Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 282 страниц)

– Точно, – с облегчением кивнул Мрак. – Покой в таких делах – самое верное средство, – и первым двинулся к двери.

В ответ на Стафкин тоскливый взгляд – бросаешь меня, да? – украдкой показал кулак.

В том, что пацана здесь не обидят, он успел убедиться. Вылечат, да ещё кормить-поить будут, как родного, уж тётка-лекарша «миленького» точно в обиду не даст. Сказку про «ничего не помню» хоть год можно рассказывать, это они складно придумали. А как Стафка очухается малость, по сторонам оглядится – решит, что делать дальше. Понадобится, так и сбежит только в путь, пацан он смекалистый, не пропадёт. А самому Мраку валить отсюда надо, чем скорей, тем лучше. Это он и сердцем, и жопой, и всеми потрохами чуял.

Не ошибся.

– Парень. А ну-ка, стой.

Сойдя с крыльца, Мрак увидел, что навстречу ему быстро идут двое. Запыхавшиеся – бежали.

Рука сама дёрнулась к пистолетной кобуре, Мрак усилием воли заставил себя её опустить.

Толпа, окружавшая его, пока шёл к лечебнице, никуда не делась, полный двор народу. И обступили его тут же, когда только успели? Сбежать, даже отстреливаясь, не выйдет. Кучей навалятся – перехватят.

– Стою, – остановившись, буркнул Мрак.

Глава 29

Мрак

– Ты кто такой? Откуда взялся?

Мужики подошли ближе. Одеты, как все здесь, в такие же штаны и рубахи, что Мрак упёр в соседнем посёлке, но с оружием. У одного в руках обрез, у другого охотничий карабин. И рожи – не чета дурачку-привратнику.

– Говорил уже, – проворчал Мрак. – Я посланник Шамана. На север еду, от врагов вас защищать.

– А звать тебя как?

– Марк.

Он рассудил, что имя – не хуже любого другого, но мужики переглянулись.

– И сколько тебе лет? – это спросил второй мужик, тот, что с винтовкой.

– Сем… – Мрак подвис.

Он знал, что выглядит старше своего возраста, на вид ему лет двадцать. Герман называл их с Серым «акселераты хреновы». А ещё вспомнил, что самый молодой из жителей посёлков, рождённый до того как всё случилось – ровесник бате или Кириллу. Людей моложе, чем они, попросту нет, новое поколение отделяет от предыдущего разрыв в пятнадцать лет. А самым старшим бункерным детям, включая тех, кто оказался на юге – по шестнадцать. То есть, коль уж он взялся косить под посланника Шамана, нужно врать, что ему шестнадцать. И имя придумать другое, на букву «А», бункерные ведь по алфавиту идут! Идиот. Серый бы так не вляпался. А если б вляпался, сумел бы выкрутиться, вот уж кто всю дорогу врёт как дышит.

– Шестнадцать, – сказал Мрак. Мгновенно после этого словно увидев себя со стороны. Осознав одновременно и то, что возвышается над мужиками на полголовы, и то, что съёживаться, стараясь показаться меньше ростом, уже поздновато. – А зовут на самом деле Антип. Марк – это прозвище такое.

Мужики снова переглянулись.

– Шестнадцать? – недоверчиво переспросил тот, что с карабином.

– Антип? – удивился второй. Обвёл взглядом толпу, выцепил среди людей привратника. Жестом поманил к себе, тот послушно подошёл. – Василий, ты помнишь всё о чудесах Матери Доброты. Имена всех, кто появился в Лунном Кругу…

– Помню, – с готовностью закивал мужичок. И принялся скороговоркой, словно боясь, что кто-то может усомниться в его памятливости, перечислять: – Ариадна, Борей, Виссарион, Гликерия, Гордей, Дарий, Дарина, Демьян, Евстафий, Есения…

– Погоди, – оборвал его мужик с обрезом.

– Я помню имя каждого из тех, кого подарила нам Мать Доброты, – с обидой сказал привратник. – Могу перечислить всех!

– Знаю, – нетерпеливо кивнул мужик. – Просто скажи, есть среди них Антип?

– Нет. – Прозвучало это ещё более обиженно – то ли на то, что мужичонку прервали, то ли на то, что среди «чудес» Матери Доброты не оказалось Антипа. А через мгновение до привратника, кажется, дошло. – Н-нет, – растерянно повторил он.

И уставился на Мрака. Кажется, в надежде на то, что тот разъяснит странный феномен.

Привратник пока ещё не понимал, что происходит. В отличие от соплеменников – которые, похоже, укрепились в подозрениях.

– Так кто же ты такой? – уже с явственной угрозой в голосе проговорил, обращаясь к Мраку, мужик с обрезом.

– Сказал же. Посланник Шамана. – Мрак решил стоять на своём.

Он не сводил с мужиков настороженного взгляда. Уж выстрелить по любому успеет раньше, чем они. Положит обоих быстрее, чем прицелятся, в этом он не сомневался. Как и в том, что батя или Джек уже бы начали стрелять.

А у Мрака рука не поднималась. Ведь эти убогие ничего ему не сделали! Ну, по крайней мере, пока. А он палить начнёт посреди мирного посёлка… Нет. Вот если к оружию потянутся, тогда другое дело.

– А ну, отдай, – шагнув ближе к Мраку, потребовал мужик с обрезом. И выразительно указал стволом на его пистолет.

– Ага, щас. Разбежался. – Мрак сделал шаг назад. – Не ты мне его давал, не тебе и отбирать. Шаман прикажет, тогда отдам.

– Шамана здесь нет, – напомнил об очевидном мужик.

– Ну вот и ты катись… – Мрак запнулся, не сразу подобрал приличное слово, – подальше. Дай пройти, – положив руку на кобуру, попёр на мужика.

Тот в ответ вскинул к плечу обрез, теперь ствол смотрел Мраку в лицо.

– Стой!

– Отвали. – Мрак продолжил идти. – Меня Шаман ждёт. Узнает, что из-за вас встрял – обоим ввалит так, что мало не покажется.

– Ты не его посланник! – выкрикнул мужик. Непонятно, кого убеждая, Мрака или самого себя. – Ты говоришь неправду!

– Правду, правду. – Мрак пёр на него.

Уже понял, что выстрелить мужик не посмеет. Хоть и орёт дурниной, но до конца своим догадкам сам пока не верит. Выстрелит – а потом окажется, что в натуре посланника завалил.

Поравнявшись с мужиком и будто бы не прекращая идти, Мрак резко ударил его по локтю, снизу вверх. Сотни раз отрабатывал этот удар на тренировках, и вышло как по писаному. Прогрохотал выстрел.

Пуля, как ей и полагалось, ушла в небо, но вокруг завизжали. Народ кинулся врассыпную.

В следующее мгновение Мрак выхватил у мужика обрез, двинул коленом в живот. Соперник согнулся пополам. А Мрак тут же обернулся, уходя в сторону – он помнил, что вооружённых противников двое. Но второго мужика почему-то не увидел. И успел уйти за долю секунды до того, как на затылок обрушился удар – второй мужик оказался проворнее, чем первый. А может, просто опытнее. Он перехватил карабин и попытался огреть Мрака по башке прикладом. Значит, убивать его всё-таки не планировали. Не стрелял ведь этот убогий, оглушить пытался… Ладно.

Приклад задел Мрака по раненному плечу. Плечо отдало болью, Мрак, не сдержавшись, взвыл. Отпрыгнул назад и выпалил из обреза, целясь мужику в ноги. Попал. Левая нога у дядьки подломилась, он с воплем рухнул. Мрак закинул трофейный обрез за спину. Подскочил к упавшему, ударил ногой по кулаку, вцепившемуся в карабин. Пальцы у дядьки разжались, Мрак выхватил оружие.

И с разворота огрел прикладом первого мужика – тот успел подняться на ноги и подскочить к нему. Удар угодил в плечо, Мрак добавил поперёк живота. Мужик согнулся и тут же получил ногой по роже. Опрокинулся на землю, схватился за челюсть.

Мрак мельком оглянулся на толпу. Она заметно поредела, но любопытные ещё оставались. На достаточном, впрочем, расстоянии – для того, чтобы можно было не опасаться нападения.

Мрак переломил ствол карабина, дослал патрон. Прицелился и прострелил ногу упавшему.

Не дожидаясь, пока стихнет вопль, снова дослал патрон. Вскинул карабин на плечо и прицелился в толпу. Скомандовал:

– А ну, разойдись!

Люди стояли, ошалело глядя на него. Никто даже с места не тронулся. То ли от обалдения, то ли бежать им казалось страшнее, чем оставаться.

– Бегом! – рявкнул Мрак.

И выстрелил поверх голов. Люди заорали. Так же дружно, как перед тем таращились, бросились бежать.

– Уходите! – подлил масла в огонь мужик, у которого Мрак отобрал обрез. Он здесь, похоже, был главным. – Уходите быстрее, пока он не убил вас всех!

Корчило мужика от боли знатно, но, видать, привычка командовать взяла своё.

Идиот, – подумал Мрак. На хрена их подгонять? Чтобы ударились в панику, посшибали друг друга с ног и потоптали? Люди, будто подслушав его мысли, поломились прочь – натыкаясь друг на друга и падая.

– Не убивай их! – взмолился мужик. Он не сводил взгляда с карабина. – Они ничего тебе не сделали. Позволь им уйти!

– Да не будет он никого убивать! – Окно лечебницы распахнулось.

Мрак аж зубами заскрипел – из окна высунулась лохматая башка. Позади Стафки маячила причитающая женщина в платке.

– Исчезни нахер, – прошипел Мрак. – Чтоб я тебя не видел!

– Мрак не будет убивать, – так, будто его не услышал, обратился Стафка к главному дядьке. – Вы только, пожалуйста, сами его не трогайте, и тогда он вас не тронет.

Дядька ошалело, переводя взгляд с Мрака на Стафку и обратно, хлопал глазами.

– Ещё слово вякнешь – без зубов останешься, – пообещал Стафке Мрак. – Уважаемая, – обратился к женщине, – вмажь там ему укольчик покрепче! Во имя Матери Доброты.

– Ты не волнуйся так, не кричи, – старательно не слыша Мрака и не глядя на него, продолжил Стафка, – нам нужно только, чтобы меня прооперировали. У меня там пуля застряла, Мрак её сам вытащить не может. А потом мы уйдём.

***

Толпа разошлась. После того, как опустел не только двор перед лечебницей, но и примыкающая к нему улица, Мрак по очереди отвёл в смотровую подстреленных мужиков. Усадил рядышком, на кушетку. За дверью в перегородке, разделяющей помещение, находилась процедурная. Она же, по необходимости, операционная – в этом лечебница южан ничем не отличалась от той, что была обустроена в родном посёлке Мрака.

Дверь между помещениями Мрак распахнул настежь. Сам встал в проёме – так, чтобы наблюдать и за тем, как оперируют Стафку, и за обоими мужиками. Обрез и карабин болтались на ремнях у него за спиной, крест-накрест: один висел на правом плече, другой на левом. Руку Мрак держал на рукояти пистолета, во время стычки во дворе в ход его так и не пустил, оружие чужаков оказалось сподручнее. Сейчас этому обстоятельству радовался: боезапас сэкономил.

– Пулю пацану вытащи, – приказал он главной в клинике женщине, той, что осматривала Стафку. – Чем быстрее вытащишь, тем быстрее за своих возьмёшься, – кивнул на мужиков.

– Они истекут кровью. – Женщина смотрела на соплеменников, едва не плача. – Позволь хотя бы матери Ольге заняться их ранами! – Она оглянулась на вторую женщину. Та, бледная со страху, застыла у неё за спиной.

– А с пацаном справишься одна?

– Справлюсь. Это не очень сложно.

– Окей. – Мрак привалился к дверному косяку. Азарт после драки начал отпускать, до смерти захотелось присесть. А лучше прилечь. Закрыть глаза и вздремнуть, хоть ненадолго… Но такого он себе в ближайшие несколько часов точно позволить не мог. – Как тебя звать?

– Мать Ирина.

– Окей, мать Ирина. Валяй, занимайся пацаном. А ты – этими, – Мрак кивнул второй женщине на мужиков. – С правого начни, у него кровь сильнее хлещет.

Женщина вопросительно взглянула на Ирину, та кивнула. Ольга бросилась к шкафчику с инструментами.

– Пацаном занимайся, – напомнил Ирине Мрак.

– Да-да, – женщина юркнула в процедурную. Склонилась над лежащим на большом столе Стафкой.

Ольга уже быстро, умело срезала с ноги мужика окровавленную штанину.

Мрак ещё раз огляделся, оценил обстановку и удовлетворённо кивнул: он занял идеальный наблюдательный пункт. Джек, пожалуй, был бы доволен. И операционная, и смотровая – как на ладони, даже то, что происходит во дворе, в окна отлично видно. Дверь в лечебницу он закрыл, сквозь ручку-скобу пропустил палку от швабры. Не бог весть какая преграда, но теперь сюда так запросто уже не попасть, поломиться придётся. А уж он, если у кого-то вдруг хватит смелости ломиться, не растеряется – быстро решит, к чьей башке ствол приставить.

Закурить бы, блин… Нельзя, дома Лара за такое голову бы свернула. Она даже во дворе лечебницы дымить не позволяла. Мрак, подумав, сунул в рот спичку, зажал в зубах. Покосился на раненное плечо – удар прикладом на пользу ему явно не пошел. Сквозь повязку и рукав просочилась кровь.

– Ты не посланник Шамана.

Прозвучало это с какой-то детской обидой. Заговорил не тот мужик, над которым хлопотала докторша, а другой. Тот, что орал людям: «Бегите!», про которого Мрак решил, что он глава посёлка.

– Молчишь? – мужик смотрел на него исподлобья. На проступившую на рукаве кровь, скрещенные на груди ремни от оружия. Свою рану он зажимал, как научила докторша. – Сказать нечего?

– Говорить не с кем, – буркнул Мрак.

Мужик торжествующе усмехнулся.

– Посланник Шамана никогда не сказал бы ничего подобного, – уверенно объявил он. – Ты не тот, за кого себя выдаёшь. Ты слишком молод, чтобы быть рождённым до того, как мир перевернулся. И слишком взрослый для того, чтобы быть одним из тех, кого находят в Лунном Кругу. Твоя кожа темнее, чем у них, а глаза светлее. У тебя незнакомое оружие. Грубая речь. Свежая рана! – он ткнул пальцем. Заключил: – Я не верю в то, что Шаман мог избрать тебя посланником.

– Не верь, – буркнул Мрак. – Пацана вылечи и не верь дальше, сколько влезет. Меня Шаман ждёт.

Мужик покачал головой:

– Нет. Ты не его посланник. Мы с Виталием, – кивнул на соседа, – на себе прочувствовали, на что ты способен. И я точно знаю, что ни один из посланников Шамана подобного не умеет. Нашему народу претит насилие. Посланники Шамана призваны, чтобы нести учение Матери Доброты. А ты настолько груб и невежественен, что не озаботился даже словами приветствия.

Точно, – вздохнул про себя Мрак, ещё и в этом налажал. Вперёд умнее надо быть. Вслух проворчал: – Некогда было приветиться. Храни тебя Мать Доброты.

– Ты – северянин, – будто не услышав, уверенно отрезал мужик. – Ты безжалостен, груб и жесток. Наша одежда – не хочу даже думать, где ты её взял – и наши слова ещё не делают тебя одним из нас.

– Да? А для чего ж я, по-твоему, пацана к вам притащил? – раненное плечо начало дёргать. Вот чего сейчас Мраку хотелось меньше всего, так это пустой болтовни. – На фига я, жестокий и безжалостный, в такую даль его пёр? Почему на дороге не бросил?

Мужик вылупил глаза:

– Ребёнка?! Бросил?!

Раненный, сидящий с ним, судя по отвисшей челюсти, охренел не меньше. А докторша аж бинтовать бросила, обернулась. В их картину мира подобное святотатство, похоже, просто не укладывалось. Знали бы они, кто подстрелил Стафку…

Хотя, пожалуй, даже если бы увидели это своими глазами, не поверили. Решили бы, что зрение обманывает. Непогрешимый, почти святой Шаман – и стреляет в дитя, найденное в Лунном Кругу! При том, что дети в здешних местах тоже почти святые. Привидится же такое, храни нас Мать Доброты.

– Ну да, – взбесился Мрак, – ребёнка! Подумаешь, бросил. Не пристрелил же.

Он сам не знал, что на него накатило. Стремительно пронеслись перед глазами картины, заставлявшие стискивать зубы.

Девчонка, уговаривающая кошку кружиться.

Шаман, который, поучая девчонку и её отца, был абсолютно уверен: он в своём праве. Этот поселок, как и все другие – его! Ни одна сволочь слова поперек не скажет.

Бункерный доктор – с посеревшим лицом, потухшими глазами, схватившийся за сердце.

Растерянный, явно не знающий, что делать с обретенной правдой, Кирилл.

Батя – которого нож по сердцу резал! Но сумел ведь перешагнуть через себя. Отпустил Мрака. Верил, что справится.

И лицо, которое, как ни прогонял из памяти, чтоб не расплываться в идиотской улыбке, всё равно всегда, каждую секунду, было с ним. То, как он держал Эри в объятиях. И как она пообещала, что будет ждать…

А Шаман, гнида такая, снова его обыграл. Они со Стафкой с пеной у рта могут доказывать, что стрелял он – местные им не поверят, это Мрак точно знал. Пройти мимо, не помочь ребёнку для них неслыханное святотатство. А тот, кто учил этих людей Доброте, учил с детей пылинки сдувать – тварь конченая.

Вот как так?! А?!

Ответа у Мрака не было. И бессильная ярость, раздражённые слова достались главе посёлка. Тот аж отпрянул. И замолчал.

Больше до конца перевязки никто не проронил ни слова. Докторша закончила бинтовать обоих раненных, а через минуту из процедурной выглянула Ирина:

– Всё. Пулю я вытащила. Сама по себе рана не опасная, заживёт. Теперь главное для мальчика – покой. – Перевела взгляд на сидящих на кушетке мужиков. – И вас тоже нужно отвести в палату.

Мрак кивнул:

– Отведёшь, ага. Потом.

Стафка – пусть его остаётся здесь. За то время, что Мрак провёл в лечебнице, успел убедиться, что в посёлке пацана не обидят, даже несмотря на тот бред, который этот придурок нёс, высунувшись в окно. Ещё, поди и жалеть будут, что так крепко чердак у пацана потёк. А самому Мраку пора сваливать. Время на то, чтобы всё продумать, у него было.

Мрак давно заметил мелькающие за окнами фигуры любопытных. Проникнуть внутрь никто не пытался – видать, того представления, что он устроил во дворе, даже самым смелым хватило за глаза. А вот неподалёку ошивались. Ждали новостей.

– Стой! – осадил Мрак Ирину, которая наклонилась было к главе посёлка. Мужик от кровопотери совсем сомлел, дремал, прислонившись к стене. – Отойди.

– Почему? – вскинулась женщина. – Я сделала всё, о чём ты просил.

– И что? Я тебе разве обещал чего-то? Отойди, – с нажимом повторил Мрак. Подошёл к кушетке. Приказал: – Вставай, – ухватил мужика за локоть.

– Оставь его! – вскрикнула Ирина. – Он ранен!

Второй раненный попытался дёрнуться на помощь. Мрак пригрозил пистолетом:

– Сидеть! А ты вставай, – повторил, обращаясь к главе. – Со мной пойдёшь.

– Куда?

– На кудыкину гору.

Мрак заставил главу подняться. На второго раненного кивнул Ирине:

– Этого веди в палату.

И, поддерживая главу за локоть, чтобы опирался вместо костыля, доковылял вместе с ним до входа. Выдернул из скобы швабру и распахнул дверь.

Глава 30

Мрак

На крыльце Мрак быстро огляделся.

Люди держались в отдалении, близко к лечебнице подойти не решались. Он насчитал пятерых мужиков. Высмотрел среди них самого крепкого. Позвал:

– Поди сюда. Ты, ты!

Мужик, неуверенно косясь на главу посёлка, подошёл.

– Веди меня к Материной дороге, – приказал Мрак.

Глава охнул:

– Не смей!

Сообразил, видать. Мрак приставил к его виску пистолет. Бросил мужику, которого подозвал:

– Не хочешь, чтобы пристрелил – веди.

Мужик заметно колебался.

– Это далеко отсюда. Владимир ранен, он не дойдёт...

– Ничего. Жить захочет – дойдёт. – Мрак заставил Владимира спуститься с крыльца. Приказал: – Держись за этого, – и прицепил руку Владимира на локоть мужика. Бросил: – Сейчас, шмотьё заберу.

Развернулся обратно к крыльцу. И за мгновение до того, как прогремел выстрел, успел броситься в сторону. В него палили из-за угла дровяного сарая.

Мрак выстрелил сам, но не попал, стрелок успел укрыться.

А в следующее мгновение раздался дикий вопль.

– Нет! Не стреляйте! – с крыльца сбежал Стафка и бросился на шею Мраку, закрывая его собой.

Если бы не Стафка, Мрака, наверное, смяли бы. Он уже понял, что люди, маячащие в отдалении, маячат там не просто так – нападение было спланировано, к нему готовились. А вопль пацана сработал, как стоп-сигнал. Люди ошалело застыли, глядя на то, как Стафка с разбегу запрыгнул Мраку на шею. Цепко, будто древесный ствол, обхватил руками и ногами.

– Он не желает вам зла! Не трогайте его! – Стафка отчаянно зыркал по сторонам.

– Дайте нам уйти, – сказал Мрак. Вскинул пистолет. – Просто – дайте уйти. – Он не сводил глаз с дровницы, но теперь стрелок осторожничал. Не показывался.

– Так ты северянин? – спросил вдруг глава. Он, похоже, был тут единственным, кто не потерял от изумления дар речи.

– Северянин. – Огрызаться Мраку надоело. Пофигу уже. Он вдруг почувствовал, как сильно устал.

– Это ты ранил мальчика?

– Нет, – не отцепляясь от Мрака, выпалил Стафка, – меня ранил Шаман! Он удирал к своим. Я попросил его выслушать, кричал, что мы ничего ему не сделаем. А он выстрелил в меня!

Глава ошалело замолчал. А Мрак прислушивался. Он ждал.

Новый план сложился в голове внезапно, никогда прежде на таком расстоянии Мраку не доводилось это делать. Не знал, сработает или нет.

Он настороженно следил и за дровницей, где затаился и не показывался стрелок, и за людьми, замершими в отдалении – готовый палить в каждого, кто дёрнется. А сам отчаянно прислушивался. Ждал. И дождался.

Стук копыт. Несколько долгих секунд, в течение которых Стафка продолжал что-то говорить, а люди недоверчиво, обалдело слушать, – и стук стал явственным. Таким, что уже нельзя было не обратить внимание.

– Скачут? – растерянно произнёс кто-то.

– Скачут, – подтвердил Мрак.

Расседланный, оборвавшийся привязь конь влетел во двор. Остановился рядом с Мраком, торжествующе заржал. Едва копытами их со Стафкой не зашиб.

– Залазь, – приказал Стафке Мрак.

Пацан, не задавая вопросов, как будто перед ним каждую ночь появляются расседланные кони, перебрался жеребцу на спину. И вдруг охнул.

– Что? – напрягся Мрак.

– Ничего, – выдавил Стафка, – нормально.

Мрак покосился на него и выматерился от досады. Пацан побледнел, вцепился в гриву коня. Храбриться он может сколько угодно, но долго не продержится, факт. В седле-то тяжело будет, а уж без седла... И отвязаться от пацана не получится, тут уж ясно, что без вариантов.

Ладно. Главное – добраться до железки. Так, чтобы не прибили по дороге...

Есть! Мрак сумел-таки поймать это мгновение. Уловил шевеление за дровницей – за секунду до того, как высунувшийся оттуда человек выстрелил в него. Ждал, наверное, когда уберется помеха в виде Стафки.

Мрак и сам этого ждал. Успел раньше.

Стрелок упал. Мрак, на всякий случай держа пистолет наизготовку и не сводя взгляда с остальных людей, подошёл к нему. Перевернул тело ногой.

Убит. Мрак снял с шеи мертвеца ещё один карабин. Закинул за спину – уже третий ствол, не считая того, что держал в руке. Впору лавку открывать... И подумал, что многое бы отдал за то, чтобы узнать, есть ли в посёлке ещё оружие.

Серый

– Сколько мы уже здесь?

Голос Эри звучал хрипло. В горле пересохло не только у Серого.

Он пожал плечами.

– Ночь прошла, светает.

Эри подняла глаза к окошку под потолком. Вздрогнула.

Кое-как, явно наспех заколоченный прямоугольник размером с тетрадный лист светлел по краям уверенно и неотвратимо. Надвигался новый мучительно жаркий день. Один такой они уже пережили.

Ночь принесла облегчение ненадолго. Лето на носу, дни всё длиннее. И всё жарче...

Серый сделал вид, что не замечает ужаса Эри. Спокойно продолжил:

– Вырубили нас ближе к рассвету. Выходит, вторые сутки сидим. Сколько точно, не знаю.

– Человек может прожить без воды трое суток, – проговорила Эри.

Наверное, давно об этом думала. Серый и сам думал. С того момента, как дошло, на что намекал Шаман – сказав, что есть вещи пострашнее голода.

Жажда.

Видимо, вопреки устоявшимся традициям, в этот раз Шаман сказал правду. Он действительно не собирался больше сюда приходить. Только для того, чтобы избавиться от трупов, когда пленники загнутся из-за обезвоживания. Место для этого выбрал самое подходящее: чем бы ни была эта вонючая бетонная конура до того как всё случилось, для проживания она точно не предназначалась. Голые стены, искрошившийся бетон на полу, крыша – железные листы, брошенные прямо на стропила. К полу, похоже, раньше крепился какой-то механизм. Остов механизма выглядел так, будто эту штуку вырвали отсюда с корнем, Серый не представлял себе ни её назначение, ни способ, которым механизм смогли извлечь.

Днём палящее солнце разогрело железо крыши так, что Серый был уверен: тронешь его – обожжёшься. Спёртый, затхлый воздух стал ещё и нестерпимо горячим. Дышать получалось с трудом, Эри на пике жары потеряла сознание. Очухалась только к ночи.

Простонала:

– Пить...

Но пить было нечего. Ни капли воды, уже много часов. А дальше будет хуже, это Серый отчётливо понимал. Но отвечать Эри старался небрежно, это у него пока получалось:

– С чего ты взяла, что трое суток?

– По биологии проходили.

– Фигню вы проходили, – решительно отмёл Серый. – Это зависит от климатических условий, во-первых, и от состояния организма и его активности, во-вторых. Если, например, больной старик бредёт по пустыне в жару, это не то же самое, что здоровый парень лежит в тенёчке, при комфортных двадцати градусах – вот, как мы с тобой сейчас. – Ранним утром, до наступления дневной жары, ага. Но об этом лучше не думать. – Старик, может, и трёх суток не продержится, а парень при удачном раскладе все десять выдержать может. Ну и не забывай, что учебники у вас в Бункере старые. Люди ведь сейчас совсем другие, возможностей у организма больше. Отец даже сравнительную таблицу сделать пытался, какими люди были раньше и какими стали сейчас.

– И? – без интереса обронила Эри.

– Что? – не понял Серый.

– Сделал?

– Не, бросил. – Серый вздохнул. – Некогда ему.

Он решил, что пофиг, о чём трепаться, лишь бы отвлечь девчонку. Расшевелить хоть как-то. Болтать всегда хорошо умел, вот только «всегда» у него язык нормально ворочался. А сейчас, казалось, распух, да и в горло как будто песка сыпанули.

– До хрена такого, на самом деле, что отец начинал, но бросал, потому что приходилось другое что-то делать. Бывало такое, что за ним гонцы и от Германа, и с других посёлков даже среди дня приезжали. Я, когда мелкий был, не соображал ещё толком, обижался. Наобещает с утра, что вечером, как проснёмся, на рыбалку вместе пойдём, или на мельницу, или ещё куда. Вечером встанешь – а его уж и след простыл. Лара говорит, днём ускакал, где-то там случилось чего-то. Когда вернётся, чёрт его знает. Ну, и коню понятно, что когда вернётся, не до рыбалки ему будет... В общем, времени у него вечно ни на что не хватает. И потом, у нас приборов нужных нет, другого разного. Да и помогать отцу особо некому. На меня надеялся, что тоже в науку ударюсь, а мне до его мозгов как до звезды. Только и умею, что языком чесать.

Эри меланхолично кивала. Спросила вдруг:

– А Лара – это ведь жена Кирилла, да?

– Да.

– А почему он живет с ней, а не с твоей мамой?

– Потому что Лару он любит. – Серый повторил слова Кирилла. По детству сам не понимал, почему. Отец, как сумел, постарался объяснить. – А с матерью у него... ну, никто ж не знал тогда, что вакцина уже действует, и я могу появиться. Джек ведь тоже не знал, иначе и тебя бы не было.

Лицо Эри, до сих пор-то будто не живое, после этих слов вовсе потухло.

– Лучше бы не было, – глухо проговорила она. И уткнулась лбом в колени.

– Прекрати! – Серый толкнул девчонку плечом. – Передохнула? Выспалась? Всё, давай верёвки развязывать.

– Мы уже сто раз пытались. – Эри дёрнулась – видимо, снова забыв, что так просто отмахнуться от Серого не сможет. – Отстань.

Не сто раз, конечно – это бункерная загнула, но десятка три попыток было. Поначалу, усевшись спинами друг к другу, они пытались нащупать узлы на запястьях пальцами. Потом, потерпев фиаско – зубами. Не получалось. Но Серый не терял надежды – не помирать же тут, в самом деле!

Он подозревал, что бетонная коробка, в которую притащил их Шаман, находится в мёртвом посёлке на другой стороне горной реки – там, по словам Виссариона, с до того как всё случилось никто не жил. И теперь этот гад попросту выжидает, когда они с Эри сдохнут. Если Шаман читал те же учебники, что и бункерная, значит, думает, что это случится суток через трое-четверо. То есть, получается, Шаман точно знает, что время в запасе у него есть, подмога не явится. Отец, Мрак, люди из посёлка – никто сюда так быстро не придёт.

Выходит, Шаман сбежал, когда Кирилл и Мрак почти добрались до дома – иначе они бы бросились вдогонку, на юге Шаман был Кириллу нужен. Видать, урод уже возле самого дома утёк. А ещё отец уверен, что Джек по-прежнему с ними. Что они держатся вместе, что никакой Шаман им не страшен – Кирилл ведь даже не знает о гибели Ангелины! О том, что Джеку пришлось уйти хрен знает куда, что всё здесь завертелось и сплелось в такой клубок – нарочно не закрутишь. Что Шаман, узнав о смерти своей бабы, поехал крышей окончательно. Отец спокойно собирает передовой отряд, а это минимум недели три.

Ладно, – со злостью подумал Серый. Ждёшь, пока подохнем? Жди! Главное, не мешай.

– Поворачивайся ко мне, – приказал он Эри. – Попробую ещё раз зубами.

***

В этот раз Эри вырубилась раньше, чем вчера, по ощущениям, самая жара ещё даже не настала. А через час уже и Серый бросил попытки освободиться – бесполезно, слишком душно. Мозг плавился от жары и жажды, перед глазами плыло. Серый вдруг понял, что даже потеть перестал, нечем.

Эри давно уже не разговаривала. Дышала тяжело, глаза еле открывала. А потом вовсе перестала открывать. Снова, как вчера, затихла и не двигалась.

Серый, не с первой попытки, сумел подбородком приподнять ей веки. Увидел, что глаза у девчонки закатились. Сознание потеряла... Может, и к лучшему. Наступит вечер, станет полегче – очухается.

Мысль о том, что чёрт его знает, как оно на самом деле лучше, о том, что Эри может и не очнуться, а просто угаснуть – так же тихо, как вырубилась, Серый гнал от себя, как только мог. Сильнее всего угнетало то, что выхода из страшной душегубки он не видел.

Они с Эри перепробовали все попытки нащупать узлы. Не получалось. Шаман упрятал концы верёвок так, что подцепить не выходило ни пальцами, ни зубами.

А пальцы всё больше слабели. А пересохшие, растрескавшиеся и кровоточащие от трения о верёвки губы и дёсны слиплись в единый, мерзко саднящий комок...

– Чтоб ты сдох, тварь, – с ненавистью глядя перед собой, прошептал Серый.

Шаман, стоящий к нему спиной, обернулся. Взметнул полами плаща.

– Я предлагал тебе напиток. – В руках урода появилась чаша, та самая, из которой пытался напоить Эри.

Шаман наклонил чашу. Из неё полилась вода.

Сначала тонким ручейком, а потом – разливаясь всё шире и шире. Скоро поток стал полноводной рекой.

Фигура Шамана потекла, размылась, растворилась в потоке. И не осталось ничего, кроме воды. Серый припал к ней иссохшими губами.

Пить. Пить!

Его окружала вода – но напиться Серый не мог. Он барахтался, хватал воду жадными глотками, но не получалось ухватить ни капли. Вода текла мимо, превращаясь в жаркий, обжигающий воздух. А вдали хохотал Шаман.

– Я предлагал тебе напиток!

Предлагал напиток!..

Предлагал!..

Полы плаща взметнулись. Серый понял, что вместо воды его окружает удушливый смрад. Ещё немного, и задохнётся.

Он забился, заорал – что было мочи, надрывая пересохшее горло. И проснулся от собственного крика.

Сердце в груди колотилось, как бешеное. За окошком стемнело. Рядом с Серым ничком лежала Эри.

Уже вечер. А может, и ночь. Это сколько ж часов он провалялся?.. Серый придвинулся к Эри – поняв вдруг, как сильно ослаб. Движение, на которое три ночи назад ушла бы доля секунды, сейчас стоило нескольких тяжёлых, дёрганых попыток. Серый приблизил лицо к лицу Эри, прижался щекой к её шее. Замер.