Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 243 (всего у книги 331 страниц)

36

Я направляюсь на лодочную палубу, но замираю, увидев Фонга, сидящего в самом низу лестницы, свесив голову между колен. Его хромая нога вытянута, на ней нет обуви. Над ним склонился Джейми, а Винк, Олли и Бо стоят рядом. Я окликаю их, и все, кроме Фонга, поднимают головы.

Джейми, заметив, что я переоделась, одобрительно кивает. На нем импровизированная перевязь, призванная облегчить нагрузку на поврежденное плечо. Шапка у него мокрая, и пот стекает по шее.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Где Тао и Минг Лаи?

Фонг начинает раскачиваться, обхватив колени.

– Минг Лаи с Домениками, – тихо отвечает Джейми. – А Тао…

– Он ушел, – стонет Фонг. – Глупая черепаха. Сказал, что хочет отдать свое место кому-нибудь другому.

Я слышу его слова, но они не укладываются в моей голове.

– Вы хотите сказать, он…

– Он ушел медитировать! – Слюна брызжет на подбородок Фонга. – Я потерял его! – Только сейчас я замечаю, что Олли трет глаза рукавом, а Винк стиснул губы, словно пытается удержать рвущиеся наружу эмоции. Бо, расположившийся дальше всех от Фонга, стоит, небрежно уперев руки в бока и слегка покачивая головой.

– Эй, ребята, – выдавливаю я, положив ладони на тощие плечи мальчишек. – Мы потеряли и Барабанщика. – Страдание искажает лицо Джейми, а мальчишки начинают всхлипывать. – Но нам придется это пережить. Тао и Барабанщик хотели бы, чтобы мы справились, так давайте их не разочаруем. – Я с трудом сглатываю и встречаю взгляд Бо. – Скорбеть мы будем позже.

Джейми наклоняется к Фонгу.

– Дядюшка, нужно идти. Пожалуйста, подумай о мальчишках.

– Ничего не осталось, – стонет Фонг. – Бросьте меня здесь, с Тао.

– Дядюшка, пожалуйста. – В глазах Джейми мольба, этот взгляд я видела бессчетное количество раз, когда Ба отказывался выходить из квартиры и мы боялись, что он может навсегда уйти в себя.

Фонг лишь крепче обнимает колени. Свет снова зловеще мигает. Но Фонг все равно не поднимается.

Джейми кидает на меня взгляд, полный теней из прошлого. Мы понимаем горе Фонга, горе, заставляющее тебя застыть в пространстве и времени. То, которое ослепляет тебя, а затем толкает на канат над пропастью, и ты понятия не имеешь, насколько глубока эта пропасть и сколько нужно еще пройти, чтобы добраться до другого края. Ни один из нас не произнес ни слова в течение недели после смерти мамы. Словно разговоры означали движение вперед, а оно, в свою очередь, означало, что мама теперь часть прошлого. А с этим ни один из нас не мог смириться.

Бо, закусив губу, изучает Фонга со смесью недоверия и чего-то похожего на безысходность. Возможно, после долгих лет ненависти к этому человеку в нем наконец пробился росток сочувствия, который теперь непонятно куда девать, словно подарок, для которого никак не найдешь подходящей полки.

Мои глаза и нос обжигают слезы, когда я вспоминаю безмятежного Тао – человека, отпирающего двери. Я усаживаюсь на ступеньку рядом с Фонгом, но он отшатывается от меня.

– Оставь меня, девчонка.

Бо протягивает руку, и я подаю свою в ответ. Но когда он не принимает ее, осознаю, что его рука была протянута не мне.

– Дядюшка, – говорит он. – Я поищу его. Но если он не хочет идти, вы должны уважать его желание.

Звук голоса Бо, похоже, пугает Фонга, и он вскидывает голову. Его глаза, больше серые, нежели карие, щурятся, словно он не верит своим ушам.

– Тао. – Голос Фонга ломается. – Тао как брат.

– Да. А братья уважают друг друга.

Под нежный перезвон хрустальных люстр и стоны раненого корабля лучик надежды падает с лестницы-волны на кучку китайцев, сбившихся у ее подножия.

Наконец Фонг протягивает руку, и она дрожит, будто это самое трудное, что ему приходилось делать в жизни. Бо крепко хватается за нее и поднимает старика на ноги.

Хромая ступня Фонга повисла плетью, и он не может стоять на ногах. Бо присаживается на корточки перед престарелым карманником и одним быстрым движением забрасывает его на спину, так, что старик висит на его плечах, словно лисий палантин.

– Идем, безбилетница.

Глядя на утесы Дувра, поднимающиеся ввысь, и перепрыгивая за раз по две ступеньки, я признаюсь себе, что самую малость завидую Фонгу.

37

На верху лестницы Бо опускает Фонга на ноги и поправляет свою шапку.

Джейми и Бо жмут друг другу руки.

– Удачи в поисках Тао.

– Не теряй запал.

Голоса у них бодрые, но они не спешат прерывать свое торжественное рукопожатие.

Затем взгляд Бо ловит мой, отчего я вспыхиваю, рискуя вот-вот растаять. Я обнимаю рыбака, стиснув его так крепко, словно пытаясь оставить отпечаток навечно. Затем ослабляю объятия, и он смотрит на меня, как матрос на тающую за бортом сушу.

– Для нас это не конец, безбилетница. Если это хоть как-то от меня зависит.

Я поднимаю лицо к Бо, и он целует меня со страстью, кричащей о намерении выжить и увидеть наше будущее. Полумесяц улыбки скользит по его лицу, врезаясь в мое сердце.

Достав деревянного кита из кармана, я всовываю его в руку Бо.

– Верни мне его.

– Верну.

С этим он растворяется, как последние ноты песни, что вот-вот закончится.

Джейми направляет узкоглазых к двери, и мы выходим в ночь. Количество людей на лодочной палубе выросло втрое, а вместе с ним и истерия, у кого-то выражающаяся в громких выкриках, у кого-то – в безмолвных слезах.

За громким шипением следует взрыв света, сопровождающийся фонтаном искр, на мгновение затмившим звезды. Люди ахают и кричат. Малыш тычет пальцем. Какой-то мужчина молится, воздев руки к небу.

Олли вытягивает шею.

– Что это было?

– Сигнальная ракета, – отвечает Джейми, подпихивая его к ближайшей лодке, той, что с молодоженами. – Они сообщают о нашем бедственном положении. Вперед, ребята.

Я дрожу, несмотря на пальто. Не могу выкинуть из головы мысль, что ракета – это крик отчаяния. Мы здесь совсем одни. Если только с неба не опустится рука, в которую мы все поместимся, половины пассажиров к утру не станет. Однако ракета – это добрый знак. Экипаж наверняка использовал телеграф. Возможно, помощь уже на подходе, а ракета просто обозначила наше местоположение.

И, словно чтобы подбодрить меня, откуда ни возьмись начинает звучать музыка. Я узнаю заводной, отрывистый ритм регтайма. Люди улыбаются. Пожалуй, ситуация все же не настолько серьезная.

В лодке молодоженов сидит уже около тридцати человек, по большей части женщины, но есть и несколько мужчин.

Офицер поднимает руки над толпой.

– Стоп! Больше никаких пассажиров.

Джейми пробирается к нему.

– Можешь пропустить нас, приятель? Тут женщина, два ребенка и раненый.

Я хмурюсь, глядя на Джейми. Мне плохо при мысли, что придется оставить его одного. Но Винк и Олли жмутся ко мне, и я понимаю, что им я нужна больше.

Офицер оглядывает нашу компанию.

– Нет.

– Но ведь она заполнена лишь наполовину! – спорит Джейми.

– Готовься отпускать концы, – кричит офицер матросу, стоящему у лебедки.

Я подхватываю Винка и Олли, по одному каждой рукой, и толкаю вперед.

– Прошу прощения, сэр? – Я повышаю голос, чтобы меня услышали сквозь гул людских голосов и плеск волн. – Эти дети – мои подопечные. Пожалуйста, позвольте нам сесть в лодку. Тут вполне свободно, и…

Офицер смотрит прямо на меня, и все слова вылетают из моей головы при виде кислого лица офицера Мерри. Он ничего не говорит. Должно быть, не узнает во мне ту, кто выступал в первый день на стапель-палубе.

– …И мы не займем много места, – договариваю я.

Матрос, следящий за веревками, оборачивается. Когда наши взгляды встречаются, у меня перехватывает дыхание. Это Ква, и он пристально меня разглядывает. Я отвожу взгляд, чувствуя, как сеть затягивается надо мной.

Затем Ква смотрит на Винка и Олли, с самыми серьезными лицами стоящих рядом со мной, и снова возвращается ко мне.

– Я тебя знаю. – Он поворачивается к офицеру Мерри и кивает в мою сторону. – Это не женщина, сэр. Это один из тех акробатов, что превратили мостик в цирковую арену. Волк в овечьей шкуре, вот кто это.

Скривившись, Джейми поворачивается к Ква.

– Сами виноваты, что вас так просто надуть, так почему бы вам не заняться своим делом и не закрыть рот? – Пар, вырывающийся изо рта кипящего от возмущения Джейми, делает его похожим на феникса, взлетающего в тумане.

Офицер Мерри смотрит на меня, задумчиво прищурившись.

– Это ведь ты вылез из шахты. Так и знал, что с тобой будут проблемы. Обманщик, да?

– Офицер Мерри, я действительно девушка.

Ква сдергивает вязаную шапку с моей головы, и женщины дружно ахают.

– Тогда почему у него такие волосы, а?

Джейми сжимает кулаки. Обычно он старается держать себя в руках, но сейчас в нем клокочет боевая ярость. Я шиплю, чтобы он успокоился. Агрессия – гарантия того, что в лодку мы не сядем.

Я выхватываю шапку из рук Ква и смотрю прямо в сузившиеся глаза офицера Мерри.

– Длинные волосы – помеха акробату. Одеваясь как парень, я могу делать трюки, которые многие сочли бы неподобающими для девушки. – Я поворачиваюсь к сидящим в лодке. – Многие из вас наслаждались нашим представлением. Я умоляю вас вступиться за нас.

Крики за и против звучат одновременно, сливаясь в один бессмысленный гул.

И тут знакомая фигура поднимается на ноги, одной рукой держась за плечо матери для равновесия.

– Офицер Мерри, я лично могу подтвердить как то, что она совершенно определенно девушка, так и то, что ваш человек, бесспорно, некомпетентный бабуин. – Алые губы Эйприл застывают в ехидной улыбке, словно подчеркивая последнее слово.

– Я тоже могу подтвердить ее личность, офицер Мерри, – добавляет другой голос, чуть более нежный, но не менее звонкий. За спиной Эйприл поднимается еще одна девушка. У меня глаза на лоб лезут при виде Шарлотты, все еще в зеленом бархатном платье и со Штруделем, прижатым к груди. Миссис Файн сидит на скамье рядом с ней. – Валора, иди садись к нам.

– Разве нам не пора отправляться? – вмешивается женщина с приплюснутым, бульдожьим лицом, сидящая на носу лодки со спрятанными в муфту руками.

– Опускайте нас! – кричит другая.

Тяжелый взгляд Ква перебегает с меня на лодку.

Офицер Мерри вздыхает.

– Ладно, вы садитесь. Но без этих двоих. Они вполне взрослые, чтобы остаться.

– Им всего восемь и десять лет!

Я сбросила по паре лет и надеюсь, этого будет достаточно.

– Мне было десять, когда папаша дал мне мула и велел проваливать, – говорит мужской голос неподалеку.

Мужчины, остающиеся на палубе, согласно кричат.

– Несправедливо отдавать место этим попрошайкам, когда честные женщины ждут своей очереди.

– Какие женщины? – Я осматриваюсь и не вижу ни одной.

– Через посадочные двери запустили еще людей, – отвечает кто-то.

Винк и Олли стоят навытяжку, как солдатики. Офицер Мерри наклоняется так, чтобы его глаза оказались вровень с их, и жесткие черты его лица смягчаются.

– Послушайте, парни. Пришло время быть мужчинами. Вскоре будет другая лодка, в которой найдется место для вас, но сейчас нам надо отправить женщин и малышей, хорошо?

– Да, сэр, – голос Олли прерывается. Винк кивает, его щека подергивается, как огонек светлячка.

– Нет! Я настаиваю. Они под моей опекой.

– Тогда оставайтесь с ними, – заявляет дама с муфтой.

Джейми обнимает Винка за плечи и тянет назад.

– Ступай, Вал. Парни, идем. Мы найдем другую лодку.

Я фыркаю. Как он может быть уверен, что у следующей лодки не возникнет эта же проблема?

Олли идет за Винком, и даже Фонг ковыляет назад. Я втягиваю холодный воздух, от которого ноют зубы. Узкоглазые сговорились против меня.

– Скорее, прошу вас, скорее! – кричит какая-то женщина.

Эйприл приглашающе машет затянутыми в перчатки руками.

– Сюда, дорогая. Будем держаться вместе.

Штрудель лает, а Шарлотта полными слез глазами следит за нашим с Джейми молчаливым спором.

Но я не могу бросить своего брата. Чтоб его. Джейми как вода в ладони, удержать которую можно лишь несколько мгновений, прежде чем она начнет просачиваться сквозь пальцы. Не нужно было отпускать его еще два года назад, когда он уходил прочь в слишком большой для его тощей фигуры матросской форме, скрывая боль за излишне прямой осанкой. Если я сяду в эту лодку, я могу больше никогда его не увидеть. Хуже того, из-за него я привязалась и к другим, и теперь, потеряв каждого из них, я утрачу частичку души.

Офицер Мерри указывает головой на меня.

– Сажайте ее.

Ква и еще один матрос тянутся ко мне, но я уворачиваюсь, гордо задрав подбородок.

– Руки прочь.

– Черт тебя дери, Вал! – Если бы рука Джейми не висела на перевязи, он бы сам закинул меня в лодку. – Другого шанса у нас может и не быть.

Щека Винка перестала дергаться, зато потек нос Олли.

– Значит, давайте сделаем так, чтобы он появился.

38

– Если мы отсюда выберемся, напомни мне открутить тебе голову, – шипит Джейми, срываясь с места.

Следующие две шлюпки уже спускают на воду, хотя они почти наполовину пусты. Спустили ли уже шлюпки в трех остальных квадрантах? Мышцы ноги сводит судорогой от попыток бежать, лавируя на скользкой ото льда палубе. Джейми кидается к маленькому катеру – ближайшей к мостику спасательной шлюпке, где экипаж еще принимает пассажиров.

Используя все свое обаяние, так помогавшее ему очаровывать публику перед нашими выступлениями, и размахивая даже поврежденной рукой, он привлекает внимание офицера.

– Нас всего пятеро. У вас там полно места. – Он указывает носом в сторону лодки. Среди пассажиров я вижу двух женщин, чьи лица скрыты широкополыми шляпами.

Лодка начинает опускаться.

– Постойте, постойте! – кричит Джейми. – Офицер, приятель, позвольте нам сесть. Посмотрите, сколько здесь еще людей. К тому же у нас раненый, два ребенка и девушка.

Мои ботинки стучат по палубе, когда я подхожу к офицеру, чьи ноздри при виде меня раздуваются.

– Офицер Мерри сказал нам, что мы можем сесть в эту лодку. Идите и спросите его сами, если не верите мне.

Сомневаюсь, что он будет проверять мои слова.

Его серьезный взгляд обегает палубу. Клянусь, он уже готов пустить нас, но тут один из пассажиров лодки привстает и грозит офицеру пальцем. Это надменный сэр Космо Дафф-Гордон.

– Чушь, вы не можете пустить этих бродяжек в лодку!

Даже несмотря на холод, от этого оскорбления мое лицо вспыхивает.

Леди Дафф-Гордон пристально изучает нас из-под полей шляпы. Ее взгляд скользит по моему лицу. Затем Люси, как она попросила ее называть, насмешливо фыркает.

– Теперь они еще и в женщин рядятся.

– Люси, это же я, миссис Слоан. – Я с мольбой протягиваю к ней руки, вспоминая как ее затянутая в сатин ручка тепло пожимала мое запястье всего пару дней назад. – Вы просили меня надеть ваше платье «Клубника со сливками», помните? Пожалуйста, помогите нам!

Люси некрасиво распахивает рот, напоминая своим видом об откидной крышке стола.

– Я… я… – Ее глаза, огромные, как спасательные круги, мечутся из стороны в сторону, пока наконец она не наталкивается на озадаченный взгляд мужа. Ее лицо свирепеет. – Я вас не знаю, как вы смеете разговаривать со мной так фамильярно!

Ее отказ меня не удивляет, и все же губы кривятся, словно я снова вместо сочной мякоти апельсина укусила горькую шкурку.

Сэр Дафф-Гордон взмахивает рукой.

– Мы уже должны отплыть. Я заплатил большие деньги. Опускай, матрос. Делай, что говорю!

Вспомнив обо всех людях в третьем классе, которые еще не успели добраться до палубы со шлюпками и для которых в любом случае уже слишком поздно, я вспыхиваю гневом, как готовый взорваться котел.

– Кто дал ему скипетр? – шиплю я офицеру. – Нептун?

Джейми сплевывает на палубу.

– Вы, кучка чертовых богачей! – Разозли одного близнеца, и получишь разборки с двумя. – У вас есть место. Вы просто не хотите пускать нас. Решили поиграть в Господа Бога.

Тут снова вступаю я.

– И однажды – вполне возможно, сегодня – святой Петр призовет вас к ответу за то, что вы отправили несколько невинных душ на небеса до срока.

Леди Дафф-Гордон плотнее закутывается в свое меховое манто.

– Видите, какие они грубияны. Кучка дикарей. Да они потопят нашу лодку.

– Вперед, офицер, – торопит сэр Дафф-Гордон, и его голубые глаза блестят, как два кусочка льда. – Время уходит. Опускай, матрос!

Измотанный офицер поднимает руки, и матросы запускают шлюпбалки.

У Олли глаза похожи на два блюдца. Я готовлюсь подбросить еще дровишек в пламя гнева, когда замечаю, что пропал Винк.

Пока Джейми продолжает протестовать, я аккуратно кладу руку на плечо Олли, пытаясь не напугать его еще больше.

– Где Винк?

– Я… я не знаю. – Он диковато оглядывается вокруг. – Он стоял тут секунду назад.

Поблизости я вижу только мужчин. Небольшая группа сбилась в кучку на скамье, прикладываясь к бутылкам с шампанским. Еще двое джентльменов мерят шагами палубу, выдыхая белые ленты пара изо рта. Один из них на голову выше другого. Это мистер Исмей, председатель правления «Уайт Стар Лайн», легко узнаваемый по журавлиным ногам и острому взгляду.

Ссутулившись, он украдкой осматривается. Если окажется, что именно его жажда скорости привела к катастрофе, у небесных врат ему придется провести немало времени, учитывая количество загубленных душ. Я смотрю ему прямо в лицо, зная, что он больше не имеет надо мной власти. Он моргает, словно пытаясь вспомнить, где видел меня.

Я оставляю его за этим занятием и возвращаюсь к более насущной проблеме: Винк.

– Он что-нибудь сказал?

Курносый нос бедняги Олли уныло морщится. Все лицо у него красное то ли от холода, то ли от слез, и я прижимаю его к себе.

– Все в порядке, Олли. Скажи мне, что он говорил.

– Я… я плохо себя чувствовал, и он велел мне думать о домике на дереве, который мы построим в Америке, и обо всех печеньях, что мы съедим… А я сказал, что нам всего этого не видать без денег. – У него дрожат губы. – А затем я потерял его из виду. Прости.

Я похлопываю его по спине.

– Ты все правильно сделал, Олли. Я пойду заберу его. Мне нужно, чтобы ты остался здесь и сел в лодку, как только для тебя появится местечко. Не волнуйся за Винка. Я обещаю, что позабочусь о нем, хорошо?

Олли тяжело сглатывает и кивает.

Матрос раздает всем спасательные жилеты. Пока Олли с Фонгом помогают друг другу с завязками, я хватаю один себе и еще один для Джейми, который сейчас разговаривает с другим офицером.

Офицер пытается поднять борта складной шлюпки, хранящейся рядом с катером. Джейми здоровой рукой помогает ему удержать лодку ровно.

– Нас пятеро, – говорит он.

Я тороплюсь к нему.

– Пока только трое, – шепчу брату в ухо. – Винк пропал.

– Винк? – Джейми хватается за голову. – Чертовы мартышки. Куда он отправился?

– Думаю, пошел забрать деньги. Где они?

– Я отдал их Винку на хранение, когда мы пошли разбираться со Скелетом и его дружками. А затем мы все искали тебя. Я точно не знаю, куда он их дел.

– Полагаю, спрятал где-то в комнате.

– О, просто чудесно.

– Я скоро вернусь. Отправляйтесь без меня.

– Ни за что. – Он хватает меня за локоть. – Идем вместе. Фонг, следи за Олли. Экипаж спускает новые лодки. Мы что-нибудь придумаем.

Старый ворчун кивает.

Мы завязываем свои спасательные жилеты. Я снимаю с крюка один из спасательных кругов, просто на всякий случай, и надеваю его как ожерелье. Затем мы спускаемся по служебной лестнице, идущей с мостика. На этот раз никто не запрещает нам пользоваться ей. Мы аккуратно шагаем по сильно наклоненным ступенькам.

– Святая чешуя, – бурчит Джейми. – Когда мы найдем этого шкета, я откручу его уши и подам ему с долькой лимона.

Добравшись до стапель-палубы, мы осторожно ступаем на покрытые льдом доски. Джейми судорожно втягивает воздух и пытается поправить пострадавшую руку. В поисках Винка от него было бы больше пользы, если бы он так не страдал от боли.

– Давай я заново наложу тебе повязку. Вот так. Не понимаю, почему ты не остался на лодочной палубе. Ты, как всегда, нас только задерживаешь, – раздраженно выговариваю я, накладывая заново повязку и помогая ему поудобнее устроить левую руку поверх спасательного жилета. Почему-то брюзжание облегчает мое беспокойство.

– Святая чешуя, прекрати уже квохтать надо мной.

– А ты прекрати уже попадать в передряги, треска ты ободранная.

Он хмыкает, и на мгновение мне кажется, что он далек от меня, как луна.

– Помнишь, что обычно говорил Ба, выходя из очередного загула?

Я настораживаю уши. Джейми редко вспоминает о Ба.

– Все в семье спасают семью.

Он отводит назад плечо, и лицо его мрачнеет.

– Вот только сам он всегда подвергал нас опасности.

Я собираюсь было возразить, но приходится посмотреть правде в глаза. Ба действительно подвергал нас опасности – наши сбережения, наш дом, здоровье мамы. Пусть намерения его были добрыми, но даже когда его планы приносили прибыль, казалось, катастрофа всегда ждет за углом, как грабитель с дубинкой. И каждый раз, когда он садился на мель, нам приходилось спасать семью, складывая заработанные медяки в треснутый чайник, поддерживая друг друга, когда становилось совсем тяжко.

– Жаль, что я не смог лучше позаботиться о ней, – тихо произносит Джейми.

– Ты о чем?

– Заступаться за нее почаще. Возражать Ба. Я же видел, как он брал деньги из чайника, когда она не замечала. Почему я ни разу ничего не сказал?

Неудивительно, что Джейми так зол. Все в семье спасают семью, но мы не смогли спасти маму. Глядя на то, как он кусает губу, пытаясь заглушить боль глубоко внутри, я теряю равновесие, но не из-за крена корабля.

Человек, которого Джейми не может простить, это не Ба.

Это он сам.

– Мы были просто детьми, – говорю я.

Тени скрывают его лицо, но я чувствую его боль так же отчетливо, как соль в морской воде.

– Так, если ты собрался винить во всем себя, вини и меня тоже, жертвенный агнец. Кстати, почему бы нам не накинуть на шеи еще по паре спасательных кругов, чтобы двигаться было потяжелее? Потому что мне на самом деле сейчас не хватает дополнительного груза. А тебе?

Он бросает на меня злобный взгляд, я отвечаю тем же. На этом я заканчиваю перевязку, и мы движемся дальше.

Рев воды достигает наших ушей еще до того, как мы спускаемся на палубу Е. Когда мы добираемся до Плавников, вода успевает заполнить коридор почти по пояс. Каюта 14 находится прямо за углом.

Я вскрикиваю от холода, а Джейми шипит.

– Думай о… я не знаю, о лете, – ворчу я, опуская спасательный круг на пояс. Мы движемся, словно по жидкой грязи, каждый шаг требует усилий всего тела. Воздев вверх руки, будто восхваляем Иисуса, мы шаг за шагом тащимся вперед.

Большинство дверей закрыты. Вокруг плавают вещи: детская шапочка – к счастью, не Винка, мячик вроде того, что я видела в парикмахерской. Какая-то белая полоска цепляется за мой пояс – полотенце. Я быстро отбрасываю его, словно труп животного, и оно плывет дальше.

– Лето в Лондоне не такое уж теплое.

– Ладно, представь себе пустыню.

– Трудно вообразить место, где никогда не был.

– А тебе не кажется, что ты, капризная твоя душонка, несешь чепуху, к тому же мрачную и унылую.

– А ты всегда язвишь в трудные времена.

– Лучшие времена – это трудные времена, корешок, – отбриваю я, странным образом радуясь своему плохому настроению, которое помогает мне отвлечься от впивающихся в мозг вопросов. Не опоздаем ли мы? Не станет ли эта проба морской водички предвестницей долгого и опасного купания?

Джейми улыбается, услышав эту замену слова «приятель», которую мы считаем нашей, хотя и не любим, когда ее используют другие.

– Ну, корешок, теперь-то ты наверняка жалеешь, что не сошла в Квинстауне.

– О чем я жалею, так это о том, что мне в братья достался такой нытик. Если бы ты не пытался что-то кому-то доказать, то мы бы и вовсе не оказались на этой посудине. Следуй за звездами, будь мужчиной, – с издевкой заявляю я нарочито мужественным тоном и с радостью замечаю, как он морщится. – И не морозили бы все, что можно, отлавливая мелюзгу, которая самостоятельно себе и нос вытереть не в состоянии.

Он испускает раздраженный вздох, но тут его лицо расплывается в широченной улыбке, отчего я улыбаюсь в ответ.

– Прости, сестренка. Я не знал, что это будет так… тяжело для тебя. Я думал, ты знаешь, что мы всегда вместе, даже когда не рядом.

Какая-то теплая волна поднимается у меня изнутри, но я не даю ей хода. Сейчас не время для сантиментов, время действовать.

Мы добираемся до каюты и видим закрытую дверь. Я сую пальцы в воду и хватаюсь за ручку, такую холодную, что, даже несмотря на перчатки на руках, кажется, будто я обожглась.

Страшась того, что ждет внутри, я налегаю на дверь плечом.