Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 189 (всего у книги 282 страниц)

Глава 20

– Как им пользоваться? – голос Дарана звучал обманчиво-спокойно, но Лёха видел как широко раздуваются его ноздри.

Чудо-броня манила калеку, обещая компенсировать отсутствие руки парой смертоносных крыльев. Это вызывало двойственные чувства: с одной стороны, он понимал капитана стражи и даже сочувствовал ему, а с другой… С другой Стриж едва сдерживался, чтобы не забраться в артефакт и не свалить куда подальше ото всех, кто может посягнуть на его великолепное оружие.

«Спокойно, – убеждал он себя. – Это просто вещь, пусть и офигенная. И я знаю, где взять ещё – это просто вопрос времени…»

Правильные слова не приносили особого облегчения. Крылатая броня, а точнее, как верно заметила Миа, экзоскелет, вызывала у Лёхи какое-то совершенно детское нежелание делиться с кем-то новой, но уже любимой, игрушкой.

Он, конечно, мог бы оставить доспех себе и улететь «на вольные хлеба», но смысл в такой жизни? Вне социума, обречённый постоянно скитаться, питаться дичью и убивать демонов ради подзарядки артефакта. А любой социум – это всё равно куча желающих завладеть чужим сокровищем. Стоит вылезти из брони чтобы помыться или нормально выспаться, и любой знакомый тут же может стать вором, отравителем или убийцей. Твоим же собственным убийцей.

Нет, лучше пройти через этот этап с наименьшими потерями: добровольно поделившись и разумно управляя процессом.

Что характерно, обычно потакающий всем его эгоистичным мыслям демон помалкивал. Лёха заподозрил, что виной тому пламя, едва не убившее Белочку. Может дело в том, что ей броня не нравится и она тихо мечтает о той минуте, когда он распрощается с опасным артефактом?

Ответа у него не было, а потому Стриж вернулся к текущим делам.

– Здесь расположен замок, – показал он на диск с рельефом на нагрудной пластине доспеха. – Открывается вот так…

Он демонстративно открыл и закрыл броню, а потом отступил в сторону, предлагая всем желающим повторить.

Вперёд решительно шагнул Даран, но его остановила могучая лапища Ригана.

– Куда поперёк старших и опытных? – пробасил барон, подходя к крылатому доспеху.

Одноглазый скрипнул зубами, но уступил.

– Дядя, ты же в него даже не влезешь, – удивлённо сказала Лаура.

– Что не мешает мне изучить механизм, – хмыкнул Риган, протягивая пальцы к диску.

На тот с угрожающим лязгом упала защитная пластина, блокируя замок.

– О как, – досадливо крякнул барон и вопросительно уставился на Лёху. – Что я сделал не так?

– Чтоб я знал, – почесал тот затылок и сам попытался открыть замок.

Пластина втянулась куда-то в недра механизма и Стриж без каких-либо проблем раскрыл броню.

Кречеты хмуро переглянулись.

– Связующие узы? – предположила Райна, обходя доспех кругом.

– Похоже на то, – тяжело вздохнул барон, задумчиво глядя на Лёху.

– И что это такое? – с подозрением спросил тот.

– Очень редкая штуковина, которую умели делать Древние, – всё с тем же задумчивым выражением лица пояснил Риган. – Когда они хотели наградить целый род, они даровали ему родовой артефакт, взаимодействовать с которым могли все, в чьих жилах текла одна кровь Когда же они хотели одарить одного конкретного героя, то даровали ему артефакт, что был связан с ним незримыми узами. Его не мог использовать никто, кроме хозяина, пока тот жив.

Последние слова заставили Лёху напрячься. Пока он жив. Досадная, но вполне решаемая проблема. То-то барон, да и Даран смотрят на него с прямо таки гастрономическим интересом.

Миа почёсывала шею, ненавязчиво приблизив пальцы к перевязи с ножами. Явно пришла к тому же выводу, что и Стриж. Лаура нахмурилась, а Райна… К его глубокому изумлению, она встала у брони, изучая её, так, что оказалась аккурат между ним и Дараном.

– Нам повезло, что бесценным артефактом завладел проверенный союзник, – словно невзначай сказала она, бросив взгляд на калеку. – Да ещё и тот, что способен питать броню Древних энергией.

Даран бросил на воительницу долгий взгляд, значения которого Лёха не понял, и отступил, бросив сквозь сжатые зубы:

– Да мы просто счастливчики.

Зато Риган с обезоруживающей прямотой заявил:

– Везучий ты сукин сын, одержимый. Не будь артефакт бесполезен без твоего демона, я б всерьёз раздумывал, кто мне нравится больше – ты, или эта броня…

– Дядя! – возмущённо воскликнула Лаура.

– Зато честно, – несколько оторопел от такого признания Стриж.

Барон лишь виновато развёл руками:

– С детства враньё раздражает. Знал бы ты, чего мне стоит помалкивать о тебе и твоей подружке…

– Дядя! – снова возмутилась Лаура, покосившись на Мию.

– Да я про его демонюку! – весело оскалился Риган, глядя почему-то на ухмыляющуюся Мию.

– Может вернёмся к делу? – несколько раздражённо спросил Даран. – Если мы не можем воспользоваться этой бронёй, это не значит, что мы не можем её изучить. Воссоздать, может, и не получится, но подглядеть несколько секретов древних мастеров всё равно бесценно.

– Пацан прав, – согласно прогудел Риган, вмиг посерьёзнев.

Молчавшая до того Миа вышла вперёд.

– Погодите, – попросила она. – Хочу кое-что проверить.

Под заинтересованными взглядами, эльфийка протянула руку к рельефному диску и, замерев на миг, коснулась его. Защитная пластина осталась недвижима. Хмыкнув, девушка повернула замок, вскрывая броню.

– Это не узы, – в повисшей тишине прозвучал потрясённый голос Райны. Она посмотрела на Мию и попросила. – Верни как было.

Та без возражений снова закрыла доспех.

На этот раз воительница попыталась коснуться диска. Как и в случае с бароном, броневая пластина закрыла ей доступ к замку. Следом поочерёдно тоже самое попытались сделать все остальные. Результат не отличался. Зато Мия вновь без всяких проблем вскрыла броню.

– Почему артефакт Древних реагирует только на Проклятых? – на личике Лауры недоумение смешалось с обидой.

Лёха кашлянул.

– Насчёт Проклятых… Я не успел рассказать эту часть истории. Если коротко – ваши Проклятые и есть Древние. Это артефакт эльфов.

Повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием.

– Шутка так себе, одержимый, – первой опомнилась Райна, кисло разглядывая Лёху.

Даран молча дёрнул щекой, явно не желая комментировать этот несусветный бред. А вот Лаура и Риган переглянулись с мрачным, но задумчивым видом.

– Да какие тут шутки, – вздохнул Стриж. – В той пирамиде в горах только останки эльфов, никакого следа пребывания людей. Отправил меня туда тоже остроухий. А ещё я видел летающую колесницу, точь в точь такую, на которых эльфы наблюдали во время «ритуала истребления».

Похоже, это стало новостью для Дарана и Райны, а вот барон удивлённым не выглядел.

– Одержимый может быть прав, – пробасил он ко всеобщему удивлению. – Брат говорил, что наш отец тоже в своё время прошёл через ритуал истребления. И за битвой наблюдали проклятые на летающих колесницах. Судя по лицу малышки, у неё было тоже самое.

Лаура молча кивнула.

– Я раньше думал, что Проклятые просто захватили оставшиеся после Древних сокровища, – барон тяжело уселся массивный стул. – Полагал, что они устроили себе потеху, наблюдая за священным ритуалом, при этом не в силах ему помешать. Верил, что даже покинув нас, Древние позаботились об этом. Но если одержимый прав…

Он устало помял лицо и ссутулился, разом прибавив лет десять на вид.

– Он не прав! – жёстко отрезал Даран. – Ничего нелепей я в жизни не слышал! Даже если горстка проклятых завладела сокровищами Древних, это не делает их богами! Это жалкие дикари, годные только на то, чтобы становиться сосудами для пустышек!

Лёха криво ухмыльнулся: немного бытового расизма – что может быть лучше? А с учётом отношения эльфов к людям – они друг друга стоили. Просто каноничная борьба жабы с гадюкой.

– Пока вы тут обсуждаете сакральные материи, я бы опробовала этот экзоскелет в деле. Алекс, разрешишь?

Тот кивнул и предупредил остальных:

– Разойдитесь, а то ненароком может задеть.

И сам подал пример, покинув радиус поражения крыльев. Кречеты, на лицах которых всё ещё читались гнев и растерянность, тоже освободили пространство вокруг Мии. Та скользнула в броню и, следуя инструкциям Стрижа, закрыла артефакт. Тот пошёл рябью, часть элементов и чешуек начали двигаться, перестраиваясь. Броня уменьшалась, подстраиваясь под нового носителя. Что характерно, «лишние» чешуйки равномерно распределялись по поверхности брони, незаметно увеличивая её толщину.

– Поразительный нейроинтерфейс… – восхищённо выдохнула Миа, взмахнув руками и крыльями одновременно. – Как можно было достичь подобного взаимодействия с экзоскелетом без продвинутого искусственного интеллекта? Вообще без робототехники?

– Ты понимаешь, как работает артефакт? – жадно подалась вперёд Лаура, очевидно не знакомая с частью произнесённых пустотницей слов.

– Нет, – разочаровала её Миа, – но даже в моём мире эта броня могла бы считаться передовой разработкой.

Она покрутила головой и удивлённо охнула, когда на глаза опустился визор.

– Офигеть… – промурлыкала эльфийка таким тоном, что можно было не сомневаться – дай ей волю, она будет выбираться из доспеха только ради мытья.

Она пошевелила руками, наблюдая синхронные движения крыльев. Хмыкнула, пробормотала что-то неразборчивое и спрятала руки за спину. Затем, сосредоточенно нахмурившись, сумела шевельнуть одним крылом.

Лёха невольно вспомнил, как поначалу сложно ему самому давалось управление бронёй и как позже это стало получаться без всяких усилий, будто само собой. Словно в артефакте действительно сидел продвинутый искусственный интеллект.

– Всё, достаточно, – недовольно пробасил Риган, глядя на сверкающую игрушку с мальчишеской ревностью. – Может пользоваться артефактом мы не можем, но это не мешает тщательно его изучить и попытаться воссоздать.

На Мию жалко было смотреть. Из брони она выбиралась с неохотой, словно из-под тёплого одеяла в стылый промозглый день.

– Нам нужно многое обдумать, – сообщила пустотникам Лаура. – Обдумать, изучить броню и поискать ответы в ней. Думаю, после этого у нас ещё будут вопросы к тебе, Алекс. А пока – идите отдыхать.

Уговаривать их не пришлось. Предоставив Кречетам время пережить экзистенциальный кризис в кругу семьи, Стриж и Миа покинули подземелье и вышли в сад. Небо уже посветлело и замок ожил, наполнившись деловито суетящимися слугами.

К немалому удивлению, Лёха заметил несколько чужих, незнакомых ливрей.

– Это ещё кто? – спросил он у эльфийки, взглядом указав на одного из таких.

– А, ты же не в курсе, – хмыкнула Миа. – У нас тут сватовство в разгаре. После церемонии принесения присяги к нашей графине повалили женихи из самых разных кланов. Все спешат заключить династический брак и упрочить своё положение в мире.

– Чувствую себя едва ли не Одиссеем, возвратившимся на Итаку, – несколько обалдел от таких известий Стриж. – Разве что сватаются не к моей жене, а скорее к сестрёнке.

– О, я про это фильм видела! – обрадовалась эльфийка. – Он, вроде, там ещё всех из лука перестрелял.

– Будем надеяться, что до этого не дойдёт, – мрачно буркнул Лёха. – А малая что? Реально замуж собралась?

Миа пожала плечами.

– Пока почву прощупывает, пытается понять где выгода для клана. Но, в целом, она с детства знала, что выйдет замуж по расчёту, разве что не думала, что рассчитывать придётся ей же самой.

– Так ты не про абстрактного будущего мужа нашей графини говорила, – только сейчас понял Лёха. – Ты о ближайшей перспективе…

Миа кивнула и едва слышно сказала.

– Нам нужно думать о будущем. О разных вариантах будущего. Я через Аланиса навела справки о той партии пустотников, что достались Гарму тогда, когда с ним была Лаура. Навешала лапши, что есть подозрение, что Змей сговорился с кем-то ещё из получателей и мне нужны все имена. Задача непростая, но этот мужик реально хорош. Уже сумел установить нескольких магов, отмеченных милостью императора. Нас с тобой, оказывается, вручили по квоте «за заслуги перед отечеством».

После этих слов Лёха резко потеплел к новому кастеляну. Подкатывал он к Мие, или нет, а польза от него была. Но это не отменяло намерений Стрижа потолковать с Аланисом по душам на тему норм общения с чужими девушками.

– Надеешься, что там будет кто-то из твоих? – уточнил он.

Эльфийка кивнула:

– Чем дьявол не шутит. Мы погибли одновременно, при одних условиях. Логично предположить, что и вытащили нас разом.

– Было бы хорошо, – оценил Стриж.

Несколько бойцов из будущего, явно не жаждущих оказаться в роли безвольных батареек, изрядно усилят их небольшой отряд.

Кстати об этом.

– А где Гюнтер? – спохватился Лёха стыдясь, что толком и не вспоминал о новом пустотнике.

Девушка помрачнела.

– Он не хочет выходить из вольера, – мрачно сообщила она. – Говорит, что вроде ещё толком не освоился с новым телом, но по-моему, он просто выдумал правдоподобный повод изолировать себя.

Стриж тяжело вздохнул. Похоже, Хейман всерьёз боялся, что в какой-то момент у него сорвёт крышу и он наворотит дел. И одно дело, когда ты человек и вскакиваешь среди ночи, считая, что сидишь в окопе, и поджидаешь врага, но когда ты лохматая зверюга в полтонны… Такой может натворить много бед.

В обычном мире таким, как Гюнтер, требовалась довольно длительная реабилитация. Которая, к слову, далеко не всегда помогала. А в этом ему достались звериная харя и не менее шокирующие события.

Значит, надо постараться помочь новому товарищу.

– Сходишь со мной? – спросил Лёха у Мии.

– Разумеется, – ответила та.

И первой пошла к лестнице.

Гюнтер лежал на куче соломы, накрытой покрывалом и, казалось, спал. Но стоило пустотникам приблизиться к клетке, как саблезубый открыл глаза. Удостоверившись, что посторонних нет, он плавно, как умеют лишь кошачьи, стёк на пол и кивнул.

– Здравствуй, – поздоровался с ним Лёха. – Мы войдём?

Гюнтер отрицательно покачал мордой и выудил из соломы большую навощёную табличку. Лёха оценил размеры – как раз под крупную лапу хищника.

«Не рискуйте. Я ещё плохо владею телом».

Вопреки написанному, когтем он водит точно и сноровисто. Но говорить об этом вслух никто не стал. Гости просто уселись рядом с клеткой в непринуждённых позах.

– Чем занимаешься? – спросил Стриж.

«Читаю», – написал Гюнтер. Чуть подумал и добавил:

«Райна приносит книги».

– И как тебе?

Саблезубый посмотрел на него и оскалил клыки. Стриж и Миа рефлекторно отшатнулись и лишь потом сообразили, что Гюнтер ухмыляется.

«Вы пришли не о литературе говорить», – написал саблезубый.

– Да, – не стал отпираться Лёха. – Ты отказываешься выходить наружу.

Гюнтер вздохнул и отвернулся, уставившись в стену. Стриж и Миа его не торопили, прекрасно понимая, что сейчас происходит с бывшим «тоннельщиком».

Они в своё время пережили нечто схожее. Посттравматический синдром настигает всех, вернувшихся с войны.

Но у Гюнтера не было возможности восстанавливаться дома, среди любящих его людей. Не было даже толкового психолога, способного помочь Хейману справиться с демонами войны, пожирающими душу и рассудок.

Стриж и Миа хотели ему помочь. Пусть у них не было дипломов психологов, зато был опыт, пережитый на собственной шкуре.

«Координация не восстановилась», – наконец написал саблезубый. – «Не хочу случайно беды натворить по неуклюжести».

– А-а-а, – протянул Лёха.

То, почему саблезубый не говорит правду, он понимал. Сам Стриж тоже не стал бы вываливать едва знакомому человеку всё, что на душе накипело. Он и психологу на реабилитации ничего толком не говорил, отделываясь шуточками.

– Кто б меня так прикрыл на недельку, – вслух произнёс он, мечтательно вздохнув. – Отдохнуть, отоспаться…

Гюнтер покосился на него и зачёркал когтем по табличке.

«Загоняли?» – прочитали пустотники.

– Да его гоняют, как курьерский челнок, – фыркнула Миа. – Вон, даже присягу пропустил.

«Зато не скучно», – ухмыльнувшись, написал Гюнтер.

– Ну, как в форму придёшь, тоже скучать некогда будет, – «утешил» его Лёха.

Гюнтер кивнул.

– А не хочешь из подвала наверх перебраться? – поинтересовалась Миа.

«Нет. Мне здесь спокойнее», – ответил Хейман.

Нетрудно было понять, почему. Пережившему ад Западного фронта Гюнтеру подвал напоминал блиндаж, укрывающий от подстерегающей снаружи смерти.

В открытое подвальное окошко проник восхитительный аромат свежего хлеба. Повара на графской кухне готовили завтрак для проснувшихся обитателей и гостей замка.

Нос Гюнтера алчно зашевелился. Да и не только его – пустотники тоже с наслаждением принюхивались к сногсшибателному запаху.

– Обожаю свежий хлеб, – сообщила Миа. – Я пшеничный и ржаной впервые на Акадии попробовала. У нас пекут только кукурузные тортильи.

Стриж сглотнул набежавшую слюну. Не смотря на то, что пару часов назад он плотно поел, аромат выпечки вновь пробудил у него аппетит.

– Я тоже, – он вздохнул. – В командировках редко когда им полакомиться удаётся. В основном жрём галеты из сухпая.

Коготь тигра погрузился в воск.

«Нам на передовую свежий хлеб привозили», – написал он. – «Ржаной. Правда, часто уже остывший – если был плотный огонь, подносчикам пищи приходилось далеко ползти».

Стриж нередко в книгах встречал воспоминания ветеранов о том, какого труда часто стоило доставить бойцам на передовую свежую еду. Тихий, незаметный героизм, проходящий мимо обывателя. Надо самому, на собственном опыте прочувствовать ценность такой малости, как горячий суп с ломтем свежего хлеба, чтобы понять, насколько это важно.

– Чёт от этих разговоров молока с хлебом захотелось, – признался Лёха.

– Я бы тоже не отказалась, – согласилась Миа. – Гюнтер?

Саблезубый кивнул.

«Я бы от кофе не отказался», – написал он. – «Но подозреваю, что его тут нет».

– Увы, – развёл руками Стриж. – Сам страдаю.

Миа вышла из подвала. Было слышно, как она подзывает слугу и приказывает принести молоко и хлеб.

– Слушай, – спохватился Лёха, когда она вернулась. – Лишние слухи по замку не пойдут о том, что мы здесь отираемся?

– Не-а, – отмахнулась Миа. – Все в курсе, что я занимаюсь зверем, когда Райна занята.

Гюнтер кивнул.

– И что, никто не лезет посмотреть, как ты его дрессируешь? – удивился Лёха.

– Была пара попыток, – усмехнулась девушка. – Но у Райны здесь такая репутация, что ей достаточно было разок пообещать спустить с любопытного семь шкур, чтобы все прониклись и занимались собственными делами. Ну а Даран приказал стражникам никого не подпускать к подвалу.

Хейман подтянул к себе табличку.

«Расскажите, что было после моей смерти», – написал он.

– Это к нему, – тут же указала на Лёху Миа. – У меня с историей Земли докосмического периода вообще ноль знаний.

– Легко, – Стриж даже обрадовался интересу Хельмана.

Рассказ он начал с Мессинской операции, в которой погиб Гюнтер. Причём история заинтересовала и эльфийку.

Прервался он лишь раз, когда слуга принёс еду. Выпроводив его, Миа налила молоко в миску Гюнтеру, положила рядом хлеб и вновь уставилась на рассказчика.

– Дай поесть-то, – попробовал было возмутиться Лёха, но девушка безапелляционно заявила:

– А ты в процессе рассказывай. Не на званном вечере, чтобы этикет соблюдать.

Убедившись, что любые возражения отметут столь же быстро, Стриж продолжил. Понимая, что Хейману в первую очередь интересна Германия, он рассказал о том, что пришлось пережить этой стране после Первой мировой. Голод, инфляция, вооружённые стычки в городах, создание «фрайкора» – добровольческих формирований, жестоко подавлявших выступления коммунистов и крайне левых социал-демократов. Лишь про национал-социалистическую партию и Гитлера пока не стал упоминать, не желая лишний раз шокировать Гюнтера. Всему своё время. Пока же Хейману хватит и известий о родине, ввергнутой в пучины анархии.

Когда Лёха объявил перерыв, чтобы смочить пересохшее горло, Гюнтер написал:

«Я надеюсь, мои жена и дочь пережили эту смуту».

Пустотники промолчали. Миа – потому, что не могла сказать ничего обнадёживающего. А Лёха подумал о том, что через двадцать лет уже взрослая дочь Хеймана будет восторженно тянуть вверх правую руку, приветствуя «вождя нации». Может, даже это она напишет своему мужу-солдату о том, как ловко смогла отстирать кровь с детской шубки, которую он прислал ей из Советского Союза. Стриж видел это письмо в музее, посвящённом Битве за Москву.

Желание продолжать разговор пропало. К счастью, у Гюнтера тоже.

«Мне надо побыть одному», – написал саблезубый.

– Конечно, – легко согласилась Миа. – Мы вечером зайдём?

«Буду рад», – ответил Хейман.

– Не слишком ты ему жёстко рассказал? – поинтересовалась девушка, когда они вышли во двор.

Стриж посмотрел на встающее над деревьями солнце и отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Жёстко будет дальше.

– Что? – тут же заинтересовалась Миа.

– Страна Гюнтера через двадцать один год после поражения в Первой мировой войне начнёт другую, гораздо более страшную и кровавую войну. В истории она останется как Вторая мировая. А у меня на родине – Великая Отечественная, – ответил Лёха.

– Получается, вы – враги? – удивлённо уставилась на него Миа.

– Нет. Врагами были мои предки и его потомки, – уточнил Стриж. – Но это в двух словах не расскажешь. Там… Долгая и сложная история. Как-нибудь в другой раз, если хочешь, поговорим об этой войне.

– Ловлю на слове, – хмыкнула эльфийка и раздражённо почесала рану под воротником.

Удивлённо моргнув, она обнажила шею, подцепила пальцами струп и оторвала его. На месте недавнего ранения розовела новая кожа.