Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 153 (всего у книги 307 страниц)

Уайетту нравилось быть снова в деле.

Последний контракт у него был давно. За последние годы работы стало меньше, и он тосковал по своему положению штатного агента. Восемь лет назад его вынудили уйти. Но он все-таки зарабатывал на жизнь, предлагая свои услуги, что представлялось будущим разведки. Меньше агентов в платежной ведомости, больше нанятых для конкретного задания – независимых парней, от которых можно в случае чего отречься и которые не требуют пенсии. Но ему пятьдесят, он уже мог бы подняться до заместителя администратора или даже главы агентства. Он всегда считался одним из лучших полевых агентов.

Пока…

«Что собираешься делать?» – спросил его Коттон Малоун.

Они оказались в западне. Двое вооруженных людей наверху заставили их лечь, еще двое находились в темных укрытиях, тянувшихся перед ними. Он подозревал западню, и теперь его опасение подтвердилось. К счастью, они с Малоуном были подготовлены.

Он потянулся к рации.

Малоун схватил его за руку.

– Нельзя.

– Почему?

– Мы знаем, что там. Они нет.

Они – это были трое агентов, получившие приказ наблюдать за периметром.

– Мы понятия не имеем, сколько там стволов, – сказал Малоун. – О четырех знаем, но их может оказаться гораздо больше.

Он нашел пальцем кнопку «ПЕРЕДАЧА».

– У нас нет выбора.

Малоун вырвал у него рацию.

– Если я соглашусь с этим, виновны будем оба. Мы можем справиться с этой ситуацией.

В них выстрелили несколько раз. Они лежали среди ящиков.

– Давай разделимся, – сказал Малоун. – Я влево, ты вправо, встретимся в центре. Рация будет у меня.

Он промолчал.

Малоун уставился в темноту, видимо, оценивая опасность и готовясь идти вперед.

Уайетт предпочел иной курс.

Удар пистолетом по виску, и Малоун без сознания рухнул на бетон.

Он взял рацию и приказал трем агентам войти внутрь.

Чей-то громкий голос вернул его к действительности.

В вестибюль нахлынула еще волна полицейских. Теперь людей гнали к выходам, служащие отеля помогали. Очевидно, кто-то наконец принял решение.

Уайетт оглядел эту кутерьму.

Главные лифты открылись на нижнем этаже, и люди вереницей шли наружу. Одним из них был Коттон Малоун.

Уайетт улыбнулся.

Малоун, как и предвидел Уайетт, выбросил пиджак. Одну из вещей, которые бы высматривали агенты секретной службы. Он наблюдал, как Малоун смешался с толпой, протиснулся к эскалатору и поехал вниз, к главному входу отеля. Уайетт остался, прячась за высокой портьерой. Агенты и полицейские шли к тому месту, где он стоял, жестами приказывая всем уходить.

Малоун сошел с эскалатора и вместо того, чтобы выйти в центральные двери, повернул направо и пошел к выходу, ведущему в Большой центральный вокзал. Уайетт отошел к одной из закрытых на вечер комнат для заседаний и достал из кармана рацию, уже настроенную на ту частоту, которой пользовалась секретная служба.

– Внимание всем агентам. Подозреваемый одет в светло-голубую, застегивающуюся донизу рубашку, светлые брюки, сейчас он без пиджака, выходит из главного вестибюля в туннель, ведущий в Большой центральный вокзал. Я иду в этом направлении.

Он чуть подождал, сунул в карман рацию и повернулся к вестибюлю.

Малоун вышел в дверь и скрылся.

Агенты секретной службы пустились в погоню, расталкивая толпу.

Глава 7

Нокс вышел из отеля «Плаза». Он знал, что, по крайней мере, трое членов Содружества находятся на грани паники. И поделом. То, что они санкционировали, было чревато риском. На его взгляд, слишком большим. Раньше они всегда действовали с разрешения правительства, и с такой поддержкой их поступки и власть были законными. А теперь они изменники, плывущие в бурных, неведомых водах.

Он пересек улицу и вошел в Центральный парк. Восемьсот с лишним акров деревьев, травы, озер и тропинок. Место отдыха целого города. Без него Манхэттен был бы одним сплошным кварталом бетона и зданий.

Он позвонил из «Плазы», попросил немедленной встречи. Связной тоже хотел поговорить – ничего удивительного – и находился поблизости, поэтому они выбрали ту же скамью, за Овечьим лугом, у фонтана Вифезда, где уже встречались.

Ждавший его человек был неприметным во всех отношениях, от незапоминающегося лица до простой одежды. Нокс подошел и сел, сразу же почувствовав неприязнь к самодовольному выражению лица Скотта Парротта.

– Человек, который высовывался из окна? – спросил он Парротта. – Один из ваших?

– Мне сказали, что это будет остановлено, но не сказали как.

Такой ответ вызывал больше вопросов, чем решал, однако Нокс оставил эту тему.

– Что теперь?

– Мы хотим, чтобы это стало сообщением для капитанов, – сказал Парротт. – Пусть знают, что о Содружестве нам известно все. Мы знаем его работников…

– Команду.

– Прошу прощенья?

– На компанию работает команда.

Парротт рассмеялся.

– Вы прямо-таки пираты.

– Каперы.

– Какая, черт возьми, разница? Крадете у кого только можно.

– Только у врагов этой страны.

– Неважно, кто вы, – сказал Парротт. – Мы все должны быть в одной команде.

– С нашей точки зрения дела обстоят иначе.

– И я сочувствую вашим боссам. Знаю, что их притесняли. Я понимаю их. Но всему есть предел. Вам нужно это усвоить. Они должны понимать, что мы ни за что не позволим им убить президента. Меня возмущает, что они думают, будто позволим. Как я сказал, это сообщение.

Национальное разведывательное агентство, очевидно, хотело, чтобы он лично доставил его. Парротт был связником Нокса с НРА. Год назад, когда стало ясно, что фракции в разведсообществе решили уничтожить Содружество, только НРА осталось на его стороне.

– Капитаны зададутся вопросом, почему вы посылаете им сообщения. Почему вмешиваетесь.

– Тогда скажите им, что у меня есть хорошие новости. Такие, что они должны благодарить нас за то, что мы сделали сегодня.

Нокс усомнился в этом, но продолжил слушать.

– Пока мы разговариваем, ключ к вашему джефферсоновскому шифру, наверно, загружается в мой портативный компьютер. Наши люди разобрались в нем.

Он не ослышался? Ключ к шифру найден? Через сто семьдесят пять лет? Парротт прав – капитаны затрепещут от восторга. Но существовала проблема только что произошедшей глупости. Он мог только надеяться, что надежно скроет их следы. Иначе никакой ключ к шифру не будет иметь значения.

– Если что-то способно помочь им вылезти из ямы, которую они вырыли себе сегодня, – сказал Парротт, – то лишь это.

– Почему не сказать нам?

Агент издал смешок.

– Не имею права. Сомневаюсь, что вы оставили куда-то ведущий след, и мы были там, готовые остановить попытку убийства, так что это не имеет значения.

Нокс промолчал. Он утвердился в решении, которое принял по пути сюда.

Выполнить его было необходимо.

– Я подумал, может, вы угостите меня обедом, – сказал Парротт. – Чем-нибудь мясным. Вы можете себе это позволить. Потом отправимся в мой отель, и вы сможете узнать, что написал Эндрю Джексон.

Неужели эта катастрофа может обернуться удачей? Даже Квентин Хейл, очевидно, пребывающий в ярости, услышав, что шифр разгадан, придет в бурный восторг.

Нокс пятнадцать лет был квартирмейстером, заслужив должность, которую занимал его отец. Он всегда улыбался, смотря пиратские фильмы с пародийным всемогущим капитаном, который безжалостно тиранит команду. Ничто не могло быть дальше от действительности. Пиратские общины действовали как свободные демократии, их члены сами решали, кто будет ими командовать и как долго. Тот факт, что капитан и квартирмейстер избирались, служил гарантией, что обращение с подчиненными будет справедливым, разумным. К тому же нового капитана или квартирмейстера могли избрать в любое время. Многие капитаны, заходившие слишком далеко, оказывались выброшенными на первый же встречный клочок земли, и в предводители избирали другого человека. А квартирмейстеру приходилось быть еще осторожнее, потому что он служил и команде, и капитану.

Хороший квартирмейстер понимал, как угождать обоим.

Поэтому Нокс знал, что делать.

– Идет, – сказал он с улыбкой. – Бифштекс с меня, – вытянул руку и дважды погладил Парротта по плечу. – Понял. Ваш верх. Я передам сообщение.

– Я надеялся, что вы поймете правильно.

Нокс отвел руку и хлопнул по обнажившейся коже на шее Парротта, вонзив в нее короткую иглу. Небольшое давление, потом нажатие на поршень, и содержимое маленького шприца вошло внутрь.

– Эй.

Парротт потянулся к больному месту.

Один. Два. Три.

Тело Парротта обмякло.

Нокс подержал его в сидячем положении, потом мягко уложил на скамью. Он использовал жидкость, взятую из рыбы с карибских рифов. Karenia annulatis. Быстродействующий смертельный яд. Столетия назад, в те славные дни, когда шлюпы бороздили южное море, не один враг был отправлен на тот свет его почти мгновенным действием.

Жаль, что этому человеку пришлось умереть.

Но выбора не существовало.

Никакого.

Нокс аккуратно положил руки Парротта ему под щеку, словно тот спал. Обыденное зрелище для Центрального парка. Нокс ощупал карманы брюк Парротта и нашел ключ от номера в отеле «Хелси Парк-лейн». Неплохой отель. Он сам останавливался там несколько раз.

Потом Нокс ушел.

Глава 8

Малоун спокойно двигался по низкому туннелю, соединяющему «Хайат» с Большим центральным вокзалом. Он знал, что из людного зала можно доехать поездом до «Сент-Реджиса», где ждала Кассиопея. Вместе они смогут решить, что делать дальше.

Интересно, что он думал так.

Вместе.

Малоун много лет жил и работал один. Два года назад он встретил Кассиопею, но лишь несколько месяцев назад, в Китае, они наконец признались в своих чувствах. Он думал, что их близость – это просто эмоциональная реакция на все, что произошло.

Но он ошибался.

Они были противниками, соперниками, потом друзьями. Теперь стали любовниками. Кассиопея была уверенной, умной, красивой. Их интимность была приятной, доверительной, они знали: каждый партнер получит от другого то, что необходимо. Вот и теперь, когда полицейские, наверняка мстительно обдумывающие случившееся, вели охоту за Малоуном, ему бы не помешала небольшая помощь.

Скорее даже большая.

Малоун вышел из туннеля, прошел через стеклянные двери, ведущие в окаймленный киосками вестибюль. Справа неясно вырисовывался выход на улицу. Он свернул налево и вошел в самый узнаваемый на свете вокзал длиной почти с футбольное поле и шириной с его треть. Знаменитый потолок – звезды зодиака из золотой фольги на голубом небе – возвышался на сотню футов. На центральной справочной будке красовались бронзовые часы с четырьмя циферблатами. Их стрелки показывали 7 часов 20 минут вечера. Во всех направлениях шли ведущие к платформам проходы и коридоры. Эскалаторы двигались вверх и вниз к путям на других уровнях. Малоун знал, что под ним находится большой обеденный зал, заполненный кафе, булочными и пунктами быстрого питания. Еще ниже находилась станция метро. Куда ему и было нужно.

Малоун осмотрел открытые рестораны, доминирующие на обеих сторонах просторного зала этажом выше. Услышал обрывки разговоров проходящих жителей пригородов. О состоянии Дэниелса ни слова.

Двое агентов вошли в вокзал из того туннеля, который он только что оставил позади.

За ними еще трое.

Малоун приказал себе оставаться спокойным. Преследовать его никак не могли. Им практически не за что ухватиться. Они просто ведут разведку. Обыск. Надеются на везение.

Трое полицейских вбежали с улицы. Еще несколько появились справа от него, сошли с эскалаторов, ведущих на Сорок пятую улицу.

Нет. Они шли на какой-то объект. Но что говорилось в записке Стефани? Не доверяй никому. Ему требовалось спуститься на два уровня в метро. К сожалению, теперь идти можно было только налево, к выходу на Сорок вторую улицу.

В этом заключался их план?

Он пошел по широкому пешеходному мостику над бетонной дорожкой. Один из полицейских появился из-за справочной будки и устремился к нему.

Он продолжал идти.

Ни полицейских, ни агентов на его пути не стояло.

Мостик с обеих сторон ограждали мраморные перила высотой до талии. За перилами Малоун заметил узкий выступ, ведший с моста к дорожке внизу.

Неожиданность – это всегда преимущество, но двигаться требовалось быстро. Полицейский за спиной наверняка находился всего в нескольких шагах.

Малоун сделал шаг в сторону, повернулся и ударил полицейского коленом в живот, повергнув его на землю. Он надеялся, что выиграл несколько драгоценных секунд, достаточных, чтобы уйти от остальных, еще находившихся в главном зале.

Он перепрыгнул через мраморные перила и застыл на выступе, увидев, что до нижней дорожки еще тридцать футов. Слишком высоко для прыжка. Малоун быстро пошел вперед, расставив руки для сохранения равновесия, спустился и спрыгнул с выступа, когда расстояние сократилось до десяти футов.

Наверху появились агенты и полицейские.

Выхватили пистолеты.

На нижней дорожке поднялась тревога, люди увидели оружие и стали рассеиваться. Малоун использовал их сутолоку как укрытие и побежал под мостиком, уходя с линии огня. Полицейским наверху потребуется несколько секунд, чтобы перейти на другую сторону мостика, этого времени должно хватить для побега. Ресторан «Устричный бар» находился слева от него, главный обеденный зал справа. Он знал, что десяток, если не больше, выходов ведут от этого зала к путям, поездам, лестницам, лифтам и рампам. Можно было вскочить в любой поезд и купить билет в вагоне.

Он быстро вошел в зал и направился к выходам в дальней стороне. Перед ними находился целый лабиринт буфетов, столов, стульев и людей.

Множество укрытий.

Появились двое. Они ждали за центральной колонной. Навели на него пистолеты, и ему вспомнилась старая избитая фраза.

Обогнать радио невозможно.

Он поднял руки.

Раздались громкие голоса – «На пол!»

Малоун опустился на колени.

Глава 9

Кассиопея Витт вышла из-под душа и потянулась к махровому халату. Прежде чем окутать влажную кожу его мягкими складками, сделала то, что обычно делала после мытья, по крайней мере когда это возможно – взвесилась. Она становилась на цифровые весы накануне, приняв душ после трансатлантического перелета. Само собой, после таких путешествий всегда прибавляются килограммы. Почему? Это как-то связано с обезвоживанием и сохранением флюидов. Она не была помешана на сохранении веса. Скорее, любопытствовала. Приближался средний возраст, поэтому то, что она ела, и то, что делала, значило гораздо больше, чем пять лет назад.

Она взглянула на жидкокристаллический дисплей весов.

56,7 кг.

Неплохо.

Кассиопея завязала пояс халата и обернула влажные волосы полотенцем. В соседней комнате из проигрывателя компакт-дисков лилось попурри классической музыки. Она любила «Сент-Реджис», легендарное историческое здание в самом центре Манхэттена, рядом с Центральным парком. Здесь останавливались ее родители, когда приезжали в Нью-Йорк, и здесь всегда останавливалась она. Поэтому когда Коттон предложил провести выходные по ту сторону Атлантики, она тут же вызвалась организовать пристанище.

Кассиопея выбрала Губернаторский номер люкс не только ради открывающихся видов, но и ради его двух спален. Они с Коттоном, хоть и делали громадные шаги вперед, все еще не выходили из рамок начальных отношений. Одной из спален не пользовались, но она имелась – на всякий случай.

После возвращения из Китая они проводили вместе много времени, и в Копенгагене, и в ее французском шато. Пока что погружение в этот эмоциональный омут, новый для обоих, их вполне устраивало. С Коттоном она чувствовала себя уверенно-спокойно, понимая, что они ровня. Коттон постоянно говорил, что общение с женщинами не его сильная сторона, но он себя недооценивал. Это путешествие служило превосходным образцом. Хотя для Коттона основной целью была встреча со Стефани Нелл, Кассиопея оценила тот простой факт, что он захотел взять ее с собой.

Но она тоже сочетала удовольствие с делом.

Одной из ее не особенно любимых задач была забота о фамильном деле. Она являлась единственной наследницей финансовой империи отца, обладавшей миллиардами и раскинувшейся на шесть континентов. Центральное управление в Барселоне вело повседневные операции. Кассиопея еженедельно получала отчеты, но иногда требовалось ее вмешательство как единственной держательницы акций. Поэтому вчера и сегодня она встречалась с американским управляющим. Она обладала деловой хваткой, но ей хватало ума доверять своим сотрудникам. Отец учил ее всегда наделять руководителей долей в доходах – процентами, пусть и небольшими – и был прав. Кассиопея была довольна управляющими, которые бережно заботились о ее компании и увеличивали доходы.

Коттон ушел часа два назад, решив дойти пешком до Сорок второй улицы. В Нью-Йорке такое интенсивное уличное движение, что проще прошагать тринадцать кварталов. Вечером у них ужин и театр. По ее выбору, сказал Коттон. Поэтому она несколько дней назад купила билеты и заказала столик в одном из своих любимых ресторанов. А еще зашла в магазин «Бергдорф Гудмен» и купила новое платье.

Почему бы нет? Надо же девушке покрасоваться.

Ей повезло. Платье от Армани сидело превосходно, никаких доделок не требовалось. Черный шелк, открытая спина, декадентский стиль.

Именно то, что нужно им обоим.

Кассиопее нравилось думать о том, как доставить удовольствие другому. Почти всю жизнь такие мысли были ей чужды. Это любовь? Может быть, одно из проявлений. Во всяком случае, она на это надеялась.

Раздался звонок в дверь.

Кассиопея улыбнулась, вспоминая вчерашний приезд.

Я давно узнал кое-что, сказал Коттон. Если подходишь к номеру отеля и там двустворчатая дверь, по другую сторону находится что-то очень хорошее. Если есть дверной звонок, это тоже всегда хороший знак. Но если и двустворчатая дверь, и звонок, черт возьми, будь начеку.

Она заказала вино и закуски, потому что до ужина еще оставалось время. Коттон спиртного не пил – никогда, по его словам, – поэтому ему она заказала клюквенный сок. Он должен был скоро вернуться. Со Стефани он встречался в шесть пятнадцать, а время уже близилось к восьми часам. Вскоре им нужно было уходить.

Снова звонок.

Кассиопея вышла из ванной и направилась по просторной гостиной к двустворчатой двери. Отодвинула задвижку, но на дверь внезапно нажали снаружи, и это неожиданное действие заставило ее попятиться.

Внутрь ворвались двое мужчин.

Кассиопея, развернувшись, ударила одного из них ногой в живот и метнула правый кулак, метя второму в горло. Пинок пришелся в цель, и мужчина согнулся, но во второго она не попала. Снова сделала разворот, уронила с волос полотенце и увидела пистолет.

Он был наведен на нее.

Появились еще трое вооруженных мужчин.

Кассиопея замерла и осознала, что халат ее распахнулся, открыв интимные части тела. Она подняла кулаки, исполненная решимости.

– Кто вы такие?

– Секретная служба, – ответил один из мужчин. – Вы арестованы.

Что натворил Коттон в этот раз?

– Почему?

– Убийство президента Соединенных Штатов.

Кассиопея редко удивлялась по-настоящему. Такое случалось, однако не часто. Но убийство президента?

Вот это новость.

– Опустите руки и заведите их за спину, – спокойно сказал агент. – И, пожалуй, запахните халат.

Она повиновалась и овладела собой.

– Можно одеться, пока вы не увели меня?

– Не в одиночестве.

Кассиопея пожала плечами.

– Меня это не смутит, если не смутит вас.

Глава 10

Малоун понял, что ни в какой полицейский участок они не направляются. На него надели наручники, потом быстро вывели из вокзала. Взяли у него бумажник и ключ от номера в «Сент-Реджисе», и он понял, что к Кассиопее явятся визитеры. Жаль ужина и спектакля. Большое было бы удовольствие. Он даже купил кое-что из одежды для такого случая.

Ему не дали времени на разговоры. Затолкали в ждущую машину, оставили на несколько минут в одиночестве, потом повезли куда-то. Сейчас они пересекали Ист-Ривер и въезжали в Куинз, оставляя Манхэттен позади. Полицейские машины впереди расчищали дорогу. Если бы он не слишком хорошо знал ситуацию, то решил бы, что они держат путь в аэропорт имени Кеннеди. Не везут ли его в какое-то место, находящееся полностью под их контролем?

Не доверяй никому.

Предостережение Стефани.

Возможно, она права.

Малоун сомневался, что в машине ему что-нибудь сообщат, но ему хотелось сказать одну вещь.

– Ребята, вы знаете мою фамилию, значит, знаете обо мне все. Я не пытался никого убивать.

Ни агенты на переднем сиденье, ни тот, что сидел рядом с ним на заднем, не ответили. Малоун предпринял другую тактику.

– Дэниелс не пострадал?

Опять никакого ответа.

Сидевший рядом с ним парень был молодой, напряженный. Очевидно, впервые оказался в таком положении.

– Мне нужно поговорить с кем-нибудь из «Магеллана», – сказал Малоун, перейдя с дружелюбного тона на раздраженный.

Агент, сидевший впереди на пассажирском сиденье, повернулся к нему.

– Тебе нужно сидеть и помалкивать.

– Пошел ты в задницу со своими указаниями.

Агент покачал головой.

– Слушай, Малоун, не лезь в бутылку. Ладно?

Этот заговор широко разветвлен.

Еще одно предостережение Стефани.

Оно теперь у них, записку у него отобрали при обыске.

Значит, они знают то, что знает он.

Фантастика.

Они двигались в молчании еще десять минут, потом въехали в аэропорт имени Кеннеди, через ворота, ведущие прямо к взлетающим и садящимся самолетам. Правда, один стоял в стороне, окруженный полицией. Сине-белый «Боинг-747», на хвосте нарисован американский флаг, на фюзеляже написаны золотыми буквами слова «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ».

ВВС-1.

С переднего сиденья ему бросили синюю куртку.

– Надень, – последовала команда.

Малоун заметил на груди и на спине три золотых буквы.

ФБР.

Они подъехали к трапу, ведущему в самолет. С него сняли наручники, и он вылез из машины, надевая куртку. С дальней стороны трапа появился какой-то человек. Высокий, тощий, с редкими седыми волосами и спокойным лицом.

Эдвин Дэвис.

– За нами наблюдают, – сказал он. – От терминала. У каждой телесети камера с телеобъективом. Будь осторожен в словах. Они наняли читающих по губам специалистов.

– Я слышал, ты получил повышение.

Прошлый раз они встречались в Венеции. Дэвис был заместителем советника по национальной безопасности. Теперь он стал главой аппарата Белого дома.

Дэвис указал на трап и негромко произнес:

– Повезло мне. Пошли наверх.

– Что с Дэниелсом?

– Увидишь.

* * *

Хейл смотрел телевизор. «Эдвенчер» шел к родной пристани, теперь на моторной тяге, вверх по мутной реке Памлико. Он убавил звук, устав от ведущих, строивших предположения в надежде удержать внимание зрителей, и зернистых кадров с изображениями двух устройств, высовывающихся из окон «Гранд-Хайата». Программа круглосуточных новостей была интересна лишь первые тридцать минут.

Он покачал головой, думая о собратьях-капитанах.

Чертовы недоумки.

Хейл понимал, что они вправе поступать по своему усмотрению – в Содружестве правило большинство, – но его не допустили к голосованию, а это противоречило Статьям. К сожалению, отчаянные ситуации порождают отчаянные поступки, и он понимал их расстройство. Им грозила тюрьма и конфискация всего, что их семейства скопили за прошедшие три столетия. У них сохранялась единственная надежда на листок бумаги, который он сейчас держал, забранный в отдельную оболочку из пластика.

На вторую страницу язвительного письма Эндрю Джексона.

Поскольку ты обожаешь секреты и ведешь жизнь, полную тайн, я предлагаю тебе сообразный вызов. Приложение к этому письму представляет собой шифр, составленный достопочтенным Томасом Джефферсоном. Мне сказали, он считал этот шифр превосходным. Прочти это сообщение и узнаешь, где я спрятал то, что тебе донельзя нужно. Не прочтешь – так и останешься предателем.

Хейл уставился на эту страницу.

Одиннадцать рядов произвольно взятых букв и знаков.

СТОЛЕБИР

КЛОРАСТУПОМЖРОГ

УТОЛЕПТР:

ЕФКДМРУ

УСРФИКСФАΔ

ИРОИТ:

РСБНОЕПКΦ

ОЛКГСОИТ

СТВГОБРОНТΧ

КОРСНОАБ

ОЛБДШСАЕПΘ

Бессмыслица.

Искренне надеюсь, что избранный тобой недостойный мужчины курс погубит тебя и я доживу до того дня, чтобы этому порадоваться.

В течение ста семидесяти пяти лет неудачные попытки найти ключ к джефферсоновскому шифру являлись источником неприятностей. Четыре раза эти неприятности вырастали до возможной катастрофы, и четыре раза с этой ситуацией удавалось совладать.

Теперь возник пятый сценарий.

Но вопреки тому, что могли подумать его коллеги, Хейл не сидел без дела. Он работал над решением их проблемы. Двумя разными путями. К сожалению, соотечественники уже могли поставить под угрозу его усилия.

На телеэкране появилось что-то новое.

Изображение самолета ВВС-1 на бетонке в международном аэропорту имени Кеннеди. Бегущая строка гласила, что подозреваемый был задержан при попытке покинуть «Гранд-Хайат», но отпущен.

Его спутали с другим человеком.

ПОКА НИЧЕГО НЕ ИЗВЕСТНО О СОСТОЯНИИ ПРЕЗИДЕНТА, КОТОРОГО, КАК НАМ СКАЗАЛИ, ДОСТАВИЛИ ПРЯМО К САМОЛЕТУ ВВС-1.

Ему требовалось поговорить с Клиффордом Ноксом.

* * *

Малоун вошел в салон. Он знал, что в самолете четыре тысячи квадратных футов тщательно спланированного пространства на трех уровнях, включая покои президента, кабинет, помещение для сотрудников и даже оперативный зал. Обычно, когда президент отправлялся в путь, с ним отправлялось и окружение, включающее в себя врача, старших советников, секретную службу и прессу.

Но в салоне никого не было.

Малоун подумал, что, возможно, Дэниелса привезли сюда для лечения и всех выпроводили.

Он двинулся за Дэвисом, тот подвел его к закрытой двери и повернул шарообразную ручку. За дверью оказался шикарный конференц-зал, наружные окна его были закрыты.

В дальнем конце длинного стола сидел Дэнни Дэниелс. Живой и невредимый.

– Я слышал, ты пытался убить меня, – сказал президент.

– Тогда вы были бы мертвы.

Пожилой мужчина издал смешок.

– Тут, пожалуй, ты прав.

Дэвис закрыл дверь.

– Вы не пострадали? – спросил Малоун президента.

– Ран нет. Только стукнулся головой, когда меня заталкивали в машину. К счастью, как многие заметили за несколько лет, голова у меня крепкая.

Малоун увидел на столе отпечатанную записку из отеля.

Дэниелс встал из кожаного кресла.

– Спасибо за то, что сделал. Похоже, я постоянно перед тобой в долгу. Но как только мы выяснили, кого они арестовали, и я прочел взятую у тебя записку, предположительно от Стефани, стало ясно, что положение очень серьезное.

Малоуну не нравился его тон. Непонятно, к чему вел этот разговор.

– Коттон, – сказал Дэниелс. – У нас есть проблема.

– У нас?

– Да. У тебя и у меня.

Глава 11

Уайетт вышел из метро на Юнион-сквер. Не такую суетливую, как площади Таймс– или Геральд-сквер, и не такую чинную, как Вашингтон-сквер. Юнион обладала особым характером, притягивающим более оживленную толпу.

Он наблюдал, как в помещении Большого центрального вокзала взяли Малоуна и вывели наружу. Но арестованным он оставался недолго – до того, как Дэнни Дэниелс узнал, что взят один из его белокурых парней, а Малоун определенно принадлежал к этому престижному клубу.

Уайетт пересек Четырнадцатую улицу и пошел по Бродвею в южную сторону, к Стренду, на четырех этажах которого продавались новые и букинистические книги. Он выбрал это место из уважения к своей противнице, любительнице книг. Лично он их презирал. В жизни не прочел ни единого романа. С какой стати тратить время на ложь? Иногда он отыскивал какие-то сведения в документальных книгах, но предпочитал Интернет или просто обращение к кому-либо с вопросом. Он не понимал, в чем состоит очарование печатного слова. И не видел никакого смысла в том, что люди накапливают книги тоннами, дорожат ими, будто драгоценностями.

Уайетт увидел ту, с кем шел на встречу.

Она стояла на тротуаре, внимательно осматривая книжные развалы, окаймлявшие бродвейский фронтон Стренда. У нее была репутация остроглазой, сдержанной, скромной. Трудной в сотрудничестве. Все это находилось в резком контрасте с ее внешностью, с рельефной фигурой, черными волосами, темными глазами и смуглым цветом лица, наследием предков-кубинцев.

Андреа Карбонель руководила НРА более десяти лет. Агентство сохранялось со времен Рейгана, когда добивалось наилучших результатов в разведке. ЦРУ, АНБ и почти все другие агентства ненавидели его. Но лучшие дни НРА были позади, теперь оно представлялось еще одной многомиллионной статьей расходов в черном бюджете.

Дэнни Дэниелс всегда предпочитал «Магеллан», возглавляемый его белокурой любимицей Стефани Нелл. Двенадцать ее агентов добились в последнее время многих успехов – разоблачили предательство первого вице-президента Дэниелса, помешали созданию Центральноазиатской Федерации, ликвидировали Парижский клуб, даже мирно сменили власть в Китае. Все это без участия Уайетта. «Магеллан» работал сам, без помощи со стороны.

Само собой, если не считать Коттона Малоуна.

Когда было нужно, Нелл охотно привлекала к делу своего шикарного парня. Уайетт знал, что Малоун принимал участие почти во всех значительных достижениях агентства. И, по сообщениям его источников, работал бесплатно.

Идиот.

Андреа Карбонель позвонила Уайетту три недели назад.

– Берешься за эту работу? – спросила она.

– То, чего ты просишь, может оказаться невозможным, – ответил он.

– Для тебя? Чушь. Все возможно для Сфинкса.

Уайетт ненавидел это прозвище, говорившее о его склонности к молчанию. Он давно овладел искусством молчать в разговоре, однако казаться его участником. Эта тактика нервировала большинство слушателей, побуждала их говорить больше, чем собирались.

– Моя цена приемлема? – спросил он.

– Вполне.

Уайетт прошел мимо книжных развалов, зная, что Карбонель последует за ним. Свернул за угол и прошел полквартала в восточную сторону, к Двенадцатой улице, потом вошел в дверной проем закрывшегося магазина.

– Дэниелс невредим, – сказала Карбонель, подойдя ближе.

Он был рад это слышать. Миссия выполнена.

– Как близко ты подошел, чтобы сорвать эту попытку? – спросила она.

– Где Дэниелс?

Он видел, что ей не понравился этот вопрос, но и ему не нравился ее тон.

– В аэропорту Кеннеди. В своем самолете. По пути сюда я слышала, что он хочет сделать заявление. Показать миру, что нисколько не пострадал.

Теперь он решил ответить на ее вопрос.

– Я делал свою работу.

– И в нее входило вовлечение Коттона Малоуна? Секретная служба взяла его на Большом центральном вокзале. Агентов направили туда по радио. Ты понятия не имеешь, кто сообщал эти сведения, так ведь?

– Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты уже знаешь?

– Что, если бы Малоун сплоховал?

– Этого не случилось.

Она наняла его, чтобы предотвратить попытку убийства, сказала, что не может доверить это поручение никому из штатных сотрудников. И сообщила, что ее агентство находится на бюджетной плахе, официально объявлено, что в будущем финансовом году оно будет упразднено. Сочувствия к ней Уайетт не испытывал. Его самого упразднили восемь финансовых лет назад.