Текст книги ""Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Андрианова

Соавторы: Евгения Чепенко,Олег Ковальчук,Руслан Агишев,Анастасия Андрианова,Иван Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 351 страниц)

Глава 3,
в которой Алида договаривается с магией

Сознание возвращалось медленно, накатывая тяжёлыми волнами. В нос ударила едкая вонь. Алида со стоном перевернулась на бок и с неудовольствием отметила сразу несколько проблем.

Во-первых, на ней не было одежды, если не считать тонкого нижнего платья. Сумка со всеми вещами тоже пропала.

Во-вторых, под головой у неё была грязная солома, вокруг слышалось сонное кудахтанье, а приглядевшись, Алида увидела ряды насестов с упитанными курами.

В-третьих, она находилась здесь совершенно одна, хотя точно помнила, что когда её ударили, Рич был рядом. Он бросил её в беде, а сам сбежал? Что ж, нельзя сказать, что это её сильно удивило, но на душе стало ещё горше.

Под низким потолком было крошечное окошко, не затянутое даже мешковиной. Из него веяло холодным сырым воздухом, а кусочек неба, виднеющийся в окне, был по-вечернему густо-серым.

Алида застонала и потрогала свой затылок. Волосы слиплись от крови, любое движение и прикосновение отзывались гулкой болью в голове. От мерзкого запаха курятника свербело в носу и мутило, по голым плечам бегали мурашки от сквозняка.

Алида отползла и прижалась спиной к не занятой насестами стене. От брёвен шло приятное тепло, да и дуло здесь меньше. Куры заворчали, уловив её движение. Снаружи доносились отголоски музыки и шум людских голосов: значит, праздник ещё не закончился. Тупая боль в голове мешала сосредоточиться и подумать, но ясно было одно: самой ей отсюда не выбраться.

Ей стало так горько и обидно, как давно уже не было. В глазах защипало, но Алида решительно похлопала себя по щекам, не позволяя себе раскиснуть и заплакать. Надо понять, что от неё хотят и за какие неведомые провинности её бросили в грязный курятник, ещё и отобрав все вещи.

Внезапно дверь открылась, и в курятник быстро, как тень, шмыгнул Тёрн. Алида не успела даже подняться на ноги, как дверь снова плотно захлопнулась. Куры переполошились и закудахтали.

– Очнулась? Замечательно. Наверное, ты…

– Отдай мои вещи! И выпусти меня отсюда! – зашипела Алида, прикрываясь руками, но провидца, казалось, ничуть не смущало её почти отсутствующее облачение.

– Ты возмущена, понимаю. Но если бы ты не попыталась сразу бежать, а осталась и выслушала нас с Ясенем, то нам не пришлось бы прибегать к таким мерам.

– Я бы не пыталась сбежать, если бы этот Ясень не запустил в нас заклинанием! У вас всегда пытаются заколдовать гостей?

– Не совсем. – Тёрн отбросил мыском сапога грязную солому с небольшого участка пола и присел напротив Алиды. – Мы не шутили, когда приглашали тебя на праздник. А ты отвергла наше приглашение. Это невежливо.

Голова отзывалась болью на каждое слово Тёрна. От парня сильно пахло костром и чем-то съедобным, и на фоне куриной вони это казалось настоящим благоуханием.

– Где мой кот? И где… Дживс?

Тёрн передёрнул плечами.

– Кот, наверное, выпрашивает корки от пирогов. А Ричмольд Лаграсс – да-да, солнышко, не удивляйся, Ясень поведал мне и его настоящее имя, и то, кто его родители, – Ричмольд Лаграсс бросил тебя, скрывшись в лесу. У него, я уверен, есть какие-то свои дела, невероятно важные. Может, даже идущие вразрез с твоими планами.

Он едко ухмыльнулся, ожидая от Алиды какой-то реакции, но она только сильнее нахмурилась. Наверняка, Тёрн пытался вывести её из себя, но она так просто не поддастся на провокации. Она обещала верить Ричмольду и не позволит какому-то полузнакомому провидцу одним своим словом разрушить эту хрупкую веру.

– Где мои вещи?

– У ритуального костра. Отбросить старое, выходя на новый круг, понимаешь? Мы сожжём их, а с тобой поступим иначе.

– Чем я вам не угодила? Вместе с моими вещами. Мы просто попросились переночевать и ничего такого не совершали. Если мы как-то нарушили ваши законы или оскорбили кого-то – скажи, и я извинюсь. Нам правда нужно попасть в одно место, и если кое-кто нас опередит, то последствия ощутят все. Я не шучу, Тёрн. Давай ты бросишь свои игры, вернёшь мне одежду и сумку, и мы больше никогда не заглянем в вашу деревню.

Тёрн покачал головой: почти печально, будто его самого расстраивало так, как приходилось поступать.

– Птица-Мать тебя ждёт. Давно ждёт, Алида. Но я не хочу, чтобы она дождалась. Ты помешаешь и мне, и всем нам. – Он задумчиво постучал указательным пальцем по губе, будто прикидывая, что стоит ей рассказать, а что утаить. – Если ты дойдёшь туда, куда держишь путь, то постигнешь силу, которую тебе не стоит постигать. Больше я, увы, ничего не могу тебе сказать. Извини.

– Ты ничего и не сказал. Один невразумительный бред. Перебрал медовухи, провидец? – Алида буквально задыхалась от возмущения. Всё это время она пыталась нащупать ниточки вялых мыслей дремлющих кур и, кажется, преуспела. – Интересно, провидец, можешь ли ты предсказать, что сейчас тебе расклюют лицо?

Она сосредоточилась и послала птицам мощный мысленный импульс. Куры мгновенно встрепенулись, истерично заголосили, заквохтали, захлопали неуклюжими короткими крыльями и, теряя пушистые белые перья, сорвались с насестов и устремились на Тёрна, целясь в него когтями. Алида ощутила мрачное удовлетворение, когда провидец завопил и вскочил на ноги, отбиваясь от куриного нападения.

Алида приготовилась подгадать момент, когда Тёрн откроет дверь, и выскользнуть наружу вместе с ним, но поняла, что у неё ещё слишком болит и кружится голова. Она не без труда поднялась с пола, держась за стену, и рванула к выходу, туда, где кричал и отбивался от кур провидец.

Всё новые и новые упитанные несушки срывались с насестов, чтобы помочь соратницам, и кутерьма в курятнике поднялась просто невообразимая. Какая-то глупая птица попыталась сесть Алиде на плечо и своими мельтешащими крыльями совсем закрыла обзор. Алида зашипела на курицу, пытаясь сбросить её, и тут послышался грохот затворяемой двери.

Тёрн улизнул, курицы успокоились, и только в воздухе кружило несколько белых перьев. Алида выругалась так яростно, как только сумела.

Она снова устало осела на пол, выбирая из волос перья. Куры рассаживались по своим местам, словно и не было никакой потасовки с их участием.

Тёрн ловко сбежал и теперь точно будет с ней осторожнее. Алида кляла себя за глупость, кляла Тёрна за мнительность, кляла Ричмольда за трусость. В груди, пониже ключиц, стало обжигающе горячо, а серые стены курятника вдруг налились тёмно-красным. Липкой жаркой волной накатила ярость, душа мысли и вытесняя все другие чувства. Алиде показалось, что ещё чуть-чуть, и она сможет воспламенить соломенную подстилку одним-единственным взглядом.

«Позволь мне попытаться вытащить нас обеих, – шепнула магия, от которой Алида мечтала избавиться. – Доверься мне, и станешь сильна».

«Почему бы и нет? – неожиданно для себя самой подумала Алида. – Раз это поможет мне выбраться».

Ярость в груди вскипела до предела, а потом, достигнув пика, вырвалась, обретя, наконец, свободу. Голова Алиды взорвалась болью и странным облегчением, будто лопнул старый гнойный нарыв. Она рассмеялась: тело стало словно чужим, сердце рвалось из груди, и ощущение вседозволенной силы разлилось по венам, сотнями раскалённых иголок покалывая кожу изнутри.

Алида не знала, что ей делать, но сила сама шептала, как поступить. Она поднесла ладони к груди, а потом вскинула руки. С кончиков пальцев сорвалась невидимая мощная волна, воздух заискрился серебром, и одна из потолочных балок с жутким грохотом обвалилась, снова всполошив кур, многих из которых уже успели задремать. Алида поспешила увернуться и прикрыть голову руками.

«Неплохо, – подумала она. – Если повезёт, я смогу обрушить свою тюрьму до того, как за мной придут».

Алида решила не останавливаться. В груди горячо билось и пульсировало, но не сердце, а что-то новое, малознакомое и волнующее – наливаясь силой, накапливая жар. Она знала, что во второй раз магическая волна станет даже мощнее и нанесёт более серьёзные разрушения. Алида прикрыла глаза, сосредотачиваясь, как вдруг дверь резко открылась, впуская в провонявший курятник волну живительного осеннего воздуха.

Копящаяся магическая сила вдруг снова обернулась испепеляющей яростью, окрасив всё в оттенки крови. Алида злобно зарычала на того, кто отвлёк её от упоительного колдовства, и бросилась, готовая растерзать чужака на куски.

– Тихо ты!

Чьи-то руки крепко обхватили её за голые плечи, а в следующий миг красная пелена спала с глаз и нахлынувшая сила угасла, как свеча под дождём. Алида изумлённо заморгала и увидела обеспокоенное лицо Ричмольда, склонённое над ней.

– Рич? – выдохнула она.

– Я. Тихо, что ты тут шумишь? Выбираемся, быстро.

Он вытащил её наружу. В темноте Алида различила лежащего ничком Тёрна, рядом безмятежно прогуливалось несколько кур.

– Они заклевали его насмерть? – всхлипнула она.

– Это я, – буркнул Рич.

– Ты его убил?!

– Просто ударил по голове и забрал ключ. Тише, говорю же.

Они бесшумно, как тени, проскользнули мимо сараев и хлевов и скрылись в лесу. Со стороны деревни доносились голоса и музыка, небо было подёрнуто рыжим маревом костров. Алида вдруг заметила знакомый ремешок на плече Ричмольда и изумлённо прошептала:

– Моя сумка?!

Рич довольно хмыкнул.

– Она самая. Пришлось проявить терпение и смекалку, чтобы выкрасть её: они забрали её себе, наверное, понравилась. А вот одежду, извини, спасти не удалось. Зато я стащил каравай хлеба и приличный кусок сыра: будет чем перекусить в пути.

Алида вспомнила про волшебную иголку, подаренную Симонисой, и махнула рукой.

– Преисподняя с ней, с одеждой. Сделаю новую. Ты молодец.

– Погоди. Вся в мурашках ведь.

Рич убедился, что деревья надёжно скрывают их от взоров, и спешно расстегнул рубашку. Алида невольно скользнула взглядом по его груди. На коже розовела узкая полоска шрама, свободная от веснушек.

– Это… – выдохнула Алида и потянулась рукой к шраму.

Рич покраснел, быстро протянул рубашку Алиде и отвернулся, поджав губы. Алида смутилась. Между ними зазвенела напряжённая тишина.

– То есть твои мурашки лучше моих? – проворчала Алида, одеваясь. – Давай уйдём подальше от этой деревни, как-то мне не по себе. Когда окажемся в безопасности, я испробую подарок Симонисы, а рубашку верну тебе. И… спасибо. Правда спасибо.

Рич прижал палец к губам, веля Алиде замолчать. Она обернулась и похолодела от страха. В тишине отчётливо слышалось, как кто-то шёл через лес, шелестя листьями и похрустывая ветками. Их нагнали.

Рич мужественно шагнул навстречу невидимому преследователю, но обнажённый до пояса, бледный и худой астроном совсем не выглядел угрожающе. Алида приготовилась распалить свой внутренний огонь и позволить магии совершить хоть что-то, что могло бы им помочь, но одна вещь показалась ей странной. Ветки шевелились очень низко, будто пробирающийся через лес полз по земле или был очень мал ростом. В кустах промелькнул белый хвост, и Алида облегчённо выдохнула.

– Мурмяуз! Ты нас так напугал!

Кот, вопреки ожиданиям Алиды, не бросился ей на руки, а осторожно приблизился, обнюхал рукав чужой рубашки и презрительно сморщил нос.

– Я не забыла о тебе, честно! Я знала, что ты ждёшь меня где-то здесь, – принялась оправдываться Алида.

– Хватай кота и давай всё-таки спрячемся где-нибудь в чаще, – недовольно напомнил Рич. Он уже начал дрожать от холода, и Алида догадалась, что он заодно намекает на то, чтобы она всё-таки что-то придумала со своей одеждой. Алида кивнула.

– Да, прости.

Мурмяуз пытался вырваться и ревниво шипел, недовольный, что от хозяйки пахнет по-другому, но Алида прижала его к груди, и они бегом бросились дальше в лес.

Стремительно темнело и холодало, с веток падали редкие капли – то ли оставшиеся после вчерашнего дождя, то ли снова начало накрапывать.

* * *

Мел удивился, застав внизу бабку Алиды. Стриксия заваривала чай с каким-то неимоверным количеством пахучих трав. Мел кашлянул: отчасти от запаха, отчасти чтобы обозначить своё присутствие.

– Маешься, об отце думаешь? – хмыкнула Стриксия и отодвинула второй стул, приглашая Мела сесть. – Похожи мы с тобой. Больше, чем тебе кажется, мальчик.

Мел не стал спорить с тем, что смертная женщина считает его мальчиком, и из вежливости присел рядом со Стриксией, не зная, как вести себя с ней.

– Чем же так похожи?

– Сам подумай. Ты за отца беспокоишься, а я – за внучку. И Гертарт тоже, хоть и держит в себе. Такой он, мужчины часто замыкаются в трудные минуты, думают, что так они кажутся сильнее. Только ты не замыкайся. Расскажи, коли хочешь. Я никому не скажу.

Стриксия, чуть согнувшись, прошла к шкафчику и поставила перед Мелом кружку. Из чайника полился душистый янтарный чай: настоявшись, он пах уже вовсе недурно.

Мел взял кружку и задумчиво постучал ногтём по ручке.

– Я гораздо старше вас, Стриксия. Не стоит думать, будто я – глупый юнец.

Стриксия хмыкнула и шумно отпила глоток.

– Думай не думай, а я вижу, каков ты. Юнец он и есть юнец. Какая разница, сколько лет ты землю топтал? Вон, посмотри на собаку в два года: натасканная зверюга кого хочешь порвёт. А человек в два года? Хорошо, если не падает и сопли свои умеет сам вытирать. И ты такой. Мальчишка, и не спорь больше, даром что Владыкин сын.

Мел обескураженно замолчал. Ему ещё не доводилось вот так общаться со Стриксией или другими пожилыми смертными.

– Не волнуйтесь за Алиду, – наконец решил он подбодрить старую травницу. – Она выбиралась из заварушек посерьёзней. В Птичьих Землях безопасно. Отец специально отправил их к хранилищу, потому что бережёт их и знает, что они хотят быть полезными. Пусть лучше занимаются поисками, чем лезут на рожон.

Стриксия подлила себе ещё чаю. Свечи на столе мерцали, где-то было открыто окно, и ночной осенний воздух гулял по столовой. Особняк казался непривычно тихим и пустым: мать, Герт и служанки спали, Лисса с Диньяной ночевали в своём доме, и Мел чувствовал себя гостем в собственном особняке, когда пил чай с бабкой Алиды. Он глотнул из кружки. Напиток оказался довольно приятным, хоть и сладковатым от трав.

– Что-то совиное осталось во мне, – призналась Стриксия, подливая себе из чайника. – Я сплю днём, чаще встаю ночами. Вот и подумала: раз моя девочка умеет колдовать с птицами, так, может, я смогу к ней обратиться как-то, узнать, как она там да что… сердце-то болит, сам понимаешь. Но не вышло ничего. Тянулась-тянулась мысленно, а ответа никакого не обрела. Не слышит меня Алидушка.

Такие разговоры никогда не нравились Мелу, а уж делиться со смертной старушкой своими волнениями по поводу отца ему вовсе не хотелось. Он залпом допил чай, взял кружку, чтоб отнести служанкам в кухню, и насмешливо отдал честь Стриксии.

– Не беспокойтесь, госпожа Фитцевт. У вашей внучки самый скучный сопровождающий из всех возможных – любого врага заговорит до смерти. А древуны не дадут ей погибнуть от нехватки сушек в организме. Всё будет хорошо.

Мел похлопал Стриксию по плечу и вразвалку вышел из столовой. Спать не хотелось, да и тревог после разговора со смертной не убавилось.

* * *

В этих лесах пахло тревогой. Рич не стал сразу признаваться Алиде в том, что с каждым шагом ему всё меньше нравится здесь. Особенно в этом поселении провидцев. Попросту сказать, ему было здесь страшно, и как он ни гнал прочь неприятные мысли, мурашки всё равно ползали по спине, стоило ему вглядеться в силуэты деревьев, машущих ветвями за окнами, или заметить у печи быстрые тени этого странного существа, домушки.

Он буквально кожей ощущал, что эти места таят магический след, но отчего-то молчал. Его молчание обернулось бедой.

– Он приходил ко мне, этот Тёрн, – проговорила Алида. – Говорил что-то странное. Снова про какую-то Птицу-Мать. Мне страшно, Рич. И, Преисподняя, как холодно!

Рич не стал расписывать, насколько холоднее ему без рубашки.

– Дай сумку, – попросила она.

Рич молча протянул сумку Алиде. Она, не сбавляя шаг, покопалась в содержимом и вытащила изрядно помятый плащ. Рич удивился, как он вообще там поместился. Алида набросила плащ себе на одно плечо, а оставшийся угол протянула Ричмольду.

– Набрось хоть немного.

Рич был рад возможности согреться.

– Спрячь нас, – шепнула Алида плащу.

– Вроде за нами никто не гонится. Но ты права, осторожность не повредит.

– Не гонятся, потому что, возможно, ещё не поняли, что я сбежала. Этот Тёрн говорил, что они не хотят, чтобы я что-то сделала… – Алида покачала головой, и её спутанные волосы приятно защекотали Ричу предплечье. – Они хотели меня убить, ты представляешь? За что? Что я им сделала, Рич?

Он не знал, что ей ответить. Всё это путешествие с каждым днём всё больше походило на бессмысленное, безумное времяпрепровождение, теперь ещё и ставшее смертельно опасным. Рич слышал обрывки разговоров Ясеня и Тёрна, когда пытался спасти вещи Алиды, и то, что он услышал, совсем ему не понравилось.

Ясень каким-то образом узнал, что Рич связан с Эллекеном, и, судя по тону, его это радовало. Зато их отношение к таинственной Птице-Матери разгадать никак не удавалось. Они что-то говорили о том, что она не должна упасть, – и для этого они хотели избавиться от Алиды. В чём тут связь, Ричмольд так и не понял. Да и не хотел понимать – что толку вникать в бредни двух безумных провидцев? Лучше унести отсюда ноги да поскорее завершить дело.

– Где твоя обувь? – буркнул Рич, заметив в темноте бледные голые ступни Алиды.

– Там же, где и одежда, умник. Больше всего мне жалко именно носки Симонисы.

Алида поминутно оборачивалась, тревожно вглядываясь во мрак, чем немало раздражала Ричмольда. Он шикнул, дёргая её за руку.

– Ты больше шумишь, когда оборачиваешься. Иди спокойно, но быстро. И не вздыхай так.

– Но что, если они за нами гонятся?

– Двое сумасшедших провидцев? – Рич фыркнул. – Вряд ли вся деревня пустится за нами в погоню. А от двоих как-нибудь уйдём.

– Этот Ясень – умелый колдун. Ты видел, что он может…

– Послушай, – Рич почувствовал, что ещё немного, и окончательно вспылит. Ему не больше Алиды нравилось то, что им приходится убегать ночью по лесу, да ещё и без одежды. – Ты – птичья ведьма, или как там тебя называли. Тут полно сов, я уверен, а у них крепкие когти и клювы – чем тебе не защита? Я тоже помогу, чем смогу. И, вообще-то, мы услышали бы, если б кто-то за нами гнался. Ты слышишь шорохи и хруст? Я – нет. Расслабляться, конечно, ещё рано, но и паниковать не стоит.

Алида повздыхала ещё немного, но больше ничего не говорила.

Из-за облаков выплыл масляно-жёлтый ломтик луны. Иногда в разрывах между облаками мелькали крупинки звёзд и яркие огни светил, и тогда Рич чувствовал волнительную дрожь, пробегающую вдоль позвоночника. Раньше эта открывшаяся связь со звёздами вызывала смутные приятные ощущения, но сейчас почему-то больше беспокоила.

Они решили остановиться только тогда, когда от усталости начали слипаться глаза. Друзья отыскали поляну, заросшую мягким мхом, и с наслаждением опустились на сырую подстилку. Алида укуталась в заколдованный плащ, а Рич уже даже не старался скрыть, насколько ему холодно, и громко стучал зубами.

– Погоди, – попросила Алида. – Сейчас попробуем.

Она сорвала два жухлых папоротниковых листа, достала из сумки толстую иглу и нахмурилась, вертя «материал» в руках. Рич против воли улыбнулся: так забавно выглядело её сосредоточенное лицо. Алида сложила два листа, закрыла глаза, и игла заблестела в лунных лучах, ловко заплясала в тонких девичьих пальцах. На глазах два бурых листа превратились в толстый шерстяной свитер с высоким воротником. Алида улыбнулась и с ликующим видом протянула свитер Ричмольду.

– Получилось, ты представляешь? Надевай скорей, а то уже губы синие.

Она подошла и набросила свитер ему на плечи. Рич поспешно натянул одежду и с блаженством ощутил, как долгожданное тепло разливается по телу.

– Спасибо.

– Тебе спасибо. И прости, что я так нагло забрала рубашку, а потом и плащ. Правда, прости.

Ещё недавно он, наверное, выговорил бы ей за все мучения, но у Алиды был такой виноватый вид, что Рич не мог по-настоящему злиться. Да и что такого страшного было в том, чтобы немного помёрзнуть?

– Садись рядом, – предложил он. – Вместе теплее. Я сейчас не только про то тепло, которое даёт одежда. Просто… теплее, вот и всё.

Рич смущённо отвернулся, потому что не думал говорить ничего такого, и вылетевшие слова показались глупыми и ничего не значащими. Но, к его удивлению, Алида серьёзно кивнула и без колебаний села рядом, прижавшись к нему боком. К ней на колени запрыгнул Мурмяуз, видимо, посчитав хозяйку самым сухим местом на поляне. Алида подняла несколько листков и принялась работать иглой. Рич молча наблюдал, как листья вытягиваются, меняют плотность и цвет, превращаясь в коричневое платье с длинными рукавами. Отчего-то он даже задержал дыхание: так заворожила его эта тихая, спокойная и невероятная магия.

– Почему бы тебе не наколдовать для себя штаны? – спросил он. – Удобно.

Алида посмотрела на него как на умалишённого.

– Девушки носят платья и юбки, Рич. Я думала, тебе не нужно это объяснять.

Рич пожал плечами.

– Кому тут нужны общепринятые приличия? Ты среди холодного осеннего леса. Кто тебя видит, кроме меня и кота? А нас уже ничем не удивишь.

– Вот давай я наколдую тебе платье, и ты убедишься, что так тоже тепло и удобно.

Алида хитро сощурилась, и Рич понял, что она и в самом деле готова это сделать.

– Побереги свой разум, у нас ещё есть незаконченное дело, – хмыкнул он. – Мужчина в платье – зрелище, способное лишить рассудка.

– Будто ты видел мужчин в платьях, – рассмеялась Алида.

Рич махнул на неё рукой и расхохотался.

Они смеялись долго и самозабвенно, сами не понимая, смеются ли над шуткой или от облегчения, от того, что наконец-то снова остались одни посреди дремучего ароматного леса, от того, что никакое лихо не крадётся за ними по пятам. Отсмеявшись, Рич засмотрелся на Алиду: от веселья её щёки красиво разрумянились, губы заалели, а в глазах появился живой блеск. Рич осторожно поправил её растрепавшиеся волосы и спохватился: точно, у неё ведь сегодня день рождения! Но что же… Рич спешно оглянулся, сорвал несколько тонких цветов, притаившихся среди мха, и протянул Алиде.

– С днём рождения, Алида. Прости, больше ничего нет. Но в следующий раз я подготовлюсь лучше. Обещаю.

Алида приняла маленький букет из его рук и, очень серьёзно кивнув, пристроила цветы в волосы. У Ричмольда перехватило дыхание, и он сделал вид, что закашлялся.

– Здорово. Тебе идёт.

– Спасибо, – улыбнулась Алида. – Спасибо, Ричик.

Они молча прижались плечами друг к другу, слишком уставшие, чтобы идти дальше, и слишком встревоженные, чтобы заснуть. Над головами раскинулся усеянный звёздами небесный шатёр в обрамлении дубовых и еловых ветвей, вдалеке ухали выпи, иногда совсем близко заводил трель припозднившийся сверчок.

* * *

– Кажется, это всё было так давно, будто в какой-то другой жизни, – прошептала Алида, глядя в бесконечную небесную синь. – Я хотела просто найти бабушку, потом – чтобы она снова стала человеком. Теперь это кажется таким глупым… Точнее, нет. Не глупым. Просто каким-то мелким, эгоистичным. Ну, понимаешь, вроде бы я хотела всего этого только для себя, чтобы только мне было хорошо и спокойно.

– А сейчас? Разве сейчас ты не хочешь, чтобы у тебя всё было хорошо?

Алида оторвалась от неба и посмотрела на Ричмольда. Он лежал на спине, и звёзды отражались в его глазах, таких же синих, как небо. Она задумчиво покачала головой.

– Нет. Не так. Я хочу, чтобы вообще всё было хорошо. У всех, понимаешь? Не только у меня. И не только у тебя. Вообще у всех людей. Чтобы не было войн, переворотов, чтобы простые люди не страдали из-за противостояний правителей.

– Это не в твоих силах, ты же знаешь. Ты травница. Повелительница птиц. – Рич хмыкнул. – Не ты развязываешь войны, и не тебе их пресекать.

– Зато я могу сделать так, чтобы Эллекен не победил и не утопил всё Королевство в крови. Мы вместе поможем Вольфзунду сохранить власть, а значит, потом точно всё будет хорошо.

– Существует множество вероятностей, что что-то пойдёт не так. Вольфзунд уже обманывал нас, может обмануть снова. Не обольщайся, но всё может обернуться вовсе не так, как ты себе нафантазировала.

Алида строго взглянула на друга.

– Тогда зачем ты тут, если так настроен? Сам-то ты чего хочешь?

– Того же, что и ты. Покоя. Я здесь, потому что это наиболее подходящий вариант. И потому что ты согласилась помочь Вольфзунду. Я хочу, чтобы Эллекен проиграл. Чтобы перестал шептать у меня в голове. Знаешь, это крайне неприятное чувство. От магии меня избавили, но от своей крови, крови Эллекена, я никуда не денусь. Значит, пока мы оба живы, он не отстанет от меня.

– Упрашивает тебя захватить трон? – Алида хихикнула. Уж кто-то, а Ричмольд вовсе не вязался у неё с образом короля.

– Да, – мотнул головой Рич. – Это не смешно. Он постоянно шепчет. Можно постараться не обращать внимания, но так недолго и сойти с ума. Если Эллекен сам захватит дворец, народ не станет так просто ему подчиняться. А если на трон взойдёт наследник королевы Жиевы – это может сработать. В конце концов, больше никого из королевской семьи не осталось в живых.

– А ты сам хотел бы стать королём? Ох, как же это странно звучит! – Алида обняла себя за плечи и чуть вздрогнула. Как так могло получиться, что застенчивый и нелюдимый астроном – прямой наследник трона, а по совместительству – брат Владыки альюдов?

Рич пожал плечами.

– Нет. Это совсем не то, к чему меня тянет. Пусть трон достанется тому, кого выберет народ. Или дальнему родственнику короля Гиорта. Не может же такого быть, чтобы у него не осталось двоюродных братьев или каких-нибудь дядек. Южные Острова тоже могут претендовать на Авенум. Я не единственный, это уж точно.

– А я бы посмотрела на тебя в королевской мантии и короне…

– Для этого не обязательно по-настоящему короновать меня. Помнишь лавочку Кемары? Наверняка там есть и костюм короля. Можем поиграть в переодевания на досуге. Когда вернёмся в город.

Он насмешливо прищурился, глядя на Алиду, но она печально уткнулась носом в колени и пробормотала:

– Если нам будет куда возвращаться.

* * *

Он появился вечером, вырос в сиреневых сумерках, мрачный, как самая тёмная ночь. Симониса едва сдержалась, чтобы не броситься ему навстречу. День, проведённый в томительном ожидании, горчил на языке и отдавался тяжестью в висках.

Вольфзунд вошёл в дом без стука и опустился на стул, поприветствовав Симонису и Хьёльда сухим кивком. Дом наполнился резким хвойным запахом.

– Ты жив, – выдохнул Хьёльд.

– А ты бы хотел, чтобы вышло иначе?

Симониса не выдержала и издала странный смешок.

– Мы ждали тебя, вздрагивая из-за каждого шороха. Мы гадали, что с тобой случилось и где ты сейчас. Мы волновались, что сорока что-то перепутала или вообще прилетела случайно. А ты язвишь и даже не подаёшь виду, что рад нас видеть. Почему ты вообще был так уверен, что мы тоже живы?

По уставшему лицу Вольфзунда скользнула лукавая улыбка.

– Потому что для того, чтобы убить вас, нужно что-то посильнее, чем десяток шавок Эллекена. Вы умны, а значит, не стали бы оставаться в захваченном замке. Тем более в меньшинстве.

– Откуда ты…

– Потому что остальные не обладают и некоторой долей вашей храбрости. Или вашего безрассудства. Я знал, что если произойдёт что-то незапланированное, все поспешат скрыться, и только вы двое останетесь до конца. До того, что вам покажется концом. Я прав?

– Как всегда, – буркнул Хьёльд и достал из шкафчика бутылку коньяка и три низких стакана. Вольфзунд вскинул бровь.

– Хороший выбор.

– Что они сделали? Они тебя ранили? Я видела кровь. – Симониса жадно рассматривала Вольфзунда, стараясь заметить хоть что-то непривычное, но с виду он был всё тем же, только под глазами Владыки темнели круги.

Вольфзунд криво усмехнулся и показал руки в кожаных перчатках. Симониса нахмурилась, не понимая, что он хочет этим сказать. Вольфзунд стянул перчатку с левой руки: она была бледной, с красивыми длинными пальцами. Он снял перстни, которые обычно носил, и пальцы без них выглядели непривычно голыми. Медленными движениями он потянул вторую перчатку за кончики пальцев, и она плавно соскользнула с правой руки. Симониса и Хьёльд ахнули одновременно: рука Владыки оказалась похожей на прозрачный сосуд в форме кисти, заполненный чем-то вроде грозовой тучи, пронизанной крохотными молниями.

– Это морок, – пояснил Вольфзунд, не дожидаясь вопросов. – Функционирует, но почти не чувствует. Мне пришлось потратить изрядно сил, чтобы наколдовать его.

Симониса прижала пальцы к губам, сдерживая тошноту. Они не просто пролили кровь Владыки. Они лишили его руки! Чудовищное предательство, унизительное и не заслуживающее прощения.

– Перстни? – догадался Хьёльд.

Вольфзунд кивнул и снова надел перчатки.

– На правой руке я носил перстни, содержащие частицы естества могущественных колдунов. Вот эти. – Он потянул за цепочку, висевшую у него на шее, и вытащил её из-под одежды. На цепи посверкивали четыре кольца с крупными камнями. – На левой были простые безделицы, красивые, но не несущие в себе ничего, кроме внешнего блеска. Эллекен не мог об этом не знать, ведь когда-то перстнями владел он сам. Заполучи он их снова, его сила могла бы возрасти. На это и рассчитывал Кристед: принести перстни своему хозяину и заслужить его расположение. Но мой сын оказался проворнее и умнее, чем я считал. Мелдиан сохранил перстни, а мы сохранили их силу и не позволили Эллекену шагнуть вперёд.

– Мел будет рад узнать, что ты считал его идиотом, – хмыкнул Хьёльд.

– Не идиотом. Незрелым юнцом, не способным проявить смекалку и силу характера. Я рад, что ошибся на его счёт.

– Позволь мне взглянуть.

Симониса потянулась к Вольфзунду, но он убрал руки со стола.

– Не стоит растрачивать силы, милая Сим. Я ценю твой благородный порыв, но будь честна сама с собой. Разве твоего колдовства будет достаточно, чтобы вырастить мне новую руку? Да, ты сильнейшая из чаровниц. Ты умеешь сращивать кости и ставить на ноги искалеченных смертных мальчиков, можешь залечивать гноящиеся раны и возвращать зрение слепцам, но взрастить новые кости и плоть Владыке – увы, даже ты с этим не справишься. Своим телом управляю только я, и мне удалось направить свою магию в нужное русло. Больше ничего нельзя поделать. Тело альюда – не дом, который можно отремонтировать, если потекла крыша.

– Что будем делать? – резко спросил Хьёльд и опрокинул в себя порцию коньяка.

Вольфзунд покрутил в руках свой стакан, внимательно изучая жидкость.

– Мы не хотим тебя отравить, – заметила Симониса.

– Разумеется. Иначе сделали бы это более хитроумным способом.

Вольфзунд сделал глоток и задумчиво посмотрел в окно. Симониса знала, что на самом деле у него всё давно придумано, а сейчас он просто красуется и тянет время, чтобы подогреть их и без того живейший интерес. В этом был весь Вольфзунд, каждый его жест и каждый взгляд неизменно вызывали у неё мурашки.