Текст книги ""Фантастика 2025-198". Компиляция. Книги1-18 (СИ)"

Автор книги: Игорь Семенов

– Шампанского? – улыбаясь, ответил вопросом на вопрос Рональд.

– Я… эээ… не очень люблю шампанское, – честно сказала Карина.

– А что любишь? – спросил он. – Что-нибудь покрепче? Например, коньяк?

– Да, коньяк – самое лучшее, – согласилась Карина и удивилась, откуда он так хорошо разбирается в земном алкоголе.

– Хорошо, тогда коньяк, – сказал Рональд. В ответ на его взгляд к ним подошел официант. Рональд сказал ему что-то непонятное – язык был тайванский, но Карина ничего не поняла, и спустя буквально пару минут тот же официант оказался рядом с ними с бутылкой коричневой жидкости в руках, на которой было написано Henessi XP. И даже коньячные бокалы здесь нашлись. Налив им по бокальчику, официант с легким поклоном удалился.

Невероятно, но из бокала вкусно пахло хорошим коньяком. На Земле Карина не пробовала Henessi XP, но знала, что это очень хороший коньяк. Откуда он тут и действительно ли это то, что написано, оставалось только гадать.

– За твой первый успешный рабочий день, – улыбнулся Тарро, подняв бокал. По-видимому, об обычае говорить тосты и чокаться он тоже знал.

Безмерно удивленная Карина прикоснулась своим бокалом к его и залпом выпила полбокала. Как же это было здорово! Терпкая, ароматная жидкость немного обжигала горло и мягко согревала. Коньяк действительно был очень хороший. И настоящий, а не какой-то местный аналог.

– Платья ты мне… организовал? – спросила она, удивляясь собственной смелости.

– Да, – с улыбкой согласился Рональд. Карина заметила, что он, как положено, вдохнул аромат коньяка издалека, потом ближе, покачал бокал в ладони, а потом пил медленно, смакуя, мелкими глотками. И устыдилась своих студенческих привычек. На бокале играли отсветы, его черные глаза ярко блестели. Это было красиво, необычно, загадочно. И очень хорошо. Незабываемо. На мгновение ей показалось, что время застыло.

– Но как..?

– Тебя интересуют технические подробности? Я думаю, это совершенно неважно. Главное, что платье пригодилось. Таи-ваннцы очень внимательны к внешности, и твое появление здесь в универсале напрочь испортило бы тебе реноме.

– То есть ты хочешь сказать, ты знал, какие именно платья окажутся у меня в шкафу? – не унималась Карина.

– Конечно.

– Спасибо… Но что было бы, если бы я пришла в красном платье? – подражая ему, заговорщицки спросила она, наклонившись к нему. Н-да… Коньяк точно придавал смелости.

– Ну что ж… – улыбнулся он многозначительно и еще сильнее приблизился к ней, – тогда мы бы сразу перешли к романтической части.

«Ну вот, опять, – с ужасом подумала Карина и отпрянула, – вот как это понимать!» И посмотрела на него. В черных глазах плясали уже знакомые ей бесята. «Да он же прикалывается! – неожиданно озарило ее, – развлекается второй день! За мой счет!» Карина облегченно вздохнула. Как хорошо. Значит, ей не придется объяснять, что у нее есть любимый человек, и поэтому она не может участвовать в «романтической части». Можно просто провести хороший вечер после первого рабочего дня. И, по возможности, получить ответы на животрепещущие вопросы.

– А откуда коньяк? На Тайвани есть алкоголь? – задала она следующий вопрос, который ее волновал.

– Нет, на Таи-Ванно такого алкоголя нет. Есть веселящие напитки вроде алкоголя, но менее крепкие. Вашему земному коньяку в подметки не годятся, – серьезно ответил он.

– Ты бывал на Земле? – изумилась Карина.

– Да, много раз. Последний – три коралийских года назад.

Карина чуть не упала от изумления. Впервые с момента гибели родной планеты она встретила кого-то, кто бывал на Земле.

– А языки знаешь? – спросила Карина. У Древних изучение нового языка, как правило, занимало от нескольких часов до суток.

– Yes…. I happened to be in England and I like English and Old English languages.

En plus, à chaque fois où j'étais sur Terre, j'ai sincèrement savouré la musique de la langue française sans comparaison….

(Мне доводилось бывать в Англии, и мне нравятся английский и староанглийский языки. Кроме того, каждый раз бывая на Земле, я искренне наслаждался несравненной музыкой французского).

Фразу на английском Карина поняла, вторая была сказана по-французски, и она смогла хотя бы понять, что это за язык. А дальше он мелодично произнес еще несколько фраз на разных языках, их звучание Карина распознала как земное, но что это за языки и что значит сказанное, она не имела представления. Правда, признаваться в своей лингвистической безграмотности не хотелось.

– А в России бывал? – жадно спросила она.

– Да, несколько раз. По-вашему – в 16-м, 18-м столетиях и в конце 20-го века.

– И русский язык ты знаешь? – спросила Карина и подумала, что они с друзьями опрометчиво рассчитывают, что, стоит им перейти на родной язык, как их никто не поймет.

– Нет, русского языка я не знаю.

– А коньяк настоящий, земной? – снова поинтересовалась Карина. – То, что написано?

– Почти, – загадочно улыбнулся он.

– А откуда он у тебя? Из старых запасов?

Он снова улыбнулся, и Карина шестым чувством поняла, что не получит ответа на вопрос.

– Но мне было бы интересно услышать твою версию, – добавил он.

– Ну… – сказала Карина, потягивая коньяк и немного обижаясь, что он не хочет рассказать, откуда у него этот изумительный напиток, – я думаю, что, раз ты бывал на Земле, то, может быть, набрал там коньяка и иногда его выпиваешь… Это самое простое. Либо… Допустим, ты нашел способ перемещаться во времени и теперь таскаешь коньяк с Земли, из того времени, когда она существовала. Вот вы же можете ходить по мирам. Может быть, тебе удалось найти способ перемещаться и во времени.

Он явно веселился, слушая эти версии. Но ответил вполне серьезно.

– Интересная идея. Но нет, Карина, перемещения во времени пока что невозможны.

– Почему? – спросила Карина. Острый интерес пронзил ее с головы до ног. Вот оно. Наконец, можно узнать что-то о мироустройстве. Ведь, должно быть, ему известно намного больше Брайтона, который не спешил делиться своими познаниями.

– Потому что время течет условно в одну сторону. Можно провести две недели в мире, где время течет по-другому и вернуться в свой мир всего через две минуты, после того как ты его покинул. Но невозможно вернуться на две минуты раньше, потому что время всей системы миров течет в одном направлении

– А почему условно в одном направлении?

– Потому что если встать как бы «над временем», то, вероятно, можно увидеть всю картину одновременно – все миры во все моменты времени.

– А это возможно? Ты это знаешь или предполагаешь? То есть ты считаешь, что нельзя перемещаться во времени?

– Я считаю, что на этом уровне развития человеческой души это невозможно, – ответил он. – Пока что никто из нас не может встать «над временем», чтобы увидеть всю картину и иметь доступ ко всей Вселенной не только в текущий момент, но и во все моменты. Это совершенно другой уровень развития. Хотя отдельные подобные выходы у конкретных живых существ происходить могут. Ведь будущее, например, можно не только прогнозировать, но и предчувствовать. А значит, оно существует, и человек может его коснуться, что и вызывает предчувствие. Но на нашей стадии развития это только духовный процесс, перенестись во времени, будучи воплощенными, мы не можем.

– Но Древние живут долго, вот, может быть, ты и мог развить такие способности, как «касаться» прямо в теле, – сказала Карина. Ей было невероятно интересно! И к собственному удивлению, она хорошо понимала все, что он говорил. Несмотря на то, что не могла похвастаться хорошим знанием физики.

– Нет, Карина, – улыбнулся он, – я не уверен, что такие способности вообще имеют смысл.

– Почему?

– По ряду причин. Например, потому что тогда все можно было бы изменить, и игра потеряла бы значительную часть своей прелести.

– Не поняла, – призналась Карина. – Если бы можно было перенестись во времени, то можно было бы предотвратить трагедии, например, то, что произошло с Землей…

– И таким образом предотвратить и все последствия – и то, что вы называете плохим, и то, что называете хорошим – которые эта трагедия вызвала. Тогда общий замысел был бы изменен. Кроме того, поскольку то настоящее, в котором мы живем, продолжало бы существовать, то в прошлом произошло бы раздвоение, дихотомия мира. В результате подобных вмешательств вариантов развития событий становилось бы все больше и больше. И альтернативных вариантов Вселенной становилось бы все больше.

– А чем это плохо? – спросила Карина.

– Ничем – кроме того, что система была бы по-другому устроена. А что-то важное для Вселенной, что явилось следствием трагедий, тоже было бы предотвращено в той реальности, которая пошла по «измененной» ветке дихотомии. Кстати, не исключено, что на самом деле система выглядит именно так, только без перемещений во времени. Каждое событие происходит не одним «способом», а многими, и Вселенная существует в разных вариантах, которые можно назвать альтернативными реальностями.

– А как вообще все устроено? – спросила Карина быстро, надеясь, что он не передумает рассказывать ей о мироустройстве. – Когда ты говоришь «Вселенная», то имеешь в виду все миры или просто наш отдельный мир?

– Сколько вопросов, – улыбнулся он. – Ты уверена, что готова воспринимать что-то из физики мироустройства?

– Да, конечно. Мы очень мало выпили, если ты об этом…

– Тогда еще коньяка, – усмехнулся он, и в ответ на его жест официант налил им еще по бокалу. На этот раз Карина сделала все так же, как он. Погрела бокал в руке, вдохнула аромат с расстояния сантиметров десяти и ощутила в запахе легкий, обволакивающий привкус ванили. Затем вдохнула ближе, коньяк раскрылся цветочными и фруктовыми нотами, в которых ее неискушенное обоняние уловило яблоко и что-то еще… Потом совсем близко – теперь запах был похож на хороший портвейн, которым ее однажды поил однокурсник, вернувшийся из-за границы. И только после этого сделала небольшой глоток. Рональд улыбался, видя, что она повторяет его действия.

– Да, это хороший коньяк, – сказал он. – Так и должно быть. По мере приближения носа к бокалу, он раскрывается – сначала ваниль, потом цветочные и фруктовые нотки, и наконец, совсем близко коньяк должен пахнуть, как другой ваш земной напиток, портвейн, если не ошибаюсь.

– Ты прямо настоящий сомелье! – рассмеялась Карина и осеклась. Не слишком ли смело в отношении правителя планеты? Но Тарро воспринял и ее смех, и высказывание доброжелательно, отставил бокал, оперся на локти и начал рассказывать.

– Когда я говорю Вселенная, то, разумеется, имею в виду всю Вселенную, всю систему миров или «параллельных пространств», как их еще называют. Миров во Вселенной великое множество. Если хочешь, ее можно сравнить с большим шкафом, в котором очень много полок, а на каждой из полок – множество книг – миров. Сравнение хорошее, потому что, как и в шкафу – одни полки находятся ниже, другие выше. Так и во Вселенной одни миры находятся «выше» – они полностью бесплотные. Чуть ниже те миры, где материя свободно создается и рассоздается, миры магические, где магия обычна. И, наконец, наш уровень, наша «полка», на ней находятся миры более-менее плотные, одни плотнее и материальнее, другие – «легче», в одних есть магия – в других почти нет. Но, так или иначе, живые существа здесь воплощены и живут в теле. О теории воплощений, ты, должно быть, знаешь еще с Коралии.

Карина кивнула.

– А по каким мирам ходят Древние? – спросила она. Ни в один нематериальный мир Артур ее не брал, да и вовсе не говорил об их существовании.

– Древние воплощены, существуют в теле, поэтому по большей части ходят по материальным мирам или хотя бы частично материальным. А о нематериальных мирах, думаю, сейчас знаю только я. «Упакованы» все миры в огромном надпространстве, которое Древние называли «пространством Вселенной».

О существовании надпространства Карина еще никогда не слышала, да и модель Вселенной, как шкафа с книгами, была ей совершенно незнакома.

– А в нематериальных ты был? – с жадным любопытством спросила Карина.

– Был, – усмехнулся он. – Но в духовные структуры приятнее ходить как раз в духовной форме.

– А ты был в надпространстве и видел всю систему миров? – спросила она.

– Был и видел, – четко ответил он, а Карине показалось, что он не хочет развивать эту тему.

– А как тебе это удалось? – будучи не в силах остановить поток вопросов, спросила она.

– С большим трудом, – улыбнулся он в ответ, и Карина поняла, что более подробных разъяснений не получит. Она отпила еще маленький глоток коньяка. И вдруг ее осенило. Но не на тему миров, времен и их укладки в пространственно-временном континууме. А на куда более приземленную тему. О друзьях-то тоже надо было позаботиться…

– А на Таи-Ванно можно достать коньяк? Раз уж ты не хочешь говорить, откуда он у тебя, – поинтересовалась она осторожно.

– Нет, – ответил Рональд, – но его можно заказать.

– А где? У кого? У Ваньки… у Ивана Старкова скоро день рождения. Это был бы отличный сюрприз.

– У меня, – с легкой усмешкой ответил он. – Немного конечно, пару бутылок, например.

– Ну а можно, я тогда закажу?

– Да, конечно, – улыбнулся он. – Можешь и остаток этой забрать для друзей.

«Ничего себе улов! – подумала Карина, – вот обрадуются друзья! И выпадут в осадок от удивления. Как и я». Впрочем, пожалуй, она начала уже привыкать к «штучкам» Тарро Рональда, чему распитие коньяка весьма способствовало.

В итоге «романтическая часть» ей очень понравилась. После второго бокала коньяка они заказали десерт и вечерний аналог манио без бодрящего эффекта, но такой же прекрасный по вкусу. Остаток вечера они говорили про Землю. Рональд задал несколько вопросов о земной жизни, и Карина сама не заметила, как ее «понесло». Вообще-то она любила рассказывать о том, что ей интересно, делиться воспоминаниями. Внезапно она обнаружила, что спокойно и без душевной боли рассказывает об озере, где купалась в детстве, о праздниках, которые отмечали в России, о новогодних традициях, о том, куда они с друзьями ездили летом и как здорово было сплавляться по речкам или подниматься в горы. О том, как они с приятелями ныряли и ловили рыбу на даче, какие закаты были видны из окна на двенадцатом этаже в квартире ее лучшей подруги, о Питере, о России, о поездке в Европу. Впервые с момента гибели Земли воспоминания лились из нее потоком, как песня. Потому что у нее было стойкое ощущение, что он понимает, о чем она говорит. Он видел Землю. В отличие от Артура и других коралийцев, для которых это было сродни рассказу об одной из многих незнакомых планет Союза. Он понимал. Внимательно слушал, пристально смотрел на нее. Карина совершенно забыла про «технику безопасности», и уже свободно смотрела ему в лицо. Находиться в «космосе» с ним наедине было не страшно, потому что этот космос стал родным. И даже паузы на знакомство с очередным высокопоставленным тайванцем не прерывали этого уединения.

Потом она узнала, какие сладости любил Людовик шестнадцатый, как появилось выражение «последнее китайское предупреждение», как была изобретена тушь для ресниц и зачем Юлий Цезарь носил на голове венок… Узнала, что Чарли Чаплин однажды занял третье место на конкурсе своих двойников, что Томас Эддисон, оказывается, коллекционировал птиц, а первый американский судья Джон Джей покупал рабов с единственной целью освободить их… Карина увлеклась и, затаив дыхание, слушала рассказы из истории собственной планеты, которым Рональд был свидетелем. Он был знаком со многими известными личностями, а некоторые из них считали его своим таинственным другом.

– И что, Наполеон, и верно был таким маленьким? – рассмеялась Карина слушая историю о встрече местного Тарро со скандальным императором. Рональд, усмехнувшись, рассказал, что предупреждал Наполеона не совершать некоторых ошибок, но император был глух, а регулировать события в Европе не входило тогда в задачи Рональда.

– Нет, это слухи, – улыбнулся Рональд, – Наполеон по тем временам был среднего роста, около ста семидесяти сантиметров, по-вашему. А вот то, что мой приятель Людвиг – я имею в виду Бетховена – всегда заваривал кофе ровно из шестидесяти четырех зерен – чистая правда. Надо сказать, получалось очень вкусно.

Этот вечер – это была жизнь. Жизнь, в которой она больше не запрещала себе думать про Землю, вспоминать и ощущать вкус родной планеты. Ее родина снова была где-то рядом. Рядом с Тарро Рональдом.

Дорога обратно была стремительной гонкой в темноте, в которой Карина видела лишь огромные звезды, голубую с розовым и серебром спираль соседней галактики и серые тени утесов. Освещение Рональд включать не стал, и они, как призрак, проносились между гор. Карине хотелось продлить вечер, она наслаждалась гонкой в ночи и любовалась твердым красивым профилем человека рядом. Человека, который больше не вызывал страха или подозрений, скорее доверие.

(«Последнее китайское предупреждение» означает предупреждение без последствий. В 1950—1960-х годах американские самолёты нарушали воздушное пространство Китая с целью разведки. Китайские власти фиксировали каждое нарушение и всякий раз высылали по дипломатическим каналам «предупреждение» США, хотя никаких реальных действий за ними не следовало, а счёт таким предупреждениям вёлся на сотни. Такая политика и стала причиной появления выражения «последнее китайское предупреждение».

Тушь для ресниц изобрел 19-летний студент Терри Уиллиамс в 1913. Он смешал сажу с вазелином и получил первую в мире тушь. Первым, кто использовал его находку, была его сестра по имени Мэйбел, в честь которой и названа первая и самая популярная тушь за всю историю косметики (Мейбеллин).

Римский император Юлий Цезарь всегда носил лавровый венок на голове, чтобы скрыть прогрессирующую плешивость.)

* * *

Сжимая в руке початую бутылку коньяка, Карина стояла у стеклянной стены гостиной и смотрела в тайванскую ночь. Ночь переливалась яркими звездами, волшебным светом соседней галактики и отблесками фонарей в саду. Карине не хотелось заходить. Сквозь стеклянную стену она видела, что друзья сидят в гостиной и, по-видимому, ждут ее отчета. Анька, конечно же, рассказала, куда она отправилась, иначе ее инфоблок уже взорвался бы от звонков Духа. Но инфоблок молчал. Друзья просто ждут ее новостей с важной встречи. На инфоблоке было двадцать шесть часов по тайванскому времени. Дальше мучить их было нельзя.

Но Карина хотела оттянуть момент еще на пару-тройку секунд. Глядя в ночное тайванское небо, она мысленно видела удаляющийся силуэт высокого смуглого человека, как он садится в беало, только что высадив ее у двери гостиной. Звезды восхитительно кружились перед глазами, галактика звенела, а фонарики казались радостными, как огоньки новогодней елки в детстве. В груди пело, а на уровне солнечного сплетения невесомо парило теплое перламутровое сияющее облачко. Ей казалось, что настала весна, прорезавшая капелью холодное начало марта. В ее жизни снова настала весна, безвозвратно утраченная после гибели Земли. И ей хотелось остаться наедине с этой весной, слушать ее, ощущать ее всеми фибрами души. И петь.

А легкое чувство потери, которое она почувствовала, когда Рональд высадил ее в саду, с избытком искупалось ожиданием завтрашней встречи. И снова будет также невероятно интересно и … хорошо.

Протянув еще одно мгновение, Карина открыла дверь и вошла в гостиную. Усталость, отступившая на время, пока она ужинала с Тарро, неожиданно тяжким грузом навалилась на плечи. Теперь ей хотелось только одного – лечь. Не хотелось ни с кем разговаривать, ничего рассказывать и объяснять. Даже дорогим и любимым друзьям. Но это было необходимо – разговор предстоял серьезный. Слишком важную вещь она поняла, узнала сегодня. Это был ее долг.

* * *

Ки’Айли, закусив кончик кисти, внимательно осмотрела картину. Кое-что ей не нравилось. Море, темные тучи и прорезающие их солнечные лучи получились отлично. А вот три дракона, кружащие над морем, были не те… Нет, они полностью повторяли великолепных зверей, с которыми она недавно познакомилась – рисовала Ки’Айли очень хорошо, и повторить натуру по памяти не составило труда. Но… Она хотела другого. Она хотела, чтобы драконы на полотне были Настоящими. Не животными, а умными магическими существами, что когда-то помогали Хранителям Вселенной. Хотя бы Настоящими, а еще лучше – Истинными. Но она просто не знала, каковы Настоящие драконы, а фантазия не позволила придать трем мощным фигурам на картине нужный акцент. Драконы были сильные, большие, красивые. Но это была животная сила и животная красота, не более того.

Рисовать она начала давно, еще в детстве. Маленькая Предсказательница догадалась, что окружающие не всегда хорошо понимают ее видения, и стала их рисовать. Сначала это были схематичные детские рисунки. Но у Ки’Айли явно были способности и в этой сфере, да и училась она быстро, как все Древние. Поэтому скоро стала хорошей художницей, и ее картины украшали коралийские особняки и музеи. К тому же живопись заполняла досуг в юности, когда ее не отпускали в другие миры. Да и теперь иной раз свободного времени было недостаточно, чтобы совершить путешествие, но вполне хватало, чтобы поработать над картинами.

Ки’Айли писала картину и поглядывала на инфоблок на столике. Она ждала звонка. Звонка от одного Древнего.

Рон’Альд. Загадочный, умный, проницательный, понимающий. Интересно, позвонит ли он, или ниточка, протянувшаяся между ними во время полета на драконах, ей только почудилась… Ки’Айли загадала: если позвонит, значит, между ними и верно появилось что-то глубокое и проникновенное. Если нет – что ж, и тут не то. Как и остальные Древние, с которыми она общалась. Конечно, можно было посмотреть будущее напрямую, но Ки’Айли не хотелось. Ей хотелось оставить элемент непредсказуемости.

Инфоблок время от времени звонил. Среди ее друзей-Древних было мало тех, кто не пытался за ней ухаживать. Положение женщины-Древней, да еще и одаренной уникальным Даром, обязывало всегда быть в центре мужского внимания. Иногда это внимание надоедало, а для отношений Ки’Айли предпочитала мужчин из полусредневековых миров, которым была не чужда поэзия загадки и тяга к романтическим подвигам. Не то, чтобы ей совсем не нравились Древние… Просто никто из них не понимал ее, «не видел», как говорила она самой себе. В ней видели очаровательную девушку, веселую, остроумную женщину-Древнюю, что на вес золота, Предсказательницу… А не ее саму.

Позвонил Па’Рицы – предложил составить ему компанию в один приятный мир. Ки’Айли когда-то встречалась с ним, он был ее первым мужчиной-Древним. Но с тех пор прошло несколько десятков лет, а он все не мог успокоиться и надеялся восстановить отношения. Впрочем, Ки’Айли понимала, что он влюблен не в нее, а в мечту о подруге детства, с которой можно пройти рука об руку по жизни. Позвонил Де’Нейрон, Древний более старшего поколения, предложил сходить на концерт в городе Арейано. Еще трое Древних приглашали провести с ними время… Ки’Айли вежливо отказала всем, сославшись на дела. Правда, в ближайшее время единственным делом была картина… Но ей интуитивно не хотелось покидать веранду.

Предсказательница вздохнула, еще раз кинула взгляд на инфоблок, поправила передник и принялась класть четкие мазки на шею дракона. Ну и пусть. Какой получился. Все равно никто не заметит, что дракон не Настоящий…

В тот момент, когда она совсем отчаялась облагородить дракона, инфоблок просигналил. Это был он. Все-таки позвонил, подумала Ки’Айли с улыбкой.

– Ки’Айли, приветствую, – сказал бархатный глубокий голос.

– Приветствую! – рассмеялась Ки’Айли. Быть непринужденной, веселой, не подавать вида, что ждала звонка. Но честно показать, что предполагала – он может позвонить. Есть ведь общее дело. – Ну как расследование? Что нам угрожает?

– Пока ничего выяснить не удалось, – в серьезном голосе звучала улыбка.

– Мог бы сразу у меня спросить, – протянула Ки’Айли, изображая легкую обиду, что он не обратился к ней как к Предсказательнице. – Я бы сразу сказала! Я ясно вижу, что расследование ничего не даст.

– Но все же попробовать стоило! – рассмеялся Рон’Альд. – Ки’Айли, как ты смотришь, если я зайду к тебе сейчас и расскажу подробнее?

– Хорошо, заходи, – улыбнулась в ответ Предсказательница. Все интереснее и интереснее… Не зовет на свидание. Просто хочет зайти в гости. Что ж, посмотрим на тебя, наследник Правителя, поближе!

– Тогда, если ты не возражаешь, через десять минут буду у тебя.

– Не возражаю! – рассмеялась Ки’Айли.

Десять минут слишком мало, чтобы добраться от Белого Замка до имения Рода Энио по Коралии. Значит, придет по мирам. Значит, хорошо ходит по мирам, ловко, четко… Эх… Сама Ки’Айли умела куда хуже.

Ки’Айли посмотрела на картину. И засуетилась. Ей не хотелось, чтобы Рон’Альд видел, что именно она сейчас рисует. Слишком очевидно, что полет на драконе произвел на нее большое впечатление. А может быть, и не только полет, но и его компания, тут недалеко и до таких выводов. Ки’Айли внутренне похихикала над собой. Как девчонка! Но все же сняла картину с мольберта, и, повернув тыльной стороной, аккуратно поставила в угол. На ее место установила другую незаконченную картину – куст с цветами в свете заходящего Арейа. Потом спешно кинулась в свою комнату и сменила обыденное платье на более нарядное: белое в крупный зеленый горошек под цвет ее глаз, любимого фасона – пышный подол до колен, трапециевидный вырез на груди и рукава-фонарики. Сбегала в столовую, соорудила пару бутербродов, принесла кувшин с соком и два бокала. … Все. Теперь она во всеоружии. Хорошо. И выглянула с веранды.

На тропинке послышался легкий шорох, и из-за пышно цветущих кустов появилась высокая фигура в черном с серебром облегающем костюме.