Текст книги ""Фантастика 2025-118". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Андрианова

Соавторы: Евгения Чепенко,Олег Ковальчук,Руслан Агишев,Анастасия Андрианова,Иван Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 179 (всего у книги 351 страниц)

Глава седьмая

Глеб

Желтоватый приглушенный свет аварийной системы создавал уютную атмосферу. Я вытянул ноги, откинулся на спинку сиденья и открыто оглядел инспектирующий цирк. Могли бы и раньше начать, изображать ушедшего в астрал тупицу довольно утомительно. Ребята, за исключением Селене, повернулись ко мне, точно так же открыто ожидая команды. У меня лучший экипаж на этой чертовой планете, про Землю вообще молчу!

Один из техников вскочил и замахал руками, довольно талантливо изображая приступ паники. Старушка, запавшая на моего пилота, подключилась к спектаклю, а следом за ней и второй техник. Первым неладное почуял инша из клана воинов, которого моя ирра предусмотрительно стерегла, стоило нам взойти на борт. Я увидел вспышку понимания на его лице и тихо скомандовал:

–            Илмера.

Даже если бы я произнес это почти беззвучно, она бы услышала. Секунда, и выбранный мной противник лежал на полу без движения. Лишь медленно моргал, глядя в потолок, и размеренно дышал.

Старушка взвизгнула. Натурально. Я не ожидал такой реакции от психолога, тем более от тала. С кем сотрудничают на этой станции?

–            Второго, – вновь отдал приказ я.

Уцелевший инша как раз вскочил и попытался напасть на Селене. Ей пришлось увернуться. Она с нескрываемым удовольствием воспользовалась моей командой и отправила его на пол к командиру.

–    Имеле, – обратился я к застывшим в немом удивлении «паникерам», – убежден, у вас очень интересный и сложный спектакль, но никому здесь он не интересен, поэтому прошу сразу перейти к концовке: сесть на место и не мешать.

Внимания я добился, даже старушка, наконец, решила вспомнить какие-то профессиональные навыки, если, конечно, они у нее вообще были.

–    Отказ системы безопасности, – тоном детской сказочницы возвестил челнок. – Отказ системы безопасности. Разгерметизация шлюзового комплекса.

Я поднялся со своего места и состроил нарочито вопросительную мину, ожидая ответа на озвученное предложение.

–    Но система безопасности... – Попыталась вернуть контроль над ситуацией психолог. Я ее прервал:

–            Сядь.

И вновь взглянул на оставшихся.

–            Мы понаблюдаем, – выбрал за обоих первый «паникер».

Я вежливо указал им на места, как это было принято в Совете, и перешел к действиям.

–            Илмера.

Она кивнула и встала у ног командира группы. Видимо, даже в таком состоянии он был тем единственным, кто представлял опасность.

–            Мансур, модуль аварийного контроля. Жди там.

Сур молча вскочил с места и направился к техническим модулям.

–            Тим.

–            Да? – Он поднялся.

Я окинул взглядом инспектирующий цирк:

–            Кого из вас, клоунов, должен был зашивать мой медик?

Удивление не отразилось ни на одном лице, но и признаваться они были не настроены.

–    Ладно. Позже. Сейчас ирра поможет моему биотехнику расспросить вас о своей роли в представлении. – Я кивнул Арге, и перевел взгляд на Тима. – За мной.

Челнок продолжал развивать фильм ужасов по явно запланированной программе: начал угрожать полной потерей контроля, коридора и систем жизнеобеспечения.

–    А гравигацию-то отключить не могут, – пробормотал Тим задумчиво, когда я набрал на панели техотсека универсальный пароль экстренных служб. – Значит, мы все еще в коридоре и продолжаем движение. В принципе же, можно ничего не делать.

–    Можно, – согласился я и взглянул с улыбкой на друга, – но это чертовски скучно.

Тим сощурился, в глазах его светилось подозрение.

–            Да, просто шутка. Не переживай, – я пожал плечами. – Знаю, что делаю.

По периметру пассажирского зала сложились и исчезли в полу внутренние

панели, оголив начинку стен. Теперь до прибытия аварийки, поднятой по тревоге после ввода универсального кода мной и Суром, оставалось около пяти минут, не больше. Спорим, кукловодам сейчас невдомек, откуда у меня и моего пилота такие познания. Сюрприз! Я усмехнулся.

–            Неужели, остальные экипажи на эту чушь ведутся? – удивился Тим.

Я отступил на несколько шагов, оглядывая внутренности челнока.

Двухступенчатый контроль безопасности никоим образом не мог позволить вмешательство в системный код – изменения сопряжены с базой, а космофлот дорожит репутацией. Это означало, что во время технического осмотра на челнок прицепили блоху. Со стороны предположение мое могло показаться глупым, но, учитывая весь сценарий постановки, топорность – конек авторов проверки.

–            Глеб! – окликнула Арга.

Я обернулся. Она указала на нишу рядом с дверью модуля аварийки. Кажется, я слегка недооценил своего техника, это нужно было срочно исправлять.

–            Умеешь снимать паразитов?

Арга кивнула, явно демонстрируя при этом учтивость. С кем, с кем, а с этой девчонкой у меня проблем не будет никогда. Селене переживала и сомневалась в своих решениях, но на деле права, из-за Арги у меня и с пилотом трудностей не останется.

–    Тогда действуй. Тим, возможно, паразитов несколько, проверка касается всех... – Я повернулся к нейроморфу и улыбнулся, встретив его взгляд. Зачем я объясняю? – Ну, ты понял.

–            А то, – рассмеялся он и рванул к Арге.

Стараясь сохранять размеренный, спокойный шаг, я направился в кабину управления, где Сур уже должен был все тем же паролем аварийки разблокировать ручной контроль. В груди клубилась легкая досада на самого себя. Она не сбивала, но немного раздражала.

Ошибка ж на лицо. Я слишком отвлекся на политику и в результате не подумал даже досконально изучить знания и интересы нового члена экипажа. Казалось, что и без того достаточно осведомлен. Слепая самоуверенность – типичная глупость новичка. В конкретно этой ситуации мой промах не слишком заметен, да и роли не играет, но что было бы в условиях реальной катастрофы?

–    Как тебе аппарат? – Улыбнулся я, глядя, как Сур устанавливает свои правила полета, уводя челнок из зеленой зоны коридора в красную. – В черную не заходи.

–    Ага, – кивнул он, – Скучный аппарат, Кастрюля на колесах, а не аппарат, Нейронка даже не обидится сейчас на мое высказывание.

Сенсорное поле вокруг его фигуры заискрилось голубыми вспышками, Сур вопросительно взглянул на меня. Входящий вызов мог быть либо от руководства цирка, либо от спасателей. В любом случае:

–    Приму сам. – Я запустил шар второго оператора и вошел в его недра. Сур прав, кастрюля кастрюлей: биосети потребовалось несколько секунд, чтобы подстроиться под мои показатели. Когда перед глазами возникло изображение, первое, что я сделал, извинился.

–    Прошу прощения за ожидание. Открытый экипаж Йер, код внештатной ситуации на борту двадцать четыре гражданского флота. Ручное управление.

Вывожу челнок в красную зону. Ожидаю прибытия бригады.

Лицо дежурного на мгновение сделалось удивленным, но лишь на мгновение. Спасатели есть спасатели, их блохой не поразить.

– Капитан Вешняков? – проверил он свои данные.

–     Верно.

–    Мне нужен удаленный доступ к системе управления. Первый оператор блокирует входящие сигналы.

Я скомандовал сети открыть доступ и хмуро покосился на Сура. Тот в свою очередь скорчил гримасу. Черт! Чем старше, тем хуже. Я лично попрошу Аргу сделать его ручным и домашним.

–    Мой пилот действовал по черному коду. Причины его выбора будут отражены в моем отчете.

Дежурный в качестве ответа выбрал жест вежливого согласия, что означало полное доверие моим словам. Он, очевидно, относился к тем тала, которых впечатляло мое досье и совершенно не тревожило происхождение.

–    Я вижу, – прокомментировал он через пару секунд. – Вы остановились. Оставайтесь на месте до прибытия спасательного корабля.

Пришла моя очередь выказать вежливость.

–     Мы красавцы, ха? – окликнул меня Сур.

Я повернулся к нему и отрицательно покачал головой.

–     Нет еще, это была самая легкая часть.

Сур сощурился, всем своим видом демонстрируя непонимание. Вместо ответа я неопределенно повел плечом. Потерпит.

То же самое «потерпит» я подумал два часа спустя про тала, сидящего напротив меня. Высокий, средних лет, с алыми глазами, с короткой военной стрижкой, не удивлюсь, если выкидыш гражданского флота. Не встречал ни одного бывшего военного тала, готового придерживаться служебных правил и привычек, все, как один, напротив, пытались наверстать упущенное. Зато гражданские часто придавали суровости внешнему виду.

–    Капитан Вешняков, ты допускаешь составление протокола на основе получаемых нами сведений? – Прямо скажем, вопрос так себе.

–     Нет, – холодно ответил я.

В сложившейся ситуации не проявлять вежливость имел полное право. Представитель цирка явился в космопорт весь деловой, сверкая сдерживаемым гневом, представился Фетэ и потребовал встречу со мной лично. Глупцом он не выглядел, но и профессионалом тоже. Он, как будто, был не Кроном, а профессором Волга – она до такой степени была погружена в свою область, что практически не ощущала окружение, порой ее способ изложения материала напоминал уроки в младшей школе.

–     Нет? – растерялся мой собеседник.

–    Желаете получить мое согласие на анализ биометрических данных, которые снимаете сейчас. Мой ответ «нет». Я запрещаю.

С Фетэ заметно слетела самоуверенность, но продавить меня, очевидно, было его целью. Тоже, хочу отметить, не слишком изящная тактика.

–    Глеб, а ты не боишься, что твои действия негативно скажутся на решении комиссии?

–     Паршивая тогда комиссия.

От меня не ускользнуло, как на мгновение Фетэ пожелал скрестить руки на груди, непроизвольно копируя мою позу, но вовремя одернул себя. В любом случае, ситуацию контролировал я с самого начала, хотя лишнее подтверждение было приятно увидеть.

–     Что это значит?

–    Давай откровенно, – спокойно начал пояснять я. – Как часто производимые на Тала формы искусственного биоразума кончают жизнь самоубийством? Речь не только о Каме.

–    Статистика открьп"а, – попьп"ался парировать Фетэ. Думаю, он не понял, к чему я клоню.

–    Комиссия исследовательской станции доверит экспериментальную форму экипажу, командир которого не заметил наличия проверки? Командир которого не в состоянии услышать подоплеку вопроса? Я думаю, тут важно пояснить, что сейчас важно не столько то впечатление, которое Йер производит на вас, сколько впечатление, которое ваша команда производит на меня. Я не стану подвергать опасности свой экипаж, соглашаясь на сотрудничество с сомнительной организацией. Откуда мне знать, что разработчики Кирра Каме достаточно квалифицированы? Пока впечатление отрицательное.

Фетэ растерялся. На самом деле растерялся и не смог этого скрыть.

–     Мои сотрудники надежны.

И вот он выдал себя с головой. Итак, первый вывод оказался верным. Передо мной стоял действующий научный руководитель, чья сфера деятельности не имела никакого отношения к военной тактике или анализу поведения.

–    Жалеешь, что не взяли первый сценарий проверки, а разработали более простой? – улыбнулся я, глядя собеседнику в глаза. Алый обод вокруг зрачков резко расширился, заполнив радужку, – я попал в точку.

–     Откуда у тебя сведения?

Что ж, и этого вопроса я ожидал.

–    Ты беседуешь, – я нарочно подчеркнул форму нашего общения, – с прыгуном на окраины. Я не был бы им, если бы не мог просчитывать настолько элементарные вещи.

На фразе «элементарные вещи» бесцветные брови Фетэ приподнялись.

–     Чего ты хочешь?

А вот это правильный вопрос. Давно бы так.

–     Полный доступ всего экипажа и куратора к проектным данным.

–     Это много!

–    Это разумно. – Теперь я подозревал, что беседую к тому же и с членом комиссии.

–     Если тебе откажут?

–            Тогда и я не согласен на Кирра Каме. Я не на Земле, чтобы работать вслепую.

И без того иду на уступки.

Фетэ все-таки не уследил за собой и скрестил на груди руки.

–     Какие?

–    Не прошу полный доступ до заключения соглашения, довольствуюсь данными проверочных нагрузок. Знаешь, как это называется у людей?

–     Кот в мешке?

Я улыбнулся, интересный перевод фразы на тала. Возможно, мой собеседник знает русский.

–     Неблагоразумный риск, – ответил я. – Но кот тоже сгодится.

Глава восьмая

Илмера Селене

–    Мелии Илмера, ты допускаешь составление протокола на основе получаемых нами сведений?

Какой глупый вопрос. Я удивленно взглянула на его автора. Он стоял напротив меня и все еще потирал шею. Не думаю, что после моего воздействия на его уной, осталась боль или неприятные ощущения, скорее, этот тала из клана воинов плохо перенес унижение. Он не любил проигрывать, а, может, испьп"ывал давно забытое родовое раздражение при виде ирра. Минуло не одно столетие, но мама предупреждала, что дети Жизни все так же порой находят внутри себя искру отторжения к детям Смерти. Ни одна ирра не вправе осуждать ни одного илла за эту искру,

–    Эомелии Катор, – как можно вежливее проговорила я, сложив руки перед собой в ритуальном жесте поклонения Смерти перед Жизнью. – Прими мои извинения за причиненную боль, и нет, я не допускаю анализ и переработку моих биоданных.

Катор устало вьдохнул и еще раз потер шею. Вообще-то для своего имени он был слишком молод, может, лет на пять старше меня. Наверное, оно освободилось в его роду и родителям не понадобилось обращаться к списку имен нового поколения.

–     Это необязательно, – буркнул он, указывая на мою ритуальную вежливость.

Я опустила руки. Катор чуть помедлил, потом продолжил, но без прежнего

раздражения:

–     Мелии Илмера, что движет твоими поступками?

Так это что-то вроде собеседования или опроса? Я не ожидала ничего подобного. Казалось, что если кого-то из нас начнут собеседовать прямо тут, в космопорту, то так же, как Глеба сейчас, выведут в отдельное помещение, а не в зале отдыха пострадавших. Я знала, что остальные прислушиваются к нашему диалогу и с моей стороны, и со стороны Катора. Мы все даже разместились как там, на челноке, комнату условно пополам разделили. Я встала у окна, чтобы полюбоваться видом планеты в ожидании Иммэдара, и вот, пожалуйста, подошел их

капитан.

–            Слишком общий вопрос.

–            Что двигало тобой, когда ты продавала платье?

–            Я отдала имя, а после узнала про сердце.

Катор установил жест несогласия.

–    У землян нет имени, твой союз ийнэ не замкнут, а, значит, права тайны на деяния и их причины нет.

Я засмеялась. Совсем забыла это ощущение от общения с мужчинами тала с тех пор, как начала жить с Глебом и стала частью экипажа.

–            Почему тебя развеселил мой вопрос?

–    Я отвыкла, – искренне ответила я, – от сухого мышления тала. Я люблю Глеба, вот почему отдала имя и продала платье. Я знала, что не воспользуюсь входом никогда, что буду наказана, но его жизнь и талант стоили и стоят больше для меня.

Катор снова не согласился.

–    Разве земляне не склонны к низменным поступкам? Он мог воспользоваться тобой.

На этот раз я скрестила руки на груди в ритуальном вызове Жизни на спор со Смертью.

–            Ты забыл, с кем говоришь, эомелии Катор?

–            Ты не даешь забыть, – все так же недовольно отреагировал илла.

–            Кого вырастит энэ ирра? Еще одну дочь Смерти? Еще одну Ирра Эолуум-ма?

–    Так она девочка? – растерянно выдохнула я, глядя в глаза этого сердитого илла, позабыв обо всех ритуалах и формальностях.

На лице Катора проскользнуло недовольство собой.

–            Я не говорил этого.

–    Нет, ты задал, очевидно, важный вопрос. – Я постаралась взять эмоции под контроль. Мне так не терпелось рассказать Глебу! – Илла Эоруум-ма, ты напрасно волнуешься. Ее ана никогда не позволит мне причинить вред. Он смотрит глубоко, видит больше, чем ты или я.

–            Ты так в нем уверена? Повторю, круг ийнэ не замкнут.

–            Замкнут, – возразила я.

Катор поставил вопросительный жест.

Я улыбнулась и кивнула на земной манер – эти движения вошли в мою привычку и стали мне ближе.

–    Мужчины тала, чтобы установить позицию верности, прибегают к имени и соглашению – это удобно и надежно. Земные мужчины используют эмоции – это основано лишь на моем добровольном доверии в его любовь, поэтому неудобно и ненадежно с точки зрения тала, но это только снаружи. Нет ничего, что могло бы удержать Глеба, он день ото дня любит меня просто так, не ставя условия, не требуя платы за терпение, и это прекраснее, чем любая клятва.

–            Но гарантий нет, что день ото дня не закончится завтра.

–    Да отстань ты от нее, тупица! – Не выдержал Мансур. Он сидел на диване рядом с Аргой и, кажется, начал приходить в себя. Еще минут десять назад был притихший и все косился на свою руку, которую Арга не отпускала, а теперь смотрел на илла с гневом. – Ты ничерта про Глеба не знаешь! Он за Илмеру жизнь отдаст! Спорим, ты на такое даже в гипотетических размышлениях не способен!

Катор повернулся к Мансуру.

–            И тем не менее. Сегодня отдаст, а завтра?

Сур поджал губы и презрительно усмехнулся.

–            Это все? – удивился илла.

–    Эомелии Катор, – вмешался Тим, – в своих рассуждениях и вопросах ты ступаешь на зыбкую почву гипотетических предположений, это не выглядит достойным диалогом.

У Сура вырвался звук, похожий на тихое рычание. Он перешел на русский.

–            Так это все провокация с его стороны?

Я оглядела Катора с ног до головы чуть внимательнее и поняла, что, в самом деле, недооценила собеседника. Глеб бы догадался сразу.

–            Да, похоже на то. И я это упустила, повелась.

–            И я, – вторил мне Сур.

–    Я тоже только вот сообразил, – Тим задумчиво покусал нижнюю губу. – Глебу надо рассказать.

Илла беседа на чужом языке не понравилась, но о ее сути он, вероятно, догадался, так что сделал последний ход, больше рассчитанный на внезапность, нежели на хитрость.

–            Мелии Арга, почему ты так много держишь пилота за руку?

Мы все обернулись к ней, готовые вступиться, Сур даже рот успел открыть, но Арга его опередила. Голос ее прозвучал спокойно и восхитительно безмятежно.

–            Потому что она теплая.

Первым захохотал Тим, следом Мансур. Я попыталась сдержать улыбку, но не смогла. Никогда не знала подругу с этой стороны. Так вот какую тактику она вырастила для общения с многочисленными официальными лицами? Прямо и бесполезно отвечать на поставленный вопрос.

За общим весельем нас и застал Глеб. Он зашел в зал и окинул оценивающим взглядом присутствующих, затем тихо проговорил:

–            Пошли.

Внимание!!

Окончание будет доступно до 12:00 20.12.

Прода от 19.12 12:00

Глава девятая

Глеб

–    Как думаешь, сколько времени это займет? – Селене смотрела сквозь лобовое стекло на дорогу и нервно покусывала нижнюю губу. Автопилот вел смарт домой.

Я внимательно изучал профиль своей ирра и терпеливо ждал, когда она, наконец, расскажет, что же именно ее так тревожило.

–            Не знаю. Разве это важно?

Золотые глаза взглянули на меня. В этой маленькой перламутровой голове, определенно, тревога с пугающей скоростью перерастала в панику. Избранная мной тактика ожидания перестала себя оправдывать, поэтому я потянулся к панели и отодвинул оба передних кресла назад, освобождая себе пространство для маневра. Автоматика недовольно запищала, оповещая о смене кода безопасности. Смарт нырнул в ближайший карман отдыха на трассе.

Я взял Селене за талию и пересадил к себе на колени, спиной к пассажирской двери. Ее ступни оказались на водительском сиденье, и я невольно залюбовался их видом. Вся такая нежная, изящная, светлая, маленькая. Ее мать была права, даря ей имя Селене. Сверкающая – само совершенство. Мое пугливое буйное совершенство.

Золото в ее глазах не собиралось уступать место тьме.

–            Чем так встревожена моя ийнэ? – мягко, с улыбкой спросил я ее.

Отбросив облик рассудительной, разумной тала ирра, способной справиться с

любым врагом, она порывисто прижалась к моей груди, уткнулась носом в шею и заплакала. Обескураженный произошедшим, я замер. Просто впал в ступор.

Моя Илмера плачет?

Я с ужасом осознал, что никогда даже не задумывался о подобном. Мы вместе вот уже пять лет, а мне в голову не пришло, что хрупкая девочка, которой я сердце подарил, способна проливать слезы. Что я за кретин такой?

Сообразил, что как замер, так и сижу, даже не обнимаю ее. Я поспешно прижал ее к себе и начал поглаживать по спине. Приник щекой к ее виску, слушая прерывистые всхлипы. Сердце на части разрывалось от боли за нее, от ярости на себя, от бессилия.

Моя нежная, прекрасная, пожалуйста, не плачь! Я сделаю все что угодно! Только не плачь!

–    Нейри, – произнес я и перешел на русский, голос предательски сорвался, – моя прекрасная анши, кто тебя обидел? Это тот илла? Я его убью. Он пропадет тихо, никто не узнает.

–            Вот именно, я – анши, – всхлипнула Селене и только сильнее зарьдапа.

Отлично! Вместо того, чтобы помочь, я лишь ухудшил ситуацию. Захотелось что-

нибудь разбить, желательно, свою же голову.

–    Им, – она тихо икнула. Это прозвучало забавно, и в другой раз я бы рассмеялся, но не сейчас. Сейчас мне хотелось удавиться. – Иммедар, анши...

Селене шмыгнула и перешла на русский.

–    Я – охотница ирра, – она снова всхлипнула. – Каме – девочка, тот илла сказал. Глеб, я не гожусь быть энэ, я все испорчу!

В новый жизненный поворот я вписался не сразу. И все? В этом была причина слез? Я раздраженно выдохнул, приподнял ее за плечи со своей груди и заглянул в золотые заплаканные глаза.

–            Ты хочешь быть ее энэ?

Она в очередной раз шмыгнула припухшим, покрасневшим носом.

–            Я не могу.

Глупенькая!

–            Я не спрашиваю, можешь или нет. Я спрашиваю, хочешь или нет?

Селене прерывисто вздохнула, покусала губы и с виноватым видом кивнула.

–            Вслух, милая!

–            Хочу, – прошептала она, совсем поникшая в моих руках, – но я же не должна...

–    Мне плевать, что должна, а что нет! Я знаю, что ты будешь лучшей энэ из всех, хотя бы потому, что сомневаешься в себе. Глупцу не объяснить, что он глупец, в силу того, что он глуп. Только умный способен усомниться в себе. На этой планете чересчур много уверенных в себе болванов, которые живут по принципу «мое мнение – единственно верное», но плачешь у меня почему-то ты!

Я обхватил ее лицо ладонями, большими пальцами стер влагу в уголках глаз и поцеловал кончик носа.

–            Я люблю тебя, Сверкающая, – наверное, впервые произнес ее имя на русском.

Селене беспомощно уставилась на меня. Страх ушел из ее глаз, наконец-то

уступив место тьме.

Точно впервые. Странно. Про себя я повторял это так часто.

– А ты? – она моргнула и ожила. – Как ты...

Я усмехнулся.

–    Сомневаться в себе – это первое, чему я научился. Невозможно строить вероятности, будучи уверенным в каждом уже найденном пути. – Я вновь вернулся к злости. – Этот тупица илла тебя надоумил?

Она снова шмыгнула и прерывисто вздохнула. Выглядела при этом такой виноватой.

–    Расстроилась, что поддалась влиянию? – До чего же она милая, когда беспомощная!

Она кивнула и опять взялась кусать губы. Кто бы мог подумать. Такой тупица, как я, не мог подумать. Когда-то давно я видел в ней девушку, о которой необходимо заботиться, которую нужно защищать. Когда же у меня вошло в привычку думать о ней, как о неуязвимой и всесильной? Впредь такой ошибки не допущу. Черт! За сегодня уже вторая!

Я улыбнулся, глядя на припухшие, алые губы, растрепанные перламутровые пряди и черные грустные глаза.

–     Ты очень красивая, когда плачешь.

Ее брови удивленно приподнялись, а потом она смутилась, и это было так нежно и сексуально одновременно, что в голову полезли совсем не подходящие ситуации мысли.

–    И соблазнительная, – добавил я. – Действительно рад, что отправил Тима с докладом к Крону, а Сура забрала Арга.

Селене заулыбалась моим словам и бросила на меня исподлобья кокетливый взгляд. У меня мурашки по спине пробежали. Она так может? Она на самом деле только что флиртовала со мной! Черт! Внутри все перевернулось от восторга.

–    Селене, – беззвучно прошептал я, завороженный этой незнакомой ее гранью. Руки сами собой спустились на ее шею – так я мог большими пальцами очерчивать ее скулы.

Переливающиеся всеми цветами радуги в лучах кюн, ресницы опустились вниз и вновь приподнялись, лишая меня воли и разумных мыслей.

–    Ты назвал меня нейри, – проговорила она неуверенно. Что мне нужно сделать, чтобы она впредь со мной иногда была такой?

–    Ты – моя нейри, – легко подтвердил я. – Моя богиня с момента, как я тебя увидел.

Я наблюдал, как шевелились ее губы, пока она пыталась оформить свое любопытство в новый вопрос, и думал о поцелуе, о ее совершенном теле под покрытием скафандра. Снять его будет сложнее, чем рубашку.

–    А ты, – она запнулась, и золотой ободок отчего-то снова стал расширяться. – Ты, правда, из-за меня убьешь? Это же не правда?

Я попытался понять источник ее страха. Мне солгать?

–    Правда, – решил я после секундной паузы. Ей лучше знать истину в любом случае.

Золото отступило, обожаемые мной глаза поглотила чернота. От неожиданности я издал звук, больше похожий на невнятное «х», чем на смешок. Моя прекрасная дочь Смерти испугалась вовсе не моего желания убить, а того, что я это не всерьез сказал, и, скорее всего, осудила себя за свои потребности.

Черт! Об этой стороне ее сущности я тоже раньше особо не размышлял! Ирра Эолуум-ма – дитя Смерти. Кюн-Нейр аншии апар Эолуум – Солнечная кошка, охотница ирра, несущая Смерть. Я всегда гордился девушкой, которую покорил, считал себя едва ли не сыном Удачи. Эта ирра оказалась в Солнечной долине, она захотела меня...

Солнечная долина? Меня вдруг пронзила догадка.

–    Кюн-Нейр, – повторил я и положил правую ладонь ей на грудь там, где билось сердце. – Солнечная кошка отправилась в Солнечную долину.

И смутил ее в очередной раз.

–     Это очень глупо, да? – прошептала она.

Я засмеялся.

–    Ирра Илмера, когда я перестану в тебя влюбляться снова и снова? – Это истина, бесконечная невероятная истина.

Селене опустила взгляд и вдруг начала сосредоточенно перебирать пальчиками заклепки на моем животе. С удивлением понаблюдал за процессом. Я что, окончательно выбил ее из колеи? Я так могу? Серьезно?

–    Почему ты скрывала от меня эту свою сторону? – прямо спросил я. Она поймет, о чем я, она умная.

–     Потому что эта сторона слабая. Ты и так считал меня наивной.

Я положил пальцы левой руки ей под подбородок и заставил поднять голову.

–     Пять лет, Селене... – О чем она только думала?! – Пять лет!

В ее глазах заблестели слезы.

–    Ты всегда гордишься мной, всегда уверен, что я все могу. Мне нравится это, – она перешла на хриплый, едва слышный, шепот.

Я смотрел на нее и не мог поверить. Она командовала мной, распоряжалась, как ей вздумается, спорила, упрямилась, делала, что в голову взбредет, и все это, оказывается, отчасти было отражением моего отношения? Да, я сам желаю такого ее поведения, но это не значит, что желаю лишь его!

–     Я хочу тебя любой.

Она вздохнула:

–     Да, я поняла.

У меня в руках, должно быть, была самая грустная девочка во Вселенной. Я улыбнулся, любуясь трогательной картиной.

Охотница ирра, несущая Смерть. Моя нейри.

–    Я убью за тебя, не задумываясь, и умру, не задумываясь. В тебе моя слабость, и в тебе же моя сила.

Селене не нашлась с ответом, поэтому произнесла, что первое пришло в голову.

–     А Арга говорила, что люди ненадежные.

–     Арга Сура выбрала. Что она понимает?

Илмера засмеялась, причем так непривычно, но очаровательно, и плечами чуть повела. Ей как будто было немного стыдно за свое веселье. И тут я вспомнил.

–    Стоп. А не ирра ли Илмера при своем чистокровном называла другого землянина «надежным»? – Я с притворным недоверием сощурился, глядя в смущенное личико.

В груди появилось забытое недовольство. Конечно, Сур надежный, и она просто вслух констатировала важный для его психики факт, не позволяя ему обесценивать себя, но ревность есть ревность. Я человек, и хочу, чтобы моя девушка любила только меня.

–     Называла.

И вздох у нее получился при этом мировой скорби. Нет, ну, это уже слишком. Я же ее так поддразнивать не могу. А кто со мной спорить будет? Охотиться на меня кто будет? Кто будет сидеть на мне сверху и сверкать хищными глазами? Я ленивый, я хочу быть снизу и наслаждаться процессом!

–     Иди сюда. – Я взял ее за плечи и уложил обратно к себе на грудь.

Селене не сопротивлялась и, даже когда я ей косу распускать стал, не

пошевелилась. Осторожно прядь за прядью я сначала расплел ее иммешанкар, затем помассировал кожу на затылке и шее. Она млела, порой тихо стонала от удовольствия.

Когда она окончательно расслабилась под моими пальцами, я дотянулся до панели и перевел смарт в режим отдыха пассажиров. Остекление потемнело, потеряв прозрачность, яркость внутреннего освещения плавно снизилась. Предвкушая дальнейшее, я стал сворачивать заклепки на скафандре Селене, идя сверху вниз: от шеи и правого плеча до бедер.

–    Что ты делаешь? – Интерес она все же проявила, но, по-прежнему, без намека на возмущение или сопротивление.

–     Снимаю ненужное, – с улыбкой констатировал я.

–     А.

И все?

Я рассмеялся.

Закончив с заклепками, снова приподнял ее и спустил верхнюю часть комбинезона до талии. Дальше маневры предстояли посложнее. Я откинул спинку водительского кресла назад и аккуратно уложил туда Селене. Черные бездонные глаза внимательно, с меланхоличным интересом наблюдали за мной. Я невольно залюбовался ее лицом, тонкой длинной шеей, линиями острых ключиц и обнаженной грудью. Окруженная ореолом перламутровых волос, такая податливая и доверчивая, она порождала в крови острую потребность обладать ею здесь и сейчас. Стараясь не спешить, контролировать страсть, я снял с нее скафандр и выбросил на заднее сиденье.

–     Иммэдар, – беззвучно проговорила она.

Не в силах сдержаться, я склонился и поцеловал эти губы, проник языком в ее маленький, горячий рот. Моя плавная, сговорчивая девочка, ты можешь быть послушной.

Я положил ладонь на ее грудь и почувствовал, как она выгнулась мне навстречу. Спустил руку ниже и проник пальцами между ее ног. Должно быть, слишком спешил, но с Селене всегда так, она сжигала меня изнутри каждым своим движением и взглядом. Почувствовал, как напряглись ее бедра, а по телу прошла волна дрожи.

–     Иммэдар, – всхлипнула она мне в губы.

Теперь ее глаза были закрыты, а дыхание сбивалось. Из-за меня ей не хватало воздуха, но останавливаться я был не намерен. Она моя, и кончит так, как я пожелаю. Я ловил ртом ее стоны, а после опускал взгляд вниз и наблюдал за своей рукой. Такая... Я вдруг понял, что хочу, чтобы она услышала это.