Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 276 (всего у книги 331 страниц)

Глава 77

Как они и договорились, Роберт подъехал к отелю в шесть часов и проводил Джульетту до автомобиля.

– Я не больна, – сказала она, стараясь говорить непринуждённо, не показывая вида, насколько она страшится надвигающегося вечера.

– В твоём положении надо быть осторожной, – ответил Роберт. Голос у него при этом был мягким, но лишённым страсти.

Всю дорогу Джульетте хотелось прикоснуться к нему, положить свою руку на его, но она не посмела. Вкус его поцелуев всё ещё оставался у неё на губах, но между ними всё уже было по-другому. Она чувствовала дамоклов меч лжи, нависший над ней. Как только они зайдут в дом, она объяснит, что беременна шесть месяцев, а не два, и предложит быстрый развод. Для неё это был единственный более-менее достойный выход из положения.

Дворецкий сопроводил их прямиком в столовую, где был накрыт к ужину стол. Слуга справился у Роберта, какое подавать вино, и как только он удалился, служанка принесла на закуску лёгкое сырное суфле.

Когда их наконец оставили одних, Роберт заговорил первым.

– Тебе оказывают медицинскую помощь в Саратога-Спрингсе? – спросил он.

– Да. Можешь поверить, врач посоветовал мне вышивать крестиком!

Роберт улыбнулся:

– Не могу представить тебя за этим занятием. Когда ты рассчитываешь родить? Ты поедешь рожать в Англию?

– Я планировала родить ребёнка в Саратога-Спрингсе, – произнесла она шёпотом, а потом, набрав воздуха, выдавила из себя роковую фразу: – Он появится в ноябре. – Муж посмотрел на неё так печально, что Джульетта пожалела, что не может забрать свои слова обратно. – Прости меня, – тихо произнесла она.

Роберт кивнул и, прочистив горло, спросил:

– Оставшиеся месяцы ты проведёшь у родственников?

Она покачала головой:

– У нас нет родственников в Саратога-Спрингсе. Мы с мамой арендуем коттедж. Мне жаль, что я солгала тебе, Роберт. Я ни в коей мере не планировала этого заранее.

– И всё-таки ты вышла за меня замуж, не сказав мне ни слова. Вот чего я не могу понять.

– Я не могла потерять тебя. Я хотела родить ребёнка в Саратога-Спрингсе, отдать его на усыновление и вернуться к тебе, как ни в чём не бывало, словно я просто провела лето с пожилыми родственниками. План был смехотворным, я знаю, но я молилась, чтобы ты ничего не узнал. Я клянусь, по натуре я не обманщица. Хотя ты теперь такого низкого мнения обо мне.

– В самом деле, ты меня удивляешь. Когда сегодня днём я понял, какой у тебя срок беременности и что этот ребёнок никак не может быть моим, я был в шоке. Я придумал ту деловую встречу, чтобы всё обдумать. Мне не хотелось наговорить тебе в запале того, о чём бы я потом мог пожалеть.

Как же Джульетте было стыдно! Роберт был порядочным и честным человеком, а вот она поступила отвратительно.

– Прошу, разреши мне всё объяснить, – попросила Джульетта. – Вопреки тому, что тебе могло показаться, я не из числа распущенных женщин.

Роберт потянулся через стол и приложил палец к её губам:

– Нет. Я не хочу ничего знать.

– Но я должна тебе рассказать…

Он покачал головой:

– Существуют такие темы, которые в нью-йоркских семьях не принято обсуждать. В частности, никогда не упоминаются связи, которые были до того, как супруги познакомились. Я не расскажу тебе, на ком я собирался жениться, пока не встретил тебя, и я не желаю знать, кто терял голову от любви к тебе. Ты меня понимаешь?

Джульетта запуталась. Да он никак имеет в виду, что не разведётся с ней? Но как такое возможно?

– Когда я сказал, что всегда мечтал стать отцом, я говорил правду, – продолжил Роберт. С другой стороны, я хочу быть с тобой, поэтому я решил, что стану отцом этому ребёнку, и мы всем скажем, что он наш. – Роберт потянулся через стол и сжал её руку. – В будущем, с благословения Господа, у нас будут ещё дети, и они станут ему братьями и сёстрами.

Джульетту охватила волна радости.

– Но как же мы это сделаем? Что скажут люди?! – воскликнула она.

У Роберта был готов ответ:

– В ближайшие месяцы, пока я буду запускать новые компании, я собираюсь много времени проводить в Калифорнии. Предлагаю снять там дом и нанять няню. Ты сможешь родить ребёнка, а твоя мама, если захочет, будет жить с нами. – Джульетта смотрела на него, не скрывая своего изумления. Он продолжил: – В Калифорнии великолепный климат, мы сможем содержать конюшни. Когда ребёнок подрастёт, мы отправимся в Англию, и ты познакомишь меня со своей семьёй.

У Джульетты голова шла кругом.

– Мама рассердится! Она уже тщательно и подробно распланировала нашу свадьбу в Глостершире.

– Что-то мне подсказывает, что она предпочтёт моё решение твоему плану отдать её внука на усыновление.

Должно быть, за последние несколько часов, после того как он узнал о её беременности, Роберт всё продумал. Джульетта откинулась на спинку стула и глядела на него, не переставая изумляться. Он настолько сильно любит её, что готов принять тот факт, что она носит чужого ребёнка! Ей казалось это невероятным и в то же время замечательным.

– Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь? – спросила она.

Роберт пристально посмотрел ей в глаза. Его лицо оставалось серьёзным, но взгляд был полон любви.

– Разумеется, мне жаль, что ты не сказала мне раньше, но я тебя знаю и думаю, что понимаю мотивы твоих поступков. – Он поднёс её пальцы к губам и поцеловал. – Я люблю тебя, Джульетта. Ты – моя жена, и я хочу прожить свою жизнь рядом с тобой. Конечно я тебя прощаю.

Глава 78

После того как про неё написали в газете, на Энни обрушилось пугающее количество просьб связаться с родственниками выживших на «Титанике». Люди приезжали в церковь, чтобы лично уговорить отца Келли, умоляли в письмах. Как бы ей ни не хотелось расстраивать скорбящих, она физически не могла встретиться с ними со всеми. Кроме того, чтобы самой не сойти сума, она решила проводить не больше одного сеанса в неделю.

Отец Келли предложил выход: она напишет каждому из них короткое письмо, в котором объяснит, что у неё нет времени для индивидуальных встреч, но она знает, что их близкий покоится с миром. Если ей удастся добавить какую-то подробность, то это ещё лучше. Она внимательно изучала письма и обнаружила, что почти всякий раз ей удавалось прочитать между строк и сообразить, что именно они хотят от неё услышать. «Он не страдал. Она – со своими дедушкой и бабушкой. Он хочет, чтобы вы были счастливы». Иногда она советовалась с Финбаром: «Что мне им сказать?» – и ответ тут же возникал у неё в голове. И хотя по большей части её советы были стереотипными, Энни знала из ответов, что её просители находили в них утешение.

Вскоре после выхода газетной статьи церковные власти обратили внимание на то, что отец Келли вовлечён в спиритизм, и ему было категорически запрещено принимать участие в сеансах и велено призвать прихожан сделать то же самое.

– Я считаю, что они не правы, отгораживаясь от это-го, – горестно признался он Энни. – Но я обязан подчиняться их приказам. Сеансы у меня дома придётся прекратить. Но ничто не мешает мне выступить в роли почтового ящика, если ты согласна по-прежнему отвечать на письма.

Энни решила продолжать. Что бы ни говорила католическая церковь, она сердцем чувствовала, что делает хорошее дело. Каждый день, перед тем как засесть за вышивание, она в течение часа выводила своим крупным петлистым почерком ответы на письма. Помогая другим людям, Энни чувствовала себя сильной. Она ощущала себя частью сообщества выживших на «Титанике», и ей льстило, что люди доверяли ей свои истории. Почти всегда это помогало ей смягчить собственную боль.

Теперь у Энни не было времени подметать в церкви, но она всё ещё отвечала за цветочные украшения. По утрам она отводила Патрика в школу, покупала на рынке продукты и заходила в церковь. Помолившись, она бродила по храму, выбирая увядшие цветы и меняя воду в вазах. За этим её и застал Редж.

– Миссис Макгьюэн? – неуверенно спросил он, затаившись за колонной, словно не решаясь её беспокоить.

– Вы только гляньте! Это же Редж Партон! Господи, как я рада тебя видеть! – Энни говорила искренне. Она часто вспоминала его, испытывая благодарность за то, что в последние минуты своей жизни её Финбар был в заботливых руках. – Как ты сюда попал?

– Я приехал на «Рэпид Транзит». – Он говорил нервной скороговоркой. – Вы не пробовали? Часть маршрута проходит через туннели, и он очень быстрый. Намного быстрей трамвая.

Энни улыбнулась. Финбар тоже порадовался бы новомодной подземке, которая соединила их с городом.

– Ты приехал ко мне? – Да, я хотел попрощаться. Я возвращаюсь в Англию. Я подумал, что, может быть, вы найдёте минутку, чтобы поговорить со мной. Я не хочу вас отвлекать.

«Он хочет с кем-то связаться. Наверное, со своим другом Джоном. Возможно, я смогу ему помочь», – подумала Энни.

– Я буду тебе очень благодарна, если ты поможешь мне донести покупки вверх по ступеням ко мне домой, – между тем произнесла она вслух. – Больные колени не дают мне покоя, так что приходится идти не торопясь, но ты молод и силён.

Редж быстро поднялся со всеми её покупками и ждал наверху, пока она с трудом карабкалась по крутым ступенькам, морщась от боли.

– Мы подыскали новую квартиру на главной улице, но переедем туда только через месяц. Не могу дождаться.

Энни пригласила его в гостиную, где его восхищённый взгляд тут же привлекло платье из бледно-розового шёлка, лежавшее на столе у окна. Энни вышивала на нём цветущую сакуру на фоне поразительной красоты пагоды и озеро с мостом.

– Ну, не повезло ли мне, что я получила такую чудесную работу? Ты только посмотри на великолепные цвета ниток!

Энни заварила чай и села напротив гостя.

– Ты приехал из-за своего друга Джона? – спросила она. – Хочешь, чтобы я попробовала связаться с ним?

– Нет… не совсем. – Похоже, его что-то тревожило, и Энни подождала, пока он соберётся с духом. – На судне в первом классе была супружеская пара, мистер и миссис Грейлинг. Он выжил, она – нет. Я думаю, что он мог убить её и запереть в каюте. Я обращался в полицию, но, чтобы предъявить ему обвинение, нет достаточных оснований. Я полагаю… Меня бесит, что ему это сойдёт с рук.

– Ты хочешь, чтобы я попыталась поговорить с ней, – догадалась Энни.

– Я и сам не знаю, зачем я пришёл. Я даже не уверен, что верю во всё это. – Он помахал рукой в воздухе.

– Скажу тебе по секрету: я и сама не поручусь, что верю. – Она заговорщически улыбнулась. – Одно могу сказать точно: это помогает. Благодаря этому мне удалось пережить худшие моменты, когда я думала, что схожу с ума. И другие люди говорили мне, что им это тоже помогло. Итак, мы попробуем связаться с миссис Грейлинг, но, имей в виду, я ничего не обещаю.

Она поставила между ними столик, зажгла свечу и жестом показала Реджу, что хочет взять его за руки. Энни закрыла глаза и начала концентрироваться. Слова, которые она услышала, не принадлежали леди из высшего класса.

– Ты что тут делаешь, старик? Ты же сам всегда говорил, что религия – это сплошная ерунда на постном масле?

– Это Джон, – выдохнул Редж. Он почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились.

– Ехал бы ты домой, да женился на какой-нибудь красотке и завёл детишек, пока песок из тебя не посыпался. Самого симпатичного сына назови в мою честь.

– Хорошо, согласился Редж, – со слезами в голосе.

Всё это было очень странно. Энни говорила своим голосом, но он слышал интонации Джона с характерным ньюкаслским акцентом.

Потом Энни снова заговорила.

– Есть ли миссис Грейлинг, которая была на «Титанике»? – Она замолкла надолго, прислушиваясь, но почувствовала лишь страшную усталость. Энни не сразу поняла, что усталость и была посланием. – Думаю это означает, что она спала, когда судно опускалось под воду, – произнесла Энни вслух, и затем ей послышался отдалённый голос: – Скажите Реджу, чтобы он не переживал. Я счастлива. Я рада, что попала сюда.

– А её дочь Алиса рядом? – спросил Редж.

– Конечно. Матери всегда встречаются там со своими детьми.

– Можете спросить у неё, не муж ли её убил?

Энни сосредоточилась.

– Она говорит: «Мой муж глупец, но не подлец». Я думаю, это и есть её ответ.

Редж глубоко вздохнул. Если это правда, он может расслабиться. Миссис Грейлинг вполне могла так ответить. Он надеялся на это.

Энни какое-то время продолжала прислушиваться, однако больше ничего не прозвучало. Она открыла глаза и выпустила руки Реджа.

– Ты узнал, что хотел?

– Думаю, да. Благодарю вас.

– Рада была повидаться с тобой, Редж. Ты вёл себя героически. Мой муж читал про тебя в газетах. Ты оказался в автомобиле, упавшем в океан, и пытался спасти девушку, которая была на пассажирском сиденье. Мы сразу вспомнили, как храбро ты спасал нашего сына.

Редж покраснел до корней волос.

– Прошу вас, не говорите об этом, – взмолился он. – Я не герой. Вот Лайтоллер и Лоу, и капитан Ростон с «Карпатии» – они настоящие герои. Я лишь спасался сам.

– И всё же ты смелый. Я это вижу.

На обратном пути, спустившись в подземку, Редж размышлял о том, зачем он всё-таки ездил к Энни. Спиритизм – это всё чепуха. Может ли существовать такое место, куда души отправляются после смерти и воссоединяются там со своими близкими? Если там собираются все умершие, то за все времена там должно было их скопиться слишком много, учитывая, что люди продолжают умирать каждый день. К тому же если души могут передавать послания обратно на землю, то почему бы им не делать это всё время? Они бы совали свой нос во все дела, доставая своих родственников советами и просьбами. И всех убийц можно было бы переловить, потому что их жертвы указали бы на них. Нет, этого быть не могло.

И всё же голос был очень похож на Джона. Он правильно сделал, что поехал к ней. Теперь у него было чувство, что он сделал всё возможное.

В тот вечер, когда Симус вернулся с работы, Энни рассказала ему про визит Реджа. Муж по-прежнему был весьма скептически настроен по поводу её способности говорить с духами, но она иногда обсуждала с ним свои сеансы, чтобы узнать его прагматичную точку зрения.

Поедая котлеты с картофельным пюре, он слушал её рассказ о сеансе.

– Редж приехал не за тем, чтобы поговорить с духами, – заключил Симус, когда она умолкла. – Он хотел проверить, не виним ли мы его в гибели Финбара. Духи были лишь предлогом.

Энни припомнила, как Редж нервничал, появившись в церкви, и как он расслабился, когда она с ним поздоровалась.

– Я никогда и не винила его. Ну, может, только в первый момент, когда он сообщил мне об этом, но не потом, когда я выслушала его рассказ.

– Нет, но он порядочный малый, и, окажись я на его месте, я бы точно переживал. Теперь с твоим благословением он может спокойно возвращаться домой в Англию.

На Энни внезапно нахлынула волна любви к мужу. Он был таким добрым, и уверенным, и мудрым. Она встала и, обойдя стол, обняла его сзади, обхватив руками за пояс и уткнувшись лицом в шею. После работы он помылся, и она чувствовала исходящий от его кожи запах мыла.

– Я никогда не говорил тебе кое о чём, Энни, – сказал он, понизив голос, чтобы его не услышали дети. – А стоило бы. Я часто думаю о том, что с вами произошло на «Титанике». Я снова и снова обдумываю это и хочу, чтобы ты знала: на твоём месте я поступил бы точно также. Вот и всё.

– Спасибо тебе, – прошептала она.

Энни вспомнила, как четырнадцать лет назад, увидев Симуса в лавке, попросила подругу познакомить их. В те времена она была смелой девушкой и каким-то образом поняла, что надо поступить именно так. И несмотря на трагедию, с которой им пришлось столкнуться, она была с ним счастлива.

Глава 79

Когда Редж явился в контору «Гунард», чтобы узнать, выполнил ли мистер Грейлинг данное обещание, к величайшему удивлению, он обнаружил там билет в первый класс на своё имя.

– Вы уверены, что здесь нет ошибки? – спросил он.

Служащий проверил.

– Всё правильно. Редж Партон. Тут для вас ещё есть письмо. – Служащий вручил ему конверт без штампа, но с именем Реджа.

Редж отошёл к скамейке, стоявшей тут же в конторе, и вскрыл конверт. Обе стороны листка были исписаны мелким аккуратным почерком, а подпись в конце гласила «Алджерон Фрэнк». Редж подумал было, что мистер Фрэнк пишет прощальное письмо и как это мило с его стороны, но потом он принялся читать.

Письмо начиналось с пересказа исповеди мистера Грейлинга о его причастии к смерти супруги. «In vino veritas»[232]232
  Истина в вине (лат.).


[Закрыть], – писал мистер Фрэнк, и Редж понял, что так оно и было. Всё встало на свои места. Вот откуда у того ключ. Вот почему миссис Грейлинг не видели ни на одной из шлюпок.

«На следующий день после своих возлияний он чувствовал себя очень плохо, – продолжал мистер Фрэнк, – но я настоял, чтобы он позаботился о тебе, так как этого наверняка хотела бы его супруга. Именно поэтому ты и обнаружил билет в первый класс. Прошу тебя, не побрезгуй принять его, потому что после всего, что тебе пришлось пережить, ты этого заслуживаешь. Считай это последним подарком от миссис Грейлинг, упокой Господь её душу.

Пораздумав, я пришёл к выводу, что не могу больше работать на мистера Грейлинга. Его жена была замечательная женщина, но когда сразу же после её гибели он привёл в дом мисс Гэмильтон, я вынужден был прикусить язык. Выполняя его приказ, я велел слугам убрать все вещи его жены и воздержаться от упоминания её имени, хотя не носить траур по хозяйке было неправильно. Но теперь, когда мне стали известны все обстоятельства, я не считаю возможным оставаться в услужении у подобного человека. Мистер Грейлинг относится к этому с пониманием и обещает дать мне рекомендательное письмо для моих будущих работодателей…»

В конце Фрэнк желал Реджу всего наилучшего и удачи во всех делах.

Погружённый в размышления, Редж свернул письмо и положил его обратно в конверт. Он надеялся, что миссис Грейлинг так и не проснулась, пока судно тонуло, альтернатива была бы невыносимой. Ах, если бы он стучал громче или настоял на том, чтобы стюард отпер дверь каюты, тогда он мог бы спасти её. Однако стюард сказал, что Грейдинги должны были давно уйти. Он не виноват и Редж не виноват. Виноват её муж. Мистер Грейлинг не был злодеем, но он был человеком слабым и эгоистичным и, судя по всему, исполненным жалости к себе. А Венеция оказалась абсолютной пустышкой, как Редж и предполагал.

Редж решил, что раз мистер Фрэнк считает, что он должен принять билет, то так оно и будет. На минутку он представил, как сидит в ресторане первого класса и кто-то вроде него самого подаёт ему филе-миньон. Редж с удовольствием повалялся бы на кровати с балдахином и насладился отдельной ванной, но всё это было просто смешно. У него даже не было подходящей одежды. Он не сможет поддержать беседу с пассажирами первого класса. Нет. Всё это не для него.

Редж вернулся к стойке и спросил служащего.

– Сколько стоил этот билет и почём каюта в третьем классе?

Разница между ними составляла четыре тысячи долларов, или около восьмисот фунтов в британской валюте. Он столько всего сможет сделать на оставшиеся деньги! Ему хватит, чтобы начать своё дело в Саутгемптоне. Но какое дело?

Идея появилась почти сразу. Он думал открыть ресторан британской кухни на Манхэттене, а почему бы не открыть американский у себя на родине? Он может подавать кока-колу и хот-доги. Они полюбились ему, так почему они не понравятся другим англичанам?

В свой последний день в Нью-Йорке Редж встал рано. Сперва он подошёл к киоску с газировкой и поинтересовался, кто поставляет им кока-колу. Получив адрес, он отправился по нему на подземке и, придя на место, вызвал менеджера. К нему вышел парень практически его возраста, что придало Реджу уверенности.

– Я открываю в Саутгемптоне, в Англии, кафе и хочу импортировать кока-колу, – объяснил он.

Менеджер тут же принёс бланки для заказов, прайс-листы, цены на доставку и импортные лицензии.

– Я сделаю вам хорошую скидку, если вы закажете хотя бы тысячу банок, – пообещал он.

Договорившись о цене на тысячу банок, Редж тут же заплатил за них. Через три недели он заберёт партию в доках Саутгемптона. Он вернулся в город подземкой и прикупил там поп-корна, печенья «Орео» и картофельных чипсов с игрушкой внутри пакета, – дома он ничего такого не видел. Он расспросил владельцев магазинов об их поставщиках, но решил сначала посмотреть, будут ли уже закупленные товары пользоваться спросом. Напоследок он остановился поболтать с продавцом хот-догов на Таймс-сквер. Его интересовало, в чём секрет успешной торговли.

– Клади побольше лука, и пусть они сами наливают кетчуп и горчицу.

Редж записал всё в маленький блокнотик вместе с адресами всех своих новых контактов. Неплохо для одного дня.

Когда на следующее утро он грузился со всеми своими ящиками на «Лузитанию», ему было не по себе. Это судно было намного меньше, чем «Титаник», и, хотя его спустили на воду в 1906 году и оно приняло на борт своих первых пассажиров в 1907-м, оно уже выглядело устаревшим. Каюта третьего класса оказалась удобная и чистая, с полами и стенами, отделанными панелями из сосны. Здесь же имелась раковина, да и туалет находился рядом.

В обеденном салоне стояли длинные столы, еда была стандартной, но вполне приличной.

Как только они отчалили, Редж поднялся в радиорубку, чтобы послать маркониграмму матери. Он чуть не сжевал кончик карандаша, обдумывая текст своего послания, но в конце концов написал просто: «ПРИБЫВАЮ ВТОРНИК ЛУЗИТАНИЕЙ ТЧК ВАШ СЫН РЕДЖ». Это обошлось ему в двенадцать шиллингов и шесть пенсов. Реджу пришлось обменять доллары на фунты у казначея.

Он думал, что не захочет подниматься на палубу, но ноги сами понесли его туда. Редж стоял у перил и наблюдал, как они проплывают мимо Говернорс-Айленда, Эллис-Айленда, статуи Свободы и выходят в открытый океан. Было начало сентября, погода стояла ясная, вода сверкала на солнце, создавая праздничное настроение. У него в голове звучала песня «Приходите и слушайте, приходите и слушайте регтайм-оркестр Александра». Она всё крутилась и крутилась, и он никак не мог вспомнить, где слышал её в последний раз. Но потом он припомнил: это была одна из песен, которую играл оркестр на тонущем «Титанике». Ощущение было зловещим, но он не мог выбросить мелодию из головы.

На второй вечер за ужином было объявлено, что утром состоится служба, так как они будут проходить недалеко от места гибели «Титаника». Редж решил не ходить на службу. Несмотря на всё то, что ему прошлось пережить, в существование Бога он так и не поверил. Всё это не имело смысла. Вместо этого, когда они плыли по району крушения, он поднялся на палубу, закурил сигарету и, глядя на океан, думал обо всех, кто погиб.

– Прощай, друг, – прошептал он, обращаясь к Джону. – Мне всегда будет тебя не хватать. – А миссис Грейлинг он просто сказал «спасибо».

Переход до Саутгемптона занял семь дней. Редж не общался с другими пассажирами, но и не страдал от одиночества. Он сидел со своим блокнотиком, строил планы и рисовал расстановку столов в своём будущем кафе. Иногда он думал, как его встретит мать. Чем ближе они подплывали к дому, тем больше ему хотелось увидеть братьев и попросить прощения за то, что целых пять месяцев не выходил на связь. Неужели на самом деле так мало времени прошло с того момента, как он отплыл на «Титанике»? Ему казалось, что пролетела целая жизнь.

Когда на горизонте показалась английская земля, Редж стоял на палубе. Все его вещи уже были упакованы, и он собирался наблюдать, как буксиры будут вести судно в гавань. Работая в «Уайт Стар Лайн», он в это время сбивался с ног, чтобы всё прибрать и сойти на берег, как только последний пассажир покинет судно. Теперь эту работу пусть делает кто-то другой.

Показалась набережная, навстречу им вышли буксиры, и двигатели судна прекратили работу. Воздух наполнился оглушающим шипением высвобождающегося пара, но как только оно стихло, Редж обнаружил, что на берегу происходит праздник: там свистели в свистки и радостно размахивали флажками. Может быть, на борту была какая-то важная персона? Он проследил за источником шума и обнаружил группу человек из тридцати, они подпрыгивали, кричали и махали руками. Некоторые пассажиры «Лузитании» начали махать в ответ.

Буксиры медленно вели судно вокруг буйков, держась подальше от других судов. Редж уже собрался было спуститься за вещами, когда нечто в оживлённой группе встречающих привлекло его внимание. Они держали белый плакат, на котором чёрными буквами было написано: «Редж, добро пожаловать домой!» Это, должно быть, какая-то ошибка, и на борту есть другой Редж. Он присмотрелся и постепенно разглядел, что это были его семья и друзья. Его мать и братья. Они не могли его видеть, но сами производили такой шум и гам, что не заметить их было невозможно.

Прямо перед толпой, немного в сторонке, стояла девушка в синем пальто, и внезапно он понял, что это Флоренс. Они узнали друг друга одновременно, хотя между ними ещё оставалась добрая сотня ярдов, а палубы были заполнены сотнями пассажиров. Она встала как вкопанная, и он понял, что она смотрит на него. Он поймал её взгляд, и на несколько мгновений они словно остались совершенно одни. Время точно застыло для них обоих, и в ту же секунду Редж понял, что хочет жениться на ней.

Флоренс обернулась к остальным, и Редж увидел, как она указывает на него. Они все начали выкрикивать его имя и отчаянно свистеть в свои свистки.

Момент единения с Флоренс миновал, но Редж почувствовал, как внутри него растёт уверенность, что впереди у них будет ещё много таких счастливых мгновений.