Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"
Автор книги: Стив Берри
Жанры:
Триллеры
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 307 страниц)
Рэмси не хотелось слышать это. Как он может быть фактором, влияющим на ситуацию? Дэвис всего лишь заместитель советника по национальной безопасности. Мелкая пешка в большой игре. Поэтому он только бросил в сторону:
– Как и ты.
После этих слов он почувствовал негодование Дианы и попытался ее успокоить:
– Ты знаешь, что я имею в виду. Как Дэвис может быть для нас проблемой?
– Это твоя ошибка, Лэнгфорд. Ты имеешь склонность недооценивать своих врагов.
– Каким это образом Дэвис – мой враг?
– Я прочитала отчет по «Блазеку». Никто по имени Дэвис не был на той подводной лодке. Он солгал Дэниелсу. У него никогда не было никакого старшего брата.
– А Дэниелс об этом знал?
Она покачала головой.
– Он не читал отчет следственной комиссии. Он поручил это сделать мне.
– Ты можешь контролировать Дэниелса?
– Как ты только что мудро заметил, мы с Дэвисом занимаем равные должности. И у него такой же свободный доступ к президенту, как и у меня. Это Белый дом, Лэнгфорд. Не я устанавливаю правила.
– Какие новости от советника по национальной безопасности? Президент поможет?
– Он сейчас в Европе и не следит за этим делом.
– Ты думаешь, Дэниелс работает непосредственно с Дэвисом?
– Какого черта я должна это знать? Все, что я знаю, так это то, что Дэнни Дэниелс и на одну десятую не так глуп, как кажется. Просто ему очень хочется, чтобы все в это верили.
Рэмси посмотрел на часы на каминной полке. Скоро эфир заполнят новости о несвоевременной кончине адмирала Дэвида Сильвиана, вызванной травмами, полученными в результате несчастного случая. Завтра еще одна смерть в Джексонвилле, штат Флорида, может стать сюжетом местного телевидения. Происходило многое, и то, что сказала Маккой, сильно его беспокоило.
– Привлечение Коттона Малоуна к этому делу тоже может обернуться проблемой, – произнесла Диана.
– Каким образом? Человек уволился. Он просто хочет узнать больше о своем отце.
– Стефани не следовало отдавать ему тот отчет.
Рэмси был согласен с ней, но он также знал, что в ближайшее время это не будет иметь никакого значения. Вилкерсон и Малоун были почти мертвы. И поэтому он просто сказал:
– Мы просто использовали эту глупость к своей выгоде.
– Понятия не имею, как это нам может помочь.
– Просто знай, что так оно и будет.
– Лэнгфорд, я еще пожалею об этом?
– Ты благополучно отсидишь в своем кресте оставшиеся три года, а затем, после выборов, перейдешь на работу в какой-нибудь научно-исследовательский центр. А там будешь писать отчеты и доклады, которые, как всем известно, никто не читает. Подпись «бывший сотрудник Белого дома» замечательно выглядит на шапке фирменного бланка любой крупной организации. А еще я слышал, что там хорошо платят. Может быть, одна из телесетей наймет тебя поразглагольствовать в десятисекундном ролике о том, что делают другие люди, чтобы изменить мир.
– И все же. Я буду жалеть об этом?
– Диана, власть нужно завоевать. Не существует иного способа, чтобы ее получить. А теперь ответь мне все-таки на мой вопрос: будет ли Дэниелс сотрудничать и подпишет приказ о моем новом назначении?
– Я читала отчет по «Блазеку», – сказала она. – И сделала несколько проверок. Ты был на борту «Холдена», когда он отправился в Антарктиду искать ту подводную лодку. Ты и еще двое. Высшее руководство отправило тебя и еще двоих офицеров на секретное задание. По факту, эта миссия до сих пор засекречена. Даже я не смогла ничего о ней узнать. Лишь обнаружила, что вы сходили на берег и составили отчет по тому, что нашли. Этот отчет был доставлен тобой лично главе военно-морских операций. Что он сделал с этой информацией, никто не знает.
– Мы ничего не нашли.
– Ты лжешь.
Рэмси думал, что ответить на ее обвинения. Эта женщина вызывала у него опасения – политическое животное с великолепными инстинктами. Она могла помочь, но она же могла и навредить. Поэтому он попытался изменить тактику поведения.
– Ты права. Я тебе соврал. Но поверь мне, ты не захочешь узнать, что произошло на самом деле.
– Да, я не хочу. Но, что бы это ни было, оно может вернуться, и тебе придется заплатить по старым счетам.
Лэнгфорд думал об этом уже тридцать восемь лет, пока не решил, что с этим справится, – другого выхода у него не было.
Казалось, Диана едва сдерживала раздражение, видя его попытки увильнуть от ее расспросов.
– Я ощутила на собственной шкуре, Лэнгфорд, что прошлое всегда найдет способ вернуться. Те же, кто не выучил этот урок или забыл его, обречены на поражение. А теперь у тебя есть вовлеченный в это дело бывший агент, и, должна добавить, чертовски хороший агент. Он преследует свои личные интересы и, безусловно, воспользуется всей этой неразберихой. И Эдвин Дэвис затеял собственное расследование. Понятия не имею, что он собирается делать…
Рэмси слушал достаточно, пора бы все же узнать то, что его волнует гораздо больше, чем эти бесконечные нравоучения и треп про ничего не значащих людишек. Поэтому он перебил Диану:
– Ты сможешь повлиять на Дэниелса?
Она помолчала – видимо, поняла, что ему неинтересно ее мнение, – а затем медленно произнесла:
– Я бы сказала, что все зависит от твоих друзей на Капитолийском холме. Дэниелсу нужна их помощь в огромном количестве дел. Он делает именно то, что и каждый президент в конце своего срока: размышляет о наследии. У него также есть право на внесение законопроектов, поэтому если правые члены Конгресса захотят, чтобы ты вошел в Объединенный комитет начальников штабов, он отдаст ее им. Разумеется, в обмен на их голоса. Такие вопросы легко решаются. Ты должен набрать необходимое количество голосов, тогда вакансия будет за тобой.
Рэмси сказал достаточно, и Диана сейчас была лишней. Были еще дела, их необходимо было уладить до того, как он пойдет спать. Поэтому он завершил их встречу заявлением, которого Диана Маккой никогда не забудет:
– Конгресс не только одобрит мою кандидатуру, он будет на ней настаивать.
Глава 24
Монастырь Этталь
01.05
Малоун наблюдал, как Кристл отпирает дверь в церковь аббатства. Определенно, семья Оберхаузеров имела тут значительные привилегии. Уже близилась полночь, а они спокойно ходили там, где им вздумается.
В костеле осталось лишь тусклое свечение ламп. Они шли по потемневшему мраморному полу, и только эхо от их каблуков гулко разносилось по храму.
Все чувства Коттона были обострены до предела. Он знал, что ночью пустые церкви бывают очень опасны.
Они вошли в ризницу, и Кристл сразу направилась прямо к двери, ведущей в подвал монастыря. В конце лестницы они увидели, что дверь в дальнем конце коридора приоткрыта.
Малоун среагировал мгновенно и, схватив за руку Кристл, покачал головой, показывая знаками, что если они хотят двигаться дальше, то нужно быть как можно более осторожными. Он вытащил пистолет и прижался к стене. Дойдя до конца коридора, заглянул в комнату. Было такое впечатление, что там побывал смерч. Маленький и локальный, но достаточно действенный.
– Может быть, монахи напились? – пробормотал он.
Камни и резное дерево были разбросаны по полу, все экспонаты либо разбиты, либо перевернуты. Столы в дальнем конце комнаты опрокинуты. Два стенных шкафа насквозь изрешечены пулями.
А затем он увидел тело.
Та же женщина из кабинки. Никаких видимых повреждений или следов крови, но он уловил знакомый запах в спертом воздухе подвала.
– Цианид.
– Ее отравили?
– Посмотри на нее. Она подавилась собственным языком.
Коттон заметил, что Кристл не хочет смотреть на тело.
– Я этого не выношу, – нервно сказала она. – Трупы…
– Так что ты мне хотела показать? Неужели это…
Казалось, что Кристл все-таки взяла себя в руки и смогла не только заглянуть внутрь, но и внимательно осмотреть то, что осталось от «музея».
– Они пропали. Те камни, привезенные дедом из Антарктиды. Их здесь нет.
Коттон тоже их не заметил.
– Они так важны? – Он вспомнил, что на них те же знаки, что и в книгах. – Расскажите мне то, чего я еще не знаю.
Но Кристл все еще не пришла в себя от полученного шока; она лишь бормотала, что все неправильно, абсолютно неправильно. И тогда Коттон взял ее за плечи и, легонько встряхнув, произнес с нажимом:
– Вы могли бы рассказать об этом. Монахи немного расстроятся, увидев это; им даже не поможет покровительство вашей семьи.
Она все еще была очень взволнована.
– Мы пришли посмотреть только на камни? – спросил Малоун.
Кристл покачала головой:
– Нет. Вы правы. Есть еще кое-что.
Она шагнула к одному из красочно декорированных шкафов – его дверцы были открыты, а ящики выдвинуты, – заглянула внутрь и выдохнула: «О боже».
Малоун подошел к ней сзади и увидел, что задняя панель была взломана; теперь в ней зияла огромная дыра, куда можно было просунуть руку.
– Дед и отец хранили здесь свои бумаги.
– Об этом, по-видимому, знали не только вы и члены вашей семьи.
Кристл засунула руку в пролом, мотнула головой и бросилась к двери.
– Куда вы собрались?
– Нам нужно спешить. Надеюсь, что мы не опоздаем.
* * *
Рэмси погасил свет на первом этаже и поднялся по лестнице в спальню. Диана Маккой ушла. Лэнгфорд несколько раз рассматривал возможность улучшения их сотрудничества. Он считал ее достаточно привлекательной, но решил, что все же это плохая идея. Сколько мужчин потеряли свои посты из-за случайной связи? Их было так много, что всех не упомнишь, и он не собирался присоединяться к этому списку.
Очевидно, что Маккой опасалась Эдвина Дэвиса. Он знал этого человека. Их дорожки пересеклись много лет назад в Брюсселе. Тогда он был с Милисент. О, она была великолепна – молодая, умная, яркая и неутомимая в постели, но вместе с тем…
– Беременна, – сказала Милисент.
Рэмси, только сейчас услышав ее, спросил:
– И что же ты хочешь, чтобы я с этим сделал?
– Женись на мне, это было бы правильно.
– Но я не люблю тебя.
Она рассмеялась:
– О нет, любишь. Ты просто не хочешь этого признать.
– Нет, я действительно тебя не люблю. Мне нравится с тобой спать. Мне нравится слушать твои сплетни о том, что творится в офисе в мое отсутствие. Мне даже нравится издеваться над тобой. Но я не хочу жениться на тебе.
Она прижалась к нему и пристально взглянула в его глаза.
– Ты будешь скучать, если я уйду.
Рэмси был удивлен, как эта с виду интеллигентная женщина может совершенно не думать о самоуважении. Он бил эту женщину так много раз, что уже и не счесть, и она все еще была с ним рядом – видимо, ей это нравилось. Она жаждала этого. Желала.
Пара ударов прямо сейчас могла доставить наслаждение им обоим, но Рэмси решил, что терпение сослужит ему лучшую службу. Поэтому он сжал ее в нежном объятии и мягко сказал:
– Ты права. Я буду скучать по тебе.
Менее чем через месяц она была мертва.
А через неделю Эдвин Дэвис нашел другую работу.
Милисент рассказала ему, как Дэвис приходил каждый раз, когда она звонила ему. Он помогал ей, несмотря на то что ему не нравились такие отношения. Рэмси мог только догадываться, почему она призналась ему. Как будто это могло уберечь ее от следующих побоев и от новой боли. Это знание не могло его остановить, а она всегда прощала его. Всегда! А Дэвис ни разу ничего не сказал. Но каждый раз, когда они сталкивались взглядами, Рэмси замечал в его глазах неповторимый коктейль ненависти и разочарования. И он получал от этого наслаждение, невероятное наслаждение от ощущения полного контроля над ситуацией. Ни Дэвис, ни тем более Милисент никак не могли ему помешать, а тем более навредить. Дэвис тогда был мелким чиновником госдепартамента, и это было его первое назначение за границей. Он должен был решать проблемы, а не создавать их, держать рот на замке, а ушки на макушке. Но сейчас Дэвис был заместителем советника по национальной безопасности при президенте Соединенных Штатов. Другое время, другие правила. «И у него такой же свободный доступ к Дэниелсу, как и у меня». Именно так сказала Маккой. Она была права. Что бы Дэвис ни делал, это имело к нему прямое отношение. Никаких доказательств у него не было, но Рэмси всегда полагался на интуицию, она его никогда не подводила, и он научился доверять ей много лет назад.
И поэтому Эдвин Дэвис тоже должен быть уничтожен. Как и Милисент.
* * *
Вилкерсон с трудом продвигался по снегу к месту, где Доротея Линдауэр оставила свою машину. Его машина все еще слабо горела. Доротею, казалось, не заботило, что здание полностью разрушено, несмотря на то что, согласно ее словам, ее семья владела этим домом с середины XIX века.
Они оставили трупы в куче мусора. «Мы разберемся с ними позже», – спокойно резюмировала Доротея.
И она, как всегда, была права, их немедленного внимания требовали куда более важные дела.
Вилкерсон дотащил до машины последнюю коробку, привезенную им из Фюссена, и загрузил ее в грузовик. Как же его бесили холод и снег! Он любил солнце и лето. Из него скорее получился бы римлянин, нежели викинг.
Он открыл дверцу и устало привалился к машине. Доротея уже сидела на пассажирском сиденье.
– Давай, – сказала она ему.
Стерлинг смотрел на ее сияющий вид, а в уме подсчитывал разницу в возрасте. Он не хотел звонить.
– Позже.
– Нет. Он должен знать.
– Почему?
– Таких людей надо вывести из равновесия и как можно дольше удерживать в таком состоянии. Тогда они начинают совершать ошибки.
Вилкерсон разрывался между замешательством и страхом. «Я только что избежал смерти. Я просто не могу говорить с тем, кто вызвал сюда убийц» – вот о чем он думал. Ничто другое его абсолютно не волновало.
Доротея тронула его за руку.
– Стерлинг, послушай меня. Если ты сейчас не включишься в игру, то все потеряешь. У тебя нет иного выхода. Ни в коем случае нельзя останавливаться. Ты должен сказать ему.
Он с трудом мог различить ее лицо в темноте, но легко вспомнил и поцелуи, и восхитительное тело, и страстные объятия. Она была одной из самых поразительных женщин, встретившихся ему на протяжении всей жизни. И, ко всем своим явным достоинствам, была очень умна. Доротея точно предсказала поведение Лэнгфорда Рэмси, а он так и не смог ей до конца поверить.
И она только что спасла ему жизнь.
Поэтому Стерлинг нашел свой телефон, набрал номер и сообщил оператору на том конце провода свой код и пароль, а затем сказал, чего он хочет.
Двумя минутами позже голос Лэнгфорда Рэмси уже отвечал ему.
– Там, откуда ты звонишь, уже, должно быть, довольно поздно, – дружелюбно поприветствовал его адмирал.
– Ты жалкий сукин сын. Ты лживый кусок дерьма. – Вилкерсон так и не смог удержать эмоции и злость.
Мгновение в трубке стояла тишина, а затем он услышал железобетонный голос командира:
– Полагаю, есть веская причина тому, что ты разговариваешь подобным образом со старшим по званию офицером.
– Я выжил.
– Что значит «ты выжил»?
Насмешка в голосе собеседника смутила Стерлинга. Но почему бы Рэмси и не солгать?
– Ты отправил команду, чтобы уничтожить меня.
– Уверяю тебя, капитан, если бы я захотел, чтобы ты умер, это уже случилось бы. Тебе бы лучше поинтересоваться, кто же действительно желает твоей смерти. Быть может, фрау Линдауэр? Я послал тебя, чтобы ты познакомился с этой женщиной, чтобы как можно лучше узнать ее, выяснить то, что я тебе поручил.
– И я сделал все в точности, как вы и инструктировали. Я все еще хочу получить эту чертову звезду.
– И ты ее получишь, как и было обещано. Но все ли ты выполнил?
В тишине салона Доротея слышала каждое слово Рэмси. Она отобрала у Вилкерсона телефон и сказала:
– Вы лжете, адмирал. Именно вы хотите его смерти. И я бы сказала, что он сделал даже больше, чем от него требовалось.
– Фрау Линдауэр, как приятно наконец-то поговорить с вами.
Теперь и Вилкерсон мог слушать разговор Рэмси с Доротеей.
– Скажите мне, адмирал, почему я вас так интересую?
– Вы – нет. А вот ваша семья – очень.
– Вы многое знаете о моем отце, не так ли?
– Более или менее.
– Вы знаете, почему он был на той подводной лодке?
– Вопрос в том, почему это так интересует вас. Ваша семья искала ответы годами. Думаете, я не знаю об этом? Я просто послал одного человечка, и он должен был вам все рассказать.
– Мы знали, что документов и информации было намного больше, а ваш человек лишь кинул нам кость; а это несерьезно, – сказала Доротея.
– Сожалею, фрау Линдауэр, вы никогда не узнаете ответа на эту загадку.
– Вы в этом уверены? Позвольте вас огорчить. Даже не смейте рассчитывать, что я остановлюсь.
– Пустая бравада. Хотел бы я увидеть, достигнете ли вы успеха с тем же самым пафосом, с каким ведете этот разговор.
– Как насчет того, чтобы ответить на один вопрос?
Рэмси хихикнул:
– Хорошо, только один вопрос.
– Там есть что искать?
Вилкерсон был сбит с толку этим вопросом. Где искать и что?
– Вы даже не представляете себе.
И связь оборвалась.
Доротея отдала телефон, и Вилкерсон, набравшись смелости, все же спросил:
– Что ты имела в виду? Искать там?
Она села обратно на сиденье. Снег снаружи покрыл уже всю машину.
– Я этого боялась, – пробормотала она. – К сожалению. Все ответы находятся в Антарктиде.
– Что ты ищешь?
– Мне нужно прочесть все, что находится в грузовике, прежде чем я смогу тебе все рассказать. Я все еще не уверена.
– Доротея, я рискую своей карьерой, своей жизнью. Ты слышала, что сказал Рэмси? Он мог и не подсылать ко мне убийц.
Она сидела неподвижно, ни один мускул не дрогнул на ее бледном лице. Затем повернулась к нему:
– Сейчас ты был бы уже мертв, если бы не я. Твоя жизнь связана с моей.
– Позволь напомнить, у тебя есть муж.
– У нас с Вернером свободные отношения. И уже очень давно. Теперь есть только ты и я.
Доротея была права, и он знал это. И это знание наполняло сердце Стерлинга и страхом, и бешеным восторгом.
– Что ты собираешься делать? – через секундную заминку спросил Вилкерсон.
– Большое дело для нас обоих, надеюсь.
Глава 25
Бавария
Малоун осматривал замок через лобовое стекло автомобиля. Массивное здание цеплялось за отвесный склон горы. В ночи показались окна и изящные эркеры. Арочные лампы освещали внешние стены и их мягкую средневековую красоту. В его голове пронеслось одно высказывание Лютера о другой немецкой цитадели: «Могучая крепость – наш бог, цитадель, которая никогда не падет».
Он был за рулем арендованной машины, а Кристл Фальк с комфортом расположилась на пассажирском сиденье. Они в спешке покинули монастырь Этталь и углубились в морозные баварские леса, следуя по заброшенному шоссе. Малоун так и не заметил ни одной машины. Наконец, после сорока минут езды, появился этот замок, и они смогли остановиться. Над ними в чернильно-синем небе рассыпались сияющие звезды, словно застывший новогодний фейерверк.
– Это наш дом, – сообщила Кристл, как только они вышли из машины. – Поместье Оберхаузеров. Рейхсхоффен.
– Надежда и империя, – перевел он. – Интересное название.
– Наш семейный девиз. Здесь, на вершине этого холма, мои предки поселились более семисот лет назад.
Малоун изучал этот гимн порядку, серые древние камни, серые окна. Строго контролируемый порядок, нарушаемый только снегом, пытавшимся забиться в старые выступы.
Она отвернулась, и он поймал ее за изящное запястье. С красивыми женщинами было нелегко, а эта незнакомка была по-настоящему прекрасна. Даже хуже, она играла с ним, и он знал об этом.
– Почему твоя фамилия Фальк, а не Оберхаузер? – спросил Малоун, пытаясь лишить ее равновесия.
Кристл опустила взгляд на свою руку. Малоун усилил хватку.
– Замужество. Со временем оно стало ошибкой.
– Ваша сестра – Линдауэр. Она все еще замужем?
– Да. Однако не могу сказать, что из этого вышло что-то путное. Вернеру нравятся ее деньги, а ей нравится быть при муже. Это дает ей надежду, что ее любовники никогда не станут чем-то большим.
– Не собираетесь рассказать мне, почему вы так не ладите друг с другом?
Кристл улыбнулась, это только усилило ее привлекательность.
– Это зависит от того, согласитесь ли вы мне помогать или нет.
– Вы знаете, почему я здесь.
– Ваш отец. Вот почему и я, и вы здесь.
Коттон в этом сомневался, но решил прекратить допрос.
– Тогда давайте посмотрим, что же для вас так важно.
Они вошли в замок через арочную дверь. Внимание Малоуна привлек огромный гобелен, висевший на дальней стене. Еще один странный рисунок, вышитый золотом на бордовом и темно-синем фоне.
Кристл тут же заметила его интерес и пояснила:
– Наш фамильный герб.
Малоун изучил рисунок. Корона, висевшая в воздухе над изображением животного – возможно, кошки или собаки, трудно определить, – схватившего что-то похожее на грызуна.
– Что он означает?
– Мне так никогда и не удалось добиться внятного объяснения. Но одному из наших предков он нравился. Поэтому тот приказал вышить его и повесил здесь.
Малоун услышал, как снаружи донесся шум автомобиля, въезжающего во двор. Он посмотрел через открытую дверь и увидел мужчину, выходящего из «Мерседеса». В его руке был автомат.
Коттон узнал это лицо. Он уже видел его в своем номере отеля «Пост». Какого черта?
Мужчина поднял автомат. Малоун рывком задвинул Кристл за спину, как только пули влетели в открытую дверь и уничтожили стол, стоявший у дальней стены. В напольных часах, стоявших рядом с ним, вдребезги разбилось стекло. Они понеслись вперед, а Кристл показывала дорогу. Еще большее количество пуль врезалось в стену позади них.
Малоун вытащил пистолет, как только они завернули за угол и вбежали в короткий коридор, ведущий в обеденный зал. Он быстро осмотрелся вокруг и увидел комнату, украшенную с четырех сторон колоннадой и длинными галереями сверху и снизу. В дальнем ее конце Малоун заметил флаг Германской империи: величественный орел на черно-красно-золотом фоне. Он был специально подсвечен слабыми лампами. Под ним располагался черный каменный камин, такой большой, что внутри могли поместиться несколько человек.
– Разделимся, – быстро предложила Кристл. – Вы идете наверх.
Прежде чем Малоун смог возразить, она уже исчезла в темноте.
Коттон увидел лестницу, ведущую на галерею второго этажа, и осторожно сделал первый шаг. Чернота буквально ослепляла глаза. Повсюду были ниши, темные пустоты, где, как он опасался, его могли подстерегать еще большие неприятности.
Малоун поднялся по ступенькам и оказался на верхней галерее, в паре ярдов от балюстрады. Здесь все так же было темно. Взглянув вниз, он увидел лишь тень, скользнувшую в холл. И это удалось только благодаря льющемуся из коридора слабому свету. Внизу восемнадцать кресел выстроились в ряд за массивным обеденным столом. Их позолоченные спинки стояли ровно, как солдаты в шеренге, за исключением двух – под ними, видимо, пряталась Кристл.
Смех разрезал тишину:
– Ты мертвец, Малоун.
Очаровательно. Убийца знал его имя.
– Сначала достань меня, – позвал он, зная, что мужчина услышит только эхо и будет невозможно определить, где он прячется.
Малоун увидел, как мужчина рассматривает арки, проверяет камин, массивный стол, поднимает голову и внимательно глядит на массивную люстру…
Малоун выстрелил вниз. Пуля не достигла цели.
И тут Коттон услышал быстрые шаги. Кто-то быстро взбирался по лестнице.
Малоун ринулся вперед, завернул за угол и замедлил бег, как только обнаружил противоположную галерею. Позади не было слышно шагов, но он знал, что стрелок находится именно там.
В этот момент внизу со страшным грохотом стали падать стулья.
Ружейный залп с верхней галереи обрушился вниз и срезал верхушку стола. К счастью, толстое дерево выдержало натиск металла. Малоун выстрелил через галерею в ту сторону, где появившиеся вспышки обнаружили убийц. Теперь выстрелы были направлены в его сторону, и на него посыпалась мелкая каменная крошка.
Его глаза обшаривали темноту, пытаясь найти то место, где притаились нападавшие. Коттон попытался отвлечь внимание выкриками, но Кристл, намеренно или нет, похоронила его попытку. Он огляделся: сзади темные ниши, впереди абсолютный мрак. Малоун уловил движение на противоположной стороне – фигура направлялась прямо к нему. Он слился с темнотой, присел и пополз вперед, поворачивая налево, чтобы пройти холл как можно быстрее.
Что происходит? Этот человек тоже явился за ним?
И тут он заметил Кристл. Та внезапно появилась внизу, в центре холла, и теперь спокойно стояла не двигаясь в круге неверного света.
Малоун даже не попытался обнаружить своего присутствия. Вместо этого он спрятался в тени, прислонился к одной из арок и выглянул из-за ее края.
– Покажись! – крикнула Кристл.
Ответа не было.
Малоун оставил свою позицию и зашагал быстрее, стараясь удвоить расстояние между собой и стрелком.
– Слушай. Я ухожу. Если хочешь остановить меня, ты знаешь, что тебе надо сделать! – крикнул он.
– Не умно, – сказал мужчина.
Малоун остановился у другого угла. И тут он увидел нападавшего. Тот стоял и смотрел в противоположную сторону. Малоун бросил быстрый взгляд вниз и увидел, что Кристл все еще там.
Холодное возбуждение и всплеск адреналина успокоили его нервы и придали сил.
Тень перед ним подняла свое оружие.
– Где он? – спросил убийца, но не получил ответа. – Малоун, покажись, или она будет мертва.
Коттон сделал шаг вперед, оказавшись прямо напротив убийцы, и сказал:
– Я здесь.
Оружие наемника так и не поменяло своего положения – оно было направлено на Кристл.
– Я все еще могу убить фрау Линдауэр, – спокойно сказал убийца.
Малоун заметил его ошибку, но все-таки решил переключить его внимание на себя:
– Я застрелю тебя гораздо раньше, чем ты успеешь нажать на спуск.
Мужчина, казалось, пытался решить эту дилемму. Он медленно повернулся к Малоуну. Затем его движения ускорились, и стрелок, не видя Коттона, пустил автомат по кругу и одновременно нажал на спусковой крючок. Пули засвистели по всему холлу. Малоун уже был готов открыть огонь, как пули другого невидимого помощника ударили в стену.
Голова мужчины резко дернулась, выстрелы заглохли, а его тело перевалилось через перила и полетело вниз. Крик, быстрый и испуганный, задохнулся в тишине, как только стрелок достиг пола.
Малоун опустил пистолет, подошел к перилам и увидел, что у наемника начисто снесена половина черепа.
Внизу с одной стороны от Кристл Фальк стоял высокий худощавый мужчина с направленным вверх автоматом, с другой стороны – пожилая женщина. Увидев Малоуна, последняя, подняв голову вверх, громко сказала:
– Нам нравится ваше смущение, господин Малоун.
– Не было необходимости в него стрелять.
Старуха царственно повела рукой, и мужчина тут же опустил автомат.
– Думаю, все же была, – сказала она.
Глава 26
Малоун спустился на первый этаж. Теперь он смог хорошо рассмотреть незнакомцев.
– Это Ульрих Хенн, – сказала Кристл. – Он работает на нашу семью.
– И что же он делает?
– Присматривает за замком, – ответила за нее старуха. – Он главный камергер.
– А кто вы такая? – отрывисто бросил Коттон.
Ее брови приподнялись в немом изумлении, и она послала ему царственную улыбку, показав редко посаженные острые зубы. Она была неестественно худой и очень смахивала на старую мудрую птицу с блестящим серебристо-золотым оперением. На тонких руках просвечивали скрученные вены, а пигментные пятна усеивали запястья.
– Я – Изабель Оберхаузер.
Несмотря на ее приветливую улыбку, глаза оставались стальными и жесткими.
– Предполагается, что я буду впечатлен?
– Я – глава этой семьи.
Коттон указал на Ульриха Хенна:
– Вы и ваш слуга только что убили человека.
– Он незаконно вторгся в мой дом, с оружием в руках, пытался убить вас и мою дочь.
– И у вас чисто случайно нашелся автомат, а также человек, смогший снести ему полчерепа. И все это с расстояния в пятьдесят футов в плохо освещенном холле…
– Ульрих – великолепный стрелок.
Хенн ничего не сказал. Очевидно, он знал свое место.
– Я не знала, что они здесь, – сказала Кристл. – Я была крайне удивлена. Матери не должно было здесь быть. Но когда я увидела, что она и Ульрих входят в холл, я показала им жестом быть готовыми, пока я отвлекаю на себя внимание стрелка.
– Глупое решение.
– Кажется, это сработало.
Все, что случилось в этом замке, очень много рассказало Коттону о Кристл Фальк. Она не испугалась поработать мишенью. Но он все же никак не мог решить, чего было больше в таком поступке – храбрости или идиотизма.
– Я знаю не так уж много ученых, сумевших сделать то же, что и вы… – Коттон повернулся к Изабель Оберхаузер: – Нам этот стрелок пригодился бы живым. Я хотел бы выяснить, откуда он знал мое имя.
– Я тоже это заметила.
– Мне нужны ответы, а не новые загадки; а то, что вы сделали, только усложнило и без того запутанную ситуацию.
Но ему никто не ответил, поэтому Малоун, не задав больше ни единого вопроса, последовал за Кристл вверх по лестнице и оказался в одной из спален, где в дальнем углу огромная каменная печь с выбитой датой «1651» тянулась до самого потолка.
– Это была комната моих деда и отца. – Кристл вошла в нишу, украшенную декоративной скамейкой. – Мои предки, построившие Рейхсхоффен в XIII веке, патологически боялись попасть в ловушку. Поэтому из каждой комнаты есть два выхода, и эта не исключение. В действительности хорошая тактика в условиях семейных неурядиц.
Она нажала на место соединения плит, и часть стены мягко отошла, открыв лестницу, спиралью уходящую вниз. Кристл нажала на выключатель, и ряд низковольтных ламп осветили тьму.
Коттону ничего не оставалось, как последовать за ней вниз. Спустившись, Кристл нажала еще один выключатель.
Малоун заметил, что здесь был сухой, теплый, кондиционированный воздух. На полу лежали серые плиты, обрамленные тонкими полосками черного раствора. Грубые каменные стены оштукатурены и выкрашены в серый цвет. Все это подтверждало первоначальную догадку Малоуна, что фундамент замка был вырублен из основания горы много веков назад.
Одна комната переходила в другую. По стенам висели немецкие флаги, нацистские баннеры; тут была даже точная копия алтаря СС, полностью готовая для церемоний «присвоения имени ребенку», которые, как знал Коттон, были обычным делом в 1930-х годах. Бесчисленные статуэтки, игрушечный солдатик, поставленный на красочную карту Европы начала XX века, нацистские шлемы, сабли, кинжалы, униформа, шапки, куртки-ветровки, пистолеты, автоматы, значки, патронташи, кольца, драгоценности, перчатки и фотографии.
– Вот как проводил время мой дед после войны. Собирал все это.
– Похоже на нацистский музей.
– Публичное унижение больно ранило его. Он хорошо служил этому ублюдку, но так и не смог понять, что сам он ничего не значит для нацистской партии. В течение шести лет после окончания войны он изыскивал любую возможность вернуть потерянное признание. До тех пор пока не повредился рассудком в пятидесятых, он продолжал собирать все эти экспонаты.
– Это не объясняет, почему ваша семья до сих пор все это хранит.