Текст книги "Цикл романов "Все секреты мира" (СИ)"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 225 (всего у книги 307 страниц)

Он был красивым мужчиной, всегда был. Не грубой и вызывающей красотой, нет – просто симпатичный и привлекательный. И он был честным. Вместе с тем он обладал фанатической привязанностью. Но его несгибаемое следование традициям постепенно стало утомительным. Почему бы иногда не разнообразить воскресный ужин? Жаркое, картофель, кукуруза, горошек, булочки и чай со льдом. Каждое воскресенье в течение многих лет. Не то чтобы Пол требовал этого, просто его всегда удовлетворяли одни и те же вещи. Вначале ей нравилась такая предсказуемость. Это было удобно. Известные вещи, которые привнесли стабильность в ее мир. Ближе к концу их брака это стало ужасной головной болью. Но почему? Была ли ежедневная рутина так уж плоха? Пол был хорошим, порядочным, успешным человеком. Рейчел гордилась им, хотя и редко говорила об этом. Он был следующим в очереди на должность главы отдела по наследственным делам. Не так уж плохо для сорокалетнего человека, который поступил в юридическую школу со второй попытки. Но Пол хорошо знал законы, касающиеся наследования. Он больше ничего не изучал, концентрируя внимание только на всех нюансах этого дела, даже работал в законодательном комитете. Он был признанным экспертом по делам наследования, и «Приджен и Вудворт» платили ему достаточно денег, чтобы не дать другой фирме переманить его. Фирма управляла тысячами объектов недвижимости, многие из которых были довольно существенными частично благодаря широко известной репутации Пола Катлера.

Рейчел толкнула двери и прошла по лабиринтам коридоров в офис Пола. Она звонила ему перед тем, как поехать, так что он ждал ее. Она прошла прямо в офис, закрыла дверь и объявила:

– Я еду в Германию.

Пол посмотрел на нее:

– Ты что?

– Я не оговорилась. Я еду в Германию.

– Чтобы найти Макарова? Он, возможно, умер. Он даже не ответил на последнее письмо твоего отца.

– Я должна сделать хоть что-то.

Пол встал из-за стола.

– Почему тебе всегда надо что-то сделать?

– Папа знал о Янтарной комнате. Это мой долг перед ним – все проверить.

– Твой долг перед ним? – спросил он, повышая голос. – Твой долг перед ним – это уважать его последнюю волю, то есть держаться подальше от всего этого. Если это все вообще существует, кстати говоря. Черт, Рейчел, тебе сорок лет. Когда ты повзрослеешь?

Она оставалась на удивление спокойной, думая о том, как ей относиться к этим его нотациям.

– Я не хочу ссориться, Пол. Мне надо, чтобы ты присмотрел за детьми. Ты сделаешь это?

– Как это похоже на тебя, Рейчел. Ты теряешь контроль над собой. Делаешь первое, что взбредет тебе в голову. Не думая. Просто делаешь.

– Ты присмотришь за детьми?

– Если я скажу нет, ты останешься?

– Я позвоню твоему брату.

Пол сел. По его лицу было видно, что он капитулировал.

– Ты можешь остаться в нашем доме, – сказала она. – Так будет удобнее детям. Они все еще очень расстроены из-за папы.

– Они были бы еще больше расстроены, если бы знали, что делает их мать. А ты не забыла о выборах? Они меньше чем через восемь недель, и у тебя два конкурента, которые из кожи вон лезут, чтобы сместить тебя, теперь еще и с помощью денег Маркуса Неттлса.

– Наплевать на выборы. Неттлс может подавиться этим судейством. Это более важно.

– Что более важно? Мы даже не знаем, что это. А что с твоей работой? Как ты можешь просто встать и уехать?

Рейчел отметила про себя, что последние два пункта были хорошей попыткой, но это не могло остановить ее.

– Главный судья понял меня. Я сказала ему, что мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя после утраты. Я не брала отпуск уже два года.

Пол покачал головой:

– Ты едешь охотиться на диких гусей в Баварию в поисках старика, который, возможно, уже умер, в поисках чего-то, что, возможно, потеряно навсегда. Ты не первая ищешь Янтарную комнату. Многие посвятили свою жизнь поискам и ничего не нашли.

Она не дрогнула.

– Папа знал что-то важное. Я чувствую это. Этот Макаров может тоже знать.

– Ты мечтательница.

– А ты жалкий трус. – Она немедленно пожалела о своих словах.

– Я проигнорирую это высказывание, поскольку я знаю, что ты расстроена, – сказал он медленно.

– Я улетаю завтра вечером рейсом в Мюнхен. Мне нужны копии папиных писем и статей из его папок.

– Я завезу их тебе по дороге домой. – Его голос был полон смирения.

– Я позвоню из Германии и дам знать, где я остановилась. – Она направилась к двери. – Забери завтра детей из детского сада.

– Рейчел.

Она остановилась, но не обернулась.

– Будь осторожна.

Она открыла дверь и вышла.

Часть II

Поединок эквизиторов

ГЛАВА XXI

Атланта, Джорджия

Четверг, 15 мая, 10.15

Кнолль вышел из отеля и вошел в метро, чтобы доехать до здания суда округа Фултон. В листке КГБ, который он стащил из архива в Санкт-Петербурге, была информация о том, что Рейчел Катлер была юристом, и там был адрес ее офиса. Но во время посещения юридической фирмы вчера он обнаружил, что она оставила работу в фирме четыре года назад, после того как ее выбрали судьей Верховного суда. Секретарь была более чем любезна, предоставив новый телефонный номер и адрес суда. Он решил, что по телефону беседа не получится. Лучше всего – это неназначенная заранее встреча лицом к лицу.

Пять дней прошло с тех пор, как он убил Петра Борисова. Ему необходимо было установить, что его дочь знала о Янтарной комнате, если она вообще что-то знала. Вероятно, ее отец упоминал что-нибудь за эти годы. Может, она знала о Макарове. Это был длинный путь, но у него заканчивались зацепки и он должен был использовать все возможности. След, который казался таким многообещающим, потихоньку остывал.

Кнолль вошел в лифт и поднялся на шестой этаж здания суда. По краям коридора располагались переполненные залы суда и оживленные офисы. На нем был светло-серый деловой костюм, рубашка в полоску и бледно-желтый шелковый галстук, купленный вчера в мужском магазине на окраине. Он намеренно подобрал мягкие и консервативные цвета.

Он толкнул стеклянные двери с табличкой «КОМНАТА ДОСТОПОЧТЕННОЙ РЕЙЧЕЛ КАТЛЕР» и вошел в приемную. За столом сидела молодая темнокожая женщина. Табличка с именем гласила: «СЭМИ ЛЮФФТМАН». На своем самом лучшем английском он сказал:

– Доброе утро.

Женщина улыбнулась и поздоровалась в ответ.

– Меня зовут Кристиан Кнолль. – Он протянул ей карточку, похожую на ту, что он показывал Пьетро Капрони, за исключением того, что на этой было написано только «КОЛЛЕКЦИОНЕР», а не академик и не было адреса. – Я мог бы поговорить с ее честью?

Женщина приняла карточку.

– Я сожалею, но судьи Катлер сегодня не будет.

– Мне очень важно поговорить с ней.

– Могу ли я спросить, касается ли это дела, ожидающего решения в нашем суде?

Он покачал головой, сердечно и искренне.

– Вовсе нет. Это личный вопрос.

– Отец судьи умер в прошлые выходные, и…

– О, мне очень жаль, – сказал Кнолль, притворяясь взволнованным. – Как это ужасно.

– О да. Она была очень расстроена и решила взять небольшой выходной.

– Это так неудачно… Я буду в городе только до завтра и надеялся поговорить с судьей Катлер до отъезда. Может быть, вы могли бы передать ей сообщение, чтобы она позвонила мне в отель?

Секретарь, казалось, обдумывала эту просьбу, и Кнолль воспользовался моментом, чтобы изучить фотографию в рамке, висящую за ней на стене. Женщина стоит перед мужчиной, ее правая рука поднята, как под присягой. У нее темные волосы до плеч, вздернутый нос и выразительные глаза. Одета в черный балахон, поэтому трудно сказать, какая у нее фигура. Ее гладкие щеки слегка окрашены румянами, а легкая улыбка выглядит уместной при этих торжественных обстоятельствах.

Он показал на фотографию:

– Судья Катлер?

– Когда ее приводили к присяге, четыре года назад.

Это было то же лицо, которое он видел на похоронах Петра Борисова во вторник, она стояла впереди собравшихся, обнимая двоих маленьких детей – мальчика и девочку.

– Я могу передать судье Катлер ваше сообщение, но я не знаю, позвонит ли она вам.

– Почему?

– Она уезжает сегодня.

– Куда-то далеко?

– Она едет в Германию.

– Такое прекрасное место… – Ему нужно было узнать куда, поэтому он попробовал назвать три основных возможных пункта. – Берлин прекрасен в это время года. А также Франкфурт и Мюнхен.

– Она едет в Мюнхен.

– А! Волшебный город. Возможно, это поможет ей оправиться от горя.

– Надеюсь.

Кнолль узнал достаточно.

– Благодарю вас, госпожа Люффтман. Вы мне очень помогли. Вот информация о моем отеле. – Он придумал название и номер комнаты, ему уже не нужен был этот звонок. – Пожалуйста, сообщите судье Катлер, что я приходил.

– Постараюсь, – сказала она.

Кнолль повернулся, чтобы выйти, но бросил последний взгляд на фотографию на стене, как следует запоминая образ Рейчел Катлер.

С шестого этажа он спустился на первый. Линия платных телефонов вытянулась вдоль стены. Кнолль подошел и набрал номер частной линии в кабинете Франца Фелльнера. В Германии было уже почти пять часов вечера. Он не знал, кто возьмет трубку и перед кем вообще он теперь должен отчитываться. Власть явно переходила в другие руки – Фелльнер отходил от дел, а Моника присваивала себе право контроля. Но старик был не из тех, кто легко сдавался, особенно когда на карту было поставлено что-то вроде Янтарной комнаты.

– Guten Tag, – ответила Моника после двух звонков.

– Ты сегодня дежурный секретарь? – спросил он по-немецки.

– Пора бы уже тебе позвонить. Неделя прошла. Все удачно?

– Давай-ка проясним ситуацию. Я не привык отчитываться как школьник. Дай мне задание и оставь в покое. Я позвоню, когда надо будет.

– Какие мы обидчивые!

– Мне не нужна нянька.

– Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда ты будешь у меня между ног.

Он улыбнулся. Ей трудно было не уступить.

– Я нашел Борисова. Он сказал, что ничего не знает.

– И ты поверил ему?

– Я разве так сказал?

– Он мертв, да?

– Неудачное падение с лестницы.

– Отцу это не понравится.

– Я думал, командуешь ты.

– Я. И откровенно говоря, это не имеет значения. Но отец прав – ты слишком сильно рискуешь.

– Я не рискую без необходимости.

На самом деле он был очень осмотрителен. Осторожен во время первого визита, чтобы ничего не трогать, кроме стакана с чаем, который он забрал во время следующего прихода. А когда он явился во второй раз, он был в перчатках.

– Скажем, я счел такой ход событий необходимым при сложившихся обстоятельствах.

– Что он сделал, оскорбил твою гордость?

Удивительно, как Моника могла читать его мысли, находясь за четыре тысячи миль. Кнолль никогда не думал, что он так предсказуем.

– Это не важно.

– Однажды удача оставит тебя, Кристиан.

– Звучит так, как будто ты ждешь этого дня.

– Нет. Тебя будет трудно заменить.

– В чем?

– Во всем, ты, ублюдок.

Кристиан улыбнулся. Приятно знать, что он тоже ей не безразличен.

– Я узнал, что дочь Борисова на пути в Мюнхен. Возможно, она едет, чтобы встретиться с Макаровым.

– Почему ты так думаешь?

– Борисов что-то недоговаривал, увиливал от ответа, и еще одна его фраза о панелях. «Возможно, им лучше оставаться потерянными».

– Дочь, может, просто поехала в отпуск.

– Сомневаюсь. Слишком много совпадений.

– Ты поедешь за ней?

– Попозже. Я должен сначала еще кое-что сделать.

ГЛАВА XXII

Атланта, Джорджия

Четверг, 15 мая, 11.15

Сюзанна наблюдала за Кристианом Кноллем из мезонина. Она сидела в переполненной комнате для ожидания, на наружной стеклянной двери была табличка «СУДЕБНЫЙ КЛЕРК, ДОРОЖНЫЕ ШТРАФЫ». Около семидесяти пяти человек ждали своей очереди, чтобы подойти к столу, отделанному формайкой,^[187]и сдать повестки; застоявшийся сигаретный дым висел в воздухе, несмотря на несколько табличек с надписью «НЕ КУРИТЬ».

Она следила за Кноллем с субботы. В понедельник он совершил две поездки в Музей высокого искусства и одну в офисное здание в деловой части Атланты. Во вторник он был на похоронах Петра Борисова. Она наблюдала за службой с другой стороны улицы. Вчера он не много разъезжал, только съездил в публичную библиотеку и в торговый центр, но сегодня он рано встал и весь день был в разъездах.

Ее короткие светлые волосы были спрятаны под париком каштанового с красным отливом цвета. Яркий макияж украшал ее лицо, а глаза были спрятаны за парой дешевых очков. Она была одета в узкие джинсы, свитер без воротника с надписью «1996 Atlanta Olympics» и теннисные туфли. Дешевая черная сумка висела на плече. Сюзанна прекрасно сливалась с толпой ожидающих, открытый журнал «Пипл» лежал у нее на коленях, она все время переводила взгляд со страниц на телефонные автоматы на другом конце мезонина.

Пять минут назад она прокралась за Кноллем на шестой этаж и видела, как он входил в офис Рейчел Катлер. Она узнала ее имя и поняла связь. Кнолль явно не сдавался, скорее всего, сейчас он докладывал Монике Фелльнер о том, что ему удалось узнать. Эта сучка определенно будет проблемой. Молодая, агрессивная, голодная. Достойная преемница Франца Фелльнера…

Кнолль недолго оставался в офисе Рейчел Катлер, недостаточно долго, чтобы встретиться с ней. Поэтому она скрылась, боясь, что он может заметить ее присутствие, не уверенная, что ее маскировка достаточно хороша. Сюзанна надевала разную одежду каждый день, стараясь не повторять ничего, что он мог бы запомнить. Кнолль был хорош. Чертовски хорош. К счастью, она была лучше.

Кнолль повесил трубку и вышел на улицу.

Она отбросила журнал в сторону и пошла за ним.

Кнолль поймал такси и поехал обратно в отель. Он почуял кого-то в субботу вечером в доме Борисова после того, как свернул старику шею. И он определенно засек Сюзанну Данцер в понедельник. И с тех пор каждый день замечал ее присутствие. Она хорошо маскировалась. Но долгие годы работы обострили его способности. Мало что ускользало от него теперь. Эрнст Лоринг, хозяин Данцер, хотел Янтарную комнату так же сильно, как Фелльнер. Отец Лоринга, Иосиф, помешался на янтаре, он собрал одну из самых больших частных коллекций в мире. Эрнст унаследовал и коллекцию, и страсть своего отца. Много раз он слышал рассуждения Лоринга на эту тему и наблюдал, как тот продавал или покупал куски янтаря у других коллекционеров. Несомненно, Данцер прилетела в Атланту узнать, что происходит. Но как она узнала, где его искать?

Ну конечно! Тот любопытный клерк из Санкт-Петербурга. Кто же еще? Этот идиот наверняка разглядел тот листок отчета КГБ до того, как он положил его на стол. Ему, конечно, платили, и Лоринг был одним из нескольких благодетелей – теперь, видимо, основным, раз Данцер была здесь и была, как он предполагал, с пятницы.

Такси припарковалось у Марриотта, и Кнолль выскочил из машины. Где-то позади Данцер, конечно, шла за ним. Возможно, она тоже была здесь зарегистрирована. Скорее всего, она нырнет в один из туалетов на первом этаже, сменит парик и аксессуары, может, быстро переоденется, может, даже заплатит кому-то из носильщиков или консьержей, чтобы они дали ей знать, если он выйдет из здания.

Кристиан пошел прямо в свою комнату на восемнадцатом этаже. Войдя, он набрал номер отдела бронирования авиакомпании «Дельта»:

– Мне нужен рейс из Атланты в Мюнхен. Есть на сегодня?

Было слышно, как стучат кнопки клавиатуры.

– Да, сэр, у нас есть вылет в четырнадцать тридцать пять. Прямой рейс в Мюнхен.

Ему надо было удостовериться, что других рейсов не было.

– Что-нибудь пораньше или попозже?

Снова застучали кнопки.

– Не нашей компанией.

– А другой компанией?

Снова стук.

– Это единственный прямой рейс из Атланты в Мюнхен сегодня. Хотя есть еще два рейса с пересадкой.

Кнолль мог поручиться, что Рейчел Катлер полетела прямым рейсом, а не рейсом в Нью-Йорк, Париж, Амстердам или Франкфурт с пересадкой в Мюнхене. Он подтвердил бронирование, затем повесил трубку и быстро упаковал дорожную сумку. Ему надо было точно вычислить время прибытия в аэропорт. Если Рейчел Катлер не будет на том рейсе, который он выбрал, ему надо будет снова выйти на нее другим путем, возможно, когда она свяжется со своим офисом, чтобы сообщить секретарю, куда ей можно звонить. Он мог перезвонить, оставить правильный номер и подогревать ее любопытство, пока она сама не перезвонит ему.

Он направился вниз к регистрации. Вестибюль был полон. Люди толпились повсюду. Но он быстро заметил миниатюрную брюнетку, сидящую за столиком в одной из гостиных в центральном атриуме. Как он и подозревал, Данцер переоделась. Элегантный костюм персикового цвета и солнечные очки, более стильные и темные, чем раньше, заменили прежний неряшливый наряд.

Кнолль расплатился за комнату, затем направился к выходу искать такси в аэропорт.

Сюзанна заметила дорожную сумку. Кнолль уезжал? У нее не было времени, чтобы вернуться к себе. Ей надо было ехать за ним, чтобы увидеть, куда он направляется. Из-за таких случаев она всегда ездила налегке и никогда не брала с собой ничего незаменимого.

Она встала, кинула пять долларов на столик, затем направилась к вращающейся двери на улицу.

Кнолль вышел из такси у международного аэропорта Хартсфильд и проверил свои часы – 13.25. У него меньше часа, чтобы уйти от Данцер и успеть к трапу. Он бросил водителю три тридцатки, перебросил кожаную дорожную сумку через правую руку и затем зашел внутрь через южный терминал.

Очереди за билетами «Дельты» были длинными. Ему надо было оторваться от Данцер, поэтому он направился прямо к электронным стендам регистрации. Кинжал был спрятан в недрах сумки, в единственном безопасном месте, так как лезвие не выдержало бы проверки металлодетектором. Он получил посадочный талон и сдал сумку, затем прошел через оживленный контрольный пункт службы безопасности и направился вниз по длинному эскалатору к транспортной галерее. Данцер отставала на пятьдесят ярдов. Как он и подозревал, он застал ее врасплох своим неожиданным отъездом и у нее не было времени изменить маскировку. Тот же темный парик, персиковый костюм и темные очки из Марриотта. Неосмотрительно с ее стороны! Ей надо носить с собой запасной вариант. Что-нибудь, чтобы изменить внешний вид, если применялись только маскировочные средства. Лично он предпочитал электронные средства наблюдения. Это позволяло такую роскошь, как соблюдение дистанции между преследуемым и преследователем.

У подножия эскалатора Кристиан смешался с толпой отъезжающих и прошел к монорельсовому составу. Сотни людей пересекали транспортную галерею. Он сел в передний вагон поезда и заметил, что Данцер садится во второй вагон, располагаясь около дверей и передних окон, чтобы видеть, что происходит впереди. Он хорошо знал этот аэропорт. Поезда ходили между шестью залами, международный зал был самым дальним. На первой остановке «Зал «А»» он и еще сотни людей вышли. Данцер, конечно, гадала, что он делает, она достаточно хорошо знала Хартсфилд, чтобы понимать, что никаких международных вылетов не может быть из залов с «А» по «D». Наверное, она думала, что, возможно, он летит внутренним рейсом в другой американский город. Он знал, что она последует за ним, возможно уже придумав, как попасть в самолет и выйти из него так, чтобы он ее не заметил.

Кристиан слонялся по платформе, как будто ожидая кого-то. Вместо этого он отсчитывал про себя секунды. Время было критическим. Данцер тоже ждала, стараясь использовать толпу для прикрытия. Она стояла в пятидесяти футах от него, очевидно уверенная, что он ничего не заметил. Он выждал ровно минуту, потом смешался с толпой, направляющейся к эскалатору.

Ступени медленно поднимались. До оживленного зала оставалось тридцать ярдов. Широкие световые фонари в покрытии четырьмя этажами выше пропускали полуденное солнце. Десятифутовое изогнутое алюминиевое ограждение отделяло эскалатор, идущий вверх, от идущего вниз. Через каждые двадцать футов стояло искусственное растение для украшения. Эскалатор, ведущий вниз, к транспортной галерее, был не так переполнен. Не было видно ни камер наблюдения, ни охранников.

Кнолль выждал нужный момент, затем ухватился за резиновый поручень и перепрыгнул через ограждение, обогнув одно из искусственных растений и приземлившись на спускающийся эскалатор. Теперь он ехал в противоположном направлении, и, когда миновал Данцер, наклонил голову в насмешливом приветствии.

Ярость ясно читалась на ее лице.

Ему надо было действовать быстро. Пройдет совсем немного времени, прежде чем она повторит то, что сделал Кнолль. Он сбежал по ступенькам мимо нескольких пассажиров и побежал на первый этаж. Время было выбрано прекрасно. Поезд подходил к станции, направляясь к внешней части аэропорта. Двери открылись. Механический голос объявил: «Пожалуйста, проходите от дверей в середину вагона». Люди устремились внутрь. Он взглянул назад и увидел, как Данцер перепрыгнула через ограждение на спускающийся эскалатор, ее движения были не слишком грациозны. Она споткнулась на мгновение, затем вновь вернула себе равновесие.

Кнолль вошел в поезд.

– Двери закрываются, – сказал механический голос.

Данцер кинулась от эскалатора прямо к поезду, но было слишком поздно. Двери закрылись, и поезд отошел от станции.

Кристиан Кнолль вышел из поезда в международном зале. Данцер в конце концов направится сюда, но посадка на рейс до Мюнхена уже шла, а он был уже на расстоянии мили от зала «А». Пока она добежит от транспортной галереи или дождется следующего поезда, он уже затеряется в толпе, садясь в самолет.

Зал был огромный и хорошо знакомый. Самый большой международный терминал в Америке. Пять этажей. Двадцать четыре выхода. Просто пройти через него и проверить каждый выход займет не менее часа. Он начал подниматься по эскалатору. Огромное пространство зала, много воздуха и света… В витринах, расположенных в специальных нишах и попадающихся на глаза по ходу движения, выставлены разнообразные произведения искусства из Мексики, Египта и Финикии. Ничего экстравагантного или ценного, обычные предметы, надписи внизу отмечали конкретный музей Атланты или коллекционера, сделавшего пожертвование.

Поднявшись, он повернул вместе с толпой направо. Аромат кофе доносился из кафе слева. Толпа рассеялась по залу, покупая газеты и журналы. Кнолль остановился и стал изучать табло с расписанием вылетов. В течение ближайшего получаса вылетали дюжина или около того рейсов. Данцер не сможет узнать, каким рейсом он улетел и улетел ли. В конце концов, он мог вернуться опять на терминал, его изначальный фокус со сдачей сумки в багаж мог быть просто уловкой.

Он изучил экран с информацией о рейсе в Мюнхен, нашел нужный выход и пошел по залу. Когда он прибыл, посадка уже почти закончилась.

Он встал в очередь и спросил:

– Свободные места еще есть?

Служащий посмотрел на монитор.

– Нет, сэр. Все проданы.

Теперь, даже если Данцер нашла его, она все равно не могла бы последовать за ним. Он надеялся, что все пассажиры прибыли и забронированные места не освободятся. Он направился к выходу, человек тридцать шли впереди него. Он кинул взгляд в начало очереди и заметил женщину с каштановыми волосами до плеч, одетую в красивый темно-голубой брючный костюм. Она протягивала свой посадочный талон служащему.

Он сразу узнал это лицо.

Рейчел Катлер.

Прекрасно.

ГЛАВА XXIII

Атланта, Джорджия

Пятница, 16 мая, 9.15

Сюзанна вошла в офис, Пол Катлер поднялся из-за огромного стола орехового дерева и шагнул ей навстречу.

– Большое спасибо, что нашли время встретиться со мной, – сказала она.

– Не за что, мисс Майерс.

Катлер обратился к ней по фамилии, которую она сообщила секретарю. Она знала, что Кноллю нравилось использовать свое собственное имя, в основном из высокомерия. Она же предпочитала анонимность. Меньше шансов, что ее запомнят.

– Почему бы вам не называть меня Джо? – сказала она.

Сюзанна присела на предложенный стул и стала изучать этого юриста. Он был невысокий и худощавый, средних лет, с негустыми светло-каштановыми волосами, но не лысый. Одет в обычную белую рубашку, темные брюки и шелковый галстук, но подтяжки придавали его образу штрихи солидности. Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой, и ей понравились его блестящие грифельно-серые глаза. Катлер выглядел застенчивым и скромным, но, как она сразу решила, он может быть очаровательным, если захочет.

К счастью, она оделась соответствующе. Парик каштанового цвета был пришпилен к ее голове. Голубые контактные линзы немного меняли цвет глаз. Иллюзию усиливали очки с прозрачными стеклами в золотой оправе восьмиугольной формы. Креповая юбка и двубортный жакет с острыми лацканами, купленные вчера у Энн Тейлор, добавляли характерные женственные штрихи к ее облику и отвлекали внимание от лица. Когда она садилась, то положила ногу на ногу, выставив напоказ черные чулки, и изобразила на лице загадочную улыбку.

– Вы занимаетесь розыском произведений искусства? – спросил Катлер. – Должно быть, интересная работа.

– Иногда. Но я уверена, что ваша работа не менее интересна.

Она быстро осмотрела стены комнаты. Гравюра Уинслоу^[188]в рамке висела над небольшим кожаным диваном, акварель Купки^[189]– напротив. Еще одна стена увешана дипломами вместе с многочисленными свидетельствами о членстве в профессиональных сообществах и наградами от Американской коллегии адвокатов, Общества юристов по делам наследования и Ассоциации судебных юристов Джорджии. Две цветные фотографии были, очевидно, сделаны в законодательной палате – Катлер пожимал руку одному и тому же пожилому мужчине.

Она небрежно показала на картины:

– Вы знаток?

– Едва ли. Я мало коллекционирую. Однако я активно помогаю нашему Музею высоких искусств.

– Вы, должно быть, получаете удовольствие от этого?

– Искусство важно для меня.

– Вы поэтому согласились встретиться со мной?

– Поэтому и еще из простого любопытства.

Данцер решила приступить к делу:

– Я была в суде округа Фултон. Секретарь вашей бывшей жены сообщила мне, что судьи Катлер нет в городе. Она не сказала мне, куда она уехала, и предложила поговорить с вами.

– Сэми позвонила мне и сказала, что это касается моего бывшего тестя.

– Да, касается. Секретарь судьи Катлер подтвердила мне, что какой-то человек приходил вчера, разыскивая вашу бывшую жену. Высокий светловолосый европеец. Он назвался Кристианом Кноллем. Я шла по его следу всю неделю, но потеряла его вчера днем в аэропорту. Боюсь, что он преследует судью Катлер.

Тревога промелькнула на его улыбающемся лице. Прекрасно. Она угадала.

– Почему этот Кнолль следит за Рейчел?

Сюзанна выигрывала за счет откровенности. Возможно, страх сделает его менее недоверчивым и она сможет узнать, куда поехала Рейчел Катлер.

– Кнолль приехал в Атланту поговорить с Петром Борисовым. – Она решила не сообщать ему, что Кнолль действительно разговаривал с Борисовым в субботу вечером. Не нужно было выдавать много информации. – Он, должно быть, узнал, что Борисов умер, и стал разыскивать его дочь. Это единственное логичное объяснение, почему он приходил в ее офис.

– Как он и вы узнали что-либо о Петре?

– Вы, наверное, знаете, чем занимался господин Борисов, когда он был советским гражданином?

– Он рассказывал нам. Но как вы узнали?

– Отчеты Комиссии, на которую когда-то работал господин Борисов, сейчас общедоступны в России. Теперь очень просто изучать историю. Кнолль разыскивает Янтарную комнату, и, возможно, он надеялся, что Борисов что-либо знает.

– Но как этот человек узнал, где найти Петра?

– На прошлой неделе Кнолль внимательно изучал отчеты в архиве Санкт-Петербурга. Он узнал эту информацию оттуда.

– Это не объясняет, почему вы здесь.

– Как я сказала, я следила за Кноллем.

– Как вы узнали, что Петр умер?

– Я не знала, пока не приехала в город в понедельник.

– Мисс Майерс, откуда такой интерес к Янтарной комнате? Она потеряна уже более пятидесяти лет. Вы не думаете, что если бы ее можно было найти, ее бы уже нашли?

– Я согласна, господин Катлер. Но Кристиан Кнолль думает иначе.

– Вы сказали, что вчера потеряли его в аэропорту. Что заставляет вас думать, что он преследует Рейчел?

– Просто предчувствие. Я обыскала все залы, но не нашла его. Я заметила несколько международных рейсов, вылетающих через несколько минут после того, как Кнолль улизнул от меня. Один был в Мюнхен. Два в Париж. Три во Франкфурт.

– Она улетела тем, что в Мюнхен, – сказал он.

Пол Катлер, казалось, смягчался по отношению к ней, начинал ей доверять. Верить. Она решила воспользоваться моментом:

– Почему судья Катлер поехала в Мюнхен вскоре после того, как умер ее отец?

– Ее отец оставил записку о Янтарной комнате.

Теперь пришло время поднажать.

– Господин Катлер, Кристиан Кнолль опасный человек. Когда он охотится за чем-либо, лучше не попадаться на его пути. Держу пари, что он тоже был на самолете в Мюнхен. Очень важно, чтобы я поговорила с вашей бывшей женой. Вы знаете, где она остановилась?

– Она сказала, что позвонит оттуда, но пока не звонила. – Озабоченность звучала в его словах.

Она взглянула на часы:

– В Мюнхене уже почти половина четвертого.

– Я думал о том же перед вашим приходом.

– Вы точно знаете, куда она направлялась?

Он не ответил.

Данцер усилила давление.

– Понимаю, что я не знакомый вам человек. Но уверяю вас, что я – друг. Мне необходимо найти Кристиана Кнолля. Я не могу сообщить подробности из-за секретности дела, но я уверена, что он ищет вашу бывшую жену.

– Тогда я думаю, что должен сообщить в полицию.

– Для местных служителей закона Кнолль ничего не значит. Этот вопрос в компетенции Интерпола.

Катлер колебался, как будто раздумывая над ее словами и взвешивая варианты. Звонок в полицию займет время. Вовлечение европейских служб – еще больше. Выбор должен быть простым, и она не была удивлена, когда он сделал его.

– Она поехала в Баварию, чтобы найти человека по имени Семен Макаров. Он живет в Кельхайме.

– Кто такой Макаров? – невинно спросила Сюзанна.

– Друг Петра. Они работали вместе в Комиссии много лет назад. Рейчел думала, что Макаров может знать что-либо о Янтарной комнате.

– Что заставило ее поверить в это?

Он открыл ящик стола, достал пачку писем и протянул их ей:

– Посмотрите сами.

Данцер в течение нескольких минут просмотрела каждое письмо. Ничего определенного или ценного, только намеки на то, что эти двое могли знать или подозревать. Достаточно тем не менее, чтобы вызвать ее озабоченность. Теперь не оставалось сомнений в том, что она должна была остановить Кнолля, прежде чем он скооперируется с Рейчел Катлер. Именно это и планировал этот мерзавец. Он ничего не узнал от отца, поэтому он сбросил его с лестницы и решил очаровать дочь, чтобы посмотреть, что он сможет узнать.

Она встала:

– Я оценила предоставленную вами информацию, господин Катлер. Благодарю вас. Я намереваюсь проверить, можно ли отыскать вашу бывшую жену в Мюнхене. У меня есть там связи. – Она протянула руку на прощание. – Благодарю, что уделили мне время.