Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 282 страниц)

Глава 15
Набережные Челны – Пермь (550 км)

Возле раненного Гарри хлопотала Олеся. Захваченных в плен Диких сторожил Люк.

– Гарик, ты как?

– Нормально, – отозвался лучник.

А Кирилл подумал, что, пожалуй, удивился бы, услышав другой ответ. Рэд кивнул. Подошел к Люку. Спросил, указывая на пленного:

– Говорит?

Люк пренебрежительно сплюнул.

– Говорит, да толку с него… А Корявого боец – в отключке.

– Водой обдай. Может, побыстрей очухается.

– А с этим че?

– С этим разберусь.

Рэд опустился на песок, рядом со связанным пленным. Взял парня за подбородок и заглянул в глаза. Тот попытался отпрянуть. Что-то забормотал.

– Цыц, – одернул Рэд. – Спрошу – ответишь. А воду не лей. И чтоб не дергаться! Я нервный, разволнуюсь – пристрелю. Вкурил?

Дикий торопливо закивал.

– Молодец. Поехали… Вы откуда тут взялись?

Из путаного рассказа стало ясно, что вчерашняя возня отряда, со взрывчаткой на отмели и с проводом в прибрежном песке не прошла для врагов незамеченной. «Пришлые» – по словам Дикого выходило, что явились они откуда-то с северо-востока, где жить стало совсем голодно, – не теряли надежды захватить пароход. Каждый раз, заслышав в районе Набережных Челнов шум двигателя, спешили к берегу. Если бы «Аврора» тронулась дальше, враги в считанные минуты оказались бы рядом и атаковали экипаж снова, тут Капитан в прогнозах не ошибся.

Странная активность на противоположном берегу стаю весьма заинтересовала. Дикие приняли внезапно закипевшую деятельность то ли за поиски неведомых сокровищ, то ли за припрятывание оных – и, дождавшись следующей ночи, выдвинулись на разведку. Рассредоточившийся в прибрежных кустах, со всеми предосторожностями, отряд не заметили – так же, как и пробиравшихся в коттедж Кирилла с Ларой. Зато вчера прекрасно видели, как Кирилл, присматривая себе наблюдательный пункт, заходил именно в этот коттедж. А посему решили осмотреть и его.

– Осмотрели? – усмехнулся Рэд.

Пленный угрюмо опустил голову.

– Командир, вроде второй замычал, – доложил Джек.

Рэд кивнул:

– Давай сюда.

Скулу второго Дикого украшал змеистый шрам. Кирилл вспомнил, что уже видел подобный на лице парня из экипажа Капитана. И вдруг с содроганием догадался, отчего бойцов неведомого Корявого – вероятно, главы Дикой стаи – адапты называют «мечеными». Откуда взялись у ребят страшные «метки», думать не хотелось.

Выглядел второй пленный хуже первого. Осколок камня повредил парню голову, и в белых волосах запеклась кровь. Мутные глаза смотрели на Рэда с откровенной ненавистью. И командир разговаривал с ним другим тоном – совсем не так, как с первым парнем.

– Знаешь меня?

– Век бы не знал, – сплюнул Дикий.

Рэд нехорошо прищурился.

– Веку твоего недолго осталось. Говорить будешь – так скоро отмучаешься.

– А если не буду?

– А если не будешь, то не скоро. – Рэд вытащил из чехла нож. Поторопил: – Ну? Сам запоешь или строгать начать?

Дикий покосился на второго пленного, съежившегося рядом.

– А этого – отпустишь?

«Этот» с надеждой поднял голову. Рэд на него пренебрежительно оглянулся. Удивился:

– Тебе-то что? Один ведь хрен, подыхать?

Дикий молчал, стиснув зубы.

– Зяблик, ты уж, коли начал – не останавливайся, – посоветовал пленнику Джек – он полулежал на песке неподалеку. – Надо чего – говори. В стае, что ли, остался кто?… Мать-старушка, сестренка-недотрога?

Дикий перевел ненавидящий взгляд на Джека. Тот не смутился.

– Зенками-то хоть обсверкайся – все равно никуда не денешься. Валяй уже, колись!

Дикий угрюмо склонил голову. Неохотно процедил:

– В стае – брат. Не боец давно, хромой, после ранения. Дойдет до Корявого, что я слился – на солнце его заживо выкинет. А так – может, и протопчется еще, хоть сколько… Шею мне сверни и возле домов брось, – поворачиваясь к Рэду, объявил условия он. – Чтобы Корявый думал, будто я – от взрыва… А пришлого убей. Тогда все скажу.

– За что?! – вскинулся «пришлый». Попытался вскочить. – Я вашего Корявого – знать не знаю! В глаза не видел! Зачем он мне?

– Сидеть! – Люк придавил парня к песку.

Рэд вопросительно посмотрел на Джека.

– Не врет, – глядя на пленного, уверенно констатировал тот.

Еще во время первого сеанса Кирилл заметил, что, задавая вопросы, Рэд на Джека поглядывает, а тот едва заметно кивает.

Размышлял командир недолго.

– О’кей, – согласился он. – Пришлого убью. Но потом. Сперва с тобой разберусь.

– Пока не убьешь – слова не скажу. Только время потеряешь.

И по решимости в глазах Дикого Кирилл понял, что и впрямь не скажет. Мести неведомого Корявого брату парень боялся больше, чем грозящих ему самому пыток. Рэд, должно быть, тоже это понял.

– Люк, – спокойно, не меняя тона, приказал он. – Пришлого – оттащить подальше и расстрелять.

Здоровяк равнодушно кивнул. Дернул отпрянувшего парня за шиворот.

– Не надо! – Несчастный попробовал отбиваться. – Я же все сказал! Я же…

Рэд поморщился.

– Заткни его.

Люк коротко двинул пленника кулаком в висок. Тот обмяк. Силач подхватил парня и поволок в сторону недавнего побоища.

– Куда?! – вскинулся Дикий. – Здесь застрели. При мне.

Люк остановился.

Дикий смотрел на Рэда. Тот – на него.

Командир вытащил из кобуры пистолет.

– Вы… Вы с ума сошли?!

Кирилл попробовал вскочить, но не сумел, бессильно рухнул обратно. Его колотило так, что дрожали колени. Кажется, от непередаваемой жути происходящего начиналась истерика.

– Что вы делаете?! Рэд! Люк!

Рэд взглядом указал на Кирилла Джеку. Через секунду рот намертво зажала твердая ладонь, руки стиснули сзади. Ни выкрикнуть хоть слово, ни шевельнуться Кирилл больше не мог.

Он даже вздрогнуть не сумел, когда Рэд выстрелил. Быстро, с разворота – в голову пленного. Только слезы из глаз катились и катились, не переставая.

– Доволен? – Рэд опустил пистолет.

– Спрашивай, – процедил Дикий.

А Кирилла словно придавили сверху огромной подушкой. Уши заложило.

Он видел, как шевелятся губы Рэда, видел ответные шевеления допрашиваемого, но ничего уже не слышал и не соображал. Перед глазами плыло.

Поняв, что теряет сознание, Кирилл этому даже обрадовался.

С подошедшего к берегу парохода спустили ялик. На ялик погрузили раненых, рюкзаки и Кирилла, а остальные добрались вплавь. Без баржи «Аврора» шла быстро, Капитан заверил, что в поселке будут через полчаса.

Очнувшийся Кирилл сидел на корме. Ничьих голосов за шумом двигателя он не слышал. Ничьих перемещений не видел. Смотрел на серебрящуюся воду, чувствуя, как обдувает лицо ветерок.

Он думал о том, что мог бы просидеть так долгие часы, не вставая. Плыть бы себе и плыть… То есть – идти и идти.

И ничего не бояться. И ни о чем не думать.

– Понял теперь? – проговорил Рэд.

Прислонился к стенке каюты рядом с Кириллом.

– Понял.

Думать о состоявшемся только что разговоре не хотелось. Ни о чем не хотелось думать.

– Тебе опять хреново, что ли? – Рэд пытливо заглянул в лицо.

– Нет. Не хреново. – Кирилл помолчал. – Трудно.

– А ты как хотел? Жить, блин, вообще – трудно. От этого помирают, слыхал? – Рэд покачивал в ладонях фляжку. – Выпьешь?

– Давай.

Кирилл, уже привычно задержав дыхание, отхлебнул. Легче не стало.

– А Джек… – Подумал, что теперь имеет право задать этот вопрос. – Он, что… мысли читает?

Рэд поморщился.

– Не мысли. Чувства… И не читает, а слышит как будто. Говорит, что звуки от человека идут. То гул, то треск, то, типа, звенит что-то. Я, если честно, ни хрена не понял – да он и сам не больно понимает. А только вот не ошибся еще ни разу. На допросах всегда слышит, кто врет, кто правду говорит. Знает чего, или нет. Скажет – или молчать будет, хоть ты его на куски режь.

Кирилл покивал. Равнодушно подумал, что в прежние времена, услышав подобное, вцепился бы в Рэда, словно клещ, выпытывая подробности и настаивая на исследованиях. А сейчас воспринял изумительные новости без всякого интереса.

Слышит – значит, слышит. Кому-то из допрашиваемых благодаря удивительному свойству разведчика удается избежать мучений – ну и то ладно.

– А второго Дикого ты тоже… – слово выговорилось с трудом, – убил?

– Как просил, – ровно, без промедления отозвался Рэд. – Башку свернул.

Кирилл вздрогнул.

– Корявый его все равно в живых бы не оставил. Не поверил бы, что не слился… Да он это и сам понимал. – Рэд отхлебнул из фляжки и протянул ее Кириллу.

Тот машинально глотнул.

– Я так и не понял, для чего Корявый… Ну, то есть, не он, а бойцы, по его распоряжению… – Язык и мысли начали путаться. – Для чего они оказались на берегу? И почему следили именно за мной? Этот парень… меченый, как ты говоришь… Он ведь так и не сказал, зачем?

– Так он сам не знал. Приказ был – тебя у нас отбить и Корявому доставить. Все. В прошлую ночь нас слишком до фига было – и мы, и экипаж – меченые не рискнули лезть. А в эту, пока до отмели добрались – мы уже там. Да еще пришлые поперли… Не свезло ребятам.

– То есть, получается, за нами сразу с двух сторон следили? И с того берега, и с этого – а мы не заметили?

– Пришлые – с той стороны пасли. Как бы мы заметили? А у Корявого бойцы опытные. Про Олеську знают, про Жеку… Эти близко не подходили, удобного момента дожидались. А тут – бабах! – пришлые нарисовались. И всю малину обгадили… Я так мыслю, что это Толян велел.

– Кто? – изумился Кирилл. Не сразу сообразил, о ком речь. Думать давно забыл про владимирского диктатора. – Что велел?

– Ну, что… Тебя от нас выдернуть. Сам прикинь – Корявый про тебя узнать никак не мог, кабы не предупредили. – Рэд выругался. – Совсем, видать, Толян с резьбы слетел! Решил, что мы за молодильными яблоками намылились, не иначе. Своих, небось, вперед послал – конных, чтобы нас опередить. Чтобы на нас, типа, меченые напали, а к нему самому – не подкопаться. Про то, что с Корявым снюхался, давно уже слухи ползут. Говорят, боеприпасом Дикого подкармливает, а тот ему сплетни по всей Цепи собирает.

– Бред какой-то, – подумав, решил Кирилл. – Я ведь сам по себе, без реактивов никакой ценности не представляю! Для чего я ему?

Рэдрик хмыкнул.

– Поди, спроси.

– Да ну тебя. – Кирилл вздохнул. Потянулся к фляге.

– Погоди, – остановил Рэд. – На, примерь.

И Кирилл увидел у него в руке – стволом вниз, рукоятью вперед – пистолет. Весьма похожий на тот, который час назад вытащил из-под убитого Джек.

От неожиданности отпрянул. Глупо выпалил:

– Что это?

Рэд прищурился.

– А вот это у тебя надо спросить, – он очень похоже передразнил Любовь Леонидовну. – А ну, быстро – марка, калибр, скорострельность? Зря, что ли, Олеська с тобой мучается?

– И ничего не зря. – С теоретической частью занятий дела у Кирилла обстояли на порядок лучше, чем с практической. – Это – автоматический пистолет Стечкина. Калибр девять миллиметров, двадцатизарядный магазин, боевая скорость – от сорока выстрелов в минуту. У Джека такой.

Он успел прослушать не одну лекцию об оружии, с наглядной демонстрацией всего имеющегося в распоряжении отряда арсенала.

– А чего ж спрашиваешь?

– Я… – Кирилл смешался. – Я просто не понял… Почему ты мне его даешь?

– Потому что ваш с Ларкой трофей. Добыли в бою. Ей-то – без надобности. И свой браунинг хороший, и неизвестно, сколько еще проваляется… Так что забирай.

Рэд вынул из рюкзака кобуру – очевидно, тоже снятую с убитого – и надел на Кирилла. Не спеша подогнал по фигуре. Сунул в кобуру пистолет и, чуть отступив, полюбовался результатом.

А потом протянул Кириллу руку.

– Молодец, бункерный. Все ты правильно сделал. Сам уцелел, Ларку спас. А Диких валить надо, и не о чем тут париться. Если не ты, то тебя. – И крепко стиснул пальцы Кирилла – в первый раз с тех пор как они познакомились.

Вот этого Кирилл совсем не ожидал.

Он смотрел на широкую и твердую, как доска, ладонь Рэда, впервые пожавшую его собственную руку. И понимал, что сейчас, кажется, опять заревет.

Они вернулись на палубу, к команде.

Вокруг праздновали победу – разливали пиво и сдвигали кружки. Дымились сигареты, шумели голоса, перекрикивая пароходный двигатель.

Появление преображенного «бункерного» на палубе приветствовали радостными возгласами. Адаптов вовсе не ужасал тот факт, что час назад Рэд убил двоих пленных. Что на Кирилла надели кобуру, снятую с мертвеца – с непросохшими, кое-как смытыми следами крови. И самого его этот факт почему-то тоже уже не пугал.

«Если не ты, то тебя».

Если бы Рэд не убил того парня, второй ничего бы не сказал. Они по-прежнему не понимали бы, что происходит. А если бы у меня было оружие, – думал Кирилл, – и я умел с ним обращаться, Лара не лежала бы сейчас в каюте. Не стонала бы от боли.

Я научусь стрелять. И ножи метать тоже. И драться. А Лара поправится. Все будет хорошо.

* * *

Ни о чем другом в походе Кирилл не мечтал так, как о возможности выспаться. Каждый подъем становился пыткой. Если бы не Рэд, с удовольствием проспал бы год, а то и больше. А сегодня вдруг проснулся сам.

Первой идиотской мыслью было – командир ушел, забыв о нем! Кирилл в панике подскочил на кровати и уставился на соседнюю.

Рэд безмятежно спал. За окном было еще светло. А подскок отозвался тяжелой болью в затылке.

Никто и никогда не рассказывал бункерному «малышу» о том, что такое похмелье. Головную боль и ужасную сухость во рту Кирилл принял за симптомы начинающейся простуды.

Нужно было выпить аспирин, чтобы снять симптомы. Аспирин, среди прочих лекарств, находился у Лары в аптечке. Аптечка – в рюкзаке, где-то здесь, в комнате… Но искать лекарство означало разбудить Рэда – Кирилл по опыту знал, что тот просыпается от любого шороха. Так и мучился, не решаясь встать, до тех пор, пока не раздался осторожный стук в дверь.

Рэд немедленно вскочил – будто и не спал. В руке сжимал нож. К тому, что спросонья командир хватается не за штаны, а за оружие, Кирилл успел привыкнуть.

– Кто?

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул парень из экипажа со шрамом на лице. Звали его, кажется, Тохой.

– Сталкер, девка ваша очухалась! Капитан велел тебе сказать.

– Правильно велел. – Рэд потянулся за брюками. – Заходи, чего в дверях мнешься… А ты чего вскочил? – Последнее относилось к Кириллу.

– Я с тобой пойду, все равно уже не сплю. Сейчас, только аспирин поищу. Я, по-моему, простудился.

Рэд усмехнулся.

– Башка трещит, что ли?

Кирилл кивнул, поморщившись от резкого движения. Рэдрик фыркнул.

– Ты сколько выжрал-то вчера?

Кирилл попытался припомнить… Кажется, «выжрал» он много.

Последним воспоминанием было, как втолковывает кому-то из экипажа – вроде бы, вот этому самому Тохе, со шрамом, – кем были средневековые рыцари и что у них было принято изображать на гербах. И что он, Кирилл, на своем гербе изобразил бы деревянный стол с красивыми гнутыми ножками и странно высокими бортами. А рядом сидела Олеся и ворчала, что, когда пьешь, надо закусывать.

Кирилл неопределенно развел руками.

– Во-во, – кивнул Рэд. – Пива лучше накати, чем колесами травиться.

При воспоминании о пиве замутило.

– Спасибо, я – аспирин.

Рэд не спорил.

– О’кей, дело хозяйское. Шевелись только, ждать не буду.

В Набережных Челнах проживало много народу, без малого двести человек. И здесь работала настоящая больница – с операционной, палатами и даже рентгеновским аппаратом. Распоряжалась всем невысокая полная женщина по имени Асия.

– Как Ларка? – спросил у нее Рэд.

– Ничего, – заулыбалась женщина. – Вытащили мы вашу красавицу! Молодая, сильная – выздоровеет. Через недельку плясать будет.

– Зайти-то к ней можно?

– Заходите, чего ж нет. Отоспаться еще успеет.

«Да когда же успеет?» – чуть не удивился Кирилл. Ведь они сегодня уходят, нужно спешить! Лара казалась неотделимой от отряда. Но глядя в мрачно-решительное лицо Рэда, вдруг понял, что «балласт» в виде раненых командир оставит здесь. Уговаривать бесполезно.

Эта мысль – что доброй веселой Лары больше не будет рядом – так придавила, что к разговору в палате между нею, Рэдом и Капитаном Кирилл почти не прислушивался.

Поглядывал украдкой на Лару – на ее по-прежнему милое, хоть и страшно побледневшее лицо, любовался улыбкой, слушал голос. Он даже не очень понимал, что именно девушка говорит. Для него сейчас это было совсем не важно.

Лара – жива. Она улыбается, разговаривает и иногда встречается с ним взглядом. И, кажется, ничего больше в жизни не нужно для того чтобы быть счастливым! И вот – как же теперь без нее?… Мысли метались, и хотелось плакать.

– Бункерный! Але! – Рэд встряхнул Кирилла за плечо.

– У? – Говорить было нелегко.

– Ты тоже не помнишь?

– Что?

– Ну, трепались Дикие, который к вам вломились, между собой? – нетерпеливо повторил вопрос Рэд. – Хоть о чем?

Кирилл напряг память.

– По-моему, «здесь они!» – кто-то успел сказать.

Рэд удовлетворенно кивнул.

– Выходит, не послышалось тебе, – сказал он Ларе. – Догоняешь теперь? – Это уже Капитану.

– Пасли, – угрюмо буркнул тот. – Не наврал меченый.

– Не наврал.

– Мои, – неловко проговорил Капитан, – из команды… Просились к тебе?

– Просились.

– Возьмешь кого? У тебя ведь сразу двое выбыло?

– Не возьму. Мне бойцы нужны, а не матросы.

– Тоха – боец. Он не наш, казанский. Со мной недавно ходит.

– Это со шрамом поперек морды? Я его сперва за меченого принял.

Капитан невесело усмехнулся.

– Вот и казанские тоже – приняли! Чуть не прибили сгоряча. Хорошо, Назимка опознал – он ему племяш родной оказался. В дальнем поселке каком-то жил, с мамкой и сестрой. Сестру два года назад Дикие утащили, мамка с горя померла. Тоха и решил в Казань перебраться, к Назимке поближе. А мордой еще по детству, в завале ободрался. Ты не сомневайся, парень проверенный.

– Ладно, там видно будет.

Командиры замолчали.

– Я, кажется, вырублюсь… скоро, – проговорила Лара. Виновато посмотрела на Рэда. И, долгим взглядом – на Кирилла. – Вы – давайте… Ни пуха, ни пера. Дойдите!

– Дойдем, – пообещал Рэд. – Куда мы денемся. А ты – выздоравливай, слышь? Чтоб, когда вернемся, козой скакала! Слышь?

– Есть, – улыбнулась лиловыми губами Лара.

* * *

Больше до самой Перми происшествий не было. Разве что Олеся – с подачи злодея-командира, не иначе – решила поднажать на обучение Кирилла. Все эти ночи на барже он тренировался, по выражению Джека, «как в хрен ужаленный». До того уставал, что под навес заползал едва ли не на карачках. Но зато уже неплохо держался на воде и мог отжаться целых двадцать раз.

С рукопашным боем и стрельбой дело тоже потихоньку продвигалось.

Удерживать ровно тяжелый пистолет у Кирилла поначалу вовсе не получалось, язва-Джек уверял окружающих, что бункерный, конечно, непременно попадет белке в глаз – если целиться будет медведю в задницу.

Олеся отвечала на насмешки гордым молчанием и Кирилла приучила к тому же. Она заставляла его ежедневно, по несколько подходов, тренировать кисть – это почему-то называлось «стоять под утюгом» – и в одну прекрасную ночь Кирилл вдруг обнаружил, что выкидываемая вперед рука не дрожит. И к отдаче от стрельбы он привык, мог делать несколько выстрелов подряд, почти не промахиваясь. Ножи метал хуже, чем стрелял, но Олеся считала, что дело тут не в меткости, а в слабости рук, и третировала силовыми упражнениями нещадно.

От острых сюрекенов пальцы – вначале ужасно неловкие – покрылись множеством порезов. Зато и летали сюрекены куда лучше ножа, сейчас уже смешно было вспомнить, с какой опаской смотрел когда-то на сверкающие в руках адаптов «звездочки».

После бесчисленного множества тренировочных боев – это называлось «спарринг» – по первости только с Олесей, а потом уже и с Сашкой, и с Джеком, и даже с Люком – Кирилл с грехом пополам научился уходить от ударов. Хотя сам достать неуловимого противника кулаком или ногой пока не мог. Искушенные в драках адапты легко угадывали любое движение, и поймать себя не позволяли.

– Тут тебе не Бункер, – наставительно приговаривала Олеся, когда Кирилл, в очередной раз поверженный коварным приемом, поднимался на ноги. – Тут думать надо!

Впервые услышанное, это высказывание Кирилла позабавило. Но он быстро вынужден был признать, что Олеся права – думать в бою приходилось на порядок интенсивнее, чем в Бункере за столом. Особенно наглядно адапты демонстрировали это во время собственных спаррингов. Себя они не жалели – тренировались еженощно, хотя, казалось бы, зачем? И так вон какие ловкие. «Потому и ловкие, что тренируемся, – пожала плечами Олеся. – Если бросим, мигом оплывем».

Спарринг был одним из любимых видов тренировки. Кириллу и самому нравилось наблюдать, как легкой змейкой вывинчивается из лап Сашки Олеся. Или как бьются Рэд и Джек – равные по мастерству соперники. Командир был сильнее и тяжелее, зато Джек – быстрее и изобретательнее. Пластичное, гнущееся под немыслимыми углами тело Джека в драке выглядело танцующим. Проигрывая, Рэд неизменно обзывал противника «долбаным глистом».

Экипаж парохода наблюдал за тренировками с интересом, а за Кириллом – с доброжелательным сочувствием. «Умнику» старались положить побольше еды – Кирилл внезапно обнаружил, что стал очень много есть, по сравнению с тем, что удавалось запихнуть в питомца Любови Леонидовне, объем увеличился втрое – а еще уступали место рядом с гитаристом.

Музыка – сейчас, когда рядом не было больше веселой бойкой Лары, – стала единственной отрадой. Благо, упрашивать гитариста не приходилось, сам в каждую свободную минуту к инструменту прилипал. Не пел – просто перебирал струны, что-то наигрывая.

– Откуда ты столько мелодий знаешь? – спросил как-то Кирилл.

Музыкант пожал плечами. Кажется, не очень понял вопрос.

– Я песни знаю. Диски слушаю, мне ребята притаскивают. А это – так… Само играется.

Больше всего экипаж любил песню про крейсер «Аврору».

– А это – из какого фильма? – заинтересовался Кирилл.

Как выяснилось еще в начале похода, вкусовые особенности Германа и Любови Леонидовны разительно отличались. Кирилл не смотрел и десятой доли сериалов и блокбастеров, на которых, стараниями Германа, выросли адапты. А те кривились при упоминании спутником кинолент, которые считала подходящими для «детского просмотра» бункерная наставница.

Ответил Кириллу Сашка.

– Ни из какого, глушь ты дремучая! Просто, песня старинная.

Сашка считался в отряде «молодым» – был взят на замену кого-то из убитых около года назад. Он воспитывался не у Германа, вырос в Купавне. Отличала парня обостренная зоркость и насыщенный – даже по адаптским меркам – лексикон. Дома Сашка работал на лесопилке. Такой замысловатой матерщины Кирилл даже от Рэда не слышал.

А еще Сашку, единственного из парней, в родном поселке дожидалась девушка. При обмене товарами Лара помогала Сашке выбирать подарки для любимой – то браслет, то сережки, то бусы. Парень подходил к процессу выбора серьезно.

«Понравится Анюте? – вертя в руках очередной гостинец, допытывался у Лары он. – А? Как думаешь?»

Джек над «женихом» вдохновенно насмехался, тот беззлобно отругивался.

– Этой песне лет, может, сто, а то и больше, – разъяснил про «Крейсер „Аврору“» Сашка. – Дядя Юра – шкипер, у которого Капитан по детству жил, – когда молодой был, этот самый крейсер видал. Не на ходу, конечно – остов один. Стоял, говорит, в каком-то большом городе – у берега, для красоты. Лазишь по нему, а вокруг музыка играет. Шибко дяде Юре понравилась. Он и пароход потом так назвал.

Экипаж, судя по всему, симпатии покойного шкипера разделял. «Крейсером „Авророй“» Музыкант начинал концерты, и им же заканчивал.

 
Дремлет притихший северный город,
 

– печально-сурово выводил Музыкант.

 
Низкое небо над головой…
Что тебе снится, крейсер Аврора,
В час, когда утро встает над Невой?
 

– Бункерный, – тихонько позвала однажды Олеся. – А что значит, «Аврора»?

– Римское имя богини Эос, – объяснил Кирилл. И тут же понял, что ничего этой фразой не объяснил. – В древней мифологии так звали богиню утренней зари, – поправился он. – По-гречески – Эос, а по-латыни – Аврора. Древние считали, что златокудрая Аврора, поднимаясь над землей на смену ночи, разливает вокруг утренний свет.

– Круто, – решила Олеся. – Небось, боялись эту бабу древние.

– Почему?

– Ну а как? Встанет, да спалит всех на фиг. Потому и крейсер так назвали. Это ж боевой корабль, дядя Юра рассказывал.

Кирилл не стал поправлять Олесю.

Ушедший мир – таким, каким он был до того, как все случилось, – помнили в Бункере. А адапты жили сегодняшним днем. И о некоторых вещах рассуждали порой самым неожиданным образом.