Текст книги ""Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Андрианова

Соавторы: Евгения Чепенко,Олег Ковальчук,Руслан Агишев,Анастасия Андрианова,Иван Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 183 (всего у книги 351 страниц)

Глава шестая

Глеб

Одна моя девочка, понервничав вдоволь за день, дремала на моем плече, чутко реагируя на каждый резкий звук, вторая, тоже порядком утомленная чрезмерным количеством ученых тала, тихонько куксилась у меня в руках. Ей надоело это одеяло и явно тревожили пластыри, которыми ее облепили, как старый ревнивец стикерами «мое» молодую жену, на лбу только их четыре было – я старался контролировать эмоции и не раздражаться. К тому же птичка проголодалась, о чем я предупредил Фетэ.

– Электроника пока порог не выдает на прием пищи, – прокомментировал ксенобиолог.

Я постарался воздержаться от употребления неправильного тала, да и неверного русского тоже.

– У меня два родных племянника, – тихо и вкрадчиво проговорил я, к сожалению, излагать совсем спокойно не получилось, – и шесть двоюродных. Я с семи лет знаю, как выглядит голодный грудной ребенок. Сомневаюсь, что ваш анализатор может похвастаться тем же опытом.

У Тима дернулись уголки губ. К счастью, ответственность за здоровье птички уже лежала на нем, так что он мгновенно сориентировался и выпроводил весь исследовательский штаб.

Чуткие ушки моей ирра подняли ее с моего плеча, стоило группе Фетэ начать недовольно перешептываться. Счастливая от предвкушения долгожданной свободы, она распустила волосы и умчалась готовить молоко.

Как только закрылась дверь и наступила благословенная тишина, я облегченно выдохнул.

– Спасибо! Достали! Можно отклеить с нее все это?

На лице Тима отразилось искреннее сожаление.

– Еще пару часов придется потерпеть. Потом уже смогу пользоваться ручным сканером.

– Ладно.

– У меня готово, – проговорила Селене из зоны кухни. Дважды завибрировал подогреватель, и она присоединилась к нам.

Сытый человек – счастливый человек, даже если нейроморф. Хорошая истина, между прочим.

Птичка недовольно гукнула с полным ртом, вцепилась пальцами в одеяло и подергала его.

– Тимур сказал терпеть еще два часа, потом энэ тебя переоденет, – улыбнулся я ей.

– Эй, а чего сразу я? – прошептал возмущенно Тим. – Она же меня невзлюбит.

Селене, продолжая удерживать бутылочку, подняла на меня смеющийся взгляд.

– Ты успел заглянуть к Арге с Суром? – Я подмигнул черноглазой ирра, с удовольствием понаблюдал, как она смутилась, и перевел взгляд на Тимура.

– Ага. – Вместе с медпланшетом он устроился на диване напротив. – Она его к цифровому макету не подпускает, только к чертежам, а он, представляешь, – Тим хмыкнул, не отрываясь от работы, – не против. Стоит, зубами скрипит, но молчит. Слушай, Глеб.

– Что?

– Мне, конечно, нравится эомелии Фетэ с его командой, но можно я закажу аппаратуру получше? Новый хирургический браслет вмещает в себя больше систем, чем этот планшет, плюс встроенный сканер. У нас мобильность появится, а иначе это старье чертовски сократит возможность передвижения.

– Составь запрос в правовой отдел космофлота, я подпишу и отправлю Крону.

– Не экономистам?

Я отрицательно покачал головой.

– Лучше перестраховаться. Подумай сразу, что еще надо.

– Детский медбраслет! Я всегда буду знать ее основные показатели до установки маячка.

Я рассмеялся. Еще один перестраховщик, но уже по своей части.

– Что думаешь про проект корабля? Арга как-то комментировала?

Тим надул щеки и тяжело, с шумом выдохнул:

– Эргономичность неплохая, но медблок я бы хорошенько оптимизировал. Он не рассчитан на те модули, которые я хочу, уже сейчас. А что будет через шесть лет, когда Йер достигнет условного восемнадцатилетия? Арга хмурится и молчит. Я спросил у Сура, знакома ли ему такая ее мимика, он ответил, что она недовольна. Вообще, мне показалось, что тут развит неплохо так конфликт поколений. Молодые сотрудники, как один, лишены права голоса – странная система.

Я согласен, но:

– Откуда наблюдение?

– А когда главному инженеру про медблок пояснял, он был не в восторге, зато младший персонал на меня косился, как на счастье свое. Да и прослойки среднего возраста особо-то нет.

– Получают опыт и бегут, – прокомментировала Селене.

– Думаю, да, – согласился Тим. – Но так, наверное, даже лучше. С ровесниками тала, тем более зажатыми в тиски, проще общий язык найти. Разберусь только, кто конкретно и в каком секторе мне интересен. Глеб, ты так и не сказал, что сам про проект корабля думаешь.

Я улыбнулся.

– Думаю, что за четыре года смогу перетащить строительную площадку под руководство военного звена космофлота, а разработкой проекта с нуля займется Арга. Вы с Суром у нее в подчинении.

Я знал, что Тима это напугает, в общем, меня самого собственное решение все еще пугало, но, как ни крути, это единственный разумный вариант.

– Что?! – он аж оторвался от планшета. – Глеб, это же звездолет!! Прыгун класса «К1»! Причем с уникальной начинкой, рассчитанной на Йер!

Малышка недовольно заурчала.

– Не пугай ребенка, – шикнула на Тима Селене. С самой нежной улыбкой, какой лично я в свой адрес от нее ни разу не получал, она время от времени щекотала Йер щечки или носик, заставляя птичку весело хмыкать в ответ и громко причмокивать соской.

– Прости, – Тим виновато втянул голову в плечи и перешел на шепот. – Я больше не буду.

– Ты же наелась. Зажимаешь просто так, грызун. – Селене легонько потянула на себя бутылочку, соска громко чпокнула, и Йер захихикала, радуясь проделанному трюку.

Я поднял взгляд на Тима.

– Ты видишь другой путь? Арга умная, возьмет за основу ту модификацию «К1», какую посчитает нужной, подберет команду инженеров. Не думаешь же ты, что я всерьез потащу вас в рейс на этой посудине? В пятнадцать «К1» меня восхищали, не скрою, в академии я понимал, что сам нейроморф конструктивно ограничивает инженеров, но сейчас-то.

Птичка выдала емкое «а», задергалась и явно потянулась к Селене. Я осторожно передал малышку в руки мамы, встал с дивана, захватив с пола бутылочку, и не без удовольствия потянулся. Кажется, в теле затекла каждая мышца.

– Устал? – Вот теперь моя ирра так и на меня посмотрела, нежно-нежно, у меня аж дыхание перехватило.

Непроизвольно заулыбался, глядя на несравненную, прекрасную Селене. Девочка моя любимая, сердце разрывалось на части, когда у нее по щекам стекали слезы, а я бессилен был чем-то помочь. Не знаю, что заставило ее плакать, но обязательно выясню!

Оно, сердце, и сейчас реагировало похожим образом на непривычную картину: моя йинэ с моим ребенком на руках. Черт! Это…это очень странное и какое-то безгранично-теплое ощущение. Обе такие красивые!

– Нет, – я тряхнул головой, стараясь совладать с эмоциями.

Селене улыбнулась мне в ответ, прядь перламутровых волос выбилась из-за точеного ушка и качнулась над личиком Йер. Привлеченная этим захватывающим зрелищем, которое сумела рассмотреть, птичка восторженно запыхтела и задергала руками. Я рассмеялся и вдруг едва не осел на пол – пришлось спешно развернуться, пока никто не заметил, и направиться к мойке.

Их две! У меня их две!

Я разобрал бутылочку и сложил в контейнер. Руки дрожали.

У меня есть жена и дочь!

Почему…почему я раньше не осознавал это так предельно ясно, как сейчас? Нет, я все понимал, все чувствовал, но почему не…

Старался дышать спокойно и размеренно, у моей девочки слух хищницы. Включил мойку, а после налил себе воды в стакан – требовалось еще немного потянуть время.

Что, черт, со мной такое? Дрожь прошла по телу, к счастью, лишь одна, и странный приступ закончился так же внезапно, как начался.

Отпустило. Я устало, облегченно выдохнул, выпил воды и вернулся на диван.

– Вообще, знаешь, – Тим все же решил ненадолго отвлечься от планшета. Полагаю, это означало, что с Йер пока все отлично. – Это же я могу спроектировать не просто медблок, а полноценный центр. Я тут знаю одну сногсшибательную разработку, она еще на стадии трехмерной модели, и, если релиз не опоздает, то это будет идеально!

Я усмехнулся:

– Главное, в азарте смотри, чтоб твои идеальные коробки, капсулы, провода и нейроморфы не мешали нервной системе корабля и не перекрывали сигналы с трансляторов.

Тим посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Я пожал плечами:

– На всякий случай сказал.

– Отцовский инстинкт? – улыбнулся он, чем развеселил Селене.

– Острый, – ответил я в том же духе.

Тим вдруг встрепенулся.

– А можно, я тоже ее подержу?

Птичка, до того дремавшая в объятиях мамы, сказала «о-о-о» и принялась отплясывать на руках у своего лекаря так активно, что у того в первое мгновение на лице испуг отразился. Селене помогла придержать юную танцовщицу, и Тим быстро успокоился, с лучезарной улыбкой рассматривая Йер.

– Привет, Искра, – прошептал он едва слышно, и птичка затихла. Она будто дыхание затаила, внимательно вглядываясь в гиганта, нависшего над ней.

Русского варианта звучания своего имени она еще не слышала. Странно, что именно Тим его вслух произнес для нее. Или символично? В конце концов, их теперь во Вселенной всего двое.

Селене отступила от увлеченной друг другом пары, села рядом со мной и развернула сообщения на браслете?

– Что-то интересное пришло? – Я невольно залюбовался блестящими прядями, симметрично очерчивающими очертания груди. Почему-то мысль, что она мать моего ребенка, и вся такая сосредоточенная и серьезная, возбуждала.

– Это папа. – Селене нахмурилась. – Ему сегодня чисто случайно удалось выяснить, что эомелии Фетэ руководит станцией последние двадцать лет, а до него эту должность занимал Мемант Первородный, тот, что теперь в первом круге Совета.

Тим лишь на мгновение поднял взгляд на Селене, в остальном не проявил ни капли неуважения к своей подопечной, но заметно весь обратился в слух. А еще я склонился к плечу своей девочки, уж слишком встревоженной она выглядела, и не ошибся. Случайным источником Гериона оказались рабочие документы Мефис, которым пришло время отправиться в архив. Ее экологическая программа требовала открытой отчетности от всех искусственных построек тала, включая орбитальные станции, научные базы на экзопланетах, секретные объекты, а документы, по понятным причинам, заверяло руководство на местах. Каким образом эта поразительная женщина умудрилась добиться подобного, я просто не представлял. Впервые по-настоящему увидел масштаб личности матери моей йинэ. Действительно, великая ирра Мефис.

– Он же моложе остальных членов первого круга, да? – уточнил я у Селене, просто чтобы отвлечь.

Она свернула сообщения с пересланными документами и взглянула на меня.

– Да. И старший брат отца эомелии Мио.

– И тот, кто работал с моим отцом, – подчеркнул шепотом Тим. – Она спит. Самый некапризный ребенок, которого я встречал.

Папе Глебу посвящается...Родительская любовь не делит на свою кровь и чужую, ей все равно, а иначе это не любовь.       https://vk.com/chepenko_e?w=wall-83366996_7221

Глава седьмая

Илмера Селене

На орбите ночь была условной частью суток, каждый на станции согласовывал удобное для себя время сна и бодрствования.

– Самый некапризный ребенок, да? – Глеб рухнул на кровать рядом со мной и немного истерично хохотнул. – Все, сдаюсь.

Из капсулы рядом с нашей кроватью послышалось бодрое хихиканье, потом восхищенное «о-о-о».

Я не стала открывать глаза, только перекатилась на бок, уткнулась Иммэдару в плечо и засмеялась. Мы свое время бодрствования согласовали, но, видимо, не с тем руководством.

– Она просто выспалась, – глухо пробормотала я, вдыхая аромат теплой пряной кожи Глеба. Как же он пахнет! – А представляешь, если бы нам ее разбудили в условной фазе сорока двух недель? Здесь бы еще и медперсонал дежурил.

Чистокровный притворно несчастно застонал.

Я вздохнула и начала подниматься, но Глеб поймал меня, уложил рядом с собой и чмокнул в нос.

– Лежи. Я сам.

Я нахмурилась:

– С ума сошел! Вы же прыгали, качались и вели переговоры минут сорок. Во-первых, тебе нельзя нагружать руку чересчур сильно, во-вторых, у тебя сотрясение было.

– Я себя отлично чувствую!

– Вот и хорошо! – Я потянулась, поцеловала его в губы и легко выскользнула из-под тяжелой теплой ладони. – Поступим так: мы с девушкой отправимся в гостиную, изучать фильмы о природе и пить что-нибудь вкусное, а ты поспишь, потом поменяемся.

Глеб лениво поморщился:

– Не люблю засыпать без тебя.

– Я рядом. – От улыбки удержаться не вышло. Тим в подробностях изложил, как один пациент в больнице настойчиво требовал немедленно предоставить ему его ийнэ. А я-то удивлялась, что мое появление сопровождалось возмущенным «женщина, не вздумай еще раз уйти!»

– Нет. Рядом – это когда ты у меня под рукой, а не в соседней комнате. – Не признать мою правоту он не мог, но все равно спорил.

Я оглянулась на детскую капсулу, убедилась, что с Искрой все в порядке, и забралась обратно на кровать к своему милому, нежному чистокровному. Признаться, он выглядел и вел себя последние дни немного непривычно: вроде все тот же знакомый сильный целеустремленный прыгун на окраины, чей ум и рассудительность покоряли офицеров в академии, но со мной наедине он почему-то становился тем порывистым, немного капризным и нерешительным мальчишкой, которого я полюбила когда-то в школе. Складывалось странное ощущение, будто ему от меня что-то нужно, только из-за стресса и множества событий я никак не могла разобрать что, но вот теперь догадалась.

Я склонилась над ним и, с улыбкой глядя в беспомощные упрямые голубые глаза, прошептала:

– Тогда поступим иначе.

Глеб насупился, едва ли не как ребенок.

– Иначе?

Я не ошиблась в своих выводах.

Он, как и я, фактически жил без матери. Это история про инфантильную женщину, которая рожала детей, будучи не в состоянии обеспечить их хоть чем-то, как эмоционально, так и материально. Все, что Глеб получал, – нездоровая дерганая гиперопека и раннее взросление, а точнее смена ролей. Мне вспомнилась сцена, когда он, будучи преданным двумя самыми близкими людьми, теми, кто должен был еще с рождения стать его незыблемым тылом, сам же успокаивал одного из них, точнее одну. Взрослая женщина, с которой он обращался, как опекун с ребенком.

Я поцеловала чистокровного в кончик носа, как он это часто проделывал со мной, и продолжила:

– Мы с Йер останемся, приглушим свет и погладим нашего папу, пока он будет засыпать.

«Папа» засиял!

– Если, конечно папа обещает заснуть под наше «о-о-о», – я передразнила дочь, чем рассмешила своего очаровательного ийнэ. И еще больше его развеселила Искра, когда колыбель взялась ходить ходуном и вторить своим «о-о-о» моему.

Глеб такой же, как я, рано, волей обстоятельств, повзрослевший ребенок. Ему нужна простая покровительственная забота, такая же, какую дал мне он за несколько часов до чертова покушения. Перед глазами на секунду возникла картина окровавленного дорожного покрытия, я выругалась про себя на русском и поспешно отогнала воспоминания.

– Согласен!

Я кивнула и под недовольный возглас Глеба – он как раз пальцы под мою майку запустить попытался – соскочила с кровати.

Несколько минут спустя, я сидела на матрасе, почти по центру, слева от меня лежал счастливый Иммэдар, а справа в импровизированном детском манеже из подушек и полотенец, глядя в потолок, исполняла кульбиты Искра. Одного я поглаживала по голове и груди, второй щекотала ребра и животик. Оба были несказанно довольны жизнью и происходящим.

Способность родить не делает матерью – этот навык в человеческой природе, да и в нашей тоже, идет отдельно. Все-таки тала в сравнении с землянами ушли далеко вперед в этом плане. Отслеживать психическое состояние матерей, решивших обзавестись потомством, – рутинная практика. Неправильно и глупо, что в отношении меня проверку не сделали. Вообще, как так вышло, что сложные нейроморфы до сих пор не получают гражданства?

Я подставила палец Йер, и она мгновенно с удовольствием ухватилась за него. Получается, моя малышка не будет признанной тала? Такая же биомашина, как иные Каме?

У меня внутри все оборвалось. Она же всегда в документах будет чьей-то собственностью! Флота или капитана!

Разум накрыли возмущение и паника. А что если девочка передумает? Что если в какой-то момент не захочет быть прыгуном?!

«Корабль не выбирает, корабль исполняет» всплыли вдруг в памяти слова мамы. Я едва не выдала себя, прекратив поглаживать обоих своих малышей. Сосредоточилась, стараясь вспомнить что-то большее, но не смогла. Это были какие-то совсем далекие уголки сознания, что-то вроде раннего детства.

От сложных размышлений отвлек Глеб – повернулся на бок, прижался к моей ноге носом и чуть поелозил, устраиваясь удобнее. Я запустила пальцы в его восхитительные прохладные волосы, отчего он утробно замурчал, как большой хищный кот. Я улыбнулась. Еще одно имя нашлось. Мой большой хищный ней, Миэлке Ней.

Искра подергала мой палец, сказала «а-а-а» и взялась пускать пузыри.

Мне нужен весь архив моей матери и место в Совете! Моя дочь никогда не будет вещью!

Полоса индикатора на ползунках моргнула дважды синим на отметке «3» и потухла. Я забрала палец у Йер, погладила ее по животику, склонилась к ее личику и прошептала:

– Кто тут озерная рыбка?

Она принялась танцевать с удвоенной силой и заливаться смехом.

– Кто тут всех потопит? На кого одежды не напасешься?

И вдруг…

– Глеб! Глеб! Малыш! – зашипела я.

Он резко вскочил.

– Нет-нет, все в порядке, – повернулась к нему я, предлагая жестом перебраться ближе к Йер. – Я знаю, ты еще не уснул. Смотри!

Мы склонились над Искрой, чем в очередной раз привели ее в полное восхищение. Она сделала свои большие глаза еще больше, и Иммэдар выдохнул тихое «ого».

– Они карие. – Не знаю, отчего это простое крошечное изменение во внешности дочери вызвало у меня такой прилив счастливого, теплого умиления, но чувство мне безумно понравилось.

– Шоколадка, – усмехнулся Глеб. – Птичка с шоколадными глазами.

Я взглянула на него.

– Птичка?

Он посмотрел в ответ и с улыбкой молча дернул плечами.

– Эйа, – пробормотала я. Это идеальное имя!

– Эйлла, – поправил Глеб. – От Эйа-Лла. Звездная птица. И не говори мне, что это название самого яркого звездного скопления на ночном небосводе Тала. Сам знаю.

Я рассмеялась. Он потрясающий!

– А если она скажет это имя какому-нибудь болвану, – чистокровный наклонился и сделал «пфф» восторженному животику, – то я ему просто память отобью, и все. Правильно?

Вопрос адресовался Йер. Она запрыгала и громко засопела. А я, продолжая беззвучно хохотать, откинулась на спинку кровати и закрыла глаза.

– Ну-ну, не расстраивайся, – Глеб погладил меня по рукам. – Все будет хорошо. Я никого убивать не собираюсь.

И опять улегся у меня под боком.

– О-а-а! – возмутилась внезапно всеми покинутая Искра.

И почти одновременно с этим «оа» из гостиной заголосил Тим:

– Вы не спите! Не спите, я знаю! Что произошло?!

Он появился на пороге спальни, всклокоченный, перепуганный, в пижаме, с мокрыми волосами, да еще и босой. В руках у него волнительно попискивал медпланшет. Наш добрый друг, вроде как, уже ворвался в чужую квартиру без спроса, но все равно прям там, на пороге, замер в какой-то порывистой нерешительности и умоляюще уставился на меня. А я его подвела, ничего выговорить не смогла, только смеяться продолжила. Вчера, позавчера еще справлялась с его эффектными и беспардонными явлениями, но сегодня все! Не могу больше! Это абсурд какой-то, а не реальность!

Глеб с рычанием развернулся на спину.

– Иска, ты зачем демона призвала?

Тим сердито фыркнул и, наплевав на всякий этикет, направился к Йер.

– У-у-у, – выдала благоговейно явно влюбленная в своего медопекуна дочь и опять взялась пускать пузыри.

– Цвет глаз меняется, – облегченно выдохнул Тим и присел на краешек кровати, переводя дух. – Черт, испугался.

– У-а-а, – требовательно гаркнула на всю комнату Искра.

Мы с Глебом аж переглянулись. Конечно, она уже вчера начала заметно командовать Тимом, но я-то думала, мне показалось.

– Ой, прости, пожалуйста, – спохватился, как правило, умный и рассудительный Дугар-Нимаев и на полном серьезе вернулся к подопечной. Она поймала его палец, запыхтела и принялась что-то сосредоточенно и крайне эмоционально рассказывать. Подробностей много, и большой Тим просто обязан был услышать их все!

Неожиданно руки Глеба обхватили мою талию, и я оказалась лежащей рядом с ним.

– Пользуйся моментом, – весело прошипел чистокровный мне на ухо. – Быстро спи. У нас есть пять минут.

Я засмеялась. Глеб накрыл мне рот ладонью.

– Тихо! Не привлекай внимание!

– Я, между прочим, все слышу, – обиделся Тим.

– У-а. А! – возмущенно прикрикнула на него Искра.

– Не-не, я слушаю, слушаю, – примирительно и ласково пробормотал Тимур. – Тут я.

Из гостиной раздался свист:

– Э! Глеб! Слышь, у вас дверь открыта!

Тим виновато ойкнул, а Иммэдар опять перекатился на спину и зарычал. Я захохотала.

– Теперь нас в твоей кровати будет шестеро, – получилось не очень внятно, но, главное, чистокровный разобрал. – Это традиция. Традиции нужно соблюдать.

В спальне появился Сур в сопровождении Арги.

– Мы дверь закрыли и заблокировали на всякий случай. А чего за сбор?

– У нее глаза цвет поменяли, – обернулся к ребятам Тим.

– А! – опять осадила непослушного нейроморфа Йер.

– Я тут, тут.

– Поменяли? Уже? – обрадовался Сур. Они с Аргой приблизились к манежу и склонились над Искрой.

– Красиво как, – прошептала Арга с улыбкой, потом протянула руку и погладила животик Йер. – Ты не спишь?

Мы с Глебом приподнялись, наблюдая за происходящим.

У Сура с Аргой это была вторая встреча с малышкой. Первая состоялась вчера, рано утром, и принесла Искре массу восторгов. Дочь вообще восхищало все новое и неизвестное, а грубиян пилот, у которого излишняя эмоциональность – привычная манера поведения, отлично подходил под это определение.

– Командирша! – Сур и сегодня не был намерен проявлять деликатность. – Строишь его? Не слушается тебя?

– У, – подтвердила дочь и опять залилась речами.

Арга обошла кровать, разулась и взобралась на матрас с моей стороны.

– Чисто теоретически, Йер должна скоро начать спать в соответствии со своей программой роста, – она чуть приподнялась и опять нависла над импровизированным манежем. – Но недочет в разработке, конечно, существенный.

Тим тут же проявил интерес к Арге:

– Думаешь, это скажется на ее нервной системе?

Искра в очередной раз призвала нахального врача к порядку.

– Нет, – Арга проследила, как Мансур обошел кровать вслед за ней, только на матрас не полез, а зачем-то направился к рабочему пространству у стены. – Регенерация у нее неестественная, поэтому все должно стабилизироваться.

– Ты чего делаешь? – Глеб тоже с любопытством наблюдал за Суром.

– Глушилку хочу развернуть.

– Какую глушилку?! – Тим аж выпрямился и уже не обращал внимания на недовольство подопечной. – Зачем нам глушилка? Да, еще в жилом пространстве. С ума сошел! Детский бокс вырубится и мой планшет…

– Она на внешний периметр рассчитана, – успокоила Тимура Арга.

Глеб встал с кровати и подошел к столу, где Сур уже возился с домашней системой. Тим направился следом с командным:

– А ну-ка покажи! Тебе чего в голову взбрело? Тут и без того приватная зона, параноик!..

Я села, взяла Йер на руки и улыбнулась, глядя на личико, готовое вот-вот начать кукситься. Мой маленький, пыхтящий недовольством, тепленький комочек.

– Бросили тебя, да? Предатели.

Самая прекрасная звездная птичка замерла и прислушалась.

– С земными парнями всегда так, – продолжила я тихо, – слушают, пока на технику не отвлекутся. Или на еду.

Арга рядом едва слышно засмеялась.

– Ты где это взял?! – возмутился от стола Тим, а Глеб захохотал.

Сур ответил в том же тоне, только еще более эмоционально:

– Собрал!!

– Из мусора?! – не унимался Тимур.

Арга фыркнула и прошептала:

– Угадал.

– Да!! – почти одновременно с ней гавкнул Мансур. – Отстань ты от меня! Арга проверяла, все работает! Че ты буянишь?!

Тим с Глебом, как по команде, развернулись и направились к кровати.

– Так бы сразу и сказал, – пробубнил Дугар-Нимаев. – Вместо то, чтоб людей пугать.

– Вот щас обидно было, – откликнулся Сур, а мгновение спустя добавил: – Все! Можем спокойно обсудить дальнейшие планы.

Глеб забрался на кровать и устроился позади меня. Я ощутила его теплые руки на своей талии, подбородком он оперся о мое плечо. Тим присел на краешек рядом с Аргой. А дальше воцарилась абсолютная тишина, даже Йер замолчала и прекратила пританцовывать у меня на руках, что ей было не характерно. Я взглянула в удивленные шоколадные глаза и, неожиданно для себя, скорчила глупую гримасу. Моя маленькая прелесть тут же расплылась в счастливой беззубой улыбке, чем насмешила нас с Глебом.

– Короче, – Мансур повернулся к нам. – Тим, как ксенофизиолог? Удалось что-то выяснить?

Тимур устало вздохнул и покосился на Иммэдара.

– Он на контакт вообще толком не идет, даже по Кирра. Настроен, я бы сказал, крайне враждебно, но старательно это скрывает – ходячее воплощение пассивной агрессии. Зато я перезнакомился с его помощниками, причем со всеми: им жуть как надоел их руководитель и не хватает общения, поэтому информации на меня вывалили массу, но полезной, к сожалению нет. Все одно и то же: дела старых сотрудников в архиве, доступ к архивным данным через личный запрос к Фетэ. – Тимур вдруг смутился. – Единственное, одна из омоши, мелии Уррау, – но я ни о чем таком не заикался, она сама! – предложила помочь мне забраться в архив, в обход всей системы.

Арга с любопытством уставилась на Тима.

– Сама? Она тала?

Я удивилась не меньше подруги. Одно дело иметь вспыльчивый нрав, но осознанно предлагать кому-то нарушить закон? Поступок – противоречащий всем устоям нашего социума.

– Тала, – кивнул Тим.

– Ирра? – предположила я. Имя ее воспевало величие и покой океанских глубин, но, может быть, иного в роду не нашлось – иногда бывает.

– Нет.

Странно.

Тим пожал плечами и снова посмотрел на Глеба.

– Я отказался. Она же все равно про наши планы ничего не знает, просто ей очень скучно тут. Разуму и навыкам негде толком развернуться, все хорошие идеи гасят на корню. К слову, это она раньше вела начинку инкубатора и вынудила Фетэ сменить капсулы на новые. Показала, что до нее стояло, – устаревший хлам, как этот вот медпланшет. Прыгнула через голову, и теперь расплачивается: отвечает за экспериментальный блок.

– Она тебе нравится! – неожиданно воскликнул Сур.

Тим нахмурился.

– Нет.

– Да!

– Нет.

– Да!

– Нет!

– Да!

– Нет!..

Глеб склонился к Йер через мое плечо и проговорил:

– Слышишь, Иска? И так будет ве-э-эчно… – голос его приобрел жутковатые нотки. – Годы идут, а принцип не меняется.

Дочь хихикнула.

– Мы для этого под глушилкой сидим? – одернула спорщиков Арга.

– Злючка, – ласково пробубнил на русском Сур.

Она сурово на него посмотрела и добавила:

– Нам удалось раздобыть старые чертежи станции, еще со времен строительства. Удивительно, но они их до сих пор используют для системы очистки помещений. Архив там отмечен. Глеб, а систему безопасности точно не обойти?

Иммэдар заулыбался.

– Точно. С этим тут порядок – военный регламент есть военный регламент, его не проигнорируешь.

– Значит, придется воровать идентификатор Фетэ, – обрадовался Сур. – Ну, или двух его помощников.

– Не воровать, а копировать, – одернула его Арга еще более сурово.

Сур насупился:

– Злючка.

– Я не злючка! – Она перешла на русский. – Это сейчас нас не слышат, но ты же в другое время за языком тоже следить не станешь! Любое твое слово может считаться признанием вины. Воровство – это один пункт, а копирование – другой!

– За меня переживаешь? – расцвел Мансур. – Я тебя тоже люблю! Да я б сейчас уже все и без плана «Б» выяснил у местных девчонок, ха?

Сначала я подумала, что он, должно быть, совсем сумасшедший так разговаривать со своей ийнэ, но потом заметила лукавый блеск его глаз и поняла, что маленькому мальчику очень нужно подтверждение любви Арги к нему, иными словами, бестолковый ул жаждал ревности.

– Так иди и выясни, – огрызнулась Арга.

Я покосилась на Глеба и улыбнулась. Он ответил мне тем же.

– Не пойду! – Теперь Сур выглядел виноватым и немного напуганным. – Не хочу.

Кажется, кто-то чересчур расхрабрился и ступил за границы терпения возлюбленной, а Арга давно не та наивная тала, что гостила в доме семьи Юсуф на Земле.

– Сур разворачивай чертежи, – помог бестолковому улу Иммэдар. – Будем сочинять план.