Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 240 (всего у книги 307 страниц)

Кнолль встал и рывком поднял его с пола. Еще один сокрушительный удар кулаком в челюсть, и Пол полетел в центр комнаты. Он почти вырубился, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд на крутящейся мебели и высоком мужчине, приближающемся к нему. Ему был сорок один год, и это была его первая драка в жизни. Было непривычно и странно ощущать себя избиваемым. Внезапно вид голой задницы Кнолля верхом на Рейчел вспыхнул у него в голове. Он взял себя в руки, вздохнул и сделал выпад, встретив животом еще один удар кулака.

Проклятье. Он проигрывал.

Кнолль схватил его за волосы.

– Ты прервал мое удовольствие, а я не люблю, когда меня прерывают. Ты заметил фройляйн Данцер по пути сюда? Она тоже вмешалась.

– Пошел ты, мерзавец!

– Какой дерзкий. И храбрый. Но слабый.

Кнолль ослабил хватку и снова сильно ударил Пола в лицо. Кровь хлынула из его носа. От удара Пол полетел через открытую дверь в холл. Его правый глаз не видел.

Больше он не мог выдержать.

Словно сквозь какую-то пелену, издалека к Рейчел медленно возвращалось сознание. В какой-то момент ей казалось, что Пол занимается с ней любовью, потом она услышала шум драки и скачущих по комнате тел. Затем голоса.

Она поднялась.

Сначала она увидела лицо Пола, потом другое лицо. Кнолль.

Пол одет, но Кнолль был голым от пояса. Она пыталась переварить информацию, дать объяснение тому, что вначале казалось невозможным.

Она услышала голос Кнолля.

– Ты прервал мое удовольствие, а я не люблю, когда меня прерывают. Ты заметил фройляйн Данцер по пути сюда? Она тоже вмешалась.

– Пошел ты, мерзавец!

– Какой дерзкий. И храбрый. Но слабый.

Кнолль ударил Пола в лицо. Хлынула кровь, и Пол отлетел в холл. Кнолль пошел за ним. Она попыталась встать с постели, но упала на пол и медленно поползла по паркету к двери. По дороге она наткнулась на брюки, ботинки и что-то твердое.

Это были два пистолета. Она проигнорировала оба и продолжала ползти. В дверях она смогла подтянуться и встать на ноги.

Кнолль надвигался на Пола.

Пол понял, что это конец. Он едва дышал от ударов в грудь, его легкие сжались, несколько ребер, скорее всего, были сломаны. Его лицо невероятно болело, и он почти не видел. Кнолль просто играл с ним. Адвокат не пара профессиональному бойцу. Пол еле стоял на ногах, опираясь на каменные перила, не похожие на перила в аббатстве высоко над Штодтом. Он посмотрел вниз с четвертого этажа и почувствовал, что его сейчас вырвет. Свет яркой хрустальной люстры жег ему глаза, и он отвел взгляд. Его тело внезапно было откинуто назад и в полете развернулось. Улыбающееся лицо Кнолля неотчетливо проступало сквозь темную пелену.

– Тебе достаточно, Катлер.

Все, что он придумал в эту минуту, – это плюнуть в лицо Кнолля. Немец отшатнулся и нанес еще удар. Страшная боль пронзила живот. Он закашлялся кровью и стал хватать воздух. Еще один удар по шее, и Пол как подкошенный рухнул на пол. Кнолль наклонился и потянул его за ноги. Потом убийца прислонил Пола к перилам, взглядом отступил назад и повернул свою правую руку.

Появился кинжал.

Рейчел смотрела затуманенным взглядом, как Кнолль избивал Пола. Она хотела помочь, но ей едва хватало сил, чтобы стоять. Ее лицо болело, опухоль на правой щеке начала перекрывать глаз, мешая ей видеть. Острая боль пронзала голову. Все вокруг было размыто и кружилось. Живот крутило как на море в шторм.

Тело Пола осело на пол. Кнолль нагнулся и рывком поставил его на ноги. Она вдруг вспомнила о пистолетах и, спотыкаясь, вернулась на середину спальни. Она ощупывала пол, пока не нашла один из них, затем, пошатываясь, вернулась к двери.

Кнолль отступил от Пола и стоял к ней спиной. Нож появился в руке немца. У нее есть только секунда, чтобы что-либо предпринять. Кнолль двинулся в сторону Пола. Рейчел наставила пистолет и впервые в жизни нажала на спусковой крючок. Хлопок, будто лопнул воздушный шарик на детском дне рождения.

Пуля вошла в спину Кнолля.

Кнолль вздрогнул от сильного толчка, но устоял на ногах, повернулся и двинулся с кинжалом в ее сторону.

Она выстрелила снова. Ее рука дрогнула, но Рейчел удержала оружие и выстрелила еще раз. Затем еще. И еще.

Пули прошили грудь Кнолля. Она подумала о том, что могло произойти в постели, и опустила пистолет ниже, посылая еще три выстрела в низ его живота. Кнолль издал рев раненого зверя, но удивительным образом остался на ногах, глядя вниз на кровь, хлещущую из раны в паху. Кнолль качнулся назад к перилам. Рейчел собиралась выстрелить снова, но Пол вдруг схватил полуголого, окровавленного немца за ногу и рванул ее вверх. Кнолль перевалился через перила и полетел вниз. Пол и Рейчел припали к перилам и смотрели, как тело Кнолля встретилось с люстрой и сорвало массивную хрустальную конструкцию с потолка. Кнолль и стекло летели в свободном падении на мрамор внизу, глухой стук от тела сопровождался звоном разбившегося вдребезги стекла, хрусталь разлетелся, отражая в многочисленных гранях сноп голубых искр, вызванных обрывом электрического кабеля. Осколки забренчали по полу, как аплодисменты после кульминационного завершения симфонии.

Все погрузилось в темноту и тишину.

Она повернулась к Полу:

– Как ты?

Он ничего не сказал, но нащупал ее руками. Она нежно коснулась его лица.

– Болит так же сильно, как жутко выглядит? – спросила она.

– О да, проклятье…

– Где Маккой?

Каждый вдох Пола сопровождался острой болью в груди.

– Принял пулю… чтобы я мог добраться до тебя. Последнее, что я видел… его истекающим кровью в Янтарной комнате.

– В Янтарной комнате?

– Долгая история. Не сейчас.

– Полагаю, мне надо будет забрать обратно все гнусные слова, которые я говорила о большом дураке.

– Думаю, да, ваша честь, – вдруг раздался голос снизу.

Она посмотрела вниз. Маккой, спотыкаясь, шел в полутемном фойе, держась за свое окровавленное левое плечо.

– Кто это? – спросил он, показывая на тело.

– Подонок, убивший моего отца, – отозвалась Рейчел сверху.

– Похоже, эти счеты сведены. Где та женщина?

– Мертва, – сказал Пол.

– Отличное избавление, черт побери.

– Где Лоринг? – спросил Пол.

– Я придушил чертова негодяя.

Пол поморщился от боли.

– Отличное избавление, черт побери. Вы в порядке?

– Ничего такого, чего не исправил бы хороший хирург.

Пол выдавил слабую улыбку и посмотрел на Рейчел:

– Мне начинает нравиться этот парень.

Она улыбнулась в ответ, преодолевая боль:

– Пожалуй, мне тоже.

Эпилог

Прага, Чешская Республика

Воскресенье, 25 мая

Пола и Рейчел поместили в одну палату Национального госпиталя в Праге. Маккой разместился за стеной. Еще через день их обещали отпустить домой, их раны заживали быстро под чутким надзором врачей и медсестер госпиталя. Было предобеденное время. Пол и Рейчел собирались немного отдохнуть от утренних осмотров и процедур. Резкий стук в дверь прозвучал внезапно, как выстрел.

– Входите, Вейленд, – улыбнулась Рейчел.

В больнице так стучать мог только Маккой.

Гигант ворвался, шумно пыхтя, молча рванул к телевизору и включил Си-эн-эн.

В выпуске новостей говорили о находке века.

– Следственная бригада Интерпола при содействии германской полиции начали опись имущества в Бург Херце, германской резиденции известного миллиардера, коммуникационного магната и коллекционера Франца Фелльнера, погибшего со своей дочерью и единственной наследницей Моникой Фелльнер при загадочном взрыве частного самолета, принадлежащего…

– Теперь в каждом выпуске новостей говорят о Янтарной комнате, – уменьшая громкость телеприемника, сказал Маккой. – О том, сколько ценностей украли Лоринг и Фелльнер, и о нас!

– Мы все в одну ночь стали международными знаменитостями! – подала голос Рейчел. – Раньше я о таком читала только в женских романах.

– Когда мы выберемся отсюда, – Пол сделал округлый жест рукой, – нас начнут на части рвать журналисты.

– Ага, – подхватил Маккой, – а еще я прочитал в газете, что по закону Германии за находку ценностей нам полагается неслабая премия. Речь может идти о десяти процентах оценочной стоимости плюс премиальные, объявленные хозяевами украденного. В итоге может получиться совсем неплохо. Не исключено, что мне хватит денег расплатиться с моими акционерами.

Ралей, Северная Каролина, США

Суббота, 2 августа

Пол и Рейчел въехали площадку возле внушительного дома Вейленда Маккоя. Накануне Пол позвонил Маккою, и чета Катлер была приглашена в гости в Северную Каролину. Ранним утром они закинули детей к брату Пола и поехали на северо-восток по 85-й дороге. Серебристый «Мерседес LS600», купленный на полученную премию за возвращение произведений искусства законным владельцам, легко преодолел путь в триста с небольшим миль от Атланты до Дархема, потом направо на юго-восток по 540-й почти до самого дома Маккоя в Ралее чуть более чем за пять часов.

Вейленд Маккой сам открыл дверь. Три стены просторной гостиной от пола до потолка были покрыты фотохромными стеклами, пропускавшими много света, но защищавшими дом от перегрева. Центральный домашний кондиционер создал прохладу, приятно контрастирующую с уличной жарой.

– Что будете пить, ваша честь? – с улыбкой спросил Вейленд.

– Немного калифорнийского красного, господин Маккой, – в тон ему ответила Рейчел.

– Я не смог приехать на торжество по случаю вашей победы на выборах только потому, что оказался в это время в Европе. Поздравительный звонок не в счет, ваша честь. Позвольте, госпожа Катлер, от всей души поздравить вас с этой заслуженной победой и пожелать вам процветания. Уверен, что граждане Атланты оказались в выигрыше, избрав вас.

– Спасибо, Вейленд, – смутилась Рейчел. – После того что с нами произошло в Европе, мне уже не нужно было прилагать никаких усилий. Мы приехали в Америку национальными героями, газеты только о нас, кажется, и писали. Деньги Маркуса Неттлса не помогли моим конкурентам. Но после избрания я вызвала его к себе в суд, и, мне кажется, мы нашли с ним общий язык.

– Это все уже позади. Тиачерс со льдом – то, что нужно в такую погоду, – заявил Пол, обильно заливая лед благородным солнечным напитком. Пол поднял стакан и посмотрел, как лед, тихо потрескивая, плавится, медленно превращаясь в жидкий янтарь.

– Жаль, что так вышло с Янтарной комнатой, – сказал Пол, сделав хороший глоток.

– Да, очередное исчезновение на этот раз, похоже, окончательное, – вздохнул Вейленд. – Я ведь не говорил вам, но когда узнал о случившемся – не выдержал, полетел в Польшу осмотреть место происшествия. Поэтому меня и не было на торжествах. Конечно, я опоздал. За два дня там почти все уже убрали, грузовик сгорел практически дотла. Потом я уже выяснил, что янтарь, так же как и канифоль, сам не возгорается, но если его нагреть до известной температуры, горит как напалм. Можете себе представить, за несколько миль до места аварии стоял сильнейший запах горелого янтаря. Раньше я никогда с этим не сталкивался, но этот запах ни с чем нельзя перепутать. От водителей остался только прах – не нужно кремировать. Просто ужас! Ну а официальную версию происшествия вы, конечно, читали: внезапный сердечный приступ, скорее всего, инфаркт, водитель потерял сознание, врезался в идущий на встречу бензовоз. Ущерб – две человеческие жизни, два грузовика и разрушенное полотно дороги длиной в двести пятьдесят ярдов. Проезжавшие по дороге туристы вызвали полицию. Те – пожарных и «скорую». Когда из Ольстина, ближайшего к тому месту города, приехали огнеборцы, все было практически кончено. Свидетели говорят, что на расстоянии в триста ярдов припекало как в преисподней. Горящий бензин разлился на большой территории.

– Думаете, это на самом деле несчастный случай? – спросила Рейчел.

– Думаю, да. Кому нужно было уничтожать Янтарную комнату? Надеюсь, что эти две жертвы были последними в списке погибших от проклятия Янтарной комнаты.

– Да, – протянул задумчиво Пол, – проклятие Янтарной комнаты. Она как призрак – показывается людям и исчезает.

– Хватит о грустном и хватит обсуждать эту тему, – отчеканила Рейчел. – Вы, мистер Маккой, приглашали нас на ужин. Давайте займемся едой, я проголодалась в пути.

– Звучит как приговор, мэм, – шутливо согласился Вейленд. – Но на заднем дворе все готово для барбекю. Пойдемте во двор, в этот час у меня там тень и прохлада от воды.

– Да-да, – улыбнулась Рейчел, – вы говорили про бассейн, и я привезла с собой купальник. Ведь жарить мясо на огне не женское занятие, с вашего разрешения, я пока поплаваю.

– Ванная комната там, мэм, – задал направление Маккой. – Пойдемте, Пол, не каждому мужчине удается увидеть столь хорошенькую судью в купальнике. Это будет нам хорошим утешением, возьмите с собой стакан и пару бутылок, а я прихвачу лед.

Турку, Финляндия

4 сентября, три года спустя

– Господа, – объявил председательствующий. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы принять в наши ряды нового члена. Такого события с нашим Обществом искателей старины не происходило уже много лет. Когда-то нас называли Клубом девяти по количеству членов. Не стоит говорить здесь о том, какую тяжелую, невосполнимую утрату понес наш клуб, потеряв более трех лет назад сразу двух наших достойнейших товарищей, не раз радовавших нас всех своими уникальными находками. Как вы помните, после того страшного события мы постановили на внеочередном собрании, господа, что не будем более увеличивать количество членов клуба. Мы решили остаться всемером. Но когда я узнал, какая находка ждет нас здесь, господа, я принял решение пригласить вас всех в этот замечательный новый дворец и просить вас, господа, все же рассмотреть возможность увеличения нашего общества до восьми персон. А теперь, господа, человек, желающий вступить в наши ряды, покажет нам свою находку. Прошу вас, сэр.

Крупный господин в безупречном фраке вышел вперед.

– Прошу вас, господа, следовать за мной. – Хозяин развернулся спиной к гостям, демонстрируя крепкую загорелую шею.

Распахнулись двойные двери, и, словно солнце горело в соседней комнате, на приглашенных хлынул поток золотого света.

– Перед вами Янтарная комната, господа, – громовым басом объявил Вейленд Маккой.

Послесловие автора

Готовя материалы для этого романа, я проехал через всю Германию, Австрию, видел бывший концентрационный лагерь Маутхаузен и, наконец, посетил Москву и Санкт-Петербург, где провел несколько дней в Екатерининском дворце в Царском Селе. Безусловно, основная цель романа – развлечь читателя, но я также хотел предоставить точную информацию. Предмет Янтарной комнаты относительно не исследован в этой стране, хотя Интернет недавно начал заполнять эту пустоту. В Европе этот памятник культуры имеет бесконечное очарование. Поскольку я не говорю по-немецки и по-русски, я был вынужден полагаться на англоязычные источники того, что могло или не могло произойти. К сожалению, внимательное изучение этих отчетов вскрыло несоответствие фактов. Согласующиеся между собой пункты представлены в произведении. Несогласующимися деталями я либо пренебрег, либо изменил их так, чтобы они подходили под функциональные потребности.

Несколько специальных вопросов: узники Маутхаузена подвергались тем издевательствам, которые я описал. Однако Герман Геринг никогда там не появлялся. Личная конкуренция Геринга и Гитлера за похищенные произведения искусства хорошо задокументирована, как и мания Геринга по поводу Янтарной комнаты, хотя и нет свидетельств того, что он делал попытки завладеть ею. Советская Комиссия, на которую предположительно работали Петр Борисов и Семен Макаров, была настоящей и активно действовала, разыскивая украденные российские ценности спустя годы после войны, Янтарная комната была первым пунктом в ее списке. Некоторые говорят, что действительно существует проклятие Янтарной комнаты, поскольку несколько человек погибли (как детально отражено в главе XLI) во время поисков – неизвестно, из-за совпадения или заговора. Горы Гарц обширно использовались нацистами, чтобы прятать добычу, и информация, описанная в главе XLII, точная, включая найденные могилы. Город Штодт вымышленный, но местность вместе с аббатством, смотрящим сверху на нее, находится на Мелке, в Австрии, действительно впечатляющее место. Все украденные произведения искусства по сей день числятся среди пропавших. И наконец, домыслы, исторические факты и гипотезы о том, что могло произойти с Янтарной комнатой, отмеченные в главах XIII, XIV, XXVIII, XLI, XLIV и XLVIII, включая возможную связь с Чехословакией, основаны на настоящих отчетах, хотя моя концовка этой тайны вымышлена.

Исчезновение Янтарной комнаты в 1944 году было огромной потерей. В настоящее время комнату воссоздают в Екатерининском дворце современные художники, которые работают над ней заново, панель за панелью восстанавливая великолепие стен, сделанных полностью из янтаря. Мне повезло провести несколько часов с ведущим реставратором, который показал мне сложность затрачиваемых усилий. К счастью, в советское время комната была сфотографирована в 1930-х годах для планируемой реставрации в 1940-х, но, к сожалению, вмешалась война. Эти черно-белые снимки теперь служат основой для воссоздания того, что впервые появилось более 250 лет назад.

Ведущий реставратор также поделился со мной своим взглядом на то, что могло произойти с оригиналом. Он верил, как и многие другие (как написано в главе LI), что янтарь был либо полностью уничтожен во время войны, либо, как это происходит с золотом и другими драгоценными металлами и камнями, сам по себе янтарь представлял большую ценность на рынке. Его нашли и просто распродали по кускам, стоимость частей значительно превышала ценность целой конструкции. Как и золоту, янтарю может быть придана другая форма, причем не остается следа от того, что с ним было раньше, так что вполне возможно, что ювелирные украшения и другие предметы из янтаря, продаваемые в мире сегодня, могут содержать янтарь из той уникальной комнаты. Но кто знает?

Как сказал Роберт Браунинг, цитируемый в романе:

«Внезапно, как это случается с немногими вещами, она исчезла».

Как это верно.

И как печально.

Стив Берри

ПРОРОЧЕСТВО РОМАНОВЫХ

Посвящается Эми и Элизабет

Россия – страна, в которой небываемое бывает. Петр Великий

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь.

М. Ю. Лермонтов (1830)

Россия – загадочный черный континент, «загадка, упакованная в тайну, спрятанную в непостижимость», говоря словами Уинстона Черчилля, страна далекая, недоступная для иностранцев, необъяснимая даже для своих жителей. Таков миф, который поддерживают сами русские, предпочитающие, чтобы никто не открыл, кто они такие на самом деле и как они живут. Роберт Кайзер. Россия: народ и власть (1984)

Несмотря на все испытания, несмотря на все ошибки, историю России конца [двадцатого] столетия следует рассматривать как оживление, как возрождение. Дэвид Ремник. Возрождение: борьба за новую Россию (1997)

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ ИСТОРИИ РОССИИ, СВЯЗАННЫХ С ДЕЙСТВИЕМ РОМАНА

11 (21) февраля 1613 года – Михаил Федорович Романов провозглашен царем.

20 октября (1 ноября) 1894 года – Николай II восходит на престол.

5 (17) апреля 1898 года – Николай II дарит своей матери пасхальное яйцо «Ландыши» работы Карла Фаберже.

3 (16) декабря 1916 года – убийство Распутина Феликсом Юсуповым.

2 (15) марта 1917 года – Николай II отрекается от трона; арест царской семьи.

Октябрь 1917 года – большевистская революция; Ленин захватывает власть.

1918 год – начало Гражданской войны в России; белые сражаются против красных.

17 июля 1918 года – Николай, его жена Александра и пятеро детей зверски убиты в Екатеринбурге.

Апрель 1919 года – Феликс Юсупов бежит из России.

1921 год – окончание Гражданской войны в России; красные под предводительством Ленина торжествуют победу.

27 сентября 1967 года – смерть Феликса Юсупова.

Май 1979 года – под Екатеринбургом обнаружено место захоронения Николая II и его семьи.

Декабрь 1991 года – распад Советского Союза.

Июль 1991 года – эксгумация останков Николая II и его семьи; останки двух детей императора в общей могиле не обнаружены.

1994 год – останки однозначно идентифицированы, однако так и не найдено информации о судьбе двоих пропавших детей.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Идея написать этот роман появилась во время экскурсии по Кремлю. Экскурсовод постоянно упоминала «третий Рим». Мне это понятие было незнакомо, и экскурсовод объяснила, что Иван Великий, правивший Россией в пятнадцатом веке, как-то сказал: «Два Рима пали [имея в виду Рим и Константинополь], а третий стоит [Москва], а четвертому не бывать». Эта интригующая мысль тотчас же захватила мое воображение, и через несколько дней родился сюжет, связанный с Николаем II и убийством его семьи, а также с политической борьбой в современной России.

Первоначально роман назывался «Четвертый Рим» – по очевидным причинам. Но когда издательство купило рукопись, редактор посчитал нужным изменить название. Если писателя зовут Стивен Кинг, он может называть свою книгу, как ему вздумается. Но если писателя зовут Стив Берри, то приходится привлекать читателей названием. Мы сразу же решили, что книга должна называться «Что-то о Романовых». И вот мы перебрали с сотню существительных, мучительно ломая голову над каждым, пока наконец мой агент Пам Эйхерн не предложила «пророчество».

Получилось превосходно.

Меня часто спрашивают, какие исследования я проводил, работая над книгой. Найти первичные и вторичные источники о семье Романовых и Николае II было просто. Проблема заключалась в их противоречивости. Я прочитал воспоминания многих очевидцев, и разногласия между ними были просто вопиющие. Я даже засомневался, действительно ли все эти люди присутствовали при одних и тех же событиях. В этой книге приводится русская поговорка: «Лжет как свидетель», и она, как мне кажется, попадает в самую точку.

Майлз Лорд, главный герой «Пророчества Романовых», остается одним из моих любимых персонажей. Я не хочу его терять, как мир потерял Романовых, поэтому, возможно, он как-нибудь возвратится в новых книгах о его приключениях в России. Меня часто спрашивают, есть ли в Майлзе что-либо от меня. Разумеется, мы оба юристы, и мы оба, бывая в России, посещали одни и те же места. Но на этом сходство заканчивается. Мне бы хотелось быть больше похожим на него.

Работая над этой книгой, я много узнал. Я узнал о судьбе Николая II и его семьи, об императорском дереве (павловнии войлочной), распространенном на западе Северной Каролины, о странной личности Феликса Юсупова, о предсказаниях Распутина, о пасхальных яйцах Фаберже и поразительных борзых. И меня удивил успех, который выпал на долю «Пророчества Романовых». Как и первый мой роман, книга стала бестселлером. К настоящему времени она вышла в восемнадцати странах. И каждый раз, когда я вижу ее на полке, я вспоминаю тот день и прогулку по Кремлю.

Надеюсь, книга вам понравится.

Стив Берри

Август 2006 года

ПРОЛОГ

Александровский дворец

Царское Село, Россия

28 октября 1916 года

Российская императрица Александра Федоровна услышала стук распахнувшейся настежь двери и отвернулась от кровати, впервые за несколько часов оторвав взгляд от неподвижного ребенка под одеялом.

В спальню ворвался ее друг, и она залилась слезами.

– Наконец, отец Григорий! Хвала всемогущему Господу! Алексей в тебе страшно нуждается.

Подсев к постели, Распутин изобразил крестное знамение. Его синяя шелковая рубаха и бархатные шаровары пропахли водкой. Впрочем, это смягчало обычно исходившую от него вонь, из-за которой фрейлины за глаза называли Распутина козлом. Но Александре Федоровне не было дела до запаха. Если он исходил от отца Григория.

Императрица несколько часов назад послала гвардейских офицеров на поиски Распутина, вспомнив о том, что он любил проводить время с цыганами в пригородах столицы. Сколько раз он кутил ночами напролет в обществе проституток! Докладывали даже, что он маршировал по столу со спущенными шароварами, похваляясь, каким наслаждением одарял придворных дам его здоровенный орган. Александра Федоровна отказалась верить в эти рассказы о своем друге и устроила так, чтобы принесший новость офицер получил назначение подальше от столицы.

– Я искала тебя с самого вечера.

Однако все внимание Распутина было приковано к ребенку. Отец Григорий рухнул на колени перед кроватью. Алексей пребывал без сознания. После обеда цесаревич играл в саду и упал. Через два часа начались приступы боли.

Затаив дыхание Александра Федоровна следила, как Распутин отдернул одеяло и изучает правую ногу, посиневшую и уродливо распухшую. Под тонкой кожей бешено пульсировала кровь, гематома достигла размеров небольшой дыни, ребенок прижимал ногу к груди. На бледном, осунувшемся лице цесаревича резко выделялись черные мешки под глазами.

Императрица нежно погладила сына по светлым волосам.

Слава богу, крики прекратились. Спазмы приходили со зловещей неотвратимостью каждые четверть часа. От высокой температуры у мальчика начался бред, от тихих стонов сына у матери разрывалось сердце.

Алексей пришел в сознание всего на несколько минут и начал умолять:

– Господи, смилуйся надо мной. Мамочка, ты мне поможешь?

Потом он спросил, прекратится ли боль, если он умрет. Александра Федоровна не нашла в себе сил сказать ему правду.

Что она натворила? Во всем виновата она. Хорошо известно, что вероятность заболеть гемофилией передается по женской линии, хотя сами женщины никогда ею не болеют. Дядя, родной брат, племянники императрицы умерли от этой болезни. Но она не считала себя носителем. Рождение четырех дочерей ничему ее не научило. И лишь когда двенадцать лет назад появился долгожданный сын, всплыла жестокая действительность. До родов ни один врач не предостерег Александру Федоровну о такой возможности. Но спрашивала ли она? А никто из них сам не вызвался. Даже на прямые вопросы нередко следовали пустые, уклончивые ответы. Вот чем отец Григорий отличался от всех остальных. Старец никогда не замалчивал правду.

Закрыв глаза, Распутин застыл рядом с больным мальчиком. Всклокоченная борода усыпана крошками засохшей еды. На шее болтался золотой крест, подарок императрицы. Распутин крепко его стиснул. Комната освещалась одними свечами. Распутин что-то бормотал, но Александра Федоровна не могла разобрать слов. И не смела ничего сказать. Она, царица, никогда не перечила отцу Григорию.

Только он мог остановить кровотечение. Его руками Господь оберегал Алексея. Цесаревича. Единственного наследника престола. Следующего российского царя.

Но чтобы стать царем, Алексей должен выжить.

Мальчик открыл глаза.

– Не бойся, Алеша, все будет хорошо, – прошептал Распутин.

Голос его был хотя спокойный и мелодичный, но твердый в своей убедительности. Отец Григорий погладил истекающего потом цесаревича.

– Я прогнал твои страшные боли. Теперь тебя больше ничто не будет мучить. Завтра ты выздоровеешь, и мы снова будем играть в веселые игры.

Распутин продолжал успокаивать мальчика.

– Вспомни, что я рассказывал тебе про Сибирь. Там много дремучих лесов и бескрайних степей, таких просторных, что никто не проходил их до конца. И все это принадлежит твоим маме и папе, и когда-нибудь, когда ты станешь здоровым, сильным и большим, это будет твоим.

Он стиснул руку мальчика.

– Когда-нибудь я отвезу тебя в Сибирь и покажу ее тебе. Тамошние люди не похожи на тех, что живут здесь. Алеша, ты должен обязательно увидеть своими глазами все это великолепие.

Его голос оставался ровным и спокойным.

У мальчика прояснился взгляд. Жизнь возвращалась так же быстро, как уходила несколько часов назад. Алексей попробовал приподняться в кровати.

Александра Федоровна забеспокоилась, опасаясь, что рана откроется снова.

– Осторожнее, сынок. Не делай резких движений.

– Мама, оставь меня в покое. Я должен слушать.

Цесаревич повернулся к Распутину.

– Отец, расскажи мне еще что-нибудь.

Улыбнувшись, Распутин рассказал ему про горбатую лошадь, безногого солдата и одноглазого всадника и про коварную царевну, которая превратилась в белую утку. Он рассказал про дикие цветы обширных сибирских степей, где у каждого растения есть душа, они разговаривают друг с другом; рассказал про то, как и звери тоже могут разговаривать, и про то, как он в детстве научился понимать, о чем перешептываются лошади в конюшне.

– Вот видишь, мама, я же говорил, лошади умеют разговаривать.

При виде этого чуда у императрицы на глаза навернулись слезы.

– Ты прав. Совершенно прав.

– А ты расскажешь мне все, что услышал от лошадей? – спросил Алексей.

Распутин одобрительно улыбнулся.

– Завтра. Завтра я снова буду рассказывать. А теперь ты должен отдохнуть.

Он гладил цесаревича по голове до тех пор, пока тот не погрузился в сон.

Распутин встал.

– Малыш будет жить.

– Как ты можешь быть так уверен?

– А ты как можешь сомневаться?

Его голос был полон негодования, и императрица тотчас же устыдилась своих сомнений. Сколько раз она корила себя за то, что именно из-за ее неверия страдает Алексей. Быть может, Господь Бог через проклятие гемофилии проверяет силу ее веры.

Распутин отошел от кровати. Опустившись на колени перед стулом, на котором сидела Александра Федоровна, он стиснул ее руку.

– Матушка, ты не должна отрекаться от Господа. Не сомневайся в Его всемогуществе.

Одному лишь старцу позволялось так запросто обращаться к императрице. Она была для него «матушкой», а ее супруг Николай II – «батюшкой». Именно так смотрело на них крестьянство – как на строгих родителей. В окружении императрицы болтали, что Распутин и сам простой крестьянин. Быть может, и так. Но он один мог облегчить страдания Алексея. Этот сибирский крестьянин, вонючий, со спутанной бородой и длинными сальными волосами, был посланником небес.

– Господь отказался слушать мои молитвы, отец. Он отрекся от меня.

Распутин вскочил на ноги.

– Как ты можешь так говорить? – Он рывком повернул ее голову к кровати. – Только посмотри на малыша! Он жестоко страдает, потому что ты не веришь!

Никто, кроме супруга, не посмел бы прикоснуться к императрице без позволения. Но она не сопротивлялась. Больше того, она была рада. Запрокинув ей голову, Распутин уставился императрице в глаза. Казалось, в бледно-голубых радужках была сосредоточена вся сила его личности. От них нельзя было укрыться, они были подобны пламени, одновременно испепеляющему и ласковому, далекому и такому близкому. Они проникали в самые потаенные глубины души Александры Федоровны, и она никогда не могла перед ними устоять.

– Матушка, ты не должна так говорить о Боге. Малышу нужна твоя вера. Ему нужно, чтобы ты верила в Господа.