Текст книги "Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ)"

Автор книги: Даниэла Стил

Соавторы: авторов Коллектив,Клайв Касслер,Владимир Лещенко,Лия Флеминг,Марина Юденич,Алма Катсу,Лес Мартин,Ольга Тропинина,Клаудия Грэй,Лорен Таршис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 259 (всего у книги 331 страниц)

Глава 22

До воды Редж долетел быстрей, чем ожидал. Его тело пронзило толщу океана, словно стрела. Тут было не до холода. Он чувствовал только, как давление пульсирует в ушах. Когда погружение прекратилось, Редж немедленно начал всплывать наверх. Нужно было как можно скорей оказаться на поверхности, чтобы начать дышать. Но в каком направлений подниматься? Ему оставалось лишь положиться на инстинкты… Со всех сторон стояла кромешная тьма, и ни одного утешительного лучика света над головой. И в тот самый миг, когда его лёгкие должны были вот-вот лопнуть, он вырвался на поверхность и начал судорожно глотать воздух. Сердце билось так громко, что, казалось, он слышит его удары.

И в этот момент Редж впервые испытал пронизывающий холод, который обжёг его до костей. Ему казалось, что с него сдирают кожу. «Нельзя останавливаться, нужно плыть», – приказал он себе. И тут же вспомнил про мальчика. Узлы на спасательных жилетах развязались от столкновения с водой, но тот должен быть где-то рядом.

– Финбар… – выдавил из себя Редж едва слышно, – Финбар! – позвал он чуть громче.

B воздухе стояли стоны и крики о помощи, но все они прилетали словно откуда-то издалека. Редж видел, что корма «Титаника» торчит из воды перпендикулярно, и это означало, что он в любой момент уйдёт на глубину.

Реджу нужно было поскорее убираться отсюда, иначе его засосёт вместе с судном. Но где же мальчик?

– Финбар! – на сей раз он закричал что было силы.

Он поворачивался в разные стороны, звал парня и всматривался вволны, но того нигде не было. Что с ним произошло? Реджа начало трясти от холода, он понимал, что если останется на месте, то скоро окоченеет.

– Где ты? Если ты слышишь меня, уплывай подальше от судна. Следуй за моим голосом. – Редж в последний раз осмотрелся и поплыл прочь.

Громоздкий спасжилет мешал ему делать полноценные взмахи. «Просто продолжай плыть. Не останавливайся», – стучало в мозгу. Холод пронизывал тело. Редж знал, что может умереть от переохлаждения. Холод истощал силы, высасывал остатки жизни, заставлял закрыть глаза и сдаться.

Внезапно в океане произошло движение. Реджа затянуло на глубину, и ему вновь пришлось соображать, в каком направлении всплывать. Когда он открыл глаза, вокруг была кромешная тьма. Он запаниковал и принялся изо всех сил загребать вверх. Лёгкие не справлялись. Неужели все усилия напрасны? Говорят, в последний момент перед глазами должна промелькнуть вся жизнь. «Не паникуй, не паникуй», – мысленно уговаривал себя Редж. И в тот самый момент, когда силы иссякли, он достиг поверхности воды и смог глотнуть воздуха. Перетруженные лёгкие горели огнём. Ни разу за все годы плаваний никто и никогда не говорил ему, как же больно тонуть.

С минуту Редж побарахтался в воде, восстанавливая дыхание, потом огляделся, пытаясь понять, где находится. На него нахлынула новая волна паники. Куда подевался «Титаник»? Его не было. Он исчез. В воде плавали деревянные обломки, спасательные жилеты – внутри некоторых были тела людей, шезлонг с палубы, какая-то бочка. Но «Титаника» не было нигде. Как могло столь огромное судно исчезнуть без следа?

В поисках шлюпки Редж попытался высунуться из воды повыше, но понял лишь, как мало у него осталось сил. Они убывали, их пожирал холод, который пробирал до костей. Он повернулся на девяносто градусов и всмотрелся в горизонт, потом ещё на девяносто и опять всмотрелся, затем ещё, и в конце концов заметил плывущую вверх дном складную шлюпку. На этом импровизированном плоту сидело полдюжины мужчин.

«Если мне удастся до них доплыть, я спасён», – решил Редж. Как в тот раз на Мальте, ему надо было только не переставать плыть. Легко сказать, когда руки и ноги стали словно чужие. Редж прилагал все силы, но сдвинуться с места почти не удавалось.

«Я должен, – упрямо твердил он себе. – Я должен остаться в живых. Я слишком молод. Я ещё не успел ничего добиться в жизни». Он собирался начать своё дело, купить автомобиль – желательно «лозье» – и жениться. Не достигнув всего этого, он не хотел умирать.

Двигаться становилось всё трудней. Тело совсем одеревенело, но он плыл и представлял, как едет за рулём своей машины, а рядом сидит смеющаяся Флоренс.

«Продолжай плыть, продолжай плыть. Осталось немного, ты сможешь».

К тому времени как он достиг плота, там оставалось только десять человек. Кое-кто стоял, другие сидели, а один мужчина лежал, и его нога свешивалась в воду. Редж ухватился за неё, и мужчина не стал сопротивляться, а лишь слабым голосом произнёс: «Эй…» Редж поискал глазами, за что бы зацепиться, но ничего не нашёл, и тогда он использовал тело лежавшего в качестве опоры, с помощью которой из последних сил заполз на плот.

Как только он оказался на плоту, его начало трясти. Зубы стучали, и он не мог унять дрожь во всём теле.

– Поднимайся. Ты слишком много места занимаешь, – пнул его кто-то.

Ноги у Реджа были совсем ватные, он даже не был уверен, сможет ли устоять на них, так что ему пришлось схватиться за стоявшего рядом мужчину, чтобы не упасть. Поднявшись, он осмотрелся вокруг и зажмурился. Насколько хватало глаз, океан был усеян телами и обломками судна. Спасательных шлюпок видно не было. К плоту подплыл мужчина, но ему было сказано, что мест нет. Реджа передёрнуло. Но тут он вспомнил про Финбара и принялся выкрикивать его имя.

– Эй ты, заткнись! – зарычал на него кто-то.

Редж стал звать ещё громче. Мальчик должен быть где-то рядом. Сердце разрывалось от чувства вины. Он пообещал защитить Финбара. Его мать доверила мальчика ему. А он лишь спасся сам.

Какой-то человек забирался на плот, и Редж узнал в нём второго помощника капитана – Лайтоллера. Как же он возликовал! Теперь всё будет хорошо, потому что тот возьмёт всё в свои руки. Он скажет им, что надо делать. Но прежде всего Редж должен доложить Лайтоллеру про Финбара.

– Простите, сэр! – крикнул он. – Простите, офицер Лайтоллер!

– Кто вы?

– Редж Партон, сэр. Тут поблизости в воде остался ирландский мальчик. Я пообещал его матери, что присмотрю за ним. Его зовут Финбар. Мы должны найти его.

– Все, кто может, поднимайтесь на ноги, – приказал Лайтоллер, и Редж с облегчением подумал, что он призовёт всех искать мальчика. – Тихо-тихо! Наклони тесь ко мне, ребята.

Плот закачался и чуть не перевернулся, но каждый раз, когда он кренился в одну сторону, Лайтоллер давал команду, и они умудрялись выровнять его.

«Он ищет Финбара. Он его обязательно найдёт», – твердил себе Редж, пока наконец до него не дошло, что Лайтоллер всего лишь пытается скоординировать их действия, чтобы удержать на плаву плот.

К ним подплывали люди, умоляющие о спасении, однако ответ был всегда одинаков: «Мест нет». Один из подплывших всё равно попытался забраться на плот, но был побит веслом. Со стоном отчаяния он упал обратно в ледяную воду. Раздававшиеся со всех сторон призывы о помощи постепенно стихали: остававшиеся в живых начинали понимать, что никто не придёт им на помощь и надо беречь силы, чтобы продолжать плыть.

– Финбар! – в последний раз прокричал Редж, потеряв всякую надежду.

Будучи опытным пловцом, он потратил все силы, чтобы добраться до плота. У худого десятилетки не было никаких шансов.

Глава 23

Энни сидела, скрючившись, на скамейке в шлюпке под номером тринадцать. Она была настолько потрясена происходящим, что не могла двигаться. Малыш Киран надрывался рядом, срыгнутое молоко растеклось по его грудке, Ройзин хныкала, не вынимая большого пальца изо рта, а Патрик был похож на белое привидение. Но Энни ничем не могла им помочь. Состояние ужаса настолько поглотило её, что она потеряла чувство реальности.

Оставив на «Титанике» своего первенца, она совершила скверный, безнравственный поступок. Если с ним что-то случилось, Симус никогда ей не простит. Теперь она понимала, что приняла неправильное решение. Ей следовало отослать троих детей на шлюпке вместе с Кэтлин, а самой остаться и искать Финбара. Почему ей сразу не пришло это в голову? Несправедливо было перекладывать ответственность на брата Кэтлин и молодого официанта. Ни один из них не знал мальчика. Ни один из них не любил его. Они, конечно, поискали его какое-то время, но потом бросили, потому что ни тому ни другому он не был дорог. Но она, Энни, не остановилась бы, пока не нашла. Ею двигала бы материнская любовь. Вместо этого она позволила уговорить себя оставить сына.

Что он подумает, когда узнает, что она спасала других детей, бросив его? Что он станет делать, если потеряется или будет ранен? Пожалеет ли его кто-нибудь? Он ведь ещё совсем ребёнок и выглядит младше своих лет.

Она всё повторяла про себя молитву, которая как бы отгораживала её от пульсирующей тревоги, страхов и жутких предположений. Она то и дело оглядывалась на судно, хотя они отплыли от него на такое расстояние, что лица на палубе стали неразличимы. По бортам ещё горели ряды иллюминаторов, но было совершенно очевидно, что судно идёт ко дну: оно сильно накренилось, а нос почти целиком ушёл под воду.

Был ли её Финбар среди тех чёрных фигурок, что метались по палубе? Почему не спускали новые шлюпки? Мог ли он высадиться с другого борта? Дай бог, чтобы это так и было.

– Не смотри туда! – произнёс кто-то рядом с ней мягким голосом. Энни обернулась и увидела, как корма огромного судна опрокинулась в воду, cловно сломанная детская игрушка. Чёрные фигурки, превратившиеся в точки, скользили и падали за борт. Их крики долетали до неё и разрывали сердце. Что она за мать такая, если оставила сына одного в таком аду?! Она не достойна быть матерью, не достойна иметь любящего мужа.

Она была не в состоянии оторвать взгляд от оставшейся части «Титаника», теперь вставшей вертикально, это выглядело настолько неестественно, что противоречило всем законам гравитации. Огоньки то гасли, то зажигались, но было такое ощущение, что судно может оставаться в таком положении вечно, обеспечивая спасение тем, кто ещё был на нём.

– Господи, прошу Тебя, – снова и снова повторяла Энни. Если оно продолжит так стоять, то появится надежда…

Но потом судно начало медленно, но неуклонно погружаться прямиком в тёмные воды и через несколько секунд исчезло совсем. Вокруг стало абсолютно темно, если не считать тусклого света, идущего от звёзд. Луна не взошла в эту ночь, а на шлюпках не было фонарей.

Звуковая волна достигла Энни с отсрочкой, ничего подобного она прежде не слышала: продолжительный вой отчаяния от всех тех несчастных, которых сбросило в Северную Атлантику, от всех тех чёрных точек, которые поглотила ледяная вода. Она больше не могла их видеть, но слышала голоса, от чего кровь стыла в жилах. Был ли среди них её сын?

– Мы должны вернуться, – умоляла она мужчин, сидевших на вёслах. – Там остался мой сын.

– У нас нет мест, мэм, – ответил ей матрос. – Мы вот-вот сами потонем.

И действительно, они сидели впритык, заполнив каждый дюйм шлюпки. Но ведь Финбар займёт совсем немного места.

– Он такой маленький. Ему всего десять лет. Мы должны вернуться, – настаивала она, не оставляя попытки достучаться до них.

– Да он, наверное, сел в другую шлюпку, – пыталась успокоить её сидевшая рядом женщина. – Мест должно было хватить на всех женщин и детей. Там, в воде, только взрослые мужчины. Бог даст, им удастся найти, на чём продержаться, пока не прибудет помощь.

– Он найдётся, когда мы окажемся на спасательном судне, – добавил кто-то ещё.

– Ну, пожалуйста, давайте вернёмся, на всякий случай! – взмолилась Энни. – А вдруг он там?

– Да лодка перевернётся, если мы поплывём назад. Все полезут к нам, и мы потонем. Маленького мальчика наверняка уже посадили в другую шлюпку. Помяните моё слово.

Когда стало ясно, что просить бесполезно и поворачивать никто не собирается, Энни напрягла слух и стала разбирать отдельные голоса. Кто-то кричал «помогите!» и «боже мой!», другие выкрикивали имена: «Этель! Анна! Мэри! Клара!» – скорее всего, мужья звали своих жён. Пару раз ей оказалось, что кто-то выкрикнул «ма!», но голос не был похож на голос Финбара. Раздавались проклятия, стоны и вздохи. Со временем голосов становилось всё меньше, и они отдалялись.

Рядом с ней беззвучно плакал Патрик. Остальные были слишком малы, чтобы понять, что произошло, но он всё знал. Она должна была обнять его. Им всем следовало обняться, чтобы согреть и утешить друг друга, но Энни не могла пошевелиться. Её парализовал ужас. Она вообще не была уверена, сможет ли снова двигаться.

Глава 24

При виде погружавшегося под воду «Титаника» Джульетта испытала ужас. Она была уверена, что все они погибнут в этой кромешной ночной тьме. Жалостные крики мужчин, упавших или прыгнувших в океан, напоминали жуткий хор. Она без труда представила, как все сидевшие в шлюпке скоро тоже окажутся в ледяной воде вместе с гибнущими или будут дрейфовать, пока не замёрзнут насмерть.

– Мы должны вернуться и спасти столько людей, сколько сможем, – заявила одна из женщин.

– Не сейчас, – ответил ей Лоу. – Нас перевернут те, кто попытается взобраться в шлюпку.

Начался спор. Часть пассажиров призывала Лоу повернуть назад, другие возражали, говоря, что это слишком опасно. Джульетта слушала и не могла решить, на чьей она стороне. Её мать молчала, и это было совсем на неё не похоже.

У Лоу, по всей видимости, был план. Он подозвал мужчин, которые гребли на соседних лодках, и пять лодок соединились вместе.

– Дамы, я хочу, чтобы вы пересели на другие лодки, и тогда мы сможем вернуться и подобрать живых, – объявил Лоу. Когда все ахнули от страха, он продолжил:

– Нет нужды волноваться. Мы будем прочно удерживать шлюпки вместе, никто не упадёт. Вы же видите, океан абсолютно спокоен.

У Джульетты забилось сердце. За несколько месяцев до плавания она прошла курс первой помощи Красного Креста. Ранее она организовала благотворительную акцию, на которой местные женщины продавали выпечку и поделки. Собранные средства она обычно просто передавала представителям Красного Креста, выслушивая их многословные благодарности. Но в тот раз её спросили, не желает ли она принять участие в однодневном курсе по оказанию первой помощи, и она согласилась.

Стоит ли сказать об этом офицеру Лоу? Но Джульетта ни за что на свете не вспомнит, чему её учили на тех курсах. Людям в воде грозило переохлаждение. Единственное, чем им можно было помочь, размышляла она, это как-то их согреть. Но как это сделать, не имея ни одеял, ни фляжек с чаем?

Женщины осторожно вставали и переходили в другие шлюпки, создавая опасную качку. Когда дошла очередь до её матери, та встала, едва дыша. Два моряка взяли её под руки, и она завопила, как только сделала первый шаг.

Джульетта по-прежнему пребывала в нерешительности: сказать или не сказать? Офицер Лоу протянул руку, и тут у неё вырвалось:

– Я прошла курс Красного Креста. Я не уверена… Но, может быть, я могу быть полезной.

– Хорошо, – одобрил он. – Тогда оставайтесь здесь.

Она села, и ей стало дурно. Теперь все будут считать, что она знает, что делать, как спасать людей, а она не могла вспомнить ничего путного. Она солгала, прикинулась тем, кем не была. И это в такое-то время! Мать Джульетты смотрела на дочь, сидя в другой шлюпке. Казалось, она была удивлена, но ничего не сказала.

Когда большую часть женщин распределили по четырём соседним шлюпкам, Лоу приказал своей команде грести назад, туда, откуда ещё слышались призывы о помощи. Джульетта судорожно соображала: проверить дыхание, нащупать пульс… Возможно, придётся делать искусственное дыхание рот в рот. Бог знает, что придётся делать…

Достигнув первого человека, плавающего в воде, Лоу наклонился, чтобы удостовериться, жив ли он, но быстро определил, что надежды нет. Джульетта не смогла рассмотреть лицо бедняги. Она увидела только спасательный жилет и прядь мокрых волос. Они останавливались снова и снова, но всякий раз это были мёртвые тела. По мере того как люди умирали в ледяной воде, стонов и призывов о помощи становилось всё меньше и они были всё слабее.

«Я слышу их последние слова», – поняла Джульетта. Это были слова молитвы или неразборчиво произнесённые имена, но чаще – лишь стоны отчаяния.

Лоу обнаружил мужчину, который находился в полубессознательном состоянии, но всё ещё дышал. Вся команда помогала затащить его на борт, сильно раскачав при этом шлюпку. Его уложили на дно, головой к ногам Джульетты.

Она тут же принялась за дело. Положив пальцы ему на шею, она нащупала пульс, который был едва слышен. Мужчина что-то бормотал себе под нос, а значит, он всё ещё был жив. Джульетта сняла с него спасательный жилет, расстегнула воротник и распустила галстук, чтобы облегчить дыхание. В попытке согреть его она принялась с силой растирать ему грудь и руки. Он был совсем молодой, лет двадцати с небольшим, гладко выбритый, с тёмными волосами. Должно быть, он красив, – в темноте Джульетта не могла разобрать, но могла предположить.

– Мама… – в какой-то момент прошептал он.

– Я здесь, – ответила она. – Ты в безопасности.

На борт подняли ещё троих, и женщины, по примеру Джульетты, начали оказывать им помощь.

Джульетта пересела на дно рядом с мужчиной и положила его голову к себе на колени – так ей сподручней было согревать и успокаивать его. Она была рада, что вместо того, чтобы сидеть и трястись за свою безопасность, занимается нужным делом. Лишь бы только оно не оказалось бесполезным.

Лодка долго кружила около места катастрофы, Лоу проверил не один десяток тел, плававших в воде, но на борт так никого и не подняли. В тишине было слышно только, как вёсла опускаются в воду. Если раздавался случайный крик, Лоу тут же приказывал плыть на зов, но, пока они плыли, крик затихал.

«Они все погибли, – осознала Джульетта. – И я слышала, как они умирали».

Она не имела представления, сколько было жертв, но полагала, что их должны быть сотни. Масштаб трагедии был невообразимым. За бортом, насколько хватало глаз, плавали спасательные жилеты. Внутри большинства жилетов застряли человеческие тела.

Она склонилась и приобняла мужчину, который лежал у неё на коленях, стараясь передать ему своё тепло.

«Мы ничего уже не можем сделать для тех, кто плавает там, – решила она. – Но я спасу этого человека, даже если это будет последнее, что я совершу в своей жизни».

– Держись, прошептала она ему. – Помощь уже на подходе.

Поддаваясь внезапному порыву, она откинула тёмную прядь со лба мужчины и нежно поцеловала его в лоб.

В ответ тот что-то неразборчиво пробормотал.

Глава 25

Реджа трясло так, что если бы не люди, стоявшие вокруг, он упал и свалился бы за борт. Он совсем не чувствовал ног, и это его очень пугало. Опасность отморозить ноги была весьма реальной. Он попытался топнуть, но ноги настолько одеревенели, что казались чужими.

Лайтоллер повернулся к нему.

– Тот человек, который лежит, ещё жив? Может кто-нибудь проверить? – Он показывал на мужчину, за тело которого Редж держался, когда забирался на плот.

Кто-то наклонился, чтобы пощупать лежащему пульс.

– Почил.

– Перекатите его за борт, – приказал Лайтоллер. – Нам нужно место.

Приказ был жестоким, но его отдал офицер. Редж удивился, поймав себя на том, что перекрестился. Он не был человеком верующим, но обстоятельства требовали какого-то жеста, а ничего другого ему в голову не пришло. Тело столкнули в воду, и вскоре оно исчезло из виду.

Если не считать отдельных приказов Лайтоллера – наклониться вправо или влево, – кругом было тихо. На ставшей плотом шлюпке вёсла были ни к чему, и люди просто дрейфовали в темноте. Кроме Лайтоллера, Редж, похоже, не знал здесь больше никого, но потом он услышал знакомый биркхедский выговор.

– Мистер Джофин, это вы?

– Да. Кто это?

– Редж Партон, сэр.

– Юный Редж. Рад слышать.

Они умолкли, и Редж сосредоточился на том, чтобы устоять. Ноги у него были ватные, и он держался лишь потому, что соседи пихали его и бубнили, чтобы он сваливал за борт и плыл сам, если не может стоять. Редж дышал на пальцы, пытаясь их согреть, и ему оставалось только надеяться, что вскорости что-нибудь произойдёт, так как долго ему не продержаться. Хоть он и должен.

Ночь, казалось, не закончится никогда. В какой-то момент у Реджа начались галлюцинации. Он решил, что Лайтоллер – его отец, и бесконечно обрадовался, что в такой трудный час тот пришёл позаботиться о нём. И всё же, что бы о Лайтоллере ни говорили, человек он был хороший.

– Отец, я хотел бы познакомить тебя с Флоренс, – сказал Редж, и тут же появилась Флоренс. Редж был так рад этому! Он не видел её, но слышал, как она знакомится с его отцом: «Редж – хороший парень, мистер Партон», – сказала она.

– Да заткнёшься ты наконец? – послышался разъярённый голос. – Ты что, совсем свихнулся?

«Он это мне говорит?» – удивился Редж. И понял, что разговаривал сам с собой, что Флоренс на плоту не было, а Лайтоллер вовсе не его отец.

Он посмотрел на океан: вокруг них плавало не так много тел погибших, должно быть, большую часть унесло прочь течением. На горизонте Редж разглядел серые проблески рассвета, лучи словно огибали землю. По его ощущениям, было около четырёх утра, но проверить догадку не было никакой возможности. Как долго они пробыли на плоту сколько часов (или дней!), – он сказать не мог.

Постепенно Редж стал замечать, что его соседи переговариваются между собой: сначала тихо, потом тон разговоров изменился, стал более оживлённым. О чём они говорили?

– По моим прикидкам, они будут здесь через двадцать минут.

– Даже быстрее.

Редж посмотрел на горизонт и сначала увидел айсберг, который сиял в розоватых лучах солнца. Потом он разглядел спасательную шлюпку с людьми. Должно быть, про неё шла речь на плоту. Но затем, когда солнце ещё немного поднялось над горизонтом, он смог различить нечёткий силуэт, при виде которого его сердце ёкнуло. Неужели это то самое? Он не отрывал глаз от этого пятна. Силуэт, приближаясь, увеличивался в размерах. И вскоре сомнений не осталось: это было судно. Они спасены. Он будет жить.