Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 239 (всего у книги 282 страниц)

Рядом Кадьяк расчетливо ударил Ареса по голове, оставив красочную, обильно кровоточащую ссадину. Тому предстояло снова имитировать сильное сотрясение, что позволяло меньше говорить. Это, в свою очередь, уменьшало вероятность ответить невпопад или ляпнуть какую-то глупость.

Обоих раздетых покойников спихнули за борт, привязав к ним груз, чтобы не всплыли. Не хватало ещё, чтобы течение принесло к замку Пауков трупы тех, кто лежит в санчасти.

– Пора, – окинув взглядом команду произнёс Стриж.

Три репликанта и Миа расправили крылья эгид и полетели в сторону берега. А Лёхе, Аресу и Райне предстояло проделать путь вниз по течению на заваленном трупами корабле.

«Лучший круиз в моей жизни!» – объявила Белочка, появившаяся на носу корабля в образе парочки из фильма про «Титаник».

Разница состояла лишь в том, что в её исполнении очевидно утонули оба героя, а затем, как следует подгнив, вернулись на борт. Расставив руки в стороны, они подставили счастливые лица подувшему с палубы ветру, который принёс смрадную вонь порубленных тел.

«Ты же в курсе, что „Титаник“ затонул и большая часть его пассажиров погибла?» – на всякий случай уточнил Лёха, шагая в рубку.

«Конечно! – зубасто улыбнулась утопленница. – Это моя любимая часть фильма!»

– Я даже не сомневался… – вслух пробормотал Стриж, задавая магической системе тримарана команду поднять якорь. – Я даже, чёрт побери, не сомневался…

Обратный путь превратился в серьёзное испытание.

С восходом солнца запёкшаяся кровь на палубе, трупы и вывалившиеся внутренности засмердели ещё сильнее. И вонь усиливалась с каждым часом, потому диверсанты замотали лица тряпками и периодически смачивали примитивные респираторы водой.

Завидев сигнальные огни на башнях порта, пустотники облегчённо выдохнули. Чем бы ни закончилось их рискованное предприятие, по крайней мере от вони они скоро избавятся.

– По местам, – скомандовал Стриж и вскоре остался в рубке в одиночестве.

Арес изображал в каюте тяжело раненого, впавшего в беспамятство, а Райна в Покрове-невидимке кошкой вскарабкалась на мачту и, усевшись на рее, затаилась.

Вернувшийся раньше срока корабль вызвал ожидаемое беспокойство у дежуривших на стенах. Как только тримаран подошёл ближе, над стеной взлетел яркий шар – аналог осветительной ракеты.

Вид залитой кровью и заваленной изуродованными трупами палубы вызвал переполох. Зазвучали команды, аркбаллисты на башнях пришли в движение, заскрипели натягивамые тетивы, а на стенах тускло заблестели шлемы воинов.

Аркбаллист оказалось много. Гораздо больше, чем на схеме, начерченной Вивьен. И все на зенитных лафетах.

Можно было заподозрить, что шпионка так отомстила пленителям, надеясь подставить их под огонь, но Стриж полагал, что дело скорее в другом. Пауки ждали нападения с воздуха.

После атаки на замок Гарма весть о крылатых налётчках достигла, наверное, самых глухих углов империи. И было глупо предполагать, что никто не примет меры для защиты от новой напасти.

Лёха выключил двигатель и опустил якорь. Не успевший полностью погасить скорость тримаран круто развернулся и едва не врезался бортом в стену. Пауки должны верить, что кораблём управляет человек, с трудом держащийся на ногах от ран и усталости. Такой думает не о точной швартовке, а том, как довести драгоценный артефакт в родной порт.

Когда корабль остановился, Лёха вышел на палубу, чтобы его могли узнать. Тяжело облокотившись на рубку здоровой рукой, он вскинул голову.

Цепь опустилась и к тримарану устремилась набитая воинами большая лодка. Пристав к борту, они ловко закинули верёвочный трап с крючьями, зацепившимися за фальшборт, и полезли наверх.

На палубе стало тесно. К Стрижу подбежал лекарь и принялся разматывать лоскут, которым тот замотал рану. Стоило большого труда не заорать, когда врач со свойственным профессии гуманизмом рывком сорвал присохшую повязку.

Пока Лёха считал посыпавшиеся из глаз звёзды, служитель Асклепия осмотрел рану, залил её чем-то жгучим и, наложив свежую повязку, подозвал двух стражников.

– Господина лейтенанта в лазарет, – приказал он.

– Тут ещё ранетый! – выскочил на палубу воин из команды, досматривающей внутренние помещения. – Его милость господин Иоаким! В голову стукнутый сильно!

Лекарь подхватил свою сумку и побежал вниз.

Стрижа переложили на чей-то плащ и бережно отнесли в лодку. Немного позже рядом уложили Ареса и гребцы налегли на вёсла.

Когда раненых выгружали на пирс, стало видно, как на подошедшие к тримарану лодки сбрасывают буксировочные тросы. Похоже, рядом не было никого, обладающего необходимыми навыками для управления ценным кораблём в тесноте ночного порта.

Вероятно, ходить на тримаране доверяли только самым доверенным членам клана. Остальных моряков к тайне не допускали, доверяя лишь обычные корабли.

А таких у Пауков было много. Только в поле зрения Стрижа у пристани покачивались три пузатых одномачтовых корабля, вероятно, торговых, и четыре низкие галеры. За ними виднелись мачты других судов, но какого они класса и все ли принадлежат клану, осталось неизвестным.

– Что произошло? – требовательно пробасил чей-то голос.

Лёха повернул голову и увидел нависшего над собой медведеобразного детину, по глаза заросшего чёрной, как смоль, бородой.

– Её сиятельство ждёт доклада, – отмахнувшись от лекаря, прогудел он. – Генрих, ты говорить можешь?

– Да, – прокашлявшись, отозвался Стриж, запоминая имя того, чьё лицо одолжил. – Прошлой ночью крылатые напали.

Он прикрыл глаза, сглотнул и продолжил:

– Ударили под утро. Десятка с полтора, в крылатых доспехах Древних. Перебили экипаж, схватили груз, пустышек и ушли.

Бородач затейливо выматерился, а потом скомандовал:

– Несите в лазарет. Я доложу её сиятельству.

Стриж украдкой перевёл дух. Первый этап проникновения в крепость врага пройден. Главное, чтобы графиня не явилась лично поговорить с выжившим. Если не весь экипаж тримарана, то как минимум доверенных офицеров она должна знать хорошо и быстро разоблачит пустотников.

В том, что графиня легко распознает подмену, сомнений не было. В империи было мало кланов, возглавляемых женщинами, но ни одна из них не была наивной дурой. А уж про ум и беспощадность главы клана Пауков знали все.

Да и не только графиня может разоблачить диверсантов. Контрразведчики клана тоже не даром едят свой хлеб. Это сейчас у пустотников есть фора, пока их считают ранеными и дают возможность чуть прийти в себя. Но уже с утра явится кто-нибудь из дознавателей и будет допрашивать уже куда как более тщательно.

А если диверсантов раскроют – это конец. Даже если случится чудо и пустотники смогут вырваться из замка, то на попытках раздобыть саженцы под чужой личиной можно ставить крест. Пауки уже будут знать о меняющих лица лазутчиках и разработают систему опознавания.

Значит, надо сделать всё чисто. Второй попытки может не быть.

Глава 22

Сложно сохранять спокойствие и уверенность лёжа на носилках в окружении твоих потенциальных палачей. Одна неверная фраза, не характерный жест и обман будет разоблачён. И стоя на собственных ногах предпринять что-то куда легче, чем лёжа на ненадёжной покачивающейся опоре. И от мысли, что тело раненого всё же покажется подозрительно лёгким тоже спокойней не становилось.

К счастью, сейчас любое невольное проявление страха будет воспринято с пониманием. Пройти через жестокий бой, очнуться на заваленной трупами палубе, а затем в одиночку провести тримаран к порту – есть от чего трястись рукам или покрываться бисеринками пота.

О последнем позаботилась Белочка. Пустотники отлично понимали, что вдумчивый допрос ни один из них не пройдёт, а потому готовились ближайшие пару суток имитировать беспамятство. Температура тела Стрижа постепенно поднималась, чтобы скоро он начал метаться в бреду от жара, ну а Аресу предстояло демонстрировать симптомы сильнейшего сотрясения мозга.

Помимо тошноты, мигрени и имитации головокружения репликант мог с помощью симбионта без труда имитировать и столь тонкие признаки как учащённое дыхание или отсутствие реакции зрачков на свет.

По словам Райны, местные лекари часто имели дело с такого рода травмами и без труда поставят верный диагноз. Ну а потери сознания, спутанность мыслей и ретроградная амнезия после такого – не редкость. И допрашивать такого можно попытаться, но в ответ получишь лишь стоны, мычание и рвоту.

На Лёху наседать будут, вероятно, сильнее, но жар под сорок градусов позволит бессвязно бормотать. В идеале он этим самым бормотанием сумеет направить всё внимание Пауков вовне, на ловлю неизвестных в крылатой броне. А за это время Райна как следует осмотрится в замке и наметит уязвимые цели для атаки.

Программой минимум, при самых плохих раскладах, было похищение хоть небольшого запаса золотых яблок. Но лично Стриж уходить с такой малостью не хотел: им требовался собственный источник бесценных фруктов, а значит как минимум несколько саженцев требовалось забрать.

Вопрос только как незаметно вынести кадки даже с небольшими ростками?

Очевидный ответ – зеркало. Но до сих пор все встреченные пустотникам эльфийские порталы располагались рядом с клановыми артефактами, а те всегда охранялись. И если со стражниками та же Райна может легко справиться за счёт магии и невидимости, то с охранными плетениями дело обстояло куда сложнее.

Если все они, ради экономии, запитаны только на клановые артефакт, то пустотники пройдут через них невредимыми. Но если Пауки предусмотрели ловушки «на демонической энергии» на случай потери всех инициированных, как это было у Кречетов, дело плохо. Поджарить пустотников может прямо с симбионтами, до горстки пепла. А навыков отключения защитных плетений не было ни у кого из диверсантов.

Вот где бы пригодился Робин…

В итоге все нити вели к какому-нибудь высокопоставленному члену клана, владеющему секретом выращивания саженцев амброзии и способному провести прямо к клановому артефакту. Но успеют ли они отыскать такого и захватить – вопрос.

Потому по пути в лазарет Лёха тщательно высматривал всё, что касалось обороны замка и системы охраны. К сожалению, вертеть головой он не мог, чтобы не удивлять стражников странным поведением. Но и то, что попадало в поле зрения, впечатляло.

Пауки подготовились к атаке на совесть. На поворотных платформах установили здоровенные катапульты, словно сошедшие со страниц исторических книг. Назывались эти монстры требушетами и предназначались для проламывания крепостных стен и разрушения осадных башен.

Пауки же превратили их в импровизированное ПВО, заменив один здоровенный камень, каким обычно стрелял требушет, корзиной булыжников размером с кулак. Рой этой примитивной шрапнели эгиду может и не пробьёт, но точно смахнёт летуна наземь просто силой удара.

Артиллерию дополняли арбалетчики. Много арбалетчиков. Пусть их оружие было бесполезно против металла Древних, но один из роя выпущенных болтов запросто мог угодить в незащищённое лицо, как недавно Аресу. И не факт, что раненого удастся донести до медкапсулы живым.

Камнями и стрелами Пауки не ограничились. Звон металла и характерный запах угля говорили о том, что кузни клана трудятся ударными темпами.

В подтверждение выводов мимо быстрым шагом прошли, почти пробежали, слуги с носилками, в которых лежали клинки волнообразной формы, ещё хранящие жар горна. Чёрт знает, где такие применяют, но вполне может быть, что это боеприпасы для метательных машин.

Оставалось радоваться, что пустотники пошли сложным путём, а не атаковали с воздуха, как в прошлый раз. Без потерь бы не обошлось, а то и вовсе все могли тут остаться.

В лазарете Стрижу как следует прочистили рану и вставили дренаж. А потом помыли в кадке с тёплой водой, следя, чтобы не намочить повязку, выдали чистые подштанники и отвели в палату.

– Рана нехорошая, но опасности для жизни нет, – сообщил лекарь, когда пациент улёгся на койку, застеленную белоснежным, накрахмаленным бельём.

– Как Иоаким? – прикрыв глаза, спросил Стриж.

Тайный агент из репликанта был так себе и Лёха опасался, что тот что-нибудь скажет не так, либо отреагирует.

– Спит, – ответил лекарь. – Повезло, чуть ещё и не жилец.

– Хорошо, – Стриж слабо улыбнулся, мысленно взмолившись, чтобы Арес держал язык за зубами.

Лекарь пощупал взмокший лоб пустотника и покачал головой.

– У вас поднимается жар, господин лейтенант. Я приготовлю отвар. Выпейте и попробуйте поспать.

Лёха не возражал. Пусть уходит, оставив его одного. Не хватало ещё, чтобы врач торчал в палате, когда Райна придёт доложить результаты разведки.

Увы, наслаждаться одиночеством долго не пришлось. В палату влетела бледная взволнованная женщина. К полному изумлению Стрижа она взяла его за здоровую руку и расплакалась.

– Я думала тебя убили… – доносилось сквозь всхлипы. – Древние, я так испугалась…

Её пальцы с такой нежностью поглаживали руку Стрижа, что тому стало не по себе. Когда сталкиваешься с врагом в бою как-то не думаешь о том, ждёт ли его кто-то дома. Дом – он где-то там, в другом мире, в другой жизни.

Но сейчас, видя заплаканные глаза жены, нет уже вдовы покойного Генриха, Лёха ощутил как к горлу подкатывает ком. Погибшие Пауки не были ангелами, это он знал наверняка. И он сам не был. Да и никто в целом мире, если вдуматься. Сам этот мир не располагал к жалости и излишнему милосердию. Но, несмотря на всё, даже распоследнюю мразь кто-то может любить и ждать.

– Я не стала будить детей, – украдкой утерев слёзы продолжала женщина. – Не хочу, чтобы они видели…

Она неопределённо мотнула головой куда-то. Лёха предположил, что в сторону пристани с пришвартованным к ней тримараном.

Отвечать что-то было опасно. Если на фоне шума и общего шока остальные не особенно вслушивались в его голос, то жена непременно сразу же узнает подмену. Потому Стриж слабо улыбнулся, чуть сжал руку вдовы, имени которой не знал, и сделал вид, что провалился в сон.

К его смущению и разочарованию, она не ушла. Так и сидела рядом, не отпуская его руки. И на душе от этого было особенно паршиво.

Пару раз к ним заходил лекарь, с беспокойством щупал лоб «больного», дал выпить разведённый в воде вонючий порошок, а затем принёс бадью с холодной водой и небольшими тряпицами. Всю оставшуюся ночь вдова Генриха заботливо меняла Лёхе компрессы, стараясь сбить жар.

Небо за окном уже начало светлеть когда в палату вошёл мужчина в годах, но с цепким живым взглядом. Стриж рассматривал визитёра сквозь едва заметно приподнятые веки. Судя по тому, как подобралась при его появлении вдова, это был кто-то обличённый властью.

– Барон Санри, – почтительно поклонилась она вошедшему.

– Матильда, девочка, оставь нас, – покровительственным, но не терпящим возражений тоном приказал барон.

– Да, ваша милость, – вновь поклонилась Матильда и, на прощание сжав руку Стрижа, покинула помещение.

Барон оглядел больного с ног до головы, задержал взгляд на прилипшей к потному телу простыне, на прикрытом компрессом лбу и сел на стул у кровати.

– Генрих, – осторожно, но требовательно потрепал его за здоровое плечо барон. – Проснись. Нам нужно кое что узнать.

Лёха медленно открыл глаза и несколько секунд изображал с каким трудом фокусирует зрение на собеседнике. Тихо промычав нечто неразборчивое сквозь зубы он сипло попросил:

– Воды…

Барон нетерпеливым движением плеснул из кувшина в кружку и подал её больному. Пока Стриж нарочито медленно подносил дрожащей рукой кружку ко рту, Санри начал говорить.

– Мы не нашли тело твоей пустышки. Мне передали, что ты сообщил будто обоих пустотников забрали. Ты всё ещё чувствуешь своего? Он жив? Можешь сказать в каком направлении и как далеко?

Стараясь не перемениться в лице Стриж делал глоток за глотком, соображая. О том, что одна из освобождённых пустышек принадлежит ныне покойному Генриху он не представлял. И это плохо.

В похищении освобождённых от хозяев пустышках был понятный мотив – привязать к себе, или продать ценный ресурс. Но какой резон вырезать всех, найти пустотника и, чувствуя, что тот всё ещё привязан к кому-то, забрать его с собой? Логика требовала найти всё ещё живого мага, прикончить и уже с чистой совестью забрать пустотника себе.

Теперь же следовало быстро придумать правдоподобную отговорку.

Заявить, то его пустышка была убита в пылу битвы, а забрали чужую? Нет, вчера он сообщил, что чужаки забрали пустотников, а их всего два. Сослаться на спутанность сознания? В принципе, вариант. Или заявить, что они зачем-то унесли и покойника. Вероятно полагая, что это чистокровка и намереваясь поживиться ценными костями.

Но если он хочет всерьёз обратить внимание Пауков и Тигров подальше от Кречетов и пустотников, стоило подкинуть другую версию.

– Жив, – тихо и хрипло ответил Лёха. – Кажется, его тащат в сторону Поднебесного.

В том, что Пауки прекрасно знают о самоназвании эльфийского города, как и о его местоположении, сомнений практически не было. При наличии такого числа пленных ушастых не узнать такое было бы преступно. А даже дикарка, которую Стриж спас от поднебесников, знала о расположении вражеской твердыни.

– Они… – продолжил слабым голосом, – могли меня добить… Но ушли. Уверен, это ловушка. Иначе… зачем так делать?

Барон нахмурился и кивнул, а Лёха украдкой облегчённо выдохнул. Теперь, когда он сам озвучил нестыковку, она превратилась из его проблемы в загадку и неизвестную опасность. Действительно, для чего ещё было вырезать практически весь экипаж, но оставить в живых именно хозяина пустотника, способного отследить свою собственность?

Попахивает ловушкой.

И даже зная об этом Пауки, скорее всего, вынуждены будут в неё полезть. Нельзя оставлять подобную наглость без жёсткого ответа – так и репутацию недолго растерять.

– Уверен, что это были остроухие? – мрачно поинтересовался барон.

Стриж отрицательно покачал головой и снял со лба практически высохший от жара компресс.

– Мысли путаются… – пробормотал он, с трудом поворачиваясь на бок.

Кровать под ним была мокрой от пота – Белочка постаралась на славу.

– Отдыхай, – милостиво разрешил барон. – Если вспомнишь что-то важное – вели передать мне. Поговорим завтра.

Стриж слабо кивнул и прикрыл глаза.

Оставалось надеяться, что сейчас Пауки всерьёз озаботятся угрозой со стороны поднебесников, а может и отправят серьёзный отряд на поимку ушастых. Хотя, последнее вряд ли. Тут нужен он, Генрих, чтобы указывать точное направление к похищенной пустышке.

День прошёл без происшествий, не считая явления детей. Оказалось, что у Генриха их трое и все очень любят папу.

Глядя на их испуганные и одновременно счастливые лица Стриж мечтал о том, чтобы пытка прекратилась. Легче было снова подставиться под удар эльфийской магии, обгореть и лишиться руки, чем смотреть на детей, чьего отца ты совсем недавно убил чтобы взять его личность.

«Давай грохнем и их, – тут же предложила Белочка. – Они маги, сгодятся на корм. А они воссоединятся с любимым папашей. Мы же с тобой не звери какие-то».

«Умолкни», – мрачно попросил Лёха, закрывая глаза.

Всё, что он сейчас мог – это делать вид, что провалился в сон, и ждать вестей от Райны.

Она явилась уже после заката, когда лекари, убедившись, что жар понемногу спадает и пациент идёт на поправку, наконец ушли.

– Это я, – раздался негромкий голос прямо перед лежанкой.

От неожиданности Лёха вздрогнул и непроизвольно дёрнулся.

– Что удалось узнать? – спросил он борясь с желанием встать и как следует размяться.

От почти суток лежания на одном месте хотелось выть.

– Много всего, – с нотками гордости ответила Райна.

И не соврала. За сутки пребывания на территории замка она успела выяснить много полезного. К примеру тот факт, что сад с эльфийскими деревьями располагался ровно там, где указала Вивьен.

От остальной части замка его отделяла высокая шестиметровая стена, надёжно скрывающая от чужих глаз плодоносящие деревья. Целый гектар деревьев.

На кой хрен Паукам столько амброзии оставалось загадкой. По словам Райны, золотые яблоки складывали в ящики, а те выстраивали в штабеля. Вечером весь собранный урожай унесли в замковое подземелье. Вход в него охраняли не только стражники, но и магические плетения. Серебряные.

Особняком в саду стояли кадки с молодыми саженцами амброзии. Судя по всему, то была та самая плата Поднебесникам за выполненную норму поставок живого товара. Ими занимались особо и совсем не те люди, что остальными деревьями.

Из графской резиденции в сад вёл отдельный вход, которым и пользовались те, кто отвечали за саженцы. Простые садовники, занимавшиеся удобрением, прополкой и сбором урожая, проходили через охраняемые парой стражников ворота в стене. На выходе рабочих обыскивали, чтобы исключить вынос ценных плодов из охраняемого периметра.

Райна, честь ей и хвала, придумала простой и элегантный способ выяснить кто отвечает за состояние саженцев амброзии. Она, пока рядом никого не было, просто упала на одну из кадок, изрядно помяв бесценный саженец. А потом терпеливо ждала пока это заметят и начнутся разборки.

Как водится, в случае ЧП вызвали старшего. Им оказался некий барон Рифа, устроивший капитальный разнос персоналу. Он же упомянул, что теперь из-за «неуклюжей бестолочи» придётся заняться выращиванием саженца взамен испорченному.

Будет ли этим заниматься лично он, или кто-то другой ясно, к сожалению, не было. Но это было уже кое что.

Но самыми ценными оказались разведданные о портале у кланового артефакта. У Пауков, как и у многих других, он располагался в хорошо охраняемом подземелье. Но именно сейчас оно оказалось наиболее уязвимым для проникновения.

Работники кузни, которых Лёха заметил пока его несли в лазарет, день и ночь сновали в подземелье и обратно с грузом странных клинков. Очевидно, что на время их работы часть ловушек и плетений отключили, самим работникам выдали временные проходки, а на всём протяжении пути за ними наблюдали стражники и клановые маги.

Но для Райны не составило труда как утащить одну из проходок у отдыхающего бедолаги, так и пробраться мимо всей охраны до самого кланового артефакта.

Оказалось, что император успел предупредить верных слуг об опасности древних зеркал. Вокруг своего Пауки выковали громадную, метра три в высоту, конструкцию. На прямоугольное металлическое основание крепили заточенные клинки, остриями направленными в сторону зеркала. Некоторые из них покрывала магическая вязь и можно было не сомневаться, что помимо стали посмевшего вторгнуться встретит ещё и магия.

Чем-то это напоминало импровизированную ловушку, которую когда-то соорудил сам Лёха в горной крепости. Но он тогда использовал подручные материалы, а Пауки подошли к делу основательно.

Вся эта конструкция, напоминающая шкуру ощенитившегося стального ежа, висела на массивных петлях и закрывалась на манер двустворчатых дверей. Сходства добавлял солидный засов, согнуть который не смог бы, пожалуй, и удар тараном.

Любой появившийся с той стороны зеркало оказался бы пронзён таким количеством клинков, что с лечением не справилась бы и Белочка. Да что там, сунься сквозь портал один из тех громадных рогатых демонов, что Стриж встречал уже не раз, сдох бы раньше, чем сломал ранившую сотнями клинков и магией ловушку.

Вопрос был лишь в том, зачем делать конструкцию открываемой. И ответа напрашивалось три. Первый – самый простой и очевидный. Чтобы снять с клинков труп, обыскать, изучить и унести прочь. Всё же мало удовольствия когда в зале с твоим клановым артефактом висит и воняет труп. Второй проистекал из первого: для ремонта. Вломись с той стороны кто-то достаточно мощный и в броне Древних, часть клинков он поломает. Ну и третий вариант: Пауки надеялись со временем узнать секрет портала и воспользоваться им.

На эту ночь ловушка была готова лишь наполовину, но, судя по ударным темпам ковки, уже через недельку любой, рискнувший сунуться из портала, будет гарантированным трупом.

– Вовремя мы… – ошалело покачал головой Лёха.

Сейчас у них ещё сохранялся шанс взять не только несколько саженцев, но и языка и скрыться в портале.

– Ещё что-то интересное узнала? – уточнил он вставая.

Изображать из себя больного осталось недолго, а потому следовало размяться.

– Бараки, в которых по плану Вивьен держали ушастых, пусты, – кувшин с водой поднялся в воздух и наклонился, наполняя стакан. – Эльфов я видела в подземелье, в камерах. Похоже, их переместили туда не так давно. Наверное опасаются, что при атаке с воздуха до них будет слишком просто добраться.

Стакан поднялся в воздух, а в следующий миг Лёха увидел Райну. Она подняла маску чтобы напиться, а затем, воровато оглянувшись, взяла со стола кусок хлеба с сыром и мясом, заботливо принесённые Матильдой.

– Перекусить в этом сложно, – виновато сообщила девушка, быстро вгрызлась в бутерброд и опустила маску.

Еда зависла в воздухе, а затем опустилась на стол. Разумно, эта картина не вызовет подозрения у вошедшего в палату.

– Надо тебе гидратор с бульоном приспособить, – покачал головой Стриж.

– Фто за гифрафор? – неразборчиво прочавкала Райна.

– Потом расскажу, – пообещал Лёха.

Спрашивать как магичка справляла в этом костюме нужду не стал – не до того сейчас. Есть вопросы поважнее.

– Хладное железо нашла?

– Уфу, – ответила Райна.

Прожевав, она добавила уже внятно:

– У камер висели, как обычно. Припрятала под розовым кустом. Его недавно пололи и рыхлили, вряд ли скоро снова полезут.

– Что по аркбаллистам и требушетам? – разминая ноги поинтересовался Лёха. – Удалось подобраться?

– А как же, – по голосу было слышно, что Райна улыбается. – И не только подобраться. Я подпортила канаты на воротах. Если снизу под них не подлезть и не глянуть – ни за что не увидишь. Порвутся от первого же серьёзного натяжения.

– Умница! – от души похвалил Стриж. – Наши рядом?

– Да, – уверенно ответила магичка к которой была привязана вся троица новеньких репликантов. – Можем начинать как только будем готовы.

– Что с Аресом?

– Лежит тут рядом, стонет и блюёт, – хмыкнула девушка. – Я вытащила у прачек несколько комплектов одежды на разные случаи. Форму стражников, ливреи слуг, пару хороших камзолов, в которых не стыдно появиться в приличном обществе.

– Отлично. Ножи принесла?

Из ниоткуда показалась рукоять, затем и клинок. Впечатление было такое, словно нож достали из дыры в пространстве, хотя Лёха прекрасно осознавал, что Райна достаёт оружие из специального подсумка.

– Передай второй Аресу, – попросил он, принимая клинок. – Пора предателю убить выживших Иоакима и Генриха.

Вернувшись на лежак Стриж устроился поудобней и спросил Белочку:

«Готова?»

«Приложи клинок к груди и потерпи, – попросила она. – Я сдвину сердце немного в сторону».

Лёха направил острие под пятое ребро и упёр в самую кожу, чётко обозначая место будущего удара. В груди заболело, но куда слабее, чем он ожидал.

«Можно вонзать», – сообщил демон.

– Вгони в меня нож, – попросил Стриж Райну. – Ровно туда, куда он упирается.

Намеренно причинять себе боль, всё же, задача не из простых. Все инстинкты требуют обратного и сопротивляются самой мысли нанести непоправимый урон телу. Их, конечно же, можно преодолеть серьёзным волевым усилием, но при наличии рядом помощника нужды в этом не было.

– Уверен? – голос магички дрогнул.

Приятно, чего уж.

«Нет! – тут же заявила Белочка. – Кто знает что у этой дуры в голове?»

– Уверен, – игнорируя её ответил Лёха.

Он ощутил, как поверх его пальцев легли чужие, а в следующий миг клинок вошёл ему в грудь. Туда, где у нормальных людей должно быть сердце.

«Спокойной ночи», – недовольно буркнула Белочка, погружая его в летаргический сон.