Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 282 страниц)

Глава 16
Пермь – Екатеринбург – Талица (580 км)

Место, где пароход причалил и высадил пассажиров, Пермью называлось условно. Как и в прочих нефтедобывающих районах, в день, когда все случилось, здесь горел даже воздух. Здания, машины, деревья – все живое и мертвое выгорело на много километров вокруг.

Уцелел Екатеринбург, не пострадавший ни от пожаров, ни от наводнения. Под руководством бодрого мужчины по имени Александр Викторович поселок жил и процветал. Занимались в нем не только сельским хозяйством – сумели восстановить плавильные печи и заново проложить железнодорожную ветку, ведущую когда-то в Пермь. Сейчас, не доходя до оставшегося от города пепелища, пути сворачивали к речному причалу.

Ветку восстанавливали в восточном направлении – екатеринбургский глава мечтал, обогнув выжженную дотла Тюмень, соединиться с полотном, которое должно было остаться от знаменитого Транссиба, однако уцелело ли оно, доподлинно никто не знал. Дальше Талицы екатеринбуржцы не заходили – изначально Александр Викторович бросил все силы на то, чтобы проложить дорогу на запад, очевидно было, что в первую очередь прорываться нужно туда, а не в сторону уничтоженной пожаром Тюмени. Восточная дорога от неупотребления заросла лесом. Телегу и лошадей предусмотрительно оставили в Нижнем.

В Перми пароход встречали. С помощью экипажа и отряда баржу разгрузили и заполнили товарами, привезенными на обмен, после чего с пароходной командой отряд распрощался. Только Тоха со шрамом – на «Авроре» парня называли «казанский» – сошел вместе с ними. Видимо, сумел-таки убедить Рэда в своей полезности.

По железке ходил паровоз, тянувший два вагона – товарный и пассажирский. Кирилл паровоз с интересом обследовал, однако больше всего грела мысль о том, что уж здесь-то, в вагонной тесноте, неутомимая Олеся поутихнет. Как бы не так!

Отжиматься, приседать и стоять «под утюгом» пришлось в полупустом товарном вагоне. Естественно, перебираться туда из пассажирского нужно было на полном ходу, да еще прикладывать массу усилий к тому, чтобы при выполнении упражнений сохранять равновесие – состав ощутимо качало. Посему путешествие прошло незаметно. После тренировок Кирилл падал едва ли не замертво и под стук колес мгновенно засыпал.

Зато в Екатеринбурге отряд разместили на ночлег по-королевски, в просторной спальне с новенькими ставнями. А потом отвели в баню – где было замечательно светло, работал душ, а на полочке лежало чудесно пахнущее мыло. Еще раздеваясь в предбаннике, Кирилл заметил зеркало – большое, в полный рост. Специально плескался дольше других и вышел, когда в раздевалке никого не осталось. Наскоро вытершись, подошел к зеркалу.

В последний раз смотрел на себя еще в Бункере, то есть почти два месяца назад. И тогда дверца стенного шкафа в их с Олегом комнате отражала болезненно-бледного, узкоплечего подростка с аккуратно причесанными темными кудрями. Подросток неизменно был одет в застегнутую на все пуговицы рубашку, шерстяную безрукавку поверх и опрятные брюки.

Сейчас из зеркала на Кирилла смотрел малознакомый, почти голый, если не считать полотенца, парень. Кожа у парня была по-прежнему светлой, без адаптской коричневости, однако бледной уже не выглядела. Потому что все тело покрывали ссадины и разнокалиберные синяки самых неожиданных цветов – от желтого до фиолетового.

Кирилл с удивлением разглядывал синяки и думал, что понятия не имеет, откуда взялось большинство из них. А ведь когда-то, в Бункере, каждая царапина становилась событием. Повернувшись боком, заметил на плече заживший шрам от сюрекена Диких. А еще… да-да, ему не показалось! – когда оттопырил локоть, чтобы получше разглядеть шрам, под кожей явственно обозначился бицепс.

Кирилл, не веря, схватил себя за руку. Напряг плечо. И ощутил под пальцами не прежнюю жидковатую субстанцию, а настоящие, твердые мышцы. И плечи у него, кажется, расширились. И ноги больше не походили на макаронины с узелками… Он приблизил к зеркалу лицо.

Кудри в походе здорово мешали – лезли в глаза, от них было жарко и потела шея, повязка помогала плохо. И в один прекрасный вечер, задолго до Нижнего, Кирилл согласился с Олесей, что наилучший выход – обрезать волосы «к хренам». Что и было проделано немедленно. Рэд, увидев обновленного Кирилла, одобрительно кивнул – «хоть париться не будешь», а Лара тогда на Олесю здорово обиделась. Уверяла, что «теперь никакой красоты не осталось». Слова Лары Кирилла огорчили. Но жизнь без волос оказалась намного удобнее, чем прежняя, и скоро он перестал расстраиваться.

Видеть сейчас в отражении вместо мягких волнистых прядей клочковатый ежик было странно, Кирилл с трудом себя узнавал. А еще с удивлением обнаружил вокруг губ темное пятно ожога – память о ядовитом болоте. Сами губы обветрились и затвердели. А под носом и на подбородке уверенно пробивалась щетина. Вот уж этого он совсем не ожидал! Хотя мог бы, попенял себе Кирилл. Собственно, чего еще ждать, прекратив прием препаратов, снижавших гормональный фон? Потрогал короткие темные волоски – выглядели они как-то по-дурацки – и решил, что надо бы попросить у Рэда бритву.

Хлопнула дверца душевой – кто-то застрял в кабинке еще дольше. Кирилл отпрянул от зеркала и принялся одеваться.

Он думал о том, что изменился – причем, кажется, не в лучшую сторону. Любовь Леонидовна, увидев питомца таким, заплакала бы от огорчения. Но, думал Кирилл, забавно то, что сам себе он нравится – несмотря на синяки по всему телу, нелепо торчащие волосы и ожог на лице.

Ему нравится, что в руках и ногах появилась сила. Нравится, что сам научился себя обслуживать – стирать, мыть посуду и даже кашу варить. Нравится быть полезным адаптам. И то, что Рэд – хотя ворчит и замахивается по-прежнему – относится к «пассажиру» уже совсем не так, как раньше. И даже пожал ему руку. А Лара поцеловала…

Это воспоминание не давало покоя уже несколько ночей. И если бы не бесконечные тренировки, не позволяющие думать ни о чем постороннем, проживал бы те минуты в памяти снова и снова.

Как они с Ларой прощались в палате – командиры, проявив неожиданную деликатность, вышли, и Кирилл осторожно присел на край ее постели. А Лара, едва только их оставили вдвоем, обвила Кирилла здоровой рукой за шею. Он недоуменно наклонился, и адаптка поцеловала его в губы.

Кириллу стало жарко, он застыл, не зная, что делать, а Лара снова его поцеловала. И снова. И он сам не заметил, как начал отвечать, как их губы слились и сливались еще и еще.

В какой-то момент, отстранившись, Лара спросила: «Ты вообще не целованный, что ли? У вас в Бункере даже этого нельзя?»

Кирилл плохо понял вопрос – он тогда мало что понимал – и на всякий случай сказал: «Нет».

«И ты с этой своей Дашей ни разу не целовался?»

Кирилл опять сказал: «Нет», а Лара заявила: «Ну и дурак», но по глазам было видно, что довольна. И они снова целовались, и он осторожно, стараясь не потревожить раны, притянул девушку к себе. Чувствовал сквозь больничную рубашку ее тело – горячее, отзывчивое, так упоительно было его ласкать. И такой музыкой звучали в ушах вздохи Лары от прикосновений… Пока в дверь требовательно не постучали – Рэд напоминал, что Кириллу пора.

«Вообще, у нас правило, – сказала Лара, отстраняясь. – Между своими, в отряде – чтоб никаких! Но ты-то ведь – не наш, ты бункерный. – Она улыбнулась. – Вернешься – я как раз подлечусь, а ты, может, про Дашу свою забудешь. И фиг с ним, со Сталкером, пусть его лается… Ты только вернись. – На лице Лары играла улыбка, но глаза стали серьезными. – Ладно?»

«Вернусь», – пообещал Кирилл. Он не знал, что еще сказать.

«Ну и хорошо… Иди. – Лара откинулась на подушку. – Иди, а то реветь буду!»

Кирилл неловко поднялся.

«До свидания».

«Пока. Ну? Чего стоишь?»

Кирилл вышел. Хорошо, что Рэд ни о чем его не спрашивал.

– Бункерный, ты заснул, что ли? – Кирилла крепко пихнули в бок. Оказывается, рядом на скамейку плюхнулся Джек. – Сидишь, в пол таращишься! Собирайся, ужин скоро. Днем подрыхнешь.

Перед тем как покинуть раздевалку, Кирилл успел еще раз взглянуть в зеркало. И подумать, что камуфляжные брюки с майкой, в которых так странно чувствовал себя поначалу, стали родными и привычными. И что ни за какие коврижки не согласился бы снова влезать в рубашку, надевать поверх безрукавку и застегивать до самого горла пуговицы.

На ужине гости сидели рядом с Александром Викторовичем – плотным, подвижным, энергичным мужчиной. Екатеринбургский глава с удовольствием ел, с удовольствием угощал постояльцев и с удовольствием рассказывал о том, что происходит в поселке.

«Подняли» третью печь, ветку на восток потихоньку тянем. До Талицы уже не больше тридцати километров осталось. Урожай в этом году, тьфу-тьфу, неплохой должен быть.

Александр Викторович с интересом выслушал новости. Узнав о разгроме Диких в Челнах, восхитился – ну, даете, ребята! – искренне огорчился, узнав о ранении Лары и Гарри. Предложил «помочь провиантом». Рэд благодарил. Кирилл передал привет от Сергея Евгеньевича и доложил новости из Бункера – подумав про себя, что «новостям» сровнялось два месяца. И что он сам многое бы отдал за возможность узнать, что там сейчас происходит.

– А ты не похож на бункерного-то, – простодушно заметил Александр Викторович. – У Аркадьича, в Нижнем, которые в лаборатории сидят – все бледные, дохлые, что твои спирохеты, а ты – ничего, вроде. Не богатырь, но хоть ветром не качает. Молодец Евгеньич, правильно вас воспитывает.

Кирилл заметил, как Олеся опустила голову, пряча улыбку. Другие ребята тоже, поджимая губы, переглядывались между собой. Один Рэд остался невозмутимым.

– Евгеньич – правильный мужик, – подтвердил он. – Ты вот что скажи. Далеко уйти сможем, как думаешь?

Александр Викторович посерьезнел. Принялся рассказывать о Диких, с которыми, по его словам, с некоторых пор поддерживал негласный «мир» – не забирался дальше обозначенных ими территорий – за что те не лезли на поля и не мешали строить дорогу. Переговоров, естественно, не вели, однако ясно дали понять, что в Талице – последнем «цивильном» поселке Цепи – железная дорога должна закончиться. Дальше цивилизацию не пустят.

– До Талицы мы с вами дойдем, не вопрос, – пообещал Александр Викторович. – А что уж дальше там Ольга… то есть, Ольга Павловна, решит – этого я тебе не скажу. Может, даст проводника, хоть какого, а может, и пошлет подальше. Ты ее знаешь, баба с норовом.

* * *

– Проводников не дам, и не проси, – заявила Рэду Ольга Павловна, едва успев поздороваться – командир еще даже ни о чем не спрашивал. – У меня каждый человек на счету.

Талицкая хозяйка оказалась худой, решительной женщиной с коротко остриженными седыми волосами. Определить возраст Кирилл не сумел – с равной долей вероятности, ей могло быть и тридцать, и пятьдесят лет.

– Ну, не дашь – не надо, – неожиданно покладисто согласился Рэд. – Дневать-то хоть пустишь? Или на улице оставишь?

Учитывая то, что бойцы уже зашли в помещение, предполагаемое для дневки, вопрос был лишним. Но Ольга Павловна смягчилась.

– Пущу… Только чтоб моих не сманивать! А то есть тут молодые-горячие – спят и видят, как бы в болото влезть… Понял?

– Да понял, – кивнул Рэд, – не дурак. Карту дашь?

Кирилл успел привыкнуть к тому, что в любом поселке каждого из его лидеров – людей, как правило, вдвое старше – Рэд называет на «ты» и вообще держится на равных. И что люди эти относятся к нему с большой теплотой, хоть и напускают на себя строгость.

Ольга Павловна не была исключением.

– Карту приготовили, как обещала. После ужина отдам… Я смотрю, пополнение у тебя? – Она скользнула взглядом по Тохе. – А где ж красотка-то твоя? Лара-то?

– Ранена Лара. В Челнах осталась. И Гарик тоже.

Ольга Павловна болезненно охнула и проделала странное – коснулась сложенными щепотью пальцами лба, живота и каждого плеча, пробормотав: «Господи, отец наш небесный, спаси и сохрани». Кирилл с интересом уставился на первого встреченного им религиозного человека.

После ужина гости сидели в «библиотеке» – уютном помещении с парой книжных шкафов – и рассматривали карту.

– Еще километров тридцать дорогу будет видно, – рассказывал похожий на Ольгу Павловну парень, назвавшийся Женей. – Держитесь ее. А дальше, не доходя до Юшалы, в болото упретесь.

– Перейти можно?

– Перейти – не знаю, мы туда не совались. А, обойти – можно попробовать. Как поймешь, что уперлись, начинайте на юг забирать, пока холмы не увидите. Как увидите, пробирайтесь по ним, где повыше. Там речка течет, Пышма. Затопила все, зараза, но сама уже в берегах. Вот вдоль нее и двигайте, она аж до самой Тюмени течет. А в районе Тюмени мосты должны быть, и жэдэ, и автомобильный – видишь?

Рэд кивнул.

– Мосты-то целы?

– Не видал. Мы только вот досюда доходили. – Женя указал место – по прикидкам Кирилла, километров пятьдесят от начала болота. – Тут идти трудно, но можно. Мы б и дальше забрались, да Дикие шуганули. Больше не лазим.

– И слава Богу, что не лазите! – вставила Ольга Павловна. – И нечего там делать.

– В районе этих мостов, говорят, раньше воинская часть стояла, – укоризненно взглянув на нее, продолжил Женя. – Большая. И пожар туда, вроде, не добрался – так что, может, люди и остались.

– Ну кто там еще остался, – снова недовольно вмешалась Ольга Павловна, – что ты выдумываешь?

– Не выдумываю я! Торчок рассказывал, что люди там есть – помнишь? На такой еще штуке катаются… Забыл.

– Какой торчок? – перебил Рэд.

Ольга Павловна поморщилась.

– Да поймали тут одного… Дурного совсем, в лесу в капкан попался. Нес какую-то ерунду, а эти остолопы поверили.

– Где он?

– Кто?

– Ну, торчок!

Ольга Павловна и Женя переглянулись.

– На кладбище, – недоуменно ответила женщина. – Где ж ему быть, господи-прости? Трех ночей без дряни своей не протянул – помер.

Кирилл с удовлетворением подумал, что переводчик ему уже не требуется. Сам сообразил, что пойманный в лесу парень был наркоманом – обычное для большинства Диких состояние.

Рэд неодобрительно пощелкал языком.

– Жалко… Какой проводник бы был.

– Ну, знаешь, – обиделась Ольга Павловна, – у меня тут не наркодиспансер.

– Ладно, понял. – Рэд легонько похлопал хозяйку по руке. – Дальше-то как, Женек? Куда двигаться?

– Не знаю, – с сожалением ответил Женя, – дальше не ходил. Если уцелели автодорога или железка – они параллельно идут, рядом, – то вот по ним и надо идти. До Ялуторовска доберетесь, потом до Ишима. Потом Омск – но он, скорее всего, выгорел, нефтяной город был, – а дальше уже Новосиб.

Что делать отряду, если дороги не уцелели, или если найти упомянутые мосты не удастся, Женя не сказал. Все и так было ясно.

– Окей, – кивнул Рэд. – Карту отдаете?

– Забирай. – Женя принялся бережно складывать карту. Тронул Ольгу Павловну за плечо. – Мам, ты иди спать, еле сидишь уже. Я сам ребят в комнату отведу.

Спорить Ольга Павловна не стала. Выбралась из-за стола.

– До завтра. Я приду вас проводить… Женя, не засиживайся. Тебе вставать рано. Хорошего отдыха.

Кирилл шел в спальню, все еще под впечатлением от слова «мам», так легко оброненного Женей. Странно было сознавать, что в мире до сих пор встречаются люди, которые могут обратиться к кому-то этим словом. «Мама»… Интересно, каково это – быть сыном живой матери?

На пороге спальни Женя остановил Рэда.

– Сталкер, покурим?

Командир не удивился. Пошел за Женей. Кирилл, вздохнув – за ними. Курить не пробовал ни разу, твердо решив соблюсти хотя бы этот завет Любови Леонидовны – коль уж не драться и не употреблять алкоголь категорически не получалось – но после происшествия в коттедже Рэд настаивал, чтобы «бункерный» неотлучно находился при нем.

Парни отошли в конец коридора.

– Чего хотел?

– Про торчка того, – закуривая, пояснил Женя. – Мать эти разговоры терпеть не может. Она, как дядя Валя умер, дерганая стала… А торчок говорил, будто железку видел! И видел, как по ней люди ездили.

Рэд недоверчиво вскинулся:

– Да ладно? На паровозе, что ли? Как в Екате?

– Не… Другая какая-то хрень, не дымила. Вроде дергают за что-то, а она едет. Я сперва-то решил, что убогого под приходом нахлобучило, а дяде Вале рассказал – он говорит, в натуре, были такие штуки. До того, как все случилось.

Рэд вопросительно взглянул на Кирилла.

– Дрезина, – подтвердил тот. – Были такие, на механическом ходу. Их обходчики путей использовали.

Женя кивнул.

– Угу, дрезина! Я все слово вспомнить не мог. Насчет обходчиков – не знаю, а торчок тех людей «вояками» называл. Я и решил, что, может, с воинской части уцелел кто. Думаю, расскажу тебе, вдруг пригодится.

– О’кей, – кивнул Рэд. – Может, и пригодится.

– Я при матери не стал говорить, – виновато пояснил Женя. – Я ведь сперва-то, как тот ушибленный про дрезину рассказал, на разведку намылился. Схожу, думаю, посмотрю. Вдвоем с Костяном мы бы точно добрались и Диких обойти сумели бы. А мать, как узнала – сама не своя стала. Нечего, говорит, там делать – и все тут! Наслушался, дескать, наркоманских бредней, мало ли что кому почудилось. Да еще дядя Валя умер. – Женя вздохнул. – Мать на людях-то хорошо держалась, как ничего и не случилось, а дома… – он махнул рукой. – В общем, мы с Костяном собрались уже, я встал пораньше – думаю, уползу потихоньку, а ей записку оставлю. Прохожу мимо комнаты, а она там плачет. Тихо так, чтобы я не слышал. – Женя отвернулся в сторону, затягиваясь сигаретой.

Рэд молчал. Запрокинул голову и с каменным лицом пускал дым в потолок. А Кирилл впервые в жизни пожалел, что не курит, потому что даже таким занятием не мог сейчас прикрыться. И вынужден был разглядывать носки ботинок, чтобы не смотреть на Женю, пытающегося справиться с собой.

– В общем, мужики, вы что хотите думайте, – мрачно закончил Женя. – Но я не пошел. Понял, что, если уйду сейчас – год жизни у матери отниму… И Костяна не удержал. – Он вдруг со злостью саданул кулаком по стене. – Говорил ему – не ходи один! Подожди, говорю, оклемается мать – вместе пойдем… Куда там. Уперся, что твой баран! Сиди, говорит, это у тебя мамка есть, а меня в этой жизни ничего не держит. Пойду, говорит, пока дожди не начались. И ушел.

– И что? – вырвалось у Кирилла.

Рэд сверкнул на него глазами, но было поздно.

– Этот Костян… нашел кого-нибудь? – уже понимая, что спрашивать не следовало, пробормотал Кирилл.

– Не знаю, – сухо ответил Женя. – Он не вернулся.

Затушил о подошву окурок. Когда поднял глаза, Кирилл вздрогнул. Глаза Жени тоже как будто потушили.

– Ладно, мужики. – Женя протянул руку Кириллу, потом Рэду. – Завтра не увидимся. Я засветло уйду, мне капканы проверять. Вам – хорошего отдыха и счастливо дойти. И не будьте таким ссыклом, как я.

Ясно было, что собрался уходить, но Рэд не расцеплял рукопожатия.

Женя дернул ладонь на себя. Командир удержал.

– Ты чего?

– Ничего, – сердито бросил Рэд. – Костян твой – придурок безбашенный, вот чего! Каким жил, таким и помер. А свою башку не приделаешь. И не о чем тут убиваться.

Женя смотрел растерянно и с недоверием. Рэд – жестко и внушительно.

– Ладно, – отпуская руку приятеля, буркнул он, – спать надо.

Дойдя до двери спальни, Женя остановился.

– Спасибо тебе, Сталкер, – с чувством произнес он. – Ни пуха вам, ни пера!

– Греби уже, – отозвался Рэд.

Он терпеть не мог благодарностей. Очень этого стеснялся и начинал грубить.

Глава 17
Талица – безымянное болото (40 км)

Ольга Павловна, как обещала, вышла провожать гостей. Кроме нее присутствовала неизвестная девица, до последней минуты висевшая на шее у Джека. Рэд недовольно морщился, но не возражал, а Кирилл подумал, что красавец, очевидно, и здесь даром времени не терял. Больше провожающих не было. По мере удаления от Бункера, число людей, знающих о миссии, вообще стремительно сокращалось. В Талице, кажется, только Ольга Павловна и Женя были в курсе происходящего.

– Счастливо вам, – сказала Ольга Павловна. – Храни вас Господь.

По очереди подошла к каждому и перекрестила. После чего строго позвала:

– Аля! Домой!

Девица, всхлипнув в последний раз, отлепилась. Отряд тронулся в путь.

– Каждый раз на дорогу крестит, – проворчал Джек. – Нет чтобы налить на ход ноги…

– Она думает, что если перекрестит, нас бог убережет, – объяснил Люк. – Женек рассказывал.

Рэдрик фыркнул.

– Слыхал, как тетя Аня с Пекши говорит? На бога надейся, а сам не плошай! Тогда убережет… Так, все! Заткнулись. Идем цепью. За мной – бункерный, за ним – Олеська, за ней – казанский. Жека – замыкающий. Через два часа привал.

Дальше шли молча.

Кирилл еще по пути к Талице, когда железнодорожные пути закончились и остаток пути пришлось проделать пешком, успел воздать должное дальновидности Рэда.

Никто из живущих в Бункере людей не представлял себе, что такое ухабистая, заросшая подлеском и иссеченная канавами дорога. И ветер в лицо, и двадцать килограммов груза за плечами. Если бы представляли, «малыша» ни за что не отпустили – тот Кирилл, каким он был два месяца назад, не прошел бы по этой дороге и ста шагов, даже без оружия и рюкзака на спине. А сейчас шагал наравне со всеми, сторожко глядя под ноги, чтобы не споткнуться. И думал о том, что когда-то такую тяжесть не то что нести – поднять не смог бы! Легкие сами дышали в нужном темпе. И к кобуре на поясе успел привыкнуть.

Шли без происшествий – хотя Олеся дважды останавливалась, настороженно втягивая ноздрями воздух. Но потом качала головой, и отряд трогался дальше. К рассвету, как обещал Женя, добрались до болота.

– Днюем тут, – решил Рэд. – Выберите, где посуше. Дежурим я и Люк, сменяют Жека и Олеська. Остальным – спать.

– Могу я подежурить, – сунулся Тоха. – Вместо Олеськи! Нам с Жекой есть, о чем потрещать. – Он подмигнул разведчику.

Тоха, как и Джек, весьма настойчиво интересовался девушками. Хотя такой популярностью, как у красавца, по понятным причинам похвастаться не мог.

Рэд инициативу не оценил.

– Тут все всё могут, – хмуро сообщил он. – А решаю я! Когда скажу дежурить, тогда и будешь.

Отошел, вытряхивая из чехла палатку. Кирилл пошел за ним. Уходя, услышал, как Люк вполголоса наставляет Тоху:

– Ты Сталкеру под руку не лезь. Ему лучше знать, кому что делать.

– Да я помочь хотел…

– Ясно, что не навредить. Только он в другой раз разбираться не станет.

На следующую ночь идти стало еще тяжелее. Даже та относительно ровная местность, по которой двигались до сих пор, закончилась. Пробираться приходилось по кочкам, сквозь бурелом и кусты. Несколько раз путь пересекали тропинки – увидев первую, Кирилл повеселел – тут все-таки ходили люди! – пока Олеся не открыла глаза, что тропы эти – звериные. И дай бог, чтобы кабаньи, а не волчьи, хотя радоваться тут в обоих случаях нечему.

– Гарика не хватает, – посетовала Олеся. – Видал бы ты, как он из лука кабанов валит! Прямо в глаз. Ножом такую тушу не взять. А огнестрел – Сталкер не позволит.

Кирилл поежился.

– Ты где-то видишь кабанов? – Ему уже рассказали, что эти животные, хоть и травоядные, могут быть очень опасны.

– Чую, – поправила Олеся. – Не рядом, но есть… А еще все кажется, что люди тоже есть. С самого начала кажется.

– Ты командиру говорила?

– Нет пока. Я понять никак не могу, правда есть, или глюки. Такое тоже бывает. Скажу – а окажется, что нет никого. Я, пока дежурила, все время принюхивалась, но так и не поняла.

Кирилл нахмурился, собираясь возразить – он считал, что Олеся в своем молчании неправа, – но тут отряд остановился.

Счастливо найденную тропку, совпавшую с нужным направлением и даже выведшую на широкую поляну – Кириллу показалось, что дышать стало легче от того, что лес вокруг расступился – перегораживало упавшее дерево. Оно было толстым и таким ветвистым, что перелезть было бы сложнее, чем обойти. Вдалеке, за поваленным стволом снова начинался подлесок.

– Обходим, – скомандовал Рэд.

Двинулся в сторону, но через десяток метров остановился.

– Болото! За Жекой – обратно. Попробуем с другой стороны пролезть.

– Тут тоже болото, – передали по цепочке.

Рэд выругался.

– Придется назад поворачивать. Отступим маленько и попробуем южнее забрать.

Отряд уже тронулся, когда Олеся вздрогнула и замерла на месте.

– Дикие! – отрывисто бросила она. – Много! Оттуда! – Олеся показывала в сторону дерева. – И там тоже! – развернулась, показывая в обратном направлении.

– Обложили, уроды, – с ненавистью проговорил Рэд. Удивленным он почему-то не выглядел. – Ладно. Хотите боя – будет вам бой… – Командир быстро оглядывался вокруг. – Далеко они?

– С полкилометра. Бегут.

Олеся поправила на плече винтовку, вскочила на поваленное дерево. Ловко, как обезьянка, начала двигаться по ветвям вдоль ствола – опытный снайпер, с гнездом для себя определилась быстро. Ветки пружинили, но удерживали легкое тело, не позволяя девушке упасть.

– Бункерный, дуй за ней! – приказал Рэд. – Олеська, прикроешь его!

Удаляющаяся фигурка кивнула и замерла, поджидая.

Тот Кирилл, который два месяца назад вышел из Бункера, обязательно что-нибудь переспросил бы. Нынешний не раздумывал и не рассуждал. Услышав команду, кинулся к дереву и, подтянувшись, вскарабкался на ствол.

Перебираться по качающимся ветвям было даже труднее, чем отжиматься на дне вагона, но все же постепенно Кирилл продвигался вперед. За спиной раздавались новые команды.

– Жека, Люк, гранаты! Саня, мы с тобой – здесь! Тоха… Тоха,…!!! А ну, слазь!

– Ага, щас, – услышал вдруг Кирилл прямо за спиной странно исказившийся голос Тохи. В следующую секунду его схватили за шиворот, а в висок уперся пистолетный ствол.

– Оружие на землю! – раздался истеричный взвизг над самым ухом. – Ты!.. Снайперку бросила! Быстро, а то пристрелю! – для убедительности Тоха – Кирилл все еще не мог поверить, что это визжал он, – встряхнул заложника за шиворот. – Гранаты – на землю! Ну?!

Ни Олесю, ни ребят Кирилл не видел. В его поле зрения, ограниченном держащей за шиворот рукой, находился только Рэд.

Где же Тоха взял пистолет? – глупо думал Кирилл. Ведь жаловался, что безоружен – Жека еще обещал, как только представится случай, «нарыть» новому спутнику что-нибудь подходящее… Эх, если бы мы были на твердой поверхности!

У него неплохо получалось уходить из захватов, а Тоха – Кирилл видел во время спаррингов – по части боевой подготовки заметно уступал адаптам. Может быть, и удалось бы вырваться. Но под ногами были ненадежные пружинящие ветки, а у виска – дуло. Рисковать, в таком положении, не стоило.

– Все-таки ты, падла, – сказал Рэд. И Кирилл догадался, что неспроста командир не пустил Тоху в дежурство. – Зачем тебе бункерный?

– Не твое дело! Оружие на землю, сказал! Считаю до трех. Раз…

Рэд кивком велел парням положить гранаты. Где-то справа ударилась о землю Олесина снайперка.

– Теперь слезла с дерева! На ту сторону прыгай! – Тоха двинул подбородком туда, где стояли Рэд и остальные ребята. – И ты, телепат хренов!

– Угу, разбежался, – с привычной безмятежностью отозвался Джек.

Тоха развернулся в его сторону, поворачивая вместе с собой Кирилла – теперь заложник видел всех, кроме Рэда и Олеси. Джек непонимающе развел руками.

– Тоха, ты с резьбы слетел, что ли? – Кирилл подумал, что Жека, как и он сам, не может поверить в происходящее. – Двух ночей не прошло, как мы с тобой вместе по бабам лазили – а сейчас стволом размахиваешь? Покурил что ли чего забористого? Мог бы поделиться…

– Заткнись! – оборвал Тоха. – Вы мне на хрен не сдались! Оружие бросайте да валите отсюда. Мне один бункерный нужен.

– Ну так бы и сказал! И не фиг было за ствол хвататься. Мне самому этот умник – во где сидит. Третий месяц с ним, как с писаной торбой, кувыркаемся.

– Жека! – Кирилл остолбенел от жестокой обиды. Ему казалось, что с Джеком они за прошедшее время отлично сдружились.

– Не дергайся, пристрелю! – Тоха встряхнул его за шиворот. – А ты – хорош чесать, все равно не слушаю! Бросай ствол, и валите. Через минуту тут полный лес наших будет.

Джек, укоризненно глядя, расстегнул кобуру.

– Душу ж вынимаешь…

– Доставай! – прикрикнул Тоха. – И чтоб медленно! Знаю я твои фокусы, нагляделся.

– А мои знаешь? – зло спросил Сашка.

Он стоял еще левее, и Тоха крутанул Кирилла к нему. Сашка что-то держал в руке за спиной.

– На землю, что там у тебя! – приказал Тоха. – Быстро!

Сашка начал медленно выдвигать из-за спины руку, но что сделал дальше, Кирилл не разглядел.

Потому что, вслед за движением Сашки, слитно прогрохотали два выстрела. Один – над самым ухом, это выстрелил Тоха. Рэд, пользуясь тем, что казанский отвлекся на Сашку, накинул ему на локоть веревочную петлю – Кирилл не раз видел, как командир упражняется с подобием лассо – и резко дернул. Пуля, выпущенная Тохой, ушла в небо. Следующим выстрелом, на секунду позже первого, Джек перебил предателю плечо. Тоха взвыл, и тут же, сметенный ударом, полетел со ствола на землю. Кирилл вцепился в ветки и сумел удержаться на ногах.

– К Олеське ползи! – крикнул Рэд.

– Люк, винтовка! – Олеся показывала на землю – в то место, куда бросила винтовку.

Люк стоял ближе всех. Он побежал вдоль ствола, но через десяток шагов вдруг ушел по колено в землю. Растерянно ругнулся.

– Тут болото!

Винтовка удержалась на поверхности, должно быть, из-за малого веса. А здоровенный Люк, не добежав до нее совсем немного, провалился в темную жижу.

– За ветки держись! – крикнул Рэд. – Бункерный, помоги! Жека, Саня – гранаты к бою!

Кирилл, торопясь как мог, пополз по стволу к Люку. Сровнявшись с ним, толкнул ближайшую ветку, приблизив ее к адапту. Люк, перебирая по ветке руками, начал медленно продвигаться к стволу – в болото погрузился уже по пояс.

– Дикие! – крикнул Сашка.

Они с Джеком отбежали по тропинке назад. Кирилл, подняв голову, увидел, как из леса на поляну одна за другой начали выскакивать фигуры. Фигуры плевались огнем.

– Гранаты! – скомандовал Рэд.

Джек и Сашка, одновременно упав на землю, выбросили руки вперед. Взрыв прогремел такой, что дерево, на котором сидели Кирилл и Олеся, подпрыгнуло на месте.

Кирилл ослеп – в глаза, прикрытые ПНВ, полыхнуло ярко-зеленым. Разлетающиеся в стороны фигуры Диких он не видел. Кажется, на время потерял контроль над происходящим.

Очнулся от толчков в бок – сидящая рядом Олеся, хладнокровно прицеливаясь, стреляла по выбегающим из леса фигурам. Оружие в руках девушки выглядело подозрительно знакомо. Кирилл ощупал кобуру и понял, что пистолета внутри больше нет.

Олесе помогал Рэд. Атакующие послушно падали. К дереву – ползком, отстреливаясь, – пробирался Джек. Он тащил Сашку.

Люк пытался, держась за ветки, выдернуть себя из болота, но пока ему это не удавалось. Кажется, силач увяз еще глубже. Кирилл осторожно двинулся на помощь.

– Сзади! – коротко бросила Олеся.

И тут же прогремел новый взрыв – это Рэд метнул назад, в противоположную сторону, еще одну гранату.