Эдвии, кажется, оценил ее дедуктивные способности и коротко ответил, не вдаваясь в подробности:

– Никогда не задавался такой целью.

Стефани тем не менее задумалась, почему же так получилось.

– Я работал, – сказал он, жуя конфету. – И я не хотел боли.

Это Нелл могла понять. Ее собственное замужество не принесло ей счастья. Потом – долгие годы отчужденности, а за ними последовало самоубийство мужа, случившееся уже 15 лет назад. Стефани слишком долго была одна. Но, может быть, Эдвин Дэвис окажется одним из тех немногих, кто поймет ее. И тем не менее она опять ему возразила:

– Это больше, чем боль. Брак дарует много радости.

– Но боль есть всегда. Вот в чем проблема.

Стефани поближе придвинулась к дереву, стараясь как можно удобнее устроиться.

– После смерти Милисент, – продолжал Дэвис, – мне пришло назначение в Лондон. Однажды я нашел кошку. Она была очень слаба и к тому же беременна. Я отвез ее к ветеринару, который смог спасти ее, но не котят. После этого я забрал кошку к себе домой. Хорошее животное. Она никогда не царапалась. Добрая, любящая и благодарная. Я очень радовался, что она живет у меня. А затем в один прекрасный день она умерла. Это больно. Мне было по-настоящему плохо. В тот момент я решил, что все, кого я люблю, имеют тенденцию покидать меня. Так или иначе, я решил, что это не должно повториться, это больше не для меня.

– Звучит обреченно.

– Скорее реалистично.

Мобильный телефон Стефани нетерпеливо завибрировал. Она глянула на экран – звонок был из Атланты – и нажала кнопку. Послушав пару секунд, она произнесла: «Соедините меня с ним».

– Это Коттон, – сказала она Дэвису. – Иногда он знает лучше всех, что происходит на самом деле.

Но Дэвис продолжил жевать конфету, не сводя глаз с дома.

– Стефани, – голос Малоуна звучал словно из бочки. – Ты нашла то, что меня интересует?

– Все усложнилось… – И, прикрывая рот рукой, она рассказала ему все, что у них произошло. Затем спросила: – Что с отчетом?

– Вероятно, он утерян.

И она слушала, как он рассказывал ей о том, что произошло в Германии.

– Что ты сейчас делаешь? – спросил ее Малоун.

– Ты мне не поверишь, если я скажу тебе.

– Учитывая, что последние два дня я вел себя как полный тупица, я могу поверить во все, что угодно.

Она рассказала.

– Я бы сказал, что это не так уж и глупо, – произнес Малоун. – Я сам сейчас стою на морозе, рядом со средневековой каролингской церковью. Дэвис прав. Этот парень вернется.

– Это то, чего я боюсь.

– Кто-то чертовски интересуется «Блазеком», или «НР-1А», или как там еще следует называть эту проклятую подводную лодку. – Раздражение Малоуна, похоже, уступило место спокойствию. – Если Белый дом говорит, что делал запрос в военно-морскую разведку, это значит, что тут замешан Рэмси. Мы идем параллельными дорожками, Стефани.

– У меня тут сидит и чавкает батончиком «Бэби Рут» парень, утверждающий то же самое. Я слышала, как вы двое разговаривали.

– Когда кто-нибудь спасает мою задницу, я благодарен.

Нелл тоже вспомнила события в Центральной Азии, но ей нужно было знать детали.

– Куда ведет твоя дорожка, Коттон?

– Хороший вопрос. Я скоро буду в Америке. Поосторожней там.

– И ты тоже.

* * *

Малоун дал отбой. Он стоял на дальнем конце внутреннего двора, где размещалась рождественская ярмарка, на самой высокой точке склона, рядом с ахенской ратушей, и смотрел на капеллу, расположенную от него в сотне ярдов. Заснеженное здание фосфоресцировало зеленым светом. Ветер утих, но снегопад все не прекращался – он стал только сильнее.

Коттон проверил время на часах. 23.30.

Все киоски были плотно закрыты ставнями, водоворот голосов и тел стих до завтрашнего утра. Мимо прошли всего пара человек. Кристл не последовала за ним из часовни. А после разговора со Стефани Малоун еще больше был сбит с толку.

Великолепие Бога.

Это понятие должно было быть значимым во времена Эйнхарда. За ним скрывался какой-то очень простой смысл. Что сейчас под ним подразумевают люди?

Впрочем, это легко выяснить.

Коттон открыл браузер Safari на своем айфоне, подключился к Интернету и набрал адрес домашней странички Google. В поисковой строке он напечатал «Великолепие Бога Эйнхард» и нажал «поиск». Экран моргнул, а затем выдал первые 25 ссылок.

Но уже первая ссылка ответила на его вопрос.

Глава 48

Шарлотт

Четверг, 13 декабря

00.40

Стефани услышала шум. Не громкий, но достаточный для того, чтобы она точно знала, что кто-то чужой был рядом. Дэвис уснул – она позволила ему немного поспать, понимая, как он в этом нуждается. Эдвин был расстроен, и она хотела помочь ему, хотя продолжала думать о том, правильно ли они поступают.

Нелл вытащила пистолет, а ее глаза продолжали вглядываться во тьму, сквозь деревья отлично была видна площадка перед домом Роуленда. Свет в окнах погас уже по крайней мере два часа назад. Вслушиваясь в ночь, она уловила какой-то треск. Справа еле слышно зашуршали сосновые ветки. Наверное, где-то в пятидесяти ярдах от них, прикинула Стефани.

Она положила руку на рот Дэвису и тронула его плечо дулом пистолета. Он сразу открыл глаза, а она еще крепче прижала ладонь к его губам и прошептала:

– У нас появилась компания.

Он понимающе кивнул.

Еще один треск.

Затем движение, теперь уже возле грузовика Роуленда. Темная тень, появившаяся и слившаяся с деревьями, была потеряна ими всего на мгновение, но тут же снова появилась – прямо около входной двери.

* * *

Чарли Смит подошел к парадной двери. Домик Роуленда был погружен в темноту.

Он провел вторую половину дня в кинотеатре, а потом наслаждался стейком в ресторанчике Рута Криса. В целом прекрасный мирный денек. Чарли прочел газетные сообщения о смерти адмирала Дэвида Сильвиана и порадовался, что не было никаких сведений о начавшемся полицейском расследовании; значит, никаких улик не нашли. Он вернулся на место два часа назад и заступил на дежурство в холодном лесу. Похоже, все было тихо и спокойно.

Чарли вошел в дом через парадную дверь – замок и сломанную щеколду легко было снять – и вобрал в себя тепло центрального отопления. Сначала он подошел к холодильнику и проверил пузырек с инсулином. Уровень жидкости был значительно ниже. Чарли знал, что каждый такой пузырек рассчитан на четыре укола. Руками, затянутыми в перчатки, он взял его и положил в сумку.

Потом он осмотрел лежащие в холодильнике бутылки с виски и заметил, что в одной из них напитка заметно поубавилось. Очевидно, что Роуленду приспичило выпить. В мусорном ведре на кухне Смит нашел использованный шприц и также положил его в сумку. Потом тихонько прошел в спальню.

Роуленд лежал под лоскутным стеганым одеялом и хрипло дышал. Смит проверил пульс. Слабый и частый. Часы на ночном столике показывали без чего-то час ночи. Вероятно, после укола прошло часов семь. В досье говорилось, что Роуленд делает сам себе инъекции каждый вечер перед выпуском шестичасовых новостей, а затем начинает пить. Сегодня вечером в его крови не было инсулина, и алкоголь сработал быстрее, вызвав глубокую диабетическую кому. Смерть была близко.

Чарли запрыгнул за кресло, стоящее в углу. Он должен оставаться тут, пока Роуленд не умрет. Но он все еще помнил о своем проколе. Те двое мешали ему расслабиться, поэтому он взял два охотничьих ружья из гостиной. Одно из них было великолепно – «Моссберг» с высокоскоростным затвором, большого калибра, оснащенное впечатляющим оптическим прицелом, магазин на семь патронов. Другое – «Ремингтон» 12-го калибра; если он не ошибался, одна из памятных моделей «Дакс Анлимитед». Когда-то Смит почти купил такое себе. Шкаф под стойкой с ружьями был наполнен патронами. Чарли зарядил оба ружья и возвратился на свой пост у кровати.

Теперь он был готов.

* * *

Стефани схватила Дэвиса за руку. Он уже поднялся на ноги.

– Что ты делаешь?

– Мы должны идти.

– И что же мы собираемся делать, когда зайдем туда?

– Остановить его. Он прямо сейчас убивает человека.

Стефани знала, что он был прав.

– Я возьму на себя переднюю дверь, – сказала она. – Единственный другой выход – стеклянные двери на веранде. Ты будешь охранять их. Давай посмотрим, сможем ли мы напугать его и заставить совершить ошибку.

Дэвис пошел первым. Стефани последовала за ним, размышляя, сталкивался ли прежде ее спутник с такой угрозой. Если нет, то он был тупым сукиным сыном. А если да – то полным идиотом.

Они обнаружили спрятанную неподалеку машину и прибавили ходу, стараясь производить как можно меньше шума. Дэвис обогнул озеро, и Стефани смотрела, как он на цыпочках поднялся по деревянным ступенькам веранды. Она увидела, что раздвижные стеклянные двери изнутри были закрыты занавесками. Дэвис тихо двинулся к противоположной стороне веранды. Удовлетворенная тем, что он занял правильную позицию, Нелл подошла к парадной двери и решила быть прямолинейной.

Она сильно постучала в дверь, затем сошла с крыльца.

* * *

Смит вскочил с кресла. Кто-то барабанил в дверь. Затем он услышал тяжелый удар, но уже с веранды. Постучали еще раз, но уже в стеклянные двери.

– Выходи, ублюдок! – закричал мужской голос.

Герберт Роуленд ничего не слышал. Его дыхание оставалось затрудненным, а тело медленно и неотвратимо продолжало умирать.

Смит взял оба ружья и повернулся к двери.

* * *

Стефани услышала, как Дэвис вызвал того, кто находился в доме.

Что случилось?

* * *

Смит ворвался в кладовку, положил ружье на кухонный стол и выстрелил два раза в занавеси, закрывающие раздвижные стеклянные двери. Холодный воздух ворвался в комнату, как только разбилось стекло. Чарли постарался использовать элемент неожиданности на все сто процентов. Ему необходимо было попасть в кухню, и, чтобы его не заметили, он пробирался туда ползком за баром.

Выстрел раздался справа от него, и Смит рухнул на пол.

* * *

Стефани выстрелила в стеклянную перегородку передней двери, а потом еще раз. Может, этого будет достаточно, чтобы отвлечь внимание наемного убийцы от веранды, где оставался стоять невооруженный Дэвис?

Руководитель группы «Магеллан» слышала два прозвучавших ружейных выстрела. А она всего лишь планировала просто удивить киллера…

Видимо, у Дэвиса была совсем другая идея.

* * *

Смит не привык чувствовать себя загнанным в угол зайцем. Те двое, что были здесь раньше? Должно быть, они. Полиция? Маловероятно. Слава богу, они постучали в дверь. Один из них даже кричал, чтобы он вышел и принял бой… Нет, эти двое были кем-то еще. Но на анализ ситуации не было времени. Прямо сейчас ему нужно было самому убираться отсюда, и как можно быстрее.

Что бы сделал Макгайвер? [100]

Ему нравилось это шоу.

Используй свои мозги.

* * *

Стефани сошла с крыльца и рванула к веранде, пригибаясь перед окнами, используя грузовик Роуленда как прикрытие. Она держала свой пистолет нацеленным на дом, готовая в любую минуту стрелять. Не было никакой возможности проверить, насколько она в безопасности, но ей нужно было найти Дэвиса. Он был в безвыходном положении, а ситуация быстро обострялась.