Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 286 (всего у книги 331 страниц)

Глава 15

В купе Филиппа было не протолкнуться. Для него наступил великий день: он уезжал в Гарвард, – и проводить его пришла целая толпа. Здесь, естественно, были все Уинфилды, и Шейла, и миссис Барнс, и приятели Филиппа, и двое его любимых учителей из школы, Бен пришел тоже.

– Не забывай писать, ладно? – Эдвина, как мамаша-наседка, шепотом поинтересовалась, спрятал ли он деньги в ремень – особый ремень с карманом, который она дала ему накануне. – Вернешься совсем другим человеком. Вот увидишь большой мир и на нас потом посмотришь другими глазами. Мы, пожалуй, покажемся тебе такими незначительными и даже отсталыми. Но все равно мы – твоя семья, не забывай об этом. А мы все будем ужасно по тебе скучать. – Эдвина дала себе зарок не плакать, чтобы не огорчать брата. Ему нужны новые возможности, он имеет на них право – как их отец и как до него дед.

– Удачи, сынок. – Бен пожал руку Филиппу.

– Поезд отправляется, – возвестил кондуктор, и Эдвина почувствовала, как болезненно заныло сердце.

Вот Филипп прощается с друзьями, вот жмет на прощание руки учителям, вот поворачивается, чтобы поцеловать детей, сказать им несколько слов.

– Веди себя хорошо, – торжественно сказал он Фанни. – Будь хорошей девочкой и слушайся Эдвину.

– Буду, – серьезно ответила малышка, и две огромных слезы покатились по ее щекам. Больше года брат был для нее скорее отцом, чем старшим братом. – А ты возвращайся поскорее…

Поцеловав сестренку, Филипп обернулся к Алексис. Слова ему были не нужны. Он и без слов знал, как любит его сестра, этот маленький ангел, который бесшумно вплывал в его комнату с печеньем и молоком, когда он допоздна засиживался над книгами. Она делилась с ним всем, что было в ее жизни, просто потому, что очень любила.

– Береги себя, Лекси. Скоро вернусь, обещаю…

Все понимали, что для бедной Алексис его обещания ничего не значат. Она до сих пор тайком поднималась в комнаты родителей, будто ждала их там увидеть. Боль утраты была в ней так сильна, словно все случилось только вчера. И вот теперь новый удар – уезжает Филипп! Эдвина боялась, что девочка будет страдать сильнее, чем любой из них.

– А ты, медвежонок Тедди, будь хорошим мальчиком и не ешь слишком много конфет!

Потом он хлопнул по плечу Джорджа:

– Выметайся-ка отсюда, гадкий ребенок!

Раздался гудок паровоза, и вся компания с шумом и гвалтом поспешила к выходу. Эдвина едва успела напоследок обнять брата. В его глазах стояли слезы, и она лишь кивнула, не в силах говорить.

Бен обнял ее за плечи, чтобы успокоить, поддержать, а поезд тем временем набирал ход. Они смотрели, как Филипп долго махал из окна носовым платком. Фанни и Алексис плакали всю дорогу до дома, разрывая сердце Эдвине. Они так и не научились переносить горе и не чувствовать боль. Отъезд Филиппа опечалил всех.

И дом без Филиппа стал пустым. Бен попрощался с ними и поехал к себе, а Эдвина повела детей в ставшие вдруг неуютными комнаты. Трудно было представить себе, как они станут жить без Филиппа.

Вечером Фанни помогла Эдвине накрыть на стол. Алексис тихо сидела, безучастно глядя в окно. За целый день она не проронила ни слова. Джордж увел Тедди в сад, и они играли там до тех пор, пока Эдвина не позвала их в дом. Ужин в тот вечер получился невеселым, хотя миссис Барнс приготовила их любимую жареную курицу. Прежде чем разрезать ее, Эдвина прочитала молитву и обратилась к Джорджу:

– Теперь ты в доме хозяин, и это будет твоей обязанностью. Отнесись к ней серьезно. Сегодня я сделаю это сама, а ты посмотришь.

Да, ей придется нелегко, ведь теперь за старшего будет Джордж, а не добрый, ответственный Филипп. Джордж есть Джордж; у него совсем не такой характер, нежели у Филиппа!

– Давайте после ужина напишем Филиппу письмо, – торжественным голосом предложила Фанни, и Тедди закивал в знак согласия.

Эдвина обернулась к Джорджу, и как раз вовремя, чтобы успеть перехватить его руку и не позволить пульнуть горошком в Алексис.

– Прекрати! – потребовала она строго и вдруг подумала, что это не самый плохой способ вернуться к жизни.

Этот обормот всегда знает, как рассмешить, не все же время плакать! Ни слова не говоря, она наколола три горошины на свою вилку и метнула на другой конец стола, в Джорджа. Он тут же ответил, и началось веселье: младшие аж визжали от смеха.

А тем временем далеко-далеко неумолимая судьба несла Филиппа в Гарвард, навстречу новой жизни.

Глава 16

Первые несколько дней после отъезда Филиппа Уинфилды жили с ощущением утраты: тоска лежала на их сердцах свинцовой тяжестью, и Эдвина заметила, что состояние Алексис опять ухудшилось: она стала заикаться, как тогда, когда они потеряли родителей. В тот раз заикание прошло быстро, по ночам девочку мучили кошмары.

Своим беспокойством за сестру она поделилась с Беном, когда они встретились на редакционном заседании, а когда Эдвина вернулась домой, преданная миссис Барнс сообщила, что Алексис целый день просидела в саду: как ушла туда сразу после возвращения из школы, так больше не появлялась. День, однако, стоял чудесный, и Эдвина решила, что девочка где-нибудь в зеленом лабиринте, который мама называла своим тайным укрытием.

Некоторое время Эдвина ничего не предпринимала, но незадолго до ужина, поскольку Алексис так и не появилась, отправилась в сад на поиски. Она громко звала сестру по имени, но, как часто бывало в таких случаях, ответом ей была тишина.

– Выходи, глупышка! Не прячься! Ты мне расскажешь, как дела в школе, а я прочту тебе письмо от Филиппа!

Письмо действительно ожидало на столике в холле вместе с посланием от тети Лиз, полным жалоб и упреков.

Поскольку ответа не последовало, Эдвина отправилась в дальний угол сада, где стоял покосившийся домишко. Алексис наверняка там! Джордж, во всяком случае, частенько забирался туда. Увы, не оказалось девочки и там.

Эдвина вернулась в дом и еще раз расспросила миссис Барнс, уверена ли она, что девочка ушла в сад. Старая экономка заверила ее, что из ума еще не выжила и не ослепла. Эдвина знала, что миссис Барнс некогда заниматься с детьми: это была обязанность Шейлы, – но девушка недавно покинула их, и теперь ей приходилось присматривать за младшими самой.

– Она поднималась наверх? – Эдвина даже повысила голос, но миссис Барнс сказала, что не видела, так как весь день занималась домашними заготовками и не смотрела по сторонам.

Эдвина заглянула в свою комнату, потом в комнату Алексис и, наконец, медленно поднялась наверх, припомнив, что писала тетушке в сегодняшнем письме: «Надеюсь, ты убрала и остальные вещи из комнат. Именно так я поступила с вещами Руперта…» Эдвина только сейчас и осознала, что именно так и следовало поступить, чтобы сестра перестала ходить в родительские покои.

– Лекси? – Эдвина проворно раздвинула шторы, переворошила оставшиеся в шкафу вещи, отметив затхлость воздуха, что немудрено: прошло почти полтора года с тех пор, как никто ими не пользовался, – заглянула даже под кровать. Алексис не было.

Сбежав вниз, Эдвина увидела Джорджа и подключила к поискам его, а час спустя все уже сходили с ума от тревоги.

– Может, что-то произошло в школе?

Но ни Джордж, ни Фанни ничего не знали, а Тедди она брала с собой в редакцию. Секретарши всегда были рады присмотреть за малышом, пока Эдвина была занята.

– Где она может быть, как ты думаешь? – обратилась Эдвина к Джорджу.

Тот лишь пожал плечами. Никто не мог взять в толк, куда она могла подеваться. Наступил и миновал час ужина, Эдвине и Джорджу было не до еды: Алексис они нигде не нашли, она просто исчезла. Эдвина в панике решила позвонить Бену, поскольку не знала, что делать, и тот уже спустя десять минут звонил в дверь.

Эдвина встретила его ужасно растрепанная после поисков в саду, с оцарапанными руками и порванным подолом юбки.

– Не знаю, Бен, где она может быть. Дети говорят – ничего такого в школе не произошло, а миссис Барнс думала, что она в саду. Мы везде смотрели, перевернули весь дом – она как в воду канула.

В школе у Алексис почти не было подруг, и ни к кому в гости она уйти не могла. Все домашние знали, что девочка легко обижается и сразу уходит в себя. Если она замыкалась, то могла молчать по нескольку дней. Такой уж у нее характер, и все они с этим смирились. Но если Алексис сбежала, страшно подумать, что могло с ней приключиться… Картины одна страшнее другой вставали перед мысленным взором Эдвины, когда она услышала вопрос Бена:

– Ты звонила в полицию?

– Нет… Сначала решила позвонить вам.

Эдвина растерянно покачала головой, и Бен, понимая, что сейчас от нее мало толку, сам прошел к телефону и позвонил в участок. Миссис Барнс помогла уложить Тедди и Фанни, а Джордж оставался рядом с Эдвиной. Полиция прибыла через полчаса. Сержант внимательно выслушал Эдвину и поинтересовался, где родители. Узнав, что она является опекуном, удивился, но заверил, что предпримет все меры, чтобы отыскать ребенка.

– Может, нам пойти с вами? – спросила она, взволнованно взглянув на Бена.

– Нет, мэм, нет смысла. Вам с мужем лучше остаться дома и ждать звонка.

Джордж в недоумении уставился на Бена, когда за полицейским закрылась дверь. Он ничего не имел против Бена как друга, но называться мужем Эдвины… Джордж, как и Филипп, ревновал сестру.

– Почему ты ему не сказала? – набросился Джордж на Эдвину.

– Что именно? – не поняла та.

– Что Бен тебе не муж!

– О-о господи! Да какая разница? Разве об этом нужно думать?

Бен слышал их перепалку. Полтора года неустанных забот, днем и ночью, утвердили детей в мысли, что сестра – их собственность, вот и растут эгоистами. Впрочем, это не его дело… Эдвина воспитала детей так, как считала нужным, а у него, к несчастью, нет права вмешиваться.

Обсудив, куда могла уйти Алексис, Бен предложил Эдвине объехать дома ее подружек. В ее глазах вспыхнула надежда, и, наказав Джорджу дожидаться известий от полицейских, они сели в машину Бена и уехали.

Расспросы в трех соседних домах ничего не дали: Алексис там давно не видели, – и Эдвина опять задумалась, насколько роковую роль для сестры сыграл отъезд Филиппа.

– А что, если она выкинула что-нибудь из ряда вон? Например, села в поезд и отправилась на поиски брата? – вдруг предположила Эдвина, но Бен усомнился:

– Вряд ли: девочка боится собственной тени. Она не могла уйти далеко от дома. Правда, она как-то интересовалась, далеко ли до Бостона, но я не придал этому значения. Господи, а что, если она и правда задумала сесть в поезд? Она ведь даже не знает, в какую сторону ехать!

Эдвина сразу представила, как сестра спотыкается на рельсах… падает… залезет в товарный поезд… Она решительно начинала сходить с ума от тревоги.

Часы пробили десять, когда они вернулись домой. Их поиски, увы, не увенчались успехом.

– Если хочешь, я могу отвезти тебя на вокзал, хотя не думаю, что она способна на что-то подобное, – предложил Бен, пытаясь приободрить Эдвину.

Эдвина не раздумывая схватила шаль, чтобы ехать, но во дворе остановилась полицейская машина.

– Никаких следов, мэм, – покачал головой сержант. – Но поиски продолжаются. Если что-то изменится, вам сообщат.

Бен взглянул на Эдвину, но та не собиралась сидеть сложа руки, и они поехали на вокзал, усадив на заднее сиденье и Джорджа. Всю дорогу Эдвина нервно выглядывала в окно, словно могла в темноте увидеть Алексис. В это время вокзал был почти безлюден. Был лишь один поезд – до Сан-Хосе – для тех, кто не желал переправляться паромом до Окленда и предпочитал кружной путь на юг.

– Безумная мысль… – начал было Бен, но Джордж, выскочив из машины, побежал к платформам.

Они слышали, как он звал сестру, но лишь эхо вторило его крику. Не в силах оставаться на месте, Эдвина побежала следом за братом, почему-то доверившись инстинкту Джорджа. Кое в чем он знал Алексис лучше, чем Филипп и даже сама Эдвина.

Бен попытался ее остановить, но тут вдалеке послышался паровозный гудок. Это был последний товарный поезд на Южной Тихоокеанской линии, который проходил здесь незадолго до полуночи. Ночную тьму прорезал далекий сноп света, который быстро приближался. Эдвина остановилась за шлагбаумом, на безопасном расстоянии от путей, и вдруг прожектор выхватил из темноты маленькое белое пятнышко, неуловимое движение, едва ли не обман зрения. Джордж тоже его увидел и бросился через пути прежде, чем Эдвина смогла что-то предпринять. Это была Алексис, спрятавшаяся между двумя вагонами, одинокая и напуганная до смерти, и в руках она сжимала (даже с такого расстояния Эдвина разглядела) спасенную с «Титаника» куклу.

– О боже… – Эдвина нырнула было под шлагбаум, чтобы бежать за Джорджем, но Бен вовремя схватил ее за руку.

– Нет, Эдвина, нельзя…

А Джордж что есть мочи несся через пути наперерез подходящему поезду, к сестре, которая сидела на земле у самых рельсов. Если она не отползет, трагедии не избежать, и Джордж понимал это яснее ясного.

– Джордж! Нет! – в панике закричала Эдвина и, оттолкнув Бена, бросилась вслед за братом через железнодорожные пути.

В отчаянии Бен озирался по сторонам – перевести бы стрелку, дать сигнал тревоги, остановить этот кошмар, но как? По его щекам текли слезы. Он принялся энергично махать руками, да только вряд ли машинист его видел…

Джордж, ни на что не обращая внимания, пулей летел к Алексис, а Эдвина, споткнувшись, едва не упала. Придерживая подол юбки, она что есть сил кричала, и тут, как ураган, налетел поезд. Состав несся мимо, и казалось, что ему не будет конца. Но вот поезд прошел, и Эдвина, рыдая в голос, побежала искать сестру и брата – уверенная, что случилось худшее, – и тут увидела их: Алексис, в грязи с головы до пят, в объятиях брата. Джордж успел. Налетев на сестру, закрыв ее своим телом, он вместе с ней откатился в сторону от рельсов, где они оказались в безопасности. Состав с воем унесся прочь, и наступившую тишину теперь разрывали только судорожные рыдания Эдвины. Упав на колени, она сжала детей в объятиях. К ним подбежал Бен, не в силах вымолвить ни слова, с лицом, мокрым от слез. Молча помог Эдвине встать, потом подхватил девочку на руки и понес к машине. Джордж обнял сестру, и она почувствовала, что он весь дрожит. Впервые она увидела, что он плачет: в свои тринадцать Джордж стал мужчиной – таким, каким был его отец. И Эдвина, крепко обнимая брата, разрыдалась.

– Я тебя люблю… господи, как же я тебя люблю!

Слезы не дали ей договорить. У нее буквально подкашивались ноги, и Джордж помог ей добраться до машины. И по дороге домой им удалось все-таки выяснить, что их догадки подтвердились: девочка действительно собиралась разыскать Филиппа.

– Никогда, никогда больше так не делай! – внушала Эдвина сестре, пока купала, перед тем как уложить спать в собственную постель. – Никогда! С тобой могло произойти что-нибудь ужасное!

Уже дважды девочка едва не рассталась с жизнью из-за того, что убежала, и третий раз может оказаться роковым. Страшно подумать, что могло быть, опоздай Джордж хоть на мгновение…

Алексис пообещала сестре, что больше такое не повторится, что она просто скучала по Филиппу.

– Он скоро вернется домой, – успокоила ее Эдвина. – Время пролетит быстро.

– Мама и папа так и не вернулись, – тихо возразила Алексис.

– А Филипп обязательно вернется. Весной уже будет дома. А теперь спи. – Она погасила свет и спустилась вниз, к Бену.

Джордж ушел на кухню – ведь они так и не успели поужинать. Эдвина взглянула в зеркало и ахнула: вся в грязи, лицо чумазое, волосы растрепались, юбка порвана.

– Как она? – спросил Бен, сделав вид, что ничего не замечает.

– Лучше, чем я ожидала и чем это вообще возможно.

Алексис не скоро обретет душевный покой: частичка ее ранимой души осталась с мамой и папой.

После треволнений сегодняшнего вечера Бен выглядел не просто расстроенным, а рассерженным. Пока Эдвина укладывала Алексис, он успел позвонить в полицию. Джордж с той минуты, как они вернулись с вокзала, не сводил с него вопрошающих глаз, пока не ушел на кухню.

– Знаешь, что я думаю? – задумчиво заговорил Бен. – Одной тебе с ними не справиться. Ноша слишком тяжела для женщины.

– Ну почему же… справимся, – тихо и не очень уверенно возразила Эдвин. От нее не укрылось враждебное настроение Джорджа по отношению к Бену.

– Ты хочешь сказать, что намерена продолжать нянчиться с ними? Позволишь сесть тебе на шею?

Его собственные страхи за Алексис выплеснулись в раздражение на Эдвину, но она слишком устала и переволновалась, чтобы спорить, поэтому лишь воскликнула:

– Что вы предлагаете? Бросить их?

– Тебе нужно выйти замуж.

Она позвала Бена на помощь как друга, но он внезапно загорелся надеждой.

– Это не причина для замужества! Я не хочу выходить замуж только потому, что не могу справиться с детьми. Если понадобится, я найму няню, гувернантку, а замуж выйду только за того, кого полюблю, так, как любила Чарлза, и на меньшее я не согласна.

Эдвина помнила, что значили друг для друга ее родители, какие чувства сама испытывала к Чарлзу. Бен не вызывал в ней ничего подобного, и она знала, что никогда не полюбит его, как бы ни злился он сегодня и как бы ни дорожила она его дружбой.

– Кроме того, мне кажется, что дети любого мужчину воспримут в штыки. Они еще не готовы…

Эдвина не догадывалась, что Джордж вышел из кухни и услышал их разговору, тем более что нервы у обоих были на пределе и говорили они на повышенных тонах.

– Если ты ждешь подходящего момента, то сильно ошибаешься. Они никогда не будут готовы принять мужчину, которого ты приведешь в дом. Они хотят владеть тобой безраздельно. Все они эгоисты, думают только о себе и не допустят, чтобы у тебя была своя жизнь. Ты нужна им как нянька, и ты всю жизнь будешь их нянчить. А когда они вырастут и перестанут в тебе нуждаться, ты останешься одна, а я к тому времени буду уже слишком стар, чтобы тебе помогать. – Бен направился было к двери, но Эдвина так и не произнесла ни слова, и тогда он обернулся. – Нельзя отказываться от собственной жизни даже ради них.

Взглянув на него, она твердо сказала:

– Да, Бен, понимаю, но я должна выполнить их последнюю просьбу.

– А я уверен, что они хотели, чтобы ты была счастлива, как они.

«Но как я могу… быть счастлива, если они забрали мое счастье с собой?»

Эдвине хотелось кричать, но она справилась с собой и едва слышно произнесла:

– Мне очень жаль.

– И мне тоже, Эдвина, – тихо сказал Бен и вышел, закрыв за собой дверь.

Обернувшись, она увидела, что Джордж наблюдает за ней, и вдруг смутилась. Интересно, много ли ему удалось подслушать?

Он медленно подошел к ней. Глаза на измазанном сажей лице смотрели с тревогой.

– Все в порядке?

– Да, – улыбнулась Эдвина. – Все хорошо.

– Ты грустишь, потому что из-за нас не можешь выйти за Бена? – Джорджу было важно знать, что сестра чувствует на самом деле, и он очень надеялся на честный ответ.

– Нет, дело не в этом. Если бы я его любила, то вышла бы за него, несмотря ни на что.

Джордж выдохнул с облегчением, и Эдвина улыбнулась.

– А ты вообще хочешь замуж?

У него был такой испуганный вид, что Эдвине вдруг стало смешно. Теперь она знала, что никогда замуж не выйдет: у нее просто нет для этого времени. Спасать детей из-под колес поезда, делать с ними уроки, печь вместе с Фанни печенье – вряд ли в ее жизни появится мужчина в перерывах между этими увлекательными занятиями! И в глубине души Эдвина знала, что ей никто и не нужен.

– Не думаю.

– Почему? Из-за нас? – с любопытством спросил он, когда они поднимались по лестнице.

– Ну… по разным причинам. Может, потому что я слишком сильно вас люблю, и для кого-то еще в моем сердце просто нет места. – Она глубоко вздохнула, ощутив знакомую боль. – А может, там навсегда поселился Чарлз.

И, может, потому, что часть души умирает, когда умирает тот, кого ты так любишь. Ты отказываешься жить и идешь ко дну вместе с ним, как поступила мама, не желая разлучаться с мужем. Эдвина отдала себя Чарлзу и детям. В ее сердце больше не осталось места.

После того как отправила в ванную, она уложила брата спать, как укладывала бы Тедди, поцеловала на ночь, погасила свет и подоткнула одеяло. Посмотрев на сладко спящих в своих кроватках Фанни и Тедди, она прошла мимо опустевшей комнаты Филиппа, направляясь к себе в спальню, где под одеялом тихо сопела во сне Алексис, разметав по подушке золотистые локоны. Эдвина присела на краешек постели, глядя на девочку, а потом встала и впервые за долгое время протянула руку к верхней полке платяного шкафа. Эдвина знала – она все еще там, в коробке, перевязанной синей атласной лентой, в которой прибыла из Англии. Сняв коробку с полки, она осторожно поставила ее на пол и открыла. Венок из белого атласа и крошечных жемчужин мерцал в лунном свете. Эдвина взяла в руки свадебную фату, и когда ее подхватили волны невесомой вуали, как море угасших надежд, поняла, что сказала Джорджу правду: она никогда ее не наденет… Пусть будут Филипп, Джордж, Алексис и малыши… а еще мучительные, но дорогие воспоминания… Вот и все, что ей осталось. Для мужа места нет.

Она аккуратно вернула фату в коробку и завязала ленту, не замечая, что по лицу текут слезы. Для нее все закончилось в ту страшную ночь, далеко-далеко в море, с гибелью того, кого любила и кого больше нет на свете… Она любила Чарлза больше жизни и совершенно точно знала, что в этой жизни другого мужчины не будет.