Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 332 страниц)

Глава 24

– С нашей стороны возражений не имеется, – сказал после секундной паузы Милошевич, – пускай будут немцы.

– Значит, мы договорились? – уточнил Романов, – хорошо, тогда детали обсудят специально назначенные товарищи, с нашей стороны предлагается Евгений Максимович Примаков.

– Нам нужно подумать, кого туда выдвинуть… – отвечал Туджман, но тут Милошевич сделал неожиданный вираж.

– Как вы все, наверно, знаете, недавно была вырезана сербская деревня Подраванье… это на границе с Черногорией…

– Да, было такое в новостях, – согласился Романов, – весьма прискорбное событие.

– Я к тому, что наши люди захватили руководителя этой резни, его зовут Насер Орич, он когда-то даже числился в команде моей охраны…

– Я тоже его знаю, – подал голос Туджман, – он у нас в Загребе какую-то политическую организацию пытался сколотить, но не сумел.

– Так вот, – продолжил Милошевич, – над этим Оричем планируется устроить публичный процесс… место и время процесса мы подработаем – нет возражений?

Возражений не последовало, и на этом конференция закончилась… напоследок Романов пригласил обоих югославских руководителей в Москву в ближайшем времени, а они не отказались от такого приглашения.

Лунная миссия, возвращение

– Земля-земля, я Сокол, – начал передачу данных в ЦУП Леонов, – как слышно?

– Слышно удовлетворительно, – тут же отозвался генерал Береговой, – как дела?

– Все в пределах нормы, – ответил Леонов, – все проблемы устранены, задымление прекратилось.

А потом он добавил то, что хотел услышать генерал.

– Ваше распоряжение выполнено в полном объеме, подробно отчитаемся по прилете.

Старт с Луны прошел штатно, хотя горючего в баках осталось самый-самый минимум, на пару коррекций на орбите. После трех витков Сокол пошел на сближение с орбитальным модулем.

– Муса, как там на борту? – поинтересовался Волк.

– Все хорошо, Игорь, – откликнулся тот, – с нетерпением ожидаю встречи с лунными героями.

– Так уж и героями, – вступил в диалог Леонов, – подожди пока с геройством – вот спустимся в степи под Семипалатинском, тогда и поговорим про это. Как там в твоем модуле, никаких происшествий не было?

– Да что тут может случиться, Алексей Архипович, – в сердцах отозвался Манаров, – все интересное у вас было, на поверхности.

– Начинаем процесс сближения, – подал команду Волк, – два километра до модуля…

Обратный полет к Земле прошел на удивление гладко, и даже двухступенчатый вход в земную атмосферу никаких отклонений от программы не вызвал. После первого нырка скорость лунного корабля снизилась до первой космической, 8,4 км/сек, а уже второй нырок окончательно погасил ее до нужной, при которой вход в плотные слои атмосферы не вызвал бы запредельных температурных режимов. Вот в Семипалатинской области приземлиться не удалось, капсула с космонавтами перемахнула через нее и оказалась на Алтае, примерно посередине между Барнаулом и Бийском. Спасательная команда, впрочем, отследила место и прибыла, куда надо, буквально через полчаса после посадки.

– Все живы? – первым делом поинтересовался командир спасательной экспедиции, суровый майор с зычным голосом.

– Так точно, товарищ майор, – ответил Леонов, старший по кораблю, – все живы и даже здоровы.

– Как там, на Луне-то? – проявил майор неожиданный интерес к деталям полета.

– Я бы там жить не захотел, – ответил за всех Волк, – на Земле лучше.

После недельной, как и полагалось по регламенту, адаптации к земным условиям, всех троих космонавтов привезли в Москву и после торжественного митинга на Красной площади, генеральный секретарь, наконец, уединился с Леоновым и Волком и начал расспрашивать о секретном поручении.

– Вот все, что мы сняли на месте посадки Аполлона, – Леонов выложил на стол толстую пачку цветных снимков, – а еще есть небольшой ролик, минуты на две с половиной.

– Давайте посмотрим, – кивнул Романов, – на ваш ролик.

Специально обученный человек задернул занавески в кабинете генсека, затем зарядил пленку в киноаппарат, а следом покинул это помещение – лишних глаз и ушей в этом деле не предполагалось.

– Это вот мы выходим из ложбинки к Аполлону, – начал комментировать происходящее Леонов, – а это посадочная ступень… крупно следы астронавтов… это флаг США, натуральный, как в фильмах НАСА, придраться тут не к чему… а вот тут уже пошло нечто нештатное, Григорий Васильевич…

Романов сменил очки и пристально всмотрелся в заключительные кадры ролика, снятого нашими космонавтами.

– По-моему, это Нил Армстронг, – сказал он в итоге рассмотрения, – я не ошибаюсь?

– По нашему мнению, – сказал молчавший до этого Волк, – это он самый и есть… кто тогда вернулся на Землю и принимал поздравления президента, не совсем понятно.

– Я думаю, – после продолжительной паузы сказал Леонов, – что к Луне летали дублеры астронавтов, в том числе и этот вот, очень похожий на Армстронга человек. А в процессе полета и выхода на поверхность случилось что-то непредвиденное, и кое-кто на Землю не вернулся… вот этих кое-кого и заменили на тех, кто остался на Земле. Другого тут придумать сложно.

Новая Конституция

Всенародное обсуждение проекта обновленной Конституции Светского государства стартовало в первый день августа 1989 года. Во всех центральных и большинстве местных газет был опубликован текст, главными изменениями в котором были два пункта – мягкая редакция статьи о руководящей роли КПСС, раз, и полная отмена того места, где упоминалось про самоопределение вплоть до отделения. Изменение территориальной структуры страны Романов с коллегами посчитали преждевременным.

Обсуждение проводилось в полном соответствии с советскими традициями еще с забытых тридцатых годов – собрания, торжественные речи, горячее одобрение, бурные продолжительные аплодисменты и так далее. Общество слегка раскачалось во время либеральных романовских реформ, но семьдесят лет жизни при развитом социализме это семьдесят лет, никуда их не спрячешь.

Бывшие руководители союзных республик, мутившие воду все последние пять лет, получили по рукам и сидели смирно, кто просто в отставке, а кто и в местах, не столь отдаленных от столиц страны Советов. Поэтому никаких особенных эксцессов во время обсуждения Конституции и не возникло… не считая пары хилых демонстраций в Тбилиси и Кутаиси, но их даже не разгоняли, сами рассосались.

А Генеральный секретарь товарищ Романов тем временем отправился на родину Эммануила Канта в город Калининград. На открытие первого совместного с американцами предприятия в Союзе, заниматься оно должно было сборкой и последующей продажей автомобилей Форд. Причем наша сторона выбила себе разрешение на экспорт моделей Сьерра, Мустанг и Таурус во все страны Восточного блока плюс в Финляндию. Концептуальные РС200, Капри и Тандерберд решили пока оставить за скобками соглашения – посчитали, что отечественные потребители пока не готовы к трехдверным кабриолетам.

Для сборочных цехов совместного предприятия Автотор были выделены целых две площадки – первая на базе судостроительного завода Янтарь, а вторая заняла добрую половину комбината Калининградбуммаш. И сегодня с этих площадок должны были выкатиться первые собранные экземпляры Сьерры и Тауруса.

– Какую цену на них определили в рознице, Дмитрий Васильевич? – спросил Романов у первого секретаря Калининградского обкома Романина, когда они ехали из аэропорта.

– На Сьерру поставили ценник в 12 тысяч, на Мустанг – 14,5, а самый дорогой Таурус, тут все 19 тысяч получилось…

– Очереди, наверно, на них выстроились в салонах?

– Конечно, Григорий Васильевич, – улыбнулся Романин, – как же это у нас, да без очередей… спекулянты уже продают места в этих очередях.

– И почем же стоит такое место?

– Точно не скажу, я все-таки не спекулянт, но краем уха слышал, что до 5 тысяч доходит эта цена, если не очень далеко от начала.

– Ничего, – ответно улыбнулся Романов, – вот выйдет ваш завод на запланированные объемы, возможно, что и спекулянты без своих нетрудовых доходов останутся. А еще ведь у нас два таких предприятия строятся, в Одессе и Владивостоке, в следующем году начнут собирать Тойоты с Ситроенами.

– Согласен, Григорий Васильевич, – ответил Романин, – я и сам, если честно, заказал одну Сьерру для сына… кстати, если вам надо такую машину, только скажите…

– Спасибо, – серьезно ответил ему Романов, – мне пока хватает тех, что в гараже управделами находятся. Но проехаться на той же Сьерре я бы не отказался.

А тем временем автомобильный кортеж генсека миновал пригороды и вкатился в центр Калининграда, застучав шинами по старинной брусчатке.

– Как у вас тут с янтарем? – вспомнил Романов о главной достопримечательности этого региона, – все в порядке?

– Конечно, все в полном порядке у нас с янтарем, добываем и продаем в полном соответствии с планами пятилетки.

– А вот, кстати, не расскажете – почему он только у вас тут добывается, этот янтарь? – задал неожиданный вопрос Романов.

– Легко, Григорий Васильевич, – секретарь обкома откинулся на спинку заднего сиденья Чайки и начал рассказывать, – янтарь это окаменевшая ископаемая смола хвойных деревьев возрастом что-то около 40–50 миллионов лет. В те времена климат был гораздо теплее, чем сейчас, поэтому на берегах Балтики росли обильные субтропические леса с большим содержанием смолы. Со временем эта смола осела в земле, а дожди и время смыли ее часть в море, вот теперь происходит обратный процесс – вымывание янтаря из моря на берег. Главное месторождение янтаря у нас находится в поселке Янтарный, это бывший прусский городок Пальникен, там находится примерно 90 процентов всей мировой добычи.

– Янтарная комната еще такая вспоминается… – наморщил лоб Романов.

– С этой комнатой отдельная и очень длинная история, – Романин вопросительно взглянул на начальника, а тот кивнул, разрешая осветить этот вопрос.

– Ее сделали здесь, в Кенигсберге, в начале 18 века, а затем прусский король Фридрих подарил ее Петру 1. Комнату в конце концов смонтировали в Царском селе при Екатерине 2, а во время Великой отечественной немцы заняли этот город и увезли весь янтарь в неизвестном направлении. До сих пор ищут… есть такое мнение, что она где-то здесь спрятана, в подземельях Калининграда-Кенигсберга.

Глава 25

– А сколько может сейчас стоить эта Янтарная комната? – задал неожиданный вопрос Романов.

– Да я даже и не знаю… – растерялся начальник области, – но думаю, что не меньше ста миллионов…

– Рублей?

– Скорее долларов, – поправил генсека он, – может быть, что и все сто двадцать. Неплохие деньги, правда?

– Но и не рекордные, – ответил Романов, – недавно картину Ван Гога за сто пятьдесят миллионов продали – вот это всем рекордам рекорд.

На это Романин уже не нашелся, что сказать, но на его счастье поездка подошла к концу – кортеж въехал на парковочную площадку перед судостроительным заводом, охрана из девятки оцепила периметр, а главный охранник лично открыл заднюю дверь Чайки.

– Приехали, Григорий Васильевич, – сказал он, выпуская генсека на свежий воздух, – нам туда, – он указал куда-то направо.

Романов на пару с секретарем двинулся в указанном направлении, там была на скорую руку сооружена временная трибуна, а вокруг нее собрали митинг из работников завода. Под тысячу человек народа собрали.

– Григорий Васильевич, – начал инструктаж Романин, – сначала вы пару слов скажете, потом я и в заключение американский посол подключится.

– Программу принял, – сигнализировал в ответ генсек, – регламент-то какой? В минутах?

– По одной-полторы, максимум две, – было отвечено ему.

Романов полностью уложился в регламент, равно как и все остальные ораторы, после чего под бурные аплодисменты собравшихся из распахнутых ворот сборочного цеха выкатилась первая Сьерра российской сборки, радикально красного цвета. Генсек тоже поаплодировал, потом подошел к Сьерре и уселся на водительское место, рядом с ним секретарь обкома устроился, и они выехали с территории завода, непрерывно сигналя гудком.

– Ну что, вполне нормальный аппарат, – сказал Романов, когда они сделали круг по Транспортной улице, а затем по Гуськова, – подвеска мягкая, передачи переключаются без затруднений, панель приборов легко читается.

– И расход бензина поменьше будет, чем у Волг и Жигулей, – добавил Романин.

– Возвращаемся на завод, – заметил Романов, – а то моя охрана с ума сойдет.

По возвращении генсек разговорился в американским послом Джеком Мэтлоком, старым проверенным зубром Белого дома по русским вопросам – в послужном списке у него значились и вице-консул с третьим секретарем посольства в Москве, а кроме того он поработал в дипмиссиях в Африке, Азии и даже в Праге.

– Чудесный сегодня день, – сказал он генсеку для начала разговора, по-русски он говорил хоть и с акцентом, но достаточно бегло.

– Да, погода неплохая, – согласился Романов, – для Балтики это большая редкость.

– Президент Буш просил передать вам одно послание, – продолжил в неожиданную сторону посол, – вот в этом пакете.

– Хорошо, – вздохнул генсек, принимая пакет, – ознакомлюсь и сообщу, что думаю… а что, кстати, в послании, не скажете в двух словах?

– Кроме стандартных дипломатических оборотов, – пошел не откровенность Мэтлок, – там содержится в основном обеспокоенность относительно одного из видов стратегического вооружения, это железнодорожный комплекс под названием… – Мэтлок сверился с какой-то бумажкой, – под названием Молодетц…

– По-английски это будет «fine fellow», – помог ему Романов, – ну или «ataboy», если на современном сленге. Железнодорожный ракетный комплекс, если коротко… и что вызывает обеспокоенность уважаемого президента?

– То, что он не вписывается в рамки текущих соглашений по стратегическому вооружению, мистер Генеральный секретарь, – ответил посол.

– У вас же тоже делается что-то аналогичное, – вступил в прения генсек, – комплекс МХ, если не ошибаюсь, оно называется.

– К сожалению, мистер президент, – потупил глаза Мэтлок, – МХ не оправдал возложенных на него ожиданий и был свернут в позапрошлом году.

– Ну что же, мистер посол, – ответно вздохнул Романов, – советская сторона не против включения Молодца в будущий обновленный договор по СНВ, но поймите нас, хотелось бы увидеть и какие-то встречные шаги с вашей стороны…

– Уточните, что вы имеете в виду? – спросил посол.

– Допустим, ваши крылатые ракеты воздушного базирования, – не полез за словом в карман Романов, – Томагавки это тоже один из дестабилизирующих видов стратегических вооружений, правда ведь?

– Вы же понимаете, мистер Генеральный, – чуть подумав, ответил Мэтлок, – что мои полномочия такие вопросы решать не позволяют… но все ваши пожелания я могу передать в Белый дом незамедлительно.

После этого высокие гости Калининградского завода выпили по бокалу шампанского в заводоуправлении и разъехались по местам своего пребывания.

Турция

В Москву с официальным дружественным визитом прибыл турецкий президент Сулейман Демирель, достаточно крепкий еще мужчина ближневосточной наружности в возрасте 60 лет. Вообще говоря, у страны Советов с турками были достаточно напряженные отношения, начиная с приснопамятного Ататюрка – деньги-то он у большевиков взял, но с выполнением неофициальных обещаний, грубо говоря, кинул. Во время Второй мировой Турция сохранила холодный нейтралитет, и на том ей спасибо, но в дальнейшем она перестала быть мостом между двумя системами и намертво выбрала Запад, как своего рулевого. Хорошо известный Карибский кризис случился не в последнюю очередь благодаря размещению американских ядерных ракет на турецкой базе Инджирлик. Ракеты назывались Юпитер и имели дальность 3–4 тысячи километров, как раз до Москвы доставали. После договоренностей Хрущева с Кеннеди Юпитеры из Турции убрали, но осадочек, как говорится, остался у всех сторон конфликта.

В дальнейшем турецкая внешняя политика слегка видоизменилась, добавилась проблема Кипра, где северную часть Турция просто взяла и оккупировала в 74 году, с чем были резко не согласны те же греки с Израилем. Опять же курдский вопрос периодически всплывал на поверхность, что требовало согласования турецких действий со многими сопредельными государствами. Поэтому Демирель довольно часто теперь фланировал по столицам соседних и не очень соседних стран, пытаясь набрать себе политические очки. В Москву он прибыл не по приглашению советской стороны, а после личной просьбы.

Конечно, по весу в мировой политике эта страна сильно уступала по сравнению с 17–18 веками, когда на западе она за малым не взяла Вену с Будапештом, а на востоке владела Багдадом, Иерусалимом и Каиром. Сейчас это была очень средняя по размеру и населению страна третьего мира, которая пыталась лавировать между первым и вторым мирами.

Демирель в листе предпочтений написал, что хотел бы встретиться с участниками лунной экспедиции, закончившейся вот-вот только что. Что и исполнили чиновники из МИДа – это же такая малость, почему не выполнить пожелания гостя. С Леоновым и Волком Демирель поговорил прямо в здании аэропорта Внуково, где его встретил согласно дипломатическому протоколу лично товарищ Романов. Они уединились в зале приема делегаций, тогда Демирель задал свой первый вопрос.

– Как там на Луне, расскажите?

Космонавты переглянулись и общим решением предоставили право отвечать Леонову, как наиболее разговорчивому.

– Холодно там, господин Демирель, а еще лунной пыли много… я бы лично там жить не захотел бы.

– А вот еще такой вопрос, – закашлялся турок, но ненадолго, – американский аппарат вы там видели? Вы же, кажется, неподалеку от него сели…

Это вопрос предвидели и в Космическом агентстве, и в КГБ СССР, поэтому далее Леонов выдавал строго согласованную и дозированную информацию.

– Видели, господин Демирель, но издали и очень недолго.

– Он там действительно стоит, этот Аполлон-11? – продолжил интересоваться тот.

– Да, все очень честно, – не моргнув глазом, продолжил Леонов, – посадочная ступень именно там, где и было заявлено НАСА. Следы астронавтов тоже на месте, и американский флаг развевается.

– Как развевается? – мигом ухватился за этот момент Демирель, – на Луне же нет атмосферы и ветра тоже, значит, нет…

– Это я образно сказал, – поправился Леонов, – флаг воткнут именно в том месте, которое зафиксировано на фото и видео из НАСА. Ничего с ним не случилось за эти 20 лет.

– А каких-то непонятных вещей или явлений на месте высадки Аполлона-11 вы не заметили случайно?

Но тут вмешался товарищ Романов.

– Про непонятные явления мы наверно потом поговорим, верно ведь, господин Демирель? А пока что я предлагаю вашей стране одно место в будущей лунной экспедиции… она примерно назначена на конец следующего, 90-го года, может быть на начало 91-го.

– Могу сразу дать согласие, – не полез за словом в карман турок, – у нас много кадровых летчиков, которые справятся с такой миссией.

Далее переговоры переместились в Кремль, где в Сенатском дворце сначала прошел обед в честь высокого гостя, а затем уже они уединились в узком кругу, Романова сопровождал Воронцов, а Демиреля – их министр иностранных дел по имени Ахмет Йылмаз (что в переводе с турецкого означает непобедимый).

– Мы понимаем вашу озабоченность кипрским вопросом, – начал беседу Романов, – и готовы выслушать позицию турецкой стороны.

– Спасибо, господин Романов, – наклонил голову Демирель, – вы ведь не хуже меня знаете, в чем основная проблема на Кипре… она хорошо перекликается с тем, что у вас недавно случилось в Карабахе, верно?

– Хм… – на секунду смешался генсек, но быстро справился, – некие параллели действительно просматриваются… однако есть и различия – то, что произошло в Карабахе, это внутреннее дело одной страны под названием СССР, а вот Кипр это уже яблоко раздора минимум двух держав, так ведь?

– Не могу не согласиться с вашим аргументом, – через силу улыбнулся Демирель, – но противостояние двух основных общин территории это то, что объединяет две проблемы. Турки-киприоты против греков-киприотов у нас и армяне против азербайджанцев у вас.

Глава 26

– С этим не поспоришь, – кивнул Романов, – на Кипре тоже две основные общины, как и в Карабахе. Но давайте уже перейдем к конструктиву – что вы хотели донести до советской стороны касательно кипрской проблемы?

Демирель налил себе в стакан минеральной воды, выпил, гулко глотая, и тогда уже продолжил.

– Раздел Кипра на две части это головная боль для всего турецкого общества… да и не только для турецкого. Статус-кво этой проблемы заключается в том, что наше присутствие в северной части острова не подвергается осуждению, но и узаконивать существующее положение вещей никто не торопится. В конце концов, присутствие на юге Кипра регулярных греческих воинских частей – это секрет Полишинеля, верно ведь?

Романов с небольшой задержкой, но кивнул в знак согласия.

– Поэтому турецкая сторона не совсем понимает, почему фактическая оккупация Южного Кипра Грецией не замечается никем, тогда как то же самое с нашей стороны на Севере вызывает раздражение. Можно, конечно, еще очень долго жить в условиях создавшегося статус-кво, но хотелось бы некой определенности.

– Кипр это просто райское место, – сделал неожиданный поворот в беседе Романов, – шесть месяцев в году лето, но и зимой там самое большее плюс 10 градусов. И тысяча километров пляжей…

– 650 километров, – поправил его Демирель, – из них 400 на Севере.

– Все равно много, – отвечал Романов, – у нас в Крыму только 500 километров пляжей, да и то из них пригодных к отдыху всего 250 где-то…

– К чему вы клоните, Григорий Васильевич? – заинтересовался таким оборотом турецкий лидер.

– В Советском Союзе сейчас живут 280 миллионов граждан, – пояснил генсек, – и очень большая часть их хотела бы отдохнуть в летние месяцы где-то примерно в таком райском уголке земли, как ваш Северный Кипр…

– Так-так, – все с более оживленными интонациями отвечал Демирель, – и что дальше?

– Если бы мы смогли договориться о регулярных рейсах из нашей страны на Северный Кипр… ну не круглый год, конечно, а например, с мая по сентябрь, то мы могли бы пойти навстречу с турецкой стороной относительно других вопросов, – предельно доходчиво объяснил ситуацию Романов.

– Ну что же, – Демирель побарабанил пальцами по столу, – думаю, что в этом вопросе наша сторона вполне может пойти вам навстречу… более того, у нас имеются прекрасные курорты и вне территории Кипра, например Анталия, Мармарис и Кемер – все они тоже в состоянии принять советских туристов.

– Отлично, – улыбнулся Романов, – тогда мы можем поставить вопрос в ООН о статусе Северного Кипра в обозримом будущем. Поговорим о прочих вопросах, согласны?

– Согласен, – сразу согласился Демирель, – давайте двигаться дальше.

– Газопровод из Новороссийска в Синоп, – Романов заглянул в свои заметки, – в последнее время его строительство затормозилось – это расстраивает нашу сторону.

– Я обязательно разберусь в этом вопросе, – немедленно откликнулся турок, – думаю, все затруднения в ближайшем будущем будут устранены. А у нас есть еще один наболевший вопросик – относительно курдской проблемы.

– Так-так, – Романов отложил в сторонку свои записи и приготовился слушать, – что там у вас с курдами?

– Курды, как вы наверно знаете, – начал Демирель, – проживают в трех соседних странах, кроме Турции это Ирак и Сирия, у нас, в частности, это крайний восток страны, очень отсталая территория.

– Я вас понял, продолжайте, – подогнал его Романов.

– Все последние годы курды борются за самоопределение, чего, сами понимаете, руководство Турецкой республики допустить никак не может… – продолжил Демирель, – у нас в конституции право на отделения регионов, в отличие от СССР, не значится.

– Тааак… – еще раз улыбнулся Романов, – вы все правильно понимаете про советскую Конституцию, там были некоторые изъяны, сейчас этот вопрос решается. Однако, проблемы Турецкой республики мы понимаем очень хорошо. И что же конкретно вы хотите от нас? – поставил он вопрос ребром, – озвучьте, наконец…

– Хорошо, – решился турецкий руководитель на прямой ответ, – мы хотим, чтобы курдских руководителей, особенно их незаконного предводителя Оджалана…

Романов перекинулся взглядом с Воронцовым, тот кивнул в знак согласия, что знает такого.

– Оджалана желательно не принимать и не признавать на территории СССР, – закончил свою мысль Демирель, – это было бы наилучшим выходом во взаимоотношениях Турции и Советского Союза.

– Хорошо, мы поняли вашу позицию, господин Демирель, – тяжело вздохнул Романов, – давайте теперь перейдем к тому, что больше всего волнует нас – к НАТО…

– А что не так с НАТО? – обеспокоился турок.

– Турция же большая держава, крупнейшая региональная на всем Ближнем Востоке, верно? – счел нужным подлить елея наш генсек.

– Да, это верно, – быстро заглотил крючок его собеседник.

– Поэтому нам, например, не совсем понятно, зачем Турция выбрала себе такую ведомую роль – членство в НАТО же подразумевает жесткое подчинение центру… к этому можно добавить, что принятие Турции в ЕС видится в очень далеком будущем, если вообще оно когда-нибудь случится. То есть обязанностей на Турцию возложено очень много, а прав предоставлено по остаточному принципу… я не прав?

– Хм… – закашлялся Демирель, – возможно, вы и сгустили краски, господин Генеральный, но в целом проблема схвачена правильно… вы что-то хотите предложить в связи с этим?

– Я предлагаю Турции оставаться такой же великой державой, как и ее предшественница, Османская империя, только и всего. А для этого надо придерживаться принципа равноудаленности от мировых центров силы, сейчас их собственно две штуки – Советский блок и НАТО. Быстро поднимается Китай, но пока ему до мирового центра далековато.

– И что по вашему мнению нам нужно сделать для достижения этой цели?

– Выйти из НАТО, больше пока ничего, – усмехнулся Романов, но тут же добавил, увидев вытянувшуюся физиономию собеседника, – я понимаю, что мгновенно такие дела не решаются, но заявить, так сказать, о своих намерениях никому не возбраняется. А в качестве первого шага можно сократить присутствие США на двух ваших военных базах.

– И что мы получим взамен? – перешел к стадии торга Демирель.

– Загибаю пальцы, – начал объяснять Романов, – льготный тариф по газу, который пойдет по Турецкому потоку, раз, возможность построить АЭС с нашей помощью, два, снижение импортных тарифов на вашу сельхозпродукцию, три, поток отдыхающих советских граждан на ваши курорты, четыре, ну и подключение в перспективе к организации СЭВ, в качестве ассоциированного члена на первых порах.

– А Оджалан?

– Это подразумевается само собой… по курдскому вопросу мы вас поддержим, нам совсем не нужна новая горячая точка рядом с армянской границей.

– И еще один вопрос, – вспомнил Демирель, – армянская тема в наших взаимоотношениях не должна звучать никак, а то знаете, в последнее время что-то она часто всплывает.

– Могу дать вам слово фронтовика, – ответил Романов, – я, знаете ли, в войну был сержантом под Ленинградом.

– Хорошо, – Демирель утер пот со лба и закончил фразу, – нам нужно обдумать все ваши предложения – вы же понимаете, что такие вопросы быстро не решаются.

– Конечно-конечно, – великодушно согласился Романов, – обдумывайте, а сегодня вечером можно посетить любой театр или концертный зал Москвы – Большой театр вас устроит?

– Я бы хотел посетить цирк, – выдал неожиданный ответ тот, – тот, которым руководит Юрий Никулин.

– На Цветном бульваре, значит, – вслух начал размышлять Романов, – я думаю, больших проблем в этом не возникнет, администрация сейчас решит этот вопрос… кстати, я бы тоже сходил в цирк, давно там не бывал.

А вечером Демирель подъехал к новому, только что открытому зданию цирка на Цветном бульваре в одном ЗИЛе с генсеком. У входа их лично встречал директор этого заведения Юрий Владимирович Никулин – в качестве клоуна он перестал выступать уже восемь лет как, возраст все же дал о себе знать.

– Добрый вечер, господин Никулин, – поздоровался с ним турок, – в нашей стране знают и ценят ваше творчество. От себя могу добавить, что фильм «Бриллиантовая рука» с вашим участием я посмотрел не меньше пяти раз.

– Да-да, – улыбнулся Никулин, – там же действие происходит в некоей восточной стране, очень похожей на Турцию. Однако, пройдемте – я покажу вам подведомственное заведение.

– А кто сегодня у вас в программе? – встроился в диалог Романов.

– Тигры и львы с братьями Запашными, – начал перечислять Никулин, – иллюзион Игоря Кио, воздушные гимнасты, жонглеры и наездники…

– А клоуны будут? – поинтересовался Демирель.

– Как же без клоунов, – усмехнулся директор, – я, правда, уже ушел из большой клоунады, но Олег Попов все еще неувядаем – запланировано три его выхода на арену. А вот он и сам – можете спросить у него все, что хотите.