Текст книги ""Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Андрианова

Соавторы: Евгения Чепенко,Олег Ковальчук,Руслан Агишев,Анастасия Андрианова,Иван Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 351 страниц)

Глава 16
Вода и огонь

После дня на кладбище и ночи в дозоре голова была тяжёлой, как чугунок. Замесив пару бочек теста и разложив по пекарской готовые караваи, Илар понял, что устал. Тело двигалось медленнее, чем обычно, мышцы стали неподатливыми, а туман в голове загустел настолько, что приходилось несколько раз моргать, чтобы чётко увидеть ряды румяных булок.

Взгляд наткнулся на два тёмных предмета в углу стола. Проморгавшись, Илар понял: Купавины крынки. Одна давно пустая, а во второй была морошка, но Илар про неё забыл, и ягоды засохли на дне, покрывшись блестящей сладкой корочкой. Под столом стояла корзина, задвинутая ногой.

Илар поднял корзину, вытащил из неё льняную тряпицу, сложил обе крынки и снова накрыл тряпицей. Подумал: надо бы вернуть.

Во дворе сообразил, что хорошо бы отмыть грязную крынку. Свернул к бочке, сперва плеснул себе ледяной воды за шиворот, потом черпнул в крынку, прополоскал, оттёр пальцем донышко. Воду с ошмётками морошки вылил на землю.

С неба начал накрапывать дождь. У Илара за шиворотом и без того расползались холодные потёки воды, так что мороси он даже обрадовался, подставил лицо. Капли падали на горячие веки, остужали голову, и Илар думал, что со стороны, вероятно, видно, что от него идёт пар, как от остывающего котелка.

Навстречу ему пробежали девушки, с визгом прячась от дождя под платком, растянутым над головами. Илар рассеянно обернулся им вслед: нет, Купавы среди них не было. Странно. Купава всегда казалась ему весёлой и компанейской, в противовес ему самому. На праздниках ходила плясать одной из первых, шустро бежала к костру, плела красивые венки, громко смеялась, показывая ровные белые зубы. А уж какими хохотушками они раньше были с Мавной… Но теперь стал понимать: исчезновение Раско повлияло и на Купаву тоже. Она стала реже смеяться, хотя, быть может, это Илар стал реже выходить из дому. Где уж ему слышать девичий смех? Точно не в пекарской и не ночами в дозоре.

Он свернул на соседнюю улицу. Дорога под ногами становилась скользкой от дождя. Деревья и кусты влажно блестели, будто их только что отмыли в бане. Куры, петухи и собаки затихли, попрятались, деревенские все тоже забились под крыши. Илар хмыкнул: «Один я как полоумный тащусь по улице с какой-то корзинкой».

Ручка корзины шершаво щекотала ладонь, и мысли почему-то всё равно возвращались у Купаве: наверное, потому что он нёс её вещи и шёл к её дому, почему же ещё. Думалось: а странно всё-таки, что Мавна никогда не рассказывала про парней подруги. Не может же быть, чтобы такая красавица, как Купава, ни с кем не гуляла. Да Илар и сам видел, как парни шеи сворачивали, глядя на неё. Лыко и тот глаз положил, да и немудрено. Хотя с чего это Мавне про неё рассказывать? Наверняка у них были свои тайны, в которые никого не посвящали. Илар разозлился на себя. Прилезут же в голову такие глупости, как девчонка, в самом деле.

Он прошёл между дворами, где просвет почти полностью зарос смородиновыми кустами. От прикосновения к веткам воздух наполнился острым кисловатым запахом мокрых смородиновых листьев, а рубаха стала ещё мокрее, собрав на себя все капли с кустов. Тут сильнее пахло дымом: кузнец, отец Купавы, может, и не топил сегодня печи, но за много лет гарью пропиталось всё вокруг, даже косые оградки и кусты.

Дождь то затихал, то падал с неба крупными каплями. Илар смахнул влагу с ресниц и отчего-то усмехнулся. Тяжесть в груди будто бы стала легче, когда он понял, что скоро увидит Купаву.

Сквозь шум дождя доносились какие-то звуки. Илару показалось, что кто-то ссорится – надо же, не сидится дома в такую погоду. Хотя если так рассуждать, то в Сонных Топях только и пришлось бы, что сидеть по домам: то дожди, то ветра, то холод, то туман, а там и солнце зайдёт.

Кусты кончились, и впереди показалась кузница, а чуть поодаль и двор кузнеца за отдельной оградой. Илар прибавил шаг. Чуть не поскользнулся на жидкой грязи и едва не рассмеялся: упал бы в лужу, и как в грязной рубахе идти? Пришлось бы возвращаться, а потом ещё объяснять, почему не смог раньше принести крынки с корзиной. Хотя Купава наверняка не стала бы спрашивать.

Голоса стали громче. Хрипло прикрикнул мужчина, и его голос показался Илару знакомым – да как иначе, все в деревне свои. Только вот с ходу и не мог понять, кто же это был.

Вдалеке сухой веткой треснул первый гром. Илар мельком посмотрел на небо: непроглядно-серое, наверное, зарядит на целый день, пожалуй, и правда гроза разыграется. Главное, чтобы ни в какой дом не ударила молния. Если Купава увидит его такого промокшего, может, и сбитня выпить предложит. Хорошо бы.

Снова кто-то крикнул. На этот раз голос был женским. Послышался какой-то грохот, вовсе не похожий на грозу. По загривку Илара пробежали мурашки, кулаки стиснулись сами собой. Что-то неладное.

Он осторожно поставил корзинку под куст. Если где-то затеяли драку, то корзину в пылу могут помять, потом и Купаве не вернёшь. Привычным движением ощупав себя, Илар прицокнул языком: выбежал из дома только с крынками, даже ножа не прихватил. Может, и к лучшему: разнимет стычку по-хорошему.

Когда снова раздались крики, Илар кинулся уже бегом. Оставшееся расстояние он преодолел быстро, в несколько прыжков, и на миг замер, вслушиваясь.

У стен кузницы никого не было видно. Илар обогнул строение. С торца сгущалась тень, недалеко за забором начинался лес, бросающий на двор тени.

Илара ослепила ярость, будто по голове ударили.

Сперва он увидел спину Лыка и его взъерошенный белобрысый затылок. Лыко кого-то вжимал в бревенчатую стену, и Илар не сразу узнал Купаву. Её платье было высоко задрано, и бёдра казались совсем белыми в пасмурном свете. Одной рукой Лыко зажимал Купаве рот, она вырывалась, но он с силой ударил её затылком о стену, и Купава обмякла.

Мурашки перестали бегать по спине Илара, мышцы напряглись, даже сердце стало стучать размереннее, откуда-то появились собранность и ясность. Он подскочил к ним, схватил Лыка за плечи и с силой отбросил на землю. Купава сползла по стенке и быстро, на четвереньках, перебралась в сторону.

Лыко зарычал – другому от такого удара вышибло бы дух, – но тот тут же вскочил на ноги и, вынув серп, кинулся на Илара. Остриё метилось прямо в шею, но Илар извернулся, обхватил Лыка за пояс и ударил коленом в живот. Чародей громко охнул.

– С-сука, – прохрипел он, обращаясь не то к Купаве, не то к Илару.

Рывком Илар поставил его на ноги и ударил кулаком в бровь. Лыко упал в грязь, на лицо хлынула кровь.

– Ты сдохнешь, – пообещал Лыко хрипло.

На кончиках пальцев вспыхнули алые огни, в глазах мелькнули серебряные искры. Илар успел увернуться, и пламя ударило не в него, а рядом с колодцем. Быстро оглядевшись по сторонам, он увидел косу, прислонённую к стене кузницы ближе к углу. Рядом сидела Купава, уткнув лицо в колени и сложив руки на затылке. Илар кинулся к косе, на ходу отрывисто бросив Купаве:

– Цела? Спрячься куда-нибудь, прошу.

Он успел заметить, как она мелко закивала и переползла подальше.

Илар схватил косу и уже разворачивался к Лыку, как почувствовал острую боль в бедре. Лыко метнул серп, и тот воткнулся Илару выше колена. По ноге потекла горячая кровь. Илар с рыком размахнулся, но Лыко обеими руками ухватил косу за древко. Перед лицом оказалась кривая ухмылка, залитая кровью.

– Что? Обиделся? Думал, только ты можешь кузнецову дочку мять? А я тоже попробовал. Тё-ёпленькая…

Илар резко ударил Лыка лбом в лоб. Чародей покачнулся, ослабил хватку, и этого оказалось достаточно, чтобы стряхнуть его руки с косы. Сердце грохотало в ушах, кровь распалилась как кузнечная печь, но мысли оставались предельно ясными – такое тоже бывало, когда приходилось отгонять упырей. Только с упырями вот так один на один драться не приходилось.

Размахнувшись, Илар хотел опустить лезвие на Лыко, но тот снова что-то сделал: полыхнуло алым, и коса раскалилась так, что стало больно держать. Илар всё равно не отпускал: чувствовал, как на ладонях вспухают ожоги, да и пусть. Заживут. А без оружия перед этим ублюдком он не останется.

Ничего не видя из-за алой вспышки, Илар вскрикнул и наугад опустил косу. Остриё вошло в землю, а к горлу Илара прижалось что-то холодное и до отвращения знакомое.

– Попался, сучёнок, – прохрипел Лыко прямо на ухо. – Думал, самый умный? Да ты только с пьяными мужиками можешь драться, деревенщина.

Илар зашипел сквозь стиснутые зубы. Коса оставалась в мягкой земле, но чтобы вырвать её, нужно было распрямиться во весь рост – и тогда серп легко вошёл бы в его горло. Мёртвым он не защитит Купаву, значит, нужно придумать что-то ещё.

Он с силой наступил пяткой на мысок Лыку, но тот лишь рассмеялся.

– Ты тяжёлый, но меня этим не запугать. Скажи-ка, а сестра у тебя такая же сладкая, как кузнецова дочка?

На миг Илар едва не подумал: если серп перережет горло, будет ли у него хоть миг, чтобы разрубить Лыка косой? Но вдруг серп сам собой выпал из руки, и Лыко осел на землю.

Илар моментально вырвался. Вновь под рубашку затекала кровь, и новый порез, кажется, был точно на месте старого. Лыко сидел на земле, держась за затылок, а сзади стояла Купава с кочергой в руках. Мокрые чёрные волосы растрепались, змеями легли на грудь – платье было порвано, и Илар отвёл глаза, когда понял, что смотрит на голую кожу. Щёки и глаза Купавы пылали, но некогда было любоваться. Через мгновение Лыко поднялся, рыча и отплёвываясь.

– Не хотите, значит, по-хорошему…

Он размахнулся и послал в кузницу сгусток алого пламени. Он попал в крышу, и та мгновенно занялась, несмотря на дождь. В небе загремело.

Купава успела отскочить, когда Лыко снова схватил серп и размахнулся. Илар наконец-то выдернул косу из земли; лезвие серпа в руке Лыка пылало алым, будто тоже стало сотканным из пламени. Илар присел, уворачиваясь от броска, и с силой ударил Лыко древком косы по рёбрам. Вскочил на ноги, размахнулся ещё, но Лыко ловко перекатился и снова ударил Илара серпом. Лезвие прошло по руке, вспарывая одежду и кожу, – удар ощутился совсем иначе, теперь боль была сильнее и жарче, а от острия посыпались искры, гаснущие на влажной земле. Илар вскрикнул. У него в груди стало тесно, будто сердце и лёгкие разбухли и распирали рёбра. Ладони и пальцы накалились, коса в руках задрожала, и её лезвие вдруг вспыхнуло красным.

Кузница полыхала, огонь разгорелся так быстро и зло, что уже перекинулся и на деревья в саду, и на ограду, и на сарай. Купава куда-то делась. Илару было некогда искать её глазами, но он понадеялся, что она побежала предупреждать домашних о пожаре. С улицы слышались крики: наверное, увидели зарево.

Лыко метнул в Илара огненный сгусток – такой же, как в кузницу. Огонь пролетел мимо и ударился в старую яблоню, которая тут же распалилась с сухим древесным треском, как дрова в печи. Дождь полил сильнее, но не тушил чародейское пламя.

– Теперь всю твою семейку вырежут, – шипел Лыко, плюясь кровью, – и семейку твоей бабы. Чародеи не прощают нападения на своего. Тронул одного – все твои ответят.

Он попытался перехватить косу из рук Илара, вцепился в древко и рванул на себя. Илар не устоял на скользкой грязи, и они с Лыком вдвоём упали на землю. Лыко потянулся к шее Илара и стиснул пальцы на его горле.

– А вот мне ничего не будет за то, что я тебя убью.

Из пореза снова хлынула кровь, дышать стало тяжело. В груди так же распирало, перед глазами потемнело, и в голове грохотало так, будто она должна была вот-вот лопнуть, как перегретый горшок. Коса и серп валялись где-то рядом, свет от их лезвий бросал вокруг алые блики.

Илар упёрся коленом в живот Лыка и рывком сбросил его с себя – от дождя и крови шея Илара стала скользкой, и хватка Лыка ослабла. Хватая ртом воздух, Илар нащупал рядом со своей рукой чародейский серп.

Лыко откуда-то выхватил нож: должно быть, прятал в голенище. Илар не успел ничего разглядеть, дождь заливал глаза, только увидел искажённое яростью лицо чародея и замах руки, метящий прямо в грудь.

Миг – и Илар с размаху всадил серп куда-то в область ключиц Лыка. На руки хлынула кровь, Лыко захрипел и обмяк, и Илар вскочил на ноги, пока выпала такая возможность.

– Купава! – крикнул он. В небе гремело, и голоса деревенских стали громче.

Горел уже весь кузнечный двор. Кто-то открыл ворота хлева, и куры с козами разбежались, спасаясь от огня. Отпущенный с цепи пёс лаял на огонь, поджав хвост, но убегать не спешил. Илар шуганул его на ходу: спасайся, мол.

– Купава!

Она выскочила прямо на него, держа охапку вещей. Её глаза казались огромными от страха, волосы и одежда были мокрыми, хоть выжимай. Илар быстро обхватил её за плечи.

– Ты цела?

Купава быстро закивала:

– У тебя кровь.

Илар мельком взглянул на свои руки и грудь. Рубаха потемнела от бурых и красных пятен грязи и крови, ткань изорвалась – теперь только на выброс. Илар отмахнулся.

– Ерунда.

Голоса послышались совсем рядом. Купава испуганно заозиралась.

– Они убьют нас теперь. Он предупреждал. Надо бежать.

Илар схватил её за локоть и потащил по двору. Увидев коня, помог Купаве забраться, и сам вскочил на спину. Оставалось надеяться, что они смогут доехать без седла и узды хотя бы до дома.

По улице бежал народ, многие с вёдрами. Сзади трещал огонь, красные отблески окрасили пасмурное небо, с которого уже лило не на шутку. Несколько раз полыхнула молния, а следом за ней ударил такой гром, что все другие звуки потонули в его раскатах.

Значит, Купаве он сказал то же самое. Чародеи не простят, если жители защищаемой деревни навредят хоть одному из отряда. А Илар не просто навредил. Если он хоть что-то понимал в жизни, то сегодня он убил человека. Чародея из отряда. И ничем хорошим для деревни это закончиться не могло. Оставалась одна надежда отвести от остальных чародейский гнев…

– Отец! – он крикнул, едва спешился у своего двора. – Собирайся! Мы уходим. Отец! – Илар постучал кулаком в окно, не обращая внимания на боль в бедре, взбежал на крыльцо и распахнул дверь, пропуская Купаву вперёд себя. – Собирай вещи! Они придут за тобой.

Отец с недовольным видом выглянул из пекарской. Увидев Илара и Купаву, он скрестил руки на груди.

– Откуда такие красавцы?

Илар ощутил запах браги, исходящий от отца. Глаза его были красными и опухшими, да и ноги нетвёрдо держали.

– Я убил чародея. Они подожгли кузнецов двор. Ты сказала своим? – бросил он Купаве на ходу, собирая по сеням оружие.

Она закивала.

– Сказала, что кузница горит и что скот выпустила.

Илар проверил ножи, рассовал по ножнам, закрепил пояс. Вновь взглянул на отца.

– Я останусь тут. Тут мой дом, – упрямо буркнул он. – Твою кашу расхлёбывать не стану.

– Доедем до Берёзья, там останешься. – Илар пересчитал стрелы, закинул колчан за спину. – Чародеи с тебя спросят.

– Пусть спросят, я им ничего не делал. А о сестре ты думал? Куда она вернётся? Хоть раз бы о ком-то кроме себя позаботился.

Илар замер, вглядываясь в лицо отца. Оно не выражало ничего, кроме упрямой враждебности: брови сошлись на переносице, губы сурово сжаты, у висков вздулись вены. Внутри у Илара всё пылало, но теперь вдруг из огня стала вырастать тоска. Отец тоже смотрел на него, прямо в глаза, и с каждым мгновением что-то между ними истончалось, а когда вовсе исчезло, Илар встряхнул головой, закинул за плечо лук и надел пояс с мешком – там был кошель с деньгами.

– Ладно, как хочешь. Просто говори, что ты не знаешь, где я.

В ответ отец что-то промычал, вернулся в пекарскую и захлопнул за собой дверь.

Илар с Купавой вышли с заднего хода и пошли задворками. Слышалось, как в деревне нарастал переполох. Илар оглянулся, только когда родной дом остался позади, – и показалось, что зарево расползлось куда больше.

– Много горит, – просипела Купава.

Илар ничего не ответил – иначе взорвался бы от ярости. Он гнал от себя мысли о том, что произошло, и думал только, что делать дальше.

Пригнувшись, они перебежали ещё пару дворов. Илар дал Купаве знак подождать его у низкого забора, спрятавшись среди густых кустов, а сам пробрался в хлев. Ему повезло: Алтей прибирался внутри, напевая что-то себе под нос. Илар осторожно свистнул, Алтей обернулся и, увидев его, отложил вилы в сторону.

– Что случилось? Что с твоей одеждой?

Илар выложил из кошелька несколько монет.

– Послушай, мне больше не к кому обратиться. – Он опёрся боком о стену, боль в бедре нарастала горячими волнами, и стоять становилось всё труднее. – Твой двор ближе остальных, и у тебя есть лошадь. Продай мне её вместе с телегой.

Алтей насторожённо всматривался в Илара, будто не узнавал.

– Что ты натворил?

Илар усмехнулся:

– Всего-то убил чародея.

Алтей выругался и сплюнул на пол. Запустил пальцы в волосы, приподнял несколько прядей, будто захотел вырвать. Провёл ладонью по лицу.

– Зачем?

Илар повёл плечом.

– Так вышло. Я увожу отсюда Купаву. Ей нельзя оставаться. Да и мне тоже.

Он замер, прислушиваясь. Снаружи кто-то громко засвистел. Илар узнал голос Мальвала:

– Алтей, горим!

Илар прислонил палец к губам.

– Не говори, что видел меня. Тебе же хуже будет.

Алтей недоверчиво повёл подбородком, выглянул за дверь и махнул рукой.

– Пойдём.

Они прошли до конюшни. Алтей велел Илару подождать. Тот убедился, что Купава на месте, и вернулся, когда Алтей вывел ему ухоженную каурую лошадь.

– Деньги потом вернёшь. Тебе сейчас нужнее. Чародеи ведь не навечно с нами. Ты только береги и себя, и Купаву. Мавну найдёшь – скажи, что мы её тоже ждём.

Илар сглотнул ком в горле. Глаза пекло, боль во всём теле становилась сильнее и ярче. Он боялся, что ещё немного, и не сможет править телегой, но старался не подавать виду. Быть может, довериться Алтею было плохой затеей, но он не доверял никому так, как парням, с которыми ходил в дозор. Если чародеи заставят Алтея рассказать, куда отправились Илар с Купавой, то, значит, точно так же они могли бы заставить любого другого. И ничего с этим не поделаешь. Но сидеть в кустах и дожидаться, когда их найдут, он не собирался.

– Спасибо тебе.

Илар обнял Алтея, и тот крепко стиснул его в ответ. Рёбра заныли. Илар похлопал Алтея по плечу и негромко окликнул Купаву.

– Погоди.

Алтей снял с себя поношенный шерстяной плащ и накинул на Илара так, чтобы прикрыть и тело, и голову. Купава уже надела что-то из прихваченной одежды и спрятала волосы – издалека и не узнаешь.

– Теперь поезжай, – сказал Алтей. – Но обещай, что вернёшься.

Илар устало улыбнулся:

– Обещаю.

Дождь лил не переставая, и когда они выезжали за ворота, на улице никого не было видно – вся деревня сбежалась к горящей улице. Очутившись на дороге, Илар быстрее погнал лошадь. Если крепко повезёт и Покровители того пожелают, к ночи они доберутся до какой-нибудь из соседних деревень. И по пути он не выбьется из сил.

* * *

На небе цвета раздавленной черники выделялся остророгий месяц, ярко-белый, как молоко. Вокруг него рассыпались звёзды, и за гребёнкой леса наконец-то показались болота, тускло-серые в сумраке. От лягушачьего гвалта звенело в ушах.

Последний час пути Мавна постоянно трогала сумку. Ей казалось, что с каждой минутой она тяжелеет, а шкурка нагревается. Где-то далеко визжали упыри, но Смородник сказал, что не стоит придавать этому особого значения: как подберутся ближе, тогда и придёт пора беспокоиться.

Она посмотрела на Смородника. Тот едва заметно кивнул.

– Доставай.

По спине Мавны пробежала дрожь.

– Уже? Но мы ведь…

– Могила его знает, где твой болотный царь и есть ли он вообще, – нетерпеливо фыркнул Смородник. Он говорил, почти не разжимая челюстей, и часть слов звучала неразборчиво. – Если в этой шкуре есть толк, то самое время узнать.

Над их головами бесшумно пролетела сова. Мавна дёрнулась, когда ширококрылая тень скользнула низко над деревьями.

– Скоро стемнеет, – недовольно напомнил Смородник.

Мавна стряхнула оцепенение. Сколько раз ей хотелось достать шкурку? Но сейчас стало страшно. Что, если ничего не произойдёт? Как тогда быть? Но мысль о том, что шкурка могла действительно на что-то указать, была едва ли не страшнее.

Расширив горловину сумки холодными пальцами, она вытащила шкурку, потянув за лапку. Положила на ладонь и вопросительно обернулась на Смородника. Тот молчаливо наблюдал, наклонив голову вперёд, точно ястреб.

– Что делать дальше?

Болота прорезал крик. Мавна вздрогнула и едва не выронила шкурку, Смородник схватился за лук.

– Пока не близко. Не бойся.

Мавна ушам не поверила. Смородник побеспокоился о том, что она боится? В самом деле?

– Иди вперёд.

Он наложил стрелу на тетиву, но не стал подсвечивать её чародейским пламенем, да и лук высоко не поднимал – так, скорее ради предосторожности. Мавне не понравилось, что ей придётся идти первой, но она понимала, что прикрытие со спины не будет лишним. Она осторожно подогнала Ласточку, которая не переставая дёргала ушами, отбиваясь от комаров и мошкары.

Шкурка, зажатая в руке, нагрелась гораздо сильнее, чем могла бы нагреться от тепла ладони. Под копытами лошади хрустнули последние ветки, и скоро впереди расстелился привычный болотный простор. Мавна не могла понять, те ли это места, которые виднелись из окна её спальни в Сонных Топях – в сумерках всё казалось другим. Широкой дороги вроде бы не было, да и деревенской ограды тоже – это Мавна подметила с горечью.

Она полуобернулась: Смородник так же держался позади, и месяц подсвечивал его, выделяя серебром белую половину брови. Держась в седле прямо и уверенно, он выглядел грозным, если не сказать зловещим – с козлиным-то черепом у седла. Мавна будто бы успела забыть, кем был её попутчик, но сейчас с ясностью поняла: он действительно мог бы её убить, если бы захотел. Оставалось надеяться, что упырей он убьёт с такой же лёгкостью.

Вой раздался уже ближе. От этого звука у Мавны каждый раз появлялось ощущение, будто по рёбрам проводят тупым ножом. Шкурка в руке стала ещё горячее. Опустив на неё взгляд, Мавна увидела, что от лягушачьей кожи исходит красноватый свет. Заметив это, Смородник процедил:

– Лучше отдай мне.

Мавна выдохнула. Облегчение смешалось с недоверием. Стоит ли? Смородник протянул руку, и Мавне не понравилось, что он больше не держит стрелу на тетиве. Если она помедлит, то он не успеет снова вскинуть лук в случае чего. Быстрым движением, чтобы не передумать, она сунула шкурку Смороднику в ладонь.

Тот взял её – вовсе не так осторожно, как брала Мавна или Сенница, – что-то буркнул, и красный свет стал ярче. Шкурка взмыла в воздух над головой коня и замерла, отбрасывая на землю блики.

– Что ты сделал? – Мавна недовольно нахмурилась.

– Зачаровал. – Смородник повёл плечом, прежде чем вновь подготовить лук. – Так будет лучше. Для всех.

Он поднял лук повыше, и шкурка медленно полетела вперёд, будто звала куда-то за собой. Мавна подчинилась и пошла за ней.

В темноте было плохо видно, где по болоту стелется безопасная тропа. Ласточка уже однажды оступилась, попав копытом в топкую жижу. Испуганно заржала, и Мавна не сразу её успокоила. Темнело, и крики упырей звучали всё чаще: иные где-то далеко, а иные совсем близко. Быть может, они чувствовали чары на шкурке, поэтому боялись подходить ближе?

– Лучше оставить лошадей, – признал Смородник, когда и его конь ступил одной ногой в топь. – Для них это небезопасно.

– И проверять путь самим? Вдруг провалимся?

Он хмыкнул, спешиваясь:

– Ты ведь как раз туда и спешишь. – Указал на землю. – Вниз. Но вообще можно взять палку и прощупывать трясину.

Мавна прицокнула языком. У неё и так зуб на зуб не попадал от волнения, обязательно нужно было ей напомнить, ещё и так грубо.

– Но вдруг это не то болото? Вдруг тут нет болотного царя?

– На месте нежицкого царя, – прокряхтел Смородник, подводя коня к чахлому деревцу, – я бы знал всё, что творится на моих землях. Да и нагрелась шкурка у тебя неспроста. Царь почует чары и придёт прогонять чародеев, даже если живёт в другом болоте. Ну, это я так предполагаю. Увидим.

Мавна нехотя согласилась и тоже слезла с лошади. Смородник закончил привязывать своего коня и взялся за Ласточку. Упырь закричал совсем близко, и краем глаза Мавна заметила метнувшуюся по краю болота тень.

– Иди. – Смородник кивнул на болота.

У Мавны едва не отвисла челюсть.

– Ты видел? Там кто-то бегает.

Вместо ответа Смородник поджёг остриё стрелы чародейским огнём и вскинул лук. Прочертив по воздуху алым, стрела пропала в темноте. Послышался визг, а после него тишина.

– Больше не бегает.

Мавна поёжилась, потёрла плечи и привычным движением затянула концы платка. К ночи похолодало так, что захлюпало в носу. Шкурка висела в воздухе чуть поодаль, послушно дожидаясь. Убедившись, что Смородник наложил новую стрелу на тетиву, Мавна шагнула к шкурке.

Почва под ногами была твёрдой, но пружинистой от мха. Сделав несколько шагов, Мавна обернулась. Всё было по-прежнему.

В сторону прыгнула лягушка – болотник или простая тварь? Шаг – и под пяткой чавкнуло сыростью. Ещё шаг – и Мавне пришлось подпрыгнуть, чтобы не промочить ноги.

Она закачалась на кочке, восстанавливая равновесие. Снова обернувшись, Мавна успела увидеть, как новая тень подкрадывается сбоку к Смороднику.

Она не успела предупредить: тень бесшумно набросилась, метя чародею в лицо, и в тот же момент что-то крепко обхватило её лодыжку и резко дёрнуло вниз. Мавна вскрикнула, стремительно погружаясь в ледяную топь. В рот хлынула пахучая вода, залилась в лёгкие и сомкнулась над головой непроглядной чернотой.