Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 331 страниц)

Факты, казавшиеся бесспорными, теперь ставились под сомнение – по мере того, как воспоминания стирались из памяти. Показания изменялись в угоду пожеланиям заинтересованных лиц. Сомнения возникали даже относительно команд, отданных в момент столкновения. Действительно ли приказ Мердока «право на борт» был неправильно понят Хиченсом, стоявшим у штурвала? А может быть, приказ и вовсе был ошибочным?

Время шло, и выжившие члены экипажа становились все более раздражительными и все менее охотно шли на сотрудничество, не в силах отвечать на бесконечные вопросы о том, что они делали или чего не делали в момент, когда их жизнь висела на волоске. Нет, они не знали, кто из офицеров отдал тот или иной приказ. Они не могли сказать, сколько женщин отказалось садиться в шлюпки. Они не могли ответить, что делал капитан, потому что не видели его.

Лорд Мерси, величественно сидевший на возвышении, казалось, не замечал, что предстающие перед ним свидетели испытывают моральные и физические мучения. Гарри видел такое поведение у своих солдат после боя. Разум способен выдержать лишь определенное количество ужаса, после чего начинает возводить защитные стены вокруг самых страшных воспоминаний. Через год после произошедшего Гарри понимал, что уже не все помнит о той охоте, что стоила ему военной карьеры. Что же до воспоминаний о рождении генеральского сына, то тут стена становилась выше и толще с каждым днем. Он больше не мог представить себе Элоизу, какой впервые увидел ее, – английской розой под индийским солнцем. В памяти осталась лишь выцветающая акварель с изображением женщины, чьи глаза закрылись навеки.

Гарри взял в руки утреннюю газету, чтобы посмотреть, какие вопросы уже задает Интеррогантум. Бигем читал «Дейли мейл», лорд Мерси – «Таймс». Гарри же предпочитал «Дейли инкуайрер» из-за Интеррогантума. Он уже знал, что один из двоих репортеров, которых он подслушал в Плимуте, передавал информацию анонимному журналисту, и не раз задавался вопросом, сколько еще начинающих репортеров питают фабрику слухов Интеррогантума.

Он увидел заголовок: «Офицеры “Уайт стар” спасаются бегством от повестки». Он испытал сочувствие к людям, которым уже прошлось пройти через американское расследование. Он понимал всю тяжесть командования. Гарри стал изучать новые вопросы Интеррогантума. Сегодня в центре внимания был капитан Лорд с лайнера «Калифорниан» компании «Лейланд». Американцы уже собрали достаточно доказательств, чтобы утверждать, что «Калифорниан» был ближе всех к «Титанику». Он был так близко, что его огни были видны с палубы тонущего корабля, и было доподлинно известно, что экипаж «Калифорниана» видел огни «Титаника» и докладывал о них капитану Лорду. Капитан, очевидно, в ответ ушел спать и благополучно проспал всю ночь. Теперь Интеррогантум спрашивал, не было ли капитану Лорду приказано держаться в стороне. Не были ли ему даны указания сделать все, чтобы после гибели «Титаника» не осталось выживших?

Гарри улыбнулся. Это был один из тех вопросов, которые Дэн задавал за завтраком в «Дюк оф Корнуолл».

– А зачем «Уайт стар» держала другое судно неподалеку?

– Какое еще судно?

– Выжившие видели его огни. Но оно не пришло к ним на помощь.

Интеррогантум идеально выбрал время. Завтра капитан Стэнли Лорд предстанет перед лордом Мерси, чтобы объяснить, почему «Калифорниан» не пришел на помощь «Титанику». Американские газеты его уже уничтожили, а теперь и британские газеты дождались своей очереди, и «Дейли инкуайрер» положил этому начало.

Гарри оторвался от чтения, когда открылась дверь и в кабинет вошел Клайв Бигем.

– Доброе утро, Хейзелтон. Что Интеррогантум предлагает нам сегодня?

– Я думал, ты читаешь только «Дейли мейл».

– Покупаю только «Дейли мейл». Я не хочу, чтобы меня застали за покупкой «Инкуайрера», но не пренебрегаю его чтением.

– Ничего нового, – ответил Гарри. – Слухи о капитане Лорде с «Калифорниана».

– Этот человек – паршивый трус, который боится плавать во льдах, – фыркнул Бигем. – Но я не затем пришел. К тебе посетитель – мужчина с дуэльным шрамом на лице. Говорит, его зовут Салливан.

– Салливан? – уточнил Гарри. – Австралиец?

– Да.

– Он был кочегаром на «Титанике», – сказал Гарри.

– Да, я знаю. Более того, я его искал. Он не давал показания в Плимуте и не явился за жалованьем. Мы потеряли его след в Саутгемптоне и…

– Хочешь сказать, вы выслеживали его?

– Да.

– Зачем?

– Он был в котельной рядом с местом, куда пришелся удар. Мы хотели бы выяснить, что он видел.

– А он не захотел вам рассказывать? – спросил Гарри.

– Нет, не захотел, но он, возможно, рассказал кому-то еще, – ответил Бигем. – А сейчас он где-то нашел деньги и выглядит как джентльмен.

Гарри вспомнил момент в поезде, когда Салливан дал Поппи свой адрес.

«Это адрес его банка».

– Не думаю, что он нуждается в чьих-то деньгах, – отметил Гарри.

– Ну, это мы скоро выясним, – произнес Бигем. – Он ждет в вестибюле, – с этими словами Бигем повернулся к двери, застыл на месте и со смехом добавил: – Точнее, похоже, не ждет. Он уже здесь.

В дверях показался Эрни Салливан. Его ладони больше не были забинтованы. Одет он был в темный костюм, рубашку с высоким накрахмаленным воротничком и узорчатый жилет. Аккуратно подстриженные борода и усы почти не скрывали его самую заметную примету – шрам. Теперь, когда об этом упомянул Бигем, Гарри был уверен, что эту отметину австралиец мог получить на дуэли или от сабельного удара, а не в пьяной драке. Действительно, Салливан теперь походил на джентльмена, но все равно выглядел зловеще.

Гарри встал и уже собирался протянуть австралийцу руку, когда тот положил на стол экземпляр «Дейли инкуайрера».

– Вы это видели?

Гарри кивнул.

– Я читаю ее каждый день и кое-что знаю о том, где он добывает информацию.

– Кто?

– Интеррогантум.

Салливан нетерпеливо схватил газету.

– Я не об этом склочном болване, – он перевернул страницу и ткнул пальцем в фотографию. – Я о ней!

Гарри уставился на фотографию Дейзи Мелвилл, позировавшей возле Даличского клуба.

Салливан посмотрел на Гарри, потом на Бигема, потом снова на фотографию.

– Эта барышня попала в куда большие неприятности, чем думает. Я знаю, что вам от меня что-то нужно, а я хочу кое-что от вас. Я хочу гарантий, что Дейзи возьмут под защиту, а взамен дам показания.

– Это так не работает, – покачал головой Бигем. – Сначала вы расскажете нам, что знаете. Потом скажете, почему ей нужна защита, а потом я скажу вам, будут ли ее защищать.

Салливан нахмурился.

– Отзовите своих псов, и я буду защищать ее сам.

Гарри внимательно изучал обоих мужчин, скалившихся друг на друга, словно две бойцовые собаки. Он шагнул вперед и протянул Салливану руку.

– Моего слова будет достаточно?

Глава четырнадцатая

Манеж Лондонского Шотландского полка

Гарри Хейзелтон

Когда Салливан начал свой рассказ, выражение его лица стало отстраненным, а глаза словно подернулись дымкой. Гарри даже представить себе не мог, какие ужасные воспоминания всплывают с каждым новым словом, произнесенным австралийцем.

И рассказ этот оказался совсем не таким, как ожидал Гарри. Глядя на раскрытую газету с фотографией Дейзи Мелвилл, Гарри начал понимать, почему девушке действительно нужна защита.

Салливан описал увиденное в курительном салоне первого класса: кто-то пил, кто-то молился, а четверо устроили пьяную драку за карточным столом. Гарри было бы трудно поверить этому рассказу, если бы он собственными глазами не видел импульсивность Дейзи. «Нет, не просто импульсивность. Безрассудство и жадность». Он сам видел ветшающее великолепие Риддлсдаун-Корта и был свидетелем графского пренебрежения благополучием дочерей, поэтому, наверное, не стоило удивляться, что Дейзи была готова ухватиться за любую возможность, которая поможет ей сбежать из дома.

Нужно было обладать хладнокровием и решительностью, чтобы обокрасть пьяных и злых мужчин, зашедших в своем азарте так далеко, что им было плевать даже на то, что их корабль тонет.

– Она схватила выигрыш и бросилась наутек, – сказал Салливан. – Человек с пистолетом – это был маузер – побежал за ней. Остальные были пьяны, а он, кажется, нет. Он был достаточно трезв, чтобы понимать, что она делает.

– Вот же смелая бестия! – воскликнул Бигем, сверкнув улыбкой. – Так и думал, что она любит искать приключения!

Салливан бросил в его сторону недобрый взгляд и продолжил:

– Я потерял Дейзи и картежника из виду, как только оказался на шлюпочной палубе. Я решил, что Дейзи побежала искать шлюпку, но не знаю, что случилось с мужчиной, который ее преследовал.

Гарри покосился на стопку показаний.

– Что ж, это кое-что объясняет, – сказал он. – Очевидно, что Дейзи в своих показаниях говорила неправду. Теперь я знаю почему.

– Ты знал, что она воровка? – спросил Бигем.

– Нет, конечно, – покачал головой Гарри. – Для меня новость все то, что поведал нам мистер Салливан, но всегда чувствовал, что Дейзи постоянно лжет в своих показаниях. Она утверждает, что была в четвертой шлюпке с миссис Астор, но там ее никто не помнит. Разумеется, было темно, светили только звезды…

– Знаю, – буркнул Салливан. – Можете мне не напоминать. Я там был.

– И вы не видели, как она садилась в шлюпку? – спросил Бигем.

– Я уже говорил – не знаю, куда она направилась. Когда стало ясно, что шлюпок на всех не хватит, начался хаос. Капитан приказал: «Спасайся кто может!», и каждый был сам за себя.

– А что сделали вы? – спросил Бигем.

– Я спасся без помощи шлюпки, – мрачно ответил Салливан, – используя обломки, державшиеся на воде. Кажется, остатки лестницы. Ухватиться было не за что, а руки у меня были обожжены. Я уже распрощался с жизнью, когда Лоу подобрал меня. После этого все в тумане. Я только смутно помню, как Лоу собирал шлюпки вместе и пересаживал людей. Я знаю, что Дейзи была в одной из шлюпок, потому что Поппи ее отыскала. Поппи была… добра… и…

Салливан умолк, словно запутавшись в мыслях.

Молчание нарушил Бигем.

– Мы договаривались, – сказал он. – Вы говорите все, что знаете, а мы…

– Я говорю, что знаю, – перебил его Салливан. – Лоу пересаживал людей в другие шлюпки. Я сидел рядом с Поппи. Впрочем, думаю, это не ее настоящее имя… В общем, я был рядом с ней и слышал, как она звала сестру. Не понимаю, какое это имеет значение. Очевидно, Дейзи так или иначе попала в шлюпку, но что произошло с тем человеком, который гнался за ней? Если он жив…

– Он жив, – с неожиданной уверенностью ответил Гарри. – И он ее разыскивает.

– Откуда ты знаешь? – спросил Бигем, нахмурившись.

– Вчера мне сообщили о мужчине, который околачивался вокруг манежа и спрашивал, когда будут давать показания горничные. – Он посмотрел на Салливана. – Констебль показал мне его. Красное лицо, глаза навыкате, лысоватый. Это он?

– Не знаю. Думаете, у меня было время его разглядывать?

Он не просто встревожен, подумал Гарри. Он в ярости и с трудом себя сдерживает.

Когда он познакомился с Салливаном в поезде по пути в Саутгемптон, тот не произвел на него впечатления человека, быстро закипающего от гнева. Тогда он выглядел веселым и бесшабашным, подмигивал Дейзи, потом заявил, что не желает получать жалованье, и дал Поппи адрес своего банка. Теперь все было иначе. Что-то его раздосадовало, и дело явно не в том, что девушки, с которыми он флиртовал, оказались дочками аристократа.

– Эта фотография Дейзи все меняет, – указал Гарри на газету.

– Это я и пытаюсь вам сказать, – прошипел Салливан. – Ему больше не нужно торчать в Лондоне и ждать, пока вызовут горничных. Он может поехать прямиком в замок ее отца.

– Это не замок, – сказал Гарри. – Но вы правы. Ее будет нетрудно найти.

Бигем откинулся на спинку кресла.

– Прямо роковая красотка, да? Как думаете, что она украла?

– Какое это имеет значение? – спросил Салливан.

– Должно быть, что-то более ценное, чем деньги или пара золотых часов, – не обращая внимания на вопрос произнес Бигем. – Трансатлантические линии привлекают шулеров. Все судоходные компании всегда предупреждают пассажиров не играть в азартные игры, но без толку. Профессионалы знают, что на борту их ждет легкая добыча, поэтому покупают билеты в первый класс и начинают втираться в доверие. – Он покачал головой. – Обычный игрок был бы рад уйти с «Титаника» живым, списал бы все в убыток и дождался бы, пока стихнет шум. Он не поплыл бы следующим кораблем в Англию, чтобы вернуть свой выигрыш. За этим явно что-то кроется. У леди Дейзи есть нечто очень важное для него.

– Я не смотрел, что находится в узелке, – оскалился Салливан. – Просто вернул ей. Так вы собираетесь что-нибудь делать с этим игроком или нет?

Гарри показалось, что Салливан вот-вот начнет размахивать кулаками. Вне всяких сомнений, вдвоем с Бигемом они бы его удержали, но ему хотелось знать, что кроется за озлобленным нетерпением Салливана.

Бигем то ли не замечал, то ли не хотел замечать, что ходит по острию ножа.

– Вернули ей? – спросил он. – В каком смысле?

Салливан отвел взгляд, поняв, что он только что сказал. Он посмотрел на Гарри.

– Плимут, – пояснил австралиец. – Полиция хотела обыскать сумку Дейзи, и я помог ей выкрутиться. Мне не хотелось, чтобы ее обвинили в краже. Я вообще не хочу видеть, чтобы кого-нибудь обвинили в краже. Английские понятия о правосудии мне известны.

Гарри показалось, что он уловил глубокий подтекст в словах Салливана, но сейчас было не время углубляться в эту тему.

– То есть выигрыш был у вас в руках? – спросил Бигем.

– Я его вернул.

– И вы понятия не имеете, что это было.

Салливан отрицательно покачал головой.

– Все было завязано в носовой платок. На ощупь мне показалось, что там были бумажные деньги и, может быть, пара часов.

– То есть ничего по-настоящему ценного? – спросил Бигем.

Салливан, не обращая на него внимания, обернулся к Гарри.

– Вы будете что-нибудь с этим делать? Вы предупредите их или мне придется делать это самому?

Гарри подумал об обитателях Риддлсдаун-Корта: пара маленьких девочек, беременная женщина, престарелая нянюшка Кэтчпоул и сам граф, не интересующийся ничем, кроме собственного желания иметь сына. Может быть, в имении есть один-два работника – большой дом сам себя содержать в порядке не может. До деревни было не меньше мили, и, скорее всего, там не было никого серьезнее страдающего плоскостопием сельского полицейского да парочки браконьеров. Салливан был прав. Их нужно как-то предупредить. Более того, всю семью следует вывезти в безопасное место.

– Мы позвоним им, как только вы расскажете нам все, что вам известно, – великодушно сообщил Бигем.

Салливан не сводил гневного взгляда с Гарри.

– Вы дали мне слово!

– И я его сдержу, – ответил Гарри. – Давайте действовать практично. В первую очередь нужно их предупредить.

– Воспользуйся телефоном, – предложил Бигем.

– Не уверен, что это получится, – возразил Гарри.

Он принялся рыться в памяти. Видел ли он в Риддлсдаун-Корте телефон? Нянюшка Кэтчпоул звонила епископу Фординбриджскому, значит, где-то поблизости телефон есть. Он вспомнил встречу с беременной супругой графа. Гостиная была в таком же небрежении, как и весь Риддлсдаун-Корт, и он был уверен, что немногочисленные светильники в ней были газовыми, а не современными, электрическими. Может ли быть телефон в доме, где нет электричества? Возможно, граф, который, судя по всему, был таким же эгоцентристом, как и его дочь Дейзи, провел электрическое освещение к себе в кабинет или спальню, или, может быть, нянюшка Кэтчпоул сходила на почту в деревню, чтобы позвонить епископу.

Бигем откинулся на спинку кресла, разглядывая Салливана из-под полуопущенных век.

– Есть такая вещь, как телефонный справочник, – произнес он, даже не глядя на Гарри.

Гарри знал, что мешкать нельзя, но болезненно ощущал, что не понимает, как действовать. Он слишком долго не был в Европе и в Лондоне. Дела, которые он вел от имени Британской империи, заводили его в такие укромные уголки базаров и таверн, где сообщения передавали шифрованными письмами или шепотом на ухо, а не орали по телефону. Он знал, что в штабе гарнизона в Лакхнау были телефоны, но офицер, собиравшийся совершить звонок, просто говорил об этом дежурному, и тот уже делал все необходимое.

Гарри предположил, что в Лондоне сейчас сотни, а может быть, и тысячи телефонов. Разумеется, должен быть справочник. С другой стороны, Риддлсдаун-Корт был не в Лондоне.

Его ответ был продиктован исключительно уязвленной гордостью.

– Риддлсдаун-Корт находится в Гемпшире. Едва ли он есть в лондонском справочнике.

– Возможно, – пожал плечами Бигем. – Можешь попробовать послать телеграмму.

– Полагаю, телеграмму вручат графу, – настороженно произнес Гарри. – А я сомневаюсь, что он что-нибудь предпримет.

Он представил себе, как граф рвет телеграмму в клочья и, надрав мальчишке-посыльному уши, отправляет того восвояси. Граф вообще помнит о том, что его дочери находились на «Титанике»?

В кабинете повисло неловкое молчание, и Гарри понял, что теряет инициативу. Он дал Салливану слово, но дело было не только в этом. Гарри понимал, что никогда не простит себе, если что-то случится с семейством в Риддлсдаун-Корте только из-за того, что он не знает, как позвонить по телефону без помощи дежурного.

– Можешь позвонить в свой клуб, – предложил Бигем. – Уверен, у них есть список членов и…

– Конечно! – перебил его Гарри, чувствуя, как колесики в мозгу снова начинают вращаться. – Они могут дать мне номер их дяди, епископа Фординбриджского. Он знает, как с ними связаться.

– Чертовы островитяне! – вспылил Салливан. – Давайте! Сидите на своих задницах дальше! Я сам обо всем позабочусь!

Бигем выпрямился, утратив скучающий и безразличный вид.

– Поосторожнее, мистер Салливан. Мы, чертовы островитяне, не слишком жалуем оскорбления. Капитан Хейзелтон позаботится обо всем. О юных дамах можете больше не тревожиться.

Гарри про себя проклинал кабана, искалечившего ему ногу и зашвырнувшего его в штатский мир, в котором он ничего не понимает. Как просто было бы сейчас застегнуть мундир, потребовать коня и взвод солдат! А что делать теперь? Поспешить на вокзал, чтобы успеть на ближайший поезд до Винчестера, или рыться в телефонных справочниках? Он солдат, черт возьми, а не телефонист!

– Мы заключили сделку, – продолжал Бигем. – Хейзелтон займется проблемами ваших дам, а вы расскажете мне, что знаете.

– Я вам уже все рассказал.

– Вы рассказали мне о Дейзи. Но вы ничего не рассказали о себе. Вы не рассказали, что делали вы.

Салливан опустил ладони на подлокотники кресла Бигема, нависая над гвардейцем.

– Что делал я? – переспросил он. – Я чуть не утонул к чертям собачьим! Вот что я делал.

Бигем не шелохнулся, даже глазом не моргнул. Гарри ждал неизбежного взрыва, не зная, кто из них нанесет первый удар. Но у него не было времени за этим наблюдать. В его голове крутились мысли, как выйти из этого тупика. И вдруг его осенило.

– Салливан…

– Что? – спросил австралиец, не сводя глаз с Бигема.

– Вас ведь наняли в «черную команду».

– И что?

– Кидать лопатой горящий уголь, – продолжил Гарри. – Так вы и обожгли руки.

Салливан отступил, но по-прежнему не отрываясь смотрел на Бигема.

Гарри шагнул вперед. Он понял! Наконец-то после нескольких дней чтения показаний он нашел ответ. Почему он сразу не понял, о чем говорил Артур Скаррот?

Иногда в бункере начинается пожар. Если судно спешит выйти в море, на борт берут «черную команду», чтобы кидать его лопатами».

– Кидать куда? За борт?

– Боже упаси, нет! Разве это возможно? Нет, кидать его лопатами в топки

Гарри посмотрел на Бигема, и тот неохотно повернулся к нему, а Салливан отступил назад.

– Ты был со мной, – сказал Гарри. – Мы говорили с моряком и спрашивали его о «черной команде». Помнишь?

– Помню, – холодно ответил Бигем.

– То есть по словам мистера Салливана выходит, что в одном из угольных бункеров «Титаника» перед выходом из Саутгемптона возник пожар, и «Уайт стар» в последний момент набрала команду, чтобы его потушить.

Бигем пожал плечами.

– Не вижу…

– Горящий уголь невозможно выкинуть за борт, поэтому его приходится кидать лопатами в топку, – продолжал Гарри. – Вы ведь этим занимались, мистер Салливан?

Салливан кивнул.

– И вы продолжали это делать, когда «Титаник» вошел в Лабрадорское течение?

– Да, так и было.

– Итак, – не унимался Гарри. – Согласно показаниям Шеклтона, когда они вышли из Гольфстрима и оказались в Лабрадорском течении, любой опытный капитан должен был предвидеть возможность встречи с айсбергом. Но что ему делать с горящим бункером? Если «черная команда» перестанет подавать его в топки, огонь может распространиться и пожар выйдет из-под контроля. Единственная возможность для «Титаника» – сохранять скорость и продолжать подкидывать уголь. Ты хотел знать, почему они шли в ледовом поле со скоростью двадцать два узла? Вот тебе и ответ.

– Это правда? – Бигем посмотрел на Салливана.

– Правда – то, что я орудовал лопатой, – ответил Салливан. – Мы еле сдерживали пожар в шестом бункере.

– И вы утверждаете, что поднялись на борт в Саутгемптоне? – уточнил Бигем.

Салливан кивнул.

– И уголь уже горел?

– Да.

Гарри посмотрел на Бигема.

– Какого черта «Уайт стар» получила свидетельство о годности к плаванию, если в бункере был пожар?

– Не тратьте время, спрашивая у него, – сказал Салливан. – Мы уже знаем ответ, – его злость явно стихала, уступая место пониманию. – Вот почему они меня искали. Кое-кто пытается заставить меня молчать.

– Кто именно? – спросил Гарри.

– Это не ко мне вопрос. – Салливан пожал плечами и указал на Бигема. – У него спрашивайте.

Бигем презрительно скривил губы.

– Вы не дали показания и не забрали заработок. Это был вопрос отчетности, только и всего. Мы понятия не имели, что…

– Что «что»? – спросил Салливан. – Что корабль горел?

Бигем не ответил.

Шрам словно потянул уголок губ Салливана, когда тот с презрением посмотрел на Бигема.

– Ваше расследование – балаган, и я не хочу в нем участвовать. Возможно, американцы докопаются до истины, а вы – нет, потому что вы этого не хотите. У вас есть мои показания. Делайте с ними что хотите. Можете отозвать своих псов. Я свое слово сказал.

Бигем безмолвствовал, и Салливан обернулся к Гарри.

– Полагаю, теперь я свободен, поэтому поеду с вами. Вам не помешает любая помощь.

Риддлсдаун-Корт

Поппи Мелвилл

Поппи последовала за Дейзи вверх по тюдоровской лестнице из резного дуба в их общую спальню. Из столовой до нее доносились голоса младших сестер. Ни нянюшки Кэтчпоул, ни Агнес за завтраком не было, и девочки, предоставленные самим себе, громко смеялись.

Дейзи остановилась и прислушалась.

– А где наша дорогая мачеха?

– Может быть, еще в постели.

– Наверно, живот не дает ей встать, – сказала Дейзи.

По словам нянюшки Кэтчпоул, дитя могло появиться на свет со дня на день, и Агнес нездоровилось.

– Недолго осталось, – сказала старушка, отведя Поппи в сторону. – Ты огорчишься, если это будет мальчик, который отберет твое наследство?

Поппи мотнула головой.

– Если родится мальчик, я пущусь в пляс от радости.

– Ты в самом деле не хочешь быть графиней?

– Нет, не хочу, – Поппи обняла свою старую няню. – Я устала видеть разочарование на лице отца всякий раз, когда он видит меня.

Нянюшка Кэтчпоул обняла Поппи в ответ.

– Господи благослови тебя, крошка! Мне больно видеть, как он с тобой обращается.

Поппи посмотрела в глаза старушке и увидела в них отражение собственной грусти.

– Когда я была на «Титанике»…

– Пожалуйста, не говори об этом, – взмолилась няня. – Даже подумать страшно!

– По пути в Нью-Йорк, до того, как корабль утонул, – настойчиво продолжала Поппи, – я поняла, что счастлива. Мы собирались уехать в Калифорнию и никогда не возвращаться. Дейзи мечтала стать кинозвездой, я же понимала, что это не для меня, но все равно чувствовала себя легко и свободно, – она взмахнула лентой, обводя запыленные просторы тюдоровского особняка. – Мне никогда не стать тем человеком, которого хочет видеть отец. Так зачем оставаться здесь?

Нянюшка Кэтчпоул отступила на шаг назад и внимательно посмотрела на Поппи.

– Ты ведь не убежишь снова? Не уйдешь, не попрощавшись?

– Если Дейзи…

– Нет, не говори так. Ты не можешь помешать леди Дейзи поступать так, как ей вздумается, но ты не обязана ей подыгрывать.

– Если меня не будет рядом, она непременно угодит в беду.

– Даже если ты будешь рядом, это ничего не изменит, – сказала старая няня. – Эта девочка рождена для того, чтобы попадать в беду.

Поппи в задумчивости поднималась по лестнице следом за сестрой. Впервые она облекла свои мысли в слова. Если бы она точно знала, что унаследует поместье, то, возможно, смогла бы найти удовольствие в планировании будущего. У нее было множество идей, как возродить земельные угодья и привлечь арендаторов, но даже высказывать их было сущей тратой времени. Отец никогда ее не слушал, и мысль о том, что она станет его наследницей, была для графа невыносима.

На верхней ступеньке Дейзи обернулась. Ее губы были обиженно поджаты.

– Я попросила кофе, а его в доме оказалось.

– У нас и раньше никогда не было кофе.

– Я об этом и говорю, – промолвила Дейзи. – Мы изменились. Мы повидали мир.

– Мы видели Атлантический океан, а больше почти ничего, – возразила Поппи.

– Нам должны были принести кофе, – настаивала Дейзи. – Мы же не дети! И что с того, что отец его терпеть не может? Это же не значит, что мы все должны под него подстраиваться!

Дейзи вошла в спальню и стряхнула пыль с побитого молью полога над кроватью.

– Я не собираюсь так жить. Даже служить горничной на «Титанике» было лучше, чем умирать от скуки в этих заплесневелых развалинах. – В ее взгляде появилась мечтательность. – Там было чисто и все новое, – она плюхнулась на кровать, подняв небольшое облачко пыли, и взмахнула руками. – Я больше ни минуты не могу здесь провести.

Поппи открыла окна, чтобы впустить в комнату прохладный воздух майского утра.

– Мы пока не можем уехать. Нужно подождать, пока родится ребенок и мы убедимся, что это мальчик.

– Да какая разница! – буркнула Дейзи. – Если родится девочка, отцу придется попробовать еще раз, – она с отвращением посмотрела на Поппи. – Можешь себе представить? Отец и Агнес делают детей… Даже думать противно.

– Так и не думай, – сказала Поппи.

– Я уже подумала и не могу выкинуть эту картину из головы, – затрепетала Дейзи. – Отвратительно!

– Тебе не следует обсуждать такие вещи, – нравоучительно произнесла Поппи. – Что происходит между отцом и Агнес – это их личная жизнь.

Дейзи рассмеялась.

– Пусть так, но мы же знаем, чем они занимаются по ночам. Нянюшка нам обеим рассказывала, откуда берутся дети. С тех пор я не могу смотреть на Агнес как прежде. Фу, какая мерзость!

– Если бы мы все так думали, то детей вообще бы не было, – сказала Поппи.

Дейзи отмахнулась.

– Я не говорю, что сам процесс омерзителен. Я имела в виду только отца и Агнес. Они такие старые и страшные. Уверена, все совсем иначе с мужчиной, ну… ты понимаешь, – она лукаво взглянула на Поппи. – С кем-нибудь вроде капитана Хейзелтона.

Поппи почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

– Или Салливана, – продолжала Дейзи. – Этот шрам на его лице такой таинственный. Ты не находишь?

– Нет.

– А как насчет капитана Бигема? Он был очень смел.

– Тебе не следует так думать о мужчинах.

– Почему? – рассмеялась Дейзи. – Ты разве сама никогда не задумывалась, как это будет?

Поппи отрицательно качнула головой, и Дейзи вновь рассмеялась.

– А вот и неправда! Я же видела, как ты себя вела в Даличском клубе. У тебя лицо начинало пылать всякий раз, когда капитан Хейзелтон или капитан Бигем смотрели на тебя. Так кто из них тебе больше нравится?

– Никто, – ответила Поппи. – Я не думаю о замужестве.

– Да ладно! – хихикнула Дейзи. – Кто сказал, что для этого обязательно нужно быть замужем?

– Дейзи!

– Когда я стану кинозвездой, я не буду краснеть и смущаться, – мечтательно произнесла Дейзи.

Поппи укоризненно посмотрела на сестру, а та ответила ей хитрой улыбкой.

– Вот Салливан понимает, что я имею в виду.

– Салливан?! Ты же не… Ты не…

– Нет-нет, ничего не случилось. Похоже, он оказался слишком благовоспитанным. А я думала, он не упустит такой возможности… Я хотела, чтобы он помог мне сесть на следующий корабль в Америку, и предложила… ну, в общем, я предложила, а он отказался. Может быть, на тебя глаз положил.

У Поппи екнуло сердце и где-то в глубине шевельнулось какое-то чувство, совершенно не подобающее дочери графа. Мысль о том, что Дейзи сама подошла к мужчине и предложила… Поппи не могла решиться выразить словами то, что именно предложила Дейзи, но сама эта мысль ее не оставляла. Она никогда не могла бы поступить как Дейзи и сама предложить себя, но что, если первый шаг сделает мужчина? Что, если капитан Хейзелтон… Поппи покачала головой. Она чувствовала, что капитана что-то гнетет, но не могла понять, что скрывается за его внешней холодностью. Что же до Салливана, то он, как и большинство мужчин, по большей части заглядывался на Дейзи. Однако были моменты, когда она ловила на себе взгляд его серых глаз, и тогда ей очень хотелось знать, о чем он думает. Шрам, доходивший до губ, мешал понять выражение его лица, но ей хотелось верить, что это загадочное выражение означало симпатию.

– Тебе повезло, что мистер Салливан отказался, – сказала она, прогнав неподобающие мысли и обозлившись на сестру. – Нельзя так себя вести, Дейзи! А если бы ты забеременела?

– Уверена, есть способы этого избежать, – ответила Дейзи.

– Ты их знаешь?

– Нет, но придется узнать, потому что я собираюсь стать скандально известной при первой же возможности. Я не собираюсь хоронить себя в этой деревенской глуши, пока Агнес рожает одного ребенка за другим. Я не откажусь от своей цели! Я стану звездой! Если ты не поедешь со мной в Калифорнию, то я отправлюсь туда одна.

– Где ты возьмешь деньги?

– Сама знаешь.

Поппи отчаянно попыталась еще раз убедить Дейзи расстаться с краденым.

– Это воровство, Дейзи.

– Как я могла украсть то, что и так было украдено? Тот человек жульничал. Они сами так сказали.

– Но это не значит, что деньги принадлежат тебе.

Дейзи села на кровати, обхватила руками колени и посмотрела на Поппи внезапно остекленевшим взглядом.

– Они мои, потому что я так решила, – твердо произнесла она. – И возвращать мне их некому. Как ты не понимаешь? Их владельцы мертвы, Поппи. Эти деньги принадлежат мне точно так же, как могли бы принадлежать кому угодно.

– Ты могла бы отдать их на благотворительность, – предложила Поппи. – Есть фонд для вдов и сирот экипажа «Титаника». Они нуждаются больше, чем мы.

– Ну уж нет! Нам деньги нужны не меньше. Отец держит нас в черном теле, а мы не сможем уехать, если не купим билеты. Работать горничной я больше не стану. Деньги мои, Поппи, потому что я рисковала жизнью, чтобы их заполучить. Я оставлю их себе, и перестань говорить мне, что я должна их кому-то отдать!