Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 331 страниц)

Салливан отвернулся.

– Не делайте этого.

– Почему?

– Потому что вы понятия не имеете, что творите.

– Имею. Я точно знаю, что творю, – она облизнула губы, не сводя широко раскрытых глаз с его спины.

Он обернется. Он наверняка обернется, и она будет готова… к чему угодно.

После долгого молчания он действительно обернулся.

– Вот уже второй раз я спасаю вас от самой себя, – сказал он, прошел мимо нее и скрылся за дверью, которая вела к каютам.

Саутгемптон, Англия

Гарри Хейзелтон

Поезд с Паддингтонского вокзала возвестил о своем прибытии в Саутгемптон шипением пара и скрипом тормозов. Гарри снял саквояж с полки над головой, вышел из вагона первого класса на платформу и остановился, чтобы оглядеться и вдохнуть соленый морской воздух, который нес в город легкий послеполуденный бриз.

Он заметил краем глаза приспущенный флаг и напомнил себе, что приехал сюда не для того, чтобы отправиться в путешествие или отдохнуть на приморском курорте. Саутгемптон был погружен в траур. Почти вся команда «Титаника» был родом из мелких домишек, теснившихся вокруг порта, и теперь их жители оплакивали потерю отцов, сыновей, мужей и братьев. Но он точно знал, что двое членов команды происходят из великолепного тюдоровского поместья, где их отец-аристократ даже не заметил их отсутствия.

К Гарри поспешил носильщик с тележкой, готовый перевезти любой багаж, но Гарри отослал его взмахом руки. Обычно большинству пассажиров, прибывающих этим поездом, требовалась помощь носильщика, а то и не одного. У Гарри же при себе был всего один саквояж. Никаких чемоданов, которые нужно было бы доставить в порт.

Сам порт, расположенный в нескольких сотнях ярдов левее, выглядел вымершим. Сильнее всего в глаза бросался пустующий причал «Уайт стар» – зловещее напоминание о том, что гордость флота этой судоходной компании никогда больше не вернется в родной Саутгемптон. Чуть дальше, но не на самом видном месте, другой причал готовили к прибытию «Лапландии». «Титаник» не вернется, но «Лапландия» доставит остатки его команды, а еще почту и американские газеты.

Гарри, зная, что «Лапландия» ожидается с утренним приливом, забронировал номер в гостинице «Саут-Вестерн», где он мог наблюдать за портом и готовиться к встрече с двумя девушками, которые должны сойти на берег. Епископ Фординбриджский не поскупился на похвалы и награду, поэтому Гарри ждал возможности насладиться роскошью «Саут-Вестерна» – шикарной гостиницы, где всегда останавливались аристократы, отправлявшиеся из Саутгемптонского порта в различные уголки мира.

Стараясь не обращать внимания на боль в левой ноге и борясь с приступом меланхолии, охватившим его при виде приспущенного флага, Гарри взял саквояж и направился к выходу с вокзала. «Саут-Вестерн» он увидел сразу – это было здание с великолепным фасадом из красного кирпича. До него было не более пары минут ходу, но путь Гарри преградила толпа народа – мужчин в рабочей одежде и женщин в платках. Они собрались вокруг оратора, обращавшегося к толпе с хлипкой трибуны из сложенных штабелем пивных ящиков.

– Плимут! – кричал он. – Они прибудут не сюда! Их привезут в Плимут, и вы понимаете, что это значит!

Гарри, не понимавший, что это значит, попытался протолкнуться ближе. Человек показался ему знакомым. На этот раз Бен Тиллет был без рупора, но профсоюзный лидер, которого Гарри встретил на Тауэр-Хилл, обладал сильным голосом, который разносился далеко вокруг.

– Они собираются обвинить в катастрофе членов команды! – провозгласил Тиллет. – Офицеры и большие шишки останутся безнаказанными, а всю вину, как всегда, возложат на рабочего человека!

Гарри почувствовал, что кто-то дергает его за рукав. Обернувшись, он увидел мальчишку в лохмотьях, которому на вид было не больше лет десяти.

– Хотите их увидеть? – спросил он с хитрым видом, но с надеждой в голосе.

– Что увидеть?

– Номера, где они останавливались, – ответил мальчишка, показывая на высокие стены «Саут-Вестерна». – Я могу показать, где останавливался мистер Исмей, но, правда, он не погиб. А вот мистер Астор погиб, а у него тоже был здесь номер. И мистер Гуггенхайм, и…

– Минутку, – прервал его Гарри. – Ты хочешь заработать, показав мне номера, где ночевали погибшие на «Титанике»?

– В номера я вас отвести не могу, – с горечью ответил мальчик. – Этим занимаются коридорные в гостинице. Но я могу показать окна. Всего за шесть пенсов, – с надеждой добавил он, глядя в лицо Гарри.

Гарри покачал головой, не веря собственным ушам. Разве мальчишка не осознавал, что произошло? Разве его не заботило то, что больше тысячи человек погибли? Как он мог?..

– Три пенса, – сбросил цену мальчик.

– Нет. Ни пенни.

– Эй, мальчик! – прогремел, заглушая гул взбудораженной толпы, голос Бена Тиллета. – Я же говорил тебе так не делать! Оставь этого джентльмена в покое!

Гарри поднял голову и встретился взглядом с разгоряченным Тиллетом. Оратор спрыгнул с импровизированной трибуны, двинулся через толпу и схватил мальчика за шиворот.

– Я этого не потерплю! Не позволю мелким попрошайкам делать деньги на этой трагедии!

Он не дает ребенку заработать, подумал Гарри. Но сам зарабатывает политический капитал. В чем разница?

– Мой отец погиб, – ответил мальчишка. – Его нет в списках выжившего экипажа, а у мамы нет ничего, – без малейшего страха он посмотрел на Тиллета. – И что нам теперь делать? Мама говорит, профсоюз ничем нам не поможет.

– Профсоюз сделает все, что в его силах, – голос Тиллета утратил грозный тон и стал тихим и дружелюбным. – Мы вытрясем с «Уайт стар» все, что сможем. Скажи маме, что профсоюз подаст иск на возмещение ущерба. Кем был твой отец на борту?

– Кочегаром, – ответил мальчик. – Говорят, у кочегаров не было надежды спастись. Они до самого конца поддерживали освещение, и шлюпок им не хватило.

– Так и есть, – ответил Тиллет и потрепал мальчика по голове. – Прости, парень, но пока тебе придется надеяться лишь на благотворительность. В один день все не решится.

– Мама говорит, мне придется пойти в море. Меня возьмут, если скажу, что мне уже исполнилось двенадцать.

– На двенадцать ты не выглядишь, – пожал плечами Тиллет. – Но, думаю, «Уайт стар» будет очень нуждаться в новой команде.

Гарри порылся в карманах и достал пригоршню монет, уловив блеск серебра нескольких полукрон и флоринов[95]95
  Монеты в 1/8 и 1/10 фунта соответственно.


[Закрыть] и меди трехпенсовиков, и отдал их мальчику.

– Подожди пока с морем. Вот, отнеси это матери. И пожалуйста, – он положил ладони на плечи мальчика, – не пытайся больше зарабатывать на трагедии.

Мальчишка убежал, и Гарри с Тиллетом остались один на один.

– Вас зовут Хейзелтон, – наконец произнес Тиллет. – Я стараюсь запоминать имена. Вы – капитан Восточно-Суррейского полка. Вы были тогда с Шеклтоном.

Гарри кивнул, удивленный, что Тиллет запомнил его после мимолетной встречи на Тауэр-Хилл.

– Уезжаете? – спросил Тиллет. – Возвращаетесь в полк? Когда отплытие?

Гарри на мгновение представил себе путешествие, которое ему так хотелось совершить: выйти через Те-Солент, пересечь бурный Бискайский залив и пройти вдоль африканского побережья до Кейптауна. После короткой передышки в тени Столовой горы его путь будет лежать дальше на восток, следуя за ароматом пряностей и жасмина, пока в дымке на горизонте не появится Калькутта и он не вернется снова в ту страну, где его жизнь имела смысл.

– Ваш полк ведь сейчас в Индии, верно? – спросил Тиллет.

– Удивлен, что вам это известно.

– Моя работа – узнавать как можно больше. Когда мы познакомились, вы были с Шеклтоном, а это уже кое-что значит. Знакомство с ним очень полезно. В политике многое зависит от знакомств. Поэтому, полагаю, если вы знакомы с Шеклтоном, то у вас тоже есть связи.

Гарри покачал головой.

– Мы с Шеклтоном вместе учились в школе. Вот и все мои связи. Я здесь не для того, чтобы отплыть в Индию. Я собираюсь встретить «Лапландию».

– Могу я спросить зачем?

– Нет, не можете.

– Да, конечно. Прошу простить мою навязчивость. Но каковы бы ни были причины, должен сообщить, что «Лапландия» сюда утром не придет. Она пришвартуется в Плимуте.

– Я этого не знал.

– Планы изменились, – сказал Тиллет. – Она везет команду «Титаника» и…

– Это мне известно.

– …и прибудет в Плимут.

– Да, вы это уже говорили.

Тиллет огляделся, а потом приложил палец к носу, показывая лукавым и недвусмысленным жестом, что собирается выложить информацию, широкой публике неизвестную.

– В Плимуте их свезут на берег. «Уайт стар» пришлет туда юристов, чтобы снять со всех письменные показания. Предполагаю, что лишь те члены экипажа, которые готовы рассказать только то, что нужно «Уайт стар», сохранят работу. С бедолагами еще даже не расплатились, и теперь «Уайт стар» держит их в заложниках.

– Вы уверены?

– Разве вы не читали, что происходит в Соединенных Штатах?

– Не особо.

– Очковтирательство, – заявил Тиллет. – «Уайт стар» снимает с себя ответственность за катастрофу. Утверждает, что это промысел Божий.

– Полагаю, так оно и есть, – примирительным тоном предложил Гарри. – Только Бог способен создать айсберг.

– И только дурак способен врезаться в этот айсберг на корабле, – возразил Тиллет. – Ставки здесь очень высоки. Дело не только в столкновении с айсбергом и гибели непотопляемого корабля. Главная проблема – в спасательных шлюпках.

– В которые сажали в первую очередь женщин и детей, – произнес Гарри.

– «В первую очередь женщины и дети», – передразнил его Тиллет. – На самом деле все было не так. Была стрельба, людей выбрасывали за борт, иммигрантов заперли на нижней палубе, шлюпки отходили полупустыми. Сэр Космо Дафф-Гордон и его жена отплыли одни в полупустой шлюпке. О, я вас уверяю: о том, что там происходило, еще многое можно порассказать! И члены экипажа – как раз те люди, кто это может сделать, если им дадут хоть малейшую возможность.

– И вы полагаете, что такой возможности им не дадут, – подытожил Гарри.

– Да, я так полагаю. Мне не разрешили передать им телеграмму на «Лапландию», поэтому нужно каким-то образом связаться с ними и предупредить о том, что их ждет. Они провели в море семь дней, не имея ни малейших вестей с берега. Они не знают, что готовится. Я собирался поехать на север, организовать забастовку шахтеров, но пришлось изменить планы. Мне нужно быть в Плимуте к утру, чтобы представлять профсоюз. «Уайт стар лайн» и их политическим союзникам придется иметь дело со мной. Я не позволю возложить всю вину на рабочего человека.

– А женщины, которые входили в экипаж? – спросил Гарри.

Он понимал, что такой вопрос раскроет его личную заинтересованность, но ему нужно было знать ответ. Возможно ли, что дочерей графа тоже задержат?

– А, ясно… – понимающе кивнул Тиллет. – Значит, вы слышали. Я думал, вы не следите за газетами.

– Слышал о чем?

– Одна из пассажирок первого класса выдвинула обвинение против одной из горничных. Утверждает, что та украла у нее драгоценности. Не уверен, что профсоюз сможет ей помочь.

Глава седьмая

Плимутский залив, Англия

Поппи Мелвилл

Поппи резко проснулась и села, стараясь унять дрожь в руках. Что-то случилось. Движение судна изменилось.

Все в порядке. Наверное, смена курса.

А вдруг мы тонем?

Мы не тонем. Это уже случилось один раз и больше не повторится.

Почему нет? Корабли то и дело тонут.

Соберись. Выгляни в иллюминатор.

Если что, мы окажемся в ловушке. Нужно подняться на палубу. Я должна разбудить Дейзи.

Перестань глупить. Ты слышишь, чтобы кто-нибудь бегал? Слышишь тревогу?

Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и выглянула в крошечный иллюминатор, дававший очень ограниченный обзор. На большее в третьем классе невозможно было рассчитывать. В холодном утреннем свете она разглядела в отдалении мыс с маяком. Она задержала взгляд на них, чтобы убедиться, что «Лапландия» не движется. Значит, они вернулись в Англию.

Поппи слезла с койки и, протянув руку, потрясла Дейзи за плечо.

– Мы приплыли.

Дейзи протерла глаза и присоединилась к Поппи возле иллюминатора.

– Нет, – заявила она. – Я помню, как выглядит Саутгемптон. Там куча кранов и судов. Это – не Саутгемптон. Не знаю, где мы, но мы еще не добрались. Я ложусь спать дальше. Мы должны прийти в порт не раньше обеда, а сейчас, кажется, еще и для завтрака слишком рано.

Поппи отошла от иллюминатора.

– Ничего не понимаю. Если это – не Саутгемптон, то почему мы остановились?

– Может быть, тут кто-то сходит на берег? – пожала плечами Дейзи. – Какая разница? Хотя… Подожди, есть идея, – в ее глазах загорелся решительный огонек, и она схватила Поппи за руку. – Если мы тоже сойдем здесь, где бы мы ни были… Ты понимаешь?

– Нет, не понимаю. Что ты предлагаешь?

– Мы сможем ускользнуть. Никто ничего не узнает, а мы избежим беды.

– Но мы же не в беде.

– Говори за себя, – пробормотала Дейзи.

Поппи вгляделась в лицо сестры.

– О чем ты толкуешь? Что ты натворила, Дейзи?

Дейзи отмахнулась от вопроса.

– Ничего я не натворила. Просто хочу сказать, что, если мы сможем незаметно сойти на берег, отец не сможет нас отыскать. Потом можем сесть на другое судно и уплыть, а он ничего и не заподозрит.

– Я бы не стала беспокоиться об отце, – заметила Поппи, ощутив знакомый приступ одиночества и понимая, что отец все равно не полюбит ее, что бы она ни делала, потому что она не сын, о котором он мечтал. – Думаю, он вообще не заметил нашего исчезновения. Ему все равно.

– Ну, кому-то может быть не все равно, – пылко заявила Дейзи. – Кто-нибудь может искать меня… нас.

– Если мы не сойдем на берег вместе с остальной командой, нам не дадут расчет, – возразила Поппи.

Дейзи, уже окончательно проснувшаяся, перебирала скудный набор одежды, полученной от благотворителей. Она взяла темную юбку и смахнула с нее несколько пылинок.

– Не нужен нам их расчет, – безразличным тоном произнесла она.

Поппи вырвала юбку из рук сестры.

– Почему? Почему нам не нужен расчет? Ты уже несколько дней говоришь намеками. Не пора ли сказать правду? Что ты наделала, Дейзи?

– Не задавай мне вопросов, и мне не придется тебе врать, – мрачно ответила Дейзи. – Подожди здесь, а я схожу на палубу и взгляну, что происходит.

Она отобрала у Поппи юбку и оделась, потом взяла гребень и, улыбаясь, стала расчесываться. Как обычно, волосы у нее легли идеальными локонами, обрамлявшими ее взволнованное личико. Накинув пальто и подойдя к двери, она обернулась.

– Я вернусь за тобой.

«Нет, не вернешься. Если доберешься до берега, то ты даже и не потрудишься за мной вернуться».

Кипя от злости, Поппи перебирала стопку одежды в поисках чего-нибудь подходящего. Она не могла подняться на палубу в ночной рубашке и уж тем более не могла последовать за сестрой, не собрав сумки для них обеих. Как обычно, Дейзи бежала вперед, оставляя Поппи собирать вещи и готовиться к ее следующей эскападе.

Поппи еще складывала одежду в сумку, когда в дверь вломилась Дейзи с обиженно оттопыренной нижней губой.

– Не получится, – объявила она. – Мы слишком далеко от земли.

– Разве? Но я вижу ее в иллюминаторе.

– Я не об этом. Мы близко к земле, но к ней не двигаемся. Корабль бросил якорь посреди залива, или бухты, или как там она называется.

– И где же мы?

– Мисс Стап говорит, что в Плимуте.

– Плимут, – повторила за ней Поппи. – Это в Девоне. Зачем нам останавливаться здесь, если через пару часов мы могли бы быть в Саутгемптоне?

– Не знаю, – ответила Дейзи. – И никто ничего не знает. Мисс Стап сказала, что мы должны немедленно собраться в столовой, обещает там все объяснить. – Дейзи раздраженно наморщила носик. – Только мы ей больше не подчиняемся. Я никуда не пойду по ее команде.

– Нам нужно выяснить, что происходит, – твердо ответила Поппи. – Знаю, мисс Стап вредная, но я хочу получить жалованье, хоть в твои планы, похоже, это не входит.

Дейзи удивленно подняла брови, но ничего не сказала.

– Я схожу и выясню, что ей нужно, – пожала плечами Поппи. – Пойдешь со мной?

Дейзи покосилась на свою койку с заманчиво разложенными одеялами.

– Не знаю, зачем ты подняла меня в такую рань. Я бы еще час поспала.

– Подумала, ты будешь рада узнать, что мы прибыли. По крайней мере, мы снова рядом с землей. Мы в безопасности.

– Фу! С чего это ты вечно печешься о безопасности? Чего ты боишься?

– Утонуть.

Дейзи вдруг серьезно посмотрела на нее.

– Не надо так говорить, – прошептала она. – Как ты можешь быть такой жестокой? Теперь я снова все вспомнила.

Поппи обняла сестру за плечи.

– Думаю, мы это никогда не забудем, но со временем станет легче, – сказала она. – Помню, как я себя чувствовала, когда умерла мама. Думала, никогда больше не буду счастлива, но сейчас со мной все хорошо.

– Я не помню маму, – призналась Дейзи.

Поппи заметила, как выражение ее лица изменилось. Возможно, Дейзи на миг задумалась о потере матери, но вот она тряхнула кудряшками и снова стала собой.

– Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы попасть в Калифорнию, – заявила она. – Поэтому я постараюсь все забыть и сесть на первый же обратный рейс, – она схватила Поппи за руку и потащила ее к двери. – Раз я пока не могу сойти на берег, пожалуй, я схожу с тобой и послушаю, что скажет мисс Стап.

Еще не успев войти в столовую, они услышали гул голосов. Члены экипажа толпились вокруг Джогина, старшего пекаря. Тот стоял на стуле и говорил достаточно громко, чтобы его было слышно всем.

– Это неприемлемо! Нам сказали, что мы вернемся в Саутгемптон. А теперь они хотят высадить нас здесь, в этой глухомани!

– Это только для оформления! – возразила мисс Стап в попытке отвлечь внимание от разбушевавшегося пекаря. – Мы сойдем здесь на берег и заполним бумаги, а потом отправимся в Саутгемптон. Уверяю вас, мистер Джогин, беспокоиться не о чем.

Поппи вдруг услышала взрыв хохота, и все обернулись к Салливану, сидевшему за столом с чашкой кофе в одной забинтованной руке и сигаретой в другой.

– Не о чем беспокоиться? – переспросил он. – Думаю, нам очень даже есть о чем беспокоиться.

– Уверена, компания действует в наших же интересах, – запротестовала мисс Стап.

– У компании нет сердца, – Салливан затушил сигарету в блюдце и медленно встал. – Поглядите, где мы находимся. Мы в Плимутском заливе. Нас даже в порт не впустили.

Джогин посмотрел на Салливана. Хоть пекарь и стоял на стуле, кочегар все равно казался выше.

– Вы не имеете опыта управления, мистер Салливан, – сказал Джогин. – Вы на нижних палубах не знаете того, что известно мне. Я уже много раз сталкивался с подобным. Мы просто ждем прилива, чтобы войти в гавань.

Бичем, сидевший до этого рядом с Салливаном, тоже встал и подошел к Джогину.

– Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Это ты ничего из своей кухни не видишь. Поверь мне, мы не ждем прилива. Гавань в Плимуте имеет достаточную глубину даже при самом большом отливе, да и осадка у «Лапландии» невелика. Я много раз заходил сюда на судах подобного дедвейта, и мы никогда не ждали прилива. Что-то тут не так. Нас здесь зачем-то задерживают, и мне это не нравится.

Слова Бичема заглушили несколько несогласных голосов. Офицеров тут не присутствовало, а Джогин, будучи в должности всего лишь старшего пекаря, не мог являться для остальных таким уж авторитетом, поэтому споры продолжались, пока на пороге вдруг не появился один из офицеров «Лапландии». Дунув в свисток, он потребовал тишины.

– Это Плимут, – объявил он.

– Мы уже поняли, – ответил Бичем.

– И здесь вы сойдете на берег.

Дейзи протолкалась вперед и посмотрела на молодого офицера.

– Если мы должны сойти на берег, то почему стоим на якоре здесь?

Мисс Стап громко зацокала и нахмурилась, но офицер улыбнулся, мгновенно растаяв под взглядом голубых глаз Дейзи.

– Беспокоиться не о чем, мисс, – сказал он. – Скоро подойдет портовый тендер, который доставит вас на берег, а «Лапландия» отправится дальше.

– Но почему? Нам сказали, что мы идем в Саутгемптон, – Дейзи оглянулась и укоризненно посмотрела на мисс Стап и Джогина. – Нас что, обманули?

Поппи потянула сестру за полу пальто.

– Тише! Не надо создавать проблемы.

– Видите ли, мисс… – промямлил офицер, явно зачарованный взглядом Дейзи. – Нас попросили высадить вас здесь, чтобы избежать толп и неприятностей, как в Нью-Йорке.

Поппи вспомнила прибытие в Нью-Йорк на «Карпатии»: вспышки фотокамер, требовательные выкрики репортеров и толпа – кто-то преисполнен скорби, кто-то нездорового любопытства. Разве они – эта последняя горстка выживших – могут рассчитывать на нечто подобное?

– Но ведь мы – никто, – пожала плечами Поппи. – Мы не офицеры, не богатые пассажиры. Зачем кому-то ради нас устраивать ажиотаж?

Офицер улыбнулся ей, хоть и не с такой теплотой, как Дейзи, что Поппи вовсе не удивило.

– Пока мы были в море, произошло много событий, – сказал он. – Расследование, начатое американским сенатом, продолжается, и в газетах полно противоречивой информации, возможно недостоверной. Общественность, конечно, хочет знать о богачах и знаменитостях, как живых, так и мертвых, но не только. Весь мир взбудоражен слухами, и даже в Австралии люди желают знать подробности. Как будто раньше не было кораблекрушений.

– Таких не было, – произнес Салливан. – «Титаник» отправлял сообщения по радио, и поэтому нас подобрала «Карпатия», но Рострон не был единственным капитаном, который принял сообщения. Впервые корабль затонул на виду у всего мира.

– Именно так, – офицер посмотрел на Салливана с уважением. – «Нью-Йорк таймс» сообщила о гибели судна в то же утро. Это привлекло всеобщий интерес.

– А при чем здесь мы? – холодно возразила мисс Стап. – Мы не знаем ничего такого, что было бы интересно репортерам.

– Вы можете ничего не знать о причинах крушения, – сказал офицер. – Но…

Диллон, сидевший рядом с Бичемом, не дал ему закончить мысль.

– Кто-то что-то да знает, – сказал он с хитрецой. – Фредерика Флита оставили в Америке, но в ту ночь на вахте было двое наблюдателей, и один из них здесь, с нами.

Он обернулся и указал на неприметного лысеющего человека, уставившегося в пол и не поднимавшего головы.

– Только Ли в это не впутывай, – проворчал Салливан. – Если начнешь тыкать пальцем куда ни попадя, могут обвинить невиновного.

Поппи увидела, как остальные закивали. Похоже, они все уважали Салливана. Он был всего лишь кочегаром и почти не появлялся на палубе, но сумел себя поставить и пользовался авторитетом.

Джогин протиснулся вперед Салливана и привлек внимание офицера.

– Мы ничего не скажем прессе, – произнес он. – Мы – члены профсоюза. Мы никому ничего не скажем, даже руководству, пока не поговорим с представителями своих профсоюзов.

Его заявление было встречено одобрительным гулом. Офицер пожал плечами.

– Я лишь сообщаю вам то, что мне известно, – сказал он. – Не удивляйтесь тому, что увидите, когда тендер доставит вас на берег. Там уже собралась целая толпа, и она станет еще больше, когда в Саутгемптоне узнают, что вас высадили здесь.

Снова улыбнувшись Дейзи, офицер вышел, и его спокойный голос сменило властное контральто мисс Стап.

– Ступайте в свои каюты и соберите вещи! – она хлопнула в ладоши, словно учитель на игровой площадке. – Все идите! Сейчас же!

К удивлению Поппи, весь экипаж, крепкие мужчины, несшие службу в самых опасных частях корабля, беспрекословно разбрелись по своим каютам. Поппи подошла к мисс Стап. Она знала, что горничным нечего сказать следствию или газетам о том, почему «Титаник» столкнулся с айсбергом, но гибелью судна история не заканчивалась. Кто-нибудь наверняка захочет узнать, что происходило в спасательных шлюпках. Как Лоу стрелял из пистолета, как из воды к ним тянулись руки, как они гребли среди утопавших. Смогут ли они оправдать свои действия?

– Мисс Стап, а у нас есть представитель профсоюза? – спросила она.

– Уверена, Национальный союз корабельных стюардов, коков, мясников и пекарей будет представлять наши интересы, – ответила мисс Стап. – Вам не о чем тревожиться.

За спиной мисс Стап возник Салливан с мрачным выражением на лице. Он жестом позвал Поппи отойти в сторону, чтобы мисс Стап не могла их услышать.

– В чем дело?

– В представителе профсоюза.

– А что с ним не так?

– Думаю, у вас проблем не возникнет. Вы, судя по всему, очень законопослушная молодая женщина, и представитель профсоюза сможет уберечь вас от беды. А вот за вашу сестру я беспокоюсь.

«Опять Дейзи! Вечно эта Дейзи!» Поппи с трудом скрыла разочарование. Едва ли она была готова признаться в этом даже самой себе, но австралиец чем-то неосознанно ее привлекал. Временами Поппи думала о нем, гадая, откуда у него этот шрам. Сабельный удар? Он явно образованный человек, тогда почему работает кочегаром? Может быть, пустился в бега после дуэли? И, как всегда, ей предстояло считаться с тем, что он обращает внимание в первую очередь не на нее, а на Дейзи.

– Вам нет нужды беспокоиться о моей сестре. Мы сами справимся.

– Думаю, она в куда большей беде, чем вы думаете, и представитель профсоюза здесь не поможет. Ей нужно покинуть судно. Я постараюсь помочь, если смогу.

Поппи выпрямилась в полный рост, подавила в себе приступ ревности и призвала на помощь праведный гнев. «Как он смеет?! Дейзи – не какая-нибудь потаскушка, чтобы убежать с первым встречным!» На мгновение горничная Поппи Мелвилл уступила место леди Пенелопе, будущей графине Риддлсдаун – «если Агнес не родит сына».

– Благодарю. Мы не нуждаемся в вашей помощи.

– Не говорите потом, что я вас не предупреждал, – пожал плечами Салливан.

Плимут

Гарри Хейзелтон

Гарри уже был неподалеку от Плимута, когда «Лапландия» вошла в залив. Бен Тиллет вел машину всю ночь, чтобы добраться до порта раньше ожидавшихся там полчищ репортеров и зевак. К тому времени, когда Гарри, Тиллет и пара помощников Тиллета из профсоюза покинули Саутгемптон, по городу уже разнеслась весть о том, что «Уайт стар лайн» пытается перехитрить газетчиков и собирается тайком высадить экипаж «Титаника» в другом порту. Люди бросились покупать билеты на поезд и любой доступный транспорт, отправлявшийся на запад, в Плимут. Гарри испытал удивление и облегчение, когда Тиллет предложил его подвезти, и еще больше удивился тому, что у того был модный новенький «Воксхолл».

Машина с легкостью преодолела мили между Саутгемптоном и Плимутом. Они остановились лишь однажды в сонном Эксетере, где Тиллет долил воды в радиатор из лошадиной поилки на рыночной площади. Они вернулись на дорогу и в предрассветной мгле двинулись дальше через безлюдную глушь Дартмура. Первые лучи рассвета застали их, когда они миновали болота и с гребня холмов увидели расстилавшийся перед ними Плимут и его кипящий жизнью порт. Как раз в этот момент в залив вошла «Лапландия», ярко сияя ходовыми огнями на фоне грозных серых туч.

Тиллет вел машину тихо и сосредоточенно, что никак не вязалось с его обычной задиристостью. В сочетании с неожиданным открытием, что профсоюзный деятель владеет новеньким автомобилем, это подсказало Гарри, что Тиллет – вовсе не обыкновенный работяга, каким кажется. Что же касается двух других представителей профсоюза, Уиллетса и Кэннона, то о них было трудно что-то сказать. Тиллет представил их как деятелей Британского профсоюза моряков, когда они садились на заднее сиденье, и за всю дорогу они не проронили ни слова.

К тому времени, когда им удалось убедить охрану открыть портовые ворота, «Лапландия» уже была отчетливо видна.

– Они не собираются причаливать, – заметил Гарри, наблюдая за возней на палубе, сопровождавшей спуск якоря.

«Лапландия» чуть повернулась на якоре, встав носом к надвигающемуся приливу. Из труб поднимались облачка дыма, показывая, что котлы все еще под паром и судно готово сразу же отплыть дальше.

Троица профсоюзных деятелей, обменявшись парой фраз, удалилась в сторону конторы капитана порта, и Гарри остался в одиночестве у «Воксхолла». Их не было достаточно долго. Гарри, тревожно расхаживавший возле машины, увидел, как на станцию прибыл пассажирский поезд, из которого хлынул поток людей – взбудораженные репортеры, женщины, некоторые с детьми на руках. Все те, кто ждал «Лапландию» в Саутгемптоне, теперь достигли Плимута. Через несколько минут сюда же прибыл большой отряд полицейских с дубинками и свистками – на их лицах была написана твердая решимость держать толпу в повиновении и подальше от причалов.

Двое мужчин, представителей профсоюза, Уиллетс и Кэннон, вернулись явно не в духе.

– Они что-то задумали! – заявил Кэннон. – В Большом Западном доке разводит пары тендер, который должен доставить на берег команду. А нам не разрешили подняться на борт, несмотря на то что мы официальные представители их профсоюза!

Уиллетс облокотился на машину, наблюдая за происходящим вокруг железнодорожной станции.

– Зачем столько полиции? – спросил он. – Видимо, власти опасаются беспорядков.

Кэннон закурил и принялся вместе с Уиллетсом изучать толпу, которую теперь оттеснили за обнесенную забором территорию порта.

– Они боятся того, что может сказать экипаж, – провозгласил он. – Кто-то должен ответить за все эти смерти. И виноватыми объявят простой рабочий люд. – Он с подозрением посмотрел на Гарри. – А вы как со всем этим связаны? Зачем мистер Тиллет взял вас с собой?

– Не знаю, – ответил Гарри. – Мы с ним виделись пару раз, но я не вхожу в его профсоюз. Мое дело – всего лишь найти двух сбежавших девушек и вернуть их домой.

Кэннон посмотрел на него с прищуром, не скрывая подозрения.

– Полиция оттеснила всех от причалов, но к вам и близко не подошла, не так ли?

– Наверное, все дело в машине, – ответил Гарри. – Автомобиль не из дешевых. Наверняка полиция решила, что он принадлежит какому-нибудь важному человеку.

– Мистер Тиллет и есть важный человек, – произнес Уиллетс. – Никто не смеет попирать права профсоюзов.

– Капитан порта как-то обосновал, почему вам нельзя отправиться на корабль? – спросил Гарри.

Кэннон затянулся сигаретой и только потом ответил.

– Он говорит, что от него это не зависит. У него связаны руки. Сейчас всем заправляет министерство торговли вместе с адвокатами «Уайт стар», и, разумеется, полиция на их стороне. Говорят, они собираются снять письменные показания с членов команды прямо здесь и сейчас, а до тех пор никто не должен с ними общаться.

Гарри был озадачен. Оба профсоюзных деятеля были явно взбешены и полны всяких подозрений, но он считал, что ничего странного в действиях властей не было. Полиция поставила своей целью избежать хаоса, подобного тому, что возник в Нью-Йорке, а британское министерство торговли хотело получить показания экипажа «Титаника» до того, как они разъедутся по домам.

Он разглядывал встревоженных представителей профсоюза, понимая, что прежняя жизнь не давала ему представления о возможных причинах их подозрительности. Сразу после Кембриджа он поступил на военную службу. С того самого момента, как он получил офицерское звание, он находился в стороне от простых солдат. Он отдавал приказы, питался в офицерской столовой и путешествовал первым классом. Конечно же, он сражался и проливал кровь точно так же, как и любой военнослужащий, кроме того нес на себе бремя командования. Но он никогда не оказывался на самом дне, вынужденный работать за гроши, чтобы прокормить семью, не имевшую иного источника дохода. Для защиты своих прав у него никогда не было нужды в профсоюзе.