Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 282 страниц)

В саду и на грядках работали люди. Серый с Мраком, ведомые Лазарем, шли мимо них, укрываясь за кустами – благо те успели покрыться буйной листвой. Некоторые цвели и одуряюще пахли.

«Рай земной», – мелькнуло в голове у Серого. До того как все случилось, кажется, так выражались.

Работники, трудившиеся на грядках, иногда переговаривались – негромко и ласково. Смеялись, какая-то женщина напевала. Было понятно, что трудятся люди с удовольствием. Женщины в платьях и косынках, мужчины в просторных штанах и рубахах с длинным рукавом.

«Прямо картинка из сказки», – подумал Серый. Того гляди, Емеля на печи проедет, Аленушка у ручья покажется, или три богатыря по дорожке протопают.

Ой вы, гой ети, добры молодцы!.. Или там по-другому как-то? Блин, вот никогда я сказки не любил – а зря. Может, сейчас не так широко варежку бы разевал.

Когда люди на грядках попадаться перестали, а сами грядки сменились полем, Лазарь, в очередной раз вынырнувший из кустов, по которым они пробирались, и тут же нырнувший обратно, объявил:

– Здесь они!

Чувствовалось, что пацан еле держит себя в руках, чтобы не завопить от радости.

– Чш-ш, – одернул Серый. И тоже осторожно выглянул.

На задах поселка, у дальней изгороди – заборы здесь заменяли аккуратно подстриженные заросли какого-то шипастого растения – белели в темноте три фигуры. Две из них ковыряли лопатами землю, третья, сгорбившись, сидела в сторонке. Копающие фигуры были обряжены в такие же штаны, рубахи и куртки, как у жителей поселка. Но вот одна из фигур разогнулась и, должно быть, что-то сказала напарнику. Тот тоже разогнулся и знакомым жестом откинул со лба волосы.

Отец!

Теперь Серый едва не завопил сам. С трудом заставил себя не выскочить из кустов и не рвануть навстречу человеку, которого так долго искал, и уже не верил, что увидит живым. Обнять его, стиснуть руку – так, чтобы кости затрещали. В детстве Серый любил хвататься за руку отца, а тот смеялся, уверяя, что скоро «малек» станет сильнее, чем он.

Сейчас, наверное, так и есть. Давно не было повода проверить. И могло вовсе не случиться... Серый с ужасом понял, что сейчас, кажется, заревет, и торопливо нырнул обратно в кусты.

Глядя на Мрака, с трудом, сквозь перехватившее дыхание, выдавил:

– Они. Живы.

Раскиснуть окончательно и сесть на землю Серый себе не позволил, только дышал тяжело.

Мрак молча хлопнул его по плечу. Сказал:

– Ну, вот.

«А ты, идиот, боялся верить, – перевел про себя Серый. – Я-то никогда не сомневался».

Больше Мрак ничего не сказал. Терпеливо ждал, пока Серый справится с собой.

– Идем, – выдохнул тот.

Глава 33

Серый. Туапсе. 1524 км от Бункера

Когда подошли ближе, стало ясно, что имела в виду неизвестная Серому и Мраку мать Мария, говоря о «ходячих скелетах»: отца и Джека едва ли не ветром качало. Темная кожа обтянула скулы, глаза ввалились. Копали они, часто останавливаясь, чтобы передохнуть.

– Что с ними сделали?! – Серый едва не набросился на Лазаря.

– Я же сказал, – пискнул тот. – Они не хотят принять Мать Доброты.

– Ясно. – Серый опомнился. – Извини. – Злиться на Лазаря не за что, пацан ни в чем не виноват. – Значит, говоришь, мужик этот глухой?

– Ну... Александр слышит, но плохо. Надо к нему близко подойти и орать в самое ухо.

– Ясно, – повторил Серый. – Ты сиди тихонько, ладно? Мы сейчас... попробуем с нашими поговорить.

Лазарь заинтересованно кивнул.

Серый, стараясь не качать ветки кустов, занял позицию так, чтобы хорошо видеть и отца, и Джека. Осторожно чирикнул воробьем. Ноль реакции. Как копали, так и продолжают копать. Серый свистнул громче.

Первым встрепенулся Джек. Выпрямился, отставил лопату. Потом, покосившись на охранника, вернулся к работе. И до Серого долетело такое же осторожное чириканье.

Есть! Джек понял, что они здесь!

Серый торопливо посвистел в ответ, замер. Вот, Джек и отцу сказал. Отец обернулся на кусты, Серому показалось, что смотрит ему прямо в глаза.

Если сигнал, обозначающий радость долгожданной встречи, в птичьем наборе и существовал, Серому он известен не был. Да и времени мало – вдруг их все-таки заметили? Нужно действовать.

«Готовность!» – ухнул филином Серый. Увидел, как отец и Джек переглянулись, перехватили поудобнее лопаты. Со стороны это смотрелось забавно – трудовой десант готовится к атаке на канаву. Если бы Серый не был так напряжен, поржал бы.

«Готовы!» – ухнул в ответ Джек.

– Мрак! – бросил Серый.

Друг молча кивнул. План они, таясь от Лазаря, обсудили еще по дороге. Лазарю он, конечно, вряд ли понравится, но деваться некуда.

Серый, наклонив голову и заслонив руками лицо, чтобы не повредить глаза, рванул напролом через кусты. Выскочив, бросился не к отцу – к охраннику.

Открыть рот обалдевший мужчина успел. Заорать – уже нет. Серый ударом кулака заставил его замолчать.

Мрак, с ножом наготове, выскочил вслед за Серым. Упал перед Джеком на колени и принялся перепиливать веревку – они с Серым еще из кустов разглядели, что ноги обоих мужчин связаны, веревки едва хватало на то, чтобы поднять ногу и поставить ее на лопату. Серый рванулся к отцу, упал так же, как Мрак, перед ним на колени.

– Что, бункерный, дождался? – Голос у Джека осип вдвое против прежнего. – Картина маслом – сын перед тобой на коленях! Эх, Шаману бы поглядеть – сдох бы от зависти.

– Это я их привел, – пискнул выбравшийся их кустов Лазарь.

Отец едва не подпрыгнул:

– Лазарь?! Ты жив?

– Не-е, – бросил Джек. Удивился, похоже, не меньше отца, но быстро взял себя в руки. – Где ж он жив? Прикидывается.

– И воззвал он громким голосом: Лазарь! иди вон, – обалдело пробормотал Кирилл. – И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами...

– Почему это «вон»? – обиделся Лазарь. – Ничего я не прикидываюсь! Я правда живой.

– А чего не приходил, если живой? – вмешался Джек. – Пелены мешали?

Лазарь неуверенно хихикнул:

– Да не. Я просто болел долго, а потом меня в Джубгу отправили. Только сегодня удрал.

– Молодец, – похвалил Джек.

Лазарь зарделся от удовольствия.

– Вы бежать можете? – не поднимая головы, спросил Серый.

Веревку, похоже, чем-то пропитали – обычную он давно бы разрезал. А в этой нож вяз, словно пила в сыром бревне, поддавались путы неохотно.

– Попробуем.

Рука у Серого дрогнула. До сих пор он не понимал, насколько ослабел отец и с каким трудом держится. Сейчас, по голосу, понял. Поднял на Кирилла лицо.

– Режь, – попросил отец, – не отвлекайся. Уйти можно тут – если потратить какое-то время на то, чтобы прорубить проход в изгороди. А можно тем путем, которым пришли вы. Я бы выбрал первое.

– Про изгородь я не думал, – признался Серый.

– Ты просто не успел. А у нас много времени было... Рад, что с тобой все в порядке, Лазарь.

– Я тоже рад, что вы живые, – пискнул пацан, – хоть и худющие! Правильно мать Мария сказала, скелеты прям. А я тоже чуть не умер, но меня спасла Мать Доброты! А Александр скоро очнется? Ты же его как-то так ударил, что ему не больно, да? Что он даже не закричал? А мы сейчас к Шаману пойдем?

Серый переглянулся с Мраком.

***

– Повторяю еще раз: к Шаману мы не пойдем. Решай быстрее, с нами ты или остаешься. – Серый едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на Лазаря.

Веревки почти перерезаны, на счету каждая секунда – не хватало еще тратить их на уговоры.

– Объясни, для чего тебе Шаман, – вмешался отец.

Лазарь всхлипнул.

– Чтобы вы приняли Мать Доброты! Почему... – он уставился на Серого широко распахнутыми, не верящими в такую подлость глазами. – Зачем вы меня обманули?!

– Потому что иначе ты бы не привел их сюда. – Отец, видимо, догадался, в чем дело. – Видишь ли... Серый не стал тебе об этом говорить, но мы с Джеком не можем принять Мать Доброты. Поэтому, если останемся здесь, скоро умрем.

Лазарь охнул. Отец кивнул:

– Мне хреново настолько, насколько выгляжу. Пошла вторая неделя, как не могу подняться без помощи Джека. Еще несколько суток, и вовсе не смогу встать. Джек сильнее меня, но когда-нибудь сломается и он.

– Да щас, – бросил Джек, – это еще поглядим.

Но Лазарь его, кажется, не услышал. Он смотрел на Кирилла.

– А почему вы не можете Ее принять? Все могут, а вы нет?

– Мы другие, – просто объяснил Кирилл. – Не такие, как вы... Понимаю, что для тебя это прозвучит дико, но в своем мире мы обходимся без Матери Доброты.

– Почему?!

– Ну... Вероятно, потому, что нам она не нужна. Мы живем, полагаясь на собственные силы.

– Дак, в том и дело! – вскинулся Лазарь. – Вы живете плохо – а нужно хорошо! В Добре и Справедливости!

– Разве мы с Джеком – плохие люди?

– Нет, – растерялся Лазарь.

Кирилл кивнул:

– Вот и мне кажется, что не совсем пропащие. Если бы мы были плохими людьми, вряд ли ты захотел бы нам помогать, верно? А стало быть, можно не жить в Добре и Справедливости, оставаясь при этом человеком?

Лазарь сосредоточенно сопел.

– Я не утверждаю, что хорошим, – продолжил Кирилл, – ни я, ни Джек, ни Серый или Мрак – мы далеко не идеальны. И по части соблюдения Доброты и Справедливости ты или любой из твоих соплеменников наверняка даст нам сто очков вперед.

– Так попросите Мать Доброты! Она всему вас научит!

Кирилл покачал головой:

– Видишь ли. Бывают люди, не готовые слепо принимать чужие законы. Несмотря на то, что укладываться в рамки, установленные кем-то – куда проще, чем создавать свои. Это бывает тяжело, бывает больно. Бывает, что люди страдают и даже умирают. Но они живут так, как считают нужным, понимаешь? Идут своей дорогой, создают собственный мир. Они готовы отвечать за то, что делают, а не кивать на законы матери Доброты. Ты когда-нибудь видел людей на костылях?

Лазарь кивнул.

– Вот, а теперь представь – здоровому человеку предлагают костыли. Если ты сейчас возьмешь костыли, они помогут тебе ходить? Или будут мешать?

– Мешать.

– Вот. Для нас Мать Доброты – такие костыли. Мы ходим и без них, понимаешь?

Лазарь растерянно молчал.

– А мне вот интересно, – с досадой глядя на Кирилла, вмешался Джек, – до каких же пор тебе усохнуть надо, чтобы байки травить прекратил? Я так думаю – в гроб тебя положат, и там не заткнешься. К тебе с крышкой – а ты давай трындеть! Сперва про то, где дерево росло, из которого крышку состругали, потом про то, какая в тех краях погода, потом про то, какие птички на дереве сидели, да сколько раз дровосеку на башку нагадили... Он что спросить-то хотел? – Джек повернулся к Лазарю. – Ты с нами или нет? Вот и всё.

***

– Почему ты ему не сказал, что Мать Доброты – хрень собачья?

Серый шагал рядом с отцом. Лазарь ушел вперед вместе с Джеком, Мрак топал позади.

– Потому что никто не вправе разрушать чужую веру.

– Даже если эта вера – бред?!

– Даже если так. – Кириллу нелегко было разговаривать на ходу. Он задыхался, делал паузы, но голос звучал твердо. – Этого мальчика воспитывали... не мы. Есть люди, которые многое вложили... в то, чтобы он вырос таким, каким вырос. Выбивать у него почву из-под ног... неправильно. Он должен во всем разобраться... сам. И сделать собственные выводы.

– А если они будут неправильными?

– Может, и неправильными... с нашей точки зрения. Но кто сказал, что мы с тобой... истина в последней инстанции? Правда у каждого своя.

– Вот всегда ты так, – пожаловался Серый. – Со Сталкером – как хорошо! Приказал, а ты беги и делай. Справился – молодец!

– А облажаешься – башку открутит. – Отец улыбнулся. – Сталкер есть Сталкер... Я – это я. Спорить мы никогда... не прекратим. Ну так это ведь неплохо, правда?

– Наверное. – Серый помолчал. – Пап.

– У?

– Я скучал.

Кирилл остановился, долго посмотрел на Серого. И вдруг обнял его, прижал к себе. Полгода назад у Серого от такого родительского порыва кости бы затрещали. Сейчас он понял, что за эти полгода обогнал отца ростом. А еще почувствовал, как сильно Кирилл исхудал, все ребра можно сосчитать. К горлу подступил ком, Серый его сердито сглотнул. Пообещал отцу:

– Ты поправишься!

– Да куда я денусь. Идем.

Они снова тронулись.

– Как думаешь, этот Шаман скоро узнает, что вы удрали?

– Думаю, он еще вчера понял, к чему готовиться.

– То есть?! – обалдел Серый.

– Ну, Посланники ведь пришли вчера, так? Вряд ли для того, чтобы молчать. И вряд ли Шаман решил отложить разговор. Так что, думаю, он уже знает о вас, а два и два сложить не трудно. Кто эти посланники, кстати? Сколько лет, как выглядят?

– Девчонка чуть помладше нас с Мраком, – хмуро буркнул Серый. Воспоминание об Аде до сих пор вызывало неловкость. – А пацану лет четырнадцать.

– Правда? – удивился отец. – Я почему-то думал, что посланники – взрослые... Как, говоришь, их зовут?

– Я ничего не говорил. Девчонку – Ада. А пацана – Виссарион. Зашибись имена, да? Мы по дороге еще Евстафия встретили.

– Подожди. – Отец знакомым жестом потер виски. – Так... Ада, говоришь? А полное имя как?

– На помню. Арианда, что ли...

– Может, Ариадна?

– Ну, может. А что?

– Ариадна, – задумчиво проговорил отец. – Ей, говоришь, около шестнадцати?

– Ну да.

– А – Ариадна. Шестнадцать, – забормотал отец. – Б – прецедентов нет, пока пропустим... В – Виссарион, четырнадцать. Г – в поселке у Шамана есть девочка Гликерия... – Лазарь, – окликнул отец, – а сколько лет Гликерии?

– Тринадцать.

– Как тебе? Ты говорил, тебе тоже тринадцать.

Лазарь покраснел.

– Ну... вообще-то, мне пока нету. Но скоро будет!

– Наш человек, – похвалил Джек. – Я тоже всегда врал, что больше.

– А как зовут твоего друга?

– Зенон.

– А ему сколько лет?

– Девять.

– А – шестнадцать, Б – пропуск, В – четырнадцать, Г – тринадцать, – проговорил отец. – Повернулся к Серому. – Евстафию, которого вы встретили, около одиннадцати. Так?

– Ну, примерно.

– Ж – тоже пока пропуск, З – девять. Все сходится, кроме единственной неувязки. – Отец посмотрел на Лазаря. Тот отчего-то стал еще краснее. – Скажи-ка, друг дорогой. Лазарем обозваться сам придумал, или подсказал кто?

Лазарь засопел и опустил голову. Чуть слышно признался:

– Сам.

– И как тебя на самом деле зовут?

– Дарий, – выдавил Лазарь. – Как девчонку.

Серый фыркнул:

– Зашибись повезло.

Джек присвистнул. Сочувственно потрепал Лазаря-Дария по вихрам:

– Я бы с такого имечка тоже слился. А «Лазаря»-то где выкопал?

– Нам мать Серафима книжку про него читала.

– Ясно, – сказал Кирилл. – Ну, если на самом деле ты – Дарий, то все верно. Девочку, из-за которой убили Леху, звали Илина. А ее подругу, которую ругала мать, Ксанта.

– Алфавит? – сообразил Серый.

– Да. Причем, заметь, имена не абы какие.

Серый фыркнул:

– Да тут попробуй не заметить! Звездец, а не имена. Дарий, это ж надо! За что их так, бедных?

– Я думаю, не «за что», а «зачем». Чтобы по именам опознать своих, если – или когда – это понадобится.

– Бр-р-р. – Серый потряс головой. – Кто их опознавать-то будет? Мать Доброты, что ли, из портрета выпрыгнет?

– Нет, конечно. Мать Доброты – всего лишь ширма, за которой прячется Шаман. Созданная, полагаю, им же. А вот с детишками все куда сложнее. И подлее.

Серый открыл было рот – попросить отца не тянуть кота за подробности, когда Джек вдруг встрепенулся и поднял руку. Все замолчали и насторожились, оглядываясь.

– Поздно, – сказал Джек. Опустил руку. – Окружают, гады.

Кирилл

Их обложили по всем правилам военного искусства – перекрыли дорогу. Впереди и позади беглецов выросли мужские фигуры в куртках на войлоке, по пятеро с каждой стороны.

Из-за спин мужиков, появившихся спереди, вышел Шаман. За ним, неотрывной тенью, следовала Ангелина.

– Что, братан, заскучал? – бросил Шаману Джек. – Или в падлу самому за лопату браться?

Шаман не ответил. А Кирилл увидел, как из-за спины Джека выбирается Лазарь. По лицу мальчишки катились слезы.

– Мать Доброты спасла тебя, – с укором глядя на него, сказал Шаман. – И чем ты ей отплатил? Снова предал?

– Отстань от пацана! – Джек положил ладонь Лазарю на плечо. – На нас хвост поднять – кишка тонка, так к нему в башку полез?!

Лазарь сбросил его руку, подбежал к Шаману.

– Я хотел попросить, чтобы они приняли Мать Доброты! Я помочь хотел!

Темный капюшон покивал:

– Понимаю. – Голос Шамана сочился патокой. – Не всем можно помочь, Дарий. Мать Доброты милостива лишь к тем, кто готов ее принять.

– Они не могут! У них не получается. Можно, они просто уйдут?

– Конечно.

– Правда?!

– А я когда-нибудь говорил неправду? Ты с матерью Ангелиной сейчас пойдешь домой. А они отправятся туда, где должны находиться.

– А можно мне не домой, а тоже с ними? – Лазарь-Дарий размазывал слезы по грязной физиономии. – Я им каждую ночь буду про Мать Доброты рассказывать, обещаю! И в других поселках буду! Посланники ведь ходят!

Шаман покачал головой:

– Ты еще мал для Посланника. И Слово Её знаешь не твердо, мать Мария недовольна тобой.

Лазарь опустил голову.

– Учись как следует, – продолжил Шаман, – и через год или два, если мать Мария тебя похвалит...

Ангелина взяла Лазаря за руку:

– Идем.

– Я приду! – оглядываясь на Джека, пообещал мальчишка.

Тот кивнул:

– Окей. Подожду, никуда уходить не буду.

Лазарь просиял. До тех пор, пока они с Ангелиной не скрылись за поворотом, никто из оставшихся не проронил ни слова.

– Спасибо, что позволил невинному ребенку уйти, – обращаясь к Кириллу, обронил Шаман.

– Спасибо, что позволил невинному ребенку выжить. – Голос Кирилла в последнее время подводил, то и дело садился из-за слабости.

Она, проклятая, давила все сильнее. Кириллу постоянно хотелось спать, вставал он с трудом. Утром, вернувшись после «служения», падал, как подкошенный, даже на ужин просыпался не сразу, Джек его тряс. Не хотелось ни думать, не двигаться – только спать. Апатия на почве истощения.

Кирилл поставил себе диагноз около месяца назад и догадывался, что протянет в таком состоянии недолго – Серый и Мрак появились вовремя. То есть, так он подумал сначала.

Потом, когда схлынула эйфория от встречи, когда Серый рассказал о Посланниках, Кирилл задумался. Пацаны пробрались в поселок Шамана, как они считали, незамеченными, не потому, что повезло, а потому, что им позволили туда пробраться. И позволили увести Кирилла и Джека.

Однажды Шаман уже проворачивал такой фокус, так почему не повторить? В прошлый раз это было затеяно с целью демонстрации силы – показать Кириллу, Джеку, а заодно всему населению поселка могущество Матери Доброты. Убийство Олеси Шаман обставил с мастерством, достойным лучших театральных постановщиков, Кирилл знал, что в поселке то и дело поминают этот случай – трепеща не то от страха, не то от восхищения. Воспитательный эффект налицо, план Шамана сработал безупречно.

А в этот раз, позволив пленникам беспрепятственно уйти, чего добивается Шаман?

Очень просто, – понял Кирилл, – нашей смерти. Мы ему больше не нужны, но оказались крепче, чем он предполагал, и категорически отказываемся дохнуть. Что ж, все сложилось идеально – мы сбежали, Шаман пошел за нами, якобы для того, чтобы предостеречь от дерзкого проступка, но обнаружил лишь хладные трупы. Ну или черт его знает, как он обставит нашу гибель – и перед своими сопровождающими, и перед теми, кто остался в поселке. Просто взять и убить нас не может, вот в чем незадача! Посему чем меньше будет свидетелей того, что должно здесь произойти, тем лучше. Запудрить мозги десятку человек проще, чем сотне.

Так рассуждал Кирилл, шагая рядом с Серым по дороге, и прикидывая, как скоро их нагонит Шаман. Но рассказать Серому о своих мыслях не успел – отвлекся на разговор об именах детей, во время которого пронзило такой догадкой, что Шаман с его мелочными делишками подзабылся. А потом их догнали. И осталось очень мало времени на то, чтобы что-то объяснять.

– Слушайте меня, – быстро сказал Кирилл, обращаясь к Серому и Мраку, – не удивляйтесь и не переспрашивайте. Шаман – телепат, очень сильный. Он не просто слышит чужие чувства, как Джек, он умеет навязывать свои желания. Справиться с нашими мозгами, убедить в том, что надо поклоняться Матери Доброты, как проделал это с местными, у него не выходит. Но каким-то образом получается воздействовать на наши тела. Джек может ему сопротивляться, я – нет. Под воздействием Шамана я убил Олесю. Не знаю, можете ли сопротивляться вы. Но запомните главное: у вас есть козырь. Оружие. Как только почувствуете, что творится странное, стреляйте в Шамана.

– Хочешь, тебе пистолет отдам? – предложил отцу Серый. – Или тебе? – повернулся к Джеку.

Вместо ответа Кирилл вытянул вперед руку. Она заметно дрожала. Джек тоже покачал головой:

– Куда уж нам, старым пердунам, до молодых-горячих. Да и с Шамана воин – так себе. Открытый бой, это тебе не клубнику ядом шпиговать. Меня он ненавидит, так что скорей всего начнет с меня. А вы, как увидите, что руками машет – стреляйте. Шамана изведем, так остальные сами разбегутся – они без него, что куры без петуха.

Лазарь, обалдело поворачивавший голову то к Кириллу, то к Джеку из них, охнул.

– Это война, мальчик, – не глядя на него, отрезал Кирилл.

– Шамана нельзя убить! Его хранит Мать Доброты. Не надо в него стрелять!

– Мы не начнем первыми, – сказал Кирилл. – Обещаю.

Сейчас он думал, что, уведя Лазаря, Шаман в очередной раз показал себя отличным стратегом.

***

– Расскажи, для чего ты нас догнал, – попросил Шамана Кирилл. – Мне правда интересно, как ты это преподнесешь. Мать Доброты затуманила наш разум и разум наших детей? Они пришли сюда нам на выручку, но вместе с нами и полягут? Потому что явились на землю Добра и Справедливости с оружием?

– И вот чего ты подсказываешь? – возмутился Джек. – Не фиг, пусть сам выдумывает!

– Вы похитили самое ценное, что у нас есть, – будто не слыша Кирилла, с трагической грустью в голосе объявил Шаман. – Невинного ребенка. Если бы я не догнал вас и не вразумил Дария, он бы погиб. Ему не выжить без Матери Доброты.

– А ты проверял? – презрительно бросил Джек. – Ты хоть кому-то позволял уйти, или все так и сидят возле твоей юбки? – он кивнул на темный плащ.

– Взрослые достаточно крепки верой для того, чтобы не уходить. А с таким немыслимым злодейством, как совращение детей, мы до сих пор не сталкивались.

Кирилл почувствовал, что закипает.

– Подожди, Жека, – осадил он. Шагнул вперед. – Это мы совращаем детей?! – На фоне недавней догадки лицемерие Шамана показалось особенно отвратительным. – То есть, рассказать пацану о том, что можно жить и по-другому – это совращение? А морочить голову сотням людей, рассказывая о том, что младенцев приносит Мать Доброты – ничего, так и надо?! Я промолчал бы, – с ненавистью глядя на Шамана, продолжил Кирилл, – и по-прежнему считал бы, что это ваша жизнь. Уклад, который создал ты, и в который никто, я в том числе, не вправе вмешиваться. Я молчал бы – если бы не понял, кто эти дети. И откуда они... – Кирилл не закончил – ему перехватило горло, будто удавку накинули.

Захрипел. Ноги подкосились, в следующую секунду Кирилл упал на землю.

– Стреляйте! – бросил Джек. На ногах удержался, но было ясно, что и ему нелегко.

А Шаман не шевелился, стоял, как вкопанный. Казалось, что все происходящее к нему вообще не относится. С промежутком в полсекунды прогремели два выстрела – Серый и Мрак пальнули одновременно. Оба попали, Кирилл увидел две дыры в плаще – в том месте, где у Шамана предположительно находилось сердце.

Воинство Шамана дружно взвыло. А Шаман покачнулся, но не упал. И крови, которая должна была хлынуть из ран, Кирилл не видел.

– Мать Доброты! – крикнул вдруг один из окруживших Шамана сопровождающих. И ткнул пальцем куда-то на дорогу. – Мать Доброты спасла своего Проводника!

Из его глаз хлынули экстатические слезы – в точности, как недавно у Лазаря. Голова Кирилла не поворачивалась, но скосить глаза он сумел.

И увидел, как легкой, скользящей походкой, словно не по земле, а по воздуху, к ним идет Ангелина.