Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 256 (всего у книги 331 страниц)

Глава 14

– Боюсь, на борту началась какая-то зараза, – заметил Редж, кода они с Джоном шли обслуживать ужин. – Две из моих пассажирок слегли.

– Может, это после того, как ты сунул свой большой палец к ним в суп? – сострил Джон. – Страшно подумать, где он мог побывать!

– Лучше мой палец, чем твоя нога, – парировал Редж.

Когда Джон снимал носки на ночь, его ноги издавали такой одуряющий запах, что все парни с соседних коек тут же начинали подкалывать его. А кто-то положил ему на койку средство от потливости ног.

Джон пропустил колкость мимо ушей.

– Уайденеры дают приём в честь капитана в семь вечера. У меня будет завал работы. Прикроешь меня? – спросил он.

Редж пообещал помочь. Это означало, что он будет следить не только за своими, но и за столиками Джона и даст знать, чтобы у пассажиров был вовремя принят заказ или убрана грязная посуда. В нужный момент он сам подойдёт и исправит положение, хотя будет всячески этого избегать, потому что пассажиры первого класса предпочитают, чтобы их обслуживал всегда один и тот же официант.

Может быть, из-за капитанского приёма или потому, что до конца рейса оставалось всего двое суток, но все дамы, казалось, выбрали сегодня свои лучшие наряды. Более молодые надели платья ярких цветов с глубокими смелыми декольте, те, кто постарше, как будто не смогли решить, что именно надеть, и навешали на себя все драгоценности из своих шкатулок подряд. На тиарах, ожерельях, серьгах и браслетах сверкали бриллианты и другие драгоценные камни. Свет преломлялся в них, и множество разноцветных бликов плясало по стенам и потолку. Мужчины выглядели красавцами – по крайней мере, насколько им позволяла природа, все были одеты в смокинги, волосы уложены с помощью бриолина, усы навощены. Каждую пару украдкой провожали взглядами, которые длились ровно столько, сколько необходимо, чтобы оценить наряды и подыскать меткое определение.

Шеф-повар расстарался по полной: было десять смен блюд, по несколько опций на каждую – устрицы, муслин из сёмги, злосчастное филе-миньон, жареные утка и голуби, фуа-гра и эклеры. Будет немало лопнувших поясов, и кое для кого придётся бегать за желудочным лекарством посреди ночи.

К удивлению Реджа, леди Джульетта Мейсон-Паркер тоже присутствовала на приёме. В платье цвета слоновой кости, подшитом кружевами на рукавах и по вырезу шей, она выглядела сногсшибательно. Щёки у неё нежно розовели, хотя он предположил, что это благодаря румянам.

– Я вижу, вам уже лучше, миледи, – тихо заметил Редж, расстилая салфетку у неё на коленях.

– Да, благодарю вас, – прошептала она, улыбнувшись одними глазами. Было очевидно, что она не хотела, чтобы её мать или кто-либо из сидевших за столом прослышали про её злоключение.

Мистер Грейлинг опять явился в ресторан один, и когда Редж поинтересовался здоровьем миссис Грейлинг, ответил коротко:

– Ей лучше. Она просто не хочет рисковать.

Редж прикинул, что в отсутствие супруги мистер Грейлинг мог бы поужинать со своей таинственной барышней, но почему-то предпочёл сидеть в одиночестве. Поначалу другие пытались вовлечь его в общий разговор, но сдались после его односложных ответов. Редж всё же поискал глазами в толпе ужинающих ту девушку, и опять её нигде не было.

Хоусоны выклянчили себе приглашение на приём у Уайденеров, так что Реджу не пришлось их обслуживать. Он заметил, что все пассажиры пребывают в приподнятом настроении. Одну за другой открывали и разливали бутылки с шампанским, мадерой, шато-лафитом и выдержанным коньяком. По мере опустошения бокалов шум в салоне нарастал. Лица становились всё красней, улыбки – всё шире. В общем салоне трио Уоллеса Хартли заиграло рег-тайм, и некоторые молодые люди нетрезвым шагом переместились туда под смех и аплодисменты оставшихся гостей.

В это время за кулисами ужина по-своему развлекались помощники по кухне. Забирая тарелки с горячего пресса, Редж обратил внимание, как один паренёк, скрючившись под прессом, размазал картофельное пюре по носкам чёрных ботинок официанта.

– Смотри, приятель, – предупредил того Редж, и парень с ругательствами принялся отчищать ботинки.

– Выродки! Вот я до вас доберусь, – пригрозил он проказникам и повернулся к Реджу: – Осторожней с тем шестом, что около супниц. Они вымазали его гусиным жиром. Я там чуть не навернулся.

Официанты частенько хватались за этот шест, чтобы удержать равновесие, когда заворачивали за угол, где стояли подносы с супом. Трюк был подлым. При первом же случае, когда Редж пробегал мимо Джона, он шепнул, чтобы тот не хватался за шест и следил за ботинками, если окажется около пресса, времени на несчастные случаи у Джона не было.

– Умираю, хочу курить. Ты со мной? – спросил Джон.

– Давай выйдем, – кивнул Редж. – Я бы глотнул свежего воздуха.

– Ты всё ещё высматриваешь свою таинственную красавицу? – улыбнулся Джон.

– Да нет, но всё равно нам лучше спуститься на нашу палубу. Если меня ещё раз застукают, Латимер добьётся, чтобы меня выгнали.

Они заскочили в каюту за сигаретами и вышли наружу. Стоило им оказаться вне помещения в одной лишь униформе, как им пришлось унимать дрожь.

– Чтоб тебя! Да тут холодина. Как же сильно похолодало к вечеру.

– Должно быть, приближаемся к Аллее айсбергов, – заметил Джон, всматриваясь в абсолютную черноту. – Интересно, мы их увидим?

– Только если ты просидишь тут всю ночь напролёт. Я же могу покурить ещё пять минут, а потом свалю, пока всё себе не отморозил.

Они прикурили и затянулись одновременно. Дым, который они выдыхали, смешивался с клубами пара от дыхания.

– Сколько мы пробудем в Нью-Йорке? – спросил Редж. – Как думаешь, будет у нас время, чтобы посмотреть город?

– Вроде сразу пойдём в обратный рейс, но, думаю, денёк на осмотр урвём.

– Куда ты хочешь? На Таймс-сквер? На Бродвей? Ты меня знаешь, я люблю бродить по улицам.

– Ладно, пойду бродить вместе с тобой. Я бы хотел увидеть Централ-парк.

Закончив курить, друзья побросали окурки за борт, и горящие огоньки мгновенно поглотила тьма. Они направились в столовую, выпили в компании других официантов по чашке кофе, большинство же их коллег слишком устали, чтобы трепаться. Эти пять прошедших дней были долгими.

* * *

Ровно в двадцать три сорок Редж внезапно проснулся и сел на постели: его койку дёрнуло так, словно её толкнула гигантская рука. Он почувствовал, как содрогается «Титаник», и услышал затяжной скребущий звук. Редж проплавал на пароходах семь лет и сразу понял, что дело неладно. Нужно приложить огромную силу, чтобы вот так толкнуть гигантское судно.

– Какого чёрта происходит? – спросил кто-то.

Редж уже соскочил с койки и натягивал штаны.

Глава 15

Почти сразу остановились двигатели, и воцарилась необычная тишина. На палубе «Е» они постоянно слышали рёв моторов и привыкли перекрикивать их, так что голос первого заговорившего прозвучал неестественно громко:

– Закрыли заслонки.

Редж не знал, чей это голос.

– Мы точно напоролись на что-то. Может, на кита, – рассуждал Билл.

– Бедняга. Теперь у него голова разболится, мало не покажется, – сострил кто-то, и ощущение лёгкой паники прошло.

– Покраску-то испортит, придётся идти назад в Белфаст на ремонт.

Однако Редж понимал, что никакой это не кит. Даже самый крупный кит не мог бы с такой силой толкнуть судно подобной величины. Кроме того, не было бы этого скрежещущего звука, который продолжался несколько секунд. Завязывая шнурки, Редж обдумывал две версии. Возможно, возникла поломка винта – однажды, когда во время плавания оторвало винт, было много грохота, а судно вибрировало как сумасшедшее. Не исключено, что они напоролись на нечто твёрдое и цельное, например на другое судно или на айсберг. Что бы это ни было, Редж испытывал непреодолимое желание оказаться поскорей на палубе и увидеть всё своими глазами.

– Куда ты собрался, приятель? – сонно поинтересовался Джон.

– Выясню, что произошло, вернусь и всё тебе расскажу.

Джон не успел ответить, а Редж уже схватил пиджак, выбежал из спальни и понёсся по коридору служебной палубы к носу судна.

Ответ он получил, едва открыл дверь и ступил наружу. По всей палубе валялись куски льда, в основном размером с кулак.

Какой-то матрос лениво пинал их ногой.

– Едва избежали опасности, – прокомментировал он, увидев стоявшего на палубе Реджа. – Величиной с Гибралтар, такая громадина была. Появилась прям ниоткуда. – У парня был шотландский акцент.

– И всё-таки мы в неё врезались, – сказал Редж, всматриваясь через перила назад, чтобы разглядеть айсберг, но было слишком темно. Он не мог разобрать ничего, кроме звёзд на небе.

– Мазнул по борту. Ты не почувствовал, как нас потащило на правый борт? На мостике тоже следят за ситуацией.

Потеряв тягу, которую создавали мощные двигатели, «Титаник» остановился. Редж поднял кусок льда и поднёс его к носу. Он с удивлением унюхал лёгкий запах гниющей растительности. Разве айсберги не состоят из замёрзшей воды? Ему это показалось странным.

– Это задержит нас часа на два-три, продолжал матрос. – Капитан Смит не из тех, кто халтурит, он прикажет провести полную инспекцию, от носа до кормы.

Последние слова потонули в оглушающем шипении, которое издали остановленные турбины, выпустившие скопившийся пар. Теперь проснутся даже те, кто проспал само столкновение.

Редж подумал, не взять ли ему с собой в спальню кусок льда, чтобы продемонстрировать его товарищам. Может, отыграться на ком-нибудь из тех проказников с кухни, сунув лёд им в койку: вот они проснутся от холода и в мокрой постели. Более того, Редж намеревался рассказать парням про столкновение и послушать, что они думают об этом. Может, кто-нибудь из них ранее уже побывал на судне, столкнувшемся с айсбергом? Весной на северных трансатлантических рейсах попадалось множество ледяных глыб. При таянии от арктических ледников откалывались айсберги, которые дрейфовали в южном направлении.

Он кивнул на прощание матросу, подобрал кусок льда и направился в сторону каюты. Однако, когда он проходил мимо служебной лестницы, что-то подсказало ему свернуть и пойти на шлюпочную палубу. Там обязательно будут офицеры, он подслушает, о чём они говорят, и у него будет больше информации о случившемся. Редж хотел узнать, что будет дальше. Повреждено ли судно? Насколько они задержатся? Оказавшись на шлюпочной палубе, он зашвырнул льдину за борт и вытер мокрую руку о брюки.

На палубе было много народу, но первым Редж узнал второго помощника Лайтоллера. Это был суровый, строгий, всегда безукоризненно выглядевший мужчина, но сейчас на нём были только пижама и ночные шлёпанцы. Даже халат отсутствовал, и, скорее всего, Лайтоллер промёрз до костей на холодном ночном ветру, но, несмотря на это, он шагал чётким военным шагом через всю палубу туда, где находились каюты офицеров. Члены команды и пассажиры стояли небольшими группками, тихо переговариваясь. Их заглушал вырывавшийся из турбин пар, и мучимый любопытством Редж мог слышать только поток неразличимых слов. Все чего-то ждали, спрашивали друг друга или вглядывались в темноту, пытаясь понять, с чем произошло столкновение. Он остановился близ одной из групп и прислушался.

– Я никогда раньше не видела айсберги. Как они выглядят? – спрашивала женщина, но никто ей не ответил.

– Я слышал, как полковник Астор сказал официанту: «Я просил льда для коктейля, но это уж чересчур».

– А мне говорили, что эти слова принадлежат Исмею.

– Ну, кто-то же произнёс их.

Один мужчина указал на что-то в открытом море, и все повернулись туда, куда был направлен его палец. К ним присоединились несколько членов экипажа, и Редж подобрался поближе, чтобы увидеть то, что привлекло их внимание.

– Похоже, они остановились на ночёвку, – услышал Редж и, вглядевшись в горизонт, вроде бы разглядел малюсенькие огоньки. Он зажмурился и снова сконцентрировался на объекте, он был почти уверен, что там дрейфовало другое судно. Хорошо, что они не оказались одни посреди этой бескрайней темноты, ну так, мало ли что. Хотя он точно не осознавал, что это может быть.

И тут он увидел, как капитан Смит спустился с мостика. Редж поспешил ему навстречу, чтобы попытаться услышать, о чём пойдёт речь. Он не успел дойти до капитана, когда был отдан приказ, и несколько человек, поспешив к спасателЬНЫМ шлюпкам, принялись отвязывать прикрывавшие их громоздкие брезентовые чехлы. Редж содрогнулся, словно его сердце стиснула чья-то рука: почему они готовят шлюпки? Новости, должно быть, совсем плохие. Потом он попытался успокоить себя, решив, что это всего лишь предосторожность. Возможно, на этот счёт есть какое-то морское правило, и капитан Смит обязательно ему неукоснительно последует.

У Большой лестницы капитана остановил полковник Астор. На этот раз Реджу удалось всё расслышать.

– Мы сажаем в спасательные шлюпки женщин и детей. Предлагаю вам и вашей супруге спуститься вниз, чтобы надеть спасательные жилеты и одежду потеплей.

– Благодарю вас, мистер Смит, – произнёс полковник.

Реджу так хотелось схватить капитана за рукав и задать ему вопросы, которые крутились у него в голове. Но он двинулся в противоположную сторону, быстро и по-деловому.

«Должно быть, мы получили пробоину, решил Редж. – Ради безопасности пассажиров они хотят высадить их, пока будут идти ремонтные работы». Однако его одолевали сомнения. Зачем посреди ночи высаживать в деревянные вёсельные лодки тысячу триста пассажиров, среди которых были представители самых богатых семей планеты, если в этом не было абсолютно никакой необходимости? Даже в тот раз, когда они потеряли винт, они доползли до порта, никого не высаживая. Правда, тогда они были в Средиземном море и недалеко от берега, в то время как «Титаник» находился в двух днях пути от Нью-Йорка.

Как всё это будет происходить? На «Титанике» никогда не проводили учений. Никто не имел понятия, куда бежать. На большинстве судов пассажиров заставляли принимать участие в учебной эвакуации в первый же день плавания, чтобы, в случае необходимости, они смогли добраться до своих шлюпок. Но в этом плавании никто этим не озаботился. Видимо, не сочли нужным, но теперь это было чревато хаосом. Люди могут ринуться на шлюпочную палубу, и начнётся сутолока.

И почему это женщин и детей сажать в шлюпки первыми? Ведь если их мужчины останутся рядом, им же будет спокойней. Разумеется, если эвакуировать пассажиров одновременно, шлюпок на всех не хватит, но Редж был уверен: то судно, что маячило на горизонте, уже получило призыв забрать на борт тех, кто прибывает, чтобы шлюпки могли вернуться за оставшимися. Если до этого дойдёт. Но, скорей всего, этого не понадобится.

Редж испытал прилив сил и был готов оказывать помощь. Поэтому он подошёл к офицеру, который руководил подготовкой шлюпок на правом борту.

– Чем я могу помочь, сэр? Нужна помощь со шлюпками?

Офицер окинул взглядом его униформу официанта:

– Ступайте и поднимайте пассажиров. Пусть они идут сюда, надев тёплую одежду и спасательные жилеты. Никакой паники. Скажите, что им не о чем беспокоиться.

– Слушаюсь, сэр.

Редж подходил к Большой лестнице с видом человека, облечённого ответственностью, и пассажиры останавливали его, чтобы спросить, что им делать. Он передавал инструкцию офицера, добавляя кое-что от себя:

– Таковы морские правила на случай подобных инцидентов, сэр. Через несколько часов мы продолжим путь.

На палубе «А» Редж заглянул в курительный салон. Несколько мужчин сидели за карточной игрой, бокалы с напитками стояли у них под рукой. В напряжённой тишине было слышно только, как кто-то чиркал спичкой, зажигая сигару. Бармен позвякивал посудой, наводя порядок.

Редж с минуту постоял в дверях, раздумывая, стоит ли ему сделать объявление, но, не узнав ни одного из присутствующих, не посмел отвлекать внимание незнакомцев. Увидев человека в униформе официанта, они, скорей всего, не примут его всерьёз. И что ему было известно? Никто даже не оглянулся на него, так что он прикрыл дверь и направился к каютам первого класса на палубу «В».

Глава 16

B тот момент, когда судно столкнулось с айсбергом, Энни Макгьюэн лежала на койке, пытаясь заснуть. Она представляла их новый дом в Нью-Йорке. Ей трудно было мысленно нарисовать чёткую картинку, так как Симус успел сообщить только, что там будет три – три! – комнаты и задний двор, где дети смогут играть. Это была квартира – незнакомое ей понятие, о котором она впервые услышала всего лишь несколько недель назад. Они будут жить на первом этаже, а над ними, на втором и третьем этажах, соседи. Энни не была уверена, будет ли там кухня общей, но надеялась, что нет. Она предпочла бы иметь свою кухню, где другие хозяйки не будут таскать у неё муку и соль и оставлять в раковине грязные сковородки. Общей уборной придётся пользоваться по очереди. Она хотела, чтобы люди оказались чистоплотными: нет ничего хуже, чем убирать чужую грязь.

Энни придумывала, как обставит новое жилище и превратит его в настоящее уютное гнёздышко. Она подберёт красивую ткань на занавески, вышьет картины, чтобы украсить ими стены, нарвёт цветов и поставит их в вазы, она видела такие в салоне первого класса. Энни была хорошей хозяйкой. Она научилась у своей матери домашним хитростям и знала, что можно использовать уксус и газеты для мойки окон, а стены протирать раствором питьевой соды, чтобы не появилась плесень. Во дворе она сможет посадить овощи, если, конечно, ей удастся найти семена. О, сколько же у неё было планов на их новую жизнь!

Энни почувствовала, как после толчка судно резко развернулось, и от этого она навалилась на малыша. Потом последовал удар, а за ним грохот, похожий на тот, что производили огромные шестерни, перетиравшие зерно на водяной мельнице в Дюнмарке. Её первой мыслью было: зачем им в море понадобилась мельница? Она приподнялась и подползла к иллюминатору, но за окном было черным-черно.

Внезапно остановились двигатели, и теперь было слышно только дыхание и сопение спящих детей. «Что-то сломалось в моторе, подумала она. – Но они наверняка это починят. Надеюсь, мы не задержимся из-за ремонта. Будет плохо, если Симусу придётся ждать». Чтобы встретить их, он взял на работе выходной, и она мечтала пробыть с ним как можно больше времени.

В коридоре раздались голоса. Люди выходили из кают и обсуждали непредвиденную остановку. Энни, приложив ухо к двери, прислушалась: ей не хотелось появляться в коридоре в ночной рубашке. Потом она услышала знакомые голоса своих подруг из Майо. Тогда она натянула поверх ночнушки пальто и осторожно открыла дверь.

– Ты в порядке, дорогуша? – спросила Кэтлин. – Тебя разбудили?

– Что случилось? – Энни переводила взгляд с одного человека на другого.

Все они лишь пожимали плечами. Однако один мужчина в пальто и кепке смог объяснить ситуацию:

– Мы столкнулись с айсбергом. В носу судна образовалась небольшая пробоина, но они закрыли водонепроницаемые переборки, и нас не затопит.

– Матерь божья! – воскликнула Энни, прижав ладонь ко рту. – Вы уверены? Кто вам это сказал? – Она с напряжением всматривалась в лицо говорившего мужчины, но разглядеть его толком не удалось из-за темени, стоявшей в коридоре.

– Я был внизу. На палубе «G» на пару сантиметров выступила вода, и служащие уже перетаскивают мешки с почтой, чтобы они не намокли. Но мне сказали, что повреждения под контролем. Как только протрут полы, мы сможем лечь спать.

– Святой боже! – ахнула Кэтлин, перекрестившись. – Вы думаете, что мы сможем заснуть, в то время как судно набирает воду?

Мужчина нетерпеливо ответил:

– Оно больше не набирает воду. В этом особенность его конструкции. Они заблокировали повреждённый участок, и мы теперь в полной безопасности. Вот почему «Титаник» считается непотопляемым.

– Ну, не знаю. Мне всё это не нравится, – пробормотала Кэтлин. – Я пойду найду стюарда.

Энни почувствовала, как внутри у неё всё сжалось. Она попыталась сосредоточиться на положительных моментах полученной от мужчины информации, но не могла отделаться от навязчивой мысли, что они находятся посреди огромного студёного океана на судне, получившем пробоину, а у неё на руках четверо детей, и помочь ей некому. Что сделал бы Симус, окажись он рядом? Наверное, разыскал кого-нибудь из членов экипажа и хорошенько расспросил. Именно это и делала Кэтлин. Сама Энни пойти не могла, потому что ей надо было присматривать за детьми. Ей оставалось только ждать.

– Дорогуша, ты как? – спросила Эйлин, беря Энни за руку. – Ты выглядишь испуганной.

– Я бы хотела, чтобы Симус, мой муж, был сейчас здесь. Он бы знал, что делать.

– Ты с нами. Наши мужчины присмотрят за тобой. Я обязательно попрошу их об этом.

– И вы никуда без меня не уйдёте? Я ни за что не разберусь, куда идти. Я знаю дорогу только до столовой и обратно. – Энни старалась говорить легко, но слова застревали у неё в горле.

– Обещаю, мы без вас никуда не уйдём. – Эйлин обняла её и сжала плечо. – Давай подождём, что скажет Кэтлин, когда вернётся. Она такая уверенная, что точно сможет выспросить у команды, что случилось.

Кэтлин возвратилась довольно быстро.

– Буря в стакане воды, – улыбнулась она. – Стюард сказал, чтобы мы возвращались обратно в постели. Он говорит, что, скорее всего, мы простойм тут до утра. Да, а шипение, которое мы всё время слышим, – это двигатели выпускают пар. Так всегда происходит, когда судно останавливается.

Энни вслушалась: что-то и правда шипело. А она уж было решила, что это шипение происходит у неё в голове.

– Ступай приляг. – Эйлин потрепала её за плечо. – Похоже, что увидимся мы теперь только за завтраком, но если что-то произойдёт раньше, мы к тебе постучимся.

Энни поблагодарила их обеих и проводила взглядом до конца коридора. Только после этого она вернулась в каюту. Дети крепко спали, их дыхание было чуть слышным. Она вспомнила, как по неопытности порой впадала в панику и будила маленьких Финбара и Патрика, чтобы убедиться, что они живы. Стретьим и четвёртым ребёнком подобного уже не бывало.

Энни откинула локон со лба маленькой Ройзин, своей прелестной доченьки, заметив при этом, что большой палец выскочил у той изо рта и ручонка теперь лежит на подушке. Дочка пообещала, что бросит сосать палец, когда они приедут в Америку, хотя Энни ни на секунду ей не поверила. Девочка и не подозревала, что делала это почти каждую ночь, но в три года какой с неё спрос.

Финбару снился сон. Энни определила это по его изменившемуся дыханию, лёгкому постаныванию и беспокойству. Может быть, ему снилось, как он поступил на службу на большое судно? Энни не собиралась поощрять его в этом. Она желала, чтобы сын всегда оставался подле неё. Когда он женится, она хотела бы, чтобы он арендовал квартиру этажом выше, но никак не дальше.

Финбар был особенным: помимо того, что он её первенец, он также отличался своей индивидуальностью. Он напоминал ей её саму в этом возрасте, вечно мучившую всех вопросами, пытавшуюся понять, как всё устроено, и почему небо голубое, а трава зелёная. Хотя он был более смелым. Она росла послушной и не любила создавать неприятности, а вот Финбар ни за что не хотел мириться с несправедливостью. Он часто вызывал недовольство у учителей в школе, подвергая сомнению их решения. Он мог постоять за себя, а им это было не по нраву.

Они решили перехать в Америку в основном из-за Финбара. С первого дня в школе он проявлял такие блестящие способности, что Энни пришла к выводу: слабые местные учителя не в состоянии дать ему достойных знаний. Кто знает, возможно, благодаря более образованным американским учителям он даже сможет стать конторским служащим. Энни мечтала о том, чтобы сын зарабатывал на жизнь умом, а не силой, как его отец. Она хотела, чтобы он ходил на работу в костюме и при галстуке, с портфелем, полным важных документов. Не то чтобы Симус был несообразительным. Он пошёл бы значительно дальше, если бы кто-нибудь убедил его остаться в школе и сдать экзамены, но этого не произошло, так как его отцу была нужна помощь на ферме. в Америке, стране возможностей, как её все называли, у Финбара появится шанс выбиться в люди.

Господи, только бы добраться до места! Она и так переживала на протяжении всего плавання, а теперь вот судно набрало воды… Даже если пробоина небольшая, всё равно это означало, что они находятся в меньшей безопасности, чем вчера.

Энни достала чётки из небольшого вышитого кошелька, лежавшего у неё в сумочке, и встала на колени.

– Отче наш, сущий на небесах! – начала она, одновременно перебирая чётки. Если она не уснёт, пока не прочитает весь молитвенник, тогда точно никакой беды не случится. – Да святится имя Твоё, да прийдет царствие Твоё, да будет воля Твоя…