Текст книги ""Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Андрианова

Соавторы: Евгения Чепенко,Олег Ковальчук,Руслан Агишев,Анастасия Андрианова,Иван Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 162 (всего у книги 351 страниц)

–    Не могу никак отпустить тебя. Прости. Видимо, преодолевать детскую привязанность мне особенно сложно. Мама поделилась, что в моем возрасте она столкнулась с той же проблемой.

–    Мне тоже очень трудно не контролировать тебя, – я прикоснулась пальцами к экрану. – Хочется влезть и помочь получить допуск к кораблям, минуя ступень с бытовой техникой и метеозондами. Так тяжело отличать помощь рациональную от нерациональной. Что из того, что я хочу сделать другим, благо, а что вред или выражение моей собственной выгоды...

–     Ощущение перегрузки?

–Да.

–     Но ты лучше справляешься. Не возражаешь, если я попрошу данные маячка?

–     Конечно, я прямо сейчас тебе их передам, оденусь и пойду. Уже стемнело.

–     Хорошо, – Арга улыбнулась мне на прощание и свернула окно связи.

Глава пятая

Глеб

На стенде бесшумно проходила тесты новая версия навигационной системы моего мотоцикла. Тим внимательно следил за выходными параметрами. Сур спал на диване, и выступал единственным источником шума на складе. Его храп было отлично слышно на противоположном конце помещения.

–     Тебе еще налить? – Я забрал стакан из рук Тима.

–     Да, если можно, – не отрываясь от цифр, ответил он.

–     Что скажешь? По-моему, неплохо прошить вышло.

Тим кивнул:

–    Пока все отлично. Я переживаю за свою часть работы, такого стенда у отца нет, я код тестировал на своей машине. Она все равно слабовата, даже для навигатора.

Я засмеялся.

–     Главное, что она есть.

Тим оценивающе покосился на меня исподлобья. Я поднял руки:

–     Все. Все. Давай без анализа. Сам знаю свои проблемы и в жизни, и с головой...

–    Ты нальешь или нет? – все с тем же суровым видом перебил меня Тимур. – И у Капитана Суслика звук убавить тоже неплохо бы.

Я протянул Тиму его бокал с виски и наполнил свой.

–     Не убавляется.

Организм Сура категорически не переносил алкоголь даже в малых количествах, но он с двенадцати лет продолжал упрямо его пить, в надежде не засыпать после третьего стакана и не показывать окружающим содержимое желудка после четвертого. Пока успеха он не добился.

–    Слушай, Тим. – Я немного потянул паузу, стараясь подобрать слова так, чтобы не выглядеть особо заинтересованным. – Ты много про Иммею знаешь? Я имею в виду, помимо того, что нам дают в школе или в новостях.

–     Ну да. Пошире. А что ты хочешь?

–    Не знаю. Какие они? Девушки, парни... Ну я знаю, что у них нет физических недостатков и прочее. И ничего кроме учебы и всякого такого их не волнует...

–    Волнует, – поправил меня Тим. – Дружба, семья, отношения, будущее. Все как у нас.

Я постарался правдоподобно засмеяться.

–     Что? И секс?

Тим кивнул.

–    Конечно. Взять меня. Ты же знаешь, что именно это человеческое во мне заменили родители. И тем не менее, думаешь, мне не нравится иммейка? Или я не хочу временами старшую Виннер? Очень хочу...

–     Она тебе нравится? – вырвалось у меня.

Тимур хитро покосился на меня.

–    Виннер – последний год. Но ты говоришь про Илмеру. Верно? Несдержанность – вот что отличает людей. Давай без обходных маневров. Я же знаю, что ты прочел и просмотрел в сети про них все, что смог найти. Просто спроси, что хочешь. Если что– то знаю, расскажу.

–    Я слышал, как она говорила сегодня с девчонками в столовой. Речь шла про секс. Она сказала, что ей никто не нравится, и она не влюбляется, пока сама не захочет.

Тимур развернулся ко мне лицом и отступил от стенда.

–    Она не могла этого сказать. Я думаю, ты не совсем верно понял. Иммейцы испытывают влечение, но отдаются эмоциям только в том случае, если видят дальнейшие отношения перспективными. То есть грубо говоря, Илмера не влюбится в придурка типа Стейскал, даже если он ей понравится внешне или на уровне биологическом она найдет его привлекательным. Она всегда анализирует личность. Ты, к примеру, ей интересен, хотя она считает тебя незрелым. Мне так показалось.

Я?! Ощущение было такое, как будто сердце провалилось в живот. Видимо, выражение моего лица сказало Тиму больше, чем любые слова.

–    Прилетела она сюда ради языка, но если так вспомнить, то в первый же день столкнулась с тобой. Я хорошо помню ее взгляд. Чистокровного человека она увидела впервые, и с тех пор ты ее очень интересуешь. Остальные чистокровные тоже, но ты особенно.

Каждое слово отпечатывалось в сознании, разгоняя тепло по телу. А может, это виски так действовал на кровь?

–     Ты же услышал, что она считает тебя мальчиком? – Тим вздохнул.

Я поморщился. Как будто кто-то неприятно царапнул затылок.

–     Я не мальчик.

–    Я всего лишь рассказываю свои наблюдения и выводы. На Тала, – Тим щелкнул языком, произнося истинное название Иммеи, – сутки длятся дольше, чем тут. Так что разница в возрасте у вас больше, чем два года. Если тебе было бы восемнадцать, а ей двадцать, то два с небольшим года – ерунда. Но тебе-то пятнадцать. Ты смотришь на тринадцатилетних девчонок?

От слов Тима захотелось согнуться, как под тяжестью незримого груза.

–    Но это абсолютно не значит, что ты не можешь общаться с ней сейчас и сохранять дружеские отношения до момента, когда она перестанет воспринимать тебя как младшего.

На мгновение стало легче, а потом состояние унылой безысходности вернулось.

–    И как начнет? Как парня без образования, средств к существованию и, в принципе, какого либо будущего? Прилетит ко мне на ферму? Прямо со своим правящим папой?

Тим вздохнул.

–    Глеб, что изменилось? Я не видел тебя всего пару недель до сентября. У тебя и раньше не было особых вариантов, но ты верил и искал.

–     Безуспешно.

–    Тебя это не останавливало. Твоя комната забита бумажной спецлигературой, у меня на машине твоя виртуальная модель прыгуна.

Ты с десяти лет практически живешь на этом складе. А это? – Тим рукой указал на стеллажи позади меня. Я обернулся, хотя и так прекрасно знал их содержимое. Мои фантазии на тему техники. Мало нужного, много бесполезного, половина неработающего – дед хранил все, он почему-то любил на них смотреть.

–    Да если бы ты хоть раз! Хоть раз... – Кажется, Тим начал выходить из себя. С ним такое происходило крайне редко. – Хоть раз написал хоть в одной работе что требуется по программе, давно был бы первый в школе по успеваемости!

–            Не первый, – поправил я. – Я же избирательно изучаю.

–            Да без разницы! Один из первых!

Тим прикрыл глаза и начал медленно глубоко дышать.

–    У меня искусственное сердце. – Первый раз сказал это вслух с тех пор, как услышал. Звучало не так страшно, как в моей голове.

–            Что?

Я нервно засмеялся.

–            Выглядишь ошарашенным. Сур проспал зрелище своей мечты.

–    Я был уверен, что в его мечтах голые участницы «Гонок на выживание». Прямо на трассе и каждая за рулем своей машины.

Неожиданно для нас обоих Мансур затих. Мы обернулись к нему. Он поворочался, устраиваясь удобнее на откидной кровати, уткнулся лицом в подушку и засопел.

–            Трезвеет, – прокомментировал Тим.

–    Мы никогда не обсуждали с семьей мои увлечения и планы. Я решил, что пора, и поделился за ужином, а потом узнал вот это. Мама показала медкарту, у нее и запись операции есть.

–            Это государственная программа для детей-инвалидов которая?

Я кивнул:

–    В космофлот с таким не пойдешь. Да, даже если бы я мог попасть сразу в академию – и туда не возьмут в любом случае.

Тим задумался. Я знал, о чем. Он отчасти напоминал машины, с которыми у меня так получалось находить общий язык. Услышал задание – ищет решение.

–    Не грузись, – я похлопал его по плечу. – Это не к спеху. Помоги пока закончить с навигационной системой. Код-то твой. К слову, там ошибка.

–    Где?! – Тим метнулся к стенду, а я взял свой бокал с виски и сел в кресло у стола. Рассказал о боли, и стало легче. Вроде как не я один знаю, отбиваться от постоянных уговоров поверить в себя и свои силы теперь не надо.

–    Красивая... – Я сложил руки на столе и оперся на них подбородком, глядя на бутылку с янтарной жидкостью прямо перед собой. – Вижу ее – хорошо, не вижу – тоскливо.

–            Ты в любви признаешься бутылке или девушке? – Тим успевал везде.

–    Каждый раз, во всем я хочу прыгнуть выше головы. Профессия. Девушка тоже. Что там скажет психология твоя?

–    Что «выше головы» не при чем. Ты стремишься к интересным и нужным тебе условиям.

–            Она мне снится. Последнее время часто.

–            Снится в каком ключе? Целомудренно или мечты Сура о гонщицах?

–    Когда как. Отвлекает, я ни о чем другом думать не могу. Протез с ограниченным сроком службы, других тогда не бьло. Через двадцать лет либо поменять, либо умереть. Растет с человеком, а потом отказывает... Знать бы раньше.

–    Его можно заменить, – Сур сел в кровати, глаза у него открыть получилось не с первого раза. – С вами не поспишь. В том году бабуля заставила научно-популярные фильмы с ней смотреть. Вот там по теме биотехнологий мужик сказал, что делают протезы, с которыми хоть куда. Хоть в разведгруппы. Свои органы откажут, а этот будет работать.

–    Ты давно не спишь? – Тим закончил с кодом, покосился сначала на меня, потом на Сура.

–    С тех пор как ты орать начал. Ты ж не думал, что я просплю? И вы же не собирались бутьлку без меня допить? Да? Друзья, называется.

С улицы донесся лай собак. Я поднял голову, протянул руку и включил монитор на стене. На видео с ночных камер бьло пусто.

–    Заменить его можно, если есть чем платить за сердце, операцию, реабилитацию, палату, лекарства, уход и прочее.

Снова раздался собачий лай и тут же стих. С нарастающей тревогой я продолжил листать трансляцию с разных точек на территории открытых блоков.

–            Ты чего нервничаешь? – удивился Сур. – Все же в порядке вроде. Никого нет.

–    В том и дело, что никого нет, – пробормотал я. – У деда три сторожевых пса и ни одного я не вижу.

Тим приблизился к экрану:

–            Вызывать полицию?

–    Погоди, пойду проверю. – Я встал из-за стола, достал из сейфа в полу СВЧ– ружье и направился к выходу.

–    Это нелогично, – возмутился мне вслед Тим. – Во-первых, достань смартфон и выйди в радиоэфир. Как мы узнаем, что происходит? Во-вторых, я пойду с тобой, – добавил он, когда я молча, не оборачиваясь, полез в карман куртки за смартфоном.

–            Я типа тут побуду? – растерялся Сур.

–    Тебе задача слушать нас и вызвать помощь при необходимости, – скомандовал Тим, поравнявшись со мной.

Я улыбнулся. Руководитель нашелся. Даже в нетрезвом состоянии он умудрялся сохранять все свои черты хладнокровного, расчетливого гибрида. Мы вышли из крытого блока и огляделись. Дед ко всем вопросам в жизни подходил основательно, к своей свалке в том числе. Пять лет назад ему удалось выкупить едва ли не за бесценок списанные с московского космодрома энергонезависимые прожекторы, завезенные когда-то с Иммеи. С одной стороны вся территория свалки бьла теперь великолепно освещена, с другой – количество нелегальных посетителей заметно увеличилось. В среднем раз в три месяца кто-то обязательно пытался украсть одно из инопланетных сокровищ.

–            Тихо, – прокомментировал Тим.

–    Слишком, – отозвался я и направился к четвертому блоку. Незваные гости чаще всего являлись оттуда. Там ограждение примыкало к лесоохраной полосе, дополнительных средств защиты, признанных потенциально опасными для фауны, не было, и люди этим пользовались. Дед перенес будки сторожевых собак ближе к этому участку стены.

–    Ребят, что там? – раздался из динамика смартфона встревоженный голос Сура. Я поднял глаза на ближайшую камеру и пожал плечами.

–    Глеб! – окликнул меня Тим и побежал вперед. Я последовал за ним. Зрение иммейцев, а как следствие и зрение высокопроцентных гибридов, превосходило человеческое. Метров за десять до цели, я понял, что так встревожило Тима.

–    Живой, – подытожил он, прощупав пульс у одного из сторожевых псов, лежащего у колонны погрузочного крана четвертого блока. – Спит.

–    Это Бурка, он крупнее остальных. Другие, видимо, далеко от будок не ушли, догадался я.

Тим вытащил из холки ярко-красный дротик с транквилизатором. Мы переглянулись. Я поднес смартфон ко рту и тихо проговорил:

–    Сур, вызывай шерифа. Скажи, проникновение на территорию. И спрячь бутьлку с бокалами.

–            Понял, – отозвался встревоженный голос из динамика.

Я встал, перехватил ружье и пошел к злополучной стене. Завернув за крайнюю стопку прессованного металлолома, я увидел остальных псов, растянувшихся на земле точно под камерами там, где их увидеть из крытого блока было невозможно при всем желании. В ночной тишине раздался тихий всхлип и стих. Я прислушался. Территория прямо передо мной бьла отлично освещена и совершенно пуста. Кто бы это ни бьл, он находился не по эту сторону стены. Не долго думая, я развернулся и побежал обратно к крану.

–            Ты что задумал? – окликнул меня Тим.

–            Поверни консоль к ограждению и опусти ниже.

Уговаривать не пришлось. При необходимости Тим из занудного всезнайки превращался в верного соратника, не задающего лишних вопросов.

Я взобрался наверх и, балансируя на плавно движущейся консоли, пошел к самому ее краю. Поначалу ничего не было видно, но стоило Тиму развернуть кран ближе к стене, и я заметил троих парней лет двадцати. Они лежали на спине лицом вверх метрах в пяти от ограды. В плече каждого торчал знакомый дротик.

Глава шестая

Ипмера Селене

Каждая лекция в этой школе представляла собой наискучнейшее действо: некий субъект нудно, монотонно зачитывал учебный материал с экрана. Причем зачастую материал был настолько старый, что вгонял в уныние. Неудивительно, что средний показатель по школе неуклонно снижался. Ни о каком учебном процессе тут речи не шло. Разницы между понятиями «обучать» и «предоставлять информацию» муниципальное руководство не знало.

Я постучала ногтями по столу и выглянула в окно. День выдался очаровательный. Солнце приветливо пробивалось сквозь дубовые ветви, освещая осенний желтый ковер на земле. Хотелось сидеть там внизу и заниматься своими делами, а не торчать в душном пьльном помещении среди тридцати сонных студентов. Глеб собственно этим и занимался. Я видела его темную макушку. Скрестив ноги, он сидел на своем рюкзаке под дубом и смотрел лекцию по теории мультимножеств. Альтернатива, действительно, бьла стоящая – сложно не признать. Фактически он делал то, что делали сейчас его сверстники гибриды в московских платных школах. Только там так выглядел учебный процесс, а здесь так выглядел изгой. Печально.

Я вспомнила Глеба на краю консоли движущегося крана. Система видеонаблюдения владений его деда оставляла желать лучшего, я легко находила слепые зоны. Проникнуть на территорию полигона после устранения незваных гостей мне труда не составило. Я сидела на одном из прессованных блоков недалеко от спящих собак и наблюдала за передвижениями Глеба и его друзей, а затем и за работой полиции. Смелый мальчик.

Прошла пара минут прежде, чем раздался долгожданный звонок на обеденный перерыв. С каким-то неприятным облегчением я поднялась из-за стола и направилась к выходу.

–            Ты чего такая? – Мила пристроилась рядом со мной.

–            Какая? – улыбнулась я.

–            Унылая.

–    Человеческая рутина становится утомительной. Обучение должно приносить в жизнь азарт, а не желание убежать или уснуть.

–            О! – обрадовалась Мила. – Ты заметила?

–            У вас не так? – догнала нас Виолетта. – На Иммее.

Я отрицательно покачала головой:

–            Всегда обожала учиться. Но здешние порядки легко могут отбить это желание.

Девушки засмеялись.

–    Приве-е-ет, – протянул старший Алоян, втиснувшись между мной и Милой. – Красивая инопланетная леди утомлена нашей школой?

Я нахмурилась. Как бы не бьла «утомлена» леди школой, здешними юными самцами она бьла «утомлена» гораздо сильнее.

–    Мы все устали! – осадила его игриво Виолетта. Ее желание доминировать в стае иногда приносило мне пользу. – И чего ты оттолкнул Милу? Ну-ка верни ее на место!

–    Да, мадам! – вполне удовлетворенный вниманием конкурентной самки он отпрыгнул назад и пододвинул Милу ко мне ближе. Сам же пристроился рядом с Виолеттой. – Куда идем?

–            В столовую, – улыбнулась Виннер.

–            И во двор, – добавила я. – Хватит с меня этого здания.

–    Какая-то ты эмоциональная сегодня, – к нам присоединился Алекс. Компания разрасталась.

–            Да! – воскликнула Мила. – Но так гораздо лучше.

–    Предлагаю мужчин послать за едой, а самим сразу во двор, – вновь помогла мне своей страстью к доминированию Виннер. – Мужчины против?

–    Не против, – ответил за всех Алоян. Взгляд Алекса говорил о другом, но возражать вслух он не стал.

В холле мы столкнулись с Тимуром и Мансуром. С тремя подносами они шагали к выходу.

–    А аккуратнее нельзя? – огрызнулась Виолетта на гибрида. Тот равнодушно оглядел ее с ног до головы и молча прошел мимо. Тим, как звали его друзья, мне импонировал. Типичный высокопроцентный гибрид на первый взгляд, но бьло в нем что-то иное, незнакомое.

–            Придурки, – фыркнула Мила. – Троица болванов.

Я улыбнулась. Таким людям, как она, свойственно иметь в качестве личного мнения общественное – своеобразная и, к сожалению, распространенная здесь форма адаптации.

Выйдя на крыльцо, я поймала издалека взгляд Глеба. Он смутился и сделал вид, что смотрит на шагающего впереди меня Тимура.

–    Ну а что с младших брать? – Виолетта сымитировала тон, по моим догадкам, одной из значимых для себя старших фигур. Похожим образом изъяснялись в этом социуме незрелые люди, играя во «взрослость».

Мила поморщилась.

–    К тому же двое из них абсолютно бесперспективные, – продолжила излагать мысли Виннер, пока мы устраивались под одним из соседних с обсуждаемой троицей деревьев. – Третий – высокопроцентный, но связался явно не с той компанией.

Я была в корне не согласна с Виолеттой. Тимур поступил так, как поступил бы любой тала на его месте.

–    Илмера, – повернулась Виннер ко мне. – А познакомь нас с кем-нибудь из своих. Жутко любопытно!

–            Да! – воскликнула Мила.

–            С парнями? – уточнила я на всякий случай.

Виолетта засмеялась.

–    Ну, конечно! Зачем нам девчонки? – на последнем слове она посмотрела на Милу и та в ответ скорчила гримасу.

–            Привет, – к нам с подносом подсела Альбина. – Парни сказали вы тут.

–            Привет! – обрадовалась Мила. – Фу. Как ты ешь жареные бананы? Не понимаю.

–            А я не понимаю, как ты ешь вареную картошку.

–            Только не ссорьтесь, – снова засмеялась Виолетта. – Каждому свое.

Я улыбнулась. Собираясь большой компанией, они будто сливались воедино, компенсируя свои многочисленные негативные черты психики общим шумом. По большому счету, проблема заключалась не в самих ребятах, а в той среде, которая их воспитывала. То, что мне казалось глупым или абсурдным, для них бьло нормой. Я вновь обратила внимание на Глеба и снова поймала его взгляд, направленный на меня. Он поспешно отвернулся. Чем дольше находилась в этой школе, тем сильнее привлекала его. Интересно, чем? Я знала, что интересует во мне почти каждого из здешних парней, но привязанность Глеба выглядела глубже. Жаль тала не читают мысли, как думали когда-то давно земляне. Мне бы пригодилось сейчас. Возможно, ответ на мой вопрос очевиден, но в силу возраста я не могу его найти – не хватает опыта и знаний.

Мансур уставился на меня, хитро сощурившись, потом резко повернулся к Глебу и бурно зашептал что-то. За общим шумом я не разобрала ни слова, только тихое шипение и отдельные слоги.

–            Распишитесь за заказы! – провозгласил Алоян.

Алекс поставил передо мной на землю поднос.

–            Все верно?

Я оглядела содержимое и кивнула:

–            Да, благодарю.

–    Было двое, стало шестеро! – восхитилась Мила, глядя на присоединившихся к нашей компании выпускников.

–    А как мы, по-твоему, донесли все это? – засмеялся Алекс, садясь рядом со мной. – Ты же не против? – повернулся он ко мне.

Я кивнула. Пустая болтовня окружающих перестала меня интересовать. С какой– то странной решимостью Глеб поднялся со своего места и направился к нам. Он то упрямо смотрел на меня, то испуганно отводил взгляд.

–            Это что? – прокомментировал Алоян его приближение.

–            Не зна-аю, – озадачилась Мила.

Виолетта раздраженно шикнула на них.

Глеб подошел, встал напротив меня и замешкался. Я ожидала, что он начнет потирать локти, но нет, он больше бьл похож на бледную неподвижную статую, чем на живого человека. На очень решительную статую, старательно подбирающую слова в уме.

–            И? – ревниво огрызнулся Алекс. Люди чрезмерно эмоциональны – это факт.

–    Можно, ты меня поцелуешь? – сказал Глеб, глядя мне в глаза, и упрямо вздернул подбородок.

От неожиданности я рассмеялась. Меня впечатлило все: сама просьба, решимость и, конечно, формулировка: не «я тебя поцелую», а «ты меня». Потрясающе!

Я не сразу заметила, что мое окружение смеется вместе со мной, только немного иначе: грубо и даже агрессивно. Мне такой расклад не понравился. Не понравились мне и ожесточившиеся потухшие голубые глаза Глеба.

Я поднялась, перешагнула через поднос с едой и в два шага преодолела расстояние между мной и этим очаровательным чистокровным. Его светлые глаза удивленно расширились, и я поняла: иной реакции, кроме отказа, он и не ждал.

Напрасно. Я улыбнулась, рассматривая его несимметричное растерянное лицо, спадающие на лоб вьющиеся пряди. Теперь я имела полное право прикоснуться к нему, и этим правом с удовольствием воспользовалась, запустив пальцы в волосы на его затылке. Они оказались жесткие, прохладные и скользкие. Примерно такими я себе их и представляла. Я встала на носочки, приблизилась к его губам и мягко коснулась их своими. Глеб закрыл глаза, с едва слышным стоном выдохнул. Реакция мне понравилась, даже слишком, поэтому я позволила себе немного больше. Приоткрыла губы и поцеловала его. Он сделал то же самое в ответ. Я чувствовала его прерывистое дыхание, слышала, как часто бьется его сердце. Ни один тала не вызывал у меня похожих эмоций. Нехотя я отстранилась. Он открыл глаза. В затуманенном взоре пряталась детская беспомощность.

–    Больше никогда не сомневайся в себе, что бы ни происходило, – тихо, так, чтобы только он услышал, прошептала я. – Хорошо?

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сосредоточить внимание на моих словах. Лишь после этого он рассеянно кивнул.

–    А теперь ступай, пока эту иммейку не попросили уехать за непристойное поведение на территории школы, – продолжила я, с сожалением убрав руки от его волос.

–    Прости, – пробормотал он беззвучно, развернулся и, не оборачиваясь, пошел к своим друзьям.

–    Чет я не понял! А так можно бьло?! – возмутился Алоян, когда я вернулась на место. Ребята выглядели ошарашенными.

Вместо ответа я пожала плечами. Теперь многие попробуют повторить. Что ж... Я сама спровоцировала.