Текст книги ""Фантастика 2025-161". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Гедеон

Соавторы: Павел Барчук,Мила Бачурова,Елена Шатилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 282 страниц)

Глава 22

Кирилл. Джубга. 1454 км от Бункера

После «это оно» в Джека словно бес вселился. Он и до сих пор спешил, а сейчас понесся, казалось, с удвоенной скоростью – если бы не рявканья Кирилла, бедного Эрика уморил насмерть. Тем более, что на смену бесконечному подъему пришел бесконечный спуск, и казалось, что сама дорога толкает в спину, заставляет двигаться быстрее.

С каждым поворотом дороги к ним приближалось море. Росло вширь и вглубь, становясь все синее и все больше захватывая горизонт.

– Бункерный, – остановившись на очередном изгибе серпантина и вглядываясь в морскую даль, позвал Джек. – А когда другой берег покажется?

Кирилл не сразу понял, что он говорит серьезно.

– Н-ну... когда море переплывешь.

– Да ладно? А долго плыть?

Кирилл почесал в затылке, прикидывая.

– Если, к примеру, на таком пароходе, как в Нижнем... если ширину моря берем, грубо, километров пятьсот... то недели три.

– Сколько-сколько километров?! – обалдел Джек.

– В ширину Черное море – около пятисот, по-моему. А в длину – больше тысячи.

Джек присвистнул. Подвел итог:

– Серьезная штука, – и снова рванул вперед.

«Серьезная штука» в устах Джека – это был высший уровень похвалы. Чем-то его, выросшего среди бетонных развалин, морского воздуха никогда не нюхавшего и морем никогда не интересовавшегося – Джек вообще интересовался в жизни только весьма конкретными вещами – надвигающаяся с горизонта синь зацепила. Поняв это, стремлению друга побыстрее оказаться на морском берегу Кирилл уже не удивлялся. Он твердо знал, что о своих обязанностях ведущего – того, кто идет впереди, разведывая дорогу и тем самым обеспечивая отряду относительную безопасность – Джек не забудет ни во сне, ни спьяну. И на последних километрах дороги отпустил его вперед, позволив не дожидаться их с Эриком. Если вдруг что, Джек остановится. А если все в порядке, так зачем его держать? Дальше моря не уйдет, захочет руками пощупать.

Кирилл не ошибся. К моменту, когда они с Эриком вышли на берег, Джек успел вымокнуть по колено – должно быть, не сразу сообразил закатать штанины, не знал, что волны такие коварные. Он сидел на рукотворном холмике из гальки и смотрел на то, как накатывает на берег прибой. Небо над морем стремительно светлело.

– Мы ведь дальше не пойдем? – не оборачиваясь на подошедших, спросил Джек. – Здесь остановимся?

– Нет. – Кирилл сбросил со спины рюкзак, поставил рядом с Джековым. Объявил: – Всё, дневка.

– Я не про сейчас. Я про завтра.

– Так и я про завтра. – Кирилл тоже уселся на гальку. – Уже сейчас в первом приближении понятно, что места здесь плодородные, и климат – не чета нашему. Уверен, что максимум через ночь или две мы найдем подходящую локацию. И, если бы все было нормально, я бы без промедлений отправился назад. Но, к сожалению, ту ситуацию, которую мы здесь наблюдаем, нормальной не назовешь.

Джек повернулся к нему. Предложил:

– А в лоб?

– Я имею в виду Мать Доброты и весь этот идиотский культ, – перевел с «умного» Кирилл. – Перед тем как перебираться сюда, необходимо увидеться с тем, кто почему-то видит в нас врагов, и объяснить, что он ошибается. – Поднял плоский камешек-гальку, показал Джеку. – Видишь? Мы на верном пути. Тот, кто отправлял эти послания, где-то рядом.

– Это мы где-то рядом, – проворчал Джек. – И послать я того урода, когда найду, так пошлю, что до старости дорогу не забудет! – Он взял у Кирилла камень и зашвырнул в море. Подумав, неожиданно добавил: – А днем дежурить придется. Без караульного стремно, мало ли что. И лучше бы с открытого места свалить – хотя жуть, как неохота. Моя бы воля, прямо тут бы и жил. – Джек съехал по холмику из гальки вперед. Лег, заложив руки за голову. Глядя на катящиеся волны, задумчиво проговорил: – Крутая штука, ничего не скажешь.

***

День, вопреки опасениям Джека, прошел спокойно – хотя растолкал он Кирилла с Эриком рано, спешил продолжить поиски. С разведки, проведенной в первом обитаемом поселке, вернулся со словами:

– Та же хрень, и даже вид не сбоку. Мать Доброты, все дела. А пахана и здесь не видать... Может, хорош уже шифроваться? В открытую пойти да спросить, где тут у них главный?

– В нормальной обстановке я бы так и сделал. – Кирилл сам размышлял об этом не первые сутки. – А здесь – ты уверен, что у них нет команды стрелять на поражение? Черт его знает, чего им натрепали. И языка-то брать нельзя, сразу свое присутствие обозначим.

– Это, если в живых оставим.

– А если нет, местные не всполошатся, по-твоему? Ушел человек, не вернулся – и черт с ним? Нет, – решил Кирилл. – Идем и дальше скрытно, сами будем главного искать.

Джек едва зубами не заскрипел. Тем более, что подходящие места для обустройства встречались уже не раз – до того как все случилось здесь, на побережье, располагались большие и маленькие отели, санатории, пансионаты. Местами на их территориях сохранились корпуса и коттеджи, кое-где уцелели заборы, и количество свободного жилья явно превышало количество тех, кто мог бы в нем поселиться. Если бы не Мать Доброты, можно было со спокойным сердцем счесть задачу выполненной и повернуть обратно.

Для Джека, который в первое же утро, не утерпев, залез в море, стало откровением, что морская вода после высыхания оставляет на теле соленые следы. Этот факт его, как ни странно, привел в неописуемый восторг – так же, как возможность покачаться на волнах. Посему необходимость покинуть берег для того, чтобы снова начать подниматься по серпантину в горы – другой дороги на карте обозначено не было, и в реале новых дорог также не наблюдалось – здорово раздосадовала.

– Ну, попадись мне этот урод, – ворчал Джек. – И чего ему, спрашивается, у моря не сидится?

Кирилл предполагал, «чего», хотя делиться своими соображениями не стал, чтобы не бесить Джека еще больше. Создатель Матери Доброты – личность, судя по всему, хитрая и осторожная – предпочел укрыться от угроз со стороны себе подобных за горным перевалом. Для того, чтобы пробраться ночью по здешнему серпантину, нужно было либо вырасти тут и знать обо всех подстерегающих на пути опасностях, вроде перекрывших дорогу следов обвалов, бурных речек и ядовитых змей, либо поставить себе цель непременно, невзирая на трудности, пройти по этой дороге. Чем, собственно, и пришлось заниматься.

От проложенного здесь когда-то шоссе сейчас, через тридцать с лишним лет, обвалы, оползни и весенние лавины оставили одно воспоминание. «Дорог у нас нынче нет, – вспомнил Кирилл давние горькие слова Сергея Евгеньевича, – только направления».

Слева возвышались отвесные скалы. Справа местами уцелел асфальт и даже ограждение, а местами дорожное полотно обвалилось почти полностью, и пробираться по тянущейся вдоль скалы узкой, едва ногу поставить, тропинке, приходилось поодиночке.

С тяжелыми рюкзаками за спиной. Прильнув к скале и нащупывая ногой опору каждый раз перед тем, как сделать шаг. Выручало лишь то, что на особо опасных участках какая-то добрая душа вбила в скалу металлические крючья, протянув между ними веревку. Держась за нее, и двигались.

Кириллу пришлось вспомнить все, что читал когда-то о горных восхождениях. Приключенческой литературой он не увлекался, и из глубин памяти сумел извлечь только слова «обвязка» и «страховка». Ну, хоть что-то.

– По одному идти не стоит, – сообразил Кирилл. – Свяжемся в цепочку, все трое. Если кто-то сорвется, двое других удержат.

Потренировавшись, сумели закрепить обвязки на поясах так, чтобы в случае падения сорвавшегося удержала петля. Так, в связке, одолели два опасных участка, а дальше дорога снова обрела относительную ширину. После привала заметили, что подъем закончился и начался спуск.

– Получается, верхнюю точку мы прошли, – сверившись с картой, объявил Кирилл. – Теперь, по идее, должно быть полегче. И расстояние до долины тут меньше, чем на подъеме – спустимся быстрее, чем поднимались.

– Хорошо, кабы так, – опрокидываясь на рюкзак, вздохнул Эрик.

Физически ему приходилось тяжелее всех. Дома, в поселке, Эрик занимался охотой. Он мастерски ставил силки, выслеживал зверя и определял места обитания зайцев, кабанов и рябчиков едва ли не с закрытыми глазами – почему, собственно, Кирилл и позвал с собой его и Леху. А в гору поднимался тяжело, быстро уставал, и Кирилл с ужасом думал о том, что ко всему прочему может оказаться, что Эрик боится высоты – помнил, с каким трудом преодолел когда-то собственный страх. Но, по счастью, хоть с этим все было в порядке.

Переставляя ноги по узкой тропе над пропастью, Эрик не трясся, не бледнел и потерять от страха сознание не пытался. Не подходил, конечно, как Джек, на привалах к самому краю, стряхивая в бездну сигаретный пепел и с интересом высматривая, что там на дне, но и не паниковал. Впервые выйдя к морю, Эрик тепло улыбнулся: «Во где детворе-то раздолье будет!»

Поднимая охотника после привалов, Кирилл неизменно чувствовал себя последней сволочью. Нынешний привал исключением не стал.

– Все, подъем, – позвал Кирилл. Подавил сочувственный вздох, глядя, с каким трудом поднимается Эрик. Подбодрил: – Там дальше, по карте, речка должна быть. В нормальном темпе часа через три выйдем, и сразу на дневку встанем.

Джек поморщился, но промолчал. Эрик благодарно кивнул.

***

Первый час спуска, словно в награду за тяжелый подъем, прошел спокойно – опасных участков на дороге не встречалось. Место недавнего обвала, гору камней размером от гальки до полуметровых в диаметре валунов, одолели быстро. А на следующем повороте дороги Джек, идущий впереди, остановился. Кирилл мысленно выругался. Опять дрянь какая-нибудь! И ведь чуть-чуть оставалось... Он подавил вздох, подошел к Джеку.

Так и есть: край дорожного полотна за поворотом будто топором отсекли. Снова, вместо дороги – узкая, ненадежная тропинка вдоль скалы. Большой участок, метров двадцать. Дальше, вроде бы, полотно снова расширяется. И спасительная веревка, натянутая на вбитые в скалу крючья, присутствует – Кирилл уже не раз думал, что без нее давно пришлось бы повернуть назад.

– Обвязываемся, – приказал он.

Собираться в связку они приноровились еще во время подъема. Первым Джек, за ним Эрик, замыкающим – Кирилл. Подергали стропы, проверяя надежность крепления, и Джек шагнул на тропинку.

Шли молча – в таком переходе не до разговоров. Кирилл следил за Эриком, чтобы двигаться в том же темпе и не натягивать обвязку, на Джека не смотрел. Поэтому сначала увидел, как вдруг замер Эрик. И только потом заметил, что перед ним остановился Джек.

– Хрень какая-то, – странным голосом объявил разведчик. – Бункерный, вот что хочешь делай – не нравится мне тут! Не то что-то.

Кирилл едва не рявкнул – нашел время делиться ощущениями. Сквозь зубы объяснил очевидное:

– Тут пропасть. Тут всё – не то! И никому не нравится. Шагай, не стой.

Сколько раз он потом вспоминал эту сцену. Сколько раз думал, как всё могло бы повернуться, если бы стоял тогда поближе к Джеку! Если бы сумел отбросить усталость и раздражение, помешавшие понять, насколько тот серьезен... Но вышло так, как вышло. Джек, привыкший не обсуждать приказы, молча перехватил веревку и сделал следующий шаг.

Кирилл не сразу понял, что произошло, сначала показалось, что Джек оступился. Лишь потом увидел, что веревку тот по-прежнему держит в кулаке – вместе с вырванным из стены крюком. Бойцовская реакция сработала не хуже, чем у Олеси – Джек удержался на краю тропинки. Сумел подтянуться, снова взобраться на узкий карниз и лечь на бок, прижавшись к скале. А не удержался Эрик. Шагнув вправо, на помощь Джеку, он ухватился за веревку – и вырвал из стены второй крюк. Тот, видимо, был ослаблен предыдущим рывком. Джека выдержал, Эрика уже нет.

Охотник, согнувшись в поясе пополам, повис над пропастью. Он раскачивался, будто маятник, и бился головой и плечами о скалу.

– Руки! – гаркнул Кирилл. – Голову прикрой!

Но Эрик то ли потерял сознание от ударов, то ли из-за шока не понимал, что ему говорят. Он не шевелился. Один конец страховки, удерживающей Эрика, тянулся к поясу Кирилла – тот от рывка едва устоял на ногах, – второй к поясу Джека. Джек вцепился пальцами в скальную расщелину, но было ясно, что долго не продержится, Эрик тянул его вниз.

– Эрик! – позвал Кирилл.

Тишина. Только снова звук удара о скалу – на этот раз слабый, затухающий, «маятник» почти остановился.

Эрик, скорее всего, жив, просто без сознания. Но в данном случае это не важно. Охотник превратился в смертоносный снаряд, который сейчас уронит в пропасть Джека – Кирилл видел, как побелели пальцы друга, как сыплется из-под его бока каменное крошево. А следом за Джеком полетит сам Кирилл – двоих мужчин с тяжелым снаряжением не удержит. Нужно было решать. Прямо сейчас, немедленно. Пока не сорвался Джек.

Левой рукой Кирилл вцепился в крюк над собой, подергал – сидит прочно. Видимо, неведомый диверсант испортил не все крючья. Ухватился покрепче, правой рукой вытащил пистолет. Хорошим стрелком он не был, но сейчас откуда-то знал, что не промахнется. И веревку, удерживающую Эрика со стороны Джека, действительно перебил с одного выстрела. От рывка снова подогнулись ноги, но Кирилл устоял. Услышал снизу еще один удар о скалу – куда более сильный, чем раньше, с трудом заставил себя не зажмуриться.

Еще удар. И еще. Казалось, что о камни бьется он сам. Взглянуть на Эрика Кирилл не мог, не получалось. Крикнул:

– Жека! Ползи на ту сторону!

С облегчением увидел, как тело разведчика, изгибаясь, принялось двигаться по узкому карнизу. А сам медленно тронулся обратно – туда, откуда они пришли. О раздающихся то и дело снизу тюканьях человеческого тела о камень старался не думать. Оказавшись на широкой площадке, удерживаясь за выступы и торчащие из расщелин стволы и корни молодых деревьев, постепенно, шаг за шагом, Кирилл вытащил Эрика. Чтобы увидеть: голова охотника размозжена. Он безнадежно мертв.

После первого удара крови на голове Эрика не было, в этом Кирилл не сомневался. Значит, охотник разбился сейчас. Его погубил он, Кирилл – одного бойца ради того, чтобы спасти другого.

Своего друга, – беспощадно напомнило подсознание. И себя заодно.

Кирилл огляделся по сторонам. Джек, доползший по карнизу до широкого участка, поднялся на ноги и смотрел на него.

– Разбился, – сказал Кирилл. Негромко, но в обступившей их оглушительной тишине показалось, что крикнул.

Джек молча стащил с головы повязку. Постоял, а потом вдруг шагнул к краю пропасти – Кириллу показалось, что собирается прыгнуть.

– Стой! – рявкнул он.

– Стою, – удивился Джек. Замер и долго выжидающе смотрел на Кирилла. А потом перевел взгляд на погибшего Эрика.

Кирилл не сразу понял, что это значит. А, когда понял, пришлось стиснуть зубы.

Здесь негде копать могилу, – запоздало дошло до него. Узкая горная дорога, кругом камни. Спустить Эрика вниз в одиночку он не сможет. Даже вдвоем с Джеком они тащили бы тело несколько часов – которых в запасе нет.

Джек знает о войне гораздо больше, чем Кирилл. И хорошо помнит, что у живых не всегда есть возможность похоронить павших.

Кирилл поднял Эрика и подошел к краю пропасти.

– Друг наш Эрик, – держа мертвого охотника на руках, начал он. Голос, как ни странно, не дрогнул. И руки не дрожали.

«Привыкаю, – истерически хихикнул кто-то внутри. Когда весь отряд загублю, совсем привыкну... Нет! – одернул себя Кирилл. – Не смей раскисать». Встряхнул головой и дочитал слова ритуала до конца. Помедлил, прощаясь. И сбросил Эрика в пропасть – глупо подумав, что звук удара от мертвого тела в точности такой, как от живого.

Руки, в которых больше не было груза, ощутили странную, тяжелую пустоту. И показалось, что та же пустота рвет его изнутри – как будто душа Кирилла рухнула в пропасть вместе с Эриком.

– Нет. Не стреляй, – глухо приказал потянувшемуся за пистолетом Джеку тот, кто сейчас был Кириллом. Тот, кто должен был думать и действовать – вместо того чтобы рухнуть наземь и истошно выть. В ответ на негодующий взгляд пояснил: – Эхо.

Звуки здесь, отражаясь от скал, разносились на много километров вокруг – а кто-то ведь повредил крючья над пропастью. И не факт, что этот кто-то далеко ушел. И что не смотрит на них сейчас. «Выходи, сволочь!» – чуть не гаркнул Кирилл, едва сумел сдержаться.

Нервы сдают. Лечиться тебе надо, бункерный, а не по горам лазить.

– Мы скорбим о вашей утрате.

Нежный девичий голос прозвучал, будто ангельское пение. От неожиданности Кирилл едва сам не упал в пропасть вслед за Эриком. Девушку увидел не сразу, бросился на землю, перекатился и замер за большим валуном гораздо позже Джека. Если бы девушка – или женщина? Издали не поймешь – была вооружена, ей хватило бы времени на то, чтобы его пристрелить.

Она появилась на стороне Джека. Вышла из-за поворота дороги и приближалась – легким шагом, словно по воздуху. От Кирилла ее отделяло двадцать метров пропасти, но он отчетливо слышал каждое слово.

На Джека женщина не взглянула, хотя не могла его не заметить. Она обращалась к Кириллу. Дойдя до края обрыва, остановилась. Повторила:

– Мы скорбим о вашей утрате. Вы голодны и устали. Следуйте за мной, и да хранит вас Мать Доброты.

Глава 23

Кирилл. Горная дорога. 1496 км от Бункера

Вблизи аборигенка оказалась не такой уж и молодой, Кирилл определил в ней ровесницу. Позже, присмотревшись внимательней, накинул еще лет пять. Юной женщина выглядела благодаря стройной, изящной фигуре – Кирилл вспомнил Дашу. А от уголков ее больших голубых глаз и тонких губ тянулись заметные морщины.

Волосы женщины скрывала косынка, из-под которой не выбивалось ни единой пряди. Одета аборигенка была вообще, на взгляд Кирилла, странно – в поселках Цепи он ни на ком не видел такого длинного, едва не до земли, платья, с длинными же рукавами и глухим, под самое горло, воротом. Впрочем, женщины Цепи платья и юбки вообще надевали не часто, брюки были удобнее и практичнее. В фасонах Кирилл не разбирался, но почему-то подумал, что Лара – да, пожалуй, любая его знакомая – такое платье, как на аборигенке, не надела бы и под страхом смертной казни. В Цепи женские наряды были направлены на то, чтобы подчеркнуть привлекательность – Кирилл частенько замечал взгляды, обращенные на Лару, и в юности долго не мог определиться, чего в его чувствах больше, гордости или ревности. А платье аборигенки, казалось, преследовало ровно противоположную цель – делало все для того, чтобы ни одному мужчине не пришло в голову обратить внимание на хозяйку. Не говоря уж о том, что длинная юбка выглядела не самой удобной одеждой.

Женщина, впрочем, едва ли замечала неудобство. Она терпеливо, с подобающей моменту печалью на лице, понаблюдала за тем, как Кирилл закрепил на скале памятную табличку. Как аккуратно, со всеми предосторожностями, заново забил в отвесную стену страховочные крючья. Вернувшись за рюкзаком, перебрался через пропасть. Джека, замершего рядом с ней с рукой на кобуре, в любой момент готового выхватить оружие, женщина по-прежнему будто и не замечала. Дождавшись, пока Кирилл окажется рядом с ними, повторила:

– Следуйте за мной, – и запорхала по каменистой тропинке вниз. Не оглядываясь, уверенная, что Кирилл и Джек послушаются.

Ноги женщины скрывал подол, шаги не были заметны, и казалось, что она не идет, а плывет над дорогой. Двигалась женщина, несмотря на плавность движений, быстро, и Кириллу с Джеком приходилось прикладывать немало усилий для того, чтобы не отстать. Благо, дорога шла под уклон и выглядела ухоженно – ни трещин, ни камней, ни обрывов над пропастями больше не встречалось. В тех местах, где дорожное полотно обвалилось, его восстановили до полуметровой ширины и заботливо отгородили перилами. Через ручьи и речки были перекинуты аккуратные мостки, следы обвалов расчищены.

– Чтоб я так жил, как они тут ходят, – бросил в спину Кирилла идущий замыкающим Джек. – По такой дороге мы б сюда еще неделю назад притопали.

Кирилл согласно кивнул.

– И баба, видать, местная, – продолжил Джек, – вон, как порхает.

Кирилл посмотрел на мелькающую впереди фигурку, легко перепрыгивающую с камня на камень – дорогу пересек ручей. Поддразнил:

– А ты, смотрю, быстро слился. Стареешь?

Попытки Джека познакомиться с аборигенкой поближе закончились полным фиаско. Шуткам женщина не улыбалась, на комплименты не реагировала, на вопросы отвечать не спешила. Ее зовут Ангелиной и она ведет их туда, где «путники смогут отдохнуть и согреться в лучах доброты» – вот и вся информация, которую удалось добыть.

На саркастичное Джеково: «Ну да, согреться надо! А то умерзли – аж зубы стучат» Ангелина только доброжелательно улыбнулась. Она вообще вся будто светилась доброжелательностью. Об эту стену разбивались и любопытство Кирилла – ему казалось неловким задавать вопросы, как будто тем самым напрашивался на дополнительное внимание помимо того, что им уже уделили, и подкаты Джека – хваленое умение в пять минут расположить к себе любую представительницу женского пола с Ангелиной внезапно дало сбой.

– Умнею, – хмыкнул Джек. – Тут нахрапом не взять, аккуратно надо. На ходу не управишься, а привалов, по всему видать, не светит. Ты ж глянь, как скачет – будто горная коза! Пока не притащит куда надо, не присядет, точно говорю. Баба упертая, это я сразу срисовал.

– И все? Больше ничего не срисовал?

Джек пожал плечами:

– Не-а. Мутно... Вроде она и не врет – реально помочь нам хочет, и вообще вся до того добрая, что с моим рылом подходить-то стремно. А вроде и... не знаю. Вот, валялся бы я сейчас, к примеру, с простреленной ногой – неизвестно, что бы она сделала. Может, перевязала бы, а может, башку свернула, чтоб не мучился. Исключительно по доброте душевной.

– Тебе свернешь, – фыркнул Кирилл. – Да ну, ерунда! Не может быть.

– Жизнь, бункерный, такая штука, – наставительно объявил Джек, – что в ней что угодно может быть. Особенно здесь. Тут будто наизнанку все вывернуто! Хрен знает, чего ждать – красавицы нагой или по жопе кочергой... Говорю же, сам пока не воткнул, что к чему. Одно радует – идти недалеко.

– С чего ты взял?

– Так баба налегке прискакала. Глянь – ни котомки с собой, ни даже фляжки, воды хлебнуть. Про оружие вообще молчу. Стало быть, знает, что идти недалеко и безопасно.

Кирилл вздохнул – в очередной раз подумав, насколько он, сидя в поселке, расслабился. Мог бы и сам сообразить.

***

Джек оказался прав – путь занял около полутора часов. А потом они вступили в рай.

– Добро пожаловать, – мелодично пропела Ангелина, остановившись между двух рядов высаженных вдоль дороги высоких, стройных деревьев – с изящными, будто вылепленными из воска фигурными веточками.

Кирилл даже вспомнил название деревьев – кипарисы. Это было слово из детства, из книг о далеких морях и храбрых путешественниках. То есть, наверное, это были они. Уточнить у Ангелины он не успел – та устремилась по дорожке, посыпанной мелкой галькой, дальше. За кипарисовой аллеей начинался сад.

– Мать Доброты послала нам хороший урожай, – похвасталась на ходу Ангелина. И прижала правую ладонь к сердцу – этим жестом сопровождала каждое упоминание Матери Доброты.

Ветви плодовых деревьев клонились бы до земли, если бы не были заботливо подвязаны и подперты рогатинами. Яблоки, груши, сливы – мелкие и почему-то желтые. Ягоды, напоминающие малину, но черные и растущие на дереве. Незнакомые плоды, покрытые пушком – что это, интересно?.. Кусты, усыпанные крупной, с вишню величиной, смородиной. Еще что-то, чему Кирилл и названий не знал...

– А урожай-то реально офигеть, – заметил Джек. Окликнул: – Слышь, красавица! Тут у вас как – пробовать дают, или только показывают? Или сперва Матери Доброты свечку поставить надо?

– Мать Доброты несет свои дары бескорыстно.

Кирилл не сразу понял, откуда раздался мужской голос, завертел головой. Джек подобрался и положил руку на кобуру. Мужчина появился на дорожке так, будто вырос из темноты – до сих пор его присутствия ни Кирилл, ни Джек не замечали.

Невысокая, ростом ниже миниатюрной Ангелины, фигура – широкоплечая и оттого кажущаяся квадратной. Темный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. Мужчина подошел к ближайшему дереву, из широкого рукава плаща вынырнула рука – светлокожая, не такая, как у адаптов. Значит, отметил про себя Кирилл, лет человеку не мало. Он явно из времен до того как все случилось... Неужели – тот, кого они так долго ищут?

Рука мужчины взялась за какой-то плод, другая бережно придержала ветку, помогая его сорвать. Голос из-под капюшона закончил фразу:

– И лишь от нас зависит то, как мы воспользуемся ее дарами. Сотворим с их помощью благо или зло... Угощайся. – На протянутой Джеку ладони лежало большое яблоко.

– Так уверен, что зло не сотворю? – хмыкнул тот. Яблоко, впрочем, взял. Взвесил в руке. – Не, ну если что – можно в лоб зарядить, конечно. Так себе артиллерия, но кому-то хватит. Если, например, не сильно крупному.

– Жека! – прошипел Кирилл. Шагнул ближе к мужчине. – Здравствуйте, – протянул руку.

– Здравствуй, путник. – Сухая, прохладная ладонь протянутую ладонь не сжала, а будто обняла. Рукопожатие задержалось – Кириллу почувствовал себя облепленным датчиками. – Ты можешь называть меня Шаманом.

Джек невоспитанно прыснул:

– А мне имя – Вельзевул, хозяин стратосферы! Будем знакомы.

– Я – Кирилл, – торопливо перебил Кирилл. В очередной раз пожалев, что так выразительно, как Рэд, сверкать глазами не умеет. – А это Джек.

Шаман учтиво наклонил голову:

– Рад знакомству. Следуйте за мной.

За садом начался огород. Что росло на кажущихся бесконечными грядках, украшенных пугалами и разбрызгивателями для полива, оставалось только догадываться. А вдали, за огородом, угадывались поля – которые, вероятно, Мать Доброты урожайностью также не обделила.

– Жить можно, – чуть слышным шепотом прокомментировал открывшуюся картину Джек. – Даже теплиц не видать. Тут, походу, веник в землю воткни – заколосится... А этот, в колпаке – пахан, что ли?

– Думаю, да.

– А чего колпак не снимает? Лысины стесняется?

– Я слышу ваш разговор, – не оборачиваясь, ровным голосом обронил идущий впереди Шаман. – У меня хороший слух. – Это прозвучало без гнева, без хвастовства и вообще без эмоций – просто констатация факта. – Если угодно, могу пойти быстрее, тогда не придется шептать. Но обещаю, что скоро у вас и так появится возможность уединиться.

– Жека! – прошипел на упреждение Кирилл. И на всякий случай вцепился Джеку в плечо. – Заткнись.

Джек, уже открывший рот, вздохнул. Явно сожалея о том, что Шаман так и не узнает, что он думает о мужчинах, стремящихся к уединению друг с другом.

***

До того как все случилось здесь, вероятно, располагался коттеджный поселок или пансионат. Дома находились на приличном расстоянии друг от друга и в прежние времена выглядели, вероятно, одинаковыми – хотя и вряд ли такими, как сейчас. Сейчас каждый из них напоминал огромную клумбу.

Сплошь увитые плетистыми растениями, скрывающими и углы, и крыши – полушария из зелени и цветов выросли, казалось, прямо из земли, вместе с окнами, дверями и аккуратными крылечками. Кирилл будто перенесся в сказку. Красивую, добрую, пахнущую цветами и кипарисами.

Шаман уверенно шагал впереди, Ангелина семенила рядом. Праздношатающихся людей вокруг не наблюдалось. В саду Кирилл заметил нескольких женщин – одетые в такие же, как у Ангелины, платья и косынки, они собирали ягоды с каких-то кустов. Среди грядок тоже виднелись склоненные спины. Мужчина чуть постарше Кирилла, в рубахе с длинным рукавом и мешковатых штанах прокатил по дорожке тачку, наполненную песком. Возле Шамана остановился, прижал руку к сердцу – так же, как делала Ангелина, поминая Мать Доброты. Шаман и Ангелина, не останавливаясь, ответили похожими жестами. На незнакомцев мужчина старательно не смотрел, опустил голову и молча прошел мимо. От грядок и кустов с ягодами, поглазеть на чужаков, тоже никто не отрывался.

Удивительно нелюбопытный народ, – думал Кирилл. Мы, все-таки, и одеты не так, как они, и рюкзаки за спинами – ну явно не местные! У нас бы уже целая толпа сбежалась, разузнать, кто да что... И детей нигде не видно. И, стоило об этом подумать, как с крыльца одного из домов скатилась целая стайка – девочка лет тринадцати и два мальчика помладше.

– Мать Серафима, мы на качелях будем, – прокричала девочка в открытую дверь. Дернула за руку одного из мальчишек. – Бежим!

Но не побежала. Увидела Шамана, Ангелину и незнакомцев и замерла на месте. Мальчишки застыли рядом с ней.

– Мира и добра, дети, – подойдя ближе, сказал Шаман. – Чего ты кричишь, Гликерия? Мать Серафима и без крика отлично тебя слышит.

Гликерия смущенно опустила голову – покрытую такой же косынкой, как у Ангелины. Платье девочки тоже представляло собой уменьшенную копию Ангелининого, разве что подол покороче. Знакомым жестом Гликерия прижала руку к сердцу. Смущенно сопящие мальчишки повторили жест.

– Занятия закончились? – продолжил Шаман.

– Да. Мать Серафима отпустила нас поиграть до Утренней Доброты.

– И чего же вы стоите? До Утренней Доброты осталось не так много времени. Я бы поспешил.

– А это что? – один из пацанов, с любопытством разглядывающий незнакомцев, ткнул пальцем в кобуру на поясе у Джека.

– Не трогай! – ахнула Гликерия.

Ангелина укоризненно покачала головой.

– Это? – Джек с таким же интересом, как пацан, будто на незнакомый предмет, уставился на кобуру. – Ах, это! – хлопнул себя по лбу. Наклонившись к мальчишке, доверительно прошептал: – Самогонный аппарат. Портативный. Только командиру не спали, – кивнул на Кирилла.

– А что он делает?

– Он-то? Ну, типа, командует. Хотя, конечно, больше дурака валяет.

Мальчишка, покосившись на Кирилла, хихикнул.

– Я не про дяденьку! Я про вот это, – и снова потянул руку к кобуре.

– Это плохая вещь. – Шаман говорил мягко, но пацан ойкнул и отдернул руку. – В свое время ты узнаешь, что это, и для чего люди, погубившие старый мир, делали такие вещи. Пока, поверь, тебе не стоит их касаться... Идите играть.

Гликерия дернула мальчишку за рукав. Троица бросилась бежать по дорожке и скоро скрылась в темноте. Кирилл заметил, что любопытный пацан, не удержавшись, оглянулся.

– Плохая вещь, говоришь? – Джек, прищурившись, с интересом разглядывал Шамана.

– Мать Доброты не допускает убийства себе подобных, – так же мягко, как разговаривал с детьми, отозвался тот. – В нашем мире любви и добра вы не встретите оружия.

– Да ты чё? – Джек выдернул из чехла охотничий нож. – Даже вот такого нету? Дичь, там, разделать, или чужаку под лопатку воткнуть?

– Мы не убиваем животных. – Чем напористей становился голос Джека, тем тише и мягче – Шамана. – Опасные хищники в наших краях не водятся. И, тем более, мы не убиваем людей.