Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 282 страниц)

Мрак размышлял – а ноги его, оказывается, сами потихоньку несли к дому. Он понял, что успел перебежать улицу, и стоит, слившись со стеной. Ну и, значит, была не была. Не до вечера же стоять.

Мрак взбежал по ступенькам крыльца, осторожно потянул на себя дверь.

Выдохнул: не скрипнула, отворилась тихо. Просочился в коридор, дверь аккуратно закрыл. Огляделся. Прямо – дверь, и направо – дверь, а слева занавеска – видать, уборная отгорожена. Значит, не ошибся он, комнат две. И куда идти?

Мрак тихонько шагнул к той двери, что прямо, прислушался. Храпят. Вроде один, хотя чёрт его знает. Второго, может, заглушает, а может, тот просто не храпит.

Мрак подошёл к другой двери. И увидел, что та затворена неплотно. Будто начали закрывать, да бросили, дома батя за такое ворчал. Мрак снова застыл, прислушиваясь.

Тихо. Ни храпа, ни ещё какого звука. Мрак расстегнул кобуру пистолета – чтобы, если вдруг чего, удобно было выхватить. Потянул дверь. И отпрянул – эта, зараза, скрипела, да ещё как! Аж сердце в пятки ушло.

Мрак прижался к стене, прикрылся висящей на вешалке одеждой – как в детстве, когда в прятки играли. Понимал, что этим не убережётся, но не торчать же столбом посреди коридора? Да и не думал ни о чём в тот момент, просто шарахнулся и замер.

Сердце в груди колотилось так, что казалось, посланники Шамана должны прибежать уже на один этот стук. Но секунды текли одна за другой, а в коридор никто не выходил. Когда Мрак снова начал слышать что-то, кроме собственного бахающего сердца, понял, что из-за закрытой двери по-прежнему доносится храп.

Не проснулись. Не обучены, слава богу, как батя или Джек, на любой шорох вскакивать, а по любой тени сперва палить, потом разбираться... Мрак отлип от стены. Понял, что вспотел с головы до ног. И разглядел, что дверь открылась нешироко, едва просочиться. Знал бы, пошире бы распахнул. А больше за неё хвататься нельзя, второй-то раз вряд ли пронесёт.

Мрак попытался разглядеть, что там, в комнате. Хрен. Видать только противоположный угол: край шкафа и закрытого ставнями окна. Осторожно, боком, просочился в дверь. И сразу его увидел.

Глава 24

Мрак

Стафка сидел на кровати – одетый, обутый, словно и не ложился. Больше в комнате никого не было, но Мрак на всякий случай поднёс палец к губам.

Стафка понятливо закивал. Соскочил с кровати, на цыпочках подбежал к нему.

– Где комбез? – неслышно, одними губами, спросил Мрак.

Стафка досадливо ткнул пальцем в стену-перегородку, разделяющую комнаты. Так же тихо, как Мрак, прошептал:

– Там. Они сумку к себе в комнату забрали. А комбез разглядывали, удивлялись. Не видали таких... Я проберусь тихонько, – продолжил он раньше, чем Мрак успел ответить. – Я видал, куда они сумку положили, быстро найду. И ходить умею тихо. Главное, чтобы дверь опять не заскрипела.

– А если заскрипит?

– Скажу, что уборную искал, да перепутал спросонья. А ты на крыльцо выскакивай, чтоб не увидали. Уж из дома-то они точно не высунутся. Авось не заметят, как выскочил.

Ишь ты, всё продумал. Значит, ждал, что Мрак за ним придёт.

– А если заметят?

Стафка понурился.

– Ну... уходи тогда. Я про тебя – клянусь, что молчать буду. Кто ты, откуда, слова не скажу.

– Они всё равно когда-нибудь поймут, что ты мне помогал.

– Ну... То ж ещё не скоро будет. Я уж сбегу к тому времени.

– И куда подашься?

Стафка опустил голову и замолчал. Ответить ему было нечего, это Мрак и сам понимал. На юге пацан теперь – такой же чужой, как они с Серым.

– Может, она и не заскрипит, – прошептал Стафка. – Или, может, скрипнет, а они не проснутся? Сейчас не проснулись же?

– Ну... Может, и не заскрипит. Шаман здесь? В посёлке?

Стафка качнул головой:

– Нет. Посланники сказали, отдохнул да уехал. Сами-то они, как солнце село, на дорогу отправились – вас караулить. А возвращались уже со мной. А Шаман выспался, да дальше поскакал. В соседнем посёлке уже, говорят, Материна дорога начинается.

– Ясно. И далеко до этого посёлка?

– Ночь пути.

– Ясно, – повторил Мрак.

Если бы Стафку не угораздило напороться на посланников, Шамана они завтра к середине ночи уже точно догнали бы. И Стафка это сам отлично понимал, потому и глядел так виновато.

Из комнаты выбирались осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Мимо скрипучей двери – боком, стараясь её не тронуть.

– А где сумка-то лежит? – уже в коридоре спохватился Мрак.

– Под столом. Они и свои вещи туда сложили, чтоб под ногами не мешались. Я быстро найду, не волнуйся.

Стафка взялся за ручку двери, осторожно потянул. Мрак затаил дыхание.

Дверь открылась, не издав ни звука. Доносящийся из комнаты храп стал громче и различимее, сейчас уже было ясно, что храпят двое. Мрак даже сумел прикинуть, где стоят кровати: одна справа, прямо возле двери, другая в левом дальнем углу.

Стафка, чтобы проскользнуть в комнату, для чего-то пригнулся, но вёл себя уверенно. Шагнул через порог и босиком (обувь оставил в коридоре), неслышной тенью пересёк комнату. Возле стола опустился на колени.

Свет пробивался в комнату сквозь щели в ставнях. Мраку, оставшемуся снаружи, было отлично видно, как Стафка нырнул под стол. Копался он неслышно и недолго. А вынырнув, уже тащил за собой заплечный мешок. Рожа довольная, аж сияет.

Ох, не к добру, – мелькнуло в голове у Мрака, – рано лыбишься, сглазишь! Но одёрнуть пацана вслух, конечно, не мог.

Стафка дошёл почти до середины комнаты, когда вдруг остановился. Недоумённо посмотрел на мешок, который держал перед собой, в охапке. Сделал странное движение – дёрнул мешок, словно отцепляя его от невидимого крючка, Мрак с удивлением заметил, что левый нижний угол при этом движении вытянулся. А в следующую секунду раздался вопль:

– Куда?!

Ещё через секунду рядом со Стафкой оказался один из посланников – босой, в рубахе и штанах, приспособленных специально для сна, местные называли это «ночными костюмами». Посланник вырвал у Стафки из рук мешок.

– Куда тащишь?!

Пацан обалдело хлопал глазами. Версия с «искал сортир, ошибся дверью» в сложившейся ситуации очевидно не канала.

Мраку, застывшему посреди коридора, казалось, что слышит, как у Стафки скрипят мозги – силясь придумать хоть что-то правдоподобное.

– Сбежать хотел?! – сдедуктировал посланник.

Догадался, надо же.

– Да ну?! – ахнул из правого угла второй.

Его Мрак за дверью не видел, но ясно было, что и тот наверняка вскочил.

– Нет, – всхлипнул Стафка, – не хотел! Куда мне бежать-то? День на дворе!

– А почему одетый? Ты же спать лёг?

– Дак, я одетый лёг. Костюма-то ночного нету, я ж говорил, что торопился шибко, чтобы Шамана догнать. Не взял с собой ничего. А я того... стесняюсь. Вот и подумал – может, в мешке костюм найдётся? А то в одежде уж больно неудобно. Я ворочался, ворочался... Я ведь и без ботинок даже. Видите?

– Правда, без ботинок, – задумчиво пробормотал второй посланник.

Первый недоверчиво хмыкнул.

– То есть, своих вещей у тебя вовсе никаких нет? Ни миски, ни ложки, ни припаса в дорогу? Как же ты ехал-то от самого Барыбино? А?

«А как же вы-то сразу не отдуплили, что пацан – пустой? – почему-то с досадой подумал Мрак. – Допросчики хреновы... Видать, правильно Кирилл сказал, что башкой думать не приучены. Хотя, с другой стороны, этот вот – дурак дураком, а подстраховаться сообразил. Мешок, видать, к руке своей привязал. Леской, или ещё чем – таким, что и не разглядишь, если не присматриваться. Стафка мешок схватил и, получается, посланника за руку дёрнул. Вот он и подорвался, как ошпаренный. И теперь уж, видать, убедился, что с пацаном не всё гладко. Теперь от него не отстанет, пока наизнанку не вывернет».

Стафка весьма натурально шмыгнул носом.

– Я в посёлки заезжал. У соседей меня знают, а дальше там – просто люди помогали. По-доброте.

– Помогали, значит? – недоверчиво повторил посланник. – И ни один не велел домой возвращаться? Ох, темнишь ты что-то, парень...

– Я правду говорю.

– Да? А, ну Матерью Доброты поклянись! Что правду говоришь.

– Клянусь, – помедлив, неожиданно твёрдо и серьёзно сказал Стафка. – Мне... помогали. По-доброте. Человек один помог.

– Что за человек?

– Не скажу.

– Это почему?

– А вдруг вы на него тоже ругаться будете? Что домой меня не отправил?

– Вот же ж... – посланник подвис. Видимо, слов подобрать не мог. Приличные тут не годились, а употреблять неприличные Мать Доброты своим детям не велела. – Наконец выдал: – Как есть, дитё ты малое! Секреты у него, ишь! Что хоть за человек-то?

– Незнакомый. В пути повстречался.

– А если это плохой человек был? А?

– Нет, – так же твёрдо отрезал Стафка. – Очень хороший.

Мрак почувствовал, что к щекам прихлынула кровь.

– И куда же он потом делся?

– Не знаю. Наверное, дальше по своим делам поехал. Раз уж я Шамана почти догнал.

– Уж Шаман с тобой разберётся, – пригрозил посланник. – Ему всё выложишь, как на духу! Ладно. Спать надо.

– Ага, – подхватился Стафка, – пойду, – и дёрнулся было к выходу.

– Ещё чего. – Посланник поймал его за плечо. Приказал: – Здесь ложись, в этой комнате. Алексей, а ты в ту иди. Пусть пацан на глазах будет.

Мрак в два неслышных прыжка сместился из середины коридора в сторону. Прятаться было негде, не под одеждой же на вешалке? Шмыгнул за занавеску, отделяющую сортир.

Напряжённый каждым нервом, слушал, как второй посланник вышел в коридор. Услышал, как мужик зевнул, как почесал пузо. Как отодвинул ногой в сторону Стафкины ботинки. И замер в задумчивости.

Если решит сейчас, что, коль уж идёт мимо, то почему бы не заглянуть... Мрак положил ладонь на рукоять пистолета.

Серый

Ариадна пришла в себя довольно быстро, но больше ни Серый, ни Эри с ней не разговаривали. Пленница так и провела день на полу, привязанной к ножке стола. Велик был соблазн вытащить завтра отравительницу на площадь. Показать людям, кто на самом деле виновен в их бедах. Эри настаивала на том, что именно так и надо поступить, а Серый вдруг заколебался.

Душой он и сам предвкушал торжество справедливости. Притащить Ариадну к людям и сказать: вот – ваш враг! Вот кого на самом деле вы должны ненавидеть! Забирайте эту дрянь и делайте с ней, что хотите, а нам дайте спокойно своих дождаться. Придут – свалим отсюда в ту же ночь, и как звать вас всех, забудем. Неужели так много просим? Но, чем дольше размышлял, тем ближе подступало понимание: люди ему не поверят.

Кто для них Серый? Вооружённый чужак, умеющий больно бить. А Ариадна – первый ребёнок, появившийся в посёлке. Девочка, которую все здесь обожают. Выросшая умницей и красавицей, свято почитающей Мать Доброты. И, пожалуйста, картина маслом: он, чужак, волочёт на площадь связанную Ариадну. Льющую крокодиловы слёзы и уверяющую, что ни в чём не виновата. Вопрос, кому поверят люди, ему или ей, при таком раскладе просто наивен. И доказательства вины Ариадны взять негде.

Комбез – эта дрянь скажет, что сам Серый на неё и надел. Пистолет – тоже скажет, что его, она к этакой пакости ни за какие коврижки не притронется. Яда Серый при девчонке не нашёл. Да и нашёл бы – кто ей мешает наврать, что подбросил? Что виноваты во всём они с Эри, а на неё пытаются свалить вину?

– Нет, – решил Серый.

Перед тем, как лечь спать, они с Эри совещались, что делать завтра. Вышли для этого в другую комнату, но дверь оставили открытой – приглядывали за пленницей. Говорили негромко, чтобы не подслушала. Сели на кровать и тесно придвинулись друг к другу.

– На площадь мы её не потащим.

– Почему?

Серый объяснил, почему. Эри, поначалу явно настроенная спорить, с каждым его словом всё больше затухала. Растерянно пробормотала:

– А что тогда делать?

– Позовём только Георгия и Марию. Георгий знает, что у нас с собой комбезов нет – кабы были, уж он бы мимо не прошёл. И пистолет у меня свой, на хрена мне ещё-то один? А Мария знает, что комбез был у Шамана, но пропал, как и всё наше барахло. И что у неё Джек об этом спрашивал. Если бы мы сами своё шмотьё увели, так неужто спрашивать бы припёрлись?.. Мария-то про комбезы, кабы не Джек, и не вспомнила.

– Ну... да, – подумав, рассудила Эри. – Вроде логично. Мария – умная женщина, и нам она доверяет.

– Был бы Джек, ещё больше бы доверяла, – хмыкнул Серый. – Ну, ладно. Будем надеяться, что не хуже выступим. Всё-таки, два человека – не толпа, да и в теме они наших дел более-менее. Георгию с Марией всё расскажем, а дальше пусть сами парятся, что им с этой дурой делать. – Сказал и невольно посмотрел на пленницу.

И вдруг увидел, что Ариадна тоже смотрит на них, жадно вглядывается в темноту комнаты.

«Чего уставилась?» – чуть не бросил Серый. А потом сообразил, что зрение у Ариадны, родившейся в Бункере, если и лучше, чем у Эри, то ненамного.

Ариадна не такая, как он или Мрак. И если он-то видит всё, что происходит в соседней комнате, как видел бы днём, то Ариадна различает в темноте разве что смазанные силуэты. Даже не заметила, что Серый на неё посмотрел, иначе давно бы уже отвернулась. А она таращится. И лицо при этом странное – будто грызут одновременно страх и любопытство. Что она такое разглядеть-то пытается?

Эри рядом с Серым что-то сказала, неловко повернулась, и старая кровать под ними скрипнула. Серый увидел, как вытянула шею Ариадна, прислушиваясь к звуку. Ещё пристальнее вгляделась в темноту.

Серый скрипнул кроватью сам, теперь уже нарочно. Девчонка ещё больше напряглась. А до него вдруг дошло.

Серый, не сводя глаз с Ариадны, положил руку на плечи Эри. Лица их Ариадна, судя по всему, не различала. А вот позы, жесты – вполне. Сидят на кровати – тесно, рядышком. Шепчутся. Кроватью заскрипели, обнялись...

– Ты чего? – удивилась Эри.

Не то чтобы ей были в новинку объятия – после ухода Джека девчонка здорово тосковала. Подсаживалась к Серому и подолгу сидела рядом, уткнувшись лицом в его плечо. Пару раз вообще бывало, что Серый просыпался, почувствовав, как на кровати под боком ворочаются. Бухтел, но Эри не прогонял, жалко было. Всё собирался как-нибудь прочитать ей лекцию о том, что делить на двоих походный спальник – это одно, а забираться посреди дня в постель к парню – совсем другое. То есть, идея-то не сказать, чтобы дурацкая, но подразумевающая определённую готовность... к некоторым вещам. И, если тебе нравится один парень, то так вот запросто лезть под одеяло к другому у нормальных девушек не очень принято. Однако вечером он о своих просветительских намерениях забывал напрочь, башка другим забивалась.

– Так надо... Тс-с-с, – прошептал Серый.

И притянул Эри ближе к себе. Внутренне ухмыляясь, опустился вместе с ней на кровать.

– Да что с тобой? – Эри попыталась вырваться.

Серый удержал.

– Тс-с-с, – повторил он. – Она за нами подглядывает!

– Кто?

– Ну, эта! Кто ещё?

– Зачем?

– Ну... думает, тут интересное что-то.

Эри непонимающе сдвинула брови.

– Думает, может, ты мне фокусы показываешь, – пояснил Серый. – Или я тебе... показываю что-нибудь.

Он с трудом сдержал смешок. С мстительным удовольствием наблюдал за тем, как всматривается в темноту Ариадна. Потом выпустил Эри, поднялся и подошёл к порогу комнаты. Ариадна, услышав шаги, тут же отвернулась.

Серый гоготнул. Посочувствовал:

– Что, хреново видно? Из кустов лучше было?

Готов был поклясться, что у Ариадны покраснел даже затылок.

– Матери Доброты помолись, – посоветовал Серый. – Глядишь, когда-нибудь и тебе обломится. А кина не будет, не надейся, – и мстительно захлопнул дверь.

Решил, что сбежать – не сбежит. Даже если сумеет освободиться от пут, на дворе белый день, дальше крыльца не уйдёт. Пусть её от любопытства сгорает.

Глава 25

Серый

– Но... я не понимаю. – Георгий растерянно топтался посреди комнаты, глядя на Ариадну. К приходу его и Марии Серый её развязал, и сейчас девчонка сидела на лавке у стола, скорбно опустив глаза в пол. – Что он такое говорит? – Георгий недоумённо перевёл взгляд на Серого.

– Не знаю, – всхлипнула Ариадна. – После того, как рассталась с вами, я проповедовала учение Матери Доброты в других посёлках. Меня не было почти два месяца. Я устала, возвращалась домой. А он... он напал на меня! Притащил сюда, заставил надеть этот костюм. А теперь позвал вас и рассказывает какие-то ужасные вещи!

Георгий сдвинул брови, повернулся к Серому.

– Ты напал на беззащитную девушку?! Да ещё и клевещешь?

– Подожди, – Мария тронула Георгия за руку. Обратилась к Ариадне. – Ты возвращалась домой? И где же ты шла?

– По... дороге, – настороженно отозвалась та. Подвох в вопросе почуяла мгновенно, но изобрести сходу правдоподобную ложь не сумела.

– Твой дом далеко от ворот, – напомнила Мария. – Получается, ты шла через весь посёлок? И никого не встретила?

– Было уже поздно, люди ложились спать. Я спешила, чтобы успеть до рассвета.

– А я допоздна оставалась в лечебнице, и тоже ушла оттуда перед самым рассветом. Но не видела на дороге ни тебя, ни его, – Мария кивнула на Серого.

– Да потому что не было меня ни на какой дороге! – огрызнулся Серый. – И её не было! Говорю же, я на речку пошёл. Специально ходил каждое утро, уж это наверняка только ленивый не заметил. Я подумал, что раз выгнать нас не удалось, значит, убить попытаются. Ждал. Вот и дождался.

– Но у нас нет таких одежд, – Георгий осторожно тронул серебристую ткань комбинезона.

– У нас их тоже с собой не было. Ни у меня, ни у Мрака – ни к чему. Мы и без них под солнцем не горим, сто раз рассказывал. Блин, ну включи ты башку! Ты сюда вместе с нами почти неделю ехал. Помнишь, как мы под ливень попали, потом всё барахло из рюкзаков повывернули, чтобы просушить? Кабы у нас комбезы были, неужели б ты не заметил? И, кабы они у нас были – неужели на вас бы не напялили, чтоб побыстрее добраться?

Георгий недоверчиво сопел.

– Комбезы были у отца и у Джека, – продолжил Серый. – Но Шаман их отобрал и притырил. Верно говорю? – он повернулся к Марии.

– Да, это правда, – кивнула женщина. – Их вещи хранились у Шамана. И костюмы, и оружие. А сейчас ни того, ни другого на месте нет.

– Вот, – кивнул Серый, – о чём и речь.

– То есть, получается... – медленно проговорил Георгий, – что из дома Шамана их кто-то забрал?

– У нормальных людей это называется «спёр», – хмыкнул Серый. – Даже знаю, кто. Вон сидит, – ткнул пальцем в Ариадну. – Знала про комбезы, что в них можно под солнце выходить, вот и пригрела. А дальше уж – гуляй, не хочу, пока вы дрыхнете! Она и скоту отраву подбрасывала, чтобы вы думали, будто это Мать Доброты гневается. И деревья ядом облила. И стрелять в нас пыталась... Потом Джек свалил, она утихла. А потом люди прививаться начали. Поверили, что мы зла вам не желаем, что, наоборот, польза от нас может быть. Она и взбеленилась. Самовар на улице стоит, под навесом. В дом его не уносят – тяжёлый, не натаскаешься. И яду в воду сыпануть – проще, чем высморкаться.

– Этого не может быть, – глядя на Ариадну, беспомощно пробормотал Георгий. – Яд... в самовар...

– Ага, – кивнул Серый, – да ещё какой забористый. Я лично воду пробовал, чтоб убедиться.

– Это так, – подтвердила Мария. – Он пробовал воду при мне.

– А при мне потом от боли корчился, – добавила Эри. – Стал бы он так делать, если бы знал, что вода отравленная? Как ты думаешь?

Георгий захлопал глазами. Он растерянно переводил взгляд с Эри на Марию, на Серого. Как будто ждал, что кто-нибудь из них разрешит ему не думать о том, о чём не хочется. Научит, подскажет, что говорить и как действовать. Но они, все трое, молчали.

Серый вдруг брезгливо подумал, что эта жалкая потерянность – не у пацана сопливого, у взрослого мужика! – бесит, пожалуй, даже больше, чем оголтелая ненависть Ариадны. Та, по крайней мере, знает, чего хочет.

– Ариадна, – убедившись, видимо, что помощи ждать неоткуда, позвал Георгий. – Ты слышала, что он говорит?

– Слышала, – девчонка снова всхлипнула, подняла на Георгия несчастное, зарёванное лицо. – Я рассказала, как всё было на самом деле! А ты мне не веришь.

– Я думаю, что твой разум помутила Мать Доброты. – Голос Марии звучал мягко, но Ариадна вздрогнула.

– Что?

– После того, как Шаман и Ангелина покинули нас, разум помутился у многих, – так же мягко продолжила женщина. – Верно, Георгий? – Тот торопливо кивнул. Он кивал бы сейчас, кажется, чему угодно, лишь бы не говорить самому. – Возможно, ты так же, как другие люди, не осознавала, что делаешь. Ведь учение Матери нёс нам Шаман, а сейчас его нет. Ты могла неверно истолковать Её посыл. Твой разум помутился, и ты сама не понимала, что творишь.

Серый, открывший было рот, чтобы возмутиться, подумал – и возмущаться не стал.

Решил, что версия Марии не хуже и не бредовей любой другой. Принять горькую правду эти люди пока не готовы, а значит, сойдёт и так. Помутился разум – так помутился, хрен с ним. Лишь бы унять эту тварь. Лишь бы гадить перестала.

– Точно, – поддержал Марию он. – Ты ж глянь, на что девка похожа – краше в гроб кладут. Рожа опухшая, под глазами синячищи! Сто пудов разум помутился. Он, когда мутится, всегда первым делом по роже видать.

Слёзы в глазах Ариадны при словах Серого мгновенно высохли. Она смотрела на него с такой злостью, что было странно, почему до сих пор не сгорел на месте. А Георгий вгляделся в её лицо. Всплеснул руками.

– И правда! Бледная совсем. Отдохнуть ей надо, вот что! – придумал выход он. Аж просиял от радости. – А потом вернётся Шаман – разберётся, что делать.

– То есть, отдыхать она будет до возвращения Шамана? – уточнил Серый.

Георгий с облегчением закивал. Серый хмыкнул.

– Угу. Ну, хоть отпускать на все четыре не собираешься, и то хлеб... Ладно, хрен с ней. Пусть отдыхает. А где?

Георгий сдвинул брови:

– Что – «где»?

– Ну, где она будет «отдыхать»? Я ведь правильно понял, что до Шамана ты людям о ней рассказывать не собираешься?

Георгий вопросительно оглянулся на Марию.

– Мне кажется, не стоит так делать, – нахмурившись, проговорила женщина. – Будет непросто объяснить, что произошло. Шаман сделает это лучше нас.

– Да кто бы сомневался. – Серый дёрнул плечом. – Ладно, мне пофиг. Лишь бы не сбежала, второй-то раз хрен поймаю. Забирайте её и тащите, куда хотите.

Георгий с Марией переглянулись.

– Куда?

– Меня спрашиваете? – возмутился Серый. – Я откуда знаю, где тут у вас дур отбитых держат?

Георгий и Мария снова переглянулись. Уставились на Серого. Тот – на них.

В его родном посёлке редко, но случалось, что отдельных личностей приходилось изолировать от общества – если кто вдруг спьяну начнёт буянить, или в нечаянной драке берегов не увидит.

Отец отправлял таких под замок в одну из комнатушек Большого Дома – чтобы проспался, если пьяный, ну или просто остыл, если чересчур разошёлся. Дольше суток никого там не держал, этого времени обычно хватало за глаза. Да и выход виновника торжества из «буйного чулана», как ещё со времён Германа называли это тёмное, без окон, помещение, сопровождался такими насмешками со стороны соплеменников, что десять раз подумаешь, прежде чем снова дурковать. Серый почему-то был уверен, что и здесь, у южан, подобный укромный угол имеется. А сейчас вдруг сообразил, что с Шамановыми способностями в пенитенциарных мерах просто не было необходимости. Для чего изолировать человека, если можно внушением заставить его вести себя «по-доброте»? Мария подтвердила догадку.

– Шаман никогда не держал людей взаперти.

– Ну да, – буркнул Серый. – Отец-то с Джеком – не люди.

Мария сделала вид, что не услышала.

– Сначала твой отец и Джек находились здесь, – она обвела комнату рукой, – мы принимали гостей в этом доме и раньше. А потом...

– Потом Шаман их разделил, – вспомнил Георгий. – Есть ещё один дом, да. Но... – он с сомнением посмотрел на Марию.

Та кивнула:

– Этот дом недалеко от площади, на самом виду. Если оставить Ариадну там – допустим, мы сумеем отвести её незаметно, – рано или поздно люди заинтересуются, для чего Георгий или я носим еду в дом, который они полагают пустым. И начнут задавать вопросы.

– А врать вы не обучены, – хмыкнул Серый. До него начало доходить, почему Георгий так настаивал на невиновности Ариадны. Ни он, ни Мария просто-напросто понятия не имели, что с ней делать в качестве пленницы. – И что дальше?

Мария развела руками.

– Мы не возражаем, если она останется здесь.

– Что-о?! – обе девчонки, Ариадна и Эри, выкрикнули это одновременно.

Серый сам чуть не подпрыгнул от неожиданности. Возмутился:

– Да ещё чего! Совсем уже охренели?

Георгий насупился. Мария поджала губы.

Серый посмотрел на Эри.

– Ни за что! – яростно впившись глазами в Ариадну, выпалила та.

Мрак

Посланник зевнул ещё раз. И протопал в сторону комнаты, где до этого держали Стафку. Мрак услышал, как закрылась дверь. Подумал, что так тихо он ещё, кажется, никогда в жизни не выдыхал.

Пронесло, не заметили. Можно уходить.

Стафка... Стафку уже не вытащить. Он попытался – но кто ж виноват, что посланники Шамана оказались не полными идиотами? А теперь шанс упущен. Хоть, вроде бы, и удалось Стафке снова отбрехаться – этот, который сообразил мешок к себе примотать, с пацана теперь глаз не спустит. Ни его самого, ни комбез никак не достать... Сколько мог, Стафка Мраку помогал. Без него, конечно, лошадь бы так просто не раздобыл. Да и обходить путников на дороге так легко не получалось бы. А сейчас Мрак почти у цели. Шаман – вот он, рядом, в нескольких часах пути. Объективно, в нынешних условиях Стафка скорее обуза. Без него сподручнее, что и говорить...

Решено. Потом пацана отыщет. После, когда остановит Шамана.

Мрак откинул занавеску, выбрался в коридор. Шагнул к двери. Неслышно открыл, вышел из дома.

Сбежал с крыльца, собираясь прижаться к стене – светиться на улице не собирался. И вдруг увидел свисающую со ставни цветастую повязку.

Пронеслось в голове недавнее воспоминание.

Ехидный вопрос посланника:

– А если это плохой человек был? А?

И твёрдый ответ Стафки:

– Нет. Очень хороший.

Так зло Мрак ещё, кажется, никогда не матерился.

Он взлетел обратно на крыльцо – быстро, единым рывком, чтобы не передумать. Рванул на себя входную дверь, подхватил с пола в коридоре Стафкины ботинки и ринулся в комнату, где остались пацан и посланник.

Они ещё не легли. Сидели каждый на своей кровати – видать, посланник решил продолжить допрос. Соображали люди Шамана не быстро, но судя по угрюмому, с упрямо сжатыми губами лицу Стафки, чем дальше, тем вернее. Вовремя Мрак решил вернуться.

На Стафку он, впрочем, почти не смотрел. Бросился к посланнику – в надежде, что заорать тот не успеет.

Обломался. Мужик успел и вскочить, и даже гаркнуть:

– Алексей... – но не договорил.

Мрак успокоил его ударом в челюсть. Мужик упал, ударившись виском об угол стола, и затих. Мрак развернулся к двери.

Был уверен, что на крик первого посланника сейчас примчится второй – тем более, что шевеление в соседней комнате слышал, но и этот мужик сумел его удивить.

Несколько долгих мгновений, в течение которых Мрак напряжённо ждал – а потом дверь вдруг захлопнулась. Мрак услышал, как её снаружи закрыли на засов. Алексей, должно быть, рассудил, что оглушённому товарищу он уже не поможет, и решил нейтрализовать врага хотя бы таким способом.

Мрак навалился на дверь – безрезультатно, как и ожидалось. Засов, который он, стоя в коридоре, успел рассмотреть в подробностях, выглядел более чем внушительно.

Мрак подбежал к окну, распахнул ставни. Сквозь пыльные стёкла хлынул яркий полуденный свет.

– Комбез надевай! – рявкнул Мрак на Стафку. – Чего стоишь?!

Стафка бросился к мешку – теперь уж посланник предусмотрительно поставил его рядом со своей кроватью. Вытащил комбез, принялся одеваться. Без сноровки получалось у него не быстро, Мрак потянулся помочь. Когда дом вдруг сотрясся.

С потолка посыпалась труха, с печи – побелка, зазвенела на столе посуда. А в стене, отделяющей комнату от соседней, вдруг образовалась дыра. Мрак поначалу на показавшийся из дыры лом – у них в посёлке такими скалывали лёд – глаза вылупил, а потом сообразил, в чём дело.

Перегородка между комнатами была не бревенчатой – дощатой. Сверху доски обшили фанерой, вот тебе и готова «стена». Неудивительно, что тяжёлый лом проткнул её насквозь. А вот что Алексей собирается делать дальше, Мрак не сообразил. Пялился, как идиот, на дыру.

Когда сообразил, стало поздно. В комнате прогрохотал выстрел.

Если бы спросили, Мрак вряд ли сумел бы ответить, какие инстинкты заставили отпрянуть в сторону и оттолкнуть с линии огня Стафку за мгновение до выстрела.

Он дёрнул пацана за руку, заставляя упасть на пол, сам плюхнулся рядом. Пуля прошла над их головами, вонзилась в простенок, выбив из бревна щепу.

Взгляд Мрака заметался по комнате, ища укрытие. Доли секунды, необходимые невидимому стрелку для того, чтобы перезарядить обрез, нужно было использовать. Был бы Мрак один, уже выскочил бы в окно. А выпихивать на улицу Стафку, пока тот не упаковался как следует, для пацана если не смерть, то тяжелые ожоги.

Не придумав ничего лучше, Мрак опрокинул на пол громоздкий, стоящий здесь видимо ещё со времён до того как все случилось, стол. Посыпались на пол тарелки, кружки, опрокинулся и покатился чугунок с недоеденным варевом. Баррикада получилась сомнительная, пуля пронзит столешницу на раз, но теперь они со Стафкой – хотя бы не живые мишени. Если распластаться на полу, у Стафки есть шанс успеть напялить комбез до того как их пристрелят.

Мрак толкнул обалдевшего пацана, заставляя укрыться за столешницей. Рявкнул:

– Комбез!

А сам выпустил по стене очередь из пистолета, целясь чуть ниже дыры. Из-за стены раздался приглушённый вопль. Задел!

Мрак удовлетворённо выдохнул. Перекатился за стол. Стафка, лёжа на спине, заталкивал ноги в штанины комбинезона. Получалось плохо: пацан побледнел, руки у него дрожали. Дошло, видать, что пуля, предназначавшаяся Мраку, запросто могла прилететь в него.

– Быстрее! – бросил Мрак. Осторожно выглянул из-за края стола.

В ту же секунду древесину столешницы расщепила пуля. Прошла навылет и вонзилась в стену. Стафка округлил глаза, замер, придерживая у плеча полунадетый комбинезон.

– Шевелись! – рявкнул Мрак. – Не хрен пялиться!

А сам со злостью подумал, что ранил стрелка, получается, несерьёзно. Быстро перекатился к другому краю стола. Выстрелил оттуда – теперь уже одиночным. Палил наугад, целясь всё туда же, чуть ниже пробитой в стене дыры. Вынырнул на мгновение и тут же кинулся обратно. Краем глаза заметил, что Стафка почти оделся, завязывает плетёнки на ногах. Бросил:

– Лезь в окно. В тебя он стрелять не будет, не ссы.

Стафка, помедлив, кивнул. Несмотря на заверения Мрака, выбираться из-за укрытия ему было, наверное, очень страшно. Но переспрашивать не рискнул. Бросился к окну, распахнул и, подтянувшись на руках, вскочил коленями на подоконник. Спрыгнул вниз.