Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 221 (всего у книги 331 страниц)

Опережая друг друга, элегантное общество выбежало наружу, и все остолбенели от увиденного. Мимо правого борта проплывала громадная ледяная скала. Она находилась настолько близко, что до нее, казалось, можно было дотронуться рукой. Обламывавшиеся куски льда падали в воду и на нижние палубы. Через секунды айсберг скрылся в темноте.

– Я, конечно, заказывал лед для коктейля, но не в таком количестве! – раздался голос кого-то из картежников.

В ответ раздался дружный смех.

Леди и джентльмены еще с минуту стояли на палубе и гадали, что же, собственно, произошло? Но вдруг корабль вновь медленно двинулся по водной глади – величественный и надежный. И они поспешили назад, с ветреного холода, в уют роскошного салона, к сигарам, бренди и покеру. Впрочем, не все – несколько человек, отпуская шуточки, перегнувшись через балюстраду ограждения, смотрели вниз, где на прогулочной палубе третьего класса высыпавшие гурьбой молодые парни с веселым гоготом гоняли ледяные обломки, как будто играли в футбол…

* * *

Все продлилось десяток-другой секунд…

Не было сильного удара, не слетели с верхних полок тесных кают третьего класса спящие пассажиры, никто не упал с великолепной лестницы в главном салоне, даже стоящие на роскошных столах в первом классе напитки не расплескались.

Всего лишь слабый шум и скрежет металла.

Пока что ничего не случилось. Но с точки зрения всемогущего Рока все, кому суждено было умереть в эту ночь на этом корабле, были уже мертвы…

* * *

Сквозь тяжелый пугающий сон капитан Смит услышал тревожный лай своего любимца, и еще успел удивиться – он же не взял его в этот рейс! И лишь затем ощутил легкий толчок и открыл глаза.

И услышал удары судового колокола. А затем почувствовал, что «Титаник» начал поворот. Он вскочил с кровати, на которой лежал одетый, всунул ноги в домашние туфли и бросился к двери. Смит вывалился из каюты и через минуту был в рубке.

– Мистер Мэрдок, что это было? – спросил он, тяжело дыша (годы, черт бы их побрал!).

– Айсберг, сэр! – нервно пожал плечами первый помощник. – Я отдал команду «Право руля» и «Полный назад». Мы пытались отвернуть, но было слишком поздно. Большего я сделать не мог…

– Закройте водонепроницаемые двери, – приказал капитан.

– Уже сделано, сэр, – отрапортовал Мэрдок.

Смит, больше ни слова не говоря, выскочил на мостик, Мэрдок и Боксхолл поспешили за ним. Они всматривались в водную поверхность, пытаясь разглядеть проклятый айсберг.

Затем Смит вернулся в рубку и поднял телефонную трубку.

– Машинное? Средний ход! – и передвинул рукоять телеграфа.

«Что он делает?! Не выяснив повреждения!!» – промелькнуло у Боксхолла.

Но давняя привычка к повиновению не дала даже слова сказать.

Судно несколько минут еще двигалось вперед, а затем остановилось.

– Да, мистер Боксхолл, – распорядился Смит, – давайте на бак, проверьте, что там произошло и какова обстановка…

Он вдруг зло нахмурился. Казалось, он сейчас добавит что-нибудь вроде «разрази меня гром!», или «брашпиль вам в рот!», или даже более крепкие «морские термины», но капитан как-то странно запнулся и промолчал…

Боксхолл поспешил в носовой трюм. По пути ему попадались сонные матросы и кочегары, разбуженные толчком и вышедшие из своих кубриков, но нигде не происходило ничего особенного. Но вот в твиндеке Боксхолл встретил спешащего ему навстречу судового плотника.

– Хатчинсон, установите, насколько велики повреждения, и доложите как можно скорее! – приказал он.

– Я и так вам скажу, что в носовых отсеках вода, – взволнованно бросил плотник в ответ. – Где капитан? Ему нужно немедля сообщить…

– Мистер Смит уже на мостике, – ответил Боксхолл.

Судовой плотник, не говоря ни слова, помчался на мостик. Боксхолл, проводив его глазами, хмыкнул и двинулся дальше в трюм. И на идущем вниз трапе он чуть не столкнулся с корабельным почтмейстером Вильямсом.

– Где капитан? Почтовый отсек полон воды! – чуть не вопил мистер Вильямс. – Если корреспонденция пропадет, будет скандал! Имейте в виду, «Титаник» – судно Королевской почты! Это черт знает что! Мои люди замучились вытаскивать мешки и посылки, и если вы не пришлете матросов, компании придется платить огромную неустойку. Вы должны это увидеть, а я сейчас лично доложу мистеру Смиту!

– Мне и в самом деле нужно самому удостовериться, – сам себе сказал Боксхолл, ощущая, что идти туда ему отчего-то очень не хочется.

Так его родственник, вспомнил он вдруг, сельский врач из Суссекса, обнаружив у себя несомненные признаки рака пищевода, боялся обратиться к коллегам, чтобы подольше не знать рокового диагноза…

Он подошел к люку, ведущему во вместительный отсек почтовой каморы. Крышка была открыта, а рядом с ней лежали два мешка с письмами, с которых стекали струйки влаги – видимо, их вытащили служители.

Боксхолл снял с крючка масляный фонарь и чиркнул спичкой. Зажег «летучую мышь» и посветил в люк. В тусклый луч света попала пузырящаяся вода, в которой, кувыркаясь, плавали пакеты и тюки. Веяло сырым промозглым холодом, наводившим мысли о склепах и промерзших подземельях. А еще из мрака он услышал звук рвущегося внутрь корабля, их корабля, моря.

И не тихое журчание обычной течи, а гул, напоминающий шум водопада. Между прибывающей водой и потолком отсека оставалось всего каких-то пара футов…

«Однако мы крепенько долбанулись!» – с каким-то отстраненным спокойствием произнес он про себя и захлопнул люк.

* * *

Юрий открыл дверь, ведущую на шлюпочную палубу, и в тот же миг содрогнулся от порыва ледяного ветра. Он перешел на правый борт и осмотрелся. Вокруг простиралась темная гладь воды – ни следа промелькнувшего айсберга. Он спустился в курительный салон, где застал многочисленное общество, живо обсуждавшее происшествие.

– Я видел, как эта штука проходит мимо. Потрясающе!

– Я не большой умелец определять размеры на глаз, но я бы сказал, что его высота была где-то футов в восемьдесят.

– Восемьдесят? – возразил какой-то шотландец. – Не меньше сотни…

– Как думаете, корабль не сильно поврежден? – спросила какая-то леди.

– С чего бы? Сам Господь не смог бы потопить этот корабль! – успокоил ее пожилой господин в темно-синем сюртуке.

– Но тогда отчего мы стоим? – не унималась та.

– Может быть, у нас обломилась лопасть винта? – предположил молодой человек в спортивном пиджаке и ярком галстуке какого-то клуба. – Я слышал, так было на «Олимпике»…

– Думаю… – важно предположил шотландец, – что ледышка поцарапала краску и капитан не хочет плыть дальше, пока «Титаник» заново не покрасят.

Все рассмеялись.

В салоне тем временем появились другие любопытные пассажиры. Кто-то был уже в халате и домашних тапочках, некоторые еще во фраках и вечерних платьях – среди них Ростовцев узнал и самого Джона Астора.

– Почему мы остановились? – спросил тот у проходившего мимо лакея.

– Не знаю, сэр, – ответил стюард, – думаю, что ничего серьезного.

– Ну, ладно, – сказал Астор, – пойду на палубу, посмотрю, что там происходит.

– О, мистер, – обратился он к Юрию, – вы же с палубы, вы ничего не заметили?

– Ничего! – бросил он в ответ. – Разве что… там холодно.

– Вы тоже не видели пресловутый айсберг?

– Айспъерк? – спросил какой-то итальянец.

Спросонья вертя головой, он вошел в салон.

– Мадонна, чьто есь айспъерк?! Ис чиего он стеиелян?

– Как в Риме, не знаю, а у нас обычно айсберги делаются изо льда, сеньор Франческо, – с усмешкой сообщил его сосед.

Миновав лестницу, ведущую на третью палубу, он оказался в зале, разделявшем люксы и помещения второго класса.

Низкорослый, полный, лысенький мужчина, с лицом задумчивого гробовщика, двигался в сторону люксов. Беспрестанно смеясь и рассказывая какие-то анекдоты, он вел даму много моложе себя, придерживая ее под руку.

Девица глупо хихикала в ответ.

– Сколько можно портить нам отдых! – возмущался седой мужчина в пенсне. – Какие-то учения – что за идиотская мысль! Доколе это будет продолжаться? Я буду жаловаться! Имейте в виду – я дойду до правления «Уайт Стар».

Юрий смотрел на все это, так и не в силах пока решить, что ему делать.

В ярко освещенных пассажирских коридорах слышались доносившиеся из кают приглушенные голоса, хлопанье дверей буфета, торопливый стук высоких дамских каблучков – обычные для пассажирского лайнера звуки. Суеты или тревоги никакой не было. Не метались матросы со спасательными кругами, никто не носился, вопя: «Спасайся, кто может!», не ревел тифон…

Все казалось абсолютно нормальным или, вернее, почти все.

Наверное, ему надо все же пойти к Жадовскому или к Лайтоллеру и доложить, что убийцы найдены. Или к капитану? А может, сразу к Исмею? Лучше все же к капитану. Как только корабль даст ход…

Он распахнул дверь своей каюты А-204. И замер, чувствуя, как сжалось сердце.

Прямо ему в лицо смотрел обоими своими стволами знакомый уже дирринджер.

* * *

Пассажиры третьего класса тоже устроили праздник в честь скорого окончания плавания.

Людская толпа наполнила залы, каюты и коридоры смехом и шумом. Бренчали банджо, и пищали губные гармошки, а молодая испанка чувственно терзала струны гитары, собрав вокруг себя толпу восхищенных парней.

Безрукавки мехом наружу, расшитые славянские рубахи, тирольские шляпы и яркие ленты. А рядом – черные фраки с цилиндрами, много раз чиненные и лоснящиеся от времени, переходившие от отца к сыну. Домотканые штаны и грубые башмаки, запах дешевых духов, пива, чеснока и лука. Итальянцы, босняки, португальцы, баски, трансильванцы, фламандцы, шведы; ирландцы – как же без ирландцев?

Все, кого судьба случайно свела здесь, отлично понимали друг друга и веселились вместе, несмотря на то что часто не знали языка, на котором говорил сосед, и исповедовали разную веру. Ибо у них было нечто общее – почти все здешние пассажиры были бедные эмигранты, искавшие дорогу в новую жизнь, что должна была начаться всего через двенадцать часов.

Внезапно необычный жутковатый звук заставил всех насторожиться – нечто проскрежетало вдоль по правому борту.

И сразу же мертвенным дуновением по нижним палубам пронеслась тишина.

На полуслове умолкли песни и болтовня, лишь выдохнула гармошка в руках какого-то итальянца…

Длилось это где-то четверть минуты или чуть больше. Затем остановились машины.

Послышались удивленные вопросы:

– Что бы это могло быть?

– А удар был неслабый…

– И я почуял!

– Может, тебя кто стукнул по спинке, дорогая! – Рыжий носатый еврей приобнял за шею бывшую явно навеселе молодящуюся дамочку, по виду – немку.

– Ой, да будет тебе, Гольбах, – расхохоталась та. – Это у тебя уже ноги заплетаются от пива…

– Нет, нет. Это правда. Я тоже почувствовал толчок. Снизу… – послышались голоса.

– Не иначе, мы сели на мель, – предположил краснолицый широкоплечий крепыш в старой матросской робе. – Со мной такое было, когда рыбачил в этих водах…

– Возможно, в машинном чего-то взорвалось? – испуганно заозирался какой-то поляк, по виду портной или скорняк. Звали его Болеслав Трембовский, он пережил девятьсот пятый год в Варшаве и с тех пор весьма боялся взрывов и стрельбы.

– Да нет, это снаружи, словно кошка когтями шкреготнула.

– Братцы, я знаю! Это не кошка, это был морской черт!

Фраза принадлежала актеру-голландцу и сказано это было с таким выражением, что у многих перед глазами возникла картинка: распластавшийся в черной воде зеленый чертяка – большой, не сильно короче лайнера, провел огромным кривым когтем по стали обшивки, как бы примеряясь…

– Бросьте шутить! – нервно бросил кто-то.

Но шли минуты, а ничего не происходило.

– Музыка! Играйте же! Жарьте во всю! – закричали со всех сторон и восторженно зааплодировали.

– Сбацай нам джигу, Пэдди! – захлопали пассажиры по плечам волынщика – такого же рыжего и молодого, как они.

И вскоре закружились и запрыгали, встав в круг. Снова начались пляски и веселье.

– Shall we dance?[189]189
  Потанцуем? (фр.)


[Закрыть] – обратился к юной белокурой высокой девушке француз в аккуратном, хотя и сильно поношенном фраке, лишь немного ее старше и на полголовы ниже.

– Цо то пан мувит? – смущенно улыбнулась девушка, однако приглашение приняла.

Внезапно торжество опять нарушилось.

– А! Крыса! Крыса! – закричала молоденькая ирландка.

– Крыса! – загалдели гости. – Rat! Diablo topo! Al naibii de sobolan![190]190
  Крыса! (англ.) Чертова крыса! (итал.) Проклятая тварь! (румын.)


[Закрыть]

И верно, в самый разгар праздника невесть откуда появилась здоровенная крыса, перебегавшая из одного угла столовой в другой. Отчего-то мокрая и взъерошенная, она словно искала убежища от неведомой опасности.

– Эк шныряет! – пошутил кто-то. – Как будто за ней гонится сотня голодных кошек!

Несколько минут парни гоняли грызуна, а девушки визжали от испуга (больше, пожалуй, наигранного), пока серая тварь не скрылась в какой-то щели, и вечеринка возобновилась. Смех и звуки волынок и губных гармошек, блеск глаз хорошеньких ирландских девушек, возгласы молодых итальянцев – люди радовались и веселились, ведь это так славно и весело – ехать в Америку на таком прекрасном пароходе за новой прекрасной жизнью…

Однако веселились не все. В десятках каютах, тускло освещенных маленькими ночниками, под грубошерстными одеялами храпели пассажиры.

Кто-то разговаривал и ругался во сне, где-то скрипели койки в такт движению нетерпеливых влюбленных. Заплакал младенец, молодая мать, успокаивая его, принялась что-то напевать на восточном гортанном наречии.

И вот в одной из кают пассажирка – датчанка средних лет, услышала странный шипящий звук, раздававшийся из уборной.

– Аксель! Ты спишь?

– Почти, Дагмар… – недовольно пробурчал супруг, натягивая одеяло.

– Ты это слышишь?

– Слышу! – раздражение стало откровенным. – На этом английском корыте не в порядке канализация, только и всего!

– Ты точно уверен?

– Дорогая, я двенадцать лет как-никак занимался водопроводом в нашем Копенгагене!

– Извини, Аксель, я так волнуюсь…

И подумала, как все же хорошо, что в это плавание в поисках лучшей доли они не взяли дочек-погодков. Как-то спокойнее, что они сейчас у свекрови в Эсбьерге. Вот устроятся и заберут их в Новый Свет.

– Ох, дорогая… – Слесарь обнял жену. – Хватит тебе волноваться попусту! Уже завтра мы будем на твердой земле…

Разумеется, он не мог знать, что дело не в испорченной канализации.

Где-то внизу ледяная атлантическая вода заливала отсек, и вытесняемый ею воздух вырывался через колодец стояка под нарастающим давлением.

* * *

…Прямо ему в лицо своими обоими стволами смотрел знакомый уже дирринджер.

Забившись в угол, Елена держала его на прицеле, сжимая оружие обеими руками.

Один глаз ее был широко открыт, другой заплыл, будто от сильного удара.

– Господи, Леночка, что с тобой! – только и смог вымолвить он.

– Ох, Юрий, это ты?! – ответила она срывающимся голосом.

И опустила пистолет.

– Боже мой, я чуть было не нажала курок! – Она в изнеможении бросилась на кровать.

– Лена, что случилось?

– Юрий, она унесла зеркало! – с трудом вымолвила девушка.

– Кто?! – оторопело замер Ростовцев.

– Эта… женщина! Стелла, из каюты того человека. Я не смогла ее остановить, прости…

Голос ее отчего-то звучал сконфуженно, как будто она была бы полицейским, упустившим уже пойманного злодея. Хотя что бедняжка могла сделать? Ее глаз и скула распухли, на разбитой брови висела капля крови.

– Дорогая, скажи, что случилось?! – приобнял он Елену за плечи.

– Ты ушел, – срывающимся голосом начала она. – А через минут десять постучали. Я думала – это ты, а там она! Ворвалась, обезумевшая и злая, как сто чертей. Я сумела отбиться от нее только потому, что она в первую очередь кинулась за зеркалом.

Ни слова не говоря, стряпчий подхватил брошенный ею пистолет и выскочил из каюты, уже понимая, что клетка открылась и птички выпорхнули.

Так и есть, дверь каюты А-227 приоткрыта. Он распахнул ее и, постояв секунду-другую на пороге, решительно шагнул внутрь, держа оружие наготове. Хотя надеяться, что они будут смиренно ожидать его, пялясь в пресловутое зеркало, было бы наивно.

По каюте были раскиданы вещи, на кровати валялся раскрытый чемодан. На полу в беспорядке лежали какие-то странные предметы: треснувшие чаши, темные от времени, обломки старых костей, каменные таблички с нацарапанными письменами. Под ноги выкатился грубо выточенный из горного хрусталя маленький человеческий череп. Древняя бронзовая курильница – то ли китайская, то ли индийская (а может, индокитайская или еще какая) еще исходила последними струйками остро пахнущего дыма.

Он принюхался. Черт знает что было в ней намешано, но запах опиума его нос различил явственно. Видимо, этот запах и унюхал Вацек в каюте барона.

Внезапно из ванной комнаты раздался тяжелый стон. Юрий изо всех сил рванул дверь – та не поддалась. Еще рывок, и заклиненный замок оказался выломан, что называется, «с мясом». Ha белом кафеле пола, скорчившись, лежал знакомый ему человек, человек, какого он менее всего бы ожидал тут увидеть.

– Господин Карлсон, что с вами? – присел Юрий на корточки рядом с телом.

И в этот момент лежавший зашевелился, поворачиваясь. Из спины торчала рукоять ножа для колки льда. Именно таким ударом был убит барон, вспомнил стряпчий, но сейчас подвело оружие, и жертва была жива, пока жива…

– О-о, – простонал он, открывая мутные от боли глаза.

– Где Монпелье? – спросил Ростовцев первое, что пришло в голову.

– Не знаю… Господи, как больно! – произнес заплетающимся языком путешественник по-русски.

По-русски!

Выходит, старый казначей не ошибся?!

– Кто вы такой?! – растерянно вымолвил Юрий в глубоком удивлении. – Кто вы такой, Карлсон, черт возьми?!

– Я… не Карлсон. Я подполковник Корпуса жандармов Иван Руммо… Барон Отто фон Нольде… он хотел…

– Знаю, – процедил стряпчий, – а вы за золотом охотились? Или, может быть, «Черную Луну» ищете? – зачем-то добавил он.

– Вы и про это знаете? – Лицо Карлсона-Руммо было иссиня-бледным, глаза закатились.

Юрий отметил, что крови на полу почти нет. Это скверно, значит, вся она вытекает внутрь. При таких ранах шанс выжить мизерный. Да еще кишки, наверное, распороты. Бедолага жандарм обречен. Вот уж никогда не думал, что доведется пожалеть «сатрапа и душителя».

– Меня послали… генерал Джунковский… личное задание… Сказал, что золото не должно достаться заграничным мошенникам…

Он дернулся и застонал от боли.

– Лежите спокойно, – бросил Юрий. – Я сейчас позову врача.

– Не надо, врач не поможет… Есть на этом корабле православный батюшка? Хотя откуда? Так и умру без отпущения… Это меня Господь наказал за грехи мои и жадность! Когда Нольде исчез, я подумал… Монпелье украл бумаги барона, а его – за борт… Я и решил сам взять золото… Миллионы… Миллионы! – шептал он. – Они были бы моими! Решил выбрать момент и вытрясти бумаги из его девки, а она… Настоящая змея… какой-то хитрый азиатский удар, я видел такое в Манчжурии… Я не ждал: решил – это же всего лишь баба… Боже! Баба – меня! Такая нелепая смерть! – простонал он.

Глаза его закрылись, дыхание стало прерывистым.

«Если Бог есть, пусть будет милостив к нему!» – про себя вымолвил Ростовцев, выходя из каюты.

И чуть нос к носу не столкнулся с магом.

Секундное замешательство…

Первым пришел в себя Монпелье. Шарлатан-убийца наклонил голову и, молниеносно оттолкнув пару человек, что проходили мимо, одним прыжком выскочил в боковой коридор. Юрий, не долго думая, устремился за ним.

Дальше, все дальше бежал француз. Он сбил с ног нескольких пассажиров, что попались ему на пути, спотыкался о брошенные чемоданы, вскакивал и бежал дальше. Стряпчий не отставал, но и настигнуть его никак не мог.

Вот Монпелье распахнул дверь, ведущую на трап для прислуги.

– Куда, шельма?! – зло выругался Юрий.

Повернул за магом и, сбежав по крутой лестнице, очутился на палубе «F».

Они пробежали по нескольким лестницам мимо бестолково бродящих тут пассажиров и матросов, через коридоры и салоны. Посылая на бегу проклятия, Монпелье мчался дальше через пустые залы, где еще час назад веселились избранные. Теперь не было избранных, были лишь люди, равные перед силой Океана.

Маг бегал довольно шустро, может быть, кроме спиритизма занимался гонками на велосипеде или еще каким спортом. Даже поврежденная нога ему не очень мешала, хотя он все чаще прихрамывал.

Но и Юрий не уступал, упорно преследуя убийцу по пятам.

Интересно, зачем тот бежит? Думает незаметно сесть в шлюпку? А как он ее спустит?

Может, просто убегает, инстинктивно, как зверь? Или скорее как безумец?

Они очутились на площадке для игры в сквош, затем у турецких бань.

Кажется, Монпелье собрался выбраться по запасному трапу наверх, к шлюпочной палубе.

И Ростовцев вспомнил свои недавние хождения по закоулкам корабля – там был еще один проход…

Француз остановился, чтобы перевести дух, сердце его готово было разорваться, колено горело.

Сейчас по трапу, а там уж – спасение! Не важно, как именно, но он спасется! В неизбежной суматохе сядет в шлюпку и…

И обнаружил, что дорогу ему закрывает Юрий – причем с пистолетом в ладони…

– Спокойно, мсье! Заканчивайте с беготней. Пойдемте отсюда! Наверх! – как ни в чем не бывало распорядился стряпчий.

В ответ послышался издевательский хохот:

– Я, значит, должен сам себе надеть петлю?

Лицо чародея было в засохшей крови, а под нижней губой наливался синяк, формой повторяющий носок штиблета Юрия. Кровью была замарана и щегольская пижама и халат, кровь засохла на бородке. Но выглядел маг довольным и торжествующим, словно это он держал Ростовцева на прицеле.

– Слушайте, Монпелье, это, в конце концов, просто глупо: с корабля не сбежишь. Вам лучше пойти со мной и сдаться властям.

Монпелье сцепил зубы, в глазах блеснула отчаянная решимость.

– А вы не заметили, что с «Титаником» не все в порядке? – покачал маг головой, как-то странно улыбаясь.

– Да, произошел несчастный случай. Мы наскочили на какую-то льдину. Для вас это, однако, означает лишь то, что в тюрьму вы попадете на несколько часов позже, только и всего…

– Это не несчастный случай, русский! – зло воскликнул маг. – Русские… вечно вы гадите цивилизованным людям! Мой прадед погиб, когда великий Бонапарт решил вас проучить… А, неважно… Кстати, русский, пока ты гонялся за мной, моя рабыня уже, должно быть, прикончила твою девку и забрала «Черную Луну».

– С Еленой все в порядке! Она задала вашей Стелле хорошую трепку, – сообщил Юрий ошеломленному магу, слегка преувеличив. – А что до дурацкого зеркала, то пусть этот ваш булыжник поможет ей разжалобить присяжных…

– Присяжных?! – рассмеялся Монпелье. – А ты вообще понимаешь, паршивая ищейка, что этот корабль тонет?!

– С чего вы взяли? – бросил Ростовцев – теперь пришла уже его очередь удивиться.

Да, авария, да, дело, наверное, серьезное, но чтоб такой лайнер пошел ко дну?!

– Да-да! Тонет! А знаешь почему? Я, я сделал это! Мной пробужденные силы погубили этот корабль! И это лишь начало!

«Он в самом деле рехнулся? Или пытается задурить мне голову?»

– И будут тогда звезды на небе: встанут, как крест перевернутый, и придут в этот мир Те, кто ждал у Врат! – речитативом возгласил Монпелье. – Прав, прав был старикашка Фулканелли! Невдомек людям, что Последний Суд уже свершился, и свершили его они над собой сами, избрав путь сей. Ибо не рок обрек их идти путем сим, но выбрали они его сердцем и разумом. И ни вера, ни разум не помогут им! – нараспев продолжил он. – И не понять им, что нет Света без Тьмы, как нет веревки об одном конце. Время власти вашего Господа истекло! – Палец его указал вверх, а затем на Юрия. – И как божества языческие пали и в прах пред Ним были повергнуты, так и этому вашему Господу пора пришла пасть ниц перед Новыми Богами, что придут из неведомых бездн! И в мир придут его истинные Владыки! Ты думаешь дело лишь в этом плавучем вертепе? Нет, говорю тебе, это лишь начало! – Монпелье расхохотался. – Это лишь первый камешек, что вызовет лавину, которая сотрет в порошок этот мир. И сдвинул его именно я… Я! Я! А теперь – прочь!

И сделал шаг навстречу Юрию.

Ростовцев молча поднял пистолет Елены.

– Не делайте глупостей, мсье! – прикрикнул он. – И доживете до суда.

– Что, ты хочешь меня убить? – почти с жалостью бросил маг. – Слишком поздно! Шива уже начал свой смертоносный танец. И нет в мире сил, способных его остановить. Тебе следовало прикончить меня в каюте, когда ты унес зеркало. Тогда бы ты спас свой мир, может быть.

– Я не знаю, как там Шива, а вы, сударь, все-таки определенно станцуете с конопляной тетушкой, как выражаются в Америке! – сообщил стряпчий.

«Если, конечно, его не признают ненормальным и не упрячут в желтый дом!» – уточнил он про себя.

– А ну, вперед!

– А если не пойду? – гадко ухмыльнулся маг.

– Я сказал… Идем!

И снова шагнул к Юрию.

Ростовцев без колебаний нажал на спуск, целясь в живот мерзавца. Сухо щелкнул курок. Осечка! С безумным торжествующим воем француз ринулся на него, занося кулак. Юрий уклонился и ударил в ответ ногой – туда же, куда и в первый раз. Вопль ярости сменился визгом боли, и Монпелье растянулся на полу, попутно разбив голову о переборку. Скорчившись, он инстинктивно обхватил колено правой ноги, вывернутой под неестественным углом. Уже не говорил ничего, лишь жалобно постанывал. Фыркнув, Ростовцев переломил ствол дирринджера. Капсюль одного из патронов был надколот – подмок или просто оказался бракованным.

Хм… Из этого пистолета ведь застрелился муж Лены, отдав ее похотливому мерзавцу. А кто тогда его перезарядил?

– А-а… э-э-э, – застонал маг, пытаясь подняться.

С губ слетела какая-то брань – Юрий не разобрал.

– А-а-а! – заорал он снова. – Non! Non![191]191
  Нет! Нет! (фр.)


[Закрыть]

На этот раз в крике звучал неподдельный испуг. Да что там, ужас.

Глянув в его сторону, Ростовцев и сам ощутил, как под ложечкой сгустился ледяной ком. Из-за двери отсека вытекала, быстро поднимаясь, вода – маг уже лежал в луже.

Выходит, треклятый ублюдок не соврал?! «Титаник» все-таки идет ко дну?! Но они же не врезались в айсберг, иначе бы удар сбил бы их с ног, а грохот был бы как от горного обвала! Что произошло, черт возьми?! Мелькнула давешняя мысль о торпеде. И взрыва тоже ведь не было слышно!

Но, как бы там ни было, корабль явно тонул, несмотря на хваленые водонепроницаемые отсеки.

Нет, сейчас некогда думать, отчего да как! Он развернулся и ступил на трап.

– Ради бога! – вдруг простонал Монпелье. – Спасите меня! Спасите!

«Бога вспомнил, шельма! Ишь…»

– Молитесь, мсье! – бросил Ростовцев вслух, испытывая какое-то мрачное удовлетворение. – Молитесь, чтобы Всевышний, над которым вы только что насмехались, вас спас! А я умываю руки!

И еще подумал, что университетский преподаватель риторики, старый доцент Люфт, был бы им сейчас доволен.

Тащить на себе этого убийцу к шлюпкам он вовсе не собирался. Тем более, вряд ли капитану или мистеру Исмею сейчас интересна смерть Нольде, и вообще что-то еще, кроме спасения корабля. И быстро взбежал по трапу вверх.

За его спиной слышались плеск воды, проклятья и плач.

«Не до тебя, скотина!»

Особенно с учетом того, что по лайнеру сейчас бегала рехнувшаяся красотка Стелла Марис, и один Бог знает, что еще взбредет ей в голову!