Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 117 (всего у книги 331 страниц)

– Это может казаться пустячным делом, но, уверяю, это очень важно.

– Что мне искать?

– Не знаю, но уверен, что вы сразу узнаете важную информацию, когда найдете ее.

– А если я что-то найду?

– Остальное предоставьте мне.

Гарри вспомнил усталые лица мужчин и женщин, которые увидел в Плимуте. Он не собирался оставлять их на милость Бигема. Он сделает то, о чем просит Бигем, и прочтет показания, но что с этим делать дальше, будет решать уже сам.

Он улыбнулся Бигему.

– Когда мне приступать?

Бигем пододвинул кипу бумаг на столе к нему.

– Сейчас самое время.

Резиденция епископа

Фординбридж

Поппи Мелвилл

Викарий проводил Поппи в кабинет епископа. Дядюшка Хью сидел за массивным дубовым столом. Он был одет в официальную пурпурную сутану, а за спиной стоял прислоненный к стене епископский посох. Он жестом предложил Поппи сесть.

– Давай сразу перейдем к делу, – сказал он. – Как бы мне ни хотелось, но я не могу себе позволить оставить вас в своем доме. Вы с Дейзи получили пару дней отдыха, и, полагаю, пришло время вам вернуться в Риддлсдаун и поговорить с отцом.

– Он просил нас приехать?

– Нет.

– Он знает, что мы сделали?

– Я сообщил ему по телефону.

– И что он сказал?

– Он сказал, что отправил вас в Лондон купить одежду для его будущего сына. Он даже представить себе не может, каким образом вы оказались на «Титанике». Считает, что с вашей стороны это было очень беспечно.

Поппи не удержалась от внезапного приступа истерического хохота.

– Беспечно! Он думает, мы случайно оказались на «Титанике»?

Епископ пожал плечами и улыбнулся.

– Да. Судя по всему, именно так он и думает. Он не допускает и мысли, что вы с сестрой сбежали, потому что не хотели оставаться дома.

– Дядюшка, – сказала Поппи. – Вы понятия не имеете…

Дядя наклонился вперед и посмотрел ей в глаза.

– Ты ошибаешься. Я знаю, на что похожа твоя жизнь и что он думает о тебе, но не забывай, что ты – его наследница. Если твоя мачеха не родит сына…

Поппи жестом остановила его.

– Если и на этот раз родится девочка, то отец будет пытаться снова. А если его жена умрет, то он возьмет новую. Отец никогда не смирится с тем, что я могу стать его наследницей, – она почувствовала, как к глазам подступают слезы. – Он вообще меня не замечает!

Она достала платок из кармана платья, промокнула глаза и приказала себе успокоиться. «Больше полутора тысяч человек погибли. Ты видела и слышала, как это происходило, пока сама сидела в безопасной спасательной шлюпке. Ты не имеешь права плакать».

– Поппи! Поппи!

Девушка убрала платок, услышав за дверью голос Дейзи.

– Гляди, что у меня есть!

Епископ махнул рукой.

– Лучше пойди и посмотри, что она задумала. Ты же ее знаешь.

Говоря о Дейзи, он тепло улыбнулся. Поппи понимала, что он, как и большинство мужчин, замечал только очарование и сообразительность Дейзи. Но, как и все они, понятия не имел, какие коварные мысли на самом деле скрывали эти блестящие глаза и детская улыбка.

Дейзи стояла в прихожей в окружении магазинных сумок и шляпных коробок.

– Помоги мне отнести это наверх, – попросила она.

– Где ты все это добыла? – удивленно спросила Поппи.

– Я встала ни свет ни заря и поехала в Винчестер. Там очень хорошие магазины, хоть и не такие хорошие, как в Лондоне, и, конечно, ничего не подгоняли по размеру, потому что на это не было времени. Но я знаю, что все, что я выбрала для себя, мне впору. Конечно, я постаралась подобрать что-нибудь и тебе. Но это было непросто. Ты ведь такая каланча, Поппи!

– Ты ездила в Винчестер? – с тревогой спросила Поппи.

– Да. Это же совсем рядом. Я попросила одного из дядюшкиных служек, послушников или как там их называют, чтобы он вызвал мне такси. Ты еще спала.

– Но как ты за все это расплатилась?

– А ты как думаешь? – Дейзи встала руки в боки.

– Ты потратила те деньги?

– Немного. Но не все. Я не могла рассчитаться долларами, а пойти к ювелиру и попробовать продать часы и кольца мне не хватило смелости. Остальные деньги были в основном французские. И тут у меня возникла идея. А что, если…

– Это краденые деньги, Дейзи. Они не наши, – несмотря на злость, Поппи сумела не сорваться на крик.

– Они ничьи. Их бывшие владельцы все мертвы. Эти люди ничего не сделали, чтобы спастись, кроме одного человека, который погнался за мной. Но и он, скорее всего, тоже мертв. Если бы он спасся, он был бы на «Карпатии», а я его там не видела.

– Ты не видела никого, потому что пряталась от мисс Бонелли.

Дейзи взяла часть сумок и стала подниматься по лестнице.

– Когда я разберу всю эту одежду, мисс Бонелли меня даже не узнает, да и тот ужасный человек тоже, если он вдруг выжил. В любом случае он не станет искать меня здесь. Он подумает, что я сошла на берег в Нью-Йорке.

– Он знает, что ты была горничной?

– Возможно, – пожала плечами Дейзи. – В любом случае это неважно.

Поппи подняла оставшиеся сумки и последовала за Дейзи вверх по лестнице. Она поставила покупки на кровать в гостевой комнате и смотрела, как Дейзи достает один наряд за другим. Вскоре на кровати громоздилась целая гора сборчатых блузок, узорчатых муслиновых платьев, шляпок с перьями и атласных туфель.

– Это – для меня, – заявила Дейзи и открыла очередную сумку. – А это – для тебя.

Поппи невольно залюбовалась фиолетово-голубой блузкой и длинной темно-синей юбкой, нарядным платьем цвета слоновой кости и василькового цвета шерстяным пальто.

– Какая красота! – тихо выдохнула она.

Дейзи протянула ей синюю шляпку с широкими полями, увенчанную перьями марабу.

– Я купила тебе помаду для волос, чтобы хоть как-то их пригладить. Ты у меня станешь настоящей красоткой!

Поппи покачала головой и отложила одежду в сторону.

– Это краденые деньги, Дейзи.

– Мы их не крали. Это вор украл.

– Из двух дурных поступков не может получиться хороший.

Дейзи взяла в руки шляпку.

– Просто примерь ее. Пожалуйста!

Поппи и сама не поняла, как это случилось, но шляпка оказалась у нее на голове, а ноги сами повернулись к зеркалу на туалетном столике. Дейзи порхала вокруг, аккуратно убирая волосы Поппи под шляпку. На этот раз Поппи была не в силах возразить. Она была поражена тем, что увидела в зеркале. Непослушные пряди теперь были скрыты головным убором, а синева шляпки подчеркивала голубой цвет глаз. Она увидела в отражении девушку, которой никогда прежде не видела. «Не красавица, но довольно интересная». Поппи внимательно изучала женщину в зеркале и увидела тень пережитой трагедии в усталых глазах. Ей никогда не блистать, как Дейзи, но и она вовсе не уродина или простушка. Дейзи была миловидной и умела радовать глаз, но Поппи наконец осознала, что и сама чего-то стоит. Она не была пустышкой. В ней была глубина, способная привлекать.

Поппи продолжала смотреться в зеркало, не желая снимать шляпку. В отражении она увидела, как губы шевелятся, произнося слова.

– Дейзи, мы должны вернуться домой.

– Нет, не должны.

– Дядюшка Хью настаивает.

– Он может настоять, чтобы мы уехали отсюда, но не может заставить нас вернуться домой! – заявила Дейзи. – У нас есть деньги, Поппи. Мы можем отправиться куда угодно.

– Это не наши деньги. К тому же у нас нет документов. Мы не можем выехать из страны.

Дейзи лукаво улыбнулась.

– Вот тут ты ошибаешься. Я осторожно навела справки и нашла человека, который сможет дать нам письмо от епископа Фординбриджского, в котором будет сказано, что мы – его племянницы.

– Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать, кто-то подделает для нас письмо дядюшки Хью?

– Ты же не думаешь, что он сам его для нас напишет?

Поппи вспомнила выражение лица дяди и печаль, с которой он просил Поппи вернуться домой, и покачала головой.

– Нет, он этого не сделает. И ты тоже этого делать не будешь.

Дейзи бросилась на кровать, безжалостно сминая аккуратно разложенные наряды.

– Ты не понимаешь! – процедила она сквозь зубы. – Это очень-очень срочно. Мы должны немедленно отправиться в Америку!

– Почему?

– Из-за Дороти Гибсон.

Поппи посмотрела на красную от злости Дейзи.

– Кто такая Дороти Гибсон?

– Кто такая?! – Дейзи снова вскочила и принялась расхаживать по комнате. – Дороти Гибсон – голливудская кинозвезда, и она была на «Титанике». И выжила, к большому сожалению.

– Дейзи!

– Ой, да ладно тебе! Но ты только послушай, что она сделала! Она снялась в фильме! Сыграла главную роль в истории про саму себя. И даже одежда была на ней та же, что и в ночь, когда ее спасли! Ты знаешь, что кинокомпания даже прислала съемочную группу, чтобы встретить «Карпатию» и снять ее прибытие в Нью-Йорк?! – Гнев Дейзи сменился жалобным хныканьем. – А я в это время торчала на нижней палубе и не видела даже статую Свободы, не то что киношников! Дороти Гибсон кривляется, изображая какую-то выдуманную историю, а у меня есть сюжет поинтереснее! Можешь представить себе сцену, как я бреду по пояс в воде, чтобы спасти старухины бриллианты?

– Но ты их не спасла.

– Почти спасла. А потом за мной гнался спятивший карточный шулер. А потом мне пришлось пробиваться через заслон моряков, которые из последних сил держались, чтобы допустить в последнюю спасательную шлюпку только женщин, а казначей даже стрелял из пистолета! И я попала в шлюпку только потому, что одна дама из первого класса испугалась в нее залезать, а я нет.

– Я так и знала, что твой рассказ – вранье, – уставилась на сестру Поппи.

– Какой рассказ?

– Про мальчика с собакой и про открытие окон на прогулочной палубе.

– Отчасти это правда, – пожала плечами Дейзи. – Я это видела, но потом за мной погнался тот человек. Я ведь не могла рассказать об этом юристам, верно? Они бы захотели узнать, почему он за мной гнался.

– Так в какой шлюпке ты была?

– В одной из складных. Корабль уже почти ушел под воду, все вокруг были в панике, но в эту лодку еще брали пассажиров. Она была намного меньше остальных, с брезентовыми бортами, и казалась не слишком надежной. Некоторые женщины отказывались садиться, – Дейзи беспомощно пожала плечами. – Разве я виновата, что они – слабовольные дуры? – она наигранно вздрогнула. – Когда мы отходили от судна, вода перехлестывала через борта. Мы были совсем не в таких условиях, как Дороти Гибсон. Нам грозила настоящая опасность. Моя история куда более захватывающая, чем ее. Она отплыла с первой спасательной шлюпкой. Даже ног не замочила. К тому же я намного красивее нее.

Она подмигнула Поппи. Та схватила сестру за плечи.

– Дейзи! Ты дала показания под присягой и ни словом не обмолвилась, что была в складной шлюпке!

– Это не имеет значения.

– Конечно же имеет! А вдруг нас вызовут давать показания лорду Мерси в Лондоне? Все узнают, что ты солгала!

– Как?

– Потому что люди из четвертой шлюпки скажут, что тебя среди них не было.

– Ну, так тем более нам надо решить эту проблему! – с улыбкой ответила Дейзи. – Чтоб не давать показания, мы должны сделать так, чтобы нас не смогли отыскать. Нужно просто еще раз убежать. На этот раз мы поедем первым классом. Я попробую снова увидеться с тем человеком и попросить его выправить для нас документы на другие имена.

Попытка Поппи выразить свое негодование была прервана стуком в дверь. Она была благодарна за эту помеху, давшую ей возможность собраться с мыслями после вихря безумных идей Дейзи.

Дверь открылась, и в комнату вошел епископ.

– О, Поппи, дорогая моя! – с удивлением произнес он. – Как же очаровательно ты выглядишь! Я и не думал…

Поппи была ошеломлена. Она и забыла, что на ней все еще та синяя шляпка. Судя по всему, отражение в зеркале ее не обмануло. Она и в самом деле выглядела весьма привлекательно в новом наряде, или, во всяком случае, лучше, чем когда-либо прежде.

Дядюшка Хью обратил внимание на Дейзи, сидевшую посреди груды новой одежды и шляпных коробок.

– Вижу, вы решили потратить свои заработки, – заметил он.

Поппи поджала губы. Дядюшка Хью понятия не имел, как мало им на самом деле заплатили. «Уайт стар лайн» пошла на уступки и выплатила полный заработок с небольшой премией, но получившейся в итоге суммы не хватило бы, чтобы оплатить любую из покупок, лежавших на кровати.

– Я не смогла устоять, – весело отозвалась Дейзи. – Надеюсь, вы не возражаете, дядюшка? Я попросила одного из ваших служек…

– Домовых священников.

– Я попросила одного из ваших домовых священников вызвать мне такси. У нас ведь не осталось ничего, кроме той одежды, что нам дали в Нью-Йорке, и нужно было что-то с этим делать.

– Полностью тебя понимаю, – кивнул епископ. – Но, боюсь, я вспомнил об одной проблеме, которая задержит ваше возвращение домой.

– О, мы вовсе не спешим, – заявила Дейзи. – Нам здесь нравится.

Епископ с наигранной серьезностью нахмурил брови.

– Будь серьезней, Дейзи. Ты же знаешь, что должна вернуться домой, но…

– На самом деле, нет, дядюшка.

– Я серьезно, Дейзи. Вам придется вернуться домой, но вы не можете вернуться с пустыми руками. Отец дал вам денег на детскую одежду, и, несмотря на то что вы обе едва не утонули, он будет очень недоволен, если вы вернетесь без покупок.

У Поппи замерло сердце. Дядя прав. Мозг графа Риддлсдауна напоминал поезд, несущийся по рельсам только в одном направлении. Он не мог думать ни о чем, кроме ожидаемого рождения сына и наследника. Тот факт, что две его старшие дочери оказались брошенными на волю стихии в Северной Атлантике, ничуть не умерит его раздражения, когда он узнает, что они вернулись ни с чем.

Разумеется, у Дейзи было достаточно денег, чтобы решить эту проблему, но Поппи была невыносима мысль о том, что придется расплачиваться крадеными деньгами. Возможно, что придется потратить заработок, полученный от «Уайт стар лайн».

– Вы должны были поехать в «Хэрродс», – продолжал дядюшка Хью. – Вот и хорошо. Туда мы и отправимся.

– Я не понимаю, дядюшка… – протянула Поппи.

– Я сопровожу вас, милые барышни, в Лондон, – улыбнулся епископ. – Мы купим в «Хэрродсе» детскую одежду, а потом заглянем на чай в мой клуб.

– А мы не можем попить чаю в «Савое»? – спросила Дейзи. – Не хочу идти в твой скучный клуб для стариков.

– Для дам у нас есть гостиная, – рассмеялся епископ. – И мне не терпится привести вас туда и со всеми познакомить.

– Выпускники Даличского колледжа, – вполголоса произнесла Дейзи.

– Да, это не Итон, – заметил дядюшка Хью, обладавший на удивление хорошим слухом для человека его возраста. – Но среди завсегдатаев нашего клуба есть весьма достойные молодые люди. Например, сэр Эрнест Шеклтон, полярный исследователь. Он тоже заканчивал Далич.

– Мы бы с удовольствием заглянули в ваш клуб, – сказала Поппи. – Но вы же должны понимать, что мы потратили деньги, выданные отцом на детскую одежду, чтобы…

– Я знаю, что у вас нет денег, – ответил епископ. – И вижу, что вы весьма расточительны. Я и не думал, что «Уайт стар» так хорошо платит. Наверное, они дали вам премию, потому что вы чуть не утонули.

– Да, они так и сделали, – подтвердила Дейзи.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся епископ. – О детской одежде я позабочусь, а завтра вы отправитесь домой со всем необходимым, – он выудил откуда-то из складок одеяния карманные часы. – Уже довольно поздно, так что собирайтесь, надевайте новые наряды, и поспешим на поезд.

Часть четвертая
Слушания

Никакими словами невозможно выразить то сочувствие, которое каждый из нас должен испытывать к тем, кто пострадал в этой ужасной трагедии. Есть лишь одно слабое утешение… в том, что эта катастрофа дала возможность многим проявить героизм, достойный лучших традиций моряков Королевского флота.

Из выступления сэра Роберта Финли,

представлявшего компанию «Уайт стар лайн», на первом заседании слушаний британского уполномоченного по кораблекрушениям 2 мая 1912 года

Глава двенадцатая

Манеж Лондонского Шотландского полка

Гарри Хейзелтон

Хоть Гарри и занимал место в первом ряду, он с большим трудом мог расслышать то, что происходило на заседании. А уж репортеры и представители общественности, сидевшие в конце огромного гулкого зала, едва ли могли разобрать больше, чем одно слово из десяти. Портьеры, на которые так надеялся Бигем, вовсе не скрадывали гулкое эхо, отражавшееся от каменных стен. Гарри был уверен, что в Лондоне нашлись бы помещения с куда лучшей акустикой. Хотя и подозревал, что лорда Мерси, отца Клайва Бигема, вполне устроит, если большая часть показаний окажется неразборчива для публики.

Гарри было не особо интересно слушать свидетелей. Их письменные показания хранились в кабинете в отдельной комнате, и он последние два дня как раз занимался изучением этих материалов. Сейчас он лишь сопоставлял. Ведь судить только по записям недостаточно – лицо говорящего может сказать о многом.

Официально расследованием руководил лорд Мерси от имени министерства торговли Великобритании. Он был без обычного парика и мантии и имел невзрачный вид, а его тихий тонкий голос был едва слышен даже свидетелям. Только когда за опрос принимался сэр Джон Саймон, генеральный солиситор, можно было четко разобрать вопросы.

Наблюдатель Арчи Джуэл, неловко ерзал на стуле, словно преступник. «Подсудимый» – Гарри понимал, что о бедном молодом человеке не стоило думать подобным образом, но старания Бигема безусловно превратили помещение в подобие зала суда.

Несмотря на то что Джуэл не был тем, кто заметил или, вернее, не заметил айсберг, его лицо выражало озабоченность, и он изо всех сил старался никак не оговорить себя, давая ответы на шквал, по сути, бессмысленных вопросов.

Поскольку Гарри присутствовал при сходе экипажа с «Лапландии» и видел тень страха в их глазах, он искренне сочувствовал этому человеку. Ему пришлось напомнить себе, что Джуэл был не моложе тех, кем он командовал в Южной Африке, и он хотя бы еще жив. Слишком многих из тех, кто находился под началом Гарри, в живых уже не было.

– Мистер Джуэл, вы были одним из наблюдателей на «Титанике»?

– Да, верно.

– Все ли матросы первого класса на «Титанике» по очереди выполняли функции наблюдателей, или у вас была отдельная группа наблюдателей?

– У нас было всего шестеро наблюдателей.

– А вечером в воскресенье, четырнадцатого апреля, когда была ваша вахта?

– С восьми до десяти, сэр.

– И где вы находились? Вы были в «вороньем гнезде», на полубаке или где-то еще?

– В «вороньем гнезде».

– Кто был с вами?

– Саймонс. Он сейчас в Нью-Йорке.

– Он тоже спасся, верно?

– Да.

Гарри наклонился вперед. Ему показалось, что сэр Джон Саймон не слушает ответы на собственные вопросы. Джуэл только что сказал, что его товарищ по вахте находился в Нью-Йорке. Это было бы невозможно, окажись Саймонс на дне Атлантики.

– Значит, в «вороньем гнезде» вы находились вдвоем. Погода была ясная?

– Да.

– Была ли луна?

– Нет.

– Звезды были?

– Да.

Гарри очень хотелось закатить глаза. Этот медленный, методичный допрос займет целую вечность. Все эти вопросы уже были заданы в Нью-Йорке, и на них уже были даны ответы. Во всех газетах говорилось о ясной звездной ночи и таком спокойном море, что в воде можно было увидеть отражения звезд.

Генеральный солиситор глубокомысленно кивнул.

– Приходили ли во время вашей вахты, с восьми до десяти, какие-либо сообщения о ледовой обстановке?

– Да. Около девяти тридцати. На «воронье гнездо» сообщили по телефону, что мы должны внимательно наблюдать за любыми льдинами, большими и маленькими.

– До получения этого сообщения вы видели лед?

– Нет.

– А когда вы сменились в десять часов, вы передали это сообщение следующей вахте?

– Да.

– Кто из наблюдателей сменил вас в десять часов?

– Флит и Ли.

– Они спаслись?

– Все наблюдатели спаслись. Кажется, Флит давал показания в Нью-Йорке.

Гарри неловко заерзал на месте. Лондонские газеты опубликовали репортажи о показаниях Флита, из которых было очевидно, что Флит вел себя довольно уклончиво. А еще он допустил одну оговорку, за которую тут же ухватилась пресса. Он сообщил, что в «вороньем гнезде» не было бинокля. Его следующий ответ разлетелся по всем газетам. Когда его спросили, насколько быстрее он заметил бы айсберг, если бы у него был бинокль, он просто ответил:

– Достаточно быстро, чтобы убраться в сторону.

Гарри нетерпеливо встал. Какой смысл допрашивать человека, который не видел ни айсберга, ни вообще хоть какую-то опасность?

Эхо разносило звук его неровных шагов, отражавшиеся от пыльных балок, пока он шел к двери за судейской скамьей. Когда Гарри вышел из зала, к нему подступил полицейский.

– Сэр!

– Да? В чем дело? Предъявить документы?

– Разумеется, нет, сэр, – покачал головой констебль. – Мы все вас знаем. Я хотел бы узнать ваше мнение.

– По какому вопросу?

– Один мужчина приходит сюда ежедневно и садится в дальнем конце зала. Каждый день он спрашивает, когда будут давать показания горничные. Вам это не кажется несколько странным?

Гарри сразу же подумал о Поппи и Дейзи Мелвилл, единственных горничных, которых он знал и за которых чувствовал какую-то ответственность.

– Горничные тоже будут давать показания? – спросил констебль.

– Не знаю, – ответил Гарри. – Но я хотел бы взглянуть на этого человека.

Констебль приоткрыл дверь. Лорд Мерси обращался к свидетелю своим обычным блеющим голосом, и бордовые портьеры, как всегда безуспешно, пытались помешать эху отражать его слова от стен, так что те искажались до неузнаваемости.

– В последнем ряду, – произнес констебль. – Вон тот, краснолицый.

Гарри вгляделся в человека, отметив его узкие плечи, румяные щеки, бледные глаза навыкате и редеющие седые волосы.

– Выглядит не слишком грозно, – заметил он. – Что вам о нем известно?

– Представился Ротерхайтом, – ответил констебль. – Американец.

– И он хочет увидеть горничных?

– Он спрашивал, когда они будут давать показания.

– Кажется, он довольно безобиден, и у нас нет оснований удалять его из зала, если только он не станет мешать, – произнес Гарри. – Предлагаю сказать ему, что горничных едва ли станут вызывать. Скорее всего, это его отвадит.

– В нашей работе мы видим всякое, – заметил констебль. – Прошу прощения, что упоминаю об этом, но у некоторых мужчин возникают очень странные… желания.

Гарри снова подумал о Дейзи и Поппи. Он решил, что они уже укрылись в Риддлсдауне, и надеялся, что Бигем не станет их вызывать. С другой стороны, если их не вызовут, у него не будет повода снова увидеть их… увидеть Поппи.

Он похлопал констебля по плечу.

– Присматривайте за ним и сообщите мне, если он будет вести себя как-то необычно.

Констебль козырнул и отошел в сторону, позволив Гарри продолжить путь в кабинет.

Войдя в выделенное ему небольшое помещение, он обнаружил Клайва Бигема, устроившегося в кресле, дымящего сигарой и перелистывающего пухлую стопку показаний.

Бигем оторвался от бумаг и сочувственно кивнул.

– Утомительно, не находите?

– Я не понимаю смысла того, что происходит, – ответил Гарри. – Я знаю, конечно, что ваш отец – выдающийся…

– О, забудьте о моем отце. Такие вещи просто доставляют ему удовольствие. Он – словно торговка рыбой, вскрывающая морскую раковину. Он будет вскрывать их по одной, и каждый опрошенный им свидетель даст пищу для газетчиков, чтобы увести их от следа.

– Какого следа?

Бигем откинулся на спинку кресла и, наслаждаясь сигарой, выпустил облако ароматного дыма, наполнившее кабинет.

– Следа, на который, надеюсь, вы напали.

Гарри нахмурился и ничего не ответил. Последние несколько дней он листал показания экипажа в поисках чего-то неуловимого, но совсем близкого. Хоть он и не мог объяснить причину, но был уверен, что показания, надиктованные членами экипажа, должны слиться в какую-то неожиданную картину. Часы чтения вызвали у него головную боль и желание оказаться на свежем воздухе подальше от дымного Лондона.

– Все как я и боялся, – сказал Бигем. – Американцы надеются доказать, что корабль шел слишком быстро, не обращая внимания на предупреждение об айсбергах. Они хотят, чтобы мы поверили, что на самом деле всем руководил Брюс Исмей, а не капитан. Они также хотят доказать, что экипаж был плохо обучен, что приказа покинуть судно не было, что «Калифорниан», другой британский корабль, не пришел на помощь и что сэр Космо Дафф-Гордон повел себя как последняя скотина.

– А это все возможно? – осведомился Гарри.

Бигем на мгновение увлекся изучением пепла своей сигары, потом вздохнул.

– Весь Лондон знает, что Дафф-Гордон поступил бесчестно и покинул «Титаник», имея в своей шлюпке всего двенадцать человек. Ему теперь с этим жить до конца своих дней. Что же до остального – да, это все возможно, и оно выставляет руководителей британского морского ведомства в очень неприглядном свете. Если мы не проявим осторожность, гибель «Титаника» войдет в историю как пример полной бездарности, лишь слегка смягченной отдельными проявлениями героизма. Тысячи жизней погублены в результате чистейшего легкомыслия, а джентльмены, которые должны были понимать, что к чему, позволили себе утонуть, вместо того чтобы сесть в полупустые шлюпки, когда женщин и детей рядом не оставалось. Если так произойдет, то это станет черным днем для британского судоходства, и мы потеряем контроль над трансатлантическими рейсами. А ведь если дело дойдет до войны, эти суда понадобятся нам для переброски войск.

Он нетерпеливо посмотрел на Гарри.

– Как продвигается чтение показаний экипажа? Есть ли среди них кто-нибудь, кому не помешал бы визит?

– Какого рода визит?

Бигем ничего не ответил. Ему не было нужды говорить это вслух.

Кто-нибудь, чьи слова следует проигнорировать или изменить. Кто-нибудь, кого можно уговорить молчать, если только…

Гарри снова вспомнил пару репортеров из «Дюк оф Корнуолл».

Интеррогантум напечатает все, что мы ему принесем.

Почему? Зачем кому-то печатать статью, которая кажется столь неправдоподобной? Кто мог выиграть от преднамеренного убийства такого множества людей? На борту был специальный представитель президента Тафта, а с ним – некоторые из богатейших людей мира. Гибель столь многих банкиров, финансистов и железнодорожных магнатов отправила фондовый рынок во внезапное пике.

У Гарри перехватило дыхание. Возможно ли, что таинственный Интеррогантум ищет не просто дикие слухи? Возможно, он ищет истину, незамеченную и затерянную среди прочих слухов.

Если бы он не наткнулся на айсберг, то наткнулся бы на что-нибудь другое. Все было спланировано

– Ну? – Бигем наклонился вперед, не вставая с кресла.

– Это мог быть и не несчастный случай, – сказал Гарри. – А…

Бигем пристально уставился на него.

– Это могла быть диверсия, – продолжил Гарри.

– Хм… – задумался Бигем. – Да, полагаю, это возможно. Диверсия со стороны агентов иностранной державы. Что у вас есть?

– Капитан «Калифорниана» твердо отрицает, что видел «Титаник», – ответил Гарри. – Однако люди в шлюпках видели огни проходящего судна.

– Они так утверждают, – кивнул Бигем.

Мысли метались в голове Гарри. Когда «Титаник» утонул, на горизонте находилось другое судно, даже не попытавшееся прийти на помощь – просто ждавшее и наблюдавшее. Он попытался сложить части головоломки воедино. Погиб посланник президента. Вахтенных офицеров заменили в последний момент. Командование кораблем поручили неумелому капитану. В «вороньем гнезде» не было биноклей. Джей Пи Морган отменил поездку в последний момент.

Если бы все пошло по плану и «Титаник» утонул, не оставив свидетелей, все можно было бы свалить на бездарность Смита…

А значит, и на «Уайт стар лайн». Крупной международной морской компании пришел бы конец. Кроме того, погибли некоторые видные американские дельцы, и фондовый рынок залихорадило. Устойчивость Соединенных Штатов пошатнулась, британский контроль над трансатлантической торговлей ослаб, а расследование сенатора Смита привело к затяжному дипломатическому кризису.

Как можно было осуществить такой грандиозный заговор и кто мог это сделать? Возможно ли, что в конструкции «Титаника» были слабые места, которыми мог кто-то воспользоваться? Корабль перед выходом получил свидетельство о годности к плаванию. Неужели что-то было намеренно упущено?

Гарри посмотрел на стопку показаний. Салливан, австралиец, отказался получать плату и не дал показаний. Ответ был не только в этих бумагах, но и в словах Салливана, оставшихся у Гарри в памяти.

Я был в числе двенадцати человек, которых приняли на борт в последнюю минуту, чтобы решить проблему. Нас называли «черной командой».

Когда Гарри резко встал и направился к двери, Бигем последовал за ним.

– Вы куда? – спросил он.

– Где держат членов экипажа, которые ждут своей очереди дать показания? – спросил Гарри, силясь стряхнуть головную боль.

– Вон там, – указал Бигем.

В комнатушке у входа в манеж они наши одинокого сидящего свидетеля. Это был невысокий мужчина – Гарри показалось, что большинство членов экипажа «Титаника» были невысокого роста. Он предположил, что причиной тому была задержка роста из-за голодного детства. Нищета толкала людей зарабатывать трудом в открытом море, и это стало традицией, переходившей от отца к сыну. Семьи нуждались в том, чтобы мужчины уходили в море на несколько месяцев кряду и возвращались домой с деньгами, которых еле хватало до следующего плавания.

– Матрос первого класса Джозеф Скаррот, – представил его Бигем.

Когда Гарри пожал моряку руку, он ощутил силу в его тонких пальцах. Скаррот был невысок, но далеко не слаб. Но он очень нервничал.

– Вы из нашего профсоюза? – спросил он.

– Нет. Боюсь, что нет, – покачал головой Гарри.

– Я хотел поговорить с представителем нашего профсоюза. Я не знаю, что говорить, когда окажусь там.

– Ну, там не будет судей в париках или чего-нибудь в этом роде, – сказал Бигем. – Вам просто зададут несколько вопросов. Расскажите правду, и не будет никаких проблем.

Лицо Скаррота исказилось от боли.

– У меня было дурное предчувствие, когда я нанимался, – сказал он. – Я не хотел идти на «Титаник», а собирался пойти квартирмейстером на лайнер «Юнион касл». Не знаю, зачем я передумал. Но все рассчитывали на быстрый и простой рейс.

– Быстрый? – спросил Гарри.

– Из Саутгемптона в Нью-Йорк, там разгрузиться и обратно за шестнадцать дней. – Скаррот криво усмехнулся. – Вы ведь военный, верно? – он посмотрел на Бигема. – Вы оба – военные. Вы – не моряки.

– Да, – ответил Гарри. – Мы – не моряки. Но вы – моряк, и у нас есть несколько вопросов.

– Мистер Лоу поступил правильно, – сказал Скаррот.

Гарри и Бигем переглянулись и молча решили, что будет лучше позволить Скарроту говорить все, что тот захочет.

– Я его видел, – рассеянно произнес Скаррот. – Айсберг. Я видел его. Здоровенный, как Гибралтарская скала, и такой же формы. Я понял, что быть беде, и не удивился, когда нам сказали идти к шлюпкам. Я был в четырнадцатой.

Гарри не мог не подумать о Поппи Мелвилл, леди Пенелопе. Она тоже была в шлюпке номер четырнадцать.