Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 130 (всего у книги 331 страниц)

Глава 8

– Что случилось? – проворчал Превлов.

Не дожидаясь ответа, он распахнул перед Марганиным дверь и кивком пригласил его войти. Превлов был одет по-домашнему, в шелковом халате производства Японии. Лицо его в этот утренний час выглядело чрезмерно усталым.

Следуя за хозяином квартиры через гостиную на кухню, Марганин профессионально, краем глаза, фиксировал предметы и их расположение. Человеку, вынужденному ютиться в общежитии в комнате шесть на восемь, квартира Превлова должна была казаться прямо-таки императорским дворцом. У Превлова в квартире чего только не было.

Красивые хрустальные люстры, картины, гобелены, и добротная французская мебель. Марганин заметил две невымытые рюмки и недопитую бутылку шартреза на полочке электрического камина. На ковре заметил он также женские туфли, дорогие, модные туфли на каблуках. Дверь в спальню была плотно закрыта. Впрочем, не закрытая дверь, но уже само наличие у Превлова спальни поразило Марганина.

Превлов нырнул в холодильник, вытащил оттуда кувшин томатного сока.

– Будешь?

Марганин тактично отказался.

– Американский рецепт. Если знать, как и с чем смешивать томатный сок, великолепно с похмелья. – Превлов налил, глотнул и с видимым облегчением выдохнул. – Ну, давай, что там у тебя?

– Вчера поздно вечером один из агентов разведки КГБ прислал из Вашингтона шифровку. Они там расшифровали, но не поняли, просят нашей консультации. – Лицо Марганина при этих словах порозовело: он вдруг заметил, как распахнулся халат Превлова, под которым оказалось голое тело.

– Дальше.

– В шифровке речь идет о том, что американцы вдруг, ни с того, ни с сего, принялись коллекционировать образцы пород грунта. Сверхсекретная операция под кодовым названием «Сицилианский проект».

Еще хлебнув «кровавой Мэри», Превлов уставился на Марганина.

– Мудятина какая-то. – Он прикончил бокал залпом. – Что, КГБ больше заняться нечем? – Этот риторический вопрос он задал уже своим обычным официальным тоном. – Лейтенант, зачем ты беспокоишь меня в выходной день, да еще так рано? Это что, не могло подождать до завтрашнего утра?

– Я… Я подумал, что это очень важно… может быть, важно… – промямлил Марганин.

– Ну разумеется, – Превлов холодно улыбнулся. – Всякий раз, стоит КГБ свистнуть, и все прыгают! Но это все беллетристика, меня же интересуют факты и только факты. Сам ты как думаешь, что столь важного может быть в «Сицилианском проекте»?

– Не исключено, что тут имеется некоторая связь с событиями на Новой Земле. Превлов наморщил лоб.

– Да? Не знаю, не знаю… Связь-то может и быть, разумеется…

– Я… Я вот тут подумал…

– Слушай, лейтенант, давай раз навсегда с тобой договоримся, что из нас двоих думать, равно как и принимать решения, буду один я, ладно? – заметив некоторый беспорядок в одежде, Превлов плотнее запахнул халат и потуже затянул кушак. – А теперь, если у тебя все, я хотел бы пойти и, с твоего разрешения, немного поспать. Если, конечно, ты позволишь.

– Да, но раз американцы что-то выискивают…

– Но мы-то с тобой не знаем, что именно! Какой такой минерал вдруг понадобился американцам, что они залезли на территорию чужой страны! Так? Марганин пожал плечами.

– Вот именно так и ответь. И вот что, – Превлов сощурился, – раз и навсегда запомни: один дурак может задать такой вопрос, на который и сотня профессоров не сумеет ответить.

Марганин вновь пошел красными пятнами.

– И потом, у американцев кодовые названия их операций часто имеют некоторый прикладной смысл.

– И тебе, конечно, он известен?

– Видите ли… Я тут просмотрел словарь американских идиом, так вот там почти каждое упоминание о Сицилии обычно связано с клановостью, братством, грабежами – в таком духе.

– Если бы ты прилежно учился, – Превлов широко зевнул, обдав лейтенанта тяжелым дыханием, – ты бы знал, слово есть такое – мафия.

– И еще такой музыкальный ансамбль есть «Сицилианский стилет».

Превлов презрительно взглянул на него.

– Да, и еще в американском штате Висконсин производят такое масло для заправки салатов, оно так и называется – сицилианское.

– Ну хватит! – Превлов жестом регулировщика остановил лейтенанта. – О масле для салата поговорим чуть позднее. Я не поднимаюсь из-за таких глупостей по утрам так рано. И раз уж ты настроен с утра пораньше поработать, иди на службу и займись каким-нибудь полезным делом.

Выпроваживая лейтенанта и проходя через гостиную, Превлов задержался возле журнального столика, на котором была шахматная доска, взял в руку шахматную фигурку.

– Ты в шахматы играешь, лейтенант?

– Давно не играл, – покачал головой Марганин. – Так, по-любительски, когда в Военно-морской академии учился.

– А имя Исаака Болеславского тебе что-нибудь говорит?

– Нет.

– Он был одним из величайших шахматных гениев, – тон у Превлова был такой, как будто читал лекцию школьнику. – Он разработал множество партий и комбинаций. Так вот, его авторству принадлежит так называемая «сицилианская защита». – Он неожиданно бросил шахматную фигурку в лейтенанта, который машинально поймал ее. – Хорошая игра – шахматы. Тебе нужно иногда играть в нее.

Превлов подошел к двери в спальню и приоткрыл ее. Потом передумал и безразлично улыбнулся Марганину.

– Надеюсь, ты извинишь меня… Выйдешь сам. Добрый день, лейтенант.

Выйдя на воздух, Марганин обошел дом, в котором жил Превлов. Дверь в гараж была закрыта. Через небольшое оконце рядом с дверью он попытался заглянуть внутрь. Осмотревшись по сторонам, Марганин резким ударом кулака вышиб крошечное стекло, засунул руку и дотянулся до внутренней задвижки. Еще раз осмотревшись по сторонам, он ловко нырнул в гараж.

Рядом с рыжей «лансией» Превлова стоял черный «форд-седан». Лейтенант наскоро обшарил оба автомобиля, запомнил номерной знак черного «форда». Чтобы все было похоже на тривиальный взлом, он снял щетки с лобового стекла «форда» и быстро покинул гараж, прикрыв за собой дверь.

Буквально через считанные минуты Марганин уже сидел в троллейбусе. Прокомпостировав билет, он сел на свободное место и уставился в окно. Потом он начал улыбаться. Утро было многообещающим.

О «Сицилианском проекте» он и думать позабыл.

Часть вторая
КОЛОРАДЫ
Август 1987

Глава 9

Мел Доннер по привычке осмотрел комнату, чтобы выяснить, нет ли подслушивающих «жучков», включил магнитофон.

– Один, два, три, – ровным голосом произнес он в микрофон. – Один, два… Проверка.

Он подрегулировал уровень громкости, тембр, затем кивнул Сигрему.

– Сид, ты меня слышишь? У нас все готово, – мягко сказал Сигрем. – Как только почувствуешь усталость, скажи. Я сразу выключу, ладно?

Больничная кровать была установлена таким образом, что Коплин сидел прямо. С первой их встречи профессор выглядел значительно лучше. Появился легкий румянец на лице, исчез прежний лихорадочный блеск в глазах. Осталась только плотная повязка на голове.

– Готов говорить хоть всю ночь. Тут такая скукотища. Как же я ненавижу больницу! – с чувством сказал Коплин. – У всех медсестер руки, как у покойников. Телевизор включишь, сплошная рябь.

Сигрем понимающе улыбнулся и дал Коплину в руку микрофон.

– Начните с того момента, как вы отплыли из Норвегии.

– Там ничего особенного, – сказал Коплин. – Рыболовный норвежский траулер «Годхон» взял мой шлюп на буксир миль за двести от Новой Земли. В точности по плану. Капитан угостил меня зажаренной олениной, козьим сыром, дал с собой полтора галлона питьевой воды – и привет. Ваш покорный слуга пустился вплавь по Баренцеву морю.

– С погодой как?

– Чудесная погода, как ваши синоптики и обещали. Холодина фантастическая, но для плавания под парусом – самое оно. – Коплин почесал нос. – Шлюп уж больно хорош был. Лодку хоть удалось спасти?

– Она уничтожена, – ответил Сигрем. – Не уверен, но думаю, что уничтожена. Исследовательское судно НУМА все равно не приспособлено возить такие лодки. И русским ее оставить тоже было нельзя, ты же понимаешь.

– Жаль. Она мне так понравилась, – Коплин пощелкал языком.

– Дальше, пожалуйста, – попросил Сигрем.

– До северной части Новой Земли я добрался на второй день около полудня. На воде я провел более сорока часов. Все время ужасно хотелось спать. Только и держался благодаря «аквавиту». Глотнешь – и уже получше себя чувствуешь.

– Других лодок не заметил? Может, на горизонте?

– Нет. Весь берег – одни сплошные скалы, все в расщелинах. Пристать к берегу мне не удавалось. А когда стало темнеть, я повернул в море, пару часов поспал. Рано утром опять продолжил поиски, нашел небольшую бухточку в скалах, подрулил на движке. Там у меня был такой, знаете, дизельный, очень удобно.

– Лодку использовал как свой лагерь?

– Все двенадцать дней, пока был на острове. Каждый день я раза по два, по три отправлялся на лыжах за пробами. Только и радости, что вернуться к лодке, поесть горячего, вздремнуть.

– И ни души не встретил?

– Я держался как можно дальше и от ракетной станции, и от казармы. До самого последнего дня – никаких следов русских.

– А как тебя обнаружили?

– Да какой-то русский пограничник. Его собака, очевидно, прошла по моему следу, запах учуяла. Ничего Удивительного. Я три недели душ не принимал…

Сигрем сочувственно улыбнулся. Доннер сказал:

– Давайте все же ближе к делу. Расскажите о ваших экспедициях. Что именно вы там обнаружили?

– Как вы понимаете, на лыжах исходить весь остров я был физически не в состоянии, а потому сосредоточил внимание на тех районах острова, которые спутниковый томограф выделил на пленке. – Задумавшись, он уставился в потолок. – Там было несколько небольших равнин, плато, горы. Все это под снегом. А ветрище там какой, если бы вы знали! Главным для меня было не замерзнуть. Кроме лишайников, другой растительности я не обнаружил. Если даже там и водятся какие-нибудь животные, по крайней мере, они не разгуливают по острову.

– Чуть ближе к делу, – напомнил Доннер. – Путевые заметки оставим до следующего раза.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы меня не прерывали. И не поучали, если можно, – обратился Коплин к Доннеру.

– Разумеется, – вмешался Сигрем и предусмотрительно поставил свой стул между кроватью и Доннером. – Это твое право, Сид. Говори, как считаешь нужным.

– Спасибо, – Коплин приподнялся. – География острова чрезвычайно интересна. Если составить подробное описание горных пород Новой Земли, – тем более, что там полно останков древней морской фауны и флоры, ведь нынешние скалы были дном древнего моря, – материала набралось бы на несколько монографий. Ну, а с точки зрения минералога, там и речи быть не может о каком-либо магматическом парагенезисе.

– Не могли бы вы более популярно?

Коплин улыбнулся.

– Парагенезис – это совместное, и при этом закономерное, нахождение в горных породах минералов, которые связаны общностью условий образования. Это с одной стороны. А магма – это источник вообще всего. Магма – это как бы раскаленная земля, доведенная температурой и огромным давлением до жидкого состояния. Ну как жидкий металл. Магма вырывается на поверхность земли, застывает – и получается базальт, скажем, или гранит.

– Потрясающе, – сухо прокомментировал последние слова профессора Доннер. – Значит, вы хотите сказать, что на Новой Земле нет никаких минералов?

– Вы очень торопитесь, мистер Доннер, – заметил Коплин.

– Как же тебе удалось обнаружить следы бизания? – попросил Сигрем.

– На тринадцатый день я исследовал северный склон горы Бедная и набрел на свалку.

– Свалку?!

– Свалку пород. Где-то копали грунт, а туда свозили и сбрасывали. Там и глыбы, и камни – полно всего. И вот там я обнаружил следы – чего бы вы думали? – бизаниевой руды!

Оба его собеседника при этих словах невольно подались вперед.

– Потом я обнаружил и шахту, откуда выбирали породу. Полдня потратил, но нашел. Вход в шахту был замаскирован.

– Минуточку, Сид, – Сигрем коснулся плеча Коплина. – Ты хочешь сказать, что вход в шахту был специально замаскирован?

– Старый испанский метод. Горловину шахты засыпают грунтом, сравнивая с землей.

– А разве отвальную породу не сбрасывали прямо возле шахты?

– Как правило, именно так всегда и поступают. Но почему-то в этом конкретном случае породу, извлеченную из шахты, отвозили ярдов за сто и сбрасывали по другую сторону – там есть такая естественная арка.

– Но вы сумели обнаружить вход в шахту? – уточнил Доннер.

– Хотя там и рельсы убраны, и следы колес заровнены, я залез на холм и принялся изучать окрестности в бинокль. С расстояния оказалось хорошо различимо то, чего я не смог увидеть, когда был возле самой шахты.

– Странно то, что в невероятной глуши, на крошечном острове в Арктике кто-то приказал уничтожить все следы извлечения грунта из какой-то шахты. – Сигрем произнес тираду как риторическую, не обращаясь к кому-нибудь конкретно. – Не вижу тут особой логики.

– Ты прав, Джен, но лишь наполовину, – заметил Коплин. – Да, логика подобных действий непонятна. Но все выполнено весьма профессионально, и выполнено колорадами. – Слово это Коплин произнес прямо-таки благоговейно. – Колорады – это те самые люди, которые копали шахту на горе Бедная. Бурильщики, взрывники, откатчики, сортировщики породы могли быть ирландцами, немцами, шведами – кем угодно, только не русскими. Эти люди впоследствии эмигрировали в Соединенные Штаты и дали начало легендарным шахтерам Колорадо Рокиз. Остается только гадать, какая нелегкая привела их на гору Бедная, вообще на Новую Землю. Но именно колорады выгребли весь бизаний и затем исчезли в неизвестном направлении.

На лице Сигрема было написано, что он ничего не понимает. Он повернулся к Доннеру, однако на лице коллеги увидел такое же выражение.

– Звучит все это более чем странно.

– Странно? – подхватил Коплин. – Да, странно, но так все и было.

– Вы так в этом уверены, – позволил себе сказать Доннер.

– Абсолютно. У меня даже было вещественное доказательство, только вот я потерял его, когда нарвался на пограничника. Так что вы можете верить лишь на слово. Но сомнений быть не может. Я все-таки исследователь, я придерживаюсь одних только фактов, а сочинять мне не пристало. Так что на вашем месте, господа, я бы, безусловно, принял к сведению все только что услышанное.

– Мы тебя внимательно слушаем, – подтвердил Сигрем.

– Да, вы упомянули о вещественном доказательстве? – напомнил Доннер.

– Там один валун еле держался, я свалил его, разгреб немного у входа – и проник в шахту. Чуть продвинулся, и в темноте ударился головой о кварцевую колонну. Зажигаю спичку, смотрю – пара старинных керосиновых светильников. Но удивительно то, что в обеих лампах оставался керосин. С третьей попытки я зажег фитиль… – В голубых глазах Коплина появилось такое выражение, словно он простирал взгляд за тысячи миль, к самой Новой Земле. – Осветил шахту – и увидел заступы, лопаты – все аккуратно сложено в углу, тележки для руды, обломки ржавых двутавровых рельсов, кое-какое бурильное оборудование. Такое было чувство, что сейчас вернутся шахтеры и примутся вновь за работу.

– То есть было непохоже, что шахту покинули в спешке?

– Решительно. Все было на своих местах. Там было что-то вроде комнаты, в ней я обнаружил застланную постель. Койки. В кухне посуда в шкафчике. Вы не поверите, я там обнаружил даже скелеты мулов, которые таскали вагонетки с грунтом. Животных заперли, каждому из мулов по разу выстрелили в лоб, и только после этого завалили вход в шахту. Так что ни о какой спешке и речи быть не могло.

– Вы еще собирались, кажется, подробнее рассказать об этих колорадах? – сказал Доннер.

– Я к этому как раз подхожу. – Коплин подложил подушку поудобнее. – По оборудованию можно было кое-что определить, тем более, что всюду были фирменные знаки изготовителей. Например, тележки для руды были изготовлены на заводе «Гатри энд Санз фаундри» в Пуэбло, Колорадо. Все бурильное оборудование было произведено в Денвере, «Тор Фордж энд Айронуоркс». Все мелочи также маркированы – там имена кузнецов и столяров. Большинство – из Сентрал-Сити и Айдахо Спрингз, шахтерских городков в Колорадо.

Сигрем откинулся на спинку больничного стула.

– Но русские вполне могли приобрести оборудование в Колорадо и переправить его на Новую Землю.

– Очень может быть, – согласился Коплин. – Однако там были и другие вещи, сделанные в Колорадо.

– Например?

– Труп мужчины на одной из коек.

– Труп?! – Сигрем прищурился.

– Рыжие волосы, рыжая борода, – невозмутимо сказал Коплин. – Сохранился превосходно благодаря постоянной низкой температуре. А меня весьма заинтриговала надпись на деревянной дощечке, прикрепленной к койке. Надпись сделана по-английски. «Здесь покоится вечным сном Джейк Хобарт. Родился в 1874 году. Замечательнейший из парней, кому выпал жребий замерзнуть в снежную бурю. Февраль, 10.1912».

Сигрем вскочил со стула и принялся ходить взад-вперед по палате.

– Хоть имя есть, это уже кое-что… С чего начать… – Он резко остановился и спросил у Коплина: – А какие-нибудь личные вещи рядом с телом были?

– Даже одежды на нем не осталось. Странно также и то, что на всех консервах этикетки – французские. Полсотни оберток жевательного табака «Майл Хай». А еще одним доказательством того, что там были колорады, оказался пожелтевший и выгоревший номер «Роки Маунтин Ньюз» от 17 ноября 1911 года. Именно газету я и потерял.

Сигрем нервно вытащил пачку сигарет, выбил одну. Доннер поспешно предложил ему зажигалку, на что Сигрем, затягиваясь, ответил благодарным кивком.

– То есть речь идет о том, что бизаний может быть совсем и не у русских, так? – раздумчиво произнес Сигрем.

– Да, и вот еще что, – спокойно продолжил Коплин. – На третьей полосе газеты был аккуратно вырезан правый верхний угол. Может быть, это и не поможет, однако порыться в подшивках вам не помешает, я думаю.

– Очень может быть, – глядя мимо Коплина, сказал Сигрем. – Большое тебе спасибо, теперь наш черед действовать.

Доннер кивнул.

– Я закажу авиабилет на Денвер. Если повезет, найду там что-нибудь для нас полезное.

– Сначала насчет газеты, потом попытайся разузнать, что можешь, про Джейка. Я же со своей стороны посмотрю, нет ли чего в военных архивах. Также я свяжусь со специалистом по истории горнодобывающей индустрии и просмотрю фамилии производителей, чьи изделия Сид нашел в шахте. Хотя едва ли мы тут что сумеем разыскать.

Сигрем поднялся и посмотрел на Коплина:

– Мы тебе необыкновенно признательны, ты нам очень помог, – тихо сказал он.

– Думаю, тем шахтерам удалось получить минимум полтонны первоклассного бизания, – сказал, потирая щетинистый подбородок, Коплин. – И ведь вся вывезенная оттуда руда где-нибудь спрятана и лежит себе, дожидается хозяина. Может быть, она и утеряна, столько лет прошло. Но если вы найдете бизаний или, лучше сказать, когда вы найдете его, вы можете отблагодарить меня, прислав маленький образец для моей коллекции.

– Заметано.

– Да, и пока вы не ушли, еще к вам одна просьба, найдите мне адрес человека, который спас мне жизнь, чтобы я мог послать ему хорошего вина. Его имя Дирк Питт.

– Ты, должно быть, имеешь в виду врача на судне, который тебя прооперировал?

– Я имею в виду того мужчину, который застрелил русского пограничника и его собаку и вынес меня с острова.

Сигрем и Доннер ошеломленно посмотрели друг на друга.

Первым пришел в себя Доннер.

– Убил русского пограничника?! – В этом восклицании скорее была констатация, чем вопрос. – Мой Бог, ну и дела!

– Но это невозможно! – наконец прохрипел Сигрем. – Когда тебя подобрало судно НУМА, ты был один в лодке?

– Кто это вам сказал?

– Ну… никто. Мы были уверены…

– Я же не супермен, – сказал Коплин саркастически. – Пограничник напал на мой след, преследовал меня, дважды ранил. Неужели вы думаете, что в таком состоянии я смог бы убежать от собаки, сесть в лодку и проплыть полсотни миль по открытому морю?

– А откуда взялся этот Дирк Питт?

– Понятия не имею. Пограничник вел меня буквально под дулом, когда из пурги вдруг появился Питт. Соткался из ниоткуда, как некий Полярный Бог. И спокойно, как будто делал это каждый день перед завтраком, застрелил сначала собаку, а потом пограничника. И ни слова при этом не произнес.

– Ну вот, русские теперь будут трепать в газетах, что это дело рук Америки.

– Не думаю, – сказал Коплин. – Свидетелей не было. Солдат и его собака уже занесены снегом, их могут никогда не найти. А если даже и найдут, то что? Кто может что-нибудь доказать? Вы оба раздуваете панику из ничего.

– Для того парня это был рискованный поступок, – вынужден был признать Сигрем.

– И слава Богу, что он пошел на это, – сказал Коплин. – Иначе бы я лежал не здесь, в стерильной больничной постели, а в стерильной русской тюрьме, выбалтывая секретные сведения о Мета Секшн и бизаний.

– В этом смысле вы правы, – согласился Доннер.

– Опиши его, – попросил Сигрем. – Лицо, сложение, одежда… Словом, все, что можешь припомнить.

Коплин подчинился. В некоторых отношениях описание получилось чрезмерно расплывчатым, но другие подробности Коплин вспомнил без труда.

– Вы разговаривали с ним о чем-нибудь, покуда плыли к ожидавшему кораблю?

– Нет. Я потерял сознание, как только он втащил меня в шлюп. А пришел я в себя уже здесь, в Вашингтонском госпитале.

– Мы выясним, что удастся, про этого парня, – обратился Доннер к Сигрему. – И сделаем это незамедлительно.

Сигрем согласно кивнул.

– Я сразу же обращусь к адмиралу Сэндекеру. Поскольку этот Питт может иметь отношение к ведомству адмирала. Может быть, его знает кто-нибудь из сотрудников НУМА.

– Даже представить себе не могу, как много он знает, – признался Доннер, глядя себе под ноги.

Сигрем не ответил. Его мысли блуждали вокруг призрачной фигуры на заснеженном острове в Арктике. Дирк Питт. Он повторил имя про себя. Так или иначе оно показалось удивительно знакомым.