Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 270 (всего у книги 331 страниц)

Глава 57

Мистер Грейлинг находился в кабинете. Мистер Фрэнк постучался и впустил Реджа внутрь.

– Простите, сэр. – сказал он. – У нас тут неожиданная ситуация. Вы могли бы уделить нам несколько минут?

– Конечно. Садитесь.

Мистер Фрэнк указал Реджу на стул и сел сам.

– Две женщины, недавно прибывшие из Англии, искали здесь Джона Хитченса, – начал он. – Это его мать и сестра. Но оказалось, что этот, – мистер Фрэнк ткнул пальцем в сторону Реджа, – вовсе не Джон, а совсем другой человек, который использует имя Джона, а настоящий Джон мёртв. Я правильно излагаю? – Он повернулся к Реджу, тот кивнул и повесил голову от стыда.

Мистер Грейлинг нахмурился и откинулся назад в кресле.

– Какое твоё настоящее имя? – строго спросил он.

Редж ответил.

– Так зачем же ты солгал, скажи ради всего святого?

Дрожащим голосом Редж рассказал про то, как ошибся во время переклички на «Карпатии» и не исправился, потому по хотел начать новую жизнь с чистого листа. Он написал семье Джона, но письмо не дошло, а ему ни на секунду не пришло в голову, что они захотят его искать. Он потрясён таким поворотом событий, прошептал он. Он не представляет, как он сможет жить с этим дальше.

– Расскажи мне про своё личное дело в «Уайт Стар», – потребовал Мистер Грейлинг, – что в нём такого ужасного.

Редж поведал о своих проступках, и мистер Грейлинг переглянулся с мистером Фрэнком.

– Понятно, – сказал он и в раздумье постучал пальцем по столу. – По идее, я должен тебя немедленно уволить за ложь. Вы согласны, мистер Фрэнк?

Тот промолчал. Они оба продолжали смотреть друг на друга.

– Однако я чувствую ответственность за тебя. Все, кто были на «Титанике», переживают тяжёлые времена, а тебе, как я вижу, трудней, чем многим. Но если ты останешься в моём доме, я должен быть уверен, что ты больше не будешь мне лгать.

– Я… я так больше не выдержу, сэр.

– Ты должен, Редж, – твёрдо сказал мистер Фрэнк, но голос у него при этом был недобрым. – Ты должен продолжать работать, чтобы возместить этим женщинам каждый пенни, потраченный ими на дорогу, а также на отель и пребывание здесь. Я обещал прислать тебя к ним завтра. Ты должен с ними всё обсудить.

– Я не смогу… – Глаза Реджа наполнились слезами. – Пусть они заберут все мои сбережения, всю мою зарплату, но я не могу с ними встречаться.

– Это самое малое, что ты можешь сделать, сказал ему мистер Фрэнк. – Когда они придут в себя после шока, то захотят услышать всё, что ты знаешь о том, что произошло с Джоном. Ты просто обязан им всё рассказать самым подробнейшим образом.

Закрыв лицо руками, Редж горько зарыдал. Ему было жалко семью Джона, обидно за себя, но больше всего расстраивало то, что его друга больше не было на этом свете. Эта рана так и не начала затягиваться, может, она не заживёт вообще никогда.

Мистер Грейлинг обратился к мистеру Фрэнку.

– Я думаю, за ним сегодня надо будет приглядеть. Он совсем плох. Честно говоря, из того, что я слышал, он не единственный человек с «Титаника», который взял себе чужое имя. Дафф-Гордоны путешествовали под фамилией Морганы, и были ещё шулеры, которые плыли под чужими именами. Я уверен, что в списке, составленном на «Карпатии», немало ошибок хотя бы потому, что люди находились в состоянии шока, а малый, которому поручили опросить всех спасшихся, звёзд с неба не хватал. Ну, давай же, парень, возьми себя в руки.

Редж вытащил носовой платок, чтобы вытереть глаза, и постарался собраться. Рыдать в присутствии работодателя было унизительно. Что о нём подумают? До крушения «Титаника» он в последний раз плакал в детстве. А теперь никак не мог остановить потоки слёз.

– Итак, завтра ты отправишься к этим женщинам и расскажешь всё, о чём они тебя спросят, – продолжил мистер Грейлинг. – И уточни их адрес в Англии, чтобы посылать им ежемесячно какую-то сумму, пока не компенсируешь им все расходы. Ты никогда не возместишь их потерю, но они будут видеть, как ты переживаешь, и от этого им будет легче.

– Я так и поступлю, сэр.

На той неделе мы переезжаем на лето в мой загородный дом на Лонг-Айленде, я надеюсь, морской воздух пойдёт тебе на пользу. Сегодня ты можешь отдохнуть. Иди к себе и поспи. Тебе принесут еду в комнату, а утром мы увидимся за завтраком.

Поднявшись наверх, Редж лёг на кровать и стал смотреть в окно на то, как опускается ночь. Пришла Молли, она принесла поднос с едой, который с грохотом поставила на комод, бросив ему: «Это тебе, Редж». Всем своим видом она демонстрировала, что всё знает и ужасно на него злится. Он подумал, каким негодяем он предсталв её глазах. Они обсуждали мисс Гамильтон, которая ехала не под своим именем, а Редж всё это время сам скрывался под чужим. Он несколько раз целовался с Молли, но при этом не открылся ей и не сказал своё настоящее имя. Ей было в чём его упрекнуть.

Есть Редж не мог, лишь попил немного воды. Единственным выходом казалось самоубийство, но он не мог его совершить, потому что должен был вернуть деньги Хитченсам. В то же время перспектива ехать с мистером Грейлингом на Лонг-Айленд казалась не менее пугающей. Чтобы попасть на остров, думал он, им придётся сесть в лодку, а у него всё ещё не прошёл страх перед морем. Стоило ему подумать об этом, он сразу чувствовал над головой шум поглощающего его океана и жжение в лёгких, которое испытал, пытаясь выплыть на поверхность.

«Я думал, что хуже, чем на „Карпатии“, мне уже не будет, но я ошибался», – мелькнуло в мозгу у Реджа.

Глава 58

Жара в Саратога-Спрингсе перевалила за тридцатиградусную отметку, а живот у Джульетты рос с каждым днём. Она плохо спала по ночам, по большей части из-за духоты, а также потому, что больше не могла лежать в любимой позе – распластавшись на животе. Днём она совершала короткие прогулки вокруг коттеджа, но ей приходилось быстро возвращаться обратно из-за немилосердно кусающихся насекомых. Воздух был наполнен жужжащими, жалящими крылатыми существами, и очень скоро её лицо и руки покрылись воспалёнными зудящими волдырями.

– Перед выходом натрите кожу лимонным соком, – советовала Эдна.

Это помогало, но в малой степени. Некоторые из этих «маленьких тварей», как их называла Эдна, похоже, даже любили вкус лимона.

Они привезли с собой книги, но Джульетте трудно было сосредоточиться на чтении. Почти каждый день она писала письма Роберту или ждала почту, чтобы прочитать письмо от него. Его послания, как пуповина, связывали её с этим миром, где люди ходили в рестораны ездили верхом на лошадях, дружили, влюблялись…

Роберт писал о своём бизнесе, об удушающей городской жаре, о юной племяннице, которая приехала погостить и которой он обещал показать город, о новостях из газет. Капитана Скотта так и не нашли, и все уже теряли надежду обнаружить его живым. Американское правительство установило восьмичасовой рабочий день и теперь многие компании оказались под угрозой закрытия. Во время марафона на Олимпийских играх в Стокгольме один спортсмен исчез, а другой умер от инфаркта. В конце каждого письма Роберт неизменно добавлял. что он любит её и ждёт не дождётся, когда они вновь увидятся.

Джульетта изучала «Нью-Йорк тайме» в поисках интересных новостей, которые можно было бы обсудить с Робертом. Она остроумно описывала атаковавших её существ, жаждавших крови. Писала также о своих родственниках, давая каждому краткую характеристику. В одном из писем она рассказала, как два года назад её бывшая подруга Венеция соблазнила её брата Уиллса. Подруга хотела, чтобы Уиллс сделал ей предложение, но когда узнала, что поместье Мейсон-Паркер, несмотря на свою обширность, не приносит того дохода, который мог бы обеспечить её потребности в бальных платьях и драгоценностях, тут же исчезла. После этого случая Уиллс, писала Джульетта, стал скептически относиться к женщинам, считая их бездушными интриганками, которым нельзя довериться, и отказывается вступать в серьёзные отношения с кем-либо ещё.

Закончив письмо, она откинулась на спинку стула, перечитала его и испытала чувство вины. Получается, что она сама тоже была интриганкой, которой нельзя довериться. Какое она имеет право осуждать других? Разница между ней и Венецией лишь в том, что она любила Роберта, а школьная подруга любила только себя, но порой грань между первым и вторым слишком тонка. Как же она могла, любя Роберта так сильно, обманывать его? Джульетта вновь и вновь пыталась оправдать себя и каждый раз приходила к одному и тому же выводу: у неё не было другого выбора.

После гибели «Титаника» прошло уже более двух месяцев, но женские журналы продолжали смаковать эту тему: в каждом номере появлялась очередная трагическая история. Джульетта прочитала про Иду Штраус, наотрез отказавшуюся покинуть мужа, с которым прожила сорок два года. Свидетели слышали, как Ида сказала: «Мы слишком долго были вместе. Куда ты, туда и я». И Джульетта решила, что она почти наверняка осталась бы рядом с Робертом, так как только подле него чувствовала себя в безопасности. С другой стороны, он, как и многие другие мужья, скорее всего, настоял бы, чтобы Джульетта села в спасательную шлюпку.

Странным казалось то, что трагедия, случившаяся всего десять недель назад, ощущалась теперь как событие из далёкого прошлого.

– Мама, ты часто вспоминаешь о том, что произошло на «Титанике»? – спросила она мать за обедом.

– Конечно. Каждое утро я просыпаюсь и ищу медальон своей матери, и когда не обнаруживаю его около кровати, настраиваюсь на меланхолический лад. Это была единственная вещица, которая у меня осталась от неё.

Джульетта не знала своей бабушки – та умерла до появления внучки на свет, но девушка внезапно осознала, насколько сильно любила бабушку мать. Когда на борту «Карпатии» леди Мейсон-Паркер жаловалась на утрату семейных драгоценностей, Джульетта испытывала чувство стыда: так бестактно сокрушаться из-за побрякушек на фоне чудовищных потерь, которые понесли другие пассажиры. Но теперь она понимала, что дело было не столько в самих украшениях, сколько в бесценной памяти, с ними связанной.

Может быть, в результате вынужденного совместного заключения этим летом они с матерью начнут лучше понимать друг друга? Или даже станут по-настоящему близки.

Глава 59

По настоянию мистера Фрэнка в отель к матери и сестре Джона Редж поехал на машине мистера Грейлинга. Отель находился недалеко от общежития, где Редж ночевал в первую ночь после прибытия в Нью-Йорк. Он взял с собой все свои деньги: пять фунтов, которые дала ему миссис Грейлинг; три фунта и десять шиллингов, составлявшие выходное пособие Джона от «Уайт Стар», а также почти пятьдесят долларов, которые удалось скопить за последнее время. Редж посчитал, что эта сумма покроет их расходы на билеты до Америки, если они плыли третьим классом, но ему предстояло накопить ещё столько же, чтобы оплатить им дорогу обратно, плюс стоимость проживания в отеле.

Редж не знал, что именно он им скажет, но понимал, что обязан быть абсолютно и беспощадно честным и от всего сердца попросить прощения.

Женщины ожидали его в обшарпанной гостиной, – они выбрали очень дешёвый отель. У обеих глаза были красными от слёз и бессонницы. Однако Мэри поднялась навстречу Реджу и пожала ему руку.

– Мы сожалеем, что вчера поставили вас в неловкое положение перед вашим работодателем, – начала она. – Мы с мамой были так убиты горем, что совершенно не подумали о вас.

– Прошу вас, – попросил их Редж, пожалуйста, – говорите, что хотите, но только не извиняйтесь передо мной. Это я должен просить у вас прощения, но даже миллион раз произнесённые слова всё равно не искупят мою вину.

– Присядьте, молодой человек, – сказала миссис Хитченс. – Если не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов, но сначала я попрошу, чтобы нам принесли чай. Предстоит долгий разговор, и я не хочу, чтобы у нас пересохло во рту.

Редж сел напротив неё, смущённо одёргивая пиджак.

– Вы выглядите измученным, – заметила мать Джона. – Прошлая ночь была тяжёлой для всех нас. Я знаю, что вы с Джоном были закадычными друзьями. Он рассказывал, как вы вместе ходили купаться и что за вами гонялись девушки.

– Это не так, – покачал головой Редж.

Он рассказал им про их с Джоном дружбу, начиная с той ночи, когда тот помог ему спихнуть тележку для десертов с койки. Также он поведал им, как они вдвоём обследовали иностранные порты, как помогали друг другу на работе… Редж сказал, что всегда надеялся уговорить Джона открыть собственный ресторан и стать партнёрами по бизнесу.

– Ему бы это понравилось, – кивнула мать Джона. – Он наверняка согласился бы стать вашим партнёром.

– Мы не хотим причинять вам боль, – проговорила Мэри, – но не могли бы вы рассказать нам, что произошло с Джоном после того, как «Титаник» налетел на айсберг? Когда вы видели моего брата в последний раз?

Редж описал, как встретил Джона на шлюпочной палубе через час после столкновения и как они реши ли прыгнуть в океан и плыть к полупустым шлюпкам. Им было страшно, но они были уверены в своих силах, потому что оба были хорошими пловцами.

– Мы собирались держаться вместе, но нас отослали с поручениями, и ещё я пообещал одной ирландке найти её потерявшегося сына. Я нашёл его, а когда вместе с мальчиком вернулся на палубу, Джона там было. И тут судно начало тонуть, и нам пришлось прыгать. Я не знаю, где Джон был в тот момент.

– Он не добрался до шлюпок?

Редж грустно покачал головой.

– Мы с Мэри решаем, ехать ли нам в Галифакс и поставить ему памятник там, где похоронены члены экипажа, или лучше пусть памятник будет дома, в Ньюкасле. Как вы думаете, Редж, каково было бы желание Джона? – спросила миссис Хитчинс.

«Я думаю, он предпочёл бы остаться в живых», – подумал про себя Редж, но вслух ответил:

– В Ньюкасле. Рядом с семьёй. Он всегда хотел быть рядом с живыми, а не с мёртвыми.

– Да, возможно, вы правы. Так мы и поступим.

Редж также попытался объяснить им, что там, на «Карпатии», он назвал имя Джона вместо своего потому, что не разобрался и решил, что составляется список погибших, и рассказал по каким причинам уже позже в Америке окончательно присвоил его имя себе. Также он поведал про свой страх воды, из-за которого не мог теперь вернуться в Англию, даже если бы захотел, а ещё пожаловался на туман в голове и трудности при принятии решений.

– Ваша матушка, должно быть, пережила ужас, увидев ваше имя в списках погибших. Вам удалось связаться с ней до того, как эти списки были опубликованы? – спросила Мэри.

Редж уставился на свои коленки, и на него вновь на вынуло чувство вины. Своей безответственностью он нанёс раны не только семье Джона, но и своим братьям, Флоренс.

– Я послал телеграмму на следующий день после прибытия в Нью-Йорк. Но с тех пор я им не писал.

Обе женщины были потрясены.

– Да она же с ума сходит от беспокойства! – Не веря своим ушам, они уставились друг на друга, а потом на него.

– Вы что, не ладите с матерью? – спросила Мэри.

– Мы не очень близки, но дело не в этом. Я не представлял, что ей сказать, потому что не уверен, зачем я остался и насколько тут задержусь.

– Это и надо было сообщить. Она-то бог знает что думает.

До Реджа наконец дошло, что он оказался самым эгоистичным человеком на свете. Он думал только о себе и о том, чего ему хочется или не хочется, совершенно забыв о близких.

– Вы должны всё исправить. Напишите ей, молодой человек.

– Она меня никогда не простит, – сказал Редж, – и возненавидит.

– Может быть, она и рассердится, но её гнев будет не сильней чувства облегчения. Я говорю это вам как мать. Напишите письмо, попросите прощения и попробуйте всё объяснить. Она поймёт, так же как и мы.

– Дома у меня осталась девушка, Флоренс. Мы встречались два года, и она надеялась, что я сделаю ей предложение. Ей я тоже должен написать.

Мэри бросила на него испепеляющий взгляд. – Если вы успеете написать письма до нашего отъезда, мы сможем взять их с собой, – сказала она. – Мы отплывём на первом же судне, на котором будут места. Мы должны как можно скорей сообщить о случившемся отцу. Он ждёт.

Редж хлопнул себя по лбу: «Ещё один человек, пострадавший из-за меня».

– Простите меня, – повторил он. – Я знаю, что могу компенсировать вашу потерю, но я принёс вам все свои сбережения. – Он вручил их Мэри, которая тут же положила деньги на стол. – Если вы дадите мне адрес, я буду каждый месяц присылать ещё, чтобы компенсировать вам обратную дорогу.

Женщины переглянулись, и миссис Хитченс произнесла:

– Мы обсудили это утром и решили, что возьмём у вас деньги, чтобы снять с вас чувство вины. Мы потратим их на красивый памятник Джону. Он был бы рад, если бы вы это сделали.

Редж представил, как его друг говорит: «Это самое малое, что ты можешь, старик».

– Я не могу толком объяснить свой поступок, – сказал он им, – но в каком-то смысле прежний Редж словно бы умер на «Титанике». С тех пор я сам не свой. Я всего боюсь, даже того, чего раньше не боялся. Живу в нереальном мире и очень скучаю по Джону. Здесь у меня нет друзей. Иногда я жалею, что не пошёл ко дну вместе с судном.

– Никогда больше так не говорите! – Мать Джона впервые за утро набросилась на Реджа. – Вы молоды и полны сил, у вас впереди вся жизнь, и если я услышу нечто подобное от вас ещё раз, прощения не ждите. Вы меня понимаете? – Она гневно посмотрела на него. – Пишите письма, посылайте деньги, исправляйте свои ошибки, потом возьмите себя в руки и начинайте жить заново.

* * *

Редж шёл обратно на Мэдисон-авеню и думал о том, почему Джон не был близок со своей семьёй. Ему они показались замечательными людьми. Как они смогли простить его? Как они могли быть добры к нему после всего этого? Может быть, такие независимые личности, как они с Джоном, должны были отдалиться от своих родных, чтобы оценить их. Может быть, его собственная мать тоже была хорошей женщиной, которая как могла боролась с трудностями после ухода мужа; и если она никогда не уделяла ему внимания, то только потому, что после того, как она накормит, оденет и обиходит младших, на него просто не оставалось сил. Возможно, он был беспощаден и несправедлив в своих суждениях о ней.

Вернувшись в дом мистера Грейлинга, Редж понял, что все уже в курсе его лжи, и не удивился. Мистер Фрэнк справился, всё ли прошло как планировалось, и Редж ответил, что вроде бы да. Когда он вошёл в кухню, Молли и Альфонс не произнесли ни слова, остальные тоже игнорировали его.

Прислуживая за обедом мистеру Грейлингу и мисс Гамильтон, он чувствовал, что она не сводит с него глаз, и догадался, что ей тоже всё известно. Мистер Грейлинг только обмолвился, что проконсультировался с юристами о том, как выправить Реджу документы на подлинное имя. На это, скорей всего, уйдёт какое-то время. Редж передал ему остатки своего паспорта и робко поблагодарил за беспокойство и участие.

Днём, как только у Реджа образовалась пара свободных часов, он засел писать письма матери и Флоренс. «Дорогая мама!» – начал он и остановился. Ему предстояло написать самые трудные письма в своей жизни.

Глава 60

Энни много думала про спиритический сеанс и вспоминала, что сказала ей медиум. Как только выдавалась спокойная минутка, она начинала мысленно задавать вопросы Финбару и, как правило, получала на них ответы.

«Ты видишь братьев и сестру? – спрашивала она. – А папу?»

«Я вижу их, но не в том смысле, в котором ты подразумеваешь, – я их ощущаю. Я чувствую, когда они счастливы, когда им грустно… так же, как чувствую тебя».

«Ты там, на Небесах, что-нибудь ешь?»

«Еда нам больше не нужна».

«Чем ты занимаешься?»

«Здесь нет времени в твоём понимании. Тут всё по-другому».

Она до конца не верила в то, что не сочиняет ответы сама, но ей отчаянно хотелось, чтобы это были ответы Финбара. Если бы это было так, значит, он словно бы находился тут же, рядом, просто она не могла его видеть. Финбар никогда не окончит школу, не получит хорошую работу, не встретит девушку, не женится на ней и не заведёт детей. Его смерть оставалась величайшей трагедией. Но если его дух был в состоянии с ней говорить, с потерей было справляться намного легче.

Она поделилась своими рассуждениями с отцом Келли.

– Я спрашиваю, и ответ приходит мне в голову. Но как я могу определить, пришёл ли он от Финбара, или я сама его придумала?

– Ты сможешь определить, что это дух разговаривает с тобой, только в том случае, если он сообщит тебе что-то, чего ты не знаешь. Ты можешь спросить его о чём-то таком?

Энни задумалась.

– Я могу спросить, кто съел бекон, который я однажды оставила его отцу на ужин. Финбар клялся, что это собака забежала с улицы и сожрала его. Но какой бы ответ я ни получила, я не узнаю, правда это или нет.

– У меня есть идея. Пепита сказала, что у тебя есть дар. Почему бы нам не устроить сеанс, на котором ты сама свяжешься с моей матерью? Ты про неё ничего не знаешь, так что если ты озвучишь какой-нибудь факт, соответствующий действительности, он придёт от духов. И это будет доказательством.

– Нет, я так не могу, святой отец. – Энни смутилась. Она глупо себя чувствовала. Ей казалось неправильным вот так вторгаться в личную жизнь священника.

– Мне нужны ответы, Энни. Помогая их получить, ты сделаешь мне большое одолжение. Что бы ни было сказано во время сеанса, это не повлияет на наши с тобой отношения как священника и прихожанки, если тебя это беспокоит. Ты попытаешься?

– Но я не знаю, как это делается. У Пепиты вроде был какой-то способ связываться слухами, но я без понятия, с чего надо начинать.

– Я расспрашивал её об этом. Она говорит, что просто освобождает голову от всех прочих мыслей и потом интересуется, не хочет ли кто-нибудь из духов общаться. Ты можешь поступить так же.

Энни не хотелось отказываться, но у неё были серьёзные опасения. Ей казалось, что проводить сеанс со священнослужителем будет святотатством. Кроме того, будет крайне неловко, если она получит какую-то личную информацию о нём; с другой стороны, если ничего не получится, она будет считать, что подвела его. Но отец Келли был настроен решительно, и Энни не оставалось ничего другого, как согласиться. Однажды днём, оставив Ройзин и Кирана у соседки, Энни со страхом ждала сеанса.

В назначенное время она спустилась по ступенькам вниз и дошла до дома, где жили священник, его экономка и викарий. Отец Келли открыл дверь и провёл её в небольшую столовую, посередине которой стоял стол с расставленными вокруг стульями. Он уже прикрыл ставни и поставил в центре стола подсвечник. Когда они сели, отец Келли извлёк спички и зажёг свечу.

Энни трясло, но она сделала над собой усилие, чтобы привести мысли в порядок и выбросить из головы всё лишнее. Это было нелегко. Чем больше она старалась представить свою голову свободной от посторонних мыслей, тем больше мыслей проносилось в ней. Что приготовить сегодня на ужин? Не кончилась ли у неё мука? Не забыла ли она дать соседке сменный подгузник для Кирана?

Отец Келли взял её руку в свои, Энни закрыла глаза и начала мысленно спрашивать: «Есть ли духи, которые хотят связаться с отцом Келли?»

Какое-то время ничего, кроме спутанных мыслей, к ней не приходило. Она постаралась сконцентрироваться на том, что она знала о человеке, который сидел рядом с ней. И вдруг громче и чётче остальных мыслей прозвучало: «Быть хорошим человеком недостаточно. Ты должен стать самым лучшим».

Не поняв, откуда это пришло, Энни повторила фразу вслух.

Отец Келли ахнул:

– Именно это говорил мне отец. Он там?

– Не знаю, – ответила Энни. Мысленно она спросила: «Вы – батюшка святого отца Келли?» – Ответа не последовало. Она ничего не могла расслышать но чувствовала, что должна что-то добавить: – Он очень гордится вами. Вы делаете ему честь.

Отец Келли сжал её руку, и она поняла, что он тронут.

Энни продолжила:

– Он говорит, что вам надо следить за здоровьем, что вы больше беспокоитесь за других, чем за себя. – На самом деле, сама Энни часто думала так про отца Келли, но он кивал и поджимал губы, словно всё это имело для него смысл.

«Я не должна его обманывать. Он честно пытается узнать правду». Она напряглась, ища в голове возможные сообщения от духов, но чувствовала лишь, как ей неловко, как трепещет пламя свечи и как болит правая коленка.

– Больше ничего не слышу, – проговорила Энни после некоторого молчания.

– Отлично, – ответил священник. – То, что ты сделала, было весьма впечатляющим для первой попытки. У тебя несомненно есть дар, Энни.

Он поднялся, чтобы раскрыть ставни. Комната наполнилась светом. Она увидела, что одна стена полностью заставлена религиозными книгами. Названия у книг были такими серьёзными – «Сумма Теологии», «Апологетика», «Диссертация о чудесах», – и при виде них она ещё больше почувствовала себя обманщицей.

Энни попыталась дать задний ход:

– Я не уверена, что это дар, святой отец. Это просто мысли, которые пришли мне в голову. Я не слышу голоса. Когда вы подумали, что это говорит ваш отец, это не был мужской голос. Я лишь повторила то, что подумала в тот момент.

– Я верю, что в этом и заключается смысл. Кажется, это именно так и работает. У меня нет сомнений в том. что это мой отец говорил через тебя. – Отец Келли улыбнулся, его глаза блестели. Ты ведь даже не имела понятия, что обладаешь талантом? У тебя в семье кто-нибудь был с такими же способностями?

– Не думаю, святой отец. – Энни покачала головой, перебирая в уме всех своих тётушек и бабушек.

– А ты не могла бы пообщаться с другими нашими прихожанами, которые пытаются справиться с потерей близких? С одной стороны, ты набралась мудрости из своего личного опыта, а с другой – способна разговаривать с духами. Всё это вместе поможет людям пережить тяжёлые времена. Может быть, ты подумаешь об этом, Энни? Ты могла бы устраивать сеансы прямо здесь, в этой комнате, чтобы они не ходили к вам домой. Я буду присутствовать, когда у меня будет время.

– В самом деле, святой отец, я не считаю, что смогу помочь…

– Ну конечно сможешь! Подумай, какое утешение ты получаешь, общаясь с Финбаром. В твоих силах дать утешение и другим скорбящим. Это было бы по-христиански.

Энни пообещала подумать, хотя ей этого совершенно не хотелось. В тот вечер, как только дети уснули, она всё рассказала Симусу. Тот очень встревожился.

– Ты будешь играть на чувствах впечатлительных и ранимых людей, которые переживают самые худшие времена. Если ты скажешь что-нибудь не то, ты можешь расстроить их ещё больше. А что, если они решат, что ты не вступила в контакт с их родными? Они скажут, почему это он или она не выходит на связь? И обидятся. Я считаю, что это опасная игра.

– Знаю, но что, если я буду говорить лишь общие фразы? «Ваша матушка пребывает в покое, она смотрит на вас, она хочет, чтобы вы позаботились о себе…» Им это может пойти на пользу.

– Они захотят узнать больше и будут задавать прямые вопросы, а ты не будешь знать, как ответить, и тебе придётся изобретать что-то на ходу. Мне это совсем не нравится, Энни. Это нечестно.

– Да. Я с тобой согласна.

Проблемой для Энни стало то, что она не представляла, как отказать отцу Келли и при этом не показаться излишне самолюбивой. Священник однозначно дал ей понять, что это её христианский долг. Удручённая, Энни пожалела, что вообще рассказала отцу Келли о своём общении с Финбаром. Лучше бы она промолчала.