Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 255 (всего у книги 331 страниц)

Глава 11

Bместе с детьми и новыми знакомыми из Майо присутствовала на службе, которую вёл капитан Смит. Служба проходила в обеденном салоне первого класса. Энни надела своё лучшее платье зелёного цвета, единственную шляпку и бежевый шерстяной жакет. Волосы мальчикам она зачесала набок, подсмотрев, как это делают своим сыновьям пассажиры первого класса.

Салон находился всего-то через одну палубу от них, но сразу бросалось в глаза, что это – другой мир. Ноги утопали в мягком ковре. В тёмных деревянных панелях она видела своё отражение. Всё здесь сверкало и пахло роскошью, совсем не так, как у них, в столовой третьего класса. Энни была не из тех людей, которые желают того, чего у них не может быть. Она радовалась случаю оказаться среди дам первого класса, украшенных драгоценностями и в шляпках с огромными павлиньими перьями. Ей очень хотелось увидеть капитана Смита, и когда он вошёл, на неё произвели большое впечатление его элегантная форма, властный вид, а также добрые глаза и мягкий голос. Она сильней прижала к себе спавшего младенца и крепче сжала руку дочери.

Капитан зачитывал длинные и незнакомые Энни отрывки из молитвенника, так что мальчикам довольно скоро это наскучило, и они начали ёрзать. Ей даже воскресенье утром после завтрака Энни Макгьюэн пришлось незаметно отвесить Патрику подзатыльник, когда его шёпот стал особенно громким. Энни и сама не прислушивалась к тому, что говорил капитан, она была поглощена рассматриванием великолепных дамских нарядов, мужских костюмов Из дорогой тонкой ткани, изысканной лепнины потолка и элегантных изгибов ножек кресел. Энни упивалась тем, что находится среди всего этого.

Когда капитан закончил, заиграл музыкальный квинтет, и все присутствующие, все три или четыре сотни людей, запели гимн. Когда объявили, что это будет «За тех, кто в опасности на море», некоторые тревожно переглянулись, но Энни сочла, что мелодия у этого гимна довольно приятная. Она подпевала и думала о том, как рыбаки в утлой лодчонке трудятся, зарабатывая на жизнь. Вот о ком была эта песнь.

После службы все потянулись в свои каюты, чтобы освежиться перед обедом.

Финбар дёрнул мать за рукав.

– Я хочу спросить капитана, смогу ли я когда-нибудь служить на его корабле, – сказал он. – Тут самое лучшее место на свете.

– Я полагаю, улыбнулась Энни, – что его ответ будет таков: сначала нужно закончить учёбу и научиться хорошо себя вести, и тогда у тебя появится шанс.

Она неспешно направилась к лестнице, ведущей на палубу «Е». Ей не хотелось покидать первый класс, было так приятно ощущать под ногами мягкий ворс ковра. На боковых консолях стояли вазы с огромными букетами весенних цветов, и их аромат витал в воздухе. Как же им удавалось сохранять цветы такими свежими все четыре дня плавания? А как чудесен этот волшебный запах, исходящий от ландышей!

Её новые подружки Эйлин и Кэтлин трещали без умолку, обсуждая наряды великосветских дам.

– А вы заметили бриллиантовый браслет на леди в лиловом платье? Он был такой массивный, прямо от тягивал ей руку.

– Мне бы её проблемы!

– А меня потрясли размеры Шляп. И как это им удаётся удержать на голове столько всего и при этом не страдать от мигрени?

Энни слушала краем уха. Она разглядывала расшитую обивку и думала о том, как в её собственной работе ей не хватало таких сочных оттенков красного и зелёного. Нитки для вышивания стоили дорого, у неё с собой были только четыре основных цвета. Она воображала, как перед ужином сядет в глубокое кресло у панорамного окна с видом на океан и попросит стюарда принести ей бокал портера на аперитив.

Малыш проснулся и сонно улыбнулся. Энни поцеловала его в пухлую щёчку и вдохнула нежный молочный запах.

Глава 12

Пока пассажиры прибывали на завтрак, Редж мысленно репетировал благодарственную речь для миссис Грейлинг. Она упомянула, что не желает, чтобы супруг узнал о подарке, поэтому Реджу нужно будет выразиться таким образом, чтобы не выдать её. Он решил сказать просто: «Большое спасибо, мэм, за то, что вы были так добры ко мне вчера». А если мистер Грейлинг потребует объяснений, Редж расскажет, как она поддержала его во время вчерашнего инцидента с упавшими тарелками. Этого будет достаточно.

Однако мистер Грейлинг появился и прошёл за свой столик в одиночестве. Редж поторопился отодвинуть для него стул.

– Желаете подождать миссис Грейлинг или сразу сделаете заказ, сэр? – поинтересовался он.

– Моя жена плохо себя чувствует. Она не придёт на завтрак.

Редж забеспокоился:

– Мне очень жаль это слышать. Следует ли попросить доктора навестить её?

– Нет, – покачал головой мистер Грейлинг, – её всего лишь немного укачало, или она съела что-то, вызвавшее у неё расстройство. Она поспит, и всё пройдёт. Так, а я думаю, что закажу ломтики ягнятины.

– Очень хорошо, сэр. – Удаляясь, чтобы передать заказ, Редж цинично рассудил, что болезнь миссис Грейлинг на руку её мужу и его юной любовнице. Неожиданно благоприятно для них, но совсем не здорово для неё. Без присутствия миссис Грейлинг, её излучавших доброту глаз, в ресторане всё было по-другому.

Когда завтрак окончился, уставший Редж поспешил в каюту, чтобы вздремнуть. Джон и остальные отправились на службу, но Редж был нерелигиозен. Всё это – игры, большая сказка, придуманная древними, чтобы держать людей в рамках. Он не мог заставить себя поверить в великана с седой бородой, живущего на небесах и решающего, когда кому жить, когда умирать, кому родиться богатым, а кому – нищим. Он не видел в этом никакой логики.

Редж понадеялся, что его разбудят вовремя и он успеет перекусить до начала обеда. Возвращаясь в каюту после службы, парни обычно так галдели, что спать было невозможно. Но он ошибся, и когда Джон хлопнул его по плечу, до начала смены оставалось каких-то пять минут.

– Я не разбудил раньше, так как решил, что тебе надо выспаться, объяснил он.

– Но я чертовски голоден, – пожаловался Редж. – Плевать на сон, я жрать хочу.

– Прости, старик, я думал, что ты поел раньше.

По ресторану витали запахи супа, соусов и жареного мяса. От них в желудке у Реджа началась «революция», и ему пришлось зажимать его рукой изо всех сил.

– У тебя мятый пиджак, – пробурчал старик Латимер, и Редж одёрнул обшлага и постарался немного разгладить пиджак руками.

Все его пассажиры прибыли на обед одновременно. Реджу пришлось разрываться, чтобы приветствовать их, принимать заказы и не заставить никого ждать слишком долго. Мистер Грейлинг опять пришёл без супруги. Реджу он пояснил, что она непременно поправится к ужину. Должно быть, после службы у всех разыгрался аппетит, потому что заказы были особенно сложные – все хотели и закуски, и супы, и основные блюда, гарниры и пудинги. Возблагодарив Господа за пищу, все почувствовали себя вправе есть, не испытывая мук совести. Он всё носил одну за другой тарелки, полные дымящейся еды, а голод продолжал атаковать живот, желудочные соки словно выжигали его изнутри. Редж успокаивал себя мыслями, что в три часа в столовой для персонала он не останется без добавок и положит себе столько, сколько сможет вместить тарелка.

Настал час дня, потом пробило час тридцать, затем два. К половине третьего у Реджа оставалась пара столов, да и то за одним из них уже перешли к десерту. С другого он уже убрал тарелки из-под горячего, ловко сложив их таким образом, что самая полная оказалась наверху – и на ней он приметил нетронутый филе-миньон под соусом. Леди, которая его заказала, лишь расковыряла пюре, оставив овальный кусок мяса в первозданном виде, как его выложили на кухне. Редж никогда в жизни не пробовал филе-миньон, но слышал, что мясо в этом блюде настолько нежное, что тает во рту, и его даже не нужно жевать. Живот заурчал, настоятельно требуя съестного.

Он прошёл через крутящуюся дверь в кладовку и направился к мойке. Он быстро огляделся вокруг, народу было много, но все были заняты работой: кто-то заканчивал украшать десерт, кто-то драил кастрюли, другой прикрывал остатки еды и убирал их в шкаф. Редж поставил тарелки на край стола, ещё раз окинул взглядом помещение, а затем быстро взял кусок мяса и откусил. Оно было великолепно, превосходило все его ожидания. Мягкое, словно бархат, и очень душистое. Он проглотил кусочек и не смог удержаться от того, чтобы не откусить ещё. Это было роковой ошибкой, как он понял потом.

Жадность заставила вора вернуться за оставшимся серебром, и он был застигнут врасплох. Его рот был набит мясом, а в руке он ещё держал филе, и в этот момент В кладовку вошёл Латимер и устремился прямо к Реджу.

– Партон, что ты творишь?

Если попытаться проглотить мясо целиком, он задохнётся, однако продолжить жевать тоже было невозможно. Тогда Редж попытался ответить с мясом во рту, переместив его под язык.

– Нитeфo, фер, – выдавил он. И тут же закашлялся так, что пришлось выплюнуть недоеденное мясо себе в руку. Нет, у него во рту оно всё-таки не растаяло.

– А если бы кто-нибудь из гостей, проходя мимо, заглянул сюда и увидел, как ты набрасываешься на объедки, словно жалкий пёс! Это будет записано в твоём деле, Партон. Я думал, что после вчерашнего ты возьмёшь себя в руки. Однако, похоже, ты совсем не дорожишь своим местом.

Редж прошептал, повесив голову:

– Я очень дорожу, сэр. Мне жаль…

– Возвращайся к своим столикам. – И Латимер удалился, упиваясь властью.

Редж пригорюнился. Он был записан на обслуживание ресторана первого класса на обратном рейсе «Титаника» в Саутгемптон. После такого его точно понизят до второго или третьего класса. В первом классе надлежало демонстрировать высший уровень обслуживания, тут не было места для несовершенств и безалаберщины.

– Не повезло, старик, – заметил Джон, когда они стояли в очереди за едой в столовой для персонала. – Мы все лажаем время от времени, но если тебя поймали сразу после случая с той бабой-идиоткой, это совсем хреново. Тебе придётся работать вдвое больше и так удивить их, чтобы они поняли, что без тебя им не справиться.

– У тебя бывает желание повернуть часы на тридцать секунд назад? Мне пришло в голову, что какие-то тридцать секунд, и я уже очистил бы тарелки и составил их около мойки. И уже возвращался бы к своим столикам. – Он вздохнул. – Не знаю, Джон, мне кажется, я сыт по горло этой жизнью. Не представляю, как я буду заниматься этим и дальше из года в год. Но если я соберусь увольняться, мне лучше иметь чистый послужной лист. Надо было уйти перед этим рейсом. Не стоило подряжаться на «Титаник».

Джон был ошарашен:

– Да у тебя тут отличная карьера! Все мечтают о такой работе, как у нас. Почему бы тебе не поговорить со смотрящим и не объяснить ему, что произошло, когда ты уронил тарелки. Он может переговорить с Латимером, и всё уладится.

Смотрящим называли старшего стюарда по спальному помещению.

– Я подумал, не перемолвиться ли мне словечком с Тигром. – Тигром звали личного официанта капитана, эту роль при капитане Смите Редж выполнял в предыдущем рейсе.

– Неплохая идея. Я уверен, что тебе удастся так или иначе замять это дело ещё до нашего прибытия в Нью-Йорк.

Редж сосредоточился на говяжьем рагу в своей тарелке, и почти тут же ему на зуб попался хрящ. Несмотря на долгое тушение, эту говядину надо было усиленно жевать, прежде чем её можно было проглотить, не сравнить с тем волшебным кусочком вырезки. Да, он поговорит с Тигром, так он и поступит. Если тот замолвит словечко капитану Смиту, то всё можно будет уладить. Капитан Смит симпатизировал Реджу. За время последнего плавания они если не сдружились, то, по крайней мере, сблизились.

– Эй, Редж, – окликнул его официант, сидевший за другим столиком итальянец из ресторана а-ля карт «Гатти», – я пока не нашёл девушку твоей мечты, но продолжаю её искать.

– А кто эта девушка твоей мечты, Редж? Мы её знаем? Это толстуха Этель с кухни? – последовал общий хохот с соседних столиков, но Редж не обратил на них внимания.

Хотя он снова задумался над тем, где же всё-таки столовалась та барышня. С какой стати садиться на судно, которое славится своими роскошными условиями, и не воспользоваться ими? Приходилось признать, что она была загадочной пассажиркой. Может быть, она безбилетница? На всех огромных судах всегда были безбилетники. Точное их количество никто определить не мог, а спрятаться легче всего в первом классе, потому что там никто искать не будет. В Саутгемптоне знакомых и родственников пассажиров пускали на судно попрощаться. Перед отплытием давался свисток, предупреждающий их, что трап будет вот-вот убран. А что, если кто-то решит остаться и, найдя пустующую каюту, спрячется в ней? Да такого человека никто даже не заметит.

За едой Редж обдумывал свои предположения, однако вряд ли барышня, столь богатая и облечённая высоким положением, рискнёт быть пойманной с позором за бесплатный проезд. Скорее всего, она просто ела в других ресторанах, пока он трудился на своём посту. Это судно было плавучим городом-лабиринтом, и остаться незамеченным на нём было парой пустяков.

Покончив с горой рагу на своей тарелке, Редж откло нил предложение Джона сыграть в кункен[214]214
  Азартная карточная игра.


[Закрыть] и пошёл немного растрястись. Сначала он отправился в ресторан а-ля карт на палубе «В», на случай, если вдруг девушка проводит там время. Это место было как раз для неё, решил Редж: клуб и одновременно ресторан для элиты, его интерьер был самым шикарным на судне. Он был украшен гирляндами и фестонами из цветов, стенные панели выполнены из ореха, роскошная люстра подвешена таким образом, что если судно качнётся, она даже не сдвинется с места. Старший официант, с которым Редж не был знаком, стоял на страже у дверей, чтобы, не дай бог, какое-нибудь нежелательное лицо не вздумало поставить свою ногу на порог этого заведения.

– Сообщение для мисс… – Редж пробормотал выдуманное имя, заглядывая внутрь. – Могу я хотя бы посмотреть, здесь ли она?

Он просунул голову внутрь, но его коллега был прав: тут собиралась публика постарше, дородные графини, которые с самого утра надевали свой драгоценности да так и не снимали их до вечера. Девушки со шлюпочной палубы среди них не было и в помине.

Он прошёл через соседнее «Парижское кафе». Тут было довольно оживлённо: несколько молодых людей состязались в мастерстве удерживания коктейльной вишенки на носу, столы были залиты спиртным. Редж лишь поднял брови, проходя мимо официанта, ожидавшего возможности подтереть за соревнующимися.

Потом он прошёлся вдоль кают левого борта палубы «В» и замедлил шаг у двери пассажирского салона Грейлингов. Согласно списку пассажиров, они жили в каюте B78. Он прислушался, но оттуда не доносилось ни звука. Может, ему стоит постучать и спросить миссис Грейлинг, не надо ли ей чего-нибудь? Правда, это входило в обязанности стюарда, а он не знал, кто им был. На таком судне, если ты попытаешься выполнить чужую работу, это может вызвать нехорошую реакцию. Все обязанности были чётко разделены, и даже когда Редж намедни относил поднос на мостик, это могло расстроить отвечавшего за эту работу Фреда – если бы он об этом прознал. Помощник повара по овощам ни за что не притронется к десертам, стюард не станет разливать вино, и разразится целый скандал, если посудомойка сунется в кладовку. Конечно, это было страшной глупостью, если учесть, что все они были наняты, чтобы обслуживать пассажиров. Восемьсот восемьдесят пять членов экипажа обслуживали тысячу триста пассажиров. Редж подсчитал: на каждого приходилось по семь десятых обслуги. Интересно, в лондонском «Ритце» было такое же высокое соотношение?

Постояв несколько минут под Дверью каюты и не услышав никаких звуков, он пошёл прочь. Дошёл до конца палубы, повернул и двинулся обратно, только теперь уже по правому борту, а затем спустился на палубу «С». Впереди он увидел знакомую девушку – ту, которая обычно сидела за одним из его столиков в ресторане первого класса. Девушка бежала ему навстречу, прижимая руку ко рту. Внезапно она остановилась и согнулась пополам. Редж поспешил к ней и увидел, что её рвёт. По ковру у ног девушки растеклась жёлтая жижа, рвотные брызги попали ей на платье. Она посмотрела на него, их взгляды встретились, и тут её накрыла новая волна конвульсий.

– Вот. Пожалуйста, возьмите полотенце, мэм. – Он протянул ей полотенце, которое было перекинуто у него через руку.

Она схватила его и приложила ко рту, поблагодарив Реджа взглядом.

– Могу я проводить вас до каюты? – предложил он.

Она кивнула.

– Каютa C43. Но что с этим?.. – Она показала на испачканный ковёр.

– Я вызову кого-нибудь всё прибрать, мэм.

Придерживая полотенце у рта, она оперлась на его руку, и они двинулись по коридору, за угол, к её каюте.

– Вызвать вам доктора? – спросил Редж. – Он может прописать что-нибудь для желудка.

– Да нет, не стоит, отказалась она. – Пища тут непривычно жирная для меня. Должно быть, я переела за обедом. Всё будет хорошо. Я вам так благодарна. – Она внимательно посмотрела на него. – Я ведь видела вас в ресторане? Как вас зовут?

– Редж Партон, мэм. Мама называет меня Реджинальд.

– Я бы хотела пожать вам руку, Редж, но, к сожалению, не могу этого сделать, так как мои руки испачканы. Меня зовут Джульетта Мейсон-Паркер. Встретимся за ужином. До свиданья.

Проводив её до каюты, Редж поспешил обратно по коридору, но когда дошёл до места, выяснилось, что рвотную лужу уже убрали, на ковре осталось лишь едва заметное влажное пятно с исходящим от него сладковатым запахом.

Глава 13

Джон переживал за Реджа: тот казался каким-то рассеянным. Если Реджа понизят, ему, возможно, придётся вообще уйти из «Уайт Стар Лайн», а перспектива остаться без надёжного плеча Джона рядом не радовала. Они оба начинали на «Океанике» помощниками на кухне под началом шефа-тирана и проплавали вместе семь лет. Друзья всё время стояли друг за друга: если одному поручали почистить гору картошки или отскрести тридцать сковородок, другой жертвовал свободным временем, чтобы прийти на помощь. Они всегда действовали быстро, не тратя лишних слов, как команда, и это позволяло им держаться.

Джону будет не хватать их совместных вылазок во время увольнительных в иностранных портах. На Средиземном море они обычно находили тихое место, чтобы понырять со скал, совершить заплыв или просто побарахтаться и покидаться водорослями. Однажды Редж спас Джона, когда тот заплыл в стаю медуз и запаниковал. Редж вытащил его, хотя сам при этом заполучил немало ожогов. Они любили выбрать цель и плыть к ней наперегонки. Пару раз, увлёкшись, они едва успевали вернуться на судно – матросы уже убирали трап. Друзья ни разу не опоздали, но были случаи, когда они оказывались на волосок от этого.

Джон не понимал, что происходит с Реджем, но весь этот рейс тот был сам не свой. Похоже, Реджа излишне взбудоражил любовный роман одного из пассажиров, и Джон считал, что на такую чувствительность повлияла история собственной семьи его друга. Он знал, что отец Реджа ходил налево, из-за чего мать начала пить. Видимо, поэтому Редж, став взрослым, придерживался очень строгих правил в отношениях с противоположным полом. Когда парни в столовой обсуждали, кто из пассажирок самая красивая или с кем из третьего класса можно было бы переспать, он всегда помалкивал. Так что комментарий Реджа насчёт внешности той девицы со шлюпочной палубы был для него совершенно нехарактерен. Вот поэтому Джон и подначивал друга, но делал это вовсе не со зла.

По правде говоря, Джон любил Реджа, как брата. Друг был ему даже ближе, чем собственная семья, с которой Джон почти не общался. Родители были неплохими людьми, но без воображения. Когда Джон объявил им, что уходит в море, они его не поняли. Почему бы ему не остаться в Ньюкасле и не устроиться на фабрику, где можно рассчитывать на постоянную зарплату? Но Джону не хватало красок в повседневной жизни. Ему нравилась перемена мест и то, как менялось море: выразительные многоцветные облака, сам океан – то серо-зелёный, то сине-зелёный, то нежно-бирюзовый. Он больше Реджа любил простор. Море его очень устраивало.

Днём в воскресенье Джон решил помочь Реджу. Он отправился на шлюпочную палубу и толкался около офицерских кают, пока не увидел Джеймса Пейнтина – личного стюарда капитана по прозвищу Тигр, который работал с капитаном уже четыре года. В ноябре 1911 года Редж лишь замещал Тигра на короткое время, когда тот отпрашивался на собственную свадьбу. Все знали: это место принадлежало Джеймсу. Он был человеком крайне сдержанным, и капитан во многом ему доверял.

Джон остановил стюарда на палубе и вкратце обрисовал ситуацию.

– Я понимаю, что мистер Латимер лишь исполняет свой долг, но он не хочет принимать во внимание трудности, которые возникают у Реджа с некоторыми пассажирками из-за его смазливой внешности. Редж никогда не поощряет их, но не все считаются с правилами. Он самостоятельно разбирается с этим и никогда не жалуется. Однако меня беспокоит, что, если ему занесут замечания в личное дело, он уволится с «Уайт Стар Лайн». Не могли бы вы как-нибудь помочь?

– А как ты сам, Джон? – подначил его мистер Пейнтин хриплым от простуды голосом. – У тебя-то нет проблем с женским полом? – И он высморкался в большой белый носовой платок.

– Ничего такого, с чем я не мог бы справиться сам, – улыбнулся Джон.

– Ладно, предоставь это мне. Похоже, Редж заслуживает снисхождения. Сегодня я не смогу ни с кем это обсудить, потому что у капитана вечером приём, но постараюсь что-нибудь предпринять завтра. Пока не говори Реджу ничего. – Нос у него был красным и блестел, глаза слезились.

– Как вы себя чувствуете, сэр? Хотите я принесу вам горячего тодди[215]215
  Традиционный британский ароматный напиток на основе крепкого спиртного и пряностей.


[Закрыть]?

– Может, сам зайду тяпнуть к Джофину попозже, но не раньше, чем закончится приём. – Он глянул на горизонт. – Что ты думаешь о судне, Джон?

– Это самое лучшее судно на свете, сэр.

– Оно великолепно, не так ли? Правда, порой у меня возникает по поводу него странное чувство, но пассажирам всё нравится, а это самое главное. – И, шмыгая носом, мистер Пейнтин удалился в сторону капитанской каюты.

Джон немного постоял, глядя на океан, но уже настало время возвращаться и готовиться к ужину. На небе не было ни облачка, но этот белый солнечный свет совсем не давал тепла.