Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 307 страниц)

– За мной следили?

– Я приказал. Как и за твоим отцом когда-то.

– Вы знали моего отца?

– Его идеи всегда интересовали меня. Так что я счел необходимым познакомиться с ним и узнать то, что знал он.

Марк попытался сесть в кровати, но правый бок пронзила острая боль. Он скривился и схватился за живот.

– У тебя сломаны ребра. Я тоже однажды сломал ребро, в юности. Это больно.

Он опять лег.

– Меня принесли сюда?

Старик кивнул.

– Мои братья – люди находчивые.

Марк обратил внимание на белую сутану и веревочные сандалии.

– Это монастырь?

– Это место, которое ты искал.

Он не знал, что на это сказать.

– Я Великий магистр бедных рыцарей Христа и Храма Соломона. Мы тамплиеры. Твой отец искал нас десятилетиями. Ты тоже искал нас. Так что я решил, что время пришло.

– Для чего?

– Это решать тебе. Но я надеюсь, ты предпочтешь присоединиться к нам.

– Почему?

– Мне грустно говорить это, но твоя жизнь – это полный хаос. Ты скучаешь по отцу больше, чем можешь выразить словами, а он мертв вот уже шесть лет. Между тобой и матерью отчуждение, и оно камнем лежит у тебя на душе. По профессии ты учитель, но ты не удовлетворен своей работой. Ты сделал несколько попыток доказать истинность взглядов твоего отца, но не смог далеко продвинуться. Вот почему ты оказался в Пиренеях – чтобы выяснить, почему аббат Соньер проводил здесь так много времени, пока был жив. Соньер когда-то прочесал этот район в поисках чего-то. Наверняка ты нашел квитанцию на аренду коляски и лошади в бумагах Соньера, подтверждающих, сколько денег он платил местным торговцам. Любопытно, как скромный священник смог позволить себе такую роскошь, как личная коляска и лошадь, да?

– Что вы знаете о моих родителях?

– Многое.

– Вы думаете, что я поверю, что вы – магистр тамплиеров?

– Я понимаю, что это трудно принять. Мне тоже было трудно поверить в это, когда братья впервые вступили со мной в контакт несколько десятилетий назад. Давай мы пока что сосредоточимся на исцелении твоих ран и не будем торопиться.

* * *

– Я оставался в постели три недели, – продолжил Марк. – Потом мои передвижения были ограничены определенными частями аббатства, но магистр и я часто общались. В итоге я согласился остаться и принял присягу.

– Почему ты это сделал? – спросила Стефани.

– Давай будем реалистами, мама. Мы с тобой не разговаривали годами. Отец умер. Магистр был прав. Я был в тупике. Отец искал сокровища тамплиеров, их архив и их самих. Одна из его целей нашла меня сама. Я захотел остаться.

Чтобы утихомирить растущее волнение, Стефани переключила внимание на молодого человека, стоявшего рядом с Марком. Она почувствовала его любопытство, словно он слышал эту историю впервые.

– Тебя зовут Жоффруа? – поинтересовалась она, вспомнив, как Марк к нему обращался.

Он кивнул.

– Ты не знал, что я мать Марка?

– Я мало знаю о других братьях. Таков устав. Братья не рассказывают о себе друг другу. Мы принадлежим братству. Откуда мы пришли – неважно по сравнению с тем, кто мы сейчас.

– Звучит холодно.

– Напротив. Я считаю, что это освещает нашу жизнь.

– Жоффруа отправил тебе посылку, – вмешался Марк. – Дневник отца. Ты получила его?

– Поэтому я здесь.

– Он был со мной, когда сошла лавина. Магистр сохранил его, когда я стал братом. Я обнаружил, что он пропал, после его смерти.

– Ваш магистр умер? – спросил Малоун.

– У нас новый вождь, – ответил Марк. – Но это демон во плоти.

Малоун описал мужчину, с которым они со Стефани столкнулись в соборе в Роскиле.

– Это Раймонде Рокфор, – сказал Марк. – Откуда вы его знаете?

– Мы старые друзья, – заявил Малоун и рассказал кое-что из случившегося в Авиньоне.

– Кларидон наверняка пленник де Рокфора, – задумчиво сказал Марк. – Господи, помоги Ройсу.

– Он боялся тамплиеров, – заметил Малоун.

– Что касается де Рокфора, у Ройса была причина.

– Ты так и не ответил, почему оставался в аббатстве эти пять лет, – сказала Стефани.

– Там было то, что я искал. Магистр заменил мне отца. Он был добрым, мягким человеком, полным сострадания.

Стефани поняла подтекст.

– Не то что я?

– Сейчас не время для дискуссии.

– А когда будет время? Я думала, ты погиб, Марк. А ты скрылся в аббатстве вместе с тамплиерами…

– Ваш сын стал нашим сенешалем, – сказал Жоффруа. – Он и магистр хорошо нами правили. Он был благословением для нашего ордена.

– Он был вторым лицом в ордене? – изумился Малоун. – Как ты смог продвинуться так быстро?

– Сенешаль избирается магистром. Только наш вождь решает, кто достоин этой должности, – ответил Жоффруа. – И он сделал хороший выбор.

Малоун улыбнулся:

– У тебя преданный сторонник.

– Жоффруа – кладезь информации, хотя никто из нас не сможет вытянуть из него ни слова, пока он не решит, что пришло время.

– Объясни, – попросил Малоун.

Марк рассказал, что случилось с ним за последние двое суток. Стефани слушала одновременно зачарованно и со злостью. Ее сын говорил о братстве с таким почтением!

– Тамплиеры, – поведал Марк, – выросли из неизвестного отряда, численностью в девять рыцарей, которые должны были охранять пилигримов на пути в Святую землю. От них берет начало объединивший многие страны орден, состоявший из десятков тысяч братьев и девяти тысяч командорств. Короли, королевы и папы римские считались с ними. Никто до Филиппа Четвертого в тысяча триста седьмом году не смел бросить им вызов. И знаете почему?

– Военная доблесть, я полагаю, – ответил Малоун.

Марк покачал головой.

– Могущество им дала не сила, а знание. Они владели информацией, не известной больше никому.

Малоун вздохнул:

– Марк, мы плохо знаем друг друга, но сейчас середина ночи, мне хочется спать и у меня жутко болит шея. Может, мы опустим детали и перейдем прямо к делу?

– Среди сокровищ тамплиеров хранилось доказательство, имевшее отношение к распятому Христу.

После этих слов в комнате воцарилась тишина.

– Что за доказательство? – поинтересовался Малоун.

– Не знаю. Его называют Великим Завещанием. Доказательство было обнаружено в Святой земле под Иерусалимским храмом, спрятанное там между семидесятым и сотым годами нашей эры, когда храм был разрушен. Тамплиеры перевезли его во Францию и укрыли, о чем знали только высшие сановники. Когда Жак де Моле, магистр тамплиеров во времена чистки, был сожжен заживо в тысяча триста четырнадцатом году, сведения о месторасположении этого доказательства умерли вместе с ним. Филипп Четвертый пытался завладеть информацией, но у него не получилось. Папа считал, что аббаты Бигу и Соньер в Ренн-ле-Шато преуспели. Он был уверен, что Соньер на самом деле обнаружил сокровище тамплиеров.

– Магистр тоже так думал, – вмешался Жоффруа.

– Теперь понимаете, что я имел в виду? – Марк глянул на своего друга. – Скажите волшебные слова и получите очередной кусок информации.

– Магистр объяснял, что Бигу и Соньер были правы, – продолжил Жоффруа.

– Насчет чего? – спросил Марк.

– Он не сказал. Только что они были правы.

Марк посмотрел на Малоуна:

– Видите, мистер Малоун, у меня тоже хватает загадок.

– Называйте меня Коттон.

– Интересное прозвище. Откуда оно взялось?

– Длинная история. Когда-нибудь расскажу.

– Марк, – произнесла Стефани, – не можешь же ты на самом деле верить, что существует какое бы то ни было доказательство, касающееся распятого Христа? Даже твой отец не заходил так далеко.

– Откуда тебе знать? – В голосе Марка слышалась горечь.

– Я знаю, что он…

– Ты ничего не знаешь, мама. В этом твоя проблема. Ты никогда не знала, о чем думает отец. Ты считала, что все, что он ищет, – химера, что он тратит свой ум понапрасну. Ты никогда не любила его настолько, чтобы позволить ему идти своим путем. Ты думала, что он жаждет славы и сокровищ. Нет. Он стремился к истине. Христос умер. Христос воскрес. Христос вернется. Вот что его интересовало.

Стефани справилась с растерянностью и велела себе не реагировать на упреки.

– Отец был серьезным ученым. В его работах было много ценного, просто он никогда не говорил открыто о том, что искал на самом деле. Когда в семидесятых годах он поведал всему миру о Ренн-ле-Шато и истории Соньера, это был просто способ заработать денег. То, что здесь произошло или не произошло, – это была хорошая сказка. Миллионы людей читали об этом с удовольствием, несмотря на приукрашивания. Ты была одной из немногих, кто не читал.

– Я пыталась преодолеть разногласия.

– Как? Говоря ему, что он тратит время зря и причиняет боль семье? Говоря ему, что он неудачник?

– Ладно, черт возьми. Я была не права! – Голос Стефани сорвался на крик. – Ты хочешь, чтобы я это повторила? Я была не права. – Она выпрямилась в кресле, отчаянная решимость придала ей сил. – Я была не права. Ты это хотел услышать? Я пять лет считала, что ты мертв. Теперь ты здесь, и все, чего ты хочешь, – это признания моей неправоты. Я ошибалась. Ладно. Если бы я могла сказать эти слова твоему отцу, я бы сделала это. Если бы я могла вымолить у него прощение, я бы сделала это. Но я не могу. – Слова выстреливали, как пули, ее переполняли эмоции, и она стремилась высказать все, пока мужество не оставило ее. – Я приехала сюда, чтобы посмотреть, что я могу исправить. Постараться узнать то, что Ларс и ты считали важным. Это единственная причина, почему я здесь. Я думала, что наконец поступаю правильно. Но не смей нести эту ханжескую чушь. Ты тоже не ангел! Разница между нами в том, что я поняла кое-что за эти пять лет.

Она откинулась в кресле, чувствуя себя лучше, пусть ненамного. Но тут же поняла, что пропасть между ними только что увеличилась, и ее охватила дрожь.

– Середина ночи, – наконец сказал Малоун. – Почему бы нам не поспать немного, а потом мы подумаем, что делать дальше.

ГЛАВА XXXVIII

Аббатство де Фонтен

25 июня, воскресенье

5.25

Раймон де Рокфор захлопнул за собой дверь. Железо с визгом лязгнуло по металлическому косяку, и замок закрылся.

– Все готово? – спросил он у своего помощника.

– Да, как вы приказали.

Хорошо. Пришло время сделать то, что должно. Он быстро зашагал по подземному коридору, расположенному тремя этажами ниже поверхности земли, в той части аббатства, которая была построена тысячу лет назад. Бесконечные перестройки превратили окружающие его комнаты в лабиринт заброшенных покоев, которые теперь использовались преимущественно как кладовые.

Он вернулся в аббатство три часа назад с дневником Ларса Нелла и Ройсом Кларидоном. Потеря «Pierres Gravées du Languedoc», книги с аукциона, его очень злила. Оставалось только надеяться, что информации из дневника и от Кларидона будет достаточно.

И темнокожая женщина – она тоже была проблемой.

Мир де Рокфора был в основном мужским, а опыт общения с женщинами – минимальным. Женщина, с которой он столкнулся на мосту Святого Бенезера, казалась ему инопланетянкой. Она не показала и намека на страх и вела себя с хитростью львицы. Заманила его на мост, точно спланировав свой побег. Единственная ошибка, которую она совершила, – это потеря дневника. Он должен узнать, кто она такая!

Но сначала первоочередные вещи.

Он вошел в комнату, потолок которой поддерживали балки, сохранившиеся со времен Наполеона. Посреди комнаты стоял длинный стол, на котором лежал на спине Ройс Кларидон, его руки и ноги были привязаны к металлическим штырям.

– Месье Кларидон, у меня мало времени, и мне много надо узнать у вас. Ваше сотрудничество многое упростит.

– Чего вы хотите от меня? – В голосе Ройса слышалось отчаяние.

– Только правду.

– Мне мало известно.

– Ну же, давайте не будем начинать со лжи.

– Я ничего не знаю.

Де Рокфор пожал плечами.

– Я слышал, что вы говорили в архиве. Вы – кладезь информации.

– Все, что я рассказывал в Авиньоне, я узнал тогда же.

Де Рокфор сделал жест. Брат, стоявший неподалеку, приблизился к столу и положил на него открытый ящик. Тремя пальцами он извлек оттуда маслянистое белое вещество.

Де Рокфор стащил с Кларидона туфли и носки.

Кларидон приподнял голову, чтобы посмотреть, что с ним делают.

– Что вы делаете? Что это?

– Топленое сало.

Брат намазал обнаженные ноги Кларидона салом.

– Что вы делаете?

– Наверняка вам известна наша история. Когда тамплиеров арестовали в тысяча триста седьмом году, для того чтобы выбить из них признания, были применены пытки. Им вырывали зубы и втыкали металл в раны. Загоняли гвозди под ногти. Огонь тоже использовался самыми разнообразными способами. Например, так: ноги намазывали жиром, затем к ним подносили огонь. Ноги постепенно поджаривались, кожа отваливалась кусками. Этой пытке подвергли многих братьев. Те, кто выжил, все признались. Даже Жак де Моле.

Брат закончил обмазывать ноги Кларидона жиром и вышел из комнаты.

– В наших Хрониках есть отчет о том, как одного тамплиера подвергли такой пытке, он сознался, а затем ему вручили сумку с сожженными костями его ног. Позволили сохранить их на память о наказании. Как мило со стороны инквизиторов.

Де Рокфор отступил в угол к жаровне, в которой горели угли. Он распорядился зажечь ее час назад, и сейчас угли были уже раскалены добела.

– Я полагаю, вы думаете, что этот огонь предназначен обогревать комнату. Здесь, в горах, в подземных помещениях прохладно. Но я приказал раскалить эту жаровню для вас.

Он подкатил тележку с жаровней на расстояние в три фута от обнаженных ног Кларидона.

– Как мне рассказывали, смысл этой пытки в том, чтобы жар был слабым и постоянным. Не сильным – иначе жир испарится слишком быстро. Это все равно что жарить стейк – лучше получается на медленном огне.

Глаза Кларидона расширились от ужаса.

– Когда моих братьев пытали в четырнадцатом веке, считалось, что Бог укрепит невиновных и поможет им вытерпеть боль, поэтому признаются только виновные. Также – и могу добавить, это очень удобно, – от любого признания, полученного под пытками, нельзя было потом отказаться.

Де Рокфор пододвинул жаровню поближе к обнаженной плоти.

Кларидон закричал.

– Так быстро, месье? Еще даже ничего не случилось. У вас совсем нет выносливости?

– Чего вы хотите?

– Многого. Но мы можем начать с картины «Дон Мигель де Маньяра, читающий устав Каридад».

– Здесь содержится ключ, относящийся к аббату Бигу и надгробью Мари д’Отпул де Бланшфор. Ларс Нелл нашел криптограмму. Он считал, что ключ к ее расшифровке спрятан в картине, – быстро проговорил Кларидон.

– Я слышал все это в архиве. Я хочу знать то, о чем вы не рассказали.

– Я больше ничего не знаю. Пожалуйста, мои ноги поджариваются.

– Это хорошо. – Де Рокфор сунул руку в складки сутаны и извлек дневник Ларса Нелла.

– Вы заполучили его? – изумленно сказал Кларидон.

– Почему вы так удивляетесь?

– Он был у его вдовы.

– Уже нет. – Он прочитал почти все по дороге из Авиньона. Сейчас де Рокфор пролистал страницы, нашел криптограмму и поднес ее изображение к лицу Кларидона. – Ларс Нелл нашел вот это?

– Oui. Oui.

– В чем заключается послание?

– Я не знаю. Правда не знаю. Не могли бы вы отодвинуть огонь? Пожалуйста, умоляю вас. Мне ужасно больно.

Де Рокфор подумал, что проявление милосердия поможет развязать язык, и оттолкнул тележку подальше.

– Благодарю. Благодарю. – Кларидон задыхался.

– Продолжайте говорить.

– Ларс Нелл обнаружил криптограмму в рукописи, написанной Ноэлем Корбу в шестидесятых годах.

– Никто не мог найти эту рукопись.

– Ларс нашел. Она была у священника, которому ее доверил Корбу перед своей смертью в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году.

Он знал о Корбу из отчетов одного из своих предшественников. Тот маршал тоже искал Великое Завещание.

– Как насчет криптограммы?

– Аббат Бигу собственноручно указал на эту картину в приходской книге непосредственно перед тем, как бежал из Франции в Испанию, так что Ларс считал, что она содержит ключ к криптограмме. Но он умер, не успев расшифровать ее.

У де Рокфора не было литографии картины. Ее забрала та женщина вместе с книгой с аукциона. Но вряд ли это единственная копия «Читающего устав Каридад». Теперь, когда он знает, что искать, он найдет другой экземпляр.

– Что знал сын? Марк Нелл?

– Мало. Он был преподавателем в Тулузе. Занимался поисками по выходным – это было его хобби. Не то чтобы очень серьезное. Но он искал тайник Соньера в горах, когда погиб под лавиной.

– Он не погиб.

– Погиб. Пять лет назад.

Де Рокфор подошел ближе.

– Марк Нелл жил здесь, в этом аббатстве, последние пять лет. Его вытащили из-под снега и принесли сюда. Наш магистр принял его и сделал нашим сенешалем. Он также хотел, чтобы Марк стал нашим следующим магистром. Но благодаря мне этого не произошло. Марк Нелл сбежал из этих стен сегодня днем. Последние пять лет он тщательно изучал наши записи в поисках ключей, в то время как ты прятался в психбольнице, словно таракан, боящийся света.

– Вы несете чушь.

– Я говорю правду. Вот где он был, пока ты трясся от страха.

– Вы и ваши братья – вот кого я боялся. Ларс вас тоже боялся.

– У него были на это причины. Он солгал мне несколько раз, а я ненавижу, когда меня обманывают. Ему дали возможность раскаяться, но он предпочел снова солгать.

– Это вы повесили его на том мосту? Я всегда это знал.

– Он не принадлежал Богу. Он был неверующим, атеистом. Я думаю, вы понимаете: все, что я делаю, необходимо для достижения моей цели. Я ношу белую мантию. Я Великий магистр этого аббатства. Почти пять сотен братьев ожидают моих приказов. Наш устав ясен. Приказ магистра равносилен приказу Бога, ибо Христос сказал устами Давида: «Ob auditu auris obedivit mihi» – «Он повиновался моим приказам». – Де Рокфор взмахнул дневником. – А теперь скажи мне, что гласит криптограмма.

– Ларс считал, что она указывает на местоположение того, что обнаружил Соньер.

Де Рокфор потянулся к жаровне.

– Клянусь, твои ноги превратятся в обгорелые обрубки, если ты не ответишь на мой вопрос.

Глаза Кларидона расширились от ужаса.

– Что я должен сделать, чтобы доказать мою искренность? Я знаю только часть истории. Ларс был скрытным. Мало что рассказывал. А его дневник у вас.

Отчаяние в голосе Кларидона заставило де Рокфора поверить ему.

– Дальше.

– Я знаю, что Соньер наткнулся на криптограмму в церкви Ренна, когда заменял алтарь. Он также нашел склеп и обнаружил, что Мари д’Отпул де Бланшфор была похоронена не на церковном кладбище, а под церковью.

Де Рокфор читал об этом в дневнике, но его волновал другой вопрос:

– Откуда Ларс Нелл узнал все это?

– Он нашел информацию, касающуюся склепа, в старых книгах, обнаруженных в Монфор-Ламори, поместье Симона де Монфора. В них очень подробно описывалась церковь Ренна. Потом он многое узнал из рукописи Корбу.

Де Рокфор поморщился. Симон де Монфор – еще один корыстолюбец, живший в XIII веке и предводительствовавший в Крестовом походе против альбигойцев, когда Лангедок был опустошен во имя Церкви. Если бы не он, тамплиеры образовали бы отдельное государство, что наверняка предотвратило бы их падение. На ранней стадии существования ордена его единственным слабым местом была зависимость от государства. Его всегда удивляло, почему первые Великие магистры чувствовали необходимость тесно примкнуть к королевству.

– Соньер выяснил, что его предшественник, аббат Бигу, воздвиг надгробье Мари д’Отпул. Он подумал, что надпись на нем и запись в приходской книге – это ключи.

– Это бросается в глаза.

– Но не в восемнадцатом веке. Тогда многие были неграмотными. Поэтому самые простые шифры, даже просто слова были довольно надежным кодом. Так и оказалось – никто не разгадал загадку до сегодняшнего дня.

Кое-что из Хроник, повествующих о времени после чистки, пришло ему на ум. Единственный ключ, указывающий на местоположение Великого Завещания. Где лучше всего спрятать камень? Ответ внезапно стал очевиден.

– В земле, – пробормотал де Рокфор.

– Что вы сказали?

Он вернулся к реальности.

– Вы можете вспомнить, что было на картине?

Кларидон кивнул:

– Oui, месье. Каждую подробность.

Значит, этот глупец представляет для него ценность.

– И у меня есть рисунок, – добавил Кларидон.

– Рисунок надгробия?!

– Я сделал его в архиве. Когда свет погас, я схватил лист бумаги со стола.

Сердце де Рокфора радостно забилось.

– Где он?

– У меня в кармане.

Де Рокфор решил предложить сделку.

– Как насчет сотрудничества? У нас обоих есть кое-какая информация. Почему бы нам не объединить усилия?

– И что я буду с этого иметь?

– Для начала ваши ноги останутся целыми.

– Очень хорошо, месье. Мне нравится эта замечательная договоренность.

Де Рокфор решил добиться доверия этого человека.

– Мы ищем Великое Завещание по причинам, отличным от ваших. Когда мы найдем его, я уверен, что некоторое денежное вознаграждение компенсирует ваши труды. – И он решил прояснить ситуацию. – Кроме того, я вас не отпущу. А если вы ухитритесь бежать, я вас найду.

– Похоже, у меня нет выбора.

– Вы знаете, что они бросили вас на произвол судьбы.

Кларидон промолчал.

– Малоун и Стефани Нелл. Они не сделали ни одной попытки спасти вас, а предпочли спасать свои шкуры. Я слышал, как вы умоляли о помощи там, в архиве. И что они сделали? Ничего. – Де Рокфор сделал паузу, давая своим словам возможность укорениться в мозгу Кларидона и надеясь, что правильно понял его слабый характер. – Вместе, месье Кларидон, мы сможем преуспеть. У меня есть дневник Ларса Нелла и доступ к архивам, о которых вы можете только мечтать. У вас есть информация о надгробии, и вы знаете то, чего не знаю я. Мы оба хотим одного и того же, поэтому давайте выясним истину.

Де Рокфор схватил нож, лежащий на столе между вытянутыми ногами Кларидона, и перерезал веревки.

– Пойдемте, у нас есть дело.

ГЛАВА XXXIX

Ренн-ле-Шато

10.40

Малоун следовал за Марком, они направлялись к церкви Святой Марии Магдалины. Летом здесь не проводились службы; но воскресенье было, по-видимому, чрезвычайно популярным днем у туристов, поскольку около церкви крутились толпы любопытствующих, делая фотографии и снимая на видео.

– Надо купить билеты, – заметил Марк. – Без билетов нас не пустят в церковь.

Малоун вошел в виллу Вифания и отстоял короткую очередь. Выйдя на улицу, он нашел Марка перед огороженным решеткой садом, где стояли вестготская колонна и статуя Девы, о которых им рассказывал Ройс Кларидон. Он прочитал слова «Покаяние, покаяние» и «Миссия 1891 года», выгравированные на лицевой части колонны.

– Святая Дева Лурдская, – произнес Марк, указывая на статую. – Соньер был очарован Лурдом, в котором впервые произошло явление Девы Марии. Еще до Фатимы. Он хотел, чтобы Ренн стал местом паломничества, и поэтому разбил этот сад и установил статую и колонну. Малоун обвел рукой кишевших вокруг людей:

– Он добился, чего хотел.

– И да и нет. Я уверен, что никто из этих туристов даже не знает, что колонна – это не оригинал. Это копия, поставленная здесь много лет назад. Надпись на оригинале неразборчива. Время и погода постарались. Сейчас он в музее – в доме священника. И так со многими вещами здесь. Со времен Соньера мало что сохранилось.

Они приблизились к главному входу в церковь. Под золоченым тимпаном[18] Малоун прочитал слова: «TERRIBILIS EST LOCU ISTE». Из Книги Бытия. «Ужасно это место». Он помнил легенду об Иакове, которому приснилась лестница ангелов. Проснувшись, он произнес эти слова: «Ужасно это место» и назвал приснившееся ему место Вифлеемом, то есть Домом Бога. Потом ему пришло в голову кое-что другое.

– В Ветхом Завете Вифлеем становится соперником Иерусалима как религиозного центра.

– Именно. Еще один тонкий намек, оставленный Соньером. Внутри их еще больше.

Они все спали допоздна и поднялись лишь полчаса назад. Стефани заняла спальню покойного мужа и еще оставалась там, когда Малоун предложил Марку дойти до церкви. Он хотел поговорить с молодым человеком наедине и дать Стефани время остыть. Малоун знал, что она жаждет схватки и рано или поздно ее сыну придется объясниться с ней. Но он подумал, что отсрочка неизбежного – неплохая идея. Жоффруа предложил пойти с ними, но Марк велел ему остаться. Малоун чувствовал, что Марк Нелл тоже желает поговорить с ним тет-а-тет.

Они вошли в неф, единственный в церкви. Над головами возносился высокий потолок. Их встретила фигура отвратительного скрюченного дьявола, одетого в зеленый балахон и скорчившего гримасу, он поддерживал сосуд со святой водой.

– Это на самом деле не дьявол, а демон Асмодей, – заметил Марк.

– Еще одно послание?

– Вы, по-видимому, знаете о нем.

– Если я правильно помню, он хранитель секретов.

– Верно. Посмотрите на сосуд.

Над сосудом со святой водой возвышались четыре ангела, каждый из которых представлял собой часть распятия. Под ними была надпись: «SIGNETU LE VAINCRAS». Малоун перевел с французского: «Сим ты победишь».

Он знал, что означали эти слова.

– Это слова, которые сказал Константин, впервые победив своего соперника Максенция. Согласно легенде, он увидел на солнце крест, под которым сияли эти слова.

– Но есть одно отличие. – Марк указал на выгравированные буквы. – В оригинале не было слова «ты». Только «Сим победишь».

– Это важно?

– Мой отец нашел древнюю иудейскую легенду о том, как царь смог воспрепятствовать демонам, которые хотели помешать строительству храма Соломона. Одного из этих демонов, Асмодея, принудили носить воду – единственную стихию, которую он ненавидел. Поэтому такая символика в фигурах обоснованна. Но слово «ты» в цитате явно было добавлено Соньером преднамеренно. Некоторые считают, что слово «ты» подразумевает, что когда человек обмакивает палец в святую воду и творит знак креста, как делают католики, дьявол – «он» – оказывается побежден. Но другие обращают внимание на местоположение этого слова во французской фразе. «Par ce signe le vaincras». Артикль «le» состоит из тринадцатой и четырнадцатой букв алфавита. Тысяча триста четырнадцать.

Малоун вспомнил сведения из книги о тамплиерах.

– Год, когда казнили Жака де Моле.

– Совпадение? – Марк пожал плечами.

Вокруг них крутились человек двадцать, фотографируя и восхищаясь красочными картинами, в каждой из которых читались загадочные аллюзии. Через мозаичные окна в церковь лился яркий свет, и Малоун обратил внимание на сюжеты картин. Мария и Марта в Вифании. Мария Магдалина, встречающая воскресшего Христа. Воскрешение Лазаря.

Марк указал на шахматный пол перед алтарем.

– Вход в склеп находится здесь, прямо перед кованой решеткой, он спрятан под плиткой. Пару лет назад несколько французских географов ухитрились украдкой просканировать здание подземным радаром, но местные власти быстро пресекли это. Результаты анализа указали на подземную аномалию под алтарем, которая вполне может быть склепом.

– Раскопки не производились?

– Местные не допустят. Вдруг индустрия туризма пострадает.

Малоун улыбнулся:

– Кларидон вчера сказал то же самое.

Они уселись на скамью.

– Одно известно наверняка, – произнес Марк приглушенным голосом. – Здесь не хранятся никакие сокровища. Но Соньер на самом деле использовал эту церковь, чтобы рассказать людям то, во что он верил. И из всего, что я читал об этом человеке, этот поступок соответствует его дерзкому характеру.

Малоун обратил внимание, что все вокруг него было нескромным. Слишком яркие цвета, масса позолоты на каждом украшении. Потом он заметил еще кое-что. Разностилье. Каждое произведение искусства – от статуй до чеканки и окон – было индивидуальным, обладало собственным стилем – безотносительно к теме, словно сходство было бы оскорбительным.

Странное собрание святых смотрело на него сверху вниз с отчужденными выражениями лиц, как будто их тоже шокировало изобилие кричащих деталей. Святой Рок демонстрировал раненое бедро. Святая Жермена извлекала охапку роз из своего передника. Святая Магдалина держала сосуд странной формы. Несмотря на все свои усилия, Малоун чувствовал себя не в своей тарелке. Он бывал внутри многих европейских церквей, и большинство из них окутывали вошедшего дыханием времени и чувством сопричастности к истории. Эта же вызывала дискомфорт.

– Соньер контролировал каждую деталь убранства, – рассказывал Марк. – Ничто не появлялось здесь без его одобрения. – Молодой человек указал на одну из статуй. – Святой Антоний из Падуи. Мы молимся ему, когда ищем что-то утраченное.

Малоун уловил иронию:

– Очередное послание?

– Конечно. Посмотрите на изображения креста.

У кафедры проповедника располагались раскрашенные резные барельефы, изображающие различные стадии мук Христа – семь вдоль северной стены и еще семь – вдоль южной. Их яркие краски и упрощенные линии контрастировали с величественностью изображенного момента.

– Странные, не так ли? – спросил Марк. – Когда их установили в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году, они были обычными для этих мест. В Рокамадуре имеется почти такой же набор. Дом Жискара в Тулузе изготовил оба комплекта фигур. Многие размышляли об этих фигурах. Сторонники теории заговора утверждают, что у них масонское происхождение или что это на самом деле что-то вроде карты сокровищ. И то и другое неправда. Но в них скрыты послания.

Малоун заметил кое-какие любопытные подробности. Черный мальчик-раб, державший сосуд с водой для Пилата. Накидка, в которую облачен Пилат. Труба, звучавшая, когда Христос падал под тяжестью креста. Три серебряных диска над четвертым барельефом. Ребенок напротив Христа на восьмом барельефе, завернутый в шотландский плед. На десятом барельефе римский солдат кидал кости на накидку Христа, на боковых сторонах были видны цифры 3, 4 и 5.

– Посмотрите на барельеф четырнадцать, – промолвил Марк, указывая на южную стену.

Малоун встал и подошел к алтарю. Перед ним мерцали свечи, и он тут же заметил барельеф внизу. Женщина, он предположил, что это Мария Магдалина, в слезах, стоящая на коленях в гроте перед крестом, образованным двумя ветками. На скрещении ветвей покоился череп, и Малоун тут же подумал о черепе, виденном им на литографии прошлой ночью в Авиньоне.

Он повернулся и стал разглядывать изображение последней стадии распятия, номер четырнадцать, изображавшей, как двое мужчин несут тело Христа, сопровождаемые тремя плачущими женщинами. Позади них вздымался скалистый откос, над которым в ночном небе висела полная луна.

– Иисус, несомый в гробницу, – прошептал Малоун подошедшему Марку.

– Согласно римским законам, распятого человека нельзя было хоронить. Эта казнь предназначалась только для виновных в преступлениях против империи, и смысл ее заключался в том, чтобы преступник медленно умирал на кресте – в течение нескольких дней и у всех на виду, а тело его оставлялось падальщикам. Тем не менее считается, что Пилат выдал тело Христа Иосифу Аримафейскому, чтобы тот мог похоронить его. Вы никогда не размышляли почему?

– Нет.

– Зато размышляли другие. Помните, Христос был убит в канун Шаббата. По закону его нельзя было хоронить после заката. – Марк указал на барельеф номер четырнадцать. – И при этом Соньер повесил изображение, на котором ясно видно, что тело несут в гробницу после наступления темноты.