Текст книги ""Фантастика 2025-198". Компиляция. Книги1-18 (СИ)"

Автор книги: Игорь Семенов

Глава 5.

После долгих раздумий в деревни решено было не соваться. На селе каждый новый человек на виду. Сразу начнутся вопросы, кто такой и откуда, пойдут разговоры. И кто знает, чьих ушей эти слухи в конечном счете достигнут. Особенно с учетом того, что не факт, что удастся сойти за 'своих', советских... Так что целью очередного дальнего выхода стал Миасс. Как-никак достаточно крупный город, где человек со стороны не будет сразу бросаться в глаза, буквально кричать всем прохожим 'Я чужак!'

Вот только далековато до города-то... Особенно пешком. Так что подготовка к выходу затянулась аж до середины сентября. Для этого начальство даже 'расщедрилось' на пару квадроциклов – единственное, что без проблем можно было через Камень пропихнуть.

– Только в город на квадриках ни соваться! – еще раз проинструктировал их перед выходом Карякин. – У них там такой техники точно нет. Так что припрятать их понадежнее, а в город только на своих двоих!

– Да это понятно, – согласился Владимир.

Понятное дело, что техника в параллельном мире была совсем-совсем другой. И если даже там производили квадроциклы, то они будут совсем других моделей. И уж точно не импортными, а советского производства... Импортного за Камнем поди ничего уж нету. Разве что из ГДР что...

– Кстати, – добавил вдруг Карякин. – Помнится, ненаглядная твоя все на волю, в пампасы рвалась... Проверили мы ее тут. Как и муж ее бывший... Непростая дамочка-то оказалась, но что ни на кого не работает – точно. Так что можешь по возвращению предложить ей работу, о которой она так мечтала... Людей у нас, сам понимаешь, не густо.

Вот это да! Выходит, они и Ленку хотят к проекту привлечь? Впрочем, поразмыслив, Владимир пришел к выводу, что обузой в походе она не станет. Так почему бы и нет? Только как это все объяснить так, чтобы она его за чокнутого не приняла? Впрочем, сейчас следовало о другом думать...

До окрестностей города доехали без особых проблем. Сначала двигались параллельно остаткам ЛЭП заброшенным поселкам, затем по натоптанной грузовиками электриков тропинке вдоль действующей линии. И, наконец, припрятав в лесу квадроциклы, выдвинулись к цели своего пути.

Город был знакомым и одновременно до неузнаваемости чужим... Гораздо меньше размерами, чем его аналог в родном мире Владимира. Многих микрорайонов попросту не было, другие изменились буквально до неузнаваемости. И почему-то множество недостроенных промышленных зданий... Строительство которых явно заброшено давным-давно, что несколько удивило Владимира. Неужели настолько обезлюдел Урал, что заводы эти никому не нужны стали? А там, где в его мире стояли кварталы новых микрорайонов – сейчас ехал по полю совершенно незнакомого вида трактор с посевным комплексом... Что-то отдаленно напоминавшее 'Кировец' – но точно не хорошо знакомые К-700 или К-701... Наконец, решив, что технику замаскировали хорошо, а их появление в городе останется незамеченным, доложили на базу о результатах наблюдений и двинулись в дальнейший путь.

Город встречал пришельцев из параллельного мира пустыми, безлюдными улицами – и практически идеальным порядком. Широкие улицы с идеально ровным, без ухаб и выбоин, асфальтом. Такие же тротуары вдоль домов. Ряды старинных, еще ртутных, фонарей по обочине. Всюду насажены деревья, преимущественно хвойных пород. И никого вокруг... Ни едут по улицам автомобили, ни идут пешеходы. Лишь падают с неба листья да изредка скрипнут где-то во дворах качели – судя по всему, просто от ветра. Город словно в один миг вымер – и хоть Владимир и прекрасно понимал, что в этом нет ничего особенного, что взрослые сейчас на работе, дети в школе, а большинство дедушек с бабками выйдут во дворы лишь во второй половине дня, но волей-неволей становилось несколько жутко. За три постсоветских десятилетия отвыкли люди от такого – а уж Владимир в советское время и вовсе еще был ребенком... И в городе по рабочим дням практически не бывал.

–Тихо-то как, – озвучив мысли Владимира, произнес Александр, его напарник в этом выходе.

– Ага, – согласился Владимир. – Непривычно.

Ну да, именно так. Непривычно... И оттого волей-неволей в голову лезут картины из каких-нибудь фильмов ужасов. Что поделать – отвыкло современное общество от 'советского' ритма жизни. То, что когда-то было обычным делом, теперь воспринимается как бесконечно чуждое, странное, подозрительное...

Но вот из одного из дворов выбежала группа ребятишек – не иначе как из учащихся во вторую смену, – и картина мгновенно рассыпалась в прах. Все вдруг стало как-то ближе понятнее. Взглянув на незнакомых дядек, старший из них, на всякий случай, видно, поздоровался. Остальные последовали его примеру – после чего продолжили путь дальше, по каким-то одним лишь им ведомым делам. Впрочем, по мере продвижения к центру города людей улицы становились более оживленными. Тут уже и машины ездили, и люди встречались достаточно часто. Однако по сравнению с родным миром здешний город казался каким-то сонным царством...

А вот полезной информации пока получено было по минимуму. Да, отметили различия в характере городской застройки. Если здания постройки раньше начала 60-х и были полностью идентичны (если не считать позднейших 'реконструкций' в их мире), то чем дальше – тем больше становились различия. Во-первых, здесь в принципе не было классических 'хрущевок'. Вместо них на месте зданий постройки 60-х стояло что-то среднее между ними и 'сталинками' – по-видимому, 'борьба с архитектурными излишествами' в этом мире была осуществлена лишь частично. И лишь применительно к массовым жилым домам. Убирались различные колонны с портиками, оштукатуренные фасады, однако сохранялась прежняя высота потолков. А единственным видом украшения становились орнаменты из разноцветного, в основном, красного и белого, кирпича. Вот только, глядя на эти 'сталинки на минималке', Владимир сомневался, хорошо ли оно или нет... С одной стороны, казалось бы, что плохого можно увидеть в больших квартирах с толстыми теплыми стенами и высокими потолками? Только вот было ли оно оправдано в СССР начала 1960-х, где до сих пор до конца не победили послевоенной разрухи, и многие люди жили в коммуналках, бараках, вагончиках, а то и в землянках? Ведь, как ни крути, но 'хрущевка' – она и дешевле, и проще в строительстве... И быстрее строится наверняка.

А вот дальше уже начиналось то, что Владимир однозначно списал на последствия Катастрофы. В одном месте на глаза им попался очень странный дом – все та же типовая пятиэтажная 'сталинка на минималке'. Вот только она внезапно обрывалась, заканчиваясь крышей на уровне середины четвертого этажа. По-видимому, не имея возможности класть кирпич в холод, кто-то решил попросту поставить крышу прямо на том месте, где и оборвалось строительство. Что однозначно указывало и на острый дефицит жилья в городе в то время... Потом следовала более поздняя по выстроенной Владимиром в уме хронологии застройка, представлявшая из себя вполне себе 'хрущевского' вида безликие коробки многоэтажек – построенные, по всей видимости, уже после Катастрофы и Долгой зимы. Явное свидетельство пережитых тяжелых времен... Ну и, наконец, явно новенькие, последних десятилетий постройки, домики. По сути, возврат к тем же 'сталинкам на минималке'. Только выше, ярче и несколько современней... Но вот их-то совсем мало. Так что по архитектуре города буквально прослеживалась история страны... Пусть и в очень общих чертах.

Но в целом все подтверждало первое впечатление... Город был меньше и гораздо беднее. Здесь не было построено ни нового вокзала, ни новой городской больницы, никогда не ходили троллейбусы. Не было даже привычных по советскому детству и фильмам плакатов с лозунгами... Но при этом то, что уже имелось, старались поддерживать в хорошем состоянии. Работали заводы и электростанции, водопроводы и канализация, строили дома, укладывали асфальт на городских улицах... В общем, шла обычная городская жизнь. Концом света Катастрофа не стала. Советский Союз смог пережить и ее... А смогла бы пережить такое капиталистическая Россия? Почему-то Владимир совершенно не сомневался в правильном ответе...

– Не, так мы ничего не узнаем, – когда они уже третий час ходили по городу, окончательно пришел к выводу Владимир. – Только лишнее внимание к себе привлечем.

– Согласен, – кивнул головой Андрей. – Может, газет каких купить?

– А давай, – после недолгого раздумья согласился Владимир.

Денег им дали немного – кто знает, была ли за Камнем реформа 1961 года... А если и была, то была ли она аналогична их миру? А вот самые мелкие деньги, копейки, двушки и трешки, не менялись за все советское время. Ими-то и набрали несколько рублей... Но для начала решили все же провести разведку, посмотреть, как оно все в другом мире-то происходит. Так что для начала зашли в один из небольших магазинчиков с незатейливой надписью 'Продукты'. Сидящая со скучающим видом продавщица подняла было голову на вошедших, но, увидев, что что-то спрашивать они не торопятся, вновь опустила взгляд на, как теперь понял Владимир, газету. Быстро оглядев ассортимент представленного товара, он понял, что особых проблем с продуктами в этом мире, по-видимому, нет. Пусть такого разнообразия, как в магазинах их мира, здесь и не было, но и пустых прилавков, про которые так любят вспоминать либерасты не было тоже. Выбор продуктов был достаточно большой – было даже три вида колбас, на этикетках которых, однако, всюду стояла пометка 'без говядины'.

Однако не успели они еще достать тетку-продавщицу своим, казалось бы, совершенно неуместным любопытством, как в магазин буквально вбежала девчонка лет пятнадцати с портфелем в руках.

– Здравствуйте, теть Наташ! – поздоровавшись с продавщицей, подбежала она к прилавку.

– Здравствуй, Катюш, здравствуй, – отложив в сторону газету, встала со своего места продавщица. – Тебе что же, как обычно?

– Ага, – кивнула в ответ девчонка.

– Ну тогда давай карточки...

Бросив взгляд через плечо покупательницы, Владимир увидел, что та протянула продавщицы желтые картонные карточки с изображением в верхней части коровы и стакана с молоком. И хоть прочесть надпись с такого расстояния было сложновато, но на что эти карточки выдаются – становилось понятно и так. Достав из-под прилавка штамп, продавщица поставила им отметки в карточки, что-то забила в стоявший на столе компьютер, а затем достала из холодильника три бутылки молока. А вот хлеб продала уже без карточек, что Владимир отметил особо. С хлебом тут проблем явно нет. А вот молоко – дефицит... Как и мясо, судя по колбасе, говядина. Хотя и логично... Поголовье крупного рогатого скота восстановить сложнее всего. В общем, ничего удивительного, все вполне обычно. За то хоть увидели, какие в этом мире деньги – с виду они ничем не отличались от монет образца 1961 года из их мира Можно отправляться в дальнейший путь...

Поиск киоска Союзпечати много времени не занял. Ассортимент газет был небольшим, но, вопреки анекдотам, 'Правда' была. Причем, не только этот, но и предыдущий выпуск. Так что, отсыпав рубль мелочью и забрав две газеты, напарники двинулись в обратный путь. Еще не догадываясь, что скоро их начнет разыскивать милиция... Расплатившись за газеты деньгами из своего мира, они не могли и подумать, что такие деньги здесь давно не в ходу. И, несмотря на внешнее сходство, нынешние монеты были уже другими.

Не обратила на это в первый момент внимания и сама продавщица. Лишь когда уже начала было раскладывать монеты по номиналам – что-то вдруг зацепило взгляд. Наконец, взяв в руки монету и повнимательнее ее рассмотрев, она с большим удивлением заметила, что держит в руках самую настоящую 'дореформенку'. Монету, вышедшую из обращения еще до ее рождения. С пятнадцатью вместо восьми лентами на гербе... Наконец, рассмотрев и остальные деньги странных покупателей, она с еще большим удивлением поняла, что здесь была одна 'дореформенка'... Ни одной современной монеты. Сняв с телефона трубку, продавщица позвонила в милицию и доложила о странном происшествии сначала не поверившему своим ушам дежурному. Какому идиоту могло прийти в голову расплачиваться давно неиспользуемыми деньгами? И, самое главное, зачем? Даже фальшивомонетчики, появись вдруг у них такая возможность, стали бы штамповать современные деньги, а не музейные экспонаты времен до Долгой зимы...

***

Лейтенант милиции Максимов с не проходящим удивлением рассматривал разложенные на столе монеты – и все дальше терялся в догадках. И на то было сразу несколько причин...

Во-первых, он совершенно не понимал поведения преступников. Пытаться сбыть в киоске давно выведенные из обращения древние монеты... Зачем? Это ведь любой продавец определит! Рисковать попасться ради того, чтобы купить парочку газет? Даже если б кто и захотел делать фальшивку – он бы предпочел подделывать современные монеты, на которые никто не обратит внимания. Банально никто и задумываться не будет, что монета может быть фальшивой. Так что если суметь достаточно качественно штамп повторить, то никаких проблем со сбытом не будет... Так в чем смысл пытаться сбыть дореформенку? Клад нашли и сдавать не хотят? А покупка в киоске была проверкой – заметят или нет? Тогда надо срочно давать ориентировку по всем торговым предприятиям, чтобы уделили особое внимание проверке монет на предмет их дореформенного происхождения. Что он, на всякий случай, и сделал.

Однако очень вскоре выплыло и второе – что вмиг разбило в пыль все предыдущие логические построения. Рассматривая одну из монет, лейтенант внезапно обратил внимание на год ее выпуска. 1 копейка 1969 года... Третьего года Долгой зимы. Дата, которой попросту не могло быть. Ведь каждому школьнику известно, что во время Долгой зимы денежное обращение было полностью прекращено, ни о какой эмиссии денег в то время не могло быть и речи. И было возобновлено лишь после денежной реформы 1971 года...

Однако даже этого оказалось мало... Перевернув еще несколько монет и посмотрев на даты выпуска, лейтенант Максимов почувствовал, что у него на голове начинают становиться дыбом волосы. 1968, 1974, 1975 и даже 1984 годы... Даты, которых просто не могло быть. Но они были. И если самому факту появления дореформенных денег еще можно было придумать какое-то логическое объяснение, то объяснить столь странные даты выпуска на монетах он был уже не в состоянии... Зачем подделывать несуществующие монеты? Зачем, в конце концов, пытаться расплачиваться ими? Понимая, что чем дальше – тем меньше он понимает, лейтенант встряхнул головой, одним движением сгреб в кулак половину монет со стола и двинулся на доклад к начальству...

***

Вчерашняя передача, как оказалось, вызвала в обществе настоящую цепную реакцию! Ее обсуждали буквально везде. Утром на остановке трамвая, в забитом битком вагоне, на проходной и в цехах завода. Еще бы! По сути, это был первый раз, когда климатологи наконец-то дали более-менее конкретный прогноз по окончанию глобального похолодания. Пусть названные сроки и были весьма приблизительными, пусть даже по словам ученых требуются дополнительные исследования для дальнейшего уточнения информации. Но это была хоть какая-то конкретика! Хотя бы становилось понятно, что в ближайшие десятилетия наступление ледников наконец-то прекратится.

Впрочем, если оно уже сейчас стало больше чем на порядок меньше... Во вчерашней программе даже показали карту, по которой четко было видно скорость продвижения ледников на юг. Территории, где снег и лед так и остались с самой Долгой зимы. Территории, которые ушли под лед за следующее десятилетие. И так далее до современности...

С некоторым удивлением Владимир вспомнил и то, что его недавний попутчик по поезду оказался целым доктором наук... Неожиданно так. Однако как раз он был одним из главных участников передачи, рассказывая о данных последних исследований. И хоть далеко не все из сказанного Владимир понял, но главную суть уловил каждый. Большого похолодания больше не будет. А, значит, больше не будет и никаких масштабных эвакуаций. Не придется бросать все нажитое, уезжая за тридевять земель в более теплые края. Не будет неурожаев и голода. Призрак Долгой зимы отступил на несколько шагов подальше – и оттого в обществе буквально царило всеобщее воодушевление.

Да, давненько климатологи не оглашали таких вот радостных новостей. Все стремились уходить от конкретных прогнозов... И вот вдруг такое сообщение! На этой волне и работать-то было куда веселее – и Владимир даже сам не заметил, как пролетел весь рабочий день... Словно само время вдруг понеслось вперед – наверстывать все то, что было бесполезно упущено, потеряно за предыдущие годы, а хмурый день вдруг стал солнечным...

– Здравствуйте, товарищ Митяшев! – внезапно окликнули Владимира уже на выходе с завода.

Встреча с той самой девушкой из отдела кадров в планы Владимира не входила совершенно. Однако сейчас перед ним стояла именно она. Все то же милое лицо и те же спадающие на плечи русые волосы, та же улыбка и те же зеленые глаза... Только одета уже по-осеннему, в бежевую болоньевую куртку и утепленные брюки, а на голове – легкая вязаная шапка.

– Здравствуйте, товарищ эээ... – только сейчас Владимир вдруг сообразил, что и не знает ее фамилию.

– Солнцева, – улыбнулась девушка. – Или можете просто по имени... Меня Тоней зовут.

– Ну тогда и вы зовите меня по имени, – смутился Владимир.

– Хорошо, – улыбнулась девушка.

И снова эта милая улыбка, за которую можно было б отдать все. Да что он, влюбился что ли? Вроде давно взрослый мужик, успел и жениться, и развестись, а тут смотрит на девушку как пацан-школьник на одноклассницу. И ведь и не знает ее фактически! Или это спермотоксикоз на фоне долгого воздержания так действует? Да не должно бы, вроде. Тогда он бы в первую очередь смотрел в сторону более доступных 'объектов'... С кем можно было б связаться без лишних обязательств. А ведь встреча-то их явно не случайна, хоть со стороны и выглядит таковой...

– Я тут спросить хотела... – вдруг смутилась своего порыва, продолжила девушка. – Вы ж смотрели вчерашнюю передачу?

– Смотрел, – согласился Владимир.

Впрочем, если бы даже и не смотрел – за прошедшее время уже узнал бы все из разговоров людей.

– Неужели это все правда? Что скоро все закончится?

– Ну как скоро – сложно сказать. Это уж к климатологам вопрос. Но что закончится уже на нашем веку – это теперь уж точно...

– И это самое главное! Помните ведь, что нам раньше говорили. Что неизвестно, что дальше будет. Наступает ледниковый период – и никто не мог ничего спрогнозировать. Ни когда же все это закончится, ни куда дойдет в конечном счете ледник... Может скоро, а, может, и через тысячу лет. Может до Вологды, может и до Москвы, а может и вовсе до Саратова...

– Знаю, – согласился Владимир.

– Ну вот. А теперь мы знаем, что этого уже точно не будет! Что все закончится уже на нашем веку.

Ну да, появилась наконец-то хоть относительная, но уверенность в будущем... Надежд на то, что осталось недолго. Вот только, в этом Владимир признался себе честно, вряд ли хоть кто-то из ныне живущих на свете дождется, когда же наконец отступят ледники от тех же Мурманска или Норильска, Тикси или Иультина... А поскольку он привык говорить то, что думает, то и об этом он честно сказал девушке. Обманывать ее, приукрашая реальность, он посчитал бесчестным. Как, впрочем, и кого-либо другого.

– Согласна, – несмотря на некоторое огорчение, Тоня после недолгих раздумий признала правоту его позиции. – Обидно... Но наши дети, может быть, уже увидят то время.

– Возможно, – согласился Владимир.

Однако следующий ее вопрос оказался для Владимира и вовсе полной неожиданностью и на какой-то миг даже вогнал в ступор.

– А расскажите мне про север? Вы же работали там?

– А зачем? – удивился Владимир.

– Мой дед когда-то жил под Мурманском, – улыбнулась девушка. – Он ведь на флоте тогда служил, на военно-морской базе... Подводные лодки ремонтировал. А как Долгая зима началась, и Северный флот расформировали – приехал в Саратов в эвакуацию. Тут у него родственники были. В Саратове он и с бабкой моей познакомился. А в 69-м году у них дочка родилась. Моя мама.

– 'Дети Зимы'? – удивился Владимир.

– Угу. Так уж вышло. Хотя дед и говорил, что не планировали они тогда детей – не до того было. А папа мой на третий день после Катастрофы родился. Накануне Долгой зимы...

Детей в Долгую зиму рождалось очень мало... Впрочем, это и понятно. В условиях беспрерывной борьбы за выживание, когда нет уверенности в завтрашнем дне, у людей как-то не возникает особого желания рожать детей. Тут бы самим-то выжить. Да тем, у кого есть уже дети, их сберечь. И на том-то спасибо... да еще и атмосфера постоянной неуверенности в завтрашнем дне давит... Целое десятилетие в итоге ознаменовалось настоящим провалом в рождаемости. Детей родилось на порядок меньше обычного. В школах даже где в прошлые годы было по три-четыре класса по тридцать-сорок человек – там набиралось хорошо если по одному классу по десять-пятнадцать человек, чье рождение пришлось на Долгую зиму. А то и меньше. Мало их очень было – тех, кого почти официально стали называть 'Детьми Зимы' или даже 'Детьми Снегов'... Разве что первый год еще можно было считать исключением. По вполне понятным причинам... Но в целом ситуация начала выправляться лишь спустя десятилетие.

– Понятно. А ведь мои-то родители и вовсе из эвакуированных... Из Челябинской области сюда приехали. Правда, они еще детьми тогда были.

– Ну так вы старше меня, – улыбнулась девушка. – Ну так расскажите?

– А давай!

За разговором они дошли и до трамвайной остановки – и даже не заметили, как ушли сначала 'семерка' Владимира, а затем и 'восьмерка' Тони.

– Может, пройдемся куда? Что на остановке торчать... – вдруг спросила девушка. – Я тут вон около депо живу, тут и пешком недалеко.

И они пошли параллельно линии трамвая в сторону железной дороги. И Владимир рассказывал девушке про север. Про полярные день и полярную ночь, про северные сияния, про снежную пургу и пятидесятиградусные морозы... Про заброшенные города – и про тех людей, кто, не смотря ни на что, остался в родных городах и поселках. Не променял свою суровую родину на теплый юг. Вспоминал различные забавные истории из своей работы, и девушка звонко смеялась. Иногда уточняла некоторые заинтересовавшие ее моменты. Как-то незаметно и 'на ты' перешли... Расставались около Сталинского трамвайного депо. В отличие от Владимира, Тоня жила в частном доме буквально в двух шагах от депо.

– Давай... дружить? – уже расставаясь, спросила девушка.

Дружить... Владимир-то догадывался, какое слово она так и не решилась произнести. Вот только нужны ли ему эти отношения? Да, девушка ему очень нравилась. Вот только... Не выйдет ли так, что, пойдя на поводу у чувств, он лишь испортит жизнь и себе, и ей? В конце концов, даже по возрасту она ведь ему пусть не в дочери, но уж в очень младшие сестры годится точно...

– Посмотрим... – уклончиво ответил Владимир и постарался поскорее ретироваться.

Мысленно он уже обругал себя за то, что пошел работать именно в это место. Ведь волей-неволей им все равно еще не раз придется встречаться, как-то общаться... Блин, да что она в нем нашла-то?