Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 331 страниц)

– Что им от меня нужно? – спросил он, обернувшись к Тиллету.

Тот пожал плечами.

– Одно из двух: или они хотят, чтобы ты заговорил, или они не хотят, чтобы ты говорил.

– А больше ничего не можешь сказать? – проворчал Салливан.

– Пока – да. Дай мне несколько часов, и, надеюсь, я смогу что-нибудь выяснить.

– У меня нет нескольких часов.

– Есть, – ответил Тиллет. – «Филадельфия» выйдет в море без тебя, и я знаю, что на этой неделе из Саутгемптона больше не выйдет ни одного судна. Ты должен пойти со мной.

– Почему?

Тиллет посмотрел на него, и в его глазах не было и следа былой задумчивости.

– Я тебе скажу почему, – произнес он. – Потому что самый новый и безопасный корабль «Уайт стар» утонул, и компании грозит банкротство. Потому что погибли очень богатые и влиятельные люди, и их смерть погрузила фондовые рынки в хаос. Потому что погибли полторы тысячи человек, и кто-то должен взять на себя вину за это.

Он замолчал, и Салливан ощутил всю силу его пронзительного взгляда и уверенных слов.

– И потому что они считают, будто ты знаешь, почему это произошло.

Паб «Виноград»

Саутгемптон

Элвин Тоусон

Вчера с дневным приливом «Лапландия» вошла в Саутгемптон, и Тоусон поспешил на берег, что снять номер в «Винограде» – старом пабе неподалеку от порта. В баре он заказал тарелку сэндвичей и, когда улыбчивая девушка за стойкой принесла их, приступил к расспросам. Девушка охотно поддержала беседу. Начала она с того, что сообщила, что сегодня ему не стоит даже приближаться к порту, потому что моряки устроили волнения. Говоря об этом, она одобрительно кивнула. Она явно поддерживала их.

– Пожалуй, нет ни одного дома, где не потеряли бы кого-нибудь – родного, друга или соседа – на «Титанике». Это чудовищное преступление! Вот что это такое!

Тоусон впился зубами в сэндвич с ветчиной.

– А вы не знаете, что случилось с выжившим экипажем «Титаника»?

Девушка знала, и по этому вопросу у нее было свое мнение.

– Их сняли с судна в Плимуте, словно преступников. Хотя виноваты не они, а компания «Уайт стар», отправившая этот корабль в рейс. Только никто об этом не станет говорить. Мы ведь прекрасно понимаем, благодаря кому имеем свой кусок хлеба, верно?

Тоусон благоразумно кивнул и решился на новый вопрос.

– А когда они вернутся в Саутгемптон?

– Не раньше завтрашнего дня, – фыркнула девушка. – Как можно их так долго мучить! А их семьи? Те всего лишь хотят получить последнюю весточку о родных. Они хотят знать, как погибли их мужчины. Разве это так много? Мертвых уже не вернуть, но семьям следует знать правду.

Еще несколько вопросов позволили Тоусону выяснить, что по расписанию поезд из Плимута должен прибыть на следующий день в половине четвертого.

– И будем надеяться, что казначей будет наготове. Этим семьям отчаянно нужны деньги.

Тоусон провел ночь в комнате над баром. Некоторое время он не мог уснуть, вслушиваясь в крики бастующих в порту. Он не мог не согласиться с девушкой из бара, что у моряков было более чем достаточно причин для забастовки, но его это не касалось. Его заботила только горничная, обокравшая его, и теперь она скоро окажется в его руках. С этой мыслью он уснул.

В предрассветном сумраке Тоусон проснулся в холодном поту – ему показалось, что в его номер вошли мужчины в темных пальто, но это оказался всего лишь сон. Тоусон растянулся в кровати. Скоро все страхи останутся в прошлом и его жизнь вернется в привычную колею.

Он проспал допоздна, плотно позавтракал и отправился пешком к железнодорожной станции, чтобы встретить поезд из Плимута в половине четвертого. Приближаясь к станции, он ощутил смутную тревогу. Он пришел за полчаса, но станция была безлюдна. Если экипаж «Титаника» должен вот-вот прибыть в Саутгемптон, то наверняка здесь уже должны ждать репортеры. Их не было. Тогда где они? Где родные? Где несчастные дети и рыдающие вдовы? Где эта кудрявая горничная с краденым сокровищем?

Поезд с шипением выпустил облако пара и остановился на путях, словно дракон, готовящийся ко сну. Кондуктор сложил флаги и, сунув их под мышку, прошел вдоль всего поезда, закрывая двери пустых вагонов.

– Эй! – окликнул его Тоусон. – Эй, вы!

– Да, сэр?

– Это поезд в три тридцать из Плимута?

– Да, сэр. Это он. Вы кого-то встречаете? – голос кондуктора лениво перекатывал слог за слогом с незнакомым Тоусону акцентом. – Другого до завтра не будет.

– А экипаж «Титаника»? – спросил Тоусон. – Мне сказали, что они прибудут из Плимута сегодня.

– Верно, сэр. Они и прибыли.

– Нет, не прибыли. Я видел всех, кто выходил, и среди них не было никого с «Титаника».

Мягкость в голосе кондуктора тут же улетучилась.

– А вы их, выходит, знаете, да?

– Конечно.

– Вы хотели с кем-то поговорить?

– Да, хотел.

– Вы ведь американец, верно?

– Да. Только это не твое собачье дело.

– Разумеется, сэр, – кивнул кондуктор. – Как вы и сказали, это не мое собачье дело. Вы репортер, да?

– Нет.

Кондуктор окинул его взглядом с ног до головы, еле заметно приподнял кустистые седые брови и пожал плечами.

– Поезд уже ушел.

– Ты хочешь сказать, что поезд с экипажем «Титаника» уже прибыл?

– Поезд уже ушел, – повторил кондуктор. – Экстренный поезд. Мы в Саутгемптоне решили уважить желание семей и укрыть их от любопытных взглядов.

– Я не ради любопытства, – проворчал Тоусон. – Я рассчитывал кое-кого встретить. Хотел поговорить с одной женщиной, горничной.

Кондуктор кивнул.

– Положили на нее глаз, верно?

– Не твое собачье дело.

– Да, сэр. Это не мое собачье дело. Почему бы вам не уйти? Здесь вам делать нечего.

– Я подам жалобу на твою наглость.

Кондуктор степенно кивнул.

– Что ж, сэр, на мой взгляд, если бы вы действительно были другом этой горничной, она бы сообщила вам, что «Уайт стар» организовала для них экстренный поезд сегодня утром. Здесь уже никого нет – все получили жалованье и разошлись по домам.

На мгновение Тоусон лишился способности мыслить. Не впервые ему пришло в голову, что этот все усиливавшийся туман в голове стал следствием ночи, проведенной на корпусе перевернутой шлюпки по колено в ледяной воде. Две недели прошло с тех пор, как его подняли на борт «Карпатии» с обмороженными пальцами на руках и ногах, согреваемого лишь злостью, и он все еще ощущал последствия.

Он посмотрел на кондуктора. Будет ли нелепо спросить его, не заметил ли он кудрявую горничную с голубыми глазами? Кондуктор был мужчиной и на такую женщину не мог не обратить внимания. Но кондуктор выглядел злым и суровым. Возможно, это и не относилось к Тоусону. Возможно, его просто расстроил вид скорбящих вдов и осиротевших детей. На самого Тоусона это уже не действовало. На борту «Карпатии» и «Лапландии» у него было достаточно времени, чтобы поразмыслить о превратностях судьбы и о том, почему одни спаслись, а другие – нет.

Что ж, нужно поторопиться. Если девчонка добралась до Саутгемптона, то сейчас, наверное, ищет способы продать краденое подороже, и, несомненно, она слишком глупа, чтобы понимать, что попало к ней в руки. Ему нужно выяснить ее имя. Нужен список выживших из экипажа «Уайт стар». Нет смысла терять здесь время. Надо посетить контору «Уайт стар».

Глава одиннадцатая

Даличский клуб

Гарри Хейзелтон

Если не считать трагедии «Титаника» и постоянной тревоги из-за забастовки шахтеров, начало мая в этом году выдалось в Лондоне отличным. Гарри открыл окно своей маленькой комнаты в Даличском клубе и вдохнул насыщенный ароматом цветов воздух. В годы сражений с бурами в сухом и пыльном Хайвельде[96]96
  Хайвельд – безлесное высокогорное плато на территории современной ЮАР.


[Закрыть] и обучения войск на опаленных солнцем равнинах Индии он скучал по такому утру. Его английская душа томилась по запаху моря и неизменной перспективе дождя – не буйного тропического ливня, а слабого дождика, осыпающего каплями розы и нарциссы и оставляющего за собой россыпи маргариток на зеленых лужайках.

Он отвернулся от окна. «Какая сентиментальная чушь!» Он расправил галстук, застегнул пиджак и спустился по лестнице в столовую клуба. Этим утром традиционную яичницу с беконом сменила тарелка кеджери[97]97
  Блюдо индийского происхождения на основе риса и рыбы.


[Закрыть]. Аромат рыбы и карри перенес его в офицерскую столовую в Лакхнау, сидя в которой он увидел идущую через плац молодую жену генерала. Он вспомнил, как белое муслиновое платье обтягивало все более заметный живот. «Теперь она беременна, и он оставит ее в покое. На какое-то время она в безопасности».

Гарри отвернулся от накрытого к завтраку стола. При виде кеджери у него пропал аппетит. Теперь ему хотелось только выпить чашку кофе, а потом… Чем он займется потом? Его первое расследование завершилось удачно. Он вернул обеих беглянок дяде и получил свой гонорар. Где найти нового заказчика? Пожалуй, стоит дать объявление в «Таймс».

Он сидел в глубокой задумчивости, мысленно составляя объявление, когда рядом возник пожилой официант. На вид он казался более усталым и неловким, чем обычно. Гарри подумал, что ему давно пора бы на пенсию.

– Капитан Хейзелтон, вы будете завтракать? Или кеджери пришелся вам не по вкусу?

Гарри обернулся, глянув на блюдо, вызвавшее у него столь сильное отвращение, и покачал головой.

Официант наклонился, чтобы налить кофе в чашку Гарри.

– Повар думал, что вам понравится индийское блюдо.

– Передайте ему мою благодарность за заботу, но я не голоден, – ответил Гарри.

– В таком случае должен сообщить, что в холле вас ожидает посетитель, – произнес официант. – Привести его сюда?

Гарри ощутил неожиданный прилив оптимизма. День грозил вот-вот превратиться в зияющую бездну скуки, но теперь представилась возможность все изменить. Гарри проспал допоздна, и в столовой, кроме него, никого не было. Официант не предложил бы привести посетителя сюда, если бы это явно не был джентльмен. Возможно, новый клиент снова идет к нему прямо в руки.

– Проводите его сюда, – сказал Гарри. – Спросите, не желает ли он кофе.

Спустя всего несколько мгновений Гарри встал, чтобы поприветствовать гостя. Он сразу понял, что человек, решительно вошедший в комнату, когда-то был военным. Не требовалось полкового галстука, чтобы понять, что его посетитель – бывший гвардейский гренадер. Выучка и статус были видны по широко расправленным плечам, прямой спине и надменному виду, когда он осматривал довольно потрепанную обстановку Даличского клуба.

Официант важно приосанился сильнее обычного и торжественно объявил вошедшего:

– Достопочтенный[98]98
  Форма титулования сыновей и дочерей обладателей некоторых аристократических титулов.


[Закрыть] капитан Клайв Бигем.

Завершив представление, официант поспешил принести кофейник с буфета.

Гарри рассматривал посетителя. Они были примерно одного роста, только Бигем отличался очень бледной кожей, в отличие от смугловатого Гарри. У гостя были коротко постриженные рыжеватые волосы и большие усы. Рукопожатие, которым они обменялись, показалось Гарри больше похожим на состязание. Своей хваткой Бигем едва не сломал ему пальцы. Решив, что он не позволит подавить себя никому, даже гвардейскому офицеру, Гарри изо всех сил постарался ответить ему.

Когда первая демонстрация силы завершилась, Гарри указал рукой на кресло.

– Чем могу быть вам полезен, капитан?

Бигем сел и вытянул ноги. С каждым жестом он, казалось, обретал все бо́льшую власть над окружавшим его пространством. Он излучал уверенность.

– Я слышал о вас хорошие отзывы, – произнес Бигем.

– Я стараюсь, – равнодушно ответил Гарри.

«Хорошие отзывы? Что за отзывы?»

Бигем дождался, пока официант нальет кофе, и только потом продолжил.

– Мы с вами занимались одним и тем же делом, – сказал он.

– И что это за дело?

Бигем оглядел комнату и жестом привлек внимание официанта, стоявшего у буфета.

– Будьте добры, оставьте нас наедине, – обратился к нему Бигем. – И позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили.

Официант вопросительно посмотрел на Гарри. Несмотря на внушительный вид Бигема, официант не собирался исполнять распоряжения человека, бывшего посторонним в этом клубе. Гарри позволил себе легкую улыбку. Бигем, несомненно, учился в Итоне или Харроу и, вероятно, состоял в одном из престижных клубов, которые гордились бы членством офицера гвардейских гренадер. Но сейчас они были в Даличском клубе, и здесь распоряжался Гарри.

– Вы можете нас оставить, – подтвердил он. – Мы дадим знать, если нам что-то понадобится.

Когда официант скрылся за обитой зеленым сукном дверью, которая вела на кухню, Гарри откинулся на спинку кресла, повторяя позу Бигема, и вытянул свои не менее длинные ноги.

– О каком деле идет речь? – повторил он свой вопрос.

Бигем наклонился поближе.

– Нам обоим доводилось время от времени снимать форму, чтобы защищать интересы империи и его величества, – тихо сказал он. – Мои знакомые очень хорошо отзываются о вашей работе на северо-западной границе. Я больше работал по Персии, Балканам и Оттоманской империи. Я также слышал, что вы общались с некоторыми выжившими с «Титаника».

Гарри кивнул, но не произнес ни слова. Ему вовсе не хотелось подтверждать слова Бигема.

Бигем ненадолго умолк.

«Если он ждет ответа, то он его не получит».

– Мой отец, – произнес Бигем, – лорд Мерси, назначенный уполномоченным по кораблекрушениям, задался целью выяснить, что же произошло с «Титаником». Завтра мы в первый раз соберем комиссию в полном составе.

– Мы? – спросил Гарри.

– Да. Я имею честь быть секретарем комиссии и могу заверить, что мы сделаем все возможное, чтобы добиться истины.

Гарри не смог подобрать подходящего ответа на помпезное заявление Бигема. Насколько он мог судить по увиденному собственными глазами в Плимуте, никто, даже гвардейский офицер, не мог гарантировать, что выжившие с «Титаника» могут искренне рассказать о катастрофе и о том, как они пытались спастись. К тому же он уже начинал сомневаться, что кому-нибудь удастся разобраться в хаосе противоречивых воспоминаний очевидцев.

– Я бы хотел показать вам, что мы подготовили, – сказал Бигем. – И был бы… весьма признателен, если вы выскажете свое мнение.

Это предложение озадачило Гарри. Зачем Бигем пришел сюда и что с того, что у них было общее прошлое в сумеречном мире шпионов и осведомителей? Их пути никогда не пересекались. Бигем работал на окраинах Европы, вдали от тропического мира, где была вотчина Гарри. Теперь вдруг ни с того ни с сего Бигема заинтересовало мнение Гарри по предмету, совершенно не связанному с их работой.

Бигем вскочил на ноги. Каждое его движение было полно энергии и силы.

– Давайте пройдемся, – предложил он. – Вы не пожалеете о потраченном времени.

Гарри подумал о часах безделья, которые его ожидали. Ему и в самом деле некуда было идти, а предложение показалось любопытным. Подозрительным, но любопытным.

Бигем на секунду замер, ожидая ответа Гарри, потом хлопнул себя по бедру.

– Простите, старина. Совсем забыл. Я слышал о вашей стычке с вепрем. Полагаю, вы до сих пор не можете ходить с прежней скоростью. У меня тоже шрамов более чем достаточно. Но тут совсем недалеко.

Гарри подавил вспышку гнева и медленно встал. Он не собирался мериться ранами и принимать снисходительное сочувствие от тошнотворно молодцеватого капитана. Гарри был полон решимости, если понадобится, пройти пешком хоть через весь Лондон, даже если для такой прогулки не будет причин.

Прогулка вдоль Пэлл-Мэлл, как и обещал Бигем, оказалась короткой. Всего через несколько минут, задолго до того, как боль в ноге стала невыносимой, они с Гарри вошли в здание манежа Лондонского Шотландского полка на Бакингем-Гейт.

Манеж был огромен.

– Вот здесь и будут проходить слушания, – сказал Бигем. – В этом чертовом манеже можно устраивать парады под крышей, хотя я и не знаю, кому такое может понадобиться. Гренадеры никогда не ходят строем в помещении.

Бигем с гордостью окинул взглядом помещение и указал на длинные бордовые портьеры, покрывавшие кирпичные стены.

– Акустика здесь ужасная, но мне кажется, портьеры должны решить проблему.

Гарри взглянул на портьеры. Он не знал, способны ли они улучшить акустику, да его это и не интересовало. Он пока так и не понял, зачем Бигем привел его сюда.

– Я распорядился создать обстановку как в зале суда, но без париков и мантий, – сообщил Бигем. – Обойдемся без формальностей.

Гарри осмотрел помещение – от длинной судейской скамьи до рядов скамеек на сотни зрителей. Бигем мог сколько угодно утверждать, что не намерен запугивать свидетелей, но обстановка в помещении говорила об обратном.

Внимание Гарри привлекла огромная модель «Титаника», стоявшая на постаменте перед судьями. Она была двадцать футов в длину.

Бигем с гордостью подошел к ней.

– Масштабная модель, – сказал он. – Показан только правый борт, но это даст комиссии возможность понять, где что расположено, и, конечно же, у нас есть чертежи. Это вовсе не будет похоже на американское позорище, которое Смит устроил ради собственной политической выгоды. Никто не получит выгоды от этого процесса.

Гарри намеренно промолчал, чтобы посмотреть, не поправится ли Бигем.

– Ну, то есть… – наконец произнес Бигем. – Нет, мы не называем это процессом. Это расследование. Мы ограничились всего двадцатью шестью вопросами. Этого будет достаточно, чтобы мы разобрались в том, что произошло. Свидетелей будут опрашивать в равных условиях генеральный солиситор сэр Джон Саймон и генеральный прокурор сэр Руфус Айзекс от имени министерства торговли. «Уайт стар» тоже, разумеется, будет представлена, и мы допустим дополнительно некоторое, но небольшое количество других юридических представителей.

Гарри хорошо помнил решимость Бена Тиллета защищать членов своего профсоюза.

– А профсоюзы? – спросил он.

Бигем пренебрежительно отмахнулся.

– От их имени есть кому выступить, – сказал он. – Ирландец, Томас Скэнлан, член парламента от Северного Слайго. Не такой влиятельный, как остальные, но, говорят, довольно настойчивый.

Гарри оглядел обширное, гулкое помещение манежа и ряды пустых скамей. Завтра все эти скамьи, вне всяких сомнений, будут заполнены людьми. Если верить газетам, каждый житель Британии с нетерпением ждал официального начала этого расследования. По другую сторону Атлантики сенатор Смит по-прежнему терзал офицеров «Титаника» и задавал бесчисленные вопросы выжившим пассажирам первого класса, но в Лондоне собирались поступить иначе.

Он предположил, что никакого определенного решения не получится принять, пока Смит не отпустит офицеров, которых он держал под подпиской, но никто не знал, когда это произойдет. Тем не менее было очевидно, что министерству торговли не терпелось показать свою силу и взять расследование под контроль.

Гарри не мог не отметить, что атмосфера зала внушала почтение и страх, модель тоже производила впечатление, но вот что касается людей, реальных свидетелей…

– Кого вы будете допрашивать? – спросил он. – Бо́льшая часть офицеров погибла, остальные еще в Америке.

– Но у нас есть члены команды, – ответил Бигем.

– Смит задержал у себя всех, кому хоть что-то известно, – покачал головой Гарри. – У него рулевой и наблюдатель…

– Один из наблюдателей, – поправил его Бигем и хлопнул Гарри по плечу. – Поверьте мне, старина. Отец знает, что делает. Видите ли, я сам учился на адвоката, и батюшка научил меня самому важному: оказавшись в суде, никогда на задавай вопросов, на которые не знаешь ответа заранее. И вот тут в дело вступаете вы.

– Ну, наконец-то мы перешли к делу, – заметил Гарри.

– Всему свое время, – сказал Бигем. – Хоть наши солисты и по-прежнему в Вашингтоне, в нашем распоряжении остается хор.

Гарри покачал головой, не понимая логики Бигема.

– Команда судна, – уточнил Бигем. – Согласен, они не могут знать, шел ли «Титаник» слишком быстро для таких условий, или были ли вахтенные офицеры достаточно подготовлены, но они не были простыми зеваками. Каждый из выживших моряков занял место в спасательной шлюпке и получил место в первом ряду, чтобы наблюдать за всем, что происходило дальше, а некоторые также знают, что происходило до столкновения. Никто из механиков не спасся, но некоторые кочегары сумели выбраться. Они смогут рассказать нам, что происходило на нижних палубах.

– Некоторых я видел, – ответил Гарри. – Мне показалось, они до сих пор подавлены.

– Разумеется. Поэтому мы и постарались получить от них показания до того, как они опомнятся или решат поступить так, как им выгоднее. У нас все записано. Так будет лучше.

– Лучше для кого? – спросил Гарри. – Насколько я заметил, членов команды заставили дать показания, задержав оплату до тех пор, пока они не подчинятся.

Бигем отмахнулся.

– Мы не хотели потерять их. Одни из Ирландии, другие из Шотландии. Нам бы потом пришлось собирать их по всем Британским островам.

Бигем широко улыбнулся, еще раз оценивая результаты своих приготовлений.

– Вы – последний элемент в этой головоломке, – сказал он. – Когда я услышал о вашей связи с дочками графа Риддлсдауна…

– Никакой связи нет. Епископ Фординбриджский попросил меня, и…

Бигем поспешил перебить его.

– Для вас это было раз плюнуть, да? После работы, проделанной в Индии, поиски пропавших девчонок, наверное, показались слишком скучными.

Гарри пожал плечами.

– Все стало намного интереснее, когда я выяснил, что они оказались на «Титанике».

Бигем приобнял Гарри за плечи и повел его в дальний конец зала.

– Я слышал, что вы сделали в Лакхнау, – произнес он.

Гарри не ответил. Слишком много чего произошло с ним в индийском Лакхнау. Он понятия не имел, какие слухи могли дойти до гвардейского офицера.

– Жена генерала, – сказал Бигем. – С вашей стороны было чертовски дерзко взять ситуацию в свои руки. Жаль, что все так плохо закончилось. Генерал совершил непростительную ошибку, взяв с собой мемсахиб[99]99
  Мемсахиб (мемсаиб) – почтительное обращение к замужней европейской женщине в Индии.


[Закрыть]. Бедняжка была обречена, хотя, должен согласиться, идея найти индийскую повитуху была куда более удачной, чем оставить ее в руках полкового хирурга. Армейские костоправы совершенно бесполезны, когда речь идет о женских делах. Я слышал, генерал отправил ребенка с кем-то в Англию.

Гарри на мгновение был ошеломлен. Больше года он пытался все это забыть, но теперь картина снова стояла у него перед глазами.

Индианки уже смыли кровь и запеленали младенца. Жена генерала лежала неподвижно на кровати, осунувшаяся, мертвенно бледная, со сложенными на груди руками.

– Кто скажет сахибу? – спросила повитуха на хинди.

– Думаю, я, – ответил Гарри. – Он вернется на следующей неделе.

– Это мальчик. Маленький, но сильный.

«И это будет единственное, что генерал захочет знать», – подумал Гарри.

– Я найду ему кормилицу, – сказала повитуха, прижимая младенца к груди.

Гарри не знал, как генерал отнесется к тому, что кормилицей его сына станет индианка. Но не успел он об этом подумать, как прибежал Кардью Уортингтон и сообщил о готовящейся охоте на кабана, и Гарри принял роковое решение ехать с ним.

Бигем, не подозревая, какие мысли терзали Гарри, отвел его в кабинет в дальней части здания и указал на гору бумаг на столе.

– Показания, полученные в Плимуте, – сказал он.

– И чего вы от меня хотите? – спросил Гарри.

Ему не терпелось уйти и остаться наедине с воспоминаниями.

– Я хочу, чтобы вы вернулись на службу правительства его величества, – ответил Бигем. – Именно вы нам и нужны.

Гарри молчал. Мыслями он все еще был в Индии.

– Что-то не так, старина? – нахмурился Бигем.

Вины Бигема тут не было. Никто не знал об отношениях Гарри с женой генерала. «Нет, это не были отношения. Ей было одиноко. Мы просто беседовали о книгах». Гарри тряхнул головой.

– Нет-нет, просто… Нет, все в порядке. Просто не люблю, когда мне напоминают об Индии.

– К этому привыкаешь, верно? – произнес Бигем. – Я тоже это чувствую. Скучаю по старым играм плаща и кинжала. Но, думаю, здесь вы найдете им достойную замену. В этих бумагах зарыта всевозможная информация, и некоторая ее часть опасна. Экипаж сам не знает, что он знает. Вы понимаете, о чем я. Прочитайте то, что они сказали, и разберитесь во всем. Ищите любыми способами, какие пожелаете, и посмотрим, сможете ли вы найти ответы.

– То есть вы хотите, чтобы я нашел ответы на вопросы, в необходимости задавать которые вы не уверены? – с раздражением спросил Гарри.

– Нет, не совсем.

Бигем указал на стул, и Гарри сел, радуясь возможности снять нагрузку с ноги.

Бигем порылся в груде бумаг.

– Я их бегло просмотрел и получил представление о том, что нам нужно, – сказал он, посмотрев на Гарри, как на старого товарища. – Вы ведь понимаете, верно? Сами знаете, как бывает. Иногда это факты, иногда – отсутствие фактов, а иногда – избыток фактов.

Гарри кивнул. Ситуация его заинтриговала. Немногие поняли бы, о чем говорил Бигем, но Гарри прекрасно его понимал. «Шестое чувство». Бигем что-то нашел и теперь хотел знать, получится ли и у Гарри это найти.

– Наше расследование будет довольно прямолинейным, – сказал Бигем. – Уверен, газетчики будут искать скандальные подробности, но наша цель состоит не в этом. Мы уже знаем, что трагедия пробудила в одних людях лучшие качества, а в других – худшие. С этим мы ничего поделать не можем. Сенатор Смит в Америке одержим выяснением скорости судна. Поскольку капитан более не с нами, ему хочется повесить вину за это на Брюса Исмея, президента судоходной компании. Пока он не нашел доказательств того, что Исмей требовал от капитана увеличить скорость выше критической. Однако он уже уничтожил человеку репутацию просто потому, что тот занял место в спасательной шлюпке. Прав был Исмей или нет, но для общества он станет отверженным. К какому бы выводу ни пришли американцы, ущерб уже нанесен.

Гарри попытался себе представить, каково придется Брюсу Исмею после возвращения в Англию. На данный момент он застрял в Соединенных Штатах и был отдан на милость американских газетчиков. Благодаря им он навсегда останется в памяти как тот, кто спас собственную жизнь, когда полторы тысячи человек утонули и замерзли. Возможно, он уже начинал жалеть о том моменте, когда сел в шлюпку. Возможно, ему было бы лучше погибнуть.

Гарри поднял голову.

– Агенты министерства торговли обследовали судно перед выходом в море, – продолжал Бигем. – Оно получило сертификат после испытаний в заливе Белфаст, а потом еще раз – в Саутгемптоне. – Бигем поднял руку, предваряя ответ Гарри. – Я знаю, что вы собираетесь сказать.

– В самом деле?

– Вы собираетесь сказать, что кто-нибудь должен был упомянуть о нехватке шлюпок. Ответ заключается в том, что на «Титанике» были шлюпки в количестве, предписанном законом. Разумеется, их было недостаточно, но это было законно. Шлюпки отношения к делу не имеют.

Гарри покачал головой. Он еще не понимал, нравится ли ему Бигем и можно ли ему доверять, но впервые после Лакхнау его мозг работал в полную силу. Он вспомнил сплетничавших репортеров, беседу которых подслушал в Плимуте. Он понимал, что если заговорит, то обратного пути не будет.

– Я не уверен, что даже айсберг имеет отношение к делу.

– Молодец, – тихо ответил Бигем.

Гарри понадобилось мгновение, чтобы собраться с мыслями. Если Бигем искал ответы, начинать нужно было с самого начала, а для «Титаника» рейс начался с агентов, которые признали его годным к выходу в море.

– Вы говорите, что судно было сертифицировано дважды: сначала – в Белфасте, а потом – в Саутгемптоне. У вас есть основания подозревать, что оно не было готово к выходу в море? Вы предполагаете, что при осмотре что-то было скрыто или упущено?

Бигем разочарованно покачал головой.

– Не думаю, что начинать нужно с этого.

– Почему же? – нетерпеливо спросил Гарри. – Это кажется вполне логичной отправной точкой.

– Потому что у нас нет времени на обстоятельства, не имеющие значения, – ответил Бигем.

– Едва ли можно утверждать, что это не имеет значения, – возразил Гарри.

Бигем понизил тон, словно секретничая с Гарри.

– Мы ведем игру с очень большими ставками, и я не знаю, сколько у нас времени. Вам следует начать с показаний экипажа. Там могут попасться слова, которые не следовало произносить вслух.

Гарри ощутил странный зуд. Он больше не был уверен в том, что от него требуется. У него возникло чувство, будто Бигем ждет от его изысканий конкретного результата, и необязательно правды.

Он вышел в зал и принялся рассматривать макет «Титаника». Корабль был гордостью верфей Белфаста.

– «Уайт стар» никогда не утверждала, что он непотопляем, – заметил Бигем. – Судно было построено с учетом последних достижений в сфере безопасности, но ни один корабль нельзя назвать абсолютно непотопляемым. Этот миф раздули газеты. Когда четыре водонепроницаемых отсека затоплены, остается только одна дорога – на дно.

Гарри провел пальцем вдоль корпуса, ощущая рельеф имитации заклепок.

– Трудно себе представить, чтобы простой скользящий удар айсберга пробил в борту дыру, способную затопить сразу четыре отсека, – задумчиво произнес он. – Вы уверены, что нам не следует начинать с того, было ли судно осмотрено как следует?

– Ставить под сомнение сертификаты – все равно что ставить под сомнение деятельность самой «Уайт стар лайн» и предполагать ее причастность.

– Это не исключено, – ответил Гарри.

Бигем снова приобнял Гарри за плечи. Жест предполагал старое товарищество. Говорил Бигем по-прежнему тихо и доверительно.

– Если все так, как вы говорите, то пассажиры потребуют от «Уайт стар лайн» компенсации.

Гарри безмолвствовал, и это побудило Бигема пояснить свои слова. Со вздохом он убрал руку с плеч Гарри и вытянулся в полный рост.

– Это вопрос безопасности государства, – сказал он.

– Не вижу связи.

– Выплата компенсаций обанкротит не только «Уайт стар лайн», но и Международную торговую морскую компанию. Британия не может себе позволить упустить контроль над трансатлантической торговлей. Мы не можем уступить первенство Германии. Король и государство прежде всего, старина. Боюсь, на горизонте маячит война. Нужно ли еще что-то говорить?

Гарри позволил молчанию продлиться, пока сам пытался разобраться в собственных мыслях. Он начал с простой задачи: отыскать племянниц епископа Фординбриджского. Каким образом это задание могло превратиться в дело международной важности? Почему Бигем решил вдруг сыграть на патриотизме Гарри?

– Мы оба приняли королевский шиллинг, – сказал Бигем.

Гарри понял, что он имеет в виду. Они с Бигемом были солдатами. Они присягали на верность короне, и ранение, поставившее крест на военной карьере, не освобождало его от этой клятвы.

– И в какой же части горизонта маячит война? – спросил Гарри.

– В данный момент – на Балканах, – мрачно ответил Бигем. – Но грядущая война не будет локальной. Заморские владения каждой вовлеченной в нее страны, без сомнения, отойдут победителям, а коли уж дело касается Британии, Германии и Франции, то речь идет о немалой части земного шара. Это будет такая война, каких мы прежде не видели. Война за окончание всех войн.

– И мой вклад в военные усилия будет состоять в чтении показаний экипажа «Титаника»?