Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 282 страниц)

Глава 16

Рэд

– Бать. – Рэд проснулся оттого, что его тронули за плечо.

Повернулся по привычке резко, но, заканчивая движение, уже знал, что опасности нет. Рядом стоял Мрак.

– Чего тебе? – удивился Рэд. – Что не спишь?

– Собирался.

– Это куда ещё? – Рэд сел на кровати, с недоумением посмотрел на сына. Мрак стоял перед ним – одетый, будто и не ложился. – Далеко намылился?

– На юг. Шибздика догонять.

– Бухал, что ли? – Рэд подозрительно принюхался. Сердито бросил: – Спать иди, – собрался снова лечь.

Мрак схватил его за локоть.

– Бать. Я серьёзно. – В ответ на вопросительный взгляд заговорил – горячо, быстро, Рэд его таким взъерошенным не помнил, когда и видел. – Ну, сам прикинь: на хрена я вам тут сдался? Кирилл сейчас будет людей собирать, в передовой отряд. Ты в поселке останешься до последнего, сам говорил. На тебе всё хозяйство. А я зачем?

– Что значит, «зачем»? – нахмурился Рэд. – Когда у нас руки лишними были?

– Ну, так-то никогда, конечно. Только если народа – сотня человек, то от сто первого толку мало.

– Ты его не догонишь. У него целая ночь в запасе.

– Ну и что? Он солнце не держит, шухериться будет. А я хоть сутки напролёт скакать могу.

– Его в каждом посёлке свежие лошади дожидаются. А дальше у них, бункерный говорил, вовсе железка есть.

– Есть, но до неё неделя пути. Потом, видать, не стали морочиться, нас застремались. А лошадей и я могу менять. Только урод со спросом, а я... разберусь, в общем.

– Прибьют.

– Пусть сперва поймают. А если он всё-таки уйдёт, если до железки догнать не успею, так тем более – на юге я нужнее, чем здесь! Там Серый остался. И... не только Серый. Они одни там. Их убивать станут, никто даже головы не повернёт. Да ещё шибздик этот... Вернётся к своей бабе – хрен знает, что на пару устроят.

– На юге Джек, – напомнил Рэд. – Почует, что жареным запахло – в героя играть не станет. Серого с девкой заберёт, да свалят подобру-поздорову.

– А если не успеют? А если их этот урод обдурит? – Мрак покачал головой. – Ты его не знаешь так, как я. Не видел, что он с людьми делать может. А я с ним рядом больше месяца был. Здесь я – такой же, как все. Просто ещё одни руки. А там – ты слышал, что Кирилл сказал. Я умею такое, чего другие не умеют. Там я нужнее.

– Это не тебе решать, – буркнул Рэд.

– Бать. – Мрак упрямо посмотрел на него. – Я всё равно уйду. Лучше отпусти по-хорошему.

Первым желанием Рэда было влепить сыну затрещину и завалиться дальше спать. Полгода назад он так бы и сделал. А сейчас вдруг Мрака будто заново увидел.

Осунувшееся лицо, тревожный взгляд. Складку между бровями, которой раньше не было... Мрак и по детству-то не больно дурковал, повзрослеть ему пришлось рано. И сейчас принёс отцу не каприз, а твёрдое решение. Уйдёт ведь, – понял Рэд. Неважно, отпущу или нет, по-хорошему или по-плохому. Упрямый, паразит...

Вспомнил вдруг, как в своё время ругался на упрямство сына Маринке, а та смеялась.

«А ты чего хотел? Можно подумать, сам не такой...»

– Мамка бы отпустила, – сказал вдруг Мрак.

– С чего ты взял?

– Точно. – Мрак помолчал. – Я, если не знаю чего, всегда думаю – как бы мамка сделала? Я с ней и говорю иногда.

Рэд сглотнул. Глухо произнёс:

– Мамку восемь лет, как похоронили. Я думал, ты забыл её давно.

Мрак качнул головой:

– Не. Это мелкие, может, забыли. А я нет.

– Я тоже с ней говорю, – вырвалось у Рэда.

– Знаю, – кивнул Мрак.

– Знаешь? Откуда?

– Дак, не женился ведь. Один нас тащишь, хоть и тяжело тебе... Бать. – Мрак неловко присел на стул, стоящий возле кровати, упёрся ладонями в колени. – Так надо, понимаешь? Не могу я ждать, пока Кирилл народ соберёт – когда этого урода, может, ещё догнать получится! Когда она там... – Мрак осёкся. Покраснел. – То есть, они...

Рэд усмехнулся.

– «Она», значит.

Не сразу сообразил, о ком речь. Бункерная девка ему при знакомстве совсем соплюхой показалась, хоть и уверяла, что Серому с Мраком ровесница. А сейчас вспомнился рассказ Кирилла о том, как Дикую бабу приложила – врагов Рэд по привычке называл Дикими. Выходит, не такая уж соплюха. И этот балбес вспыхнул – хоть прикуривай... Раньше он за сыном такого не замечал.

Мрак опустил голову. Пробормотал:

– Я не только поэтому... Не только из-за неё.

– Да понял я, – сжалился Рэд. Хлопнул Мрака по плечу. – Ладно. Решил – значит, решил. Чего нюни разводить? Валяй, собирайся.

Мрак вскочил.

– Я быстро! – вылетел в коридор.

Рэд подождал, пока стукнет дверь его комнаты.

Лёг было, поворочался. Но скоро поднялся. Чего уж перед самим собой-то выделываться? Ясно, что не уснёт.

Вышел на террасу. Привалился к перилам, закурил. Рассеянно следил за тем, как опускается к горизонту закатное солнце.

Сколько он с Мраком побыть успел – ночь, две? И ведь десятка слов за это время меж собой не сказали – если тех, что сейчас, не считать. Не мастер он разговоры разговаривать. И Мрак такой же уродился...

Тяжело пацану, конечно. Мамка померла, из отца слова не вытрясти. Когда сам Рэд подрастал, Инна рядом была. У неё для каждого находилось время. А Мраку такого не досталось. Маринки восемь лет как нету, сам он занят с ночи до утра. Домой приходит – с ног валится, до кровати бы добраться.

Первое время после Маринкиной смерти казалось, что так оно легче, с головой в дела уйти. Когда занят, тоска вроде отступает, не так душу рвёт. А сюда приходишь – в дом, из которого будто вместе с Маринкой сама жизнь ушла, – и такая дрянь накатывает, что хоть вой. Он и пахал, как проклятый, лишь бы домой не возвращаться. Сперва сам не понимал, почему так делает, а когда понял, привык уже. И пацаны привыкли. Мрак, остававшийся за хозяина, и Санька с Гарри, которые за старшим братом таскались, словно цыплята за наседкой. Так и вышло, что Мрак, считай, с девяти годов сам по себе, да мелюзга на нём. И всё равно – вон какой вырасти ухитрился. Его же, Рэда, и жалеет... А сейчас им снова расставаться.

Когда пацаны уходили осенью, не так пакостно на душе было. Не знал ведь, что их ждёт. В душе не чуял, что там на юге творится... Теперь знает. Но ведь нельзя иначе! Удержишь Мрака сейчас – потом и его, и себя уважать перестанешь. И к девчонке бункерной сын, похоже, всерьёз прикипел... Рэд вдруг понял, что имени этой девчонки не помнит. А Мраку её имя, кажется, и не нужно. У него, вишь – «она». Будто единственная, других девок вовсе нет.

Он сам когда-то о Маринке так думал. Была она – и были остальные...

– Бать. Я всё.

Рэд слышал, как стукнула дверь, но не стал оборачиваться.

Пока не обернулся, ещё оставалась надежда. Это не Мрак, это кто-то другой – на общую террасу с десяток дверей выходит. А Мрак разделся и дрыхнет. Передумал! А может, ему это всё вовсе почудилось.

– Ишь ты. Правда быстро, – обронил Рэд.

– Да я ещё днём почти всё собрал, – неловко пояснил Мрак. – Одному – много надо, что ли? Сейчас не зима, дорога знакомая. Прокормиться найду, чем...

Он замолчал – явно не знал, что ещё сказать. Рэд тоже молчал.

– Ну... я пошёл?

Рэд качнул головой:

– Погоди. Поспи хоть пару часов. И солнце будет не такое злое, и сил наберёшься. Шаман твой на день всё равно залёг, два часа ничего не изменят.

Мрак нерешительно перетоптался с ноги на ногу. Рэд подошёл к нему, сбросил с плеча лямку рюкзака:

– Давай-давай, ложись. Дурной будешь, от такой погони толку – с гулькин хрен. А проспать не боись, я уж теперь не лягу. Разбужу.

Эри

– Почему ты её прогнал? Марию? – После ужина Серый, получив от Джека последние наставления, ушёл к себе в комнату. А Эри уселась на кровать рядом с отцом. Она решила, что никуда не пойдёт. – Мария расстроилась. А она хорошая.

Джек вздохнул.

– То-то и оно, что хорошая. Ей и мужик такой же хороший нужен. А со мной связываться – только слёзы лить.

– Почему ты так говоришь? – Эри в сердцах ударила кулаком по кровати. – Вот, всегда ты так! Чем ты плохой?

– Ты когда-нибудь видела горелый лес? – вместо ответа спросил Джек. Эри покачала головой. – А я вот видал, еще по детству. В Киржаче, это посёлок такой, лесной пожар был. Благо, за рекой, на обжитой берег не переберется – а всё равно жуть. Пылало так, что аж глядеть жарко. Сосновый лес, быстро выгорел. Одно за другим деревья вспыхивали, что твои спички. Нам-то с отрядом уходить надо было, до конца не досмотрели. Не видали, что там на той стороне осталось. А когда вернулись, тот берег не узнали. Одни головешки обугленные в небо торчат, и ни травинки под ними. Мухи, и те не летают... Вот у меня внутри так. Будто кусок чего-то такого оторвало, о чём я и не думал, что оно есть.

– Это... из-за Олеси, да? – помолчав, спросила Эри.

– Да чтоб я знал. – Джек криво усмехнулся. – Может, да. А может, просто старый становлюсь. Ничего внутри не шевелится, как в том горелом лесу. Всё, чего хочу – вас с Серым сберечь. А там хоть помирай. Вот, ей-богу, не жалко.

– Перестань! – Эри схватила его за руку. – Что ты такое говоришь? Я тебя только нашла, а ты – «помирай»! Мы даже... – задумалась, как лучше сказать. – Мы с тобой даже не познакомились как следует.

Джек рассмеялся.

– Уж у нас познакомят, дай срок! Такого про меня наболтают, что сбежишь без оглядки.

– И ничего не сбегу! Я и так знаю, что ты... ну... – Эри замялась.

– Бабник, – с усмешкой подсказал Джек. – Пьянь коричневая. Трепло – что твой флаг на бане.

Эри почувствовала, что краснеет. Отвернулась. Упрямо пробормотала:

– Ну, и подумаешь. Это твоё дело.

Джек рассмеялся.

– Держись меня – не пропадёшь! А пропадёшь – не пожалеешь... Ладно, уболтала. Не буду помирать.

– Может, и не уйдёшь? – с надеждой вскинулась Эри.

– Нет. Тут без вариантов. – Рука Джека, лежащая у неё на затылке, напряглась. – Если могу от вас с Серым беду отвести – сделаю. Всё, не вой, – предупредил он жалобный возглас. – И от Серого чтоб на шаг не отходила, ясно? Он в обиду не даст.

– Я и сама не дамся, – буркнула Эри.

– А вот тут не уверен. – Джек приподнял её голову, заставил смотреть на себя. Веско, непривычно серьёзно проговорил: – Нечего с ними цацкаться. Если опять полезут, влупи так же, как тогда на пожаре.

– Не понимаю, о чём ты. – Разговор стал неприятным, Эри попробовала отвернуться.

– Всё ты понимаешь. – Джек продолжал удерживать её, серьёзно смотрел в глаза. – С ними, как с собаками бешеными надо. Сперва бей, потом думай. Стрелять ты не умеешь, драться тоже – так пользуй то, что у тебя есть. И лучше всего – вперёд сработать. Чтоб они к тебе ещё подойти не успели, а уже забыли, за чем шли.

– Они не собаки, – пробормотала Эри. – Они люди. – Вспомнила вдруг, как Мрак приманивал зайца в лесу. – И даже, если бы... Даже со зверями так нельзя! Это нечестно.

– А как – честно? Лапки задрать, и пусть грызут?

Эри растерянно молчала. Джек опустил руку.

– Вспомни, как нас поджигать приходили, – жёстко проговорил он. – Много в них тогда было от людей? А тот, кто на берегу стрелял – это человек или крыса вонючая? – Горько передразнил: – «Так нельзя»... Вот и у бункерного вечно – куда ни ткни, ни хрена нельзя! Уж сколько лет мужику, сколько горя хлебнул – а не меняется. Да кабы я это «нельзя» слушал, где бы был сейчас... Мы как-то по детству в завалах ковырялись, – вдруг без всякого перехода вспомнил он. – Давно, когда ещё только глухими ночами лазить можно было. Герман нас, мелкоту, берёг, далеко не пускал. В серьёзные места с ним те пацаны, что постарше, ходили. Там и стреляли, и... в общем, всякое бывало. А мы – по мелким магазинам, пригородным домам, гаражам-сараям всяким. Где брать особо нечего, но и на Диких нарваться – риску почти нет. Мы по первости толпой лазили, а потом, как осмелели, стали по одиночке, так больше обшарить получалось. Герману, ясное дело, не говорили, а то бы бошки поотрывал. Мне обычно везло, хорошие места раскапывал. А в тот раз вообще – ух, попёрло! Лампочки. Много, несколько коробок, и нетронутые все! Наверняка целые. Главное, гараж-то с виду – дерьмо дерьмом, в нём и машины внутри не было, только полки вдоль стен. Хозяин, видать, заместо склада использовал. В общем, не успел я коробку открыть – шорох услыхал. Не крыса, не кошка, другой. Я – перекатом в сторону, этому нас Герман с горшка учил. И тот пацан, с ножом, мимо меня просвистел. Не задел. – Эри охнула. – Ну, я на ноги вскочил, – спокойно продолжил Джек, – за свой нож схватился. Стоим, друг на друга пялимся. Я Дикого разглядываю, он меня. Чья в драке возьмёт – чёрт его знает. Он на вид-то постарше, но по тому, как я откатился, видать, понял, что тоже не пальцем деланный. Ну, и ждём. Первым ни я, ни он не рыпаемся. И голоса ни один не подаёт – значит, звать некого. Постояли так маленько, а потом он вдруг нож опускает и говорит: давай поделим? Тут ведь дохрена, обоим хватит. Бери ты, сколько унесёшь, и я возьму, сколько унесу. А потом уж – кто первый своих приведёт, того и добыча. По справедливости будет. Он ещё, помню, ни «р», ни «л» не выговаривал. «Давай подеим» у него получилось. И «по спгаведъивости». Я подумал – вроде дело предлагает. Драться – оно ещё неизвестно, что выйдет, а так оба в накладе не останемся. Говорю, ну давай. Он со своей стороны к полкам шагнул, я со своей. Только к коробкам потянулся – он на меня с ножом. Не убрал его, просто в другую руку перекинул.

Эри ахнула.

– И как же ты?!

– Ну, как... Видишь, живой. – Джек коснулся шрама на виске. – Осталось вот, для памяти.

– То есть... – Эри нахмурилась, не понимая. – Он тебя пощадил?

– Я его не пощадил, – спокойно сказал Джек. – Ушёл с коробками, а он в том гараже навсегда остался.

Эри во все глаза смотрела на него. Понимала, чувствовала, что Джек говорит правду, но заставить себя поверить не могла.

– Ты... его убил?

Джек молча развёл руками.

– Но... ты ведь говоришь, что ещё маленький был?

– Ну, как сказать... Не совсем уж малой-то. Лет десять, может.

– Десять? – Эри вдруг поняла, что плачет. – И ножом, человека?!

– Ножом, – жёстко сказал Джек. – Человека. А если бы не я его, он бы меня. Такая тогда жизнь была.

– Это неправильная жизнь!

– Что поделать. На всех Бункеров не хватало. – Джек помолчал. – Сейчас-то у нас тихо-спокойно. А здесь я – будто в те времена вернулся. Только хуже, потому что втихую всё. С улыбочкой, да с песнями про Мать Доброты. Тогда-то, раньше, просто было: Дикие нас ненавидели, мы их. А здесь из-за угла бьют. Травят, в спину стреляют. Потому и говорю – не жди, пока убивать придут! Если почуешь какую дрянь – глуши их, поняла? Сразу, на опережение. Внушай, что дорогой ошиблись, а на самом деле в баню шли. Я б ещё и раздеться заставил, пусть причиндалами сверкают.

– Прекрати, – поморщилась Эри. – Ты так говоришь, будто они куклы какие-то! А если я им навсегда мозги вывихну? В прошлый раз получилось исправить, а если больше так не получится?

– Значит, туда и дорога.

– Ну и чем я тогда буду лучше Шамана? – вырвалось у Эри. – Вот, чем? Всю жизнь он этим несчастным морочил головы, а теперь я начну?

– Ты защищаешься.

– А Шаман думал, что весь мир защищает!

– Дак, то-то и оно, – кивнул Джек. – Пристрелить собаку бешеную, которая на тебя кинулась – одно дело. А натаскивать свору, чтоб барахло твоё охраняла и по первому чиху каждого, кто приблизится, в клочья рвала – другое. А ещё «всем миром» прикрываться уж больно удобно. Под то, что типа для будущего счастья стараешься, любое говно протащить можно. Бункерный как-то красиво загибал. Про цель что-то... Не помню.

– Цель оправдывает средства? – буркнула Эри.

– Во! Точно.

– Это лозунг иезуитов. Известная фраза.

Джек ухмыльнулся.

– Тебе, может, и известная. А у меня в башке только похабщина всякая крепко застревает, что другое – хрен впихнёшь... Ладно. Чего я тебя лечу? Не дура, так сама во всём разберёшься.

Эри сердито промолчала.

– Ладно, – повторил Джек. – Спать иди.

– Не пойду. С тобой останусь.

– Я храплю сильно. Не выспишься.

– А я и не хочу.

Джек рассмеялся.

– В твои годы пора уж к жениху прижиматься.

Эри вспыхнула. Пробормотала:

– Я – не прижиматься. Просто тут посижу. – Во взгляде Джека ей по-прежнему чудилась насмешка. Эри продолжила – торопливо, пока он не перебил: – Ты не думай, что я боюсь без тебя остаться, что трусиха какая-то. Просто... я столько тебя искала, а ты опять... – Она поняла, что сейчас снова заревёт, и не договорила, замолчала.

– Да понял я, не мучайся. – Джек подвинулся на кровати. С усмешкой предупредил: —Сегодня – ладно, а как бункерный наших приведёт, я тебе жениха найду. Не фиг.

Эри сердито ткнула его локтем в бок. И заворочалась, укладываясь рядом.

Глава 17

Мрак

Отец разбудил, как обещал – через два часа. Молча проводил до ворот, открыл створку. Придержал за стремя и серьёзно сказал:

– Вернись. Понял?

Ответить Мрак не сумел, перехватило горло. Кивнул. Тронул поводья и, чуть выехав за ворота, поскакал.

Посёлок Егора он пролетел мимо. Старался вообще нигде не задерживаться и подсчитывал в уме, как скоро сможет догнать Шамана.

Считать у Мрака всегда получалось хорошо, не то что писать. Это Серый быстро насобачился, будто родился с карандашом в руках, любо-дорого глядеть. А Мрак сколько карандашей о бумагу переломал – всё без толку. У него и сами-то руки не такие, как у Серого: здоровые, будто лопаты, только топор да мотыгу в них держать. По-письменному Мрак так и не выучился, только печатные буквы мог выводить. Зато считал не хуже Серого, за счёт его Даша всегда хвалила.

Сейчас Мрак, погоняя коня, прикидывал, на сколько часов больше проезжает за ночь, чем Шаман. Выходило не так уж и паршиво. Ночи по нынешнему времени – чем дальше, тем короче. Полной темноты часов, может, шесть, не больше. По два часа утром и вечером Шаману добавит краденый комбез. Его, конечно, и на дольше бы хватило, но Мрак недаром провёл столько времени бок о бок с Шаманом, повадки урода выучил. Трусливый он, себя любимого беречь привык. Рисковать не станет, время рассчитает с запасом. Стало быть, шесть, да два, да ещё два – итого десять часов у Шамана. А у Мрака... Он бы и двадцать выдержал, сил-то полно, но вот конь под ним – не железный. Загонит, так другой, небось, в кустах не дожидается. То есть, если он до Шамана в ближайшие четыре-пять ночей не доберётся, то коня по любому придётся добывать. Своего оставить, другого взять... где-нибудь. Но это уж на самый крайний случай, так-то по всем расчётам выходило, что догнать получится.

Для днёвки Мрак, помня о наставлениях отца, выбрал мёртвый посёлок – из тех, где после того как всё случилось никто не жил. Какой логикой руководствовались люди больше тридцати лет назад, выбирая для обустройства поселений одни места и обходя стороной другие, сейчас уже некого было спросить. Мрак знал лишь то, что таких, изначально «мёртвых» мест, в округе куда больше, чем жилых, выбирай – не хочу. На карте стояла метка: в посёлке сохранилась водонапорная колонка. Если долго качать проржавевшую рукоять, можно добыть воду.

Мрак напоил коня, наполнил опустевшую флягу. И двинулся к дому, который присмотрел ещё на въезде в посёлок: двухэтажному, с широким дверным проёмом. Сами двери не сохранились, как и стёкла в окнах. По скопившимся на выщербленном каменном крыльце палым листьям, по буйно разросшемуся бурьяну, давно победившему остатки искорёженного асфальта, было ясно, что нога человека не ступала здесь долгие годы. Мрак поднялся по ступеням крыльца вместе с конём.

Из небольшого холла направо и налево расходились коридоры. Краска со стен давно облупилась. Сползла на пол, и без того густо засыпанный мусором. Из мебели сохранилась только странная хреновина навроде шкафа – с рядами длинных кнопок и большой нишей посредине. На некоторых кнопках, если приглядеться, можно было прочитать выцветшие надписи.

«Эспре...о», – разобрал Мрак. «Ла...е». «Капуч...».

Чёрт его знает, что за штука. До того как всё случилось какой только бесполезной ерунды не выдумывали. Мрак попинал хреновину, убедился, что ненадёжная – коня не привяжешь. Подумав, обмотал поводья вокруг торчащей из стены трубы. Из коридоров выбрал правый – ещё с улицы заметил, что одно из окон с этой стороны загорожено фанерой. Вошёл в помещение.

Сдвинутые в угол столы и поломанные стулья, куча тряпок на полу в другом углу. Закопчённый потолок, слежавшееся чёрное пятно, в котором Мрак опознал золу... Много лет назад кто-то так же, как он, искал в этом доме приют. Вряд ли надолго, задневал да ушел.

Мрак брезгливо попинал ногой заскорузлые тряпки. Отбросил в сторону проржавевшие консервные банки, рассохшуюся пластиковую бутылку, ещё какую-то дрянь. Освободив угол, расстелил на полу спальник. Уселся, вытащил из рюкзака съестные припасы. Отрезал полосу вяленого мяса. Привалившись спиной к стене, сжевал её, пару сухарей и запил водой – в ближайшие ночи только этим и предстоит питаться. Поев, встал и подошёл к окну.

Фанерный щит закрывал проём неплотно. Покосился, пропуская в помещение длинный, узкий треугольник света – на улице уже рассвело. Вокруг, как Мрак и ожидал – ни души. Да и кому тут появиться-то, в такое время? Надо было всё же в лесу задневать. Выбрать место посуше, завернуться в спальник – красота! Куда лучше, чем вдыхать застарелую пыль... Но отец велел «шифроваться».

«Непуганые вы, – хмуро проворчал в ответ на возражения он. – Что ты, что Серый. Горя не нюхали – вот и кажется, что вокруг благодать. А я таких, как этот твой Шаман, ещё по детству навидался. Не дурак, поди, сообразит, что догонять будем. И если навстречу никого не пошлёт, то уж точно своим хомячкам велит, чтоб дорогу пасли... В общем, так. Жилые места и приюты обходить – это раз. На дневку вставать так, чтобы ни самого, ни жеребца не видать было – два. Мёртвых посёлков держись, там есть где схорониться. Благо, не зима сейчас, костёр палить не надо».

«То есть, как – не надо? – удивился Мрак. – Вообще, что ли, без костра? Даже воды не вскипятить?»

«А ты хочешь, чтобы к тебе на огонёк гости заглянули? Или дым утаить сумеешь? – Отец досадливо выругался. – Ох, не надо было мне бункерного слушать! „Нечего растить из детей солдат, – передразнил Кирилла он. – Им надо учиться, а не воевать. Все эти твои премудрости скоро вообще уйдут в прошлое...“ Ушли, как же! Теперь вот разжевывай тебе на ходу такое, чему сам с пелёнок учился... Короче – никаких костров! Понял?»

«Да».

«Звезда!.. На днёвку – прячься. А почуешь опасность – вали оттуда вприпрыжку. Сразу, разбираться потом будешь. Нет возможности свалить – стреляй. Не можешь стрелять – бей, уж этому я вас, слава богу, выучил. А главное, за спиной никого не оставляй. Своих у тебя теперь нету. Только враги. Понял?»

Понял... Куда уж понятнее.

Мрак ещё постоял у загороженного фанерой окна, потом вернулся в застеленный спальником угол.

Лёг. Закурил, пуская дым к закопчённому потолку. Сигарета – не костёр, да и нету рядом никого, чтобы дым учуять... Мрак с удивлением подумал, что остался один едва ли не впервые в жизни. Дома к нему неотвязно липли мелкие, а во время работы или отдыха почти не расставался с Серым. Уж по крайней мере, забираться так далеко от дома в одиночку точно не приходилось... Ладно. Как говорит Джек, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Мрак отвёл себе на сон шесть часов. За это время надо выспаться. Он добил сигарету и затушил окурок о грязный пол.

***

Следующие сутки мало чем отличались от предыдущих. Мрак снова скакал. Объезжал стороной жилые посёлки, выискивал на карте нежилые, где можно пополнить запас воды и напоить коня. Дважды, разглядев вдалеке, что по дороге кто-то движется, сходил с маршрута – это тоже было категорическим требованием отца.

«Не приближайся к людям! Кем бы ни были, они на своей земле. Ты – чужак. И неизвестно что им шибздик в бошки впихнул. Двигай в объезд, целее будешь».

«В объезд» – это, как быстро убедился Мрак, было сильно сказано. Какой там на хрен объезд! Чуть заметная в густом бурьяне тропа, конному – едва пробраться. Пользуют, видать, весной да осенью, когда основную дорогу развозит до непролазной грязи. А как подсохнет, так никому тот объезд в хер не упёрся, вот и зарастает. Ноги бы не переломать коню.

О том, чтобы скакать, тут и речи не было, двигаться приходилось то неспешной рысью, то вовсе шагом. Спал Мрак в эти сутки около пяти часов, а расстояние между собой и Шаманом сократил едва ли на полтора. Этак точно до железки догнать не успеет.

Поднялся он сильно засветло, злой, как чёрт. Перекусил, в седло – и погнал. Скорее, пока не село солнце и на дороге снова не появились люди.

Поначалу везло – за четыре часа отмахал прилично, и ни одной собаки не встретил. Вот бы и дальше так! Сидите по домам, хрен ли вам неймётся... Мрак маленько поводил коня, чтобы остыл, дал напиться, и снова поскакал.

Десяти минут не прошло – выругался. Сглазил. Вдалеке на дороге показалась запряжённая телега.

«Не приближайся», – вспомнились слова отца. И тяжёлый, знаменитый сталкеровский взгляд исподлобья.

Батя – не Кирилл, убеждать не станет. Двинет по шее, рявкнет: «Я кому сказал?!», вот тебе и все убеждения. Батю Мрак привык слушаться, его попробуй не послушайся. Взрослые-то мужики опасались, один Кирилл и мог возразить. Да, по справедливости – и не было никогда такого, чтобы отец не по делу командовал. Но сейчас Мрак вдруг понял, что мысленно спорит.

Сдался он этим «людям» сто лет! Едет себе мужик и едет, никого не трогает. Телега гружёная, даже отсюда видать. На первый взгляд едет не быстро – ну, так ему и вчера казалось, что не быстро. А по факту три часа просвистело, да сто потов с самого Мрака сошло прежде, чем сумел таких же неспешных по объездной обогнать. Три часа! Он мог бы оказаться ближе к Шаману на целых три часа. Но не сделал этого, из-за непонятных батиных страхов. Если пустить сейчас коня галопом, то через десять минут оглянется – уже и не увидит никого. Что возница ему сделает – несущемуся на полном ходу? Сообразить-то, поди, не успеет, кто да что. Если вообще захочет соображать. Это отец привык к тому, что из-за каждого столба по врагу торчит, в его время оно, может, так и было. А с этого мужичонки – ну какой враг? Видно же, что никого не пасёт, уж это Мрак срисовал бы. Мало ли, что везёт и по каким делам едет.

Раздумывать дальше Мрак не стал. Пустил коня галопом. Несмотря на здравые мысли, очко всё-таки сжималось. Кобуру он расстегнул, ладонь держал на рукояти пистолета. Когда возница обернулся, не выдержал – выхватил пистолет из кобуры.

Через секунду понял, что опасности нет. А в следующую секунду почувствовал, что щёки обдало жаром.

Лошадью правила женщина. Пожилая, намного старше отца. На возу, гружёном сеном, сидела ещё одна женщина, помоложе – издали Мрак её не увидел. Скачущего во весь опор всадника обе проводили удивленными взглядами.

А он, проносясь мимо, ругал последними словами и себя, и батю. Дожил, от баб шифруется! Нет уж. Больше никаких объездов. Хватит с него позорища.

Карту Мрак помнил хорошо. Он приближался к посёлку, где зимой они с Серым пытались выменять сухое горючее на спальник и ботинки для Эри. Потом их оттуда погнали выстрелами, а потом за ними увязался тот пацан, Стафка. На обратном пути в этот посёлок Мрак и Кирилл не заезжали, протащили Шамана мимо. Сейчас Мрак, скрепя сердце, прикидывал, где бы ловчее свернуть на объездную дорогу. Рядом с посёлком и впрямь могут оказаться люди, тут отец прав – как и в том, что в его, Мрака, положении лучше на них не нарываться... Да чтоб тебя! Мрак от души выругался.

Впереди снова показалась телега. Снова – гружёная, издали не разглядишь, чем. Сенокос у них, что ли? Так рано вроде... А главное, до удобного съезда на объездную – едва ли километр остался, чуть-чуть не дотянул. И опять уходить, терять время по колдобинам?.. Чтобы ещё от одной бабы спрятаться?.. На хрен.

Мрак пустил коня галопом.

В этот раз возница обернулся быстро – должно быть, сразу, как услышал стук копыт. Крикнул что-то, Мрак не разобрал. А в следующий момент оказалось, что и этот возница не один. Из телеги резко поднялась ещё одна фигура – до сих пор человек, наверное, лежал. Выпрямился. Подобрался.

В следующую секунду Мрак, повинуясь чему-то неосознанному, раньше, чем понял, зачем это делает, дёрнул поводья. Увёл коня в сторону. Это его и спасло – с телеги грохнул выстрел. Пуля, которая должна была достаться Мраку, попала в шею коню. А мужчина на телеге быстро перезарядил охотничью винтовку с обрезанным стволом.

Мрак выпрыгнул из седла раньше, чем раненный, ополоумевший от грохота и боли конь взбесился и понёс. Быстро откатился к краю дороги, в канаву – повезло, что нашлось хоть такое укрытие. Тот, в телеге, снова выстрелил, но по движущейся цели не попал.

Мрак осторожно выглянул. Увидел, что неожиданный противник тоже даром времени не теряет – соскочил с телеги и спрятался за неё. Он, похоже, отлично знал, что делать. К такому не подберёшься, это тебе не баба на возу... Снова выстрел. Мимо, но совсем рядом. Если оставаться здесь, рано или поздно противник не промажет. Уходить?

Своего коня Мрак из укрытия видел, тот ускакал недалеко. Рухнул и уже затих. Ожидаемо, конечно: Мрак мысленно попрощался с ним, ещё когда выскочил из седла, ясно было, что с таким ранением жеребцу не выжить. Жаль, конечно, но ещё больше жаль рюкзака, притороченного к седлу. В рюкзаке – вся жизнь, далеко без него не уйти. Но и подобраться к рюкзаку, не нарвавшись на пулю, шансов нет...

Или всё-таки есть? – быстро думал Мрак. Обрез – это обрез, он одиночными бьёт, и перезаряжать долго. А у него в руке – глок, отцовский подарок, скорострельность намного выше. Если у второго мужика оружия нет – а его, похоже, нет... Блин! Выстрел. В этот раз комком земли от ударившей рядом пули Мраку залепило глаз. Чуть-чуть бы ближе – и... Всё. Больше ждать нельзя.

Мрак сильным рывком выбросил себя из канавы. Мгновением раньше перевёл пистолет в автоматический режим. И рванул со всех ног – приближаясь к телеге и вместе с тем смещаясь в сторону, так, чтобы поймать противника в прицел.

Выстрелить мужик успел. Щёку Мрака обожгло болью, но в этот момент он уже стрелял сам, полоснул очередью. Противник упал. Убит. Мрак бросился ко второму, вознице. Этот был без огнестрельного оружия, и явно не такой опытный, как первый. Он попятился, выставив перед собой охотничий нож.

По-дурацки крикнул:

– Не подходи!

– Не буду, – пообещал Мрак. И ударил – ногой, снизу, выбивая нож.

Бросился на противника, повалил. Придавил локтем шею.

С удивлением увидел, как над бровью побледневшего со страху мужика растеклась капля крови. И ещё одна. И ещё... В запале не сразу сообразил, что это его собственная кровь, каплет с оцарапанной пулей щеки. Дёрнулся было – вытереть щёку о плечо, но вспомнил, что так нельзя, заразу занесёшь. Резко спросил: