Текст книги ""Фантастика 2025-198". Компиляция. Книги1-18 (СИ)"

Автор книги: Игорь Семенов

Глава 56

– Не нужно, Аленор! – повторил он. И прежде чем я успела ответить, поняла, что дракон воздействует ментально. Все мы не сможем протестовать, пойти против его воли, пока он не позволит. Умно, подумалось мне. Застраховался, зная, что здесь та, кто может остановить его словом. Моя природа поможет мне раньше преодолеть это влияние – откуда-то я знала это, ощущала. Но Рокард успеет совершить задуманное…

…И я знала, что он задумал. Его разум касался моего, успокаивая, и через эти касания я ощущала его намерения.

Великий менталист, игрок, манипулятор… Он прилетел пожертвовать собой. Ради нас, ради брата, ради меня, ради всех драконов…

– Брат, – большая драконья голова на длинной шее повернулась к Ролару. Рокард приблизился, и его морда застыла в полуметре от брата. Будь на его месте простой человек, его бы снесло мощным драконьим дыханием. Ролар же стоял, не шелохнувшись. – Много лет наши страны были разделены из-за нашего противостояния. Ты меньше виновен в нем, чем я. Сейчас пришло время… Наше государство вновь должно стать единым, каким оно было, прежде чем все произошло.

– Что произошло?! – крикнула я. Мне удалось сбросить оцепенение и покорность.

– Ответь, Рокард!

– Нет, малышка Аленор, – ответил дракон и даже отрицательно покачал головой из стороны в сторону. – Это уже неважно. Я лишь прошу прощения, брат, за свою ненависть и… Я должен тебе. Я благодарен тебе. Когда-нибудь узнаешь, за что. И… сегодня я… отдам свой долг сполна. А наша страна станет единой – под началом того, кто этого достоин больше. Это ты, брат Ролар. Герцог получит сердце дракона – мое сердце.

Несколько мгновений дракон молчал. Потом обратился к герцогу:

– Ты желал сердце дракона, ты его получишь. Приготовься, герцог, – Рокард усмехнулся.

– Я не требую этой цены! – ответил герцог. То ли воздействие Рокарда не касалось его, то ли герцог тоже сумел от него избавиться. – Но я приму любое сердце.

– Я знаю, – усмехнулся Рокард. – Прощай, малышка Аленор… Посмотрим, что скажет она… – дракон задрал вверх голову, словно ждал, что с неба явится она. А большая когтистая лапа потянулась к черной груди.

– Не-е-т! – заорала я и кинулась к нему. Но невидимая стена отбросила меня назад. Великий менталист… и великий маг. Загипнотизировал драконов, а меня, не обученную магией, можно остановить простейшими приемами…

Я больно ударилась, но поднялась на ноги, замерла, пошатываясь, как на сильном ветру. Но нашла в себе силы повторить властно и решительно:

– Нет! Остановись!

Но когтистая лапа продолжила движение к драконьей груди. Медленно, неуклонно.

– В этот раз не выйдет, Аленор, – усмехнулся Рокард. – Потому что на самом деле тебе не вредит это. Напротив – помогает! Я спасаю твоего избранника или невинного дракона, которого ты готова положить на плаху. И в глубине души ты рада этому! Я вижу это в тебе, даже не читая твои мысли, как и обещал. В твоем слове нет той же силы, что несколько минут назад…

– Не делай этого, пожалуйста… – уже не властно, а со слезами на глазах попросила я и медленно двинулась в его сторону. Все что угодно, только не эта отчаянная, трагичная смерть Рокарда.

Знала, что он играет ва-банк. Знала, чего он хочет. Теперь я ощущала драконов… Знала их душу.

Рокард пришел умереть или выиграть свою жизнь заново. Умереть или воскреснуть у меня на руках, когда я силой Повелительницы дам ему новое сердце. Хоть и знал, что этого чуда может и не произойти. Два шанса из ста, считал он, что я смогу дать ему новую жизнь.

Он посмотрел на меня, и я встретилась взглядом с его огромными драконьими глазами. Теперь эти глаза были очень спокойные и очень глубокие. Такие, как бывают у тех, кто познал нечто, не доступное простым живым существам – тем, кто собирается жить еще долго, кто готов и хочет бороться за свое счастье.

– Я мог бы полюбить тебя, – произнес он. – Ты могла бы полюбить меня. Но сейчас я даю вам свободу от…

– Остановись, – снова попросила я. – Сейчас все может стать хорошо. Ролар простит тебя, ты – его. Ваши страны будут жить в мире… А герцогу..

Но он не дослушал. Отвел взгляд, и когтистая лапа вонзилась в черную грудь. Дракон взревел от боли, дернулся… А вокруг драконы зашевелились, словно проснулись. Многие кинулись к Ролару. Сам же Ролар побежал к брату, туда, где огромное черное тело извивалось от боли, но когтистая лапа так и не разжалась.

– Остановись… Рокард! Брат! Прошу! – кричал Ролар. – Ну нужно этого..

– Это решит все… – прошелестело над полем.

***

Свет двух лун смешался там, где был Рокард. Спустя мгновение мы увидели огромное огненно-алое сердце с черными всполохами-прожилками, обхваченное длинными когтистыми пальцами.

– Не-е-т… – прошептала я. Зрелище драконьего сердца завораживало и в то же время рвало душу.

И тут лапа разжалась, сердце упало на землю и загорелось на ней ровным алым огнем. Горящее сердце дракона – горящее, но не сгорающее.

А на месте Рокарда закружился черный вихрь.

Я бросилась туда. Он обернется, и я буду рядом. Я коснусь руками его пустой груди, я буду гладить, плакать, умолять. Я снова буду спасать дракона, я отдам половину своего сердца, чтобы вырастить в нем новое.

Еще мгновение, и мы увидим Рокарда в траве, с развороченной грудью, истекающей синей кровью, как некогда лежал в траве Ролар. Но когда черный смерч угас, я не смогла сдержать возглас ужаса.

На месте черного вихря ничего не было.

Должно быть, он чуть дальше, подумала я, я просто волнуюсь, и в темноте плохо видно. Огляделась вокруг, надеясь выхватить взглядом его распластавшуюся фигуру.

Но его не было нигде.

Рокард не обернулся человеком. Он просто исчез.

***

– Ролар, найдите его…. Где он? – шептала я со слезами на глазах, снова и снова оглядывая поле. Хитрый манипулятор Рокард тоже стал дорог мне. Можно было бы сказать, что его поступок произвел впечатление на драконов и на нас с Роларом, поменял отношение к нему. Но нет. Теперь я понимала, что симпатия к этому хвостатому игроку давно жила в моей душе. Он стал дорог мне, вот такой, как есть

– неоднозначный, не слишком добрый, пекущийся в первую очередь о своих интересах. Но сумевший пожертвовать ими в ключевой момент…

Пройдут века, пронеслось у меня в голове, и драконы будут рассказывать о них легенды. А я обрету долгую жизнь Повелительницы, стану женой Ролара и матерью его детей – наследников престола. И тоже буду рассказывать им об их дяде, которого они никогда не видели.

От этой мысли хотелось свернуться клубком и рыдать на траве. Но нельзя… Вдруг еще есть надежда.

– Его нет, Аленор, и мы не знаем, что с ним случилось, – сказал Ролар, подошел и обнял меня за плечи. Я больше не сдерживалась и плакала, уткнувшись ему в грудь.

– Подождите… – раздался вдруг знакомый спокойный голос у нас за спиной. Мы обернулись.

Герцог стоял перед пылающим сердцем, к которому никто не смел подойти, и пристально и задумчиво смотрел на него.

– Подождите, – повторил он, не отрывая взгляда от сердца. – Найдите тело, он еще должен был жив. И попробуйте… поместить его обратно. Я отказываюсь от сделки. Я готов отдать сердце обратно.

– Поздно! – закричала я. Хотелось кинуться к нему и расцарапать лицо. Слишком низко для Повелительницы драконов, но зато как действенно! Но я сдержалась. – Где ты, герцог, видишь тело, в которое его можно… поместить!

– Уверен, где-то оно должно быть, – словно не слыша моего гнева, сказал Виньялли.

– Невозможно, герцог. Ты получил, что хотел. Так подавись этим! Мой брат спас мою честь! – сказал Ролар, отпустив меня. В янтарных глазах пылало пламя, он сжимал и разжимал кулаки. – Невозможно вставить сердце обратно! Думаешь, в древности не пробовали? Потеряв сердце, дракон теряет это сердце навсегда! Знаешь, Виньялли, – Ролар сделал пару шагов к нему и угрожающе остановился, глядя на него. – Я ненавидел брата. А нужно было – тебя! Сегодня я потерял больше, чем Рокарда, я потерял часть себя! И… знаешь, мой брат ведь выполнил условие. И это он клялся не убивать тебя, не я… Думаю, получив желаемое, ты проиграл. Твои дни сочтены… Хочешь сейчас, хочешь на Суде драконов…

Герцог поднял на него взгляд:

– Думаешь, это будет честно, дракон?

– Думаю, это будет справедливо, – твердо ответил Ролар.

– Постой, Ролар, – я подошла сзади и положила руку ему на плечо. – Рокарда это не вернет… Его жизнь, его стремления, он сам – его проклятие. К тому же герцог одумался сейчас, пусть и поздно…

Ролар выдохнул.

– Ты права… По крайней мере, не сейчас. Мы должны найти Рокарда… Понять, что с ним произошло. И что случилось в нашем с ним прошлом. Только двое знают это – мои родители… Отец! – Ролар поднял лицо в небо и закричал вслух, но все слышали, что этот зов звучит и ментально. – Может быть, хватит?! Может быть, пришла пора нам узнать правду?! Одного из нас уже нет…

И в этот момент в небе сверкнула молния. Но не серебристая, а золотая. Потом еще одна. Драконы изумленно замерли, даже Ролар. А вслед за этим почтительно опустили головы, потому что молнии превратились в яркий золотой свет. Огромная золотая драконица спускалась к нам, и сияние заливало поле. Бок о бок с ней летел дракон еще больше – черный, как Ролар и Рокард. А на его шее я с удивлением разглядела знакомую фигурку. Тоненькая девушка крепко держалась за шейный гребень, и темные волосы развевались на ветру. «Мири! – пронеслось у меня в голове. – Вот тебя я рада видеть!»

Драконы опустились, сияние золотой драконицы стало почти нестерпимым. Драконы в человеческой ипостаси вновь поклонились, а Ролар махнул рукой, и один из них подошел к черному дракону, чтобы помочь спустить Мирейе.

– Рады вам, мать и отец, – сказал Ролар. – Только боюсь, что вы слишком поздно…

Я подошла к Мирейе, обняла ее за плечи и отвела в сторону.

– Аленор! – девушка отчаянно сжала мою руку. – Где милорд Рокард?! Там такое произошло…

– И здесь тоже, – я обняла ее крепче. – Мири, соберись, сейчас не время для слез и страха. Он пропал…

– Что?! – изумилась Мирейя. – Как пропал? Мы боялись, что он погибнет…

– Он отдал свое сердце и исчез, – сказала я тихо. И, прежде чем Мири закачалась, как стебелек на ветру, прижала ее к себе. Несколько минут на шок и слезы у нас все же есть. А скрывать от нее правду бесполезно.

Золотой и черный вихри кружились посреди поля. И скоро на их месте стоял незнакомый мне темноволосый статный мужчина и очень красивая золотоволосая женщина. Тоже со строгими правильными чертами и смуглой кожей, хорошо сочетавшейся с золотыми волосами.

Женщина – правительница Кремия – огляделась по сторонам и посмотрела сначала на мужа, потом на Ролара.

– Всегда знала, что нельзя доверять такие важные дела мужчинам! – сказала она, непонятно, в шутку или всерьез. – Ролар, где мой второй сын, твой брат?

– Посмотрите, – усмехнулся Ролар, и я поняла, что он открывает родителям свою память, чтобы они смогли быстро узнать, что произошло.

Это продолжалось около минуты. За это время Мирейя почти перестала дрожать, подняла на меня взгляд.

– Аленор, знаешь, кто это? – она кивнула на Вайрина, отца драконов.

– Король драконов, отец Ролара и Рокарда, которому я пока не представлена, – ответила я удивленно.

– И не только, – сказала девушка. – Мы знали его как Геарда… Он поменял обличье и был рядом с сыном, и рядом с нами…

– Что-о? – еще сильнее изумилась я и разжала объятия.

– Да… Милорд Рокард сделал так, что я не могла выйти из комнаты и последовать за ним. А Геарда он лишил сознания… Но оказалось, что это не Геард, а его отец. Миледи Кремия ощутила, что ее муж лишился сознания, примчалась туда. У нее тоже огромная ментальная сила, не как у милорда Рокарда, но близко к тому. Он привела в чувство мужа, вывела меня из комнаты… И мы отправились сюда. Они не рассказали мне всего, но, как я поняла, ты стала Жемчужиной брата милорда, а милорд был в бешенстве… Но отец боялся не этого. Он говорил, что милорд Рокард может навредить себе или вам. И что я должна лететь с ними, может быть, смогу помочь…

– Может быть, и сможешь… – задумчиво сказала я. – Если вас с Рокардом что-то связывает… Я уже запуталась в истинных парах, Жемчужинах, Повелительницах… Знаешь, Мири, я хочу только, чтобы наш милорд Рокард был жив…

Что-то лопнуло в воздухе, и я поняла, что родители закончили изучать память сына. В лице Ролара все еще был гнев, он явно хотел наброситься на отца с матерью с вопросами. Но не успел…

Кремия закусила губу, сдерживая боль. А Вайрин покачал головой.

– Он хотел прекратить это все – навсегда. Сделать тебя свободным… и себя тоже. А вместо этого, похоже, просто вернул все на круги своя! – с горечью сказал Вайрин сыну.

– Что вернул?! Отец, хватит! Мне нужна правда. И способ вернуть брата! Где он?

– Если способ есть, то не я могу это сделать, – сказал Вайрин. – Что ж… Рокард сам вспомнил правду. А теперь, если мы хотим вернуть его, правду должны узнать все… Подойдите, вам тоже нужно узнать это, – древний дракон махнул рукой в нашу с Мири сторону.

Я взяла ее за руку, и мы подошли ближе.

– Рада видеть тебя наконец, невестка Аленор, – сказала Кремия, оглядывая меня. – По крайней мере, один мой сын сделал достойный выбор и обрел счастье,

– в глазах женщины плескалось озеро – озеро боли.

– Рада знакомству, миледи Кремия, – чуть склонив голову, ответила я. – Боюсь, знать, что ради нашего счастья брат пожертвовал жизнью, отнимает половину счастья…

Кремия вздрогнула.

– Отнимает половину счастья! – горько произнесла она. – Да, так и было… С этого все и началось.

Глава 57

Она отвернулась, сглатывая боль.

А Вайрин обвел нас с Роларом и Виньялли взглядом:

– Да, так все и началось… Вернее, таким было наше проклятие. Ролар, сын… Аленор, ты знала меня как Геарда, прости за этот обман… Геард потерял истинную пару когда-то давно, сказал я тебе. И не соврал – я действительно потерял мою Виарну после одного старом драконьего заговора. Ее убили, зная, что она моя невеста. Я тогда был принцем. Это произошло два тысячелетия назад. После этого моя жизнь была блеклым подобием жизни. Пустая, долгая, бессмысленная. Управление государством не спасало от бессмысленности… В отличие от тебя, Виньялли, – Вайрин кивнул в сторону герцога, – я не пытался вернуть к жизни ее тело. Но я надеялся, верил, что однажды душа моей любимой вернется, воплотится где-нибудь. Я был согласен встретить ее человеком, вампиром, кем угодно. Но иногда длинными звездными ночами я видел в небе ее образ – крылатой драконицы – и молил Всевышнего, чтобы моя Виарна снова пришла в мир драконицей. И она пришла… – он тепло улыбнулся жене, а Кремия подошла и взяла его за руку.

«Да, истинная пара… – пронеслось у меня в голове. – Сохранили свою любовь через тысячелетия…» И даже сейчас, когда они потеряли одного сына, эта любовь греет их.

– Но счастье никогда не бывает полным и простым, – продолжил Вайрин. – Когда твоя мать, Ролар, воплотилась, я узнал об этом не сразу. В те времена я оставил попытки найти ее ментальный сигнал в мире, я был в унынии, в серой тоске… И пропустил момент, когда она родилась драконицей. Узнал я ее, лишь когда ко двору прилетел дракон Вайторн из самых отдаленных восточных угодий. Явился он не один, а с прекрасной молодой невестой, золотой драконицей Кремией. Я встретил ее и узнал в ней свою Виарну. И она узнала меня…

– Сложно не узнать такого старого махинатора! улыбнулась Кремия.

– Вы много раз об этом рассказывали, не упоминали лишь жениха, – сказал Ролар. – Не понимаю, как это связано с моим братом…

– В женихе все дело, – усмехнулся Вайрин. – Мы скрывали от вас истину, чтобы вы не лишились разума. Потому не говорили и о женихе. Вайторн был горячо влюблен в мою Кремию. И немудрено, мы знаем, как редко рождаются драконицы, а уж такие одаренные и красивые… Он и помыслить не мог потерять ее, хоть Кремия ощущала, что не стоит торопиться, и оттягивала свадьбу. А встретив меня… отказалась от этого брака. Наша любовь была быстрой, сильной и глубокой

– как и прежде. Мы поженились, ваша мать стала правительницей драконов рядом со мной. Вайторн был убит, раздавлен. Первые два года он не появлялся при дворе, отлеживался в дальних пещерах. И мы ничем не могли помочь ему. А потом опять явился ко двору… Не знаю, как ему удалось скрыть свои намерения от охраны, но в один из вечеров он попросил меня принять его лично и… попробовал убить меня. Это был подлый удар древней магией «медленного распада» – удар в спину, когда я отвернулся. Но Кремия, одна из сильнейших менталистов, ощутила его намерение. Вбежала в комнату и в последний момент отвела удар, перенаправив его на самого Вайторна. Нам не пришлось казнить его – он медленно распадался на полу перед нами. А прямо перед смертью он нашел в себе силы… проклясть нас. Он сказал, что в своем горе он договорился с ней, и мы потеряем половину своего счастья…

– Что за странное проклятие? – удивилась я. – Почему не все счастье?

– Я спросил у него то же самое, – усмехнулся Вайрин. – Он ответил, что мы истинная пара, поэтому отнять у нас все счастье невозможно. А вот… потеряв половину, мы будем особенно мучиться. Потому что наша радость останется с нами, но она всегда будет неполной. И это будет мучить нас, как заноза. Вайторн истлел у наших ног, но проклятие брошенного дракона осталось…

– Сейчас оно сработало, когда мы потеряли Рокарда? – спросил Ролар резко.

– Нет, сын, – грустно покачал головой Вайрин. – Оно пало на нас значительно раньше. Но что хуже – еще больше оно коснулось вас с братом. Вы стали его жертвой. Итак… Вскоре после смерти Вайторна мы узнали, что ждем наследника. А чуть позже стали ощущать, что должны родиться двое. Мы чувствовали два драконьих разума, две души, чьи тела вынашивала твоя мать. И мы были счастливы полностью. Родить сразу двоих детей – беспрецедентный случай для драконов и огромная радость для истинной пары. Про проклятие Вайторна мы не думали. Мы считали, что наша любовь защитит нас. Ведь Кремия имела право уйти от жениха к тому, кого любит. У дракониц всегда был свободный выбор… Мы не совершили ничего неприемлемого.

Вайрин помолчал, потом продолжил под нетерпеливым взглядом сына:

– И сыновья родились. Первым был Рокард… Но рождение дракона, когда в мир приходит могущественное магическое существо, обладающее двумя ипостасями, магией и ментальной силой, подобно грозе. Душа дракона, когда он рождается, минует пласты пространств, уровней мироздания… Говорят, это она устраивает дракону испытания. И чтобы пройти эти уровни, дракон отдает жар, энергию своей души и своего горячего сердца – сосредоточия жизни дракона. В этот раз, впервые в истории, драконов рождалось двое, и никто не знал, как это будет. Рокард шел первым… Мы не знаем, подшутила ли она над нами, сработало ли проклятие, или просто тут кроется ответ, почему драконы прежде всегда рождались по одному. Рокард рождался первым и почти весь удар, все испытания для драконьей души он взял на себя. Ролар, ты шел по «дороге», расчищенной братом, и твое сердце осталось нетронутым. Рокард же родился здоровым мальчиком, но магическим зрением мы видели, что почти весь жар своего сердца он отдал, чтобы «проложить дорогу» в этот мир для двоих – для себя и для брата. У людей сказали бы, что ребенок родился со слабым сердцем. Мы же говорили, что его сердце почти погасло.

– То есть я родился благодаря Рокарду? – спросил Ролар.

– Этого мы не знаем, – ответила Кремия. – Но, я думаю, если бы «испытание» распределилось равномерно на вас двоих, то вы оба родились бы благополучно, – она сглотнула и продолжила, видя, что муж не стремится говорить дальше. – Но мы были счастливы. В мир пришли два наших сына. И мы надеялись, что сердце Рокарда восстановится. За несколько десятков лет так и должно было произойти… Что это за срок для драконов? Ничто. Знаешь, Ролар… В раннем детстве вы очень любили друг друга. Постоянно играли вместе… Рокард был старшим во всем – жестче, любил подтрунивать над тобой. Но и ты не давал ему спуска, вы могли шутливо бороться, а потом вместе играть, бегать, учиться… Мое сердце наполнялось светом, когда я видела моих сильных сыновей. А потом… Все оказалось не так просто, – Кремия замолчала и опять заговорил Вайрин:

– Первый раз дракон тратит энергию сердца, рождаясь. Второй раз – в момент первого обращения, которое, Аленор, возможно, не знает, происходит примерно в пять лет. Мы знали, что должны уберечь Рокарда от этого. Что еще несколько десятков лет он должен провести в человеческой ипостаси. Мы запретили Рокарду идти за своей кровью. Невозможно заблокировать дракону способность обращаться, но мы надеялись на разумность старшего сына. Ролар же в пять лет начал обращаться без труда. Обычно мы не позволяли ему превращаться в дракона при брате, чтобы не травить ему душу. Но пару раз Рокард видел, как брат оборачивался черным вихрем, а потом драконом. И тогда впервые в сердце Рокарда поселилась зависть… Он плакал и говорил, что это несправедливо. Что он тоже должен летать. А мы могли лишь уговаривать и успокаивать его. Он был силен ментально уже тогда, и мы не могли ничего внушить ему. В третий же раз… Ролар, ты был мальчиком. Брат дразнил тебя, говорил, что ты маленький и во второй ипостаси тоже. И ты не выдержал – обратился при нем, чтобы показать, что твоя вторая ипостась тоже подросла. И тогда Рокард не выдержал тоже – и обратился вопреки всему. Но он не превратился в дракона… – Вайрин горько вздохнул. – Знаешь, Аленор, как обращаются драконы? Это непростой процесс, хоть выглядит все очень просто. Наше тело распадается на бесконечное количество мельчайших частиц, а потом собирается снова – во вторую ипостась. Вихри, которые вы видите, – это вихри частиц, принимающих другую форму. Сил сердца Рокарда хватило, чтобы «распасться» на частички, но не хватило на то, чтобы собраться в дракона. И он просто исчез… Как сейчас.

Вайрин замолчал и обвел нас взглядом. А мы ошарашено молчали. То есть Рокард исчез давно? Но ведь совсем недавно мы его видели, разговаривали с ним, и он вырвал у себя совершенно настоящее сердце!

Над полем царило молчание. Мы, герцог и драконы вокруг молча пытались осознать услышанное. А на лицах Вайрина и Премии застыла грустная задумчивость.

Первой тишину нарушила я:

– Но как так может быть? Ведь мы все видели его, разговаривали с ним…

– А вот тут начинается самое тяжелая и запутанная часть нашего «проклятия», – горько усмехнулась Кремия. А Вайрин продолжил рассказ:

– Кремия ощутила неладное, и мы побежали в сад. Но когда мы с вашей матерью, Ролар, подоспели, Рокарда не было. Лишь редкие пылинки лежали на траве… Аты, Ролар, я знаю, что ты не помнишь этого, стоял на коленях, гладил траву, где только что был твой брат. Плакал и повторял: «Это из-за меня, Рокард! Прости меня! Вернись! Возьми мое сердце, мою жизнь… Только вернись!» Мы с Премией тоже были в шоке.

– Но все, что я могла в тот момент, – сказала Кремия, – это собрать в одну точку всю волю, что есть во мне, обнять и утешать моего сына – единственного, что остался в живых. Ты, Ролар, еще долго плакал у меня в руках и повторял: «Рокард, вернись! Это я виноват! Возьми мою жизнь и мое сердце!» Произошедшее было проклятой случайностью! Никто не может судить мальчиков, что они дразнили друг друга и проявили несдержанность! – в глазах Премии блеснул огонь. Она обернулась к Ролару: – И не смей винить себя сейчас! Не время.

Ролар прикрыл глаза рукой, а я всей душой и всем телом – каждой клеточкой – ощутила его горькую боль.

– А я ведь ненавидел его! – сказал он, сжимая кулаки. – Я родился по дороге, проложенной им. Он отдал свое сердце ради рождения нас двоих… И я был глупым мальчишкой, не сдержал своей гордыни! Отец, мать, неужели вы простили меня?

– Твоя мать права, – грустно сказал Вайрин. – Никто не был виноват тогда. Ни ты, ни он… Никто. Может быть, только проклятие Вайторна… Мы никогда не сердились ни на одного из вас. Лишь страдали. К тому же, – усмехнулся он, – потом у тебя появились поводы его ненавидеть. Итак… Дальше, – я присмотрелась к лицу дракона, которого знала как Геарда. Оно было совсем другим. Величественнее, красивее, тверже. Но мимические движения остались почти теми же, и я хорошо их понимала. Сейчас я видела, что отцу становится все сложнее говорить о судьбе своих сыновей. Словно он шел против бурного потока или сильного ветра, требовались постоянные усилия.

– Итак, мы потеряли одного сына и были безутешны. Тогда Кремия и заговорила о том, что, должно быть, так сбылось проклятие Вайторна. Мы потеряли одного из двух сыновей – половину счастья, ведь нашим счастьем, Ролар, вы и были! – эта фраза прозвучала так неожиданно горячо для короля драконов, что все вокруг вздрогнули. – И тогда мы взмолились Всевышнему. А после – говорили с ней мысленно. Пытались договориться, просили вернуть нам сына. Может быть, дать ему родиться в другом теле, стать, Ролар, тебе младшим братом. Ведь мы считали, что не заслужили этой потери, что Вайторн наложил свое проклятие несправедливо…

– Те, кто проклят, всегда считают, что это несправедливо, – вдруг сказал герцог, молчавший до этого момента. – Но кто знает, зачем дано проклятие? Даже если оно несправедливо, то в нем есть смысл – некое событие, что оно должно принести в будущем.

Ролар и Вайрин одновременно обернулись к нему, гневно сверкнув глазами.

– Молчал бы ты лучше, герцог! – сказала я и положила руку на плечо Ролара, добавила голосом Повелительницы (теперь я знала, как управлять этим). – Судьбу герцога мы решим потом. Что было дальше, ваше величество?

Вайрин выдохнул и вдруг улыбнулся:

– Ты действительно очень сильна, – сказал он. – Даже мне сложно противиться твоим словам. А главное – не хочется, в этом ваша сила. Что было дальше… Уверен, она услышала нас. И подшутила над нами во второй раз…

– Все ее шутки имеют смысл, – бросил герцог.

– Но может быть, и не так. Может быть, у нее тоже не было другого варианта. Аленор, знаешь, как часто спят драконы? Не обращала внимания, что реже вас, людей?

– Я не задавалась этим вопросом, мне лишь казалось, что пореже и что вы неутомимы, – ответила я.

– Мы спим раз в трое-четверо суток. В детстве – чаще. Спустя два дня Ролар заснул. А когда проснулся через несколько часов… то… Нет, конечно, сначала мы ничего не заметили. Мальчик открыл глаза, улыбнулся матери… Но уже в первые часы мы увидели, что у него другой характер. Что он задиристее, более упрямый. И он не отвечал, когда мы назвали его Роларом… – Вайрин замолчал, и продолжила Кремия:

– Странное и страшное подозрение закралось у меня. Я обратилась к нему по имени нашего старшего сына: «Рокард, это ты?» – спросила я. «Конечно я, мама!

– ответил он. – Кто еще это может быть!». И тогда мы поняли, что произошло. Маленький Ролар молил брата вернуться, предлагал ему свою жизнь, и Рокард разделил его жизнь. В самом прямом, буквальном смысле – разделил его тело. Два брата, прежде бывшие близнецами, оказались в одной физической оболочке. Засыпал один, а просыпался другой.

– Не может быть, отец! Я помню, как мы с ним встречались, как я боролся с ним не так давно. Я все помню! – воскликнул Ролар. Лицо его дергалось от внутренней борьбы, тело напряглось, как перед броском. Я мягко прижалась к его боку. Осознать рассказываемое Вайрином и Премией было сложно не только ему. Все драконы вокруг стояли в немом изумлении, оно так и витало над полем. Но для Ролара… Узнать, что ты прожил жизнь, разделяя свое тело с другим существом. Понимать, что оно всегда было рядом и может проснуться в любой момент – наверное, эта мысль может свести с ума. И я должна удержать его разум. Чем? Повелительница, истинная пара… Не важно. Есть только одна сила – любовь.

Я мысленно обняла его, окутала теплом, отдавая ему что-то невесомое, но очень важное. Полное принятие, понимание.

Ролар инстинктивно обнял меня одной рукой, и я ощутила, что он немного расслабляется.