Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 294 (всего у книги 307 страниц)

– Конечно, Бене. Я тебе помогу.

Роу видел, что его друг понимает, насколько он серьезен. Но он видел и еще кое-что – дурные предчувствия. Никогда прежде он не замечал такой тревоги в глазах Халлибертона. Ему совсем не понравилось, что ученый его боится, но Бене ничего не сделал, чтобы его успокоить.

Он больше не потерпит лжи и ошибок.

Ни от врага, ни от друга.

Глава 39

Том посмотрел на направленный на него пистолет.

– Чего вы хотите? – спросил он ровным голосом.

Мужчина, которого его дочь называла Брайаном, быстро подошел к ним.

– Я знала, что от тебя следует ждать неприятностей, – сказала Элли.

– Твоя дочь рассказала о том, какая она замечательная актриса? – поинтересовался вооруженный человек.

Саган не сводил взгляда с его пистолета. Странно. Вчера он не боялся смерти. Но сегодня все изменилось. Нет, он не хотел жить – просто решил, что умирать ему сейчас еще рано. Два послания Абирама и предательство Элли вызвали слишком много вопросов.

А он уже очень давно не испытывал любопытства.

– Какое ты имеешь отношение к тому, что происходит? – спросил Том.

– Он работает на человека, который пытается остановить Захарию, – сказала Беккет.

Брайан же повернулся к Тому Сагану:

– Нам нужно поговорить.

* * *

Захария вел Рочу за собой. Сообщники крались по туннелям мимо старых гробниц кардиналов и священников, и когда они дошли до угла, за которым скрылся Брайан, Саймон заметил вырубленный в скале коридор длиной метров в десять, уходящий куда-то направо. Лампочка на потолке освещала еще один поворот впереди, но находилась ближе к ним. Захария услышал голоса, доносившиеся из-за дальнего угла, и знаком показал своему спутнику, что им следует соблюдать тишину. Они осторожно подбирались к следующему перекрестку: австриец рассчитывал, что сумеет застать врасплох Сагана, Элли и Брайана.

– Нам нужно поговорить, – донесся до него мужской голос.

Голос Джеймисона.

До этого он слышал Сагана и его дочь. Когда Элли говорила о нем, Захарии показалось, что она его защищает. Может быть, ему удалось ввести ее в заблуждение настолько, что его откровения о Джеймисоне дадут ему второй шанс? Саймон рискнул и осторожно выглянул из-за угла. Брайан стоял к нему спиной, примерно в пятнадцати метрах. Он держал в руке пистолет и смотрел туда, где остановились Том и Элли.

Захария со своим помощником отступил назад, а потом указал влево.

– Я уже бывал здесь, – прошептал он. – Коридор, в котором они сейчас находятся, пересекается с этим. Будет еще несколько поворотов, но все вместе туннели образуют большой круг. Я пойду туда и буду ждать.

Роча кивнул.

И тогда Саймон объяснил ему, что он должен сделать.

* * *

Элли знала только одно. Она должна ускользнуть от отца и от Брайана. Складывалось впечатление, что они оба считали Захарию врагом, но пока только один человек представлял для нее опасность – и сейчас он стоял рядом с пистолетом в руке.

– Что ты собираешься делать? – спросила она у Джеймисона.

– Мы уходим отсюда, – ответил тот. – Мистер Саган, насколько я понимаю, вы пришли не просто так?

Беккет смотрела на отца, но тот молчал.

– Он знает, что здесь есть другой выход, – сказала она наконец.

– Так я и думал, – кивнул Джеймисон. – Именно по этой причине я последовал за вами. Давайте уходить, я потом вам все объясню.

Казалось, эти слова не убедили Тома. К тому же он был недоволен Элли.

– Пора уходить, – повторил Брайан. – Сюда могут прийти какие-нибудь люди сверху.

– Нет, не могут, – возразил Саган. – Я об этом позаботился. Ворота закрыты на ночь.

– Все равно нам нужно уходить. Уверю вас, я должен рассказать вам нечто очень важное.

Отец встал перед Элли и посмотрел на Брайана.

– Мы никуда не пойдем. Если хотите меня застрелить – давайте! Мне наплевать.

– Я знаю, что произошло во Флориде, – отозвался Джеймисон. – Мне известно, что вы собирались застрелиться. Однако вы этого не сделали. И теперь вы здесь. Мы наблюдали за вами вместе с Саймоном. Я послал человека в машине на кладбище, чтобы он вас спугнул, когда вы навещали могилу отца, но вы не отступили. Я не враг вам, мистер Саган. Я агент американской разведки, работающий на организацию под названием «Магеллан». Мы охотимся за Захарией Саймоном, и нам необходима ваша помощь.

Элли уловила движение за плечом Брайана.

И увидела Рочу с пистолетом в руке.

Ее глаза широко раскрылись.

Джеймисон заметил ее удивление и начал поворачиваться.

* * *

Том тоже увидел еще одного вооруженного мужчину – он метнулся к Элли, закрыв ее своим телом, и они вместе упали на пол.

Раздалось два щелчка.

Тело Брайана покачнулось, руки взметнулись вверх, и он уронил пистолет, который заскользил по полу.

Еще один щелчок.

Кровь выступила на губах Джеймисона. Он рухнул на пол и забился в судорогах.

Саган дважды перекатился, схватил упавший пистолет и положил палец на спусковой крючок. Затем он поднял оружие и выстрелил.

Пуля с визгом ударила в стену, и журналист инстинктивно прикрыл голову.

А когда он поднял голову, человек в конце коридора исчез.

Элли тоже.

* * *

Захария продолжал идти, направляясь к следующему пересечению коридоров. Он услышал выстрелы и обрадовался, решив, что Брайану Джеймисону пришел конец. Конечно, на Бене Роу работали и другие люди, но потеря главного помощника лишит его очень полезных глаз и ушей в Австрии. Саймон прочитал письмо Абирама Сагана, в котором содержались четкие указания, но их было явно недостаточно, в особенности если учесть, что левит должен был передать своему преемнику все, что он знал. Неужели Саган изменил письмо? Ведь оно напечатано. Насколько сложно это сделать? В особенности для человека, которого обвинили в фальсификации репортажей…

Исходный план рассыпался на кусочки.

Захарии требовалось провести еще несколько минут наедине с Элли.

Из катакомб до него донесся еще один громкий выстрел, а за ним – новые щелчки.

Одна проблема определенно решена.

Осталось еще две.

* * *

Элли увидела, как в Брайана трижды выстрелили и его тело на полу перестало шевелиться. Саган попытался достать его пистолет, и она воспользовалась этим мгновением, чтобы вскочить на ноги, и бросилась вперед, до ближайшего перекрестка, где свернула за угол. Девушка и сама не знала, куда бежит, но в целом помнила направление, в котором ее вел отец.

Слова Брайана звучали у нее в ушах.

«Я агент американской разведки».

Как такое могло быть?

У нее за спиной послышался выстрел, прозвучавший громче, чем остальные. Элли перешла на быстрый шаг, голова у нее кружилась, и она все время оглядывалась. В пятидесяти футах впереди она заметила ярко освещенную лестницу.

И еще раз обернулась.

Новые щелчки.

Тут ее схватили за плечи и резко развернули.

Беккет испугалась и собралась закричать, но чья-то рука закрыла ей рот, и она увидела Захарию.

* * *

Том спрятался в одной из ниш, возле железной решетки с воротами, которая отделяла коридор от груд костей с каждой стороны. Он цеплялся за прутья, стараясь хоть как-то защитить тело от пуль, и тут неожиданно заметил, что ворота не заперты. Репортер приоткрыл створку и закатился в узкое помещение, прижавшись к почерневшим костям, после чего посмотрел назад, пытаясь разглядеть человека, который в него стрелял.

И тут он увидел.

Помещения с костями были разными. Ниши образовывали длинный проход, и от центрального коридора их отделяли арки. Свет озарял ниши и кости. Теперь он мог спастись от стрелка, оставаясь вне коридора, под защитой колонн, на которых покоились арки.

Саган пригнулся и двинулся вперед.

Еще один щелчок.

Одна из костей в футе перед ним разлетелась на мелкие осколки, когда в нее ударила пуля.

Том упал на пол и остался лежать.

Неудачная мысль.

Журналист сказал себе, что должен успокоиться и дышать ровнее. Думать. В руке он все еще сжимал пистолет. Несколько мгновений назад он впервые в жизни выстрелил. Как странно, что его первый выстрел прозвучал здесь, среди многочисленных напоминаний о смерти, а не вчера. Том пополз по пыльному полу, двигаясь параллельно костям, находившимся всего в нескольких дюймах от него. Его окутал затхлый неприятный запах, напомнивший об открытом гробе Абирама, но он продолжал двигаться вперед, прижимаясь к полу.

И тут он услышал шум.

Репортер перевернулся на спину и посмотрел назад сквозь прутья и арки.

Тень росла в размерах.

К нему кто-то приближался.

* * *

Захария крепко держал Элли, закрывая ей рот ладонью и чувствуя, что она дрожит от страха.

Затем он убрал руку.

– С тобой все нормально? – прошептал он, глядя на нее с тревогой в глазах.

Девушка кивнула.

– Да, все… Брайана застрелили! Там кто-то еще с пистолетом.

– Послушай меня, Элли. Мне нужна твоя помощь. Роча позаботится о том, чтобы с твоим отцом ничего не случилось. Никто не причинит ему вреда. Но мне нужно, чтобы ты пошла с ним. Выясни, что он знает.

– Он вам сказал.

Саймон покачал головой:

– Он что-то скрывает. У него нет причин говорить мне правду. А я не могу его проверить. Я должен знать, все ли он мне сказал.

– Брайан был правительственным агентом.

Захария почувствовал, как внутри у него все сжалось.

Правильно ли он услышал?

– Он сказал, что работает на правительство Соединенных Штатов.

Как такое могло быть? Однако австриец скрыл удивление и решил воспользоваться новым фактом.

– Именно об этом я и говорил. Американцы очень хотят меня остановить.

– Почему? – непонимающе посмотрела на него Беккет.

– Я объясню позже. А сейчас тебе нужно узнать, что известно твоему отцу. Очень многое поставлено на карту для всех нас.

– Зачем вы меня предали?

– Я хотел, чтобы ты пошла с ним. Я думал, что только так смогу заставить тебя это сделать.

Это была ложь, но ложь хорошая.

Захария смотрел девушке в глаза, пытаясь понять, верит ли она ему до сих пор.

– Хорошо, – сказала Элли. – Я могу пойти с ним и все выяснить.

– Я знаю, что ты можешь. Но ты должна знать – я бы никогда, слышишь, никогда не допустил, чтобы с тобой что-то случилось. Я очень сильно рисковал, когда пришел сюда. Брайан был очень опасен, но я хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось. – Саймон протянул ей сотовый телефон: – Возьми. Мой домашний номер имеется в памяти. Позвони, когда что-нибудь узнаешь.

– Это вы убили Брайана? – спросила Беккет.

– Не я. Там кто-то еще. Вот почему ты и твой отец должны уйти отсюда как можно скорее. Роча позаботился, чтобы вы смогли это сделать. Враги окружают нас со всех сторон.

Элли не знала, что сказать.

Захария осторожно сжал ее плечи.

– Мне жаль, что все так получилось, но теперь очень многое зависит от тебя. Пожалуйста, выясни то, что нам необходимо знать.

Глава 40

Бене несколько раз бывал в Сантьяго-де-Куба – городе с населением в полмиллиона человек, втором на острове после Гаваны, которая находилась в девятистах километрах западнее. Глубокая бухта делала этот город бесценным: именно через его порт Куба вывозила и ввозила большую часть товаров. Однако Роу не знал, что остров имел исторические связи с Испанией. До сегодняшнего дня это не имело для него значения.

Трей объяснил, что один из первых конкистадоров, Диего Веласкес де Куэльяр, основал город в 1514 году перед тем, как осадить остров. Именно отсюда Кортес начал покорение Мексики, а де Сото – разведку Флориды. Здесь находился центр испанского владычества на Кубе, служивший столицей острова до 1589 года. В недавние годы неподалеку произошло сражение за высоту Сан-Хуан, положившее конец испано-американской войне, и с тех пор Европа окончательно перестала оказывать на Кубу влияние.

– Кастро объявил о победе кубинской революции с балкона городского совета, – рассказал профессор.

Они сели в «Рендж-Ровер», который ждал их в аэропорту: Бене все организовал, связавшись со своими партнерами по бизнесу.

– Колумб высадился здесь во время своего первого путешествия в октябре тысяча четыреста девяносто второго года, – продолжал Трей. – Он думал, что попал в Азию, на новый континент, и поэтому стал искать кагана, правителя. На борту с ним находился некто по имени Луис де Торрес, переводчик. Он говорил на иврите и немного владел арабским. Колумб послал в глубь острова де Торреса и еще одного человека, чтобы они нашли кагана. Но они обнаружили лишь полуобнаженных дикарей, которые вели примитивный образ жизни. Однако Луису удалось сделать одно открытие. – Ученый на мгновение замолчал. – Местные жители научили его сворачивать листья растения под названием tabacos. Они поджигали один конец листа и несколько раз затягивались. Де Торрес видел, что они брали на охоту тлеющие головешки, останавливались примерно через час и делали пару затяжек. Благодаря этому туземцы могли преодолевать огромные расстояния. Сегодня мы называем эти вещи сигарами и листьями табака. Возможно, де Торрес был первым европейцем, который начал курить. А за следующие сто лет табак распространился по всей Европе.

Когда они выезжали из аэропорта, Роу сидел за рулем, и они сразу направились в небольшую общину, находившуюся к западу от города. Халлибертон рассказал ему, где находится архив, а карта лежала у них в машине.

– Де Торрес больше не вернулся в Испанию, – добавил Трей. – Он остался в Новом Свете и поселился на Кубе. Там он основал плантацию и стал первым европейцем, который выращивал табак. А сам остров, даже в большей степени, чем Гаити, стал испанской штаб-квартирой в Новом Свете. Поэтому не стоит удивляться, что большая часть документов того времени находится именно здесь.

«Именно по этой причине они уцелели», – подумал Бене. Как социалистическое государство Куба была закрыта для остального мира с 1959 года, и ситуация изменилась только в последние несколько лет.

– Я презираю Колумба. – В присутствии Халлибертона марон мог позволить себе быть искренним, по крайней мере в этом вопросе.

– И ты не одинок. Двенадцатое октября, день открытия Колумбом Америки, теперь не празднуют в других местах. В Мексике он посвящен одному из живущих там народов под названием раза, и о Колумбе никто не вспоминает. А в Уругвае местные жители называют двенадцатое октября последним днем свободы. Многие другие страны Центральной Америки разделяют их чувства. То, что произошло в тысяча четыреста девяносто втором году, определенно изменило мир, одновременно положив начало эре беспрецедентного геноцида, жестокости и рабства.

Профессор замолчал, и дальше они ехали мимо бесконечных полей сахарного тростника, окруженных пальмами, не проронив ни слова. Бене размышлял о том, что ему поведал Саймон. Впрочем, тот был весьма скуп на информацию. Роу не стал сообщать Халлибертону о существовании австрийца, решив оставить это при себе. Но то, что Трей рассказал о Луисе де Торресе, переводчике с иврита, запало ему в память.

– Зачем на корабле Колумба находился человек, знающий иврит? – снова заговорил Бене.

– Неизвестно. Кое-кто полагает, что Колумб был евреем и искал землю обетованную, где евреи живут в мире.

В это верил и Саймон.

– А такое возможно? – с сомнением поинтересовался марон.

Трей пожал плечами.

– Кто знает? Нам так мало известно о Колумбе, что возможно все. Однако есть некоторые факты – например, в первое путешествие он не взял с собой священников, что уже само по себе было странно. Христофор был загадкой тогда, и по сию пору его жизнь скрыта завесой тайны. Кто бы мог подумать, что он нашел затерянный золотой рудник таино? Тем не менее такой вариант нельзя исключать.

Шоссе привело их в маленькую деревушку с домами, построенными в колониальном стиле. Все здесь казалось очень странным, множество раз пережившим ремонт. Три магазина обслуживали все нужды фермеров, а кроме того, в деревне имелись мастерская жестянщика, табачная лавка и нечто напоминающее церковь. Бене припарковал машину на вымощенной камнем площади, окруженной зданиями колониальной эпохи. Горячий воздух наполняли ароматы спелых фруктов и уставших от бесконечного труда людей, и легкий ветерок доносил до них диковинную смесь различных запахов.

Они направились к находившемуся на противоположной стороне улицы зданию с вывеской «МУЗЕЙ ИСТОРИИ КУБЫ». Рядом висела табличка, сообщавшая, что музей работает до четырех часов. Роу подготовился к поездке, и под его тонким пиджаком прятался пистолет. Куба, при своей внешней невинности, оставалась враждебным местом, где следовало соблюдать осторожность. Людей вокруг было совсем немного. К вновь прибывшим заковылял грязный шелудивый пес. Из кафе доносились звуки кубинского джаза…

Бене посмотрел на Трея.

– Ты сказал, что музей принадлежит частным лицам. Кто они такие?

– Кубинские евреи.

Слова профессора только подогрели интерес его спутника.

– Я и сам удивился, – признался Халлибертон. – Когда-то здесь жили десятки тысяч евреев, которые прибыли вслед за Колумбом. Затем, в семнадцатом веке, спасаясь от Инквизиции, они бежали в Бразилию. А в тысяча восемьсот девяносто восьмом году вернулись, когда остров освободился от Испании. Теперь их осталось всего полторы тысячи человек. Удивительно, но Кастро их не трогает. За последние десять лет они обрели известность благодаря тому, что хранят историю острова. Некоторые из них – далекие потомки тех конверсо, что иммигрировали сюда в начале шестнадцатого века вместе с де Торресом. Они потратили немало времени и денег, собирая документы и артефакты того периода. К счастью, у них есть щедрый спонсор. Он играет такую же роль для евреев, как ты для маронов.

Бене ужасно хотелось выпить чего-нибудь холодного.

– Я не знал, что на Кубе есть богатые люди. Те, с кем я имею дело, утверждают, что все они нищие, – заметил он.

– Этот человек живет в Европе, – объяснил ученый. – Он богатый австриец, которого зовут Захария Саймон.

Глава 41

Том лежал на полу и наблюдал за приближающейся тенью. Он решил подождать, когда неприятель подойдет совсем близко – и только потом начать стрелять. Когда Саган навел пистолет на просвет между прутьями в нише, находившейся в двадцати футах впереди, его правый локоть задел кости, и он инстинктивно отдернул руку.

И заметил на левой стене, на высоте четырех футов от земли, внутри ниши, рубильник, который невозможно было заметить снаружи.

Вдоль каменной стены вверх, к потолку, шел стальной кабель. От него в разные стороны отходили другие, ведущие к лампам, освещавшим ниши. Том понял, что рубильник выключает все лампы, находящиеся в этом помещении.

Он вскочил на ноги и ударил правой рукой по рубильнику, погрузив в темноту свою часть пещеры. Свет все еще проникал в коридор из других ниш, находившихся на противоположной стене, но теперь у репортера появилась возможность спастись. Он пригнулся и двинулся дальше – туда, где должны были находиться еще одни железные ворота, через которые он собирался ускользнуть.

Послышались два щелчка – и Том вздрогнул от неожиданности.

Пули ударили в груду костей у него спиной.

Его противник продолжал поиски, но журналисту удалось продвинуться вперед.

Вскоре он добрался до самого конца.

Железные ворота внутри арки открылись, и Саган осторожно посмотрел направо, в сторону наполовину освещенного главного коридора. Там никого не было. Возможно, преследователь вошел в нишу, повторив его маневр. Тому не хотелось это проверять, и он побежал по коридору в сторону выхода, о котором ему рассказала Инна.

На мгновение он остановился у основания лестницы и оглянулся.

Никто его не преследовал.

Он начал подниматься, перешагивая сразу через две ступеньки, добежал до самого верха, свернул налево и через короткий коридор выскочил на дневной свет.

Там его ждали две темные фигуры.

Инна и Элли.

– Что случилось? – спросила у Тома его коллега.

– Нет времени. Нужно уходить, – быстро ответил он.

Беккет выглядела потрясенной, но у ее отца у самого вид был, наверное, не лучше.

Они стояли в узком переулке, расположенном, судя по всему, к востоку от собора, высокий шпиль которого закрывали крыши соседних домов.

– Кто там? – спросила Третьякова, кивая на выход из катакомб.

– Незваные гости, – отозвался Саган.

Казалось, Инна все поняла и кивнула.

– Идите за мной, – сказала она.

* * *

Захария присел на корточки на верхней площадке лестницы, наблюдая за дверью, которая находилась в десяти метрах впереди, и слушал разговор Тома Сагана с какой-то женщиной.

Вскоре к нему присоединился Роча.

Потом дверь захлопнулась.

Стало темно и тихо.

Им пора было уходить. Выстрелы могли услышать в соборе, и Саймон не хотел, чтобы его здесь нашли. К счастью, у него выдалось несколько минут для разговора с Элли, и Захария надеялся, что она сделает то, о чем он попросил.

– Джеймисон мертв? – спросил он.

– Да. Но вы должны кое-что знать.

Роча сообщил Саймону, что сказал Брайан перед тем, как его застрелили, повторив слова Элли. Захария перестал понимать роль Бене Роу в происходящем. Неужели теперь под угрозой окажется все дело?

– Вернись к телу и приведи там все в порядок, – приказал Саймон.

Через несколько минут его подручный вернулся, неся на плечах тело Джеймисона. Захария осторожно подошел к выходу, открыл внутреннюю щеколду и выглянул наружу, где уже начало темнеть.

– Жди здесь.

Саймон быстро подошел к перекрестку. По пути его внимание привлек контейнер для мусора. Не слишком большой, но для их целей подойдет. Захария вернулся к железной двери и увидел, что снаружи нет ни ручки, ни замка. Выход только в одну сторону. Том Саган все продумал заранее.

Снова.

Теперь австриец уже не сомневался, что журналист солгал ему.

– Я ухожу, – сказал он Роче. – Брось тело в мусорный контейнер за углом, я буду ждать тебя в машине.

* * *

Элли трясло. От страха? Сомнений? Смятения? Она и сама не понимала. Женщина, которая назвалась Инной Третьяковой, очевидно, была знакомой отца. Она повела их к ближайшей станции венского метро, они проехали несколько остановок и оказались в районе многоквартирных домов. В нескольких километрах, на фоне темнеющего неба, высился шпиль собора Святого Стефана. Часы в метро показывали семь вечера.

В поезде отец почти все время молчал – лишь перекинулся несколькими фразами с Инной. Ей было немногим за сорок – привлекательная женщина с голубыми проницательными глазами. Она сказала, что работает редактором в «Курьере», одной из ежедневных венских газет.

Элли старалась сохранять спокойствие, но не могла забыть Брайана Джеймисона, падающего на пол с пулей в спине. Никогда прежде девушка не видела ничего подобного. Он был опасным человеком, которому она не доверяла. Он солгал ей возле собора, когда сказал, что пришел один, он знал иврит и носил пистолет – все это никак не укладывалось у нее в голове.

Что происходит?

Беккет была двадцатипятилетней студенткой-выпускницей, интересующейся Колумбом и написавшей о нем статью в британском научном журнале. Еще совсем недавно она изучала в Севилье документы пятисотлетней давности, а потом оказалась в Вене, где судьба связала ее с человеком, пытавшимся отыскать сокровища Храма. Теперь она пустилась в бега вместе с отцом, которого глубоко презирала, и исполняла роль шпиона.

Инна привела их к скромному дому с квартирой на третьем этаже, похожем на ту, где Захария поселил Элли. Третьякова жила с двумя детьми-подростками и объяснила, что развелась с мужем пять лет назад.

– Раньше ты об этом не упоминала, – заметил Том.

– Какое это имеет значение? – подала плечами его старая знакомая. – Ты попросил о помощи, и я сумела ее оказать. А теперь расскажи мне, что там произошло.

– Там убили человека.

– Что ты отдал Захарии? – вмешалась в разговор Элли.

– А ты хотя бы представляешь, что мне пришлось пережить? – спросил ее отец. – Я думал, ты в опасности. Я смотрел, как эти подонки…

– Это было по-настоящему.

Беккет действительно так думала. Она все еще ощущала их отвратительные руки на своем теле.

– Я сильно рисковал ради тебя, – сказал Саган.

– Мне известно, что ты собирался покончить с собой, – отозвалась его дочь.

– Еще несколько мгновений, и у тебя больше не было бы никаких проблем, связанных со мной.

– Я не жалею о том, что сделала. Мне следовало так поступить. Слишком многое поставлено на карту.

– Ну так просвети меня!

Это не входило в планы Элли, в особенности в присутствии незнакомки, о которой она ничего не знала. Поэтому она сама задала вопрос:

– Что ты нашел в могиле деда?

Глава 42

Захария вышел из машины и сказал Роче, чтобы тот ждал его за рулем. Они приехали из центра Вены в западную часть города, возле Шенбрунна. Когда-то здесь находилась резиденция австрийских императоров династии Габсбургов, а теперь барочный дворец стал местом паломничества туристов.

Весьма популярным.

Однажды Саймон побывал здесь и с удовольствием прошелся по некоторым из 1400 залов. Особое впечатление на него произвел Кабинет Зеркал, где однажды выступал шестилетний Моцарт. А в великолепных галереях как-то вечером 1815 года танцевали делегаты венского Конгресса, празднуя раздел наполеоновской империи. Австриец восхищался их дерзостью.

Дворец уже был закрыт, но сад оставался доступным для посетителей до наступления сумерек. Длинные аллеи разделяли ряды идеально подстриженного кустарника и море поздних цветов. В небо вздымался обелиск, из скульптурных фонтанов били пенные струи воды… Саймон наслаждался пиршеством цвета и стиля, позволив окружающей красоте успокоить напряженные нервы. Он успел переадресовать все телефонные звонки, приходящие в его поместье, на сотовый Рочи, который забрал с собой перед тем, как выйти из машины, и был готов сразу ответить на звонок Элли, когда она позвонит. В данный момент Захарию беспокоила личность Брайана Джеймисона – поэтому он и организовал эту встречу.

Его контакт работал заместителем консула в израильском посольстве и мог обеспечить его морем полезной информации. Этот человек был молод, амбициозен и жаден. Однако сейчас на дальнем конце скамейки сидела женщина средних лет, высокая, с длинными черными волосами и пышной фигурой.

Посол Израиля в Австрии.

Женщина встала и подошла к Саймону.

– Я думаю, пришло время поговорить с глазу на глаз, – сказала она на иврите.

Захария почувствовал тревогу и собрался уйти.

– Расслабьтесь, я друг, – добавила израильтянка.

– Ну так я слушаю, – ответил он на иврите.

Дама улыбнулась.

– Неизменно такой осторожный и заранее готовый ко всему. Только не сегодня.

Они были знакомы. Иначе и быть не могло – Саймон являлся одним из самых богатых евреев в этой части мира, и большинство жителей Израиля относились к нему с огромным уважением.

Например, эта женщина.

Когда-то она была учительницей, но потом перешла на дипломатическую службу и сначала работала в Центральной Азии. Она преподавала в Колледже национальной обороны и являлась политическим советником Кнессета, что давало ей возможность общаться с политической элитой Израиля. Ее считали крутой, резкой до дерзости и чрезвычайно умной.

– И в чем же я проявил неосторожность? – спросил Саймон.

– Мне известно, чем вы занимаетесь. Я за вами наблюдала.

Теперь австриец почувствовал настоящую тревогу.

– Скажите мне, Захария, кто, по вашему мнению, станет премьер-министром в ближайшее время? – спросила его собеседница.

Намек был понятен.

– Ваше имя никогда не упоминалось, – заметил мужчина.

Дама улыбнулась.

– Так и должно быть. Сегодняшний лидер может завтра все проиграть.

Захария не стал спорить, но оставался настороже.

– Ваш план поражает своей дерзостью, – сказала израильтянка. – И изобретательностью. И главное, он может сработать. Но самое важное – что будет потом, не так ли?

– А потом придете вы?

– Израиль нуждается в новой Железной леди.

Саймон улыбнулся при упоминании Голды Меир, которую называли так еще до того, как титул перешел к Маргарет Тэтчер. Первая и пока единственная женщина, занимавшая пост премьер-министра Израиля – многие называли ее «лучшим мужчиной в правительстве», волевая и прямая, с седыми волосами, уложенными в строгую прическу, она получила еще одно имя: «бабушка еврейского народа». Захария помнил, что его отец и мать говорили о ней с глубоким уважением. Голда Меир входила в группу из 24 человек, которые подписали Декларацию независимости Израиля в 1948 году. На следующий день началась война, и Меир сражалась вместе с другими. Она приказала выследить и уничтожить всех террористов, убивших еврейских спортсменов во время Олимпийских игр 1972 года, и командовала армией в Войне Судного дня^[243]. Тогда она приняла ряд мудрых решений, спасших страну.

– Зачем вы мне все это говорите? – спросил Саймон.

– Как я уже сказала, вы совершили ошибку. Человек, которого вы убили, был агентом американской разведки. Они также ведут за вами наблюдение.

– И почему же?

Женщина рассмеялась.

– Ладно, Захария. Будьте осторожны. Следите за каждым своим словом. И вот что вы должны знать. Сейчас мы говорим наедине. Будь я вашим врагом, вы бы уже находились под арестом. Однако вместо этого я послала людей, чтобы прибрать за вами. Тела, которое вы оставили в мусорном баке, больше там нет. Я не люблю американцев. И не люблю, когда они вмешиваются в наши дела. И мне не нравится их обслуживать.

Захария полностью разделял ее чувства.

– Джеймисон работал с некоторыми нашими людьми – неофициально, естественно, – сообщила посол. – У меня много друзей, поэтому я позаботилась, чтобы они разделяли мое отношение к американцам. Вы все можете проверить. Тело Джеймисона исчезло, и в прессе не появится никаких упоминаний о его смерти. Да и сами американцы ничего не будут знать в течение нескольких недель. Считайте это проявлением доброй воли с моей стороны.

В голове у Саймона царила сумятица – а он всячески старался избегать таких ситуаций. Однако он молчал и внимательно слушал.

– Вскоре я возвращаюсь домой, – продолжала израильтянка. – И буду участвовать в выборах в Кнессет. Затем я намерена стать премьер-министром. Моих сторонников становится все больше. А после того, как вы сделаете то, что планируете, поддержка и вовсе станет всеобщей.

– Откуда вы знаете, что я планирую?

Женщина прищурилась.

– Джеймисон успел многое узнать от Элли Беккет. У него был целый день на разговоры с ней, вы же знаете. И он доложил обо всем, что узнал, своему руководству до того, как вы его убили.

– Значит, вы контактируете с американцами?

Посол кивнула.

– У меня превосходные связи. Получив информацию от Джеймисона и сложив ее с тем, что я знала прежде, я без проблем поняла, что вы задумали. Должна признаться, я сожалею, что не догадалась проделать все это сама.

– И что же американцы? Они будут представлять для нас проблему через несколько недель?

Дама пожала плечами.

– Я бы сказала, что они больше не опасны, и я позабочусь о том, чтобы все так и оставалось.

Саймон уловил угрозу в ее голосе.