Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 165 (всего у книги 307 страниц)

– Сложная разработка, – сказал директор ФБР. – Отлично сделано. Малоун вывел из строя одну установку огнем из другой, нарушив ее электронику. Обе установки управлялись по радио. Откуда – установить невозможно, хотя радиус действия около трех миль.

– В Нью-Йорке много отелей, – сказал Дэниелс. – Выбирать приходится примерно из тридцати тысяч гостиничных номеров?

– Что-то в этом роде.

– Поскольку Уайетт пока что кажется единственным, кто знал все заранее, – сказал Дэниелс, – он лучший свидетель. По крайней мере, он направил туда Малоуна. Никто из вас не сделал и этого.

– Ваше расследование ведет Коттон Малоун? – спросил директор УНБ.

– Это имеет значение?

– Нет, сэр. Я спросил из любопытства.

– Как я сказал, пусть никто не беспокоит Малоуна. Это прямой приказ. Он работает на меня. Люди, убившие Гэри Воччо вчера вечером, пытались убить Малоуна и, как ни странно, Уайетта. Это может означать, что Уайетт мне не враг. Я твердо намерен выяснить, кто приказал нанести этот удар.

Все промолчали.

– И, кроме того, Стефани Нелл уже несколько дней как пропала без вести.

– Как пропала? – спросил директор ЦРУ.

– Не знаю. Она просто исчезла.

– Вы планируете объявить о чем-нибудь из этого публично? – спросил кто-то.

– Я не собираюсь ничего делать. Пока вы не сделаете того, что должны сделать, и не предоставите мне существенные сведения.

На пути к дверям Дэниелс снова появился в объективе камеры.

Все сидевшие за столом поднялись.

– Мистер президент.

Директор УНБ.

– Ваша оценка нашей эффективности ошибочна. Что касается моего агентства, мы ежедневно перехватываем два миллиарда сообщений по электронной почте, в телефонных разговорах, а также прочих средствах общения международной связи. Кто-то должен их слушать. Так становится известно о направленных против нас угрозах. Так мы заподозрили мисс Карбонель в связях с Содружеством. Мы оказываем жизненно важную услугу.

– А кто разбирается с этими двумя миллиардами сообщений, которые вы ежедневно перехватываете? – спросил Дэниелс.

Директор начал было говорить, но Дэниелс поднял руку.

– Не трудитесь. Я знаю ответ. Никто. Вы разбираетесь лишь с малой частью. Иногда случайно натыкаетесь на что-то, как в случае с НРА, а потом разглагольствуете о своей значимости. Интересно, как же при всех ваших деньгах, людях и оборудовании группа пастухов-террористов из пустынь Афганистана ухитрилась направить два самолета во Всемирный торговый центр и еще один в Пентагон. Если бы не мужество простых американцев, еще один самолет уничтожил бы Белый дом. Мы знать ничего не знали о том, что это готовится.

– При всем моем уважении, сэр, я возмущен вашими оскорблениями.

– При всем моем уважении, я возмущен тратой семидесяти пяти миллиардов долларов в год – и это только то, о чем мне известно, – на ваши глупости. Я возмущен тем фактом, что эти самолеты долетели до цели. Я возмущен вашей заносчивостью. Мы заслуживаем разведывательного сообщества, которое работает как одна команда в полном смысле этого слова. Черт, если бы Вторая мировая война велась таким образом, мы бы ее проиграли. Я не планировал этого, но перед тем, как уйти из Белого дома, встряхну это гнилое дерево до самых корней. Так что готовьтесь. У кого-нибудь еще есть что сказать?

Все промолчали.

– Найдите Стефани Нелл, – сказал Дэниелс.

– Раньше, чем тех, кто покушался на вашу жизнь? – спросил кто-то.

– Найдите одно и, думаю, найдете другое.

Президент вышел.

Остальные помедлили несколько секунд, потом тоже стали уходить.

– Так, – сказал Дэвис. – Наш черед.

Глава 55

Бат, Северная Каролина

Нокс приготовился к выстрелу. Пистолет был небольшого калибра, и пуля наверняка пройдет навылет.

Но все равно будет больно.

Очевидно, предатель его выдал.

Хейл опустил пистолет.

– И не суйся больше в мои дела. Этот вызов тебя не касался.

Нокс выдохнул.

– Смерть капитана Болтона не решила бы проблемы.

Хейл положил пистолет на стол, взял пустой стакан и налил в него виски.

– Решение проблемы пришло совсем недавно. Мне позвонила директор НРА.

Нокс велел себе слушать внимательно. Карбонель снова вела игру. Но и Хейл тоже.

– НРА разгадало шифр. Они знают, где этот мерзавец Эндрю Джексон спрятал два вырванных листа. Она назвала мне это место.

– И вы верите ей?

– Почему же нет?

– Они сорвали нашу попытку убийства и завели шпиона в компании.

Хейл кивнул.

– Я знаю. Но сейчас директору НРА от меня кое-что нужно. То, что могу предоставить только я.

– Ей нужна наша гостья в тюрьме.

Хейл отхлебнул виски и кивнул.

– Если только этой информацией НРА демонстрирует добрую волю. Они наняли человека, который отправился за вырванными листами. Но этот человек не собирается передавать то, что обнаружит. Директор дала это ясно понять. Она хочет убить его. Место отдаленное, что облегчает задачу. Конечно, она говорит, что за это мы получим то, что там будет обнаружено.

Нокс внимательно слушал объяснения Хейла о Новой Шотландии и о человеке по имени Джонатан Уайетт.

– Карбонель сообщила мне все, что ей известно об острове По и форте Доминион.

– Что мешает нам самим отправиться туда за этими двумя листами, не обращая внимания на Уайетта?

– Ничего, если Уайетт не встанет у тебя на пути. Судя по тому, что она сказала, тебе придется убить его, чтобы убрать с дороги. Он не из тех, кто уйдет сам.

Все это Ноксу очень не нравилось.

Хейл указал на свой письменный стол.

– Вон там фотография Уайетта и досье на него. К тому же это он сорвал попытку убийства. Думаю, у тебя есть счет к нему.

Может быть, только Нокс не знал, какой.

– Возьми досье. Вылетай нашим самолетом. НРА говорит, Уайетт вылетает коммерческим рейсом из Бостона, но погода его задерживает. Доберись туда раньше него и приготовься.

Очевидно, положение дел снова изменилось, и Карбонель решила предоставить Содружеству то, что ему требовалось.

Или нет?

– Это может оказаться западней.

– Я готов пойти на такой риск.

Нет, Хейл был готов, чтобы кто-то другой пошел на такой риск. Но выбора у Нокса не было. Придется лететь в Канаду. Если он прибудет туда раньше Уайетта, убийство станет пустяковым делом. Еще одной демонстрацией верности капитанам, что укрепит его положение.

По крайней мере, предатель не поставил его под угрозу.

– Послушай, Клиффорд, – умиротворяюще сказал Хейл. – Чего ради предоставлять нам эту информацию, если она лжет?

– Очевидно, для того, чтобы за нее сделали всю грязную работу. Человеку, которого она отправила, доверять нельзя, поэтому она хочет, чтобы мы его ликвидировали.

Как в случае со Скоттом Парроттом.

– Если ей это на руку, что тут такого? Если она лжет, Стефани Нелл у нас, мы вольны поступить с ней, как захотим.

Он понял суть. Что нам терять? И знал, что нужно ответить.

– Я вылечу на север завтра.

– Пока ты не ушел, есть еще дело. Болтон был прав в одном. Оборудование, которое мы установили в доме Шерли Кэйзер, пора убрать, пока его никто не обнаружил. В нем уже нет нужды. Есть у тебя люди, которые смогут это сделать?

Нокс кивнул.

– Два человека, которых я обучал. Они часто помогают мне. Они справятся.

– Я разговаривал с Кэйзер два дня назад, она сказала, что будет этим вечером в Ричмонде на собрании по сбору средств. Тем самым тебе предоставляется удобный случай.

Хейл отпил еще виски.

– Клиффорд, остальные ничего не знают о моей связи с НРА, кроме пустяков, о которых я сообщил. И я не хочу, чтобы знали, пока мы не добьемся успеха. Пусть это пока останется между нами. Вопреки тому, что они думают, я не бросаю их, хотя, видит бог, стоило бы. Они неблагодарные и тупые. Но я всерьез воспринимаю свою клятву о соблюдении Статей. Если мы преуспеем, то преуспеем в общих интересах.

Ноксу было все равно, но он изобразил интерес.

– Мне хотелось бы узнать лишь одно. Откуда вы знали, какой стакан брать?

– Почему ты думаешь, что я знал?

– Вы смелый человек, но не глупый. Раз вы бросили этот вызов, то должны были знать, что можете выиграть.

– Отец научил меня одной хитрости, – произнес Хейл. – Если слегка встряхнуть стакан, яд выпадает в осадок и замутняет алкоголь. Всего на секунду, но если следить внимательно, это можно увидеть. Я взбалтывал каждый стакан перед тем, как пить. Конечно, это не гарантия, но лучше, чем слепое везение.

– Это требует мужества, – сказал Нокс.

Хейл улыбнулся.

– Да. Конечно.

* * *

Уайетт сидел в самолете компании «Эйр Канада» в бостонском международном аэропорту Логан. Он прилетел из Ричмонда, и теперь вылет задерживался почти на два часа. Из-за сильного шторма не мог вылететь ни один самолет, и Уайетт думал, скоро ли окажется в воздухе. Полетное время до Галифакса, Новая Шотландия, составляло еще два часа, значит, он будет на месте часа в четыре – если больше не последует задержек. Если повезет, на остров он прибудет приблизительно в пять часов вечера. Уайетт справлялся о погоде, температура там должна быть около двадцати градусов по Цельсию. В том регионе недавно стояла сентябрьская жара, дождей не было. При необходимости он сможет поспать на острове и закончить со своим делом завтра. Так или иначе, он уедет оттуда с этими двумя вырванными листами.

Уайетт прибыл в Нью-Йорк полностью снаряженным, со световыми гранатами, пистолетами, патронами, но пользоваться паспортом было нельзя. Правоохранительные органы могли проверить декларации авиалиний одним лишь щелчком компьютерной мыши.

Требовался другой паспорт.

Поэтому ему пришлось пойти на сделку с Карбонель.

Половина его утроенного гонорара была положена, как и обещали, на счет в Лихтенштейне. Много денег, не облагаемых налогом. Но и много риска. Самый большой риск – дела с Карбонель. Она его раздражала. Уайетт считал, что давно подавил подобные чувства. Он американский разведчик. Всегда был им, всегда будет.

Его возмущало ее бессердечие и эгоизм. Ей нельзя было возглавлять разведывательное агентство. Оперативники в поле должны знать, что руководство прикрывает их. Положение вещей и без того слишком сложное, чтобы еще беспокоиться, не подвергает ли босс твою жизнь ненужной опасности.

Ее нужно остановить.

Вот почему он остался в этой борьбе.

Малоун? Путь этого Капитана Америка^[139] оборвался в Монтичелло. Он уже не играл важной роли. С этим придется повременить до другого раза.

Это будет его победа и только его.

Уайетт решил лететь коммерческим рейсом, чтобы привлекать к себе меньше внимания. Прилетев, он возьмет напрокат машину и проедет пятьдесят миль на юг, к бухте Махон. Он купил хорошую одежду для пребывания на открытом воздухе. То, что понадобится еще, можно будет купить на месте. Полуостров Новая Шотландия представлял собой Мекку для любителей простора: велосипедистов, игроков в гольф, пеших туристов, байдарочников, лодочников и орнитологов. Поскольку сегодня воскресенье, магазины могут рано закрыться, но он успеет. К сожалению, он был безоружен. Провезти оружие было невозможно. Он прочел сообщение, которое предоставила Карбонель, обратил особое внимание на объяснение последнего слова в зашифрованном сообщении – Доминион, которое представляло собой название форта на южной стороне острова По.

Развалины, бывшие таковыми еще во времена Эндрю Джексона.

У этого места пестрая история.

Во время Войны за независимость, когда форт был взят Континентальной армией, здесь погибли семьдесят четыре британских пленника. Их временно посадили под форт, похожий на подземную тюрьму комплекс, высеченный в скальном основании, и они утонули во время прилива. Из-за этого происшествия трое континентальных офицеров пошли под трибунал, их обвиняли в том, что они не вняли предупреждению, что помещение может заполниться водой. Всех троих оправдали, так как показания, касавшиеся того, что они знали о подобной опасности, были, в лучшем случае, противоречивыми.

Уайетт сочувствовал этим офицерам.

Они просто выполняли свой долг в военное время, вдали от командования. Разумеется, у них не было роскоши мгновенной связи. Им приходилось принимать решения на месте. Потом, несколько месяцев спустя, кто-то пересмотрел их дело. В отличие от него эти люди избежали наказания, но он думал, что военная карьера этих офицеров окончилась после суда.

Как и у него.

То, что произошло в форте Доминион, оставалось больным местом в американо-английских отношениях до войны 1812 года, когда обе страны наконец преодолели свои разногласия. Уайетт подумал, существовала ли связь между тем трагическим происшествием и тем, что Эндрю Джексон сделал шестьдесят лет спустя.

Джексон специально выбрал Доминион.

Почему?

Он еще раз просмотрел письмо Джексона Содружеству и сообщение, зашифрованное шифром Джефферсона. Пять знаков остались необъясненными.

ΔΦ: ΧΘ

Карбонель не нашла им никакого объяснения. Ее совет? Разберись с ними на месте, в Канаде.

Она снова заверила его, что об этой миссии знают только они двое. Но она предпочитала ложь правде, даже когда лгать не было необходимости.

Однако теперь их отношениям конец.

Если она солгала хоть в какой-то мелочи…

Он убьет ее.

Глава 56

Белый дом

Кассиопея и Эдвин Дэвис сидели на диване в Овальном кабинете. Она была здесь однажды, и с тех пор почти ничто не изменилось. Одну стену все так же украшали два пейзажа Норманна Рокуэла. Над камином висел тот же портрет Джорджа Вашингтона. С каминной полки свисал растущий в горшке плектранстус – традиция, объяснил Дэвис, берущая начало с администрации Кеннеди. По бокам от камина стояли два кресла с высокими спинками. Эту сцену Кассиопея уже видела на фотографии, где президент сидел по левую сторону, а прибывший с визитом глава государства – по правую. Это повелось, объяснил Дэвис, с Франклина Рузвельта – гость сидел так же, как и он, скрадывая его увечье^[140].

Дверь отворилась, вошел Дэниелс.

Президент сел в одно из кресел перед камином.

– Скоро здесь будет пресс-корпус. Мне нужно сфотографироваться с новым послом Финляндии. Они не должны задавать вопросов, когда приезжают фотографировать, но будут. Черт, их разум сосредоточен только на одном, и они должны заинтересовывать читателей.

Кассиопея уловила его раздраженность.

– Эта попытка убийства будет какое-то время главной темой, – сказал президент. – Конечно, если бы мы рассказали им подлинную историю, никто бы нам не поверил. Что вы оба думаете о нашем маленьком собрании?

– Оно может потрясти их кабинеты, – сказал Дэвис.

– Эти сукины дети раздражают меня, – сказал Дэниелс. – Слышали вы этого наглого мерзавца-нацбеза, когда я уходил?

– Карбонель молодчина, – сказал Дэвис. – Она держалась с ними на равных.

– Она чертовски самоуверенна. И в мужестве ей не откажешь. Она наша мишень. В этом нет никаких сомнений. В «Крестном отце», я люблю эту книгу и фильм, дон Корлеоне учит Майкла, что тот, кто придет к тебе с предложением помощи, и окажется твоим предателем. Знаю, знаю, это вымысел. Но сценарист был прав.

– Зачем вы сказали им о Стефани? – спросила Кассиопея.

– Это не повредит. По крайней мере, они знают, что я буду доволен, если ее найдут, и, думаю, большинство их захочет это сделать. Может, кто-нибудь из них удивит меня и в самом деле что-то сделает. Коттон отправился в путь?

Дэвис ответил своему начальнику, что вылет самолета секретной службы откладывается из-за погодных условий, потом сказал:

– Мы не имеем понятия, когда и как туда доберется Уайетт.

– Но он будет там, – сказал Дэниелс. – Ты разузнал о той местности?

Дэвис кивнул.

– В Национальном архиве есть письмо от группы из Камберленда, Новая Шотландия, Джорджу Вашингтону. Они выражали сочувствие делу Войны за независимость и даже предлагали Вашингтону и Континентальной армии оккупировать Новую Шотландию. Хотели, чтобы Галифакс был сожжен, а британцы изгнаны. Мы не поддержали этого предложения в полной мере, но захватили несколько стратегических пунктов. Одним из них был форт Доминион. Он помогал охранять наш фланг и не позволял британским судам заходить в бухту Махон, пока наши войска двигались на Монреаль и Квебек. Когда британцы нанесли нам поражение при Квебеке, мы покинули Доминион и сожгли его. Джексон как военный человек определенно знал об этом форте и не называл эту местность британским наименованием Уайлдвуд.

Кассиопея слушала, как Дэвис рассказывал о семидесяти четырех британских солдатах, погибших в форте во время американской оккупации при сомнительных обстоятельствах. Причастные к этому офицеры Континентальной армии предстали перед судом, но были оправданы. После Войны за независимость Канада перестала быть военной целью и превратилась едва ли не в рай для честолюбивых пиратов и каперов. Новая Шотландия в конечном счете привлекла тридцать тысяч британских лоялистов из новообразованных Соединенных Штатов, одну десятую их составляли беглые рабы.

– Но в войну двенадцатого года мы снова попытались захватить Канаду, – сказал Дэвис. – Однако потерпели поражение.

– И что мы собирались с ней делать? – спросил Дэниелс, покачивая головой. – Безумная мысль. Совсем как у наших забияк в комнате для совещаний. Они заняты только самосохранением. Что выяснил о пяти знаках в этом сообщении?

Дэвис поднял лежавшую на коленях папку.

– Я поручил людям из Управления национальной безопасности, которым могу доверять, заняться исследованием здесь, в доме. Ничего не выходило. Но одна из них большой специалист по теориям заговора и прочей мути вроде «Нью Эйдж»^[141]. Она узнала эти знаки.

Дэвис протянул президенту и Кассиопее лист бумаги.

– Этот камень предположительно найден на глубине около девяноста футов, в яме, где искали клад, на острове Оук. Когда наткнулись на эту плиту, решили, что под ней находится что-то ценное. К сожалению, там ничего не оказалось.

– Что это означает? – спросил президент.

– Это простой транспозиционный код.

Дэвис дал им еще один лист.

– Предположительно здесь написано: «Сорока футами ниже закопаны два миллиона фунтов». – Дэвис сделал паузу. – Существует одна проблема. Этого камня не видел никто из живых. Неизвестно, существовал ли он вообще. Но в каждой книге об острове Оук, а их много, этот камень упоминается.

Дэвис объяснил, как это вышло. Плиту, очевидно, обнаружил кто-то из консорциума по поиску сокровищ примерно в 1805 году. Местный житель по имени Джон Смит использовал ее для украшения камина. Она оставалась там почти пятьдесят лет, до смерти Смита. Потом исчезла.

– Тогда откуда мы знаем, как она выглядит? – спросил Дэниелс.

– Блестящий вопрос. На который нет блестящего ответа. Рисунок, что на этом листе, есть во всех книгах.

– Кто его расшифровал?

– Никто не знает. Существует много историй.

Дэниелс откинулся на спинку кресла, держа в руке два листа.

– Камень, которого никто не видел, надпись, расшифрованная тем, кого мы не знаем, однако Эндрю Джексон использовал почти идентичные знаки, чтобы скрыть два листа, вырванных из журналов конгресса?

– Это возможно, – сказал Дэвис. – Джексон мог слышать рассказы об острове Оук. К восемьсот тридцать пятому году кладоискатели уже много лет рыли местную землю. Бухта Махон все еще служила пиратским убежищем. Быть может, выбором места для укрытия листов он хотел внести ироническую нотку.

– Ты удивительно тихая, – сказал Дэниелс Кассиопее.

– Нам нужно поговорить с вашей женой.

– Тебя беспокоит то подключение к телефону?

– Меня беспокоит Стефани.

– Сейчас дом Кэйзер находится под видеонаблюдением, – сказал Дэвис. – Мы отправили туда до рассвета двух агентов и установили камеру.

– Нам нужно отправить сообщение Хейлу, – сказала она. – Чтобы спугнуть и его с этого поля.

Президент понял значимость таких мер.

– Я знаю. Но не уверен. Эти чертовы пираты действительно пытались убить меня?

– Не исключено, – сказал Дэвис.

– То, что я говорил этим людям несколько минут назад, было серьезно, – произнес Дэниелс. – Мы покончим со всей этой сворой.

Но Кассиопея знала дилемму Дэниелса. Он не мог вступить в открытую схватку. Это оказалось бы скверно для Белого дома, для разведывательного сообщества, для страны. Все требовалось делать втайне. Тут, полагала она, и придется вмешаться ей и Коттону. Конечно, только она и Дэвис были в курсе того, что в действительности знал Квентин Хейл. Но она согласилась с Дэвисом: сейчас не время говорить об этом.

– Коттону нужно найти эти два вырванных листа, – сказал Дэниелс.

– Это может не иметь значения, – сказала Кассиопея. – Мы можем передать Хейлу через это подключение к телефону все, что угодно. Можем убедить его, что листы уже у нас.

– Это поможет Стефани, – сказал Дэниелс. – Если она у пиратов.

– Вы понимаете, – заговорила Кассиопея, – что Карбонель могла бы…

Дэниелс остановил ее, подняв руку.

– Знаю. Но я только что дал понять, что жизнь Стефани драгоценна. И если у Карбонель настолько близкие отношения с пиратами, как, похоже, думают все, то пираты тоже об этом узнают. Будем надеяться, что поймут.

Кассиопея согласилась.

– Полин у себя в кабинете, – сказал Дэниелс. – Она должна вскоре уехать на какую-то встречу. Я попросил ее подождать, поговорить с вами.

Дэвис встал. Кассиопея тоже.

Президент опустил глаза, лицо его было мрачным.

– Найдите Стефани, – сказал он. – Делайте все, что нужно. Лгите, хитрите, крадите. Неважно. Только найдите ее.

Кассиопея с Дэвисом вошли в кабинет первой леди. Полин Дэниелс ждала, сидя за письменным столом, и поднялась, чтобы поприветствовать их сердечным тоном. Они сели на стулья перед столом, сделанным во французском стиле. Дверь в кабинет была закрыта.

Кассиопея чувствовала себя лишней, но взяла инициативу в свои руки и заговорила:

– Мы собираемся инсценировать разговор по вашему телефону. Мисс Кэйзер сказала, что ее не будет до половины девятого. К тому времени, когда она вернется, я подготовлю для вас сценарий. Запомните его суть, потом говорите своими словами. Эдвин будет с вами здесь. Я буду на другом конце.

Первая леди глянула на Эдвина.

– Мне очень жаль. Я понятия не имела, что такое может произойти.

– Вашей вины здесь нет.

– Дэнни думает, что я предала его.

– Он так сказал? – спросил ее Дэвис.

– Нет. Собственно говоря, не сказал ни слова. И этим было все сказано. – Она покачала головой. – Я его едва не убила.

– У нас на это нет времени, – отрывисто сказала Кассиопея.

– У вас нет сочувствия к нам?

– На карту поставлена жизнь женщины.

Первая леди кивнула.

– Мне сказали. Стефани Нелл. Вы ее знаете?

– Она моя подруга.

– Не могу поверить в происходящее. Мы с Шерли говорили на разные темы. Но я не посвящена во многое из того, что здесь происходит. Как вы, очевидно, поняли, у нас с президентом разные жизни. Я только вскользь упомянула о том вылете в Нью-Йорк. Правда. Я совершенно об этом не думала. Быстрое путешествие туда и обратно, о котором будут молчать до последнего дня.

Кассиопея услышала просьбу в ее голосе.

– Я была дурой, – сказала пожилая женщина.

Кассиопея не выразила несогласия, но держала рот на замке, как и Дэвис.

– Я уверена, Дэвис ясно дал понять, что между нами не происходило ничего предосудительного.

– Не один раз.

Полин слабо улыбнулась.

– Не знаю, как вы, мисс Витт, но для меня это небывалое состояние. Я не знаю, что делать.

– Скажите правду. Обо всем.

Она помолчала, проверяя, дошел ли до них смысл.

– Думаю, нам с Дэнни пора поговорить о Мэри. Мы давно о ней не говорили.

– Согласна. Но сейчас двое очень дорогих мне людей находятся в опасности, и нам нужна ваша помощь. – Кассиопея встала. – Я возвращаюсь во Фредериксберг. Позвоню Эдвину около семи и предоставлю сценарий.

Она пошла к двери, но остановилась и оглянулась. Первая леди и Дэвис оставили без внимания еще одно дело.

– Ваш муж сказал мне однажды: «Не отрубай хвост собаке по частям. Если она будет выть, кончай одним взмахом». Рекомендую вам обоим последовать этому совету.

Глава 57

Бат, Северная Каролина

Хейл слушал отца, вновь говорившего о том, что он слышал впервые.

– Джеймс Гарфилд был единственным членом Палаты представителей, которого потом выбрали президентом. Он служил восемнадцать лет в конгрессе прежде, чем перейти в Белый дом.

Отец рассказывал ему об убийстве Линкольна и Мак-Кинли, но ни разу не упоминал о том, что произошло в промежутке между этими двумя событиями.

– Гарфилд был генерал-майором и вышел в отставку во время Гражданской войны, в восемьсот шестьдесят третьем году, когда его избрали в конгресс. Он главным образом подталкивал Линкольна к тому, чтобы начать преследовать нас в судебном порядке. Ненавидел Содружество и все, что мы делали. Это странно, учитывая его воинственность.

– Но мы еще помогали Югу, так ведь?

Отец кивнул.

– Помогали. Но как могли мы их бросить?

Отец закашлялся. В последнее время это случалось все чаще и чаще. Ему было почти восемьдесят, и шестьдесят лет частого курения и сильного пьянства начали сказываться. Он медленно умирал. Завещание было готово, все его положения были просмотрены адвокатами, и дети знали, что их ждет, когда отца не станет. Он щедро обеспечил их, как и ожидалось от главы рода Хейлов. Однако Квентин получал дополнительный завещательный отказ, который мог достаться только одному из наследников.

Членство в Содружестве.

Вместе с домом и землей в Бате.

– После смерти Линкольна, – продолжал отец, – в стране воцарился хаос. Политические фракции сражались друг с другом, и никто не шел на компромисс. Эндрю Джонсон, пришедший на смену Линкольну, вмешался в эту борьбу и подвергся процедуре импичмента. Коррупция и скандалы портили работу федерального правительства в течение десятилетий. Гарфилд в это время служил в Белом доме. Наконец, в восемьсот восьмидесятом году, его избрали республиканцы как компромиссного кандидата, выдвинутого на партийном съезде в тридцать шестом туре голосования.

Отец покачал головой.

– Нам не повезло. Мы боролись против него на всеобщих выборах. Тратили время и деньги. Уинфилд Хэнкок был выдвинут демократами, и за него проголосовали все штаты к югу от линии Мейсона-Диксона. На стороне Гарфилда были Север и Средний запад. В тот ноябрь было опущено девять миллионов бюллетеней, и у Гарфилда оказалось всего на тысячу восемьсот девяносто восемь голосов больше. Тот выбор остается победой с наименьшим преимуществом во всей нашей истории. Оба одержали победу в девятнадцати штатах, но Гарфилд получил больше голосов выборщиков и стал президентом.

Отец рассказал ему, что произошло дальше.

Гарфилд был приведен к присяге четвертого марта восемьсот восемьдесят первого года и тут же принялся за расследование деятельности Содружества. Намеревался отдать под суд всех капитанов, оставшихся в живых через шестнадцать лет после окончания Гражданской войны. Он создал специальный военный трибунал и выбрал его членов. Четыре капитана знали, чего от него ждать, и время между выборами и инаугурацией использовали, чтобы подготовить Чарльза Гито, душевнобольного адвоката из Иллинойса, убежденного, что он один виноват в избрании Гарфилда. Его просьба о должности в правительстве после присяги Гарфилда была отвергнута. Он месяцами слонялся возле Белого дома и госдепартамента, ища мести. Так примелькался, что его гнали оттуда. В конце концов он пришел к убеждению, что Бог велит ему убить президента. Получив деньги, он купил «Уэбли бритиш булдог» сорок четвертого калибра с рукояткой из слоновой кости, так как решил, что он будет лучше выглядеть в качестве музейного экспоната после убийства.

И в июне восемьсот восемьдесят первого года подкрался к Гарфилду.

– Охраны у президентов тогда не было, – продолжал отец. – Они ходили в толпе, как и все остальные. Пользовались общественным транспортом. Поразительно, учитывая, что одного президента к тому моменту уже убили. Но мы оставались непричастными.

Наконец, второго июля восемьсот восемьдесят первого года Гито встретил Гарфилда в зале ожидания вашингтонского вокзала и дважды в него выстрелил. Свидетелями этого были два сына Гарфилда, госсекретарь Джеймс Блейн и военный министр Роберт Тодд Линкольн.

Одна пуля оцарапала плечо, но другая застряла в спине.

– Этот чертов болван стрелял в упор и не убил его, – сказал отец. – Гарфилд прожил еще одиннадцать недель. Девять месяцев спустя Гито повесили.

Хейл улыбнулся еще одному успеху Содружества.

Смелому и блестящему.

Выбор Гито оказался превосходным. На суде он читал стихи и пел «Тело Джона Брауна»^[142]. Просил юридических советов у зрителей и диктовал автобиографию корреспонденту «Нью-Йорк геральд». Даже если б он впутал кого-нибудь, никто бы ему не поверил.

Отец Хейла умер через три месяца после рассказа о Гарфилде. Похороны были значительным событием. Присутствовала вся компания. Хейла тут же ввели в должность капитана.

Тридцать лет назад.

Люди до сих пор почтительно говорили о его отце. Теперь он собирался сделать то, чего отец не добился.

Найти их спасение.

Мысли его прервал стук в дверь кабинета.

Подняв взгляд, он увидел секретаря, тот сказал:

– Она звонит, сэр.

Хейл потянулся к телефонной трубке. Наземная линия связи была защищена от подслушивания и проверялась каждый день.

– Что такое, Андреа?

– Уайетт из-за погоды застрял в Бостоне. Его самолет вернулся на аэродром. Мне сообщили, что он должен вылететь в течение ближайших двух часов. Полагаю, твой человек уже в пути.

– Вылетел.

– Он должен прибыть первым, хотя лететь ему дольше. Может добраться до форта и ждать. Видишь, Квентин, я стараюсь сотрудничать.

– Что-то новенькое для тебя?

Карбонель издала смешок.

– Нокс справится с делом, – сказал Хейл. – Он молодчина. Но мне нужно узнать кое-что. Есть у тебя второй шпион в моей компании?

– Что, если я отвечу на этот вопрос после того, как мы узнаем, насколько удачлив твой квартирмейстер?

– Ладно. Подождем. Должно остаться всего несколько часов. Тогда я потребую ответа.

– Полагаю, Квентин, что когда эти два вырванных листа окажутся у тебя и твое каперское свидетельство будет подтверждено, ты выполнишь другое дело, которое мы обсуждали.

Убийство Стефани Нелл.

– Ты не можешь ее выпустить, – сказала она.

Она была права. Но в игру Карбонель могли играть двое.

– Что, если я отвечу на этот вопрос после того, как ты ответишь на мой?

* * *

Уайетт раздражался все больше. Дождь заливал бостонский аэропорт, и дежурный у ворот уведомил всех, что погода улучшится примерно через час, и вскоре после этого будут возобновлены полеты. Это означало, что он окажется на острове около полуночи.

Ничего. Для того, что ждет там уже сто семьдесят пять лет, еще несколько часов не станут проблемой.

В кармане завибрировал сотовый телефон. Уайетт включил его в терминале. Это был оплаченный заранее бросовый телефон, купленный вчера в Нью-Йорке. Номер его знал только один человек.

– Насколько я понимаю, погода там ужасная, – сказала Карбонель.