Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 175 (всего у книги 307 страниц)

– Нам нужна всякая помощь, какую мы только можем привлечь.

– Но он отставник. Я не вижу, каким образом он может пригодиться.

– Ничего, может.

Главное – дать задел.

В нескольких шагах приоткрылась дверь, из которой Блейк попал на галерею. На той стороне стоял кто-то, тоже в пальто.

– Оставайся здесь, пока я не уйду. Незачем, чтобы нас вдвоем видели внизу.

Припадая к сужающимся стенам верхнего яруса, Блейк по кругу прошел на дальнюю сторону. Даймонд теперь смотрел на него с тридцатиметровой дистанции через пространство нефа. Плакат возле выхода извещал, что если тихим голосом говорить в стену, слова окажутся слышны на другой стороне. Отсюда и название: «Галерея шепотов».

А ну-ка попробуем… Стоя лицом к серому каменному своду, Блейк пробормотал:

– Не вздумайте облажаться с Малоуном и Данном.

Даймонд с той стороны помахал – стало быть, понял. И исчез под аркой.

То же самое думал сделать и Антрим, но тут в безмолвном воздухе что-то негромко хлопнуло. А спустя мгновение с той стороны раздался вскрик. Еще один тугой хлопок. Крик захлебнулся, перешел в стон.

Блейк бегом побежал обратно; выглянул за дверь, ничего не увидел и осторожно ступил вперед. Ниже по проходу на каменных ступенях он наткнулся на Даймонда – тот лежал лицом вниз, из двух ран темными дорожками струилась кровь. Перевернув агента к себе лицом, в его светло-нефритовых глазах Антрим увидел лишь застывшее изумление.

Даймонд приоткрыл рот, силясь что-то произнести.

– Держись, – сказал ему Блейк. – Я за помощью.

Рука Даймонда цепко ухватила его за рукав пальто.

– Надо же… Этого не должно было случиться.

Тело обмякло. Пульса не было.

«Что за черт!» – досадливо и бессмысленно мелькнуло в голове ошарашенного Блейка Антрима.

Внизу слышались затихающие шаги. Надо же, и оружия-то при себе нет. Все настолько неожиданно… Откуда, каким образом? Блейк начал спуск по лестнице в двести пятьдесят девять ступеней, опасливо гадая, не притаился ли за следующим поворотом убийца. Дойдя наконец до низа, он осторожно выглянул в пространство нефа, где маячила всего горстка посетителей. А вон там, в дальнем трансепте, к выходу быстрым шагом шла фигура. Мужчина.

Вот он приостановился, обернулся и прицелился. Блейк Антрим нырнул на пол. Но выстрела не последовало.

Вскочив на ноги, Блейк увидел, как стрелок припустил к дверям выхода. Тогда он бросился вдогонку и с налету, толчком открыл тяжеленное бронзовое полотно.

Валом накатила тьма.

С прежней заунывностью продолжал лить дождь.

Вон он – уже сбежал с лестницы собора и сейчас неторопливо трусит в сторону Флит-стрит…

6

Гэри Малоуна, скрутив, умяли в «Мерседес». Руки, понятное дело, за спину, на голову шерстяную маску-кулек.

Его пробирал страх. А кого бы, спрашивается, нет? Но еще сильнее он переживал за отца и за то, что могло произойти в том гараже. Эх, не надо было бежать… но отец сам приказал. Надо было оставаться с ним рядом, а на Иэна наплевать. А тот тоже хорош: сиганул с моста… Его, понятное дело, тоже предупредил. Но кто в здравом уме на такое пойдет? Норс вон прыгнул, и что? Здоровенный мужик, а вылез весь мокрый и дрожал как цуцик; сидел потом рычал всю дорогу, пока ехали.

Иэн Данн – парень с нутром, надо отдать ему должное.

Ну так и он должен быть. Нечего раскисать.

Вчера дома Гэри паковался, а у самого ум блуждал. Вернее, метался. Две недели назад мать рассказала, что человек, которого Гэри всю свою жизнь называет папой, на самом деле ему не отец. Отец, но не биологический. Объяснила, что произошло до его рождения – роман, беременность; призналась в своей ошибке, извинялась. Он вначале как-то все воспринял не задумываясь – какая, действительно, разница? Папа, он все равно папа и есть. А затем, и довольно быстро, пошли мысли. Вопросы пошли, да такие, с подковыркой…

Разница, оказывается, есть, да еще какая.

Кто он, Гэри, такой на самом деле? Откуда взялся? Где ему место?

Жить с матерью, но при этом зваться Малоуном? Или кем-то другим?

Поди пойми.

Он не знал. Но знать это надо.

До школы оставалось еще десять дней, и ужас как хотелось на День благодарения оказаться в Копенгагене, за тысячи миль от Джорджии. Уехать, улететь как можно дальше. Хотя бы на время.

Внутри клубился сонм горьких чувств, с которыми Гэри становилось все труднее совладать. К матери он всегда относился с уважением, слушался, не доставлял ей огорчений, но вот теперь над душой тяготела ее ложь. От Гэри она требовала, чтобы он все время говорил правду. А сама…

– Ты как, готов? – спросила мать по дороге в аэропорт. – Я слышала, у вас посадка в Англии?

Отец говорил, что они сначала сделают остановку в Лондоне, передадут на руки полиции парня по имени Иэн Данн, а затем стыковочным рейсом улетят в Копенгаген.

Гэри заметил, что глаза у матери припухшие, покрасневшие.

– Ты что, плакала?

Та кивнула.

– Я не люблю, когда ты уезжаешь. Скучаю.

– Так я ж всего на неделю.

– Да уж надеюсь, что не больше.

Гэри понимал, о чем она. В разговоре на прошлой неделе он впервые фразу бросил, что не прочь пожить где-нибудь в другом месте. Не дома.

– Ничего, Гэри, – вздохнула мать. – Все образуется.

– Скажи, кто мой настоящий отец. Биологический.

Мать качнула головой:

– Не могу.

– Да нет. Ты не не можешь, а не хочешь. Вот в чем разница.

– Я дала себе зарок. Этот человек никогда не войдет в нашу жизнь. Не станет ее частью. Я совершила ошибку тем, что была с ним, но исправила ее тем, что у меня есть ты.

Эти ее словеса он уже слышал. Проблема в том, что их все сложнее разделить. И те и другие основаны на лжи.

– Даже если ты узнаешь, кто этот человек, это уже ничего не изменит, – каким-то странным, плоским голосом сказала мать.

– Но я хочу знать. Ты всю жизнь говорила мне неправду. Правду ты знала, но никому не рассказывала, даже папе. Он, я знаю, тоже не всегда поступал хорошо. У него бывали другие женщины, ты мне рассказывала. Но он мне не лгал.

Ее глаза заискрились слезами. Мать была адвокатом, выступала от имени людей в суде. Однажды он видел ее в деле о защите чести, и – своими глазами, своими ушами – с тайной гордостью убедился, какая она на самом деле может быть твердая, гибкая и решительная. Может, он когда-нибудь тоже станет, как она, юристом…

– Мне пятнадцать лет, – сказал он ей. – Я не ребенок. И имею право все знать. А если ты не можешь рассказать… откуда я произошел, то у нас с тобою может возникнуть проблема.

– То есть ты думаешь уехать и жить в Дании? – спросила она.

Гэри решил: пусть не расслабляется.

– А что? Может быть.

Мать поглядела на него сквозь слезы.

– Я понимаю, Гэри, что вела себя не так. Это моя вина. И я от нее не уклоняюсь.

Вина Гэри не интересовала. Он хотел лишь покончить с болезненной неуверенностью, что день ото дня точила его все ощутимей. Не хотелось и расстраивать мать – он любил ее, она была ему родная, – но она ведь сама все так осложнила.

– Погости у папы, – сказала мать, утирая слезы. – Поживи в свое удовольствие.

Да, именно этим он и займется. Сколько можно переживать…

Родители у него развелись больше года назад, сразу перед тем, как отец ушел из юстиции и переехал в другую страну. С той поры мать с кем-то встречалась, но так, нечасто. Вот тоже: что значит «часто», «не часто»? Может, лучше сказать: «серьезно», «несерьезно»? Но это тема, которую с матерью так просто не обсудишь.

Это вроде как ее дело, а не его.

Жили они с матерью в красивом доме, в симпатичном районе. Ходил он в прекрасную школу. Учился не сказать чтобы на «отлично», но успевал вполне себе ничего. Играл в бейсбол, баскетбол. Сигареты и наркотики как-то не пробовал, хотя возможность всегда была. А вот с пивком, винцом и кое-чем покрепче ознакомиться успел, но не сказать чтобы это пришлось ему по вкусу.

Пацаном он был неплохим. Во всяком случае, на это надеялся.

Так отчего в голову лезет всякое? Да еще такое, от чего просто башню рвет?

Сейчас Гэри лежал на диванчике со связанными за спиной руками и головой в шерстяном колпаке, натянутом до рта. Поездка в «Мерседесе» длилась примерно полчаса. Гэри предупредили, что если он хотя бы пикнет, рот ему заткнут кляпом.

И он молчал. Так, кстати, лучше для нервов.

Слышалось движение, но без голосов, только раз где-то в отдалении раздался бой часов.

Вот рядом послышался хрусткий шелест, как будто разорвали пластиковую упаковку, а следом – мощные, с причавкиванием, жевки.

Гэри и сам был бы не прочь что-нибудь съесть.

Запах такой щекочущий, аппетитный… Что-то с солодкой. Гэри ее обожал.

– А мне немножко можно? – попросил он.

– А ты вообще засохни, соплезвон. Благодари бога, что жив еще.

7

Очнулся Малоун от тупой пульсирующей боли в голове. Судя по всему, пустяковая услуга как-то переросла в нешуточную проблему.

Тяжело моргнув, он с усилием приподнял голову.

Пальцы на лбу бережно ощупали кровяную коросту (судя по толщине, крови вылилось изрядно). Шею ломило от удара – судя по всему, Девейна. Их с Гэри дорожные сумки были раскрыты и выпотрошены, шмотье раскидано по этому не то стойлу, не то амбару. Там же валялся и пластиковый пакет Иэна Данна с вытряхнутым наружу содержимым.

В слепом порыве паники Малоун толкнулся вверх на занемелых, затекших ногах.

Где Гэри?!

Кто-то – уж чего ему это стоило – принял меры к поимке и возвращению Иэна Данна. Судя по охвату информационной сети, кто-то с очень длинными руками. Более того, кто-то из официальных кругов: человек с улицы не отдаст приказ таможне пропустить человека без досмотра и даже без паспорта на территорию страны, а та при этом не возьмет под козырек. Норс со своим дружком, понятное дело, самозванцы; но кто тогда на самом деле тот человек или люди, что сумели вот так запросто обойти британское паспортное законодательство?

Норс требовал от Иэна какую-то флэшку…

Надо разыскать Гэри. Ребятам он велел бежать, но они, дай бог, где-то здесь поблизости, пережидают, пока все уляжется и можно будет вернуться.

Только вот где они?

Малоун глянул на часы. Сколько он здесь – минут двадцать? Больше? Вон среди одежды его мобильник. Позвонить в полицию? Или может, Стефани Нелл в «Магеллан Биллет»? Нет. В заваруху попал он, ему с нею и разбираться. И уж точно кому он звонить не будет, так это Пэм. Не хватало еще, чтобы о происшедшем узнала его жена, пускай и бывшая. Сам влип, сам и выкарабкивайся – знал, на что шел.

Но втягивать сюда еще и Гэри? Это непростительно.

Малоун оглядел постройку: дворово-садовый инвентарь, пара канистр, верстак. Короче, мастерская или бытовка. За открытой дверью с козырьком шелестел дождь. Мокрая подъездная дорожка вливалась в обсаженный деревьями проулок. Может, ребята вскорости все-таки появятся…

А пока надо бы собрать одежду.

К делу придется подключить городскую полицию. Да, пожалуй, так будет разумней всего.

Внимание привлек шум где-то в изгороди, отделяющей постройку от соседнего участка.

Как будто кто-то сквозь нее продирался.

Ребята?

Из предосторожности Малоун решил опять лечь. Он приник щекой к холодным булыжникам и смежил веки, оставив щелочку для наблюдения.

***

Иэн крадучись прошелся по окольным улочкам и задворкам, используя непогоду, деревья и заборы ухоженных дворов как прикрытие. Считаные минуты ушли у него на то, чтобы отыскать двор, куда вначале вкатил тот «мерс». Дверь в хибару там была открыта, а машины не было. Уехала.

Иэн проворно огляделся. В близлежащих домах вроде никого не было.

Он подобрался к открытому гаражу, где по полу было раскидано барахло из сумок обоих Малоунов. А вон там у стены, кажется, растянулся сам Малоун. Иэн бочком подошел и опустился рядом на корточки; до слуха донеслось затрудненное дыхание. Первой мыслью было потормошить его, спросить, всё ли с ним в порядке, но вскоре Иэн раздумал. Встревать куда бы то ни было он этого мужика не просил, а делать это сейчас не надо тем более. Хлопот не оберешься.

Он взялся искать то, за чем пришел, – и нашел свой пакет под скомканной рубашкой. Видно, мешок эти козлы бросили тут за ненадобностью. Действительно, зачем он им? Они-то разыскивали флэшку. А книги, перочинный ножик и всякая мелочь для них – ничего не значащий мусор.

Покидав все в пакет, Иэн снова поглядел на Коттона Малоуна. Вообще, мужик вроде нормальный. Может, его отец чем-то на него похож… Правда, благодаря своей непутевой мамаше кто его отец, он никогда не узнает. В глазах Малоуна, когда тот раскусил, что Норс не из Скотленд-Ярда, Иэн заметил неподдельную тревогу. Страх за обоих своих юных попутчиков. От того, что Малоун был рядом в машине, Иэн чувствовал себя даже немного лучше. Как-то уверенней. Вообще до него по жизни немногим когда-либо было дело, а ему, соответственно, – до остальных.

Ну а теперь уж чего начинать… Теперь уже поздно. Жизнь – штука крутая, и такой, как Малоун, это поймет.

Во всяком случае, это внушал себе Иэн Данн, готовясь дать отсюда деру.

– Где Гэри?! – рявкнул, внезапно вскакивая, Малоун.

Иэн в ужасе отшатнулся, но на лице у него быстро проступило облегчение.

– Тьфу ты, гадство! Я-то думал, ты в отрубе.

– Видел я, как ты переживал… Только за своими пожитками и вернулся.

Дерзость вернулась на лицо паренька:

– Я тебя во все это соваться не просил. Не втягивал. Я тут вообще не при делах – твоих. А ты – моих.

А у самого вид малость сконфуженный; эдакая сердитая попытка оправдаться. Надо бы попытать снова…

– Так где Гэри?

– Те копы его взяли.

Малоун дернулся так резко, что в голове поплыло.

– Что?! Они никакая не полиция, и ты это знаешь. Почему они его взяли, а тебя – нет? Ведь им только ты и был нужен.

– Я сумел сделать ноги. Он – нет.

Ухватив в броске Иэна за плечи, Коттон приблизил к нему свое лицо:

– Ты его оставил?

– Я ему сказал «прыгай со мной», а он не стал.

«Прыгай»?

Малоун выслушал про то, что случилось в Маленькой Венеции, как Иэн сиганул с моста.

– Так что Гэри остался у тех гадов, – закончил рассказ паренек.

Неожиданно Коттон вырвал у него из руки пакет.

– Где та флэшка, которой они домогаются?

Иэн не ответил. А впрочем, чего от него ожидать? Это всего лишь шпанец, усвоивший нехитрое уличное правило: хочешь уцелеть – держи язык за зубами.

– Вот что я тебе скажу, – обратился к нему Малоун. – Тобой займется полиция: я это обеспечу. Тогда я смогу найти Гэри. – Он железной хваткой впился Иэну в левое предплечье. – Только дернись у меня: сделаю так, что в глазах заискрит.

Говорил он вполне серьезно.

Малоун был не просто разгневан – он был взбешен. На этого выродка, на себя… И ярость его была взрывоопасной смесью отчаянья и страха. Из-за этого шпанца его самого чуть не пристрелили, а его сын сейчас находится в опасности.

Тем не менее мысленно Малоун велел себе остыть.

– Что ты думаешь со мною делать? – спросил паренек запальчиво.

– Считай, что я взял тебя в оборот.

– Я не твой.

– Вот и хорошо. Потому как иначе разговор у нас имел бы куда более прикладной характер, чисто физически.

Судя по глазам, намек Иэн понял.

– Итак, даю тебе один шанс, последний, – с нажимом сказал Малоун. – Почему эти люди тебя преследуют?

– Потому что я был на «Оксфорд Сёркус» месяц назад, в тот день, когда убился тот парень.

8

Иэн чутко бдел в конце зала, где знак «Выход в город», и зондировал глазами людную посадочную платформу.

Кто следующий?

Взгляд уцепил ухоженную бабульку – серое твидовое пальто, иссиня-седые букли, – которая сновала, прихрамывая и от этого слегка подскакивая, как будто ее блохи кусали. На сгибе руки она держала сумочку-«лягушку», золоченая застежка которой была отомкнута, отчего «лягушонка» как будто позевывала. Соблазн просто неотразимый – такой, что невольно закрадывается подозрение, не приманка ли это. Полиция такие подлянки на станциях иногда устраивала. Однако минута зоркого наблюдения показала: цель чиста. И Иэн осмотрительно двинулся к ней, пробираясь сквозь лавину часа пик.

«Оксфорд Сёркус» была одним из его излюбленных мест охоты. «Бейкерлу», «Центральная», «Виктория» – все основные линии метро сливались тут воедино. Ежесуточно по утрам и вечерам поезда подземки выметывали из себя и поглощали икринки пассажиров – десятки тысяч, – изрядная часть которых здесь ответвлялась и вытекала наружу, в модные магазины и трендовые салоны, расположенные вдоль Оксфорд– и Бонд-стрит, в двадцати метрах над этим гудящим подземельем. А затем на спуске многих из них, как и эту вот денежного вида бабульку, отягощали фирменные пакеты и мешки – ну прямо-таки опознавательный знак для промысловиков вроде Иэна, у которого из пятнадцати лет, что он прожил на свете, пять прошли в неустанной практике здесь, дав недюжинный опыт.

На руку было и то, что мало кто усматривал в нем угрозу. Росту Иэн был невысокого, на вид субтильный, с густыми блондинистыми волосами, которые он регулярно подравнивал себе ножницами (прошлогодней своей добычей из «Хэрродс»). К этому занятию у него, кстати, был подлинный талант, и он даже иной раз подумывал когда-нибудь – когда наскучит улица – заделаться парикмахером. Ну а пока эти задатки помогали ему поддерживать имидж обаяшки, к которому незнакомые люди проникаются симпатией, а вместе с тем – доверием. Хорошо и то, что в отделах благотворительности можно было задаром – или почти – разжиться шмотками. У Иэна в фаворе были вельветовые штаны и рубашки с воротниками на пуговках. Было в этом неформальном антураже что-то от его любимого литературного героя, Оливера Твиста. Образ по сути идеальный для хитрого на выдумки воришки.

Шотландка-мать нарекла его Иэном (единственный от нее подарок, помимо самой жизни). А когда ему было три месяца, она исчезла, и ее заместила тетушка-англичанка, от которой Иэн получил фамилию Данн. Ту свою тетушку он не видел уже три года – с того самого дня, как из окна второго этажа выскользнул и растворился средь улиц Лондона, где выживал все это время за счет людской благотворительности и своего воровства.

Полиции он был известен. Несколько раз попадался и оказывался в участке, один раз даже на Трафальгарской площади. Но в тюряге не оказывался ни разу, все время выходил сухим из воды. Сменил три семейных приюта с попытками его исправить, остепенить, но каждый раз дело заканчивалось побегом. Возраст пока работал на него, а также бедственное положение. Жалостью можно научиться легко манипулировать, и Иэн в этом преуспел.

К бабульке он подобрался под прикрытием толпы – метод, отработанный за годы успешной практики. Все аккуратно и просто: для начала легонько, как бы невзначай, натолкнуться.

– Ой, извините, – со стеснительной улыбкой пробормотал он.

Бабуля тут же потеплела и дружелюбно отмахнулась:

– Не стоит извинений, молодой человек.

Тех секунд, что прошли впритирку с объектом охоты, Иэну вполне хватило для того, чтобы нырнуть к ней в сумочку и выгрести то, что попало под ладонь. Рука моментально юркнула обратно под куртку, а сам охотник скользнул поглубже в толпу. Брошенный украдкой взгляд подтвердил, что старушка ничего не заметила. Тогда Иэн взял курс наискось через толпу, мимоходом посмотрев, что у него в ладони.

Оказалось, малиновый цилиндрик с черным пластмассовым колпачком.

Вначале подумалось, что это зажигалка или еще что-нибудь, что можно заложить или продать. А оказалось, баллончик перечного газа. Такая добыча ему уже разок-другой попадалась. Презрительно покривившись, Иэн прикарманил трофей.

Между тем взгляд выхватил из толпы еще один объект.

Мужчина лет пятидесяти, в элегантном замшевом пиджаке. Карманы с клапанами, причем в правом что-то определенно есть. А значит, есть и возможность. Самую вкусную поживу Иэн вытягивал именно из карманов таких вот щеголеватых. Эта мишень была долговязой, слегка угловатой, с крючковатым носом. Мужчина стоял лицом к рельсам и при этом попременно смотрел то на часы, то на электронное табло, где уже высветилась надпись о прибытии – значит, поезд будет уже вот-вот.

И действительно: из черного зева туннеля мощно дохнуло сухим воздухом, и послышался нарастающий ураганный гул. Под остерегающий голос громкоговорителя людская волна, готовясь хлынуть в вагоны, подступила к краю платформы.

Мишень Иэна примкнула к толпе, пробравшись через нее, чтобы быть в числе первых. Вот он, момент максимального отвлечения.

Все устали, всем не терпится домой. Внимание снижено, защита тоже.

От первой попытки разжиться досталось хрен да маленько. Будем надеяться, что во второй раз удача улыбнется.

Он присоседился к щеголю и без промедления запустил ему руку в боковой карман. Толкотня тел давала идеальную маскировку. Пальцы легли на какую-то прямоугольную пластмассовую штучку, и руку Иэн вынул как раз в тот момент, когда на станцию с железным грохотом влетел поезд.

И тут из густой чащи тел на мгновение выпростались две руки и спихнули щеголя с платформы прямо под поезд.

Станция, словно набрав в грудь воздуха, многоголосо ахнула, и в следующую секунду ее огласили визги и вопли.

Как до небес, взвился сухой скрежет тормозов.

Змеей шипела гидравлика, перекрывая пестрый изумленный гам, крики, шум.

Иэн вдруг понял, что стоит сейчас с тем, что выхватил из кармана теперь уже покойника; стоит у всех на виду. Но внимания на него никто не обращал – никто, кроме высокого типа с кучерявой седоватой шевелюрой и седыми усами.

И тут до него дошло. Руки, что столкнули щеголя с платформы, принадлежали именно этому типу.

Их взгляды встретились.

Кучерявый потянулся за тем, что держал сейчас Иэн, а тот, повинуясь безотчетному инстинкту, отдернул руку и повернулся бежать.

Сзади его сграбастали две крепких руки. Но Иэн был тоже не подарок: что было силы вдарил каблуком по пальцам ступни в мягких туфлях.

Кучерявый, охнув, ослабил хватку, и Иэн, расталкивая встречных, по-заячьи дал стрекача.

Никто его не останавливал. Внимание толпы было сосредоточено на поезде и человеке на рельсах. Двери вагонов раскрылись, и из них на платформу выкатывался встречный людской вал.

Иэн продолжал рваться вперед. Гонится ли за ним этот мужик, он не знал. Отчаянно хотелось одного: смыться отсюда, чтобы никто не нашел. Надо же, какое столпотворение вокруг… Вот тебе и сходил на дело.

Кое-как он добрался до выхода с «Оксфорд Сёркус» и припустил вверх по облицованному плиткой переходу.

Здесь народа было немного, основная масса все еще толклась внизу на платформе. Впереди послышались свербящие трели свистков, и Иэн едва успел посторониться, пропуская двоих «бобби», озабоченно спешащих к месту происшествия. Он еще, кстати, даже не успел взглянуть, что именно выудил из кармана у того летуна с платформы. А ну-ка посмотрим…

Флэшка от компа.

Иэн сокрушенно покачал головой. Всего эта фигня? Значит, ужин нынче придется клянчить на бесплатной раздаче при ночлежке. А так хотелось наскрести на ломтик пиццы…

Флэшку он сунул в карман и помчался к эскалатору. Наверху по проездному, подрезанному недавно где-то в Челси, прошел через турникет и через замызганные стеклянные двери вышел под занудно моросящий дождь на тротуар. Промозглый воздух заставил застегнуть молнию на куртке и сунуть руки поглубже в карманы. Свои перчатки он пару дней назад посеял где-то на Ист-Энде. Протолкнувшись через запруженный тротуар, Иэн свернул за угол, минуя газетные-сигаретные киоски. Глаза он не отрывал от неровной, замусоренной брусчатки.

– Вот ты где, – послышался любезный голос. – А я тебя жду, жду…

Иэн вскинул глаза. Кудрявый непринужденно обвил его рукой за плечи и рывком развернул к припаркованной у бордюра машине. Из-под куртки у него мелькнул кончик ножа и больно уперся в уязвимую плоть бедра.

– А теперь тихонько, легонько, – проворковал кудрявый вполголоса. – Иначе кровушкой изойдешь.

Три шага, и они уже у открытой задней дверцы темного «Бентли». Запихав Иэна внутрь, мужик обошел машину спереди и сел на сиденье.

Защелкнулись дверные замки, и машина тронулась с места.

Иэн сидел неподвижно, засунув руки в карманы.

Его внимание было приковано к человеку, что сидел рядом с кудрявым. Выглядел он старше, а одет был в темно-серый костюм с жилетом. Спина прямая, а в жестком взгляде зеленых, с карими крапинками глаз читалось: к непослушанию он не привык.

– У тебя есть нечто, что нужно мне, – отводя с морщинистого лба густую седую прядь, произнес он низким, с хрипотцой голосом. Дикция была безупречна.

– Я не имею дела с теми, кого не знаю.

– Надо же, – холодный, отстраненный взгляд аристократа перешел в снисходительную усмешку. – А я не имею дела с шалопаями-беспризорниками. Дай сюда флэшку.

– А что в ней такого важного?

– Этого я не считаю нужным объяснять.

По спине скатилась капелька холодного пота. Что-то при виде этих двоих повергало в неизъяснимое отчаяние.

Это Иэну не нравилось.

И он соврал:

– Я ее выкинул.

– Мелкие воришки вроде тебя ничего не выкидывают.

– Я мусора не держу.

– Убей его, – запросто сказал старший.

Кудрявый выхватил нож и приготовился к удару.

– Да ладно, ладно, – пошел на попятную Иэн. – У меня она.

Старший жестом пресек намерение кудрявого.

«Бентли» в транспортном потоке замедлил ход.

За сероватыми тонированными, в каплях дождя стеклами было видно, как машины вокруг замедляются: видно, где-то впереди загорелся красный свет. Час пик, тут супротив не попрешь. Иэн проворно взвесил шансы: получалось негусто. Кудрявый по-прежнему держал нож и не спускал с него глаз. Старший тоже смотрел внимательно, а салон машины стеснял свободу действий.

Иэн вынул левую руку и обнажил флэшку.

– Вам это, что ли, надо?

– Умница, – похвалил старший.

Иэн пошевелил правой рукой и едва сдержал улыбку.

Пальцы сжали газовый баллончик. Он чуть не выбросил его, считая бесполезным. Дурень: да ему сейчас цены нет…

Старший потянулся за флэшкой.

Выхватив правую руку, Иэн пустил густую аэрозольную струю – в лицо и ему, и кудрявому.

Оба взвыли, по-медвежьи огребая ладонями лица. Глаза им, судя по всему, жгло что надо.

– Кончай его! – натужно просипел старший.

Кудрявый, из глаз которого катились слезы, бросил нож и, не открывая глаз, на ощупь полез под пальто.

Наружу показался ствол.

Иэн дал еще одну струю, от которой кудрявый взвизгнул, ловко отомкнул ближний дверной замок и выскользнул на мокрый асфальт меж двумя соседними машинами, урчащими на холостом ходу. Прежде чем захлопнуть дверцу, он даже успел нагнуться и подхватить с коврика нож.

Женщина в соседней машине посмотрела на него как-то странно.

Ну и пусть.

Лавируя среди скопища машин, Иэн выбрался на тротуар и затерялся в мокром вечернем сумраке.

***

– Значит, ты там приворовывал, – заключил Малоун, выслушав рассказ.

– Ну, подрезал кой-чего… Короче, флэшку у того кренделя я вынул как раз перед тем, как тот хер пихнул его под поезд.

– Ты прямо видел, как он его толкал?

– Ну а как еще, – кивнул паренек. – Я в тот момент как-то растерялся, ну и побежал. А кончилось тем, что тот гад, который его пихал, поймал меня и сунул в «Бентли».

Демонстративно подняв пластиковый пакет, Малоун снова спросил:

– Так где, говоришь, та флэшка?

– Я ее, когда ноги из машины делал, оставлять не стал. Мало ли. Вдруг там что-нибудь ценное.

– А ворье вроде тебя ценных вещей не выбрасывает.

– Я не ворье.

Терпение Малоуна иссякало:

– Где она, черт возьми?

– У меня в специальном месте. Где я все свое держу.

Мобильник зазвонил так неожиданно, что тенькнуло по нервам. Черт, как некстати… А вдруг это Гэри? Малоун затащил Иэна глубже в постройку и, погрозив кулаком – мол, попробуй только сбеги, – кинулся разыскивать трубку.

– Гэри? – было первое, что он выдохнул.

– Твой сын у нас, – послышался голос, который Малоун узнал. Девейн…

– Ты знаешь, что нам нужно. И кто.

Как раз в эту минуту Малоун на него и смотрел.

– Данн у меня.

– Что ж, можем обменять.

Все это начинало доставать.

– Когда и где? – спросил Малоун в трубку.

9

Вздернув ворот пальто, Антрим зябко ступил под мороcь дождя. Незнакомец, украдкой скользнувший в неприятный даже на ощупь промозглый сумрак, только что убил сотрудника американской разведки. Необходимо узнать, кто за этим стоит. И зачем.

От этого зависит многое. Если не всё.

Под стать плотному движению транспорта были густые, спешащие толпы на тротуарах. Вечерний час пик в восьмимиллионном городе набирал обороты. Где-то внизу под ногами неслись во всех направлениях поезда; потоки людей стекались туда, где светятся знаки метро – красные круги, пересеченные синими планками. Все это было хорошо знакомо: первые четырнадцать лет своей жизни Блейк прожил в Лондоне. Его отец тридцать лет, пока не вышел на пенсию, проработал в дипслужбе Госдепартамента. Родители снимали квартиру возле Челси, а их сын мальчишкой шарился по Лондону.

Послушать его отца, так тот проделал всю черновую работу для того, чтобы был положен конец холодной войне. Реальность, впрочем, сильно отличалась от его слов. В своем ведомстве он значился мелкой сошкой, должность занимал третьестепенную – даже не втулка, а спица в массивном дипломатическом колесе. Умер он пятнадцать лет назад в Штатах, израсходовав половину своей правительственной пенсии. Матери досталась вторая половина – через развод в Иллинойсе, который она получила после тридцати шести лет супружеской жизни. До этого ни один из них не удосужился даже уведомить сына о своем разрыве, подводящем итог их существованию как семьи.

Трое чужих друг другу людей. Во всех смыслах.

Мать – болезненно неуверенная в себе, боящаяся мира – всю свою жизнь пыталась угождать отцу, поэтому терпела все его крики, уколы, оплеухи. Что оставляло отметины не только на ней, но и на памяти сына.

Блейк и поныне терпеть не мог, чтобы к его лицу прикасались.

Начало этому было положено отцом, шлепнувшим его по щеке по какой-то пустяковой (если она вообще была) причине. А мать допустила. Хотя как она могла поступить иначе? Она и о себе-то была низкого мнения, что уж говорить о ребенке…

По Флит-стрит он гулял множество раз. Первый – чуть ли не сорок лет назад, еще двенадцатилетним. Это был его своеобразный способ бегства от родителей. Обоих. Названная когда-то по имени одной из подземных речек города, эта улица долгое время считалась домом лондонской прессы. А в восьмидесятых годах газеты отсюда съехали и обосновались на окраинах. Вместе с тем суды и адвокатские конторы остались, все так же, и даже еще вольготнее, квартируя в четырехугольниках смежных зданий. Ощущение складывалось такое, что они расплодились на целый квартал. В свое время, по молодости лет, Блейк Антрим подумывал о юридической школе, но вышло так, что попал он на госслужбу. И не в Госдепартамент, а прямо-таки в ЦРУ. Вот так, сумел ввинтиться… Отец дожил до тех дней, когда об этом узнал, но ни словом, ни даже чихом не выразил своему сыну своей похвалы. Что до матери, то она давно уже утратила связь с реальностью и существовала как бы в тумане. Однажды Блейк навестил ее в доме престарелых, но впечатление оказалось таким гнетущим, что он предпочитал о том визите не вспоминать. Себя он тешил мыслями, что все страхи в нем от матери, а смелость от отца, но случались моменты, когда думалось, не наоборот ли.