Текст книги ""Фантастика 2025-198". Компиляция. Книги1-18 (СИ)"

Автор книги: Игорь Семенов

В корпусе корабля зияла дыра – небольшая, круглая, с неровными краями.

– И как так вышло? – со смехом спросил Ар'Тур. – Не иначе, как кулаком?

– Ну да… Чем еще?! – с легким стыдом вздохнул Мер'Эдит. – На спор.

Ар'Тур развеселился еще больше:

– И кто тебя взял на слабо?!

– Я был на Дениане, – начал рассказывать младший брат.

– Аааа… Тогда все понятно! – улыбнулся Ар'Тур. Дениан, населенный человеческой расой, славился тем, что там подавали самый ядреный в Союзе веселящий напиток. На Древних этот напиток не действовал, как не действовали никакие яды, одурманивающие травы и тому подобное. Но прекрасно действовал на всех остальных…

– В общем, дело было так. Я зашел в бар и заказал себе этот их «вонго». Ясно, что никакого толка, но интересно попробовать, сам понимаешь! Вкус у него, кстати, весьма неплохой.

– Согласен, – улыбнулся Ар'Тур. – И тут к тебе подвалили…?

– Нет, я сам подвалил, – снова вздохнул Мер'Эдит. – Рядом сидели трое местных и просчитывали на инфоблоке свой экономический проект. Я прислушался и понял, что не могу удержаться – очень уж медленно и бестолково они это делали… Подошел к ним, представился, предложил помощь. И рассчитал за минуту.

– А они что? – расхохотался Ар'Тур.

– У них отвисли челюсти. Потом они посмеялись и начали аплодировать. И вдруг один из них – он выпил больше всех вонго – говорит: врешь ты, что Древний, что сын Б'Райтона. Ты просто умный парень с Коралии! Чем докажешь, что ты тот самый Мер'Эдит?! А остальные двое начали вместе с ним хохотать…

– Надо было извиниться за то, что побеспокоил, и уйти! – назидательно сказал Ар'Тур.

– Понимаю… Но мне и верно стало интересно, как я могу доказать, что я – это я. Говорю им: смотрите, Древние могут ходить в другие миры, поэтому я сейчас исчезну, а потом вернусь, и так докажу.

– И?

– Сходил на полминутки в один мир, вернулся. Некоторые посетители бара заметили, как я исчез, а потом появился, начали кивать, здороваться, передавать приветы тебе и отцу… В общем, все как всегда. А эти трое не унимаются! Фокус, говорят, иллюзия! Давай еще что-нибудь! Я говорю: «А что вы хотите?» Они: «А вот считается, что вы, Древние, не только быстро соображаете, но и сильны, как двадцать пять куарини! Сделай что-нибудь такое, чтобы мы убедились в твоей силе!» И мы с ними стали искать вокруг особо прочные предметы…

Теперь Ар'Тур хохотал в голос. Пожалуй, младший брат переплюнул даже его самого по части смешных и нелепых юношеских «подвигов».

– И конечно, не нашли ничего лучше, как испортить твой собственный корабль?

– Да, решили, что его корпус – самое прочное из всего, что есть в этом городе. Вышли на улицу. И я ударил.

– И что дальше?

– А что дальше!? – теперь уже и сам Мер'Эдит хохотал, заразившись весельем брата.

– Дальше они минут пять стояли с раскрытыми ртами… А потом начали извиняться, хлопать по плечу, передавать привет и благодарности… И позвали меня выпить с ними еще вонго!

– Вот так, – улыбнулся Ар'Тур, – интеллект, другие миры – это все ладно! Некоторых убеждает только грубая сила! Чем все закончилось-то?

– Еще часа два мы с ними пили вонго и разговаривали. А потом они один за другим повалились на стол. Я расплатился за всех и отправил их по домам на местной развозке…

– Молодец, что позаботился, – похвалил Ар'Тур и продолжил решительным строгим голосом. – В общем, как хочешь Мер'Эдит, а дыру надо заделать. Сам и почини, раз сам испортил.

– Сам? Я понятия не имею, как это делается!

– Ты маленький, что ли?! – с откровенной подначкой в голосе спросил Ар'Тур. – Разберись как строят корабли, как делают корпус, как его можно залатать… В общем, поработай своим древним мозгом! Очень полезное занятие, куда полезнее, чем бить кулаком в государственное имущество!

– А я думал, ты мне поможешь… – протянул Мер'Эдит, – научишь заодно! Ты ведь все знаешь о космических кораблях – тебе раз плюнуть!

– Нет уж, Мер'Эдит! – Ар'Туру по-прежнему было смешно, и он с трудом изображал в голосе строгие нотки. – Сам сломал, сам и чини! Или сдай в службу…

– Не хочу светиться. Ясно же, что это от кулака Древнего. Что еще может пробить корпус коралийского корабля? Ладно, спрошу у К'Рона, может он не такой принципиальный, как ты. Или сам разберусь…

– Вот, давай, – улыбнулся ему Ар'Тур. – Самостоятельное нахождение решения – первый шаг к победе!

Ар'Тур еще долго веселился, вспоминая «подвиг» Мер'Эдита. Братишка, конечно, отличился! Сам Ар'Тур в его возрасте – Мер'Эдиту исполнилось тридцать шесть – был уже взрослее, сознательнее, не позволял себе подобных выходок. Но это и понятно. Ар'Тур был самым старшим сыном Б'Райтона, на которого возлагалось много надежд.

Ар'Туру недавно исполнилось пятьдесят лет, уже не ребенок, но еще и не взрослый, по меркам Древних. Но в мире теперь не было Древних, которые могли бы снисходительно улыбаться его юности. В Союзе он считался взрослым молодым человеком. Второму сыну Б'Райтона, К'Рону, было сорок два, третьим был Мер'Эдит, четвертому – Ар'Дэйну – тридцать. Самым младшим ребенком Б'Райтона и Соны была долгожданная дочка, Ис'Абель, которой исполнилось двадцать семь.

Младшие братья и сестра занимались кто чем хотел, к чему располагали их личные склонности. К'Рон проектировал и конструировал космическую технику, Мер'Эдит учился дипломатии и экономике в свободное от «подвигов» время. А вот Ар'Дэйн, совсем еще ребенок, видимо, нашел свое призвание раз и навсегда. Он был художником, причем достаточно талантливым, даже если учесть молниеносную обучаемость и другие способности Древних. Ис'Абель училась чему придется, кидалась из одной области в другую. В последнее время ей пришло в голову освоить экстремальное пилотирование военных кораблей, чем она и занялась. Мать, Сона, волновалась за дочку и просила Ар'Тура присмотреть за ней. Ар'Тур успокаивал: ну что может случиться с Древней в таком легком деле! Но пару раз, на всякий случай, провел сестре тренировку, чтобы собственноручно привить навыки и обучить технике безопасности. Суть техники безопасности сводилась к тому, чтобы в критической ситуации не дожидаться взрыва корабля, а уйти в другой мир. Несколько раз и самому Ар'Туру приходилось так делать

Когда-то в ранней юности он выучился на пилота. Способности Древнего и собственная склонность сделали его одним из лучших асов пяти галактик. Не будь других дел, он бы еще много лет занимался экстремальным пилотированием, обучал новичков и занимал первые места в гонках. Но Ар'Тур был «наследником престола». Рано или поздно Б'Райтону надоест заниматься Союзом и Коралией. Может быть, он захочет уйти на отдых в какой-нибудь симпатичный мир, может быть, останется жить на Коралии… В общем, когда Б'Райтону надоест, его место займет Ар'Тур, как старший сын. Поэтому Ар'Туру надо было много что освоить. По сути, ему надо было обучиться всему на свете. Узнать все грани жизни Союза, разобраться во всех областях управления…

Поэтому он с легкой грустью отпустил свою легкомысленную пилотскую юность и приступил к изучению политики, дипломатии, социологии, экономики, военного дела, космических и бытовых технологий, и путей их развития… Этот список можно было продолжать очень долго, потому что он сунул нос даже в медицину и систему здравоохранения, ядерную физику и принципы конструирования псевдочерных дыр, иными словами, везде… В итоге к своим пятидесяти годам Ар'Тур числился заместителем Б'Райтона по чрезвычайным ситуациям, экономическим вопросам, политическим вопросам, по чему-то еще… Иногда Ар'Тур сам забывал, в какой еще области он замещает отца, так много их было, и такой широкий диапазон задач охватывала его деятельность.

А по сути, он просто выполнял всю выездную работу по руководству Союзом. Где-то произошла авария, и местные жители просят помощи союзных ведомств – разбираться летит Ар'Тур. Организует работу местных ведомств, привлекает союзные. Две планеты не поделили астероид с полезными ископаемыми – кто еще поможет восстановить отношения и поделить ресурсы, если не Ар'Тур? Необходимо урегулировать сложные экономические вопросы прямо на месте – и снова Б'Райтон отправляет старшего сына все уладить. А главное, у Ар'Тура все получилось! Его кипучая энергия сделала его незаменимым. Наверное, отец хочет натаскать меня по полной, во всех областях, думал Ар'Тур. И был рад этому. Ему нравились мифы про Хранителей Вселенной, ему хотелось хранить. Вот он и хранил Союз, летал по нему, решал разные задачи …

Но у всего была обратная сторона. Иногда работа бывала скучной. Сейчас, спустя неделю после Мер'Эдитовой выходки, он заканчивал рассматривать экономические проекты на планете Онтереале. Бесконечный перечень товаров и услуг, которыми Онтереале собирался обмениваться с другими Союзными планетами, мельтешил перед глазами и надоел до невозможности. Онтереале только что вступил в Союз, став его шестьдесят второй планетой. Теперь надо было решить множество организационных вопросов. По большей части они касались экономики и были невыносимо скучны.

Уфф… Наконец с нудятиной было покончено. Ар'Тур задумался о том, чтобы развеяться и отдохнуть. Вообще-то лучше всего быстро, пока в Союзе что-нибудь не случилось, уйти в один милый мир. Там, в курортном городке, где темные и теплые ночи, где плещется море с двумя лунными дорожками и стрекочут жучки в траве, ждет его кудрявая красотка с тремя томными глазами… Ар'Тур вспомнил девушку, с которой недавно провел время и вздохнул в предвкушении. Девица была изумительная. Ар'Туру неизменно нравились блондинки с шикарными формами, а эта красотка была еще и немыслимо страстной, чувственной и спокойно выдержала постельный марафон Древнего. Ар'Тур уже собрался шагнуть в другой мир, но в этот момент у него на плече просигналил инфоблок. Вздохнув, Ар'Тур взял его в руку, визуализационный туман вылетел из блока тонкими нитями и молниеносно скрутился в лицо отца. Б'Райтон выглядел озабоченным и расстроенным.

– Ты закончил? – спросил он.

– Да, все готово. Как раз собирался немного отдохнуть, – ответил Ар'Тур. И понял, что отдых сорвался. Бедная красотка, она будет ждать зря… Надо потом удивить ее чем-нибудь приятным, может быть, подарком из другого мира. И дать много ласки, сладкой, долгой, глубокой, чтобы забыла обо всем. Ар'Тур огорченно вздохнул. По лицу отца было ясно, что произошла катастрофа. А с катастрофами в Союзе обычно разбирался Ар'Тур.

– Немедленно вылетай на Коралию. У нас семейный совет. Почти все уже в сборе.

– А без меня никак? – попытал счастья Ар'Тур. – Что случилось?

– Снаряд смерти ударил в живую планету. Подробности при встрече. Срочно вылетай, Ар'Тур, ты очень нужен!

– Ничего себе! – ошарашено ответил Ар'Тур. – Сейчас буду!

До Коралии было меньше часа. На его корабле разгон перед выходом в подространство занимал не более пятнадцати минут. Новейшая разработка, такие корабли использовались только военными и службами спасения. Остальные довольствовались разгоном в течение часа, что, на самом деле, намного безопаснее для здоровья.

Ар'Тур быстрым шагом пробежал к кораблю, взлетел над снежными шапками Онтереале и вышел на разгон. Все это время какая-то не очень сознательная его часть продолжала сожалеть о несостоявшемся свидании с белокурой красавицей.

Добравшись, Ар'Тур полубегом бросился к Белому Замку. Он часто делал все на бегу, еще быстрее, чем располагала хорошая скорость реакции Древних. Быстрее, но не менее качественно и эффективно. По пути он два раза поменял элеоу и примчался в гостиную Б'Райтона, где обычно собиралась семья.

За круглым столом уже сидели четверо остальных детей Б'Райтона, сам глава Союза и, к удивлению Ар'Тура – вовсе не спасатели, – а глава ведомства «Служба психологической помощи и социальной адаптации» Э'Дорн, коралиец в возрасте от ста пятидесяти до двухсот лет.

Ар'Тур поздоровался с отцом, Э'Дорном и братьями обычным знаком приветствия – легким прикосновением к плечу. Любимую сестренку он извлек из-за стола и расцеловал в обе щеки. Ар'Тур любил Ис'Абель больше, чем всех своих братьев, и сестра отвечала ему взаимностью.

Б'Райтон дождался, когда закончатся приветствия, переглянулся с Э'Дорном и начал:

– Я уже рассказал каждому из вас, что произошло. Подробностей события почти нет: планета МО728 из галактики Океан погибла от снаряда смерти. Как вы знаете, эффективных систем спасения, когда катастрофа развивается так быстро, еще не создано.

– Страшная трагедия. Надо всерьез заняться этими снарядами. И я сожалею, что не участвовал в операции, – дипломатично сказал Ар'Тур. – Но мы ведь собрались не для того, чтобы обсудить несовершенство «Голоса жизни»?

– Не для этого, – грустно улыбнулся Б'Райтон. – Есть нюанс, о котором вы еще не знаете. В последний момент одной из наших групп удалось спасти пять живых существ…Это люди, между прочим.

– Всего пять? – удивился К'Рон. – Но зачем тогда их спасли? Насколько я знаю, это считается нецелесообразным. Все равно эта ветвь угаснет. В лучшем случае ассимилирует с кем-нибудь из союзных рас. Какой смысл? К тому же, да, люди, я понимаю, жалко… Но они же дикари! Что с ними теперь делать?!

– Как можно так говорить?! – Ис'Абель обернулась к нему. – Неужели тебе не стыдно? Хорошо, что спасли!

– Да, это не принято, – подтвердил Б'Райтон. – Но я заранее отдал приказ спасти любого, даже если это будет одно единственное живое существо. Из милосердия, К'Рон… Слышал о таком? – Отец обернулся к своему второму сыну.

– Да, конечно, если ты считаешь, что так надо… – видимо, К'Рону стало стыдно. Темноволосый и кареглазый, он был крепким коренастым парнем. Темные брови низко нависали над глазами и придавали его почти квадратному лицу выражение некоторой угрюмости и мрачности. Характер у К'Рона был под стать внешности. Словно в противовес открытому Ар'Туру, второй сын главы Союза был весьма замкнутым, скептичным и склонным к критике.

– К тому же этих людей сложно назвать дикарями. Уверенная предкосмическая эра. По словам спасателей, их не очень удивила возможность межзвездных перелетов, кресла на силовой подушке и прочее. И я разговаривал с ними, думаю, адаптация возможна.

– Это совсем молодые люди, почти дети, психика у них гибкая, скорее всего, смогут перестроиться, – подтвердил Э'Дорн. – И, судя по всему, не только гибкая, но и на редкость крепкая. Никто не впал в кому или апатию, например.

– Так что вы собираетесь с ними делать? – спросил Мер'Эдит.

– Э'Дорн и специалисты из его службы разработали программу адаптации, сказал Б'Райтон. Сейчас он расскажет.

– Это очень сложная ситуация, – начал Э'Дорн. – Потери подобного уровня могут быть смертельны. На самом деле мы не можем дать стопроцентный прогноз, сохранят ли они психическое здоровье после пережитого. Потому что такого не случалось более тысячи лет. У нас просто нет информации о подобных случаях. Сейчас у них шок, длительные психологические процессы еще не заработали …И мы пришли к выводу, что целесообразно использовать метагипноз. Это позволит быстро сообщить им информацию, необходимую для адаптации в нашем обществе. Язык, основные бытовые технологии, социальное устройство – в первую очередь. Затем научные данные в пределах школьных курсов. Быстрое получение знаний поможет им лучше ориентироваться в той реальности, где они оказались и уменьшить шок от жизни в новом месте. Метагипноз займет их разум усвоением научной информации, останется меньше времени думать о травме. Кроме того, он раскрутит механизм обработки и принятия информации в подсознании. И – по нашей версии – это поможет «заодно» переработать и известие о гибели планеты. Разумеется, предполагаются и регулярные сеансы психотерапии.

– Подождите! – сказал Ар'Тур. – А перегрузка разума от метагипноза? Торможение психики и жизненных процессов, когда мозг перегружен?

– Если они будут больше спать и медленнее двигаться, будет только лучше, – заметил Э'Дорн. – Скорее всего, в ближайшее время их ожидают проблемы со сном. Так что некоторое торможение только поможет.

– А еще мы хотели бы включить в эту программу вас. Если вы согласитесь помочь, – сказал Б'Райтон.

– Нас? – удивился Мер'Эдит. – Но мы-то тут при чем? Никто из нас ни психолог, ни социолог…

– Понимаешь, Мер'Эдит, – улыбнулся ему отец, – как раз тут специалисты и не нужны. Здесь нужна естественность. Мы хотим, чтобы вы с ними подружились. Как молодежь с молодежью.

– Но они же дикари! Я ума не приложу, о чем с ними разговаривать, – сказал К'Рон.

– Тебе не интересно, так без тебя справимся! – сказала ему Ис'Абель. Они с К'Роном нередко ссорились.

– Дети, тихо! – улыбнулся Б'Райтон. – Ваше поведение лишний раз доказывает, что никаких особых барьеров между вами и этими «землянами», как они себя называют – не будет. Поверьте мне, люди всегда и везде люди. На этой планете, на других планетах, в этом мире, в других мирах. Да и не только люди, все живые существа мыслят куда более однообразно, чем вам кажется. А уж молодежь одинакова везде и всегда! Вы найдете, о чем говорить с этими ребятами. Показывайте им планету, возите на озера, знакомьте с друзьями, водите на танцы… В общем, делайте с ними все то, что делаете с друзьями. Это поможет им продолжить ту жизнь, что они вели на своей планете. Посмотрите на них, это совсем молодые ребята.

Б'Райтон включил визуализационную установку, голубоватый туман наполнил пространство над столом, и в нем появилось изображение пятерых молодых людей, кружком устроившихся в просторной комнате. Было видно, что время от времени они переговариваются, меняются позы. По большей части эти позы были напряженными, в фигурах чувствовался надрыв.

– Бедные… – прошептала Ис'Абель.

Ар'Тур пригляделся. Крепкий шатен с правильными чертами лица махнул рукой перед собой… Худенький брюнет сидит, опустив голову на руки. Парочка – сразу видно, что парочка – светловолосые юноша и девушка – обнялись крепко-крепко, словно прилипли другу к другу. Пробежавший по кругу взгляд Ар'Тура закончил на худой черноволосой девушке. Сидит рядом с шатеном, почти не двигаясь, взгляд перед собой, только указательные пальцы на руках, сложенных на коленях, немного подрагивают. Черные волосы контрастировали с белой кожей, ее внешность привлекала внимание. Взгляд Ар'Тура надолго остановился на ней и в сердце остро, глубоко и неожиданно кольнуло то ли жалостью, то ли болью, то ли тем состраданием, что ранит сильнее собственного горя.

– То есть вы хотите, чтоб мы стали экскурсоводами? – спросил Ар'Тур.

– Именно, – с улыбкой ответил Брайтон, – причем, как образно выражаясь, так и в буквальном смысле…

– Я – за, – сказал Ар'Тур. – Думаю, это интересная задача. Только вот с учетом моей занятости…

– На ближайшие четырнадцать дней я освобожу тебя от любых вылетов, – ответил Б'Райтон. Ар'Тур удивился. Давно он не проводил столько времени на Коралии. Что-то странное. Вероятно, эти ребята – как отец сказал, «земляне» – чем-то очень важны. Да, что-то странное…

– Но, отец, – Ар'Тур сообразил, – почему мы? Разве мало на Коралии обычной молодежи?! Может быть, им лучше дружить с кем-нибудь попроще, чем кучка молодых Древних? Мы все же отличаемся от коралийцев.

– Не так уж вы и отличаетесь, – заметил Б'Райтон. – Не надо сразу демонстрировать свои сверхспособности: исчезать в середине разговора и прочее. А в остальном вы куда больше похожи на обычных коралийцев, да и на этих ребят, чем вам кажется. Мы хотим оставить их здесь, в Белом Замке, потому что частично отвечаем за то, что произошло с их планетой. Ведь разработок в области выявления и ликвидации снарядов смерти давно не велось. Мы думали, что их почти не осталось, и пустили дело на самотек… Так что нам следует оставить этих ребят в центре нашей цивилизации, дать все возможности и хорошие условия.

«Не убедил», – подумал Ар'Тур, но продолжать тему не стал. Он знал, что подобные спорные вопросы лучше выяснять с отцом наедине.

– К тому же здесь нам будет удобнее с ними работать, – заметил Э'Дорн. – Я смогу лично курировать их.

– В общем, мы с Ар'Туром согласны помогать. Можно пойти познакомиться? – спросила бойкая Ис'Абель.

– Я, между прочим, тоже готов! – заявил Мер'Эдит. Вслед за ним к группе желающих присоединился Ар'Дэйн, да и К'Рон со вздохом кивнул.

Б'Райтон переглянулся с Э'Дорном. Во взглядах читалось: все хорошо, все получилось.

– Только не стоит сразу набрасываться на них всей компанией! – улыбнулся Б'Райтон. – Нужна аккуратность и деликатность. Изучите материалы об их планете и конкретно о спасенных, чтобы представлять с кем имеете дело. А потом сходите к ним по очереди или вдвоем, кто особенно сильно хочет познакомиться.

– Я схожу, – сказал Ар'Тур.

– Возьми с собой кого-нибудь … Лучше, наверное, действительно Ис'Абель. С остальными потом познакомишь, – сказал Б'Райтон. – И помните – на сегодня вы обычные люди. Про Древних будет в первом сеансе метагипноза, без этого невозможно понять устройство нашего общества и историю Коралии. Но сегодня не стоит утомлять их подобного рода информацией.

Сыновья ушли. Эл'Троун задумчиво взглянул на дверь, закрывшуюся за Рон'Альдом и вздохнул. Его судьба трогала Правителя больше, чем то, что он предназначил своему младшему сыну. Б'Райтон вырастет и оценит данное ему. А вот Рон'Альд… В памяти Правителя всплыли взрывающиеся корабли и зеленый туман, поглощающий планеты одну за одной. Столетия хаоса, столетия, когда жизнь во Вселенной и все, что создали, чем жили Древние, висело на волоске. Он видел фигуру сына в черном костюме и то непередаваемое выражение его лица, когда он узнал правду… Эл'Троун вздохнул. Иногда ему казалось, что можно было найти другой выход, что он совершил ошибку. Он, Правитель Древних, который тысячелетиями безошибочно рассчитывал и продумывал все.

Память. Древние на забывают ничего. Но Правитель, проживший так долго, в совершенстве умел забывать и вспоминать по собственному желанию. Невозможно постоянно помнить, это слишком большой груз даже для Древнего. Нужно погрузить события в копилку долговременной памяти и по собственному желанию извлекать их оттуда. Неуправляемые воспоминания не посещали его. Но сейчас что-то неуловимо сочилось из бездны. Тонкая нить, которую он не хотел – а может быть и не мог – разорвать. Нить воспоминания, пронизанного горечью, не его собственной, но от этого не менее горькой.

В этот момент он услышал зов. Старая подруга телепатически звала в галерею Древних. Самое место для воспоминаний, подумал Правитель и спустился на первый этаж Белого Замка. Белоснежные стены длинной галереи украшали портреты.

Женских среди них было очень мало, и они всегда притягивали взгляд. Тонкая нить воспоминаний неудержимо тянула его к одному из них. Он остановился. Между изображений двух темноволосых мужчин, одним из которых был его сын, висел портрет девушки с тонкими чертами. Легкие брови разлетались в стороны над светло-зелеными глазами, каштановые волосы с рыжим отливом обрамляли лицо. Она смотрела прямо перед собой, решительно, пронзительно, но во взгляде читался горящий задор и легкое лукавство. Правитель снова вздохнул… С некоторых пор ему виделся в ее взгляде укор, неуловимый и странный. Слишком много эмоций, подумал Правитель, такого давно не было. Наверное, даже его пробивает ностальгия, грядущее чувство расставания.

– Мы здесь, – услышал он телепатическую фразу и повернулся к дальнему концу галереи. Там была Ор'Лайт, высокая Древняя с волнистыми светлыми волосами, мягкими голубыми глазами и идеальной фигурой. Рядом с ней, взяв ее за руку, стоял довольно молодой древний – Ир'Тео. Он был моложе спутницы более чем на три тысячи коралийских лет, но уже несколько столетий они были вместе. Эл'Троун ценил эту пару. Во время войны погибло много Древних, а Ор'Лайт и ее избранник пополнили их ряды тремя сыновьями.

Быстрым шагом он подошел к ним.

– Ты хотела поговорить со мной, Ор'Лайт, – сказал он.

Красавица улыбнулась:

– Да, Правитель. Я хочу попросить тебя. Мы хотим, чтобы ты одобрил наш брак.

Эл'Троун пристально посмотрел на нее:

– Ты знаешь, я больше не одобряю браки, – твердо сказал он.

– Я знаю, – кивнула Ор'Лайт. – Но я прошу тебя. Я не ошибусь. Я уже была одобренной женой и знаю, что значит этот выбор. Мы не стали бы просить, если б не были уверены. Ты знаешь мою жизнь, Эл'Троун, ты знаешь, что значит для меня Одобренный брак. И я прошу тебя. Потому что, прежде чем мы навсегда уйдем, я снова хочу стать одобренной женой своего любимого человека.

И вдруг Эл'Троун улыбнулся. Видимо что-то действительно изменилось в нем. Он словно ожил внутри. И эта нить памяти… Когда он смотрел на счастливую уверенную пару Древних, нить становилась светлее, горечь рассасывалась…

– Хорошо, – сказал он. – Ор'Лайт из Рода Орсэ и Ир'Тео из Рода Беони я одобряю ваш брак. Отныне вы одно целое, и никто, даже я, не может расторгнуть ваш союз.

Ор'Лайт и Ир'Тео поклонились своему Правителю. Внутренним взором он увидел, что их окутало светло-голубое облако, растеклось по ним, пропитало каждую клеточку их тел. Слово Правителя по-прежнему было крепко.

* * *

Земляне сидели в гостиной. Стены приятных пастельных тонов, удобные кресла и небольшой круглый стол. Обычная мебель на ножках, видимо, чтобы было привычнее. Пять дверей вели из гостиной в отдельные комнаты, но ребята не спешили расходиться. Остаться одному означало сойти с ума. Они изредка переговаривались, кидали фразы о том, что вроде бы здесь неплохо, что Б'Райтон вроде не дурак… Говорить о Земле пока не решались. Да и вообще говорить было сложно. Нервная вздернутость сменилась отупением чувств, и оно раздавливало, размазывало, заставляло взгляд уткнуться в одну точку и застыть. Заставляло замолчать и уйти в себя от происходящего. Но все же вместе было лучше.

В какой-то момент им казалось, что они вообще ничего не чувствуют и не думают. Потому что осознать произошедшее было невозможно. Где-то на границе бесчувствия тонкой ниточкой сочилось ощущение полной нереальности происходящего. И еще более тонкой струной позванивало невероятное, непереносимое осознание, что все их близкие, все, кого они любили – мертвы, навсегда и бесповоротно. Часть сознания отказывалась признавать правду. Другая его часть, уже признавшая – отказывалась ее оценить. Потому что оценить – означало осознать, что, то, чего не могло быть никогда, – произошло. Хуже любого кошмарного сна и нереальнее любой фантастической истории.

Конечно, разговор с Б'Райтоном помог, создал ощущение безопасности, дал понимание. Но оно еще не заняло четкого места в их картине мира. К тому же каждый из землян чувствовал, что за этим отупением прячется потеря, которая пока не могла пробиться наружу. А если остаться одному – она может прорваться, ударить волной и снести все твое существо. А еще остаться одному было страшно.

Тем не менее, говорить было надо. Надо было оценить ситуацию, понять, что делать дальше, возможно – принять решение. Если нет – то оставалось лечь и умереть. Может быть, кто-то из них так бы и сделал, если бы не чувство самосохранения. И присутствие других.

Первым очередное зависшее молчание нарушил Дух:

– В общем, все это оказалось правдой. Мы – последние, – сказал он и замолчал.

Анька в испуге уставилась на него:

– Вот не надо об этом! И так пустота за спиной… – со слезами на глазах попросила она.

– Хорошо, – Дух бросил на нее внимательный взгляд. – Давайте решим, что нам делать. Есть варианты?

– Я знаю, что делать… – тихо сказала Анька. – Давайте перетащим сюда кровати из комнат. И будем спать все вместе. Я не могу спать одна… И вдвоем тоже страшно.

– Я тоже, – признался Карасев. – Давайте перетащим.

Андрей встал, махнул Ваньке и направился к одной из дверей.

– Да нет, я не об этом! – Дух тоже встал. – Что нам во-о-обще делать теперь?!

Карине показалось, что сейчас друга накроет истерикой, столько отчаянья звучало в его голосе. Снова повисло молчание.

– Я думаю, нам надо выжить, – тихо, но уверенно сказала Карина. Говорить было сложно. Каждое слово приходилось буквально выдавливать из себя. Собственный голос звучал словно издалека, отдельно от нее.

– В смысле? – удивленно посмотрел на нее Андрей.

– Я имею в виду, не физически выжить… – пояснила Карина. Господи, как же сложно выражать свои мысли, как сложно вообще что-то произносить! – Физически нам здесь ничего не угрожает, или так кажется. Мы должны выжить морально. Дух правильно сказал – мы последние…. Извини, Анька… А значит, мы должны выжить, сохранить себя. Не сойти с ума, остаться нормальными людьми. Чтобы что-то осталось от Земли. Хоть что-то… Это наш долг перед всеми, кто…

Она почувствовала, что сейчас заплачет и замолчала. Но заплакала Анька. Карина тоже хотела бы, но глаза оставались сухими. Все, что сидело внутри нее, словно упиралось в невидимую стену, не способное выйти наружу. Потому что плачут от боли, пронеслось у нее в голове. А больно – это когда ударился, или когда обидели. Больно, когда бросил любимый или предала подруга. Больно, когда умер один близкий человек. А так… Так – это не больно, это страшнее и сильнее боли.

– Да! – неожиданно твердо сказал Дух. – Мы должны сохранить Землю в себе! Я понял, если мы выжили – значит мы зачем-то нужны! Мы избраны для чего-то!

Все в изумлении посмотрели на него. В голосе друга звучала разве что не радость. Вот теперь у него начнется «медовый месяц», отрешенно подумала Карина. Он будет радоваться, что выжил, будет строить планы, будет думать, что теперь он избранный и его путь усеян розами и славой. До тех пор, пока он не осознает, что он просто песчинка в незнакомом чужом мире. Они не избранные, скорее, они проклятые. Те, кому не дали уйти со всеми.

– Я не думаю, что мы местные Нео, – с укоризной глядя на него сказал Карасев. – И уж точно ничем не лучше других… Но Карина права, остались мы, и выживать нам. Как-то так. А значит…

– Значит, давайте разузнаем побольше про это место, – перебил его Дух. – А то, знаете, может, Землю они сами грохнули, а нас оставили для каких-нибудь экспериментов… Да хоть по психологии! Вон у них тут это дело судя по всему хорошо поставлено! И метагипноз еще какой-то… Может, это эксперименты над людьми!

Остальных землян передернуло.

– Я не думаю, что они хотят ставить на нас эксперименты. Они действительно хотят помочь нам, – спокойно сказала Карина. Она хорошо знала Духа. Самое лучшее сейчас в отношении него – это просто спокойствие. И рассудительность. – Давайте ориентироваться по ситуации.

– Ага. Будем делать, что они говорят. И под шумок узнаем, что здесь да как… – более спокойно сказал Дух. Но добавил: