Текст книги ""Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Андрианова

Соавторы: Евгения Чепенко,Олег Ковальчук,Руслан Агишев,Анастасия Андрианова,Иван Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 175 (всего у книги 351 страниц)

Мой капитан, резко вывернув руль, затормозил перед верандой, распахнул дверь и выпрыгнул наружу. Я последовала за ним, только направилась не к парадному входу, а обогнула дом, перебирая в воздухе запахи один за другим. В памяти все еще был свеж шлейф удушающего, приторного аромата туалетной воды, который оставляла за собой воровка. Я чувствовала его слабый след. Других свежих человеческих запахов не было. Предположение Глеба оказалось верным.

Глава пятнадцатая

Глеб

Катя в доме провела какое-то время, это я понял, как только бесшумно скользнул в приоткрытую входную дверь, – ее туалетную воду сложно было не узнать. Жилье старика состояло всего из трех комнат. Я окинул взглядом гостиную, лунный свет проникал сквозь треснутое окно и давал достаточно света, чтобы я мог хорошо различать предметы. На видавшем виды диване лежал вязаный плед. Абсолютно новый на вид, он дисгармонировал с общей обстановкой. У Липа околачивались не только мы втроем когда-то, ребята со всего городка таскали сюда «полезный» хлам и, полагаю, таскают, до сих пор, но именно, что хлам. Привлекшая мое внимание, вещица была слишком новой, чистой и девчачьей.

Я замер и прислушался. Катя не сможет сидеть тихо, даже в страхе. А если она не одна, то выдаст и себя, и спутника. Селене прикрывала снаружи, так что в первую очередь я проверил спальню, а уж затем кухню. У заднего выхода меня встретила ирра. В черных глазах горел незнакомый хищный азарт, а на идеальных губах играла едва заметная холодная усмешка.

–     Катя одна? – на грани слышимости спросил я.

Ипмера кивнула.

–     Где?

Она указала на тропу у подножия холма.

Я чуть приблизился и прошептал:

–    Огибает руины амбаров, а дальше через лес ведет к шоссе у западного въезда в город. Буду ждать там.

Селене сверкнула счастливой улыбкой и сорвалась с места. Зачарованный новыми гранями личности любимой девушки я еще какое-то время смотрел ей вслед. Когда она бралась нападать на меня, то выглядела совсем иначе: милой, нежной, соблазнительной. Сейчас я бы назвал ее расслабленной, агрессивной, жесткой... В памяти ожила ее стычка с тремя гибридами в больнице – это было что-то похожее, но там была ярость. Да, той ночью она была в бешенстве из-за удара, который мне нанесли. Этой же ночью ирра ловила неугодную ей девчонку – совсем иное. Я усмехнулся, сделав интересное открытие. Кажется, моей Селене постоянно отчаянно не хватает движения, гонки, настоящего сражения. Она, как прыгун, вынужденный волею обстоятельств длительное время простаивать в ангаре, сначала начинает скучать, после хандрить и цепляться за любой, самый незначительный полет. Как я не замечал раньше?

Грузовик без нее показался пустым. Я включил навигатор и ввел данные маячка Селене, после выехал на дорогу и метров через пятьдесят свернул направо, в лес. За два года здесь мало что могло измениться, так что прямо за урочищем Волка должна быть заброшенная бетонная полоса. Владения Липа до того, как стать полями, были территорией заповедника, но в двадцатых внесение в конституцию права субъектов на сецессию стало началом сложного десятилетия, а, как водится, когда одни спорят, другие под шумок мародерствуют. Вот Лип относился к последним. Он умудрился отрезать себе почти двести гектар земли, и не абы каких, а запланированных под постройку эко лагеря. От того самого холма, где теперь пустовал старый дом, должна была начинаться туристическая тропа в горы. Администрация успела проложить временную дорогу, и на этом все, дальше явился Лип. Местные любят повторять: нет ничего более постоянного, чем временное. В этой крошечной части вселенной правило работало безотказно.

Стволы сосен остались позади, грузовик выехал на бетонку. Стараясь не отрываться от дороги, я достал из бардачка фонарь и закрепил его на поясе штанов, а после увеличил скорость, про себя заклиная шакалов и енотов и дальше держаться подальше от колес моей машины. Свет фар рассеивал темноту перед капотом. Время от времени бросал взгляд на экран навигатора. Ирра довольно быстро двигалась, с ее скоростью у плаката «добро пожаловать в Солнечную долину» она окажется быстрее меня. Чувствовала она себя при этом более чем комфортно.

С тихими ругательствами я обогнул верхушку рухнувшей лиственницы и постарался вернуть контроль над эмоциями. Временами, когда Селене делала что-то сродни сегодняшней охоте, накатывало минутное беспокойство, близкое к панике. Справится ли она там одна? Все ли с ней будет в порядке? Я отлично знал, что справится, что, возможно, в схожей ситуации я проявлю себя хуже, но все разумные доводы меркли перед безотчетным страхом не оказаться рядом в трудную минуту. Себя нужно было контролировать, но получалось не всегда.

Минут через пять я, наконец, достиг шоссе, свернул направо и разогнал грузовик до комфортных ему ста двадцати километров в час. Поймает кто из помощников, лишусь прав, придется писать рапорт руководству академии. Тала не приветствуют любые правонарушения, даже моя ирра.

Маячок Селене замер в десяти метрах от обочины. Я выжал педаль тормоза, заглушил машину и рванул в лес, освещая путь фонарем. Страх предательски просачивался сквозь стену самоконтроля.

Живая, невредимая и немного недовольная, она стояла на тропинке и молча рассматривала Катерину. Та вжималась спиной в ствол сосны и выглядела до чертиков перепуганной.

–     Глеб, – недовольно шепнула Селене, когда луч моего фонаря попал ей в глаза.

–    Ага. – Я постарался больше не ослеплять сердитую ирра. Мало ли. Настроение резко скакнуло вверх. Принцесса в порядке, судя по ее поведению, опасностей в радиусе ближайших двух километров точно не было, я рядом – все отлично, в общем.

–     Глеб, – пропищала Катя. – Что происходит?

Волнуясь за Селене, я как-то не ожидал столкнуться с откровенной наглой ложью. Такие девушки, как Катерина, не лгут, не бегают ночью по лесу и тем более не подглядывают за личной жизнью парочек на озере. Как-то не вязались все эти поступки с обликом мягкотелой, немного медлительной тихони.

Она осторожно, боком двинулась в мою сторону. Селене наблюдала за ее движениями исподлобья.

–    Твоя коса, – решил сыграть по ее правилам я. – Я думал, ты знаешь, что делаешь. Даже удивился немного, но ты так уверенно бросила Илмере вызов, я и не стал задавать лишних вопросов.

–    Что? – теперь Катя недоумевала искренне. Она сделала еще два шага и поравнялась со мной. Попыталась взять меня за руку, но из груди Селене вырвался звук, отдаленно напоминающий урчание, так что от этой идеи Катя отказалась мгновенно.

–    Ты шутишь? Иммешанкар – язык воинов. Двойное плетение такой формы, – я кивком головы указал на ее косу, – готовность к сражению, к любому нападению, но оно именное. У воинов это дело чести.

–    Что? – Из лгуньи Катерина превратилась просто в перепуганную девчонку, такую, какой и должна быть.

–    К тому же, ты разрешила любому тала внезапно нападать на тебя, включая со спины. Не знала? – Я убедился, что окончательно выбил собеседницу из колеи и уже мягче продолжил. – Иди к машине.

Катя послушно, на негнущихся ногах побрела к шоссе, я последовал за ней. Селене поравнялась со мной, затем молча взяла меня за руку и приложила мои пальцы к своему плечу. Я удивленно покосился на ее профиль. Вместо ответа она чуть надавила на мою руку, а затем кивнула на спину Кати, и вот тогда до меня дошло.

–     То есть ты не воин? – вновь начал я, когда мы оказались возле грузовика.

–     Нет!

–     Тогда откуда у тебя маячок в плече?

Катерина будто встрепенулась и вновь начала лгать.

–     Маячок?

Даже если бы я не понял ее странного маневра по напряженному тембру голоса, то увидел бы по ее реакции. В обычном состоянии человека, прежде всего, заинтересует названная часть тела. Сама суть, что внутри тебя есть что-то, о чем ты, возможно, не подозреваешь, как правило, вызывает дискомфорт. Однако, Катя не пошевелилась, не посмотрела ни на одно свое плечо, не протянула руку.

–     Илмера его видит, – пояснил я.

Услышал тихий затравленный выдох.

–    Я не знала ни про какой иммешина... – Она запнулась. – Я не знала, что нельзя. Это же просто глупая прическа! Вот, – она сдернула с кончика косы резинку и начала расплетать волосы. – Довольна?!

Селене вновь заурчала. Катя попятилась.

–     Убери ее! – Обратилась она ко мне требовательно.

Пора было дожимать.

–     А камера тебе зачем? Ты извращенка?

–     У меня нет камеры.

Я открыл заднюю дверь грузовика, вытащил с сиденья дрон и посветил фонариком на маркер.

–     Его украли.

Ответы на вопросы она подготовила заранее, но выходило все равно криво.

–     А в лесу что делала?

–    Не ваше дело! Я пошла! – она развернулась и едва ли не бегом помчалась по дороге в сторону города.

–     У нее фонарь был? – обратился тихо я к Селене.

Она отрицательно покачала головой.

–     Нет, У нее ик-линзы,

Я свистнул. Линзы? Да, они стоят больше, чем годовая зарплата ее матери.

–     Я ее не трогала, – продолжила Селене. – Догнала, и все. Она сама замерла.

Глеб, я хочу выяснить до конца, что она скрывает.

–    Залазь. – Я бросил дрон обратно на заднее сиденье, захлопнул дверь и помог Илмере забраться в грузовик.

Машина поравнялась с беглянкой, когда она миновала дорожный указатель и плакат с приветствием. Я опустил стекло со стороны пассажира и крикнул.

–     Садись! До дома довезу!

Катя шарахнулась в сторону.

–     Ты реально собралась посреди ночи идти одна мимо Кожуха?

Аргумент возымел действие. Сам старик отличался дружелюбным покладистым нравом, а вот его жена, сколько я себя помнил, женщиной была агрессивной с массой странных привычек, одной из которых было караулить по ночам случайных прохожих у забора и плеваться в них или пугать истошными криками.

У сына настоятеля так сердечный приступ случился в тридцать два. Куда он посреди ночи мимо дома Кожуха шел никто выяснить не смог, зато появилась очередная местная легенда и пара суеверий.

Катерина сжалась на заднем сиденье и уставилась в окно.

–    Хвост – это она мирная, – после минутного молчания проговорил я. – К тому же, универсально. Делай хвост. Тебе пойдет.

Я ощутил внимание Кати на себе, Селене же рядом сердито вздохнула.

–     С... – Катерина запнулась. – Спасибо.

Я кивнул. В кабине вновь воцарилось молчание. Я старался ехать с такой скоростью, чтобы с одной стороны было время разговорить девчонку, с другой – она не уловила подвох.

–    Куда после выпуска? – Изобразить будничный тон получилось неплохо. Давно не пользовался ложью в таких масштабах, когда-то актерские фокусы с мамой проворачивал, нередко с родными. Я вдруг впервые в жизни сравнил два своих отрезка жизни. Как же, оказывается, проще было в академии. Тала ценят искренность и не ограничивают точку зрения, в таких условиях отпадает необходимость пользоваться манипуляциями. Ты – это ты, какой есть.

–    В Москву, – тут же откликнулась Катя. В голосе ее слышалось радостное предвкушение.

Я заулыбался. Теперь нужно задать еще один наводящий вопрос, но сначала убедить ее окончательно, что мной движет вежливость и желание поддержать ничего не значащий диалог на отвлеченные темы.

–     Это же здорово!

–     Да, – смущенно выдохнула Катя. Она фактически уже жила этим будущим.

–     Чем планируешь заниматься?

–     Да так... – Она неопределенно повела плечом.

–     А-а-а, – понимающе протянул я. – Ну, все с тобой ясно.

До дома школьного психолога оставалось всего ничего, я постарался ускорить процесс.

–     Что ясно? – теперь ее голос звучал настороженно и немного обиженно.

Я пожал плечами.

–     Влюбилась.

Услышал возмущенный выдох. Вывел из себя, это хорошо.

–    Лето, ты в пиццерии работаешь, туристический сезон, и все такое. До нашего заповедника как раз доезжают только молодые, выносливые и богатые.

–     Нет! Ты ошибся!

–     Ага, – я хмыкнул.

–     Нет! – Катерина завелась не на шутку. – Меня приняли в Кеплер!

–     Во что?

–    Вообще, это такое сообщество гибридов, но у них есть высшее учебное заведение. Я прошла досрочное собеседование. У меня стипендия.

Я покосился на Селене. Она, в свою очередь, взглянула на меня. На лице ее читалось недоумение.

–    Извини, я не знал. Первый раз слышу про такой ВУЗ. Он недавно прошел межпланетную аккредитацию?

Катя вновь как будто запнулась.

–     Не совсем. Это как бы не совсем ВУЗ, а такое сообщество.

–     Ясно. А на кого будешь учиться?

–    Мне скажут после поступления, для какой профессии я больше подхожу. Сверни направо. Вот. Я у заднего двора выйду. Квартал долго объезжать. Все. Останови.

Она явно начала чувствовать неладное. Я обернулся, поскольку был еще один важный момент, но меня опередила Селене.

–     Стоять, – скомандовала она на тала.

Катя, к моему удивлению, замерла.

–            Карту памяти с записью оставь, – все так же, на родном, продолжила моя ирра.

Девчонка заколебалась.

–     Я буду вынуждена обратиться к мейги.

Угроза мгновенно возымела действие. Сердито засопев, Катерина достала из нагрудного кармана рубашки тонкую пластинку накопителя и бросила на сиденье.

–     Дрон позже завезу, – улыбнулся я ей на прощание.

–     Себе оставь, – буркнула Катя и хлопнула дверью.

–    А с автоматикой они бы закрывались сами и бесшумно, – проговорила задумчиво Селене, наблюдая, как ее недавняя добыча пересекает темный задний двор. – Кеплер. Это же ваш математик?

–    А еще название телескопа, открывшего Иммею. Думаю, этот факт больше по теме. – Я отъехал от обочины и начал огибать квартал. – Не хочешь прокатиться по кругу?

Селене улыбнулась.

–    Хочу. Еще хочу выяснить, что происходит в доме. В обход уличных камер, само собой.

Я развеселился.

–    А знаешь, когда ты только появилась в школе, я все никак не мог понять, почему никто тебя не боится? Правда, сам в умозаключениях опирался исключительно на твою манеру ходить, но я-то издалека. А всякие Алояны вблизи не замечали.

–     Им бьло некогда. Они бьли слишком влюблены.

От неожиданности я открьл рот и уставился на профиль Селене. Она повернулась, лучезарно улыбнулась мне и закусила нижнюю губу, сдерживая смех.

–     Ирра Илмера! – только и смог произнести я. – Я научил тебя плохому.

–     Ага, – Селене кивнула и все-таки рассмеялась.

–            Ага? Опять «ага». Твой папа меня убьет, а если не он, то все три круга Совета.

Она отрицательно покачала головой.

–     Не убьет, ему Крон не даст.

Пришла моя очередь смеяться.

Я так увлекся шутливой беседой и тем невероятным ощущением всепоглощающего счастья, которое испытывал, что практически не заметил, как мы обогнули квартал и почти доехали до дома Катерины. И совсем неудивительно, что не заметил я бросившуюся под колеса женщину. Она буквально прыгнула на бампер с истошным воплем. Если бы не Селене и ее реакция ирра, я мог бы человека убить. Илмера перехватила руль и резко вывернула его влево, заставив грузовик уйти от столкновения. Система безопасности включила аварийное торможение, мы дернулись и замерли.

–     Помогите!! – завопила виновница аварии. – Я вас знаю!

Она ухватилась за край опущенного пассажирского окна и заглянула в салон.

–    Сын Вешнякова с иммейкой! Она просто упала! И не шевелится! А я! А сети нет! На полу! Я не... – Она начала тараторить сквозь рыдания, я не смог разобрать ни слова, но это бьло и не важно. Я лицо узнал, и Селене узнала.

–    Я пойду, – повернулась ирра ко мне, сверкнув черными глазами, – разблокируй машину, подгони ко входу, освободи заднее сиденье. Повезем в БСМП, если жива, так будет быстрее.

Я кивнул. Ни мне, ни Илмере не нужны бьли дополнительные пояснения. Мы высадили Катю несколько минут назад, получив от нее минимальные сведения о некоей организации, по описанию смахивающей на обыкновенную секту, и почти сразу на дорогу в поисках помощи выбежала ее мать.

Так значит Кеплер? Познакомимся.

Глава шестнадцатая

Илмера Селене

Направляясь в дом, я понимала, что с большой вероятностью найду мертвое тело, отчасти именно поэтому столь резко повела себя с Глебом, отдав ему распоряжение готовить грузовик для перевозки. Мне отчаянно не хотелось устраивать ему свидание со смертью.

–    В доме есть кто-то еще? – В тот момент мой голос звучал достаточно тихо и уверенно, чтобы плачущая женщина прекратила истерить и прислушалась.

–            Нет-нет, – она помотала головой на бегу.

Я поверила ей. К тому же посторонних запахов внутри помещений я не уловила.

Катя лежала на полу в гостиной возле лестницы. Думаю, она спускалась со второго этажа, когда почувствовала недомогание, а испуганная мать уже после перевернула ее лицом вверх. Смартфон валялся на нижней ступени. Я чуть отступила от тела – касаться окружающих предметов стало опасно.

–            Что? Что?

Я слышала отчаяние в голосе убитой горем матери, но помочь при всем желании уже не могла. Роговицу глаз, бессмысленно смотрящих в потолок, украшали тонкие фиолетовые, с черным отливом линии – последствия яда, известного каждому живущему тала. Созданный на Земле палачами для правящего Совета наместников, он был применен, а затем уничтожен, по крайней мере, так гласила официальная версия землян.

–            Все еще думаешь о ней? – прошептал над моим ухом Глеб.

Я сидела у него на коленях, буквально свернувшись калачиком, а он прижимал меня к себе и согревал теплом своего тела. Старого пледа, что нашелся в багажнике грузовика, – я предположила, что это была малая его часть, остальное дед Миха отрезал, – едва хватало на мои ноги. В приемной больницы почему-то вместо удобных кресел стояли железные литые и, как следствие, очень холодные лавки. Ночь, начавшаяся так сладко и нежно, заканчивалась чудовищно.

Глеб протянул руку и осторожно потер мои ступни, завернутые в шерстяную материю. Он сам усадил меня в такой странной позе, игнорируя недовольное бормотание администратора о «грязных туфлях на лавке». Первые пару минут я только и думала о том, что помещаюсь фактически целиком на его коленях – ощущения были новые, и я долго раскладывала их на составляющие, знакомилась и запоминала.

Врачам скорой, которых Глебу удалось вызвать с помощью соседей, я сразу сообщила свои подозрения. Дом оцепили, тело теперь оттуда раньше обеда не вынесут. Пока МЧС прилетит, пока эпидемиологи подтвердят отравление токсином.

–            Проходите, – отвлек меня от размышлений дежурный. – Вторая приемная.

Он жестом указал следовать за ним.

Я собралась встать, но Глеб удержал. Он поднялся вместе со мной на руках, чуть подкинул, перехватывая удобнее, и пошел за врачом. Он отлично понимал, что на меня не попало ни капли яда, в противном случае я была бы уже этажом выше, в реанимации, вместе с матерью Катерины, или мертва, и все же чувство тревоги не отпускало его. Я сильная, умная, тренированная, я ирра.

–    Охотиться, сражаться или заходить в чужие дома буду только с твоего одобрения, – прошептала я.

–    Да, было бы неплохо, – мягко улыбнулся Глеб, пристально изучая спину дежурного.

В кабинете под удивленными взглядами медбратьев он водрузил меня на кушетку, окруженную довольно старой аппаратурой, развернул плед и повязал его вокруг моей талии. Полупрозрачное легкое платье было хорошей идеей, пока я соблазняла чистокровного, но в иной обстановке оно мешало.

–    Девушка здорова, – обратился к Глебу врач. – Внешний осмотр и экспресс– тестирование это подтвердило. Нам по протоколу нужно сделать второе исследование. Потом вас.

Не говоря ни слова, Глеб кивнул, отошел к противоположной стене и устроился на одном из стульев так, чтобы угол обзора позволял держать меня в поле видимости постоянно.

Второй раз я посещаю этот город, и второй раз оказываюсь в здешней клинике, пугая своими поступками избранника. Я вздохнула, понимая и еще одну нелицеприятную вещь.

«Было бы неплохо», – сказал тот, чьи приказы я собралась исполнять в будущем. Как глупо. Я защищаю его, принимаю решения за него, в то время как должна учиться работать под его руководством. И он всегда это понимал, я знаю, что понимал,и молчал.

Память тут же услужливо соединила два воспоминания: сбитый камнем дрон и четкое краткое пояснение, куда ведет тропа от дома Липа. Он знал, когда действовать самому, а когда доверить дело мне. В отличие от него, я границ не чувствовала. Вот почему Глеб – прирожденный лидер, а я – нет.

Сорок минут спустя нас отпустили. В приемной оказалось довольно шумно.

–    Вы как? – Вскочил со скамьи Сур. Именно из-за его увлеченного спора с Аргой недовольно щурилась администратор, а эхо наполняло громкими звуками коридоры.

–            С ними все хорошо, – ответил Тим. – Я же только что все вероятности описал.

–            Илмера! – Арга бросилась ко мне и обняла.

–    Ну, да, – недовольно буркнул Сур, – особенно успокаивала часть про «уже мертвые».

–            Ты как? – обратился Глеб к Тиму.

–    Испугался, – вьдохнул тот. – Сначала узнал, что эти двое в перестрелку попали, потом о вас.

Я взяла Аргу за плечи и чуть отодвинула от себя:

–    В перестрелку? – А после сообразила. – Где шериф или помощники? Почему вы одни?

Ответить ей Мансур не дал.

–            Вы все? Поехали отсюда.

–    Пошли, – Глеб взял меня под локоть и повел к выходу. Арга засеменила следом, держа меня за руку, как в детстве.

Увидев на парковке грузовик Тима я обрадовалась. Теперь-то я знала, что семья Дугар-Нимаевых, вероятно, была одной из немногих в городе, в чьей собственности водились относительно новые машины. Глядя два года назад на школьную парковку, я считала, что проблема кроется в низком достатке населения. Как же я заблуждалась. Оказывается местные легко меняли безопасность и удобство на свободу.

На заднем сиденье, несмотря на достаточное пространство, я вновь оказалась на коленях Глеба. Арга расположилась рядом и смущенно поглядывала на сосредоточенное хмурое лицо моего капитана. Подобное проявление эмоций ей было не знакомо. Зато Тим с Мансуром будто и не заметили.

–    Ну, все, – провозгласил Сур, оглянувшись на Глеба, – рассказываю, как я спас иммейку.

–    Ты спас? – Арга встрепенулась, растерянность мгновенно улетучилась. Она перешла на тала. – Твоя внешняя привлекательность не дает тебе право трактовать произвольно реальность! Придерживайся фактов.

–            Мыр-айсс-мысс-йиэл, – передразнил ее Сур.

–    А сексуальная привлекательность не дает тебе право быть грубым, – уже тише закончила сердитая Арга.

Тим со стоном опустил голову на руль и постучался об него лбом. Глеб едва слышно хмыкнул.

–            Чего она сказала? – Сур снова повернулся и вопросительно уставился на меня.

–            Она сказала, что ты евин! – ответил за меня Тимур.

–            Я не евин!

–            Что это «евин»? – Арга отчего-то ответа тоже ждала от меня.

–    Ну... – начала я, формулируя в голове фразу на тала. Совершенно не вовремя позабыла перевод.

–    Хватит! – Тим поднялся, завел грузовик и включил заднюю передачу. – Я везу всех по домам! И сам эту эпопею расскажу, второй раз слушать ругань на двух языках я не выдержу. А потом хочу узнать в подробностях произошедшее с вами.

И этот тоже отчего-то оглянулся на меня. Я согласно кивнула.

–            Свин? – шепотом напомнила мне Арга.

–            Я не свин! – тут же отозвался Мансур.

Она закатила глаза и зарычала.

–            Да не знаю я, это что, глупый человек!

Я опустила взгляд на Глеба. Откинув голову на спинку сиденья, он изучал мое лицо и мягко задумчиво улыбался, выглядел при этом уставшим и отчего-то безмятежным, хотя вокруг хаос творился. Всех и каждого, на мой взгляд, требовалось угомонить, а, главное, выяснить, почему нет охраны от Аурваага, но Глеб не спешил этого делать. Да, что там «не спешил», он явно вообще не собирался.

Пауза затянулась, и Тим сам перевел Арге незнакомое слово, а после, не спрашивая ни у кого согласия, начал свой пересказ.

Днем шериф должна была навестить приемную церковной общины. Ее вызывал настоятель по поводу одного из членов – Рийго Кундозеров накануне накинулся с кулаками на жену. Та, якобы, всех троих детей не от него родила. Как правило, в общине стараются с подобными инцидентами справляться своими силами (беседы с психологом, короткие отпуска, групповая терапия), но тут дело плохо пошло. Кундозеров, завидев настоятеля, за ружье схватился. Жену его с детьми из дома вытащить сумели, а вот герой истории покидать жилье категорически отказался, а потом и вовсе объявил всех нарушителями своих владений и начал палить без разбора.

Юсуф убедилась, что женщина с детьми в безопасности и под защитой, съездила к осажденному вражескими силами герою, вьдала ему первое устное предупреждение и отправилась обратно в офис, где разворачивались поиски явившегося в городок гибрида.

Поздним вечером, когда сотрудники разъехались по домам, поступил вызов. Пьяный в хлам Кундозеров сначала заказал доставку, потом расстрелял доставщика. Несчастный дрон рухнул прямо на подъездную дорожку у ворот.

–            Плохое место, – прошептала на тала Арга.

–    Да, чего ты переживаешь, – вступился за Солнечную долину Сур. Полагаю, подруга свои эмоции высказала не первый раз, если он фразу понял. – Я же объяснял уже. Все местные предприниматели знают негласное правило: не хочешь обанкротиться или потерять сотрудника, покупай дешевые «фантомы» V-класса, нанимай оператора

и пусть в машине сидит за забором.

Арга возмущенно зашипела, но от ответа воздержалась. По короткому виноватому взгляду, брошенному в сторону Тимура, я поняла, что она наконец-то начала контролировать свои эмоции в адрес Мансура.

Тим удовлетворенно кивнул воцарившейся в салоне тишине и продолжил.

Не имея возможности оставить сына и его гостью без охраны, Юсуф отправилась на вызов вместе с ними. На месте выяснилось, что Кундозеров разошелся окончательно, выстрелы в доме не затихали. Шериф приняла решение задержать дебошира. Посадила в свой грузовик к Суру и Арге младшего помощника, с остальными занялась стратегией.

В какой-то момент, Паша Иванов, а это был именно он, заметив призывной жест от коллеги, выбрался из грузовика – и это была колоссальная ошибка с его стороны.

–            Дверь закрылась, включился блокиратор, и мы поехали, – не выдержал Сур.

–     Не перебивай, – вздохнул Тим.

–     Да, ты долгий!

–     Я точный и последовательный.

–     И нудный.

–     Он краткий, – вмешалась Арга.

–     А ты еще более нудная, – парировал Сур.

–     Она очень точная и объективная, – вступился за Аргу Тим.

Сур фыркнул, и это выглядело немного не так, как обычно. Я наблюдала массу споров между этими двумя, и Мансур явно впервые чувствовал себя неуютно. Как правило, он с нескрываемым азартом выводил друга из равновесия.

Тим помолчал, затем продолжил.

Сур не растерялся, прыгнул за руль и снял пилот. Йенс, как и я совсем недавно, был не в курсе страсти местных жителей к свободе. Одновременно с действиями Юсуфа Арга заметила в темноте своего преследователя и, не задумываясь, указала на него Мансуру. Ну, а дальше у них вышло действовать сообща, причем не сговариваясь.

–            Клянусь, – снова не выдержал Юсуф. – Она на русском шипела «дави его».

Я удивленно взглянула на смущенную Аргу. Она виновато опустила взгляд на

свои пальцы и склонила голову передо мной.

–    Я была так зла. Он... Я виновата, – проговорила она смиренно на тала. – Так устала жить в страхе.

–    Да, чего ты опять расстраиваешься? – вспылил Сур. Он развернулся и смотрел в упор на Аргу. Глаза его оживленно блестели в полутемном салоне. – Он же кретин!

Она посмотрела на Мансура с надеждой.

–    Когда человеку, получившему прямой и четкий отказ, приходит в голову преследовать объект своей так называемой «любви», – это насилие, а он сам вовсе не влюбленный герой, а насильник, преследующий свою жертву. Если ты любишь кого– то по-настоящему, то не станешь игнорировать его желания и эмоции, навязывая свои – это аксиома. А если ты, к тому же, еще и здоровый человек, то никогда не станешь сочинять себе несчастную любовь! А знаешь почему? Потому что несчастная любовь нужна лишь для того, чтобы бесконечно жалеть себя и оправдывать любую свою несостоятельность. Я не могу это, потому что несчастен, не могу то, потому что отвергнут. Выгода – вот истинная причина его поведения. Он не стоит ни одной секунды твоей печали.

Впечатленная речью Сура, я начала шепотом переводить ее почти сразу. С каждым словом Арга озадаченно хмурилась и немного подавалась вперед, к своему горячо настроенному оратору.

–    Ты имела полное право злиться и желать избавиться от его агрессии. Решение было импульсивным и необдуманным, базировалось на инстинктах, согласен, но ты имела на это полное право. Слышишь меня?

Арга кивнула, зачарованно глядя в глаза Сура.

–    К тому же, за рулем был я. Ты серьезно считаешь, я дал бы тебе его задавить? Как же! По моим расчетам, он должен был жить и страдать, а не валяться на поле алкаша Рийго со сваренным мозгом.

–     Что? – услышала я, в конце концов, нужную новость.

–    Гибрид побежал от грузовика на поле Кундозерова, а развернуть свч-глушилку шериф еще не успела, – пояснил Тимур. – Вот и конец. Рийго, понятно, повязали, он Спира покусал, ночь проведет в камере, а дальше его судьбу психиатрия решит. Теперь хочу узнать подробности вашей истории. У нее последствия серьезнее выглядят.

Арга все так же продолжала неотрывно смотреть в глаза Суру. Тот, в свою очередь, как будто пошевелиться боялся и спугнуть ее.

Глеб, молчавший всю дорогу, поднял руку и коснулся моего затылка.

–     Приехали, – улыбнулся он все так же безмятежно.

Запустил пальцы в мои волосы и стал проводить по ним, расчесывая спутавшиеся пряди.

–    Да, – вздохнул Тим и остановил грузовик у подъездной дорожки деда Михи. – Не хочу домой.

–            Я тоже, – Арга оторвалась от своего странного занятия и взяла меня за руку.

–     И я, – откликнулся вслед за ней Мансур.

Глеб открыл дверь машины и довольно ловко спрыгнул на землю вместе со мной. Я поежилась от прохладного утреннего воздуха. Небо окрасили первые предрассветные лучи.

–            Паркуйся рядом с моим мотоциклом, – крикнул он Тиму на ходу, – и заходите.

На полу места много и два дивана есть, но вы ж все сейчас на мою кровать полезете.

Последнее он сказал тихо и немного недовольно. Фраза звучала забавно, и я, конечно же, рассмеялась, приняв ее за шутку, но много позже, лежа в объятиях Глеба на его кровати, в окружении троих друзей, я поклялась себе в следующий раз уточнять, что сказанное моим чистокровным в подобном тоне шутка, а что нет.