Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 269 (всего у книги 331 страниц)

Глава 54

Энни не ожидала, что летом в Нью-Йорке будет настолько жарко. Ежедневно карабкаясь по треклятым ступенькам, она обливалась потом. Одной рукой Энни прижимала к себе малыша, другой несла бессчётное количество сумок с покупками, а за юбку её цеплялась Ройзин. Соломенная шляпа, которой недавно обзавелась Энни, абсолютно не спасала. Стоило Энни попасть под прямые солнечные лучи, как она тут же покрывалась потом. Дома тоже было пекло, не помогали даже открытые окна, и ей всё время приходилось вытирать руки и лицо полотенцем, чтобы пот не капал на дорогостоящие ткани, которые она вышивала. Энни никогда не думала, что будет с таким вожделением мечтать о дожде, таком, какой беспрестанно лил у них дома в Корке. Здесь она никак не могла дождаться свежести, которую приносит с собой дождь.

Церковь казалась единственным местом, где было прохладно. Благодаря холодному каменному полу и стенам, а также высоким сводчатым потолкам температура воздуха здесь держалась на почти приемлемом уровне. Каждый день Энни с нетерпением ждала, когда можно будет отправиться в церковь, чтобы охладиться. В её обязанности Входило украшение церкви цветами, также она подрядилась через день мыть полы. Частенько к ней подходил поговорить отец Келли.

– Как ты справляешься, Энни? – спросил он её однажды.

– Ну и жарища тут у вас! – воскликнула она. – Не знаю, как вы переносите её.

– Лично я не выхожу на улицу. Но я хотел узнать о твоём настроении.

– Бывают хорошие дни и плохие. – Она почувствовала, как слёзы подступают к глазам, и бросилась убирать паутину в углу, чтобы отогнать их.

– А что делает хорошие дни хорошими? Можешь ли ты выделить что-то, что помогло бы тебе в плохие дни? Какие-то мысли или действия?

– Ну… – Она заколебалась. – Не знаю, сочтёт ли церковь это правильным, святой отец, но я мысленно разговариваю с Финбаром. Иногда мне кажется, что он и вправду где-то рядом и отвечает мне. – Она помолчала, чтобы взять себя в руки и не расплакаться, и потом продолжила: – Я думаю, в хорошие дни я чувствую, что он где-то тут, а в плохие дни его нет рядом со мной.

– Если это чувство приносит тебе утешение, я бы не стал называть его неправильным. – Он сделал паузу, тщательно подбирая слова. – Ты веришь, что дух Финбара действительно находится рядом с тобой в хорошие дни?

– Я всё думаю об этом, святой отец. Кажется, будто он близко, и не только потому, что я слышу его слова в голове, но потому, что ощущаю его присутствие. Иногда мне кажется, я чувствую запах его волос. Я знаю, что, когда скорбишь, мозг может выкидывать всякие штуки. И может, мой мозг позволяет мне поверить в то, что его дух витает тут, чтобы я могла как-то пережить это нелёгкое время. Я знаю, что это противоречит учению церкви, но я хочу в это верить.

– Конечно хочешь. И да, ты права, церковь против спиритизма, но, как я считаю, это произошло потому, что церковь опасалась шарлатанов и разных шоуменов. Скажи, а когда ты разговариваешь с Финбаром, он отвечает тебе напрямую?

– Не всегда. Но в большинстве случаев так и бывает.

– А ты разговариваешь с другими духами?

– Бог мой, нет, святой отец! Я бы не стала этого делать. – Энни была шокирована.

Он присел на край скамьи.

– Я хочу поговорить с тобой приватно, потому что это идёт вразрез с официальной доктриной церкви, но я сам посещал сеанс, на котором мне явился дух моей матери. – Энни перестала подметать и ошеломлённо уставилась на него. – Без сомнения, это была она. Она назвала меня Фигги, совсем как в детстве. Меня нарекли Фергюсоном, но, когда я был маленьким, я называл себя Фигги, и это имя ко мне пристало. Здесь же, в этой стране, это никому не было известно. Она также упомянула про чёрно-белого пёсика, который жил у нас в семье. Это потрясло меня по-настоящему, как ты понимаешь, и заставило пересмотреть свои взгляды на верования и учения церкви. Я обнаружил, что в Библии нигде не говорится, что входить в контакт с теми, кто отправился на Небеса, – это грех. Я предполагаю, что существуют люди, которые обладают «третьим глазом. Если это даровано им Господом и они распоряжаются им ответственно, я не вижу в этом ничего дурного.

– Неужели такое возможно? Вы и правда думаете, что это Финбар говорит со мной?

– Я допускаю, что такое может происходить, – ответил отец Келли.

– Как вы это назвали, то, когда вы общались со своей матерью, – сеанс? Как это происходило?

– Меня пригласили в дом одной испанки, она живёт в миле отсюда. Мы сели вокруг стола и взялись за руки. Она сконцентрировалась и спросила духов, есть ли кто-то на другой стороне, кто хочет со мной говорить. И тут отозвался дух моей матери. Он говорил через медиума, которая, в свою очередь, повторяла слова мне, так как сам я ничего не слышал, хоть и был уверен, точь-в-точь как ты мне сказала, что дух матери присутствовал в комнате.

В сердце Энни зашевелилась надежда.

– Я хочу попробовать. Я хочу попасть на сеанс к этой женщине. Вы мне поможете с ней связаться, святой отец? – Энни была настроена решительно.

– Может, тебе стоит обсудить это сначала с Симусом?

– Нет. Он отнесётся к этому по-другому, не так, как я. Он практичный, реалистичный человек. Если у меня всё получится, я, может, и расскажу ему, но только после того, как попробую. Он просто скажет: «Ой, Энни, да перестань ты выдумывать».

– Ладно. – Отец Келли кивнул. – Я свяжусь с той женщиной, её зовут Пепита, и спрошу, согласится ли она тебя принять. Я пойду туда с тобой, потому что тебе предстоит пережить эмоциональное потрясение.

Энни обрадовалась его предложению. Ей не придётся оставаться один на один со своими страхами. На самом деле, когда они с отцом Келли сели в трамвай, направляясь в дом медиума, Энни ужасно нервничала.

Пепита оказалась ростом ниже Энни, у неё были тёмные распущенные волосы и густые брови, нависающие над блестящими карими глазами. Пока они шли по коридору в гостиную, она с интересом поглядывала на Энни. В центре гостиной стоял стол со свечами, ставни были закрыты. Хозяйка зажгла свечи, и они сели за стол. Пепита закрыла глаза и замерла на несколько минут. Энни посмотрела на отца Келли, он кивнул в знак того, что всё так и должно происходить, и улыбнулся, подбадривая её.

Теперь мы можем взяться за руки, – произнесла Пепита с сильным шепелявым акцентом. – И вы можете сказать, зачем Вы пришли сюда.

Энни прочистила горло.

Я надеюсь связаться со своим сыном Финбаром, который погиб… – Она не смогла закончить предложение из-за кома в горле. Ей всегда было трудно сказать это вслух.

– Но Финбар тут, – удивлённо ответила Пепита. – Я видела его подле тебя, когда ты входила в дом. Он говорит мне, что разговаривает с тобой всё время.

Энни заплакала, это были слёзы счастья.

– Я так и думала, но не была уверена в этом. – Отец Келли сжал её руку.

– У тебя есть дар, – продолжила Пепита. – Я поняла это, как только увидела тебя. Но раз ты пришла сюда, я буду рада быть медиумом. Если у тебя есть вопросы к Финбару, ты можешь их задать.

– У него всё в порядке? Он счастлив? – тут же спросила Энни сквозь слёзы.

Пепита помолчала, словно выслушивая ответ.

– Он говорит, ты знаешь, что у него всё хорошо. Он находится в прекрасном месте, где нет печалей, но он хочет помочь тебе пережить потерю и ради этого приходит к тебе.

От этих слов Энни заплакала пуще прежнего.

– Он говорил мне, что с ним мой отец. Это так?

– Ну конечно. Духи всегда говорят только правду. Я вижу позади пожилого мужчину.

– Как он выглядит?

– Финбар? Тёмные волосы и лукавая улыбка.

– Это он, – согласилась Энни.

– А передние зубы у него немного кривоваты?

– Да, точно так. Он упал со скалы на пляже в Йоле и выбил себе молочные зубы, мы даже думали, что у него новые не вырастут, но потом они выросли, правда, были чуть кривые.

Пепита принялась что-то бормотать, и Энни изо всех сил прислушивалась. Та застонала, будто от боли, и отец Келли надавил своим большим пальцем на ладонь Энни, успокаивая её.

– Он хочет попросить у тебя прощения… На судне, когда он услышал, что вода заливается внутрь, он захотел это увидеть… Он попытался вас догнать, но потерялся…

– Спросите его, что случилось в самом конце, – едва дыша, попросила Энни.

Пепита помолчала.

– Он говорит, что прыгнул в темноту, помнит, как оказался под водой, потом был белый свет, но когда он пригляделся, то увидел, как твой отец плывёт к нему. Он говорит, ему не было больно. И он ни на секунду не испугался.

По лицу Энни текли слёзы, она отпустила руку отца Келли, чтобы достать носовой платок.

– Я тебе не нужна, – сказала ей Пепита. – Как захочешь спросить о чём-нибудь Финбара, просто сядь в тихом уголке и задай ему вопрос. Может, он не сразу тебе ответит, но позже он свяжется с тобой.

– Большое вам спасибо. Вы не представляете, как много это для меня значит.

На обратном пути Энни впервые после катастрофы почувствовала облегчение. Они шли домой молча, но потом, в какой-то момент, она обратилась к отцу Келли с вопросом.

– А Пепита знала заранее, что у меня на «Титанике» погиб сын?

– Точно не скажу, – ответил он. – Она могла быть в церкви, когда я рассказывал пастве о том, что случилось с Финбаром, и просил их молиться за него.

– Но откуда она могла знать, что у него тёмные волосы и кривые зубы? Этого она никак не могла знать.

Для Энни это являлось доказательством честности медиума. О других фактах Пепита могла услышать, но не сохранилось ни одного снимка, где был бы запечатлён Финбар. И только члены семьи знали, как он выглядел.

Когда она позже поделилась этим с Симусом, тот сказал:

– Энни, у девяти из десяти детей кривые зубы. У кого они ровные? К тому же у тебя у самой тёмные волосы. Так что риска никакого.

– Симус, Пепита не шарлатанка. Она знала и как называли отца Келли в детстве, и про его собаку. Она была очень добра и не взяла с меня ни копейки.

– Ну тогда ладно, – кивнул он.

Однако по его глазам было видно, что он не верит.

Глава 55

Редж сказал всем, что сам поранил руку, когда резал овощи. Мистер Фрэнк проявил заботу, самолично продезинфицировав рану раствором щёлочи и перебинтовав её. Редж чуть не свихнулся, так сильно жгла эта химия. Молли отнеслась к этому без церемоний, назвав его сумасшедшим.

Она настолько помешалась на выяснении личности мисс Гамильтон, что предложила сходить в школу мисс Спенс и навести там справки.

– Да они нам ничего не скажут, – отговаривал её Редж.

– А почему нет? И если уж она станет моей следующей хозяйкой, а всё к тому идёт, я желаю знать про неё всё. Если они с мистером Грейлингом недостойно повели себя на «Титанике», я хочу быть в курсе. Особенно если окажется, что они убийцы. Возможно, нам тут самим грозит опасность.

Каким-то образом мистер Фрэнк прознал про разговоры, которые велись на нижнем этаже, и собрал всех на кухне для серьёзного внушения.

– Некоторые из вас обратили внимание на то, что мистер Грейлинг поддерживает близкие отношения с мисс Гамильтон и что та часто бывает в этом доме. Я допускаю, что по истечении приличествующего периода времени после смерти миссис Грейлинг они сделают объявление об обручении, но до того момента, если мне станет известно, что хоть слово об этом вышло за пределы этих стен, провинившийся будет немедленно уволен. – Он стукнул кулаком по столу. И я больше не желаю слышать никаких намёков на эту тему. Вы поняли?

– Да, мистер Фрэнк, – промямлили все в унисон.

– Тебя, Молли, это тоже касается! – Он метнул на неё грозный взгляд.

Однако Молли это не остановило. Всякий раз как Редж выходил покурить на заднее крыльцо, она возникала рядом с очередной теорией. Судя по всему, это не давало ей покоя ни на минуту.

– Может, она совершила в Англии какое-нибудь преступление и ударилась в бега? Ты не помнишь, в газетах не писали про богатую леди, которая отравила кого-нибудь или украла что-нибудь?

– Послушай, перестань уже, – сказал Редж, нервно поглядывая в сторону двери. – Я тоже люблю детективные истории, но ты поставишь под угрозу нашу работу здесь, если не прекратишь болтать.

– Ты серьёзно? Да они никогда в жизни нас не уволят. Мы слишком много знаем. – Она потянулась поцеловать его, но в этот миг он повернулся, чтобы сделать затяжку, и её поцелуй повис в воздухе.

Позади них раздался грохот, это Альфонс так сильно толкнул дверь, что та ударилась о стену. Повар так свирепо посмотрел на них, что Редж подумал, что тот и не удачный поцелуй видел, и подслушал часть их разговора.

– Через минуту надо подавать обед. – И Альфонс тяжело зашагал на кухню.

– Молли, ты должна быть осторожней. Нас могут увидеть, – прошипел Редж.

– Ну и что-о?! – протянула она.

На обед было филе палтуса под сливочным соусом. Выглядело оно восхитительно, но когда Редж положил в рот первый кусочек, тот оказался невыносимо солёным. Не то чтобы Альфонс регулярно пересаливал еду. Обычно специй было столько, сколько надо. Редж посмотрел на остальных, – те ели как ни в чём не бывало. Может, ему показалось? Редж взял второй кусочек, но и он был абсолютно несъедобен. Он не хотел расстраивать Альфонса, поэтому, налив себе стакан воды из графина, постарался доесть свою порцию, запивая каждый кусок водой.

Наблюдая за тем, как сидевшие за столом с удовольствием поглощают обед, Редж вдруг догадался, что это только его порция оказалась пересоленной. Он бросил взгляд на Альфонса, но лицо француза было непроницаемо.

«Он – преданный слуга, и ему не нравится, что мы с Молли интригуем за спиной у хозяина, – решил Редж. – Он нас осуждает».

В тот же день, но позже Редж решил объясниться с Альфонсом.

– Я должен перед тобой извиниться, – начал он. – Я знаю, тебе не нравится, что мы с Молли обсуждаем мистера Грейлинга и мисс Гамильтон, и ты прав. Мы не должны этого делать. Даю тебе слово, что впредь этого не повторится.

Альфонс закряхтел.

– Я сказал ей, что больше не хочу иметь ничего общего с её происками. Пожалуйста, давай забудем об этом и начнём сначала, – Редж протянул ему руку. – Как джентльмены.

– D'accord[229]229
  Хорошо (фр.).


[Закрыть]. – Рукопожатие у Альфонса было крепким.

– Насчёт рыбы, – прокомментировал Редж. – Какой необычный рецепт. Может быть, в другой раз мне можно положить порцию поменьше?

Альфонс засмеялся и вернулся к приготовлению ужина, но было видно, что он расслабился. Он даже запел песенку с привязчивым мотивом под названием «На Авиньонском мосту», объяснив Реджу, что эта песня про танцующих на мосту и в каждом куплете появляются новые персонажи: сапожники, прачки, музыканты и солдаты.

– Её пела мне матушка, – объяснил Альфонс.

Потом Редж всё никак не мог выкинуть мотивчик из головы и поймал себя на том, что напевает его, даже укладываясь спать.

Он рассказал Молли об обещании, данном Альфонсу, подчеркнув, что больше не имеет никакого желания участвовать в досужих разговорах. Однако, когда в следующее воскресенье Молли поговорила со своей сестрой, она первым делом бросилась к Реджу.

– Миссис Грейлинг не было в шестой шлюпке! – с жаром прошептала она. – Миссис Ротшильд одной из первых села в ту лодку, и той ночью она не видела миссис Грейлинг. Что ты на это скажешь?

По рукам Реджа побежали мурашки. Если её не было в той шлюпке, то куда же она делась? Все другие шлюпки с правого борта спускали после пятой, на которой отплыл мистер Грейлинг.

– Вероятно, она села в другую шлюпку, которую задержали по какой-то причине, – предположил он. – Может, возникли проблемы со спусковыми механизмами.

– Если тебе нравится, можешь и так думать, вот что я тебе скажу, – мрачно заявила Молли. Она вцепилась в его пиджак и попыталась затащить в кладовку, чтобы поцеловать.

Редж отстранился.

– Меня послали в погреб за вином, – сказал он. – Мне лучше не задерживаться.

Может, он и не хотел больше обсуждать происшедшее с Молли, но это не мешало ему размышлять об этом наедине с самим собой. На следующий день после обеда у Реджа образовалось несколько свободных часов, и он отправился на прогулку. Ноги сами понесли Реджа на Таймс-сквер, по 44-й Западной улице, где, по словам Молли, находилась школа мисс Спенс. Он не планировал наводить справки, он всего лишь хотел взглянуть, из чистого любопытства.

Это было элегантное здание из серого камня с арочными окнами и балконами на первом этаже. Пока Редж глазел, учительница провела несколько пар юных учениц в белых блузах к соседнему зданию. К школе примыкал небольшой огороженный забором сад, и Редж заглянул туда сквозь решётку. Несколько девочек-подростков болтали в тени деревьев. Это были безупречно одетые молодые леди, без сомнения, отпрыски семей высшего класса. Одна из них, с открытым дружелюбным лицом, напомнила ему Флоренс, от чего Редж вздрогнул. Он не вспоминал ту уже давно, так было проще.

Редж дошёл до конца улицы, до самых промдоков на Гудзоне, и повернул обратно.

Когда он подходил к дому, одна из уборщиц, миссис Оливер, начищала ручки на входной двери.

– К вам пришли! – крикнула она Реджу. – Они ожидают на кухне.

Его охватила паника. «Кто это может быть?» Он судорожно соображал, пока наконец не решил, что это, по всей видимости, Тони из ресторана «Шерри». Только Тони было известно, где он живёт. Наверное, он зашёл вместе с кем-нибудь из своих приятелей. Может, они пришли, чтобы сказать Реджу, что забастовка официантов закончилась и он может возвращаться в ресторан. Или же это мог быть Дэнна О’Брайен с «Титаника». Редж понадеялся, что это не Дэнни, иначе тот скажет всем, что Редж не Джон Хитченс, и тогда всему конец.

Редж открыл заднюю дверь и направился на кухню. Там за столом сидели женщина и девушка – он никогда не видел их прежде. Альфонс угощал их кофе с пирожными. Все они выжидающе уставились на него.

– А наш Джон с вами? – спросила женщина с характерным ньюкаслским акцентом.

Ноги у Реджа подкосились, и он вцепился в раковину, чтобы не рухнуть на пол.

Глава 56

– Этой есть Джон, – сказала Молли, чтобы разрядить гробовое молчание, воцарившееся в кухне.

– Нет. я имею в виду Джона Хитченса. Он был на «Титанике». В «Уайт Стар Лайн» нам сказали, что он работает в ресторане «Шерри», а оттуда нас направили сюда. – Голос у женщины звенел от возбуждения.

Все посмотрели на Реджа. Он с минуту раздумывал, не рвануть ли к двери и потом бежать столько, сколько хватит сил.

– Он – мой сын, – объяснила женщина. – Я не получала от него известий с тех пор, как произошла катастрофа, хотя мне известно, что он выжил. Я видела его имя в списках спасшихся.

Придавленный чувством стыда Редж был не в состоянии произнести ни слова. Как он мог так сглупить? Что он сделал с этой бедной женщиной?

– Но это и есть Джон Хитченс, – осторожно повторила Молли, – и он был на «Титанике». – Она поверглась к Реджу: – У вас что, одинаковые имена? Это будет ужасно, если окажется, что они проделали весь этот долгий путь ради другого парня.

Редж наконец обрёл голос:

– Альфонс, Молли, вы не могли бы оставить нас на некоторое время? Я должен поговорить с миссис Хитченс наедине.

Молли уходить не собиралась. Она желала присутствовать при разговоре, который обещал быть весьма щепетильным, но Редж настоял. Альфонс предупредил, что ему надо будет вернуться через двадцать минут, не позже, – он должен проверить мясо в духовке. Как только за ними закрылась дверь, Редж тяжело осел на стул и опустил голову на руки. Он не мог смотреть гостьям в глаза.

– Я очень сожалею, – сказал он. – Я писал вам. Вы получили моё письмо?

– Какое письмо?

– Я послал его по адресу: Вест-роуд, Ньюкасл, но я не знал номера дома. Я был уверен, что оно дойдёт до вас.

– Вест-роуд – одна из самых длинных улиц в городе. Мы никогда не получали от вас письма. Что в нём было?

От стыда Редж едва мог говорить.

– Я не могу выразить, как я сожалею о случившемся. Я совершил нечто непростительное, я даже не понимал этого, пока вы не появились. Джон был моим лучшим другом, я взял себе его имя после того, как утонул «Титаник». Я притворился Джоном, но я – не он. Меня зовут Редж Партон.

Потрясённая женщина лишь качала головой.

– Я ничего не понимаю. Зачем вы это сделали?

– Мне нужно было получить работу в Нью-Йорке, а у Джона, в отличие от меня, была безупречная репутация.

Последовала пауза, пока женщина пыталась переварить услышанное.

– Так где же тогда Джон? Чьё имя он использует?

Тут впервые заговорила девушка.

– Так он мёртв? Поэтому вы взяли его имя? Вот что вы хотели объяснить в своём письме?

Редж медленно кивнул.

– Мне жаль. Я не знаю, что именно случилось с ним. Когда судно пошло ко дну, но он не сумел добраться до «Карпатии».

– Он должен быть здесь, – стояла на своём мать Джона. – Мы приехали в такую даль из Ньюкасла, чтобы найти его, только потому, что в «Уайт Стар Лайн» нам сказали, что он тут. Они были в этом совершенно уверены.

– Это потому, что они считают меня Джоном. Я не понимаю, о чём я только думал. Я даже не могу объяснить вам. – Что было не так с ним? Джон говорил, что они небыли близки, но семья есть семья. Украсть личность мёртвого человека было невероятной жестокостью.

– Я – его сестра Мэри, – объяснила девушка. Когда Редж пригляделся, то увидел в ней черты Джона, хотя и в женской версии. – Вы абсолютно уверены, что он не может быть где-нибудь ещё? А вдруг он тоже взял чужое имя?

– Я обошёл на «Карпатии» каждый уголок. Я искал его везде. Я был в отчаянии, когда понял, что не найду его. Он был моим самым близким другом.

– Я знаю. Он упоминал о вас в своих письмах. Девушка глубоко вздохнула, в горле у неё запершило, и она всхлипнула. – Он вас очень любил.

Мать Джона никак не могла поверить в происходящее.

– Но в «Уайт Стар» нам сказали, что он здесь. Должно быть, какая-то ошибка. Мы потратили все деньги, чтобы приехать сюда. Мы решили, что он слишком потрясён, чтобы выходить на связь. Мы писали ему на адрес «Уайт Стар», но он ни разу не ответил.

– Я не получал ваших писем, – сказал им Редж. – Если бы они до меня дошли, я бы написал вам ответ и рассказал правду. Я компенсирую ваши расходы. Я отдам вам все свои сбережения и буду посылать деньги, пока не выплачу всё, что вы потратили. Я обещаю вам.

Мать Джона побледнела, лицо её напряглось, до неё наконец дошёл смысл происходящего.

– Мне не нужны ваши деньги! – крикнула она. – Мне нужен мой сын!

Мэри плакала безмолвно, и Редж настолько переполнился чувством вины, что готов был умереть сию минуту. Лучше бы он утонул вместе с «Титаником»! С тех пор всё в его жизни шло наперекосяк, и виноват в этом он сам. Редж был не в состоянии мыслить ясно в голове стоял туман. Он понимал, что наломал дров, приняв множество неправильных решений. Способность совершать здравые поступки осталась в Северной Атлантике.

– Я хотел бы сделать или сказать что-нибудь, чтобы как-то исправить положение. Но тут ничего не скажешь. Я готов на всё! – умолял он.

– Верните мне моего сына! – истошно кричала мать Джона.

Мистер Фрэнк открыл дверь и вошёл в кухню. Он смотрел на присутствующих, пытаясь понять, в чём дело.

– Что здесь происходит? – спокойно спросил он.

– Он выдаёт себя за моего сына Джона. Мы проделали такой путь, а Джон, оказывается, погиб. Я не понимаю, как он мог! – Грудь матери Джона стали сотрясать рыдания.

Дочь потянула её за рукав и сказала:

– Поехали обратно в отель, мама. Нам надо побыть одним.

Мистер Фрэнк, едва взглянув на Реджа, обратился к женщинам:

– Дамы, разрешите мне вызвать нашего шофёра, чтобы он доставил вас в отель. Пройдите со мной, я провожу вас, вы слишком расстроены и не сможете сами найти выход на улицу.

Женщины поднялись. Редж смотрел им вслед. Сестра Джона глянула на него с упрёком, но он словно примёрз к своему месту. Появился Альфонс и стал проверять мясо. Он вопросительно взглянул на Реджа и коротко похлопал его по плечу, но ничего не сказал.

Редж сидел, не двигаясь, уже минут десять. Он слышал, как мистер Фрэнк разговаривал с женщинами, пока они поднимались по ступенькам; слышал, как открылась и закрылась входная дверь. Редж оказался в такой глубокой яме, что, похоже, ему никогда из неё не выбраться. Как же он мог поступить так бездумно? Он беззаботно предположил, что почтальон доставит письмо, и даже не удосужился это проверить. Он мог бы написать им на адрес «Уайт Стар» в Саутгемптоне, – тогда оно точно бы дошло, – а вместо этого он просто выбросил их из головы. Он заслужил смерть. Как только ему представится возможность, он найдёт способ покончить с собой. Это единственно правильное решение. И так он положит конец этому позору.

На кухню вернулся мистер Фрэнк.

– Я думаю, нам лучше подняться наверх и объяснить случившееся мистеру Грейлингу, – произнёс он, поджимая губы.

Редж поднялся и, пошатнувшись, упал бы, если бы Альфонс не подхватил его под руку.