Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 332 страниц)

Глава 15

– Давайте посмотрим в деталях, как выглядит место будущего взрыва… – продолжил Романов, – когда еще такую диковинку увидишь?

Сопровождающие лица подсуетились и организовали УАЗик для делегации, кроме Романова туда загрузился Славский, Назарбаев и Сулейменов, остальные поехали следом. Шахта для подземного взрыва оказалась на приличном расстоянии от Курчатова, добрых четверть часа машина прыгала по кочкам на проселочной дороге в степи. Наконец, шофер затормозил возле бетонного надолба, возвышающегося над землей метра на полтора.

– Вот это, Григорий Васильевич, – начал свои пояснения Славский, – и есть верхушка шахты, на дне которой расположен ядерный заряд.

– Солидное сооружение, – после минутной паузы ответил Романов, – чем-то напоминает финский дот-миллионник… я такие на Финском перешейке видел. А кабеля, очевидно, идут на командный пункт, да?

– Точно, – вытянулся Славский, – командный пункт примерно в километре отсюда расположен.

– Все понятно… – Романов зачем-то обошел кругом это бетонное сооружение и после этого выдал резюме, – давайте так поступим, Олжас… эээ…

– Омарович, – помог ему поэт.

– Спасибо, Олжас Омарович… заряд ведь уже размещен в шахте, как я понимаю, чтобы его вытащить, нужно затратить уйму усилий, верно? – обратился он к Славскому.

– Вы абсолютно правы, Григорий Васильевич, – быстро ответил тот, – надо вскрывать эту бетонную пробку, потом деактивировать заряд, после чего его можно будет выбросить – повторную активацию он не перенесет.

– А все это денег стоит, – продолжил свою мысль Романов. – Так что давайте так договоримся – этот заряд мы все же взорвем, но даю свое честное слово Генерального секретаря, что это будет последний ядерный взрыв на казахской земле. Так пойдет?

– Наверно так пойдет, – ответил за всех молчавший до сих пор Назарбаев, – слову Генерального секретаря мы привыкли доверять. А в дальнейшем мы как оформим эту проблему, можно поинтересоваться?

– Конечно, Нурсултан Абишевич, – кивнул Романов, – не позднее завтрашнего дня нанется вчерне оформление международного движения под условным названием «Невада-Семипалатинск». Из названия, надеюсь, понятно, чем оно будет заниматься…

– А контакты с американской стороной на этот счет были? – продолжил задавать вопросы Назарбаев.

– Да, – приукрасил ситуацию генсек, – не далее, как вчера, я говорил с новым президентом США Джорджем Бушем и затронул в частности и этот вопрос. На ближайшей встрече в верхах, а она состоится в феврале… надеюсь… эта тема будет одной из главных.

– Ну тогда все вопросы снимаются, – развел руками Сулейменов, – я, кстати, тоже с большим интересом понаблюдал бы за ядерным взрывом – где и когда такое еще увидишь? – буквально повторил он слова Романова.

И делегация отступила назад на километр, зайдя во врытый в землю наблюдательный пункт. Он, конечно, тоже немного напоминал финский дот, но в меньшей степени – амбразура у него была вытянута в сторону шахты, а внутри из удобство имелся даже диванчик в углу. Отопления, впрочем, тут предусмотрено не было, поэтому все, включая диван, было покрыто инеем.

– Пять минут до часа Ч, – сказал Славский, прослушав сообщения по носимой рации.

– Пять минут, пять минут, – само собой вырвалось из Романова, – пять минут не так уж много.

– Он на правильном пути, хороша его дорога, – подхватил Сулейменов. – Хороший фильм, раз десять его смотрел.

– Точно, – согласился Романов, – а Гурченко это наша Лолита Торрес – и играет, и поет на высоком уровне.

– Десять секунд до взрыва, – перебил их Славский и продолжил считать, – девять-восемь-семь-шесть-пять-четыре-три-два… отбой, – неожиданно будничным голосом прервал он обратный отсчет.

– Ну вот, – улыбнулся Романов, – в кои-то веки попал на испытания ядерной бомбы и так неудачно. Что там стряслось?

– Контрольный сигнал обратно не вернулся, – транслировал переговоры с Центром Славский, – что-то повреждено либо на линии, либо на конечном устройстве.

– Бардак, одно слово, – не выдержал Романов, – детский сад и штаны на лямках.

И в этот самый момент земля дрогнула у всех собравшихся под ногами, а диван так даже и подпрыгнул в воздух.

– Ну честное слово, бардак хуже, чем в сельском хозяйстве Нечерноземья, – вторично с большой экспрессией выразил свои мысли Романов, – а если б специалисты полезли в шахту выяснять, в чем тут дело – что тогда?

На этот вопрос никто не смог сформулировать ничего внятного, поэтому дискуссия завяла, как прошлогодние цветы. Вечером в единственной гостинице Курчатова за ужином Романов еще немного побеседовал с поэтом Сулейменовым.

– Олжас эээ… Омарович, – сказал он ему, вяло ковыряясь в тарелке с макаронами по-флотски, – а не пора ли вам выходить на новую, так сказать, околоземную орбиту? Вы же, если не ошибаюсь, первую свою поэму именно на эту тему написали?

– Точно так, Григорий Васильевич, – аж вспотел от напряжения Олжас, – она называлась «Земля, поклонись человеку».

– Вот-вот, – отодвинул Романов тарелку в сторону, – что вы забыли в Алма-Ате? Я, признаться, давно наблюдаю за вашим творчеством, – откровенно приврал он, – и думаю, что и в столице нашего государства вы бы не затерялись…

– Я тоже так думал, – еще раз вытер пот со лба Олжас, – но возможностей, увы, таких не имел.

– Похлопочу за вас, – покровительственно похлопал его по плечу Романов, – думаю, что в течение месяца вопрос решится в положительном смысле.

Ну вот, подумал Романов вечером в своем номере, одного оппозиционера я, кажется, нейтрализовал… надо еще с Чингизом Айтматовым разобраться…

Саммит на авианосце

Встреча в верхах между ведущими лидерами мира была согласована в рекордно короткие сроки – уже к середине февраля все вопросы были решены, и местом встречи был определен авианосец «Дуайт Эйзенхауэр», названный в честь главнокомандующего войск союзников на Западном фронте и впоследствии 34-го президента США.

«Теодор Рузвельт» и «Нимиц» были отклонены без обсуждения, а «Авраам Линкольн» и «Джордж Вашингтон», имевшие нейтральные ассоциации для советской стороны, к сожалению еще не были введены в строй и достраивались на стапелях компании «Хантингтон Индастриз» в штате Вирджиния. Таким образом, «Эйзенхауэр» прошел строгий отбор ведомственной комиссии. Советские же корабли аналогичного класса были, конечно, предложены – их на тот момент всего пять штук в строю числилось, а именно Киев, Минск, Новороссийск, Адмирал Горшков и Адмирал Кузнецов. Варяг и Ульяновск на текущий момент не были закончены постройкой. Но очень сильно наша сторона на двух Адмиралов не напирала, да и базировались они на Северном флоте, где погодные условия мало соответствовали теплой встрече в верхах.

В качестве места встречи согласовали побережье острова Мальта в Средиземном море – на аэродроме Ла-Валетты, столицы Мальты, приземлились оба борта, советский ИЛ-62 и американский Боинг-747. На авианосец руководители держав были доставлены вертолетами типа Апач с борта Эйзенхауэра. Охрана из девятки чуть с ума не сошла, решая вопросы безопасности советских лидеров, но в конечном итоге все решилось наилучшим образом, и никаких происшествий не случилось.

Авианосец типа Нимиц, если кто-то не знал, это необъятных размеров корабль со взлетной полосой на палубе. Длина его составляет 330 метров, ширина 45, осадка около 12 метров, а водоизмещение порядка 100 тысяч тонн. Это примерно, как четыре футбольных поля, состыкованных короткими сторонами. Апачи по очереди плавно опустились на палубу Эйзенхауэра, и высокие договаривающиеся стороны были сопровождены капитаном авианосца вице-адмиралом Уэйном Горовитцем в кают-компанию, где, собственно, и были намечены эти переговоры.

– Добрый день, мистер Романов, – Буш первым делом открыл бутылку с минеральной водой и налил себе полный стакан – видимо, у него случились какие-то проблемы с пищеварением.

– Рад видеть вас в добром здравии, мистер президент, – не остался в долгу Романов, также наливший себе минералки, – как добрались?

– Спасибо, все прошло без замечаний… как вам наше боевое судно? – задал Буш неожиданный вопрос.

– Впечатляет, – без доли иронии признался Романов, – огромная машина смерти… почти, как в вашем фильме про звездные войны – там была Звезда смерти, кажется…

– Смотрели «Звездные войны»? – удивился Буш.

– Да, все три серии… надо, знаете ли, изучать идеологию вероятного противника.

Буш чуть не поперхнулся от такой откровенности, но решил не педалировать этот вопрос, а свернул на наезженную тропинку.

– Я тоже недавно посмотрел одну русскую картину… со странным названием… «Иди и смотри» кажется…

– Сильная вещь, – кивнул головой Романов, – особенно меня впечатлили финальные кадры, когда партизан отказался стрелять в маленького Гитлера. Но давайте уже перейдем к повестке дня, если не возражаете…

Президент возражать не стал, члены делегации уселись на свои места по разные стороны длинного обеденного стола, и начались собственно переговоры.

– В повестке дня у нас три договора, – начал беседу министр иностранных дел Воронцов, – о запрете всех ядерных испытаний, о ракетах малой и средней дальности и о культурном обмене. С чего начнем?

Американцы переглянулись и предоставили слово госсекретарю Шульцу.

– Предлагаю начать с конца, – сказал он, откашлявшись, – с культурными проблемами мы, кажется, разобрались почти целиком.

– Мистер Шульц, – напомнил Воронцов, – там только один вопрос остался немного неотрегулированным – про так называемых отказников.

– Да-да, – согласно кивнул госсекретарь, – в этом пункте мнения сторон немного отличаются… у нас есть согласованное предложение – выкинуть отказников из текста и обсудить их отдельно в ближайшее время.

Теперь уже члены советской делегации начали переглядываться, а ответил Романов.

– Я думаю, возражений с нашей стороны не последует… перейдем сразу ко второму вопросу?

– Конечно, – улыбнулся Буш, – давайте поговорим о ядерных испытаниях… мы уже наслышаны о создании движения «Невада-Семипалатинск», и думается, что это движение движется в правильном направлении, – позволил он себе маленький каламбур.

Глава 16

– Мы рады, – дипломатично ответил Романов, – что американской стороне понравилась наша инициатива. Зародилось это движение в Казахстане, именно там, где расположен наш полигон. Если не ошибаюсь, по этой теме нам осталось обсудить только меры контроля, верно?

– Вы совершенно правы, мистер Романов, – ответил Шульц, – по контролю у нас есть некоторые разногласия… наше предложение состоит в том, чтобы основать постоянные пункты проверки рядом с полигонами – у вас в Семипалатинске, а у нас в Лас-Вегасе. Советская же сторона считает, что достаточно будет удаленных методов контроля.

– Мистер Шульц, – взялся отвечать ему Воронцов, – ядерный взрыв это не иголка в стоге сена, скрыть его очень сложно – сейсмические станции зарегистрируют его на расстоянии тысяч километров. Зачем нужны постоянные миссии по соседству с полигонами, нам не очень понятно.

– У русских, – ответил ему Буш, – есть такая поговорка – доверяй, но проверяй. И еще мне нравится «кашу маслом не испортишь»… мы считаем, что дополнительные меры проверки помешать делу никак не могут.

– Лас-Вегас это очень интересный город, – неожиданно свернул чуть в сторону Романов, – это же ведь столица игорного бизнеса страны, да?

– Не совсем столица, – даже немного растерялся Шульц, – но одна из, да… еще есть Атланик-сити и Рино.

– Боюсь, что проверяющим лицам в Лас-Вегасе будет немного не до проверок… – улыбнулся Романов.

– Можно перенести этот пункт во Фресно или Бейкерсфилд, – после секундной паузы предложил Шульц, – там игорный бизнес не разрешен, а расстояние до центра полигона примерно то же.

– Хорошо, – сказал Романов, переглянувшись с коллегами, – мы согласны на Фресно. А со своей стороны предлагаем перенести этот пункт в Целиноград – это с другой стороны от полигона, с западной.

– Думаю, что возражений с нашей стороны не последует… – ответил Шульц, – срок действия договора предлагаем установить в десять лет с автоматическим продлением, если ни одна сторона не заявит о желании прекратить его.

– Нет возражений, – эхом откликнулся Романов, – я думаю, можно будет подписать этот документ под камеры после того, как туда внесут согласованные правки.

– Верно, – кивнул Буш, – а прежде, чем перейти к обсуждению последнего пункта в повестке дня, предлагаю пообедать.

– Это абсолютно правильное замечание, – улыбнулся Романов, – думаю, что оно будет поддержано единогласно.

По сигналу Шульца в кают-компании появились официанты, один из которых удивительно напомнил Стивена Сигла в роли кока из фильма «В осаде». На столе, как на волшебной скатерти-самобранке, сами собой образовались многочисленные тарелки, столовые приборы и стаканы.

– Ознакомьтесь с меню, мистер Романов, – протянул ему Буш листочек с логотипом Белого дома, – можно выбрать интересующие вас пункты.

Романов мельком просмотрел меню, отпечатанное на двух языках, и передал его Воронцову. После короткого обмена мнениями он ответил:

1 и 3 пункт, второе блюдо, я думаю, мы пропустим.

После этого официант налил обеим сторонам густой наваристый суп из морепродуктов. Буш на этом месте неожиданно заинтересовался русской кухней.

– Я слышал, что в России очень популярно такое блюдо, как борщ…

– Вы все правильно слышали, мистер президент, – ответил ему Романов, – борщ это старинное название свеклы, на базе которой его и готовят… когда приедете к нам с визитом, обязательно угостим вас борщом. А в Америке, – счел он нужным поддержать кулинарную тему, – как я слышал, очень популярны бутерброды из Макдональдса.

Буш с Шульц синхронно усмехнулись, а ответил один Буш.

– Макдональдс это фаст-фуд – быстрый перекус, если проголодался. Но такая форма питания становится все более популярной в мире… кстати – в России же нет ни одного Макдональдса, не хотите восполнить этот пробел?

– С удовольствием, мистер президент, – ехидно усмехнулся в ответ Романов, – но только на основе взаимности. С параллельным открытием у вас, например, такой формы общественного питания, как Пельменная или, скажем, Блинная. Знаете, что такое блины?

– Не знаю, но догадываюсь – что-то из теста, так?

– Верно, это как пицца, но основа чуть тоньше и начинка не остается открытой, а заворачивается со всех сторон. Очень популярное русское блюдо, особенно на Масленницу… – и, видя непонимание в глазах американцев, Романов уточнил, – это неделя, предшествующая посту перед Пасхой…

– Интересное название, Масленница… – задумался Буш, – а знаете, мне нравится ваше предложение, Макдональдс против Масленницы, кто одержит верх? Ставлю три против одного на Макдональдс.

– Принимаю, – серьезно ответил Романов, а обед тем временем подошел к концу, и официанты очистили стол от закусок, оставив только минеральную воду.

– Итак, поехали дальше, – сказал Романов, вытирая губы салфеткой, – у нас остался последний пункт, касающийся ракет средней дальности…

– Здесь у нас много разногласий, мистер Романов, – сказал Шульц, – боюсь, что в рамках сегодняшней встречи мы их согласовать не сможем…

– Перечислите, пожалуйста, основные пункты, где наши мнения не сходятся, – попросил Романов.

– Охотно, – Шульц вытащил из папочки одинокий листочек и начал зачитывать, – пункт первый – что считать ракетами малой дальности, 400 или 500 километров и включать ли в связи с этим в перечень системы Ока, они же СС-23 Спайдер по натовской классификации…

Шульц посмотрел на оппонентов, не увидел немедленной готовности обсуждать разногласия по мере зачитывания и продолжил после некоторой паузы.

– Пункт второй – меры контроля… тут собственно не один, а несколько тем, которые наши стороны видят по-разному, и частота миссий, и численность проверяющих групп и места расположения контролеров. Контроль уничтожения подлежащих сокращению ракет тоже подлежит уточнениям…

– Читайте уже до конца, мистер госсекретарь, – подстегнул его активность Романов, видя очередную паузу.

– Хорошо, зачитываю третий, основной пункт – боевые железнодорожные комплексы, подлежат ли они включению в договор и на каких условиях… у вас они называются «Молодетц», – с трудом выговорил он трудное русское слово, – по нашей классификации СС-24 Скальпель.

– Мда, – побарабанил пальцами по столу Романов, – вопросов тут действительно много и все их мы, конечно, за пару часов не проясним. Но можем попытаться сделать первые шаги… как уж там говорится в китайской пословице – путь в тысячу ли начинается с маленького шага, верно?

– Знаете китайский фольклор? – удивленно поднял брови Буш.

– Не сказать, чтобы подробно, но пару книг на эту тему одолел, – признался генсек, – китайцы очень древняя и мудрая нация, грех было бы не взять их опыт себе на вооружение.

– Кстати, насчет китайцев, – вмешался в разговор Шульц, – их ракетно-ядерная программа в последнее время развивается очень быстрыми темпами. А это наводит на определенные мысли…

– Если вы имеете ввиду подключение Китая к участию в наших договорах, – ответил Воронцов, – то мы такие заходы уже делали… к сожалению без малейших признаков успеха…

– Хорошо, – вернулся в тему Буш, – оставим пока Китай за скобками нашего обсуждения и сосредоточимся на реальных вещах.

– Давайте сосредоточимся… – с самым серьезным видом поддержал его Романов, – я думаю, нет никакого смысла обсуждать сейчас пункты, зачитанные мистером Шульцем, к заключению договора по РСМД у нас путь хоть и не в тысячу ли, но и шагов тут надо сделать не один десяток. Давайте отложим ракеты средней дальности на следующую встречу, а сейчас обсудим то, что в наших протоколах обычно обозначается, как «разное».

– Я не возражаю, – тут же согласно кивнул Буш, – давайте обсудим разное… а вот насчет следующей встречи – пользуясь моментом, хочу пригласить вас, мистер Романов, в столицу нашей страны Вашингтон в течение этого года… скажем, в сентябре.

– Отличный месяц, – улыбнулся генсек, – он мне больше всего нравится – уже не жарко, но еще не холодно, листья на деревьях разноцветные, бабье лето…

– В Америке этот период называется индейское лето, – вставил свои пять центов Шульц, – коренные обитатели нашей страны массово мигрировали в этот период в те места, где было теплее, так и устоялось такое название.

– Я не против, пусть будет индейское, – сделал успокаивающий жест Романов, – а в разделе «разное» предлагаю обсудить совместные советско-американские предприятия, речь о которых была еще в первый приезд мистера Рейгана в Москву…

– Я в курсе, – отвечал Буш, – Рональд передал мне все предыдущие наработки… речь ведь шла про автомобильный завод на базе компании Форда, так?

– И про авиапредприятие, – добавил Романов, – совместно с Боингом. И еще можно было бы обсудить совместную космическую программу на базе наших Энергий. В ближайшем времени у нас запланировано начало строительства большой орбитальной станции – у советской стороны нет никаких возражений насчет привлечения к этому делу иностранных участников…

– Предлагаю сделать перерыв на экскурсию по авианосцу, – неожиданно предложил Шульц, – у советской стороны, кажется, было такое пожелание.

– Да-да, – встрепенулся Романов, – грешно было бы не воспользоваться такой возможностью – когда еще мы окажемся на боевом корабле вероятного противника.

Экскурсия, в ходе которой высокие гости посетили все этажи громадного авианосца, продолжалась целый час. Отдельно Романов задержался у ангара с истребителями Ф-18.

– А можно продемонстрировать взлет хотя бы одного такого самолета? – спросил он у сопровождающего их капитана.

Тот совещался не менее пяти минут, потом вернулся и сообщил, что разрешение получено – в воздух взлетит даже не один истребитель, а пара. А затем будет продемонстрирована посадка на палубу.

Глава 17

Североморск

Встреча на высшем уровне на борту авианосца закончилась ожидаемым подписанием двух соглашений и улыбками руководителей двух держав на камеры многочисленных корреспондентов. Саммит в Вашингтоне также был согласован ориентировочно во второй половине сентября – к этому моменту было реально согласовать все спорные моменты в договоре по ракетам средней дальности.

А по возвращении в Кремль Романов распорядился организовать поездку на базу Северного флота в Североморске.

– Две составляющие нашей ядерной триады я уже видел, осталось восполнить последний пробел и проинспектировать наш подводный флот, верно? – спросил он у своего секретаря, и тот не смог выразить ничего, кроме горячего согласия с этим утверждением.

Поездка была согласована в течение двух рабочих дней, и 18 декабря борт с высоким руководителем взял курс из Внукова на Мурманск. В дороге очень сильно болтало, воздушные ямы на сотни метров вниз сменялись крутым набором высоты, а вдобавок еще и сильная турбулентность заставляла трепыхаться мелкой дрожью все незакрепленные вещи и детали самолета. Поэтому Романов сильно обрадовался, когда, наконец, лайнер мягко приземлился в аэропорту самого северного города, имевшего в народе название Мурмаши. На дворе тут стояла долгая полярная ночь, поэтому садились в свете прожекторов.

– Давайте все церемонии оставим на второе, Владимир Николаевич, – сказал Романов первому секретарю обкома Птицыну, – а сразу займемся делом.

– Конечно-конечно, Григорий Васильевич, – бодро согласился с начальственным мнением тот, – автомобили готовы, можно сразу выехать в Североморск.

– А у вас тут совсем даже и не морозно, – сообщил Романов, когда усаживался на заднее сиденье черной Волги, – в Плесецке куда как холоднее было.

– Океан рядом, – пояснил секретарь, – теплое течение к тому же…

– Северное сияние покажете? – задал следующий вопрос генсек.

– Уж с чем, с чем, а с Северными сияниями у нас полный порядок, – обрадовался Птицын смене темы, – примерно через два-три часа начнется.

– А что это такое, можете рассказать? – попросил Романов, – а то я кроме названия ничего про него не знаю.

– Запросто, – перешел секретарь на простонародный язык, – северное, оно же полярное сияние – это оптическое явление в виде свечения верхних слоев атмосферы, вызванное взаимодействием магнитного поля Земли с так называемым солнечным ветром. Выглядит, как столбы света, обычно зеленого или синего цвета, периодически меняющие направление и интенсивность.

– Понятно… – погрузился в раздумья Романов, – а почему оно только в северных широтах бывает? За полярным кругом?

– Это связано с магнитным полем Земли, Григорий Васильевич, – пояснил секретарь, – оно вытягивает заряженные частицы солнечного ветра в район своих полюсов, а полюса эти примерно совпадают с географическими… о, кажется начинается, – и Птицын показал направо, там явственно виднелись сполохи зеленого цвета.

– Остановите машину, – попросил Романов у шофера, тот послушно уткнулся в обочину.

Генсек вышел и пару минут наблюдал за этим природным явлением.

– Зимой, кстати, полярных сияний бывает гораздо меньше, чем осенью и весной, – сказал ему в спину Птицын, – это тоже как-то с физикой связано, но я уже не помню как.

– Теперь я видел все, – усмехнулся Романов, усаживаясь на свое место, – хотя нет, что это я – запуск ракеты с подводной лодки пока не видел.

– Этот пробел мы тоже восполним в ближайшем времени, – сообщил ему секретарь, радуясь, что разноса за разные недочеты и недоработки, похоже, не ожидается. – А вот и пирс с кораблями, – показал он направо,– сейчас мы подрулим к флагману, это крейсер «Петр Великий», только что встал на боевое дежурство.

Возле крейсера был выстроен почетный караул во главе с командующим флотом адмиралом Громовым.

– Здравия желаю, товарищ верховный главнокомандующий, – гаркнул он, что было сил, а караул поднял карабины на плечо и сделал четкое «равняйсь» в эту сторону.

– Не надо так громко, – махнул рукой Романов, – я уже все понял – силы Северного флота стоят на страже Отечества и готовы отразить атаку любого противника. Давайте пройдем на корабль, покажете мне, что и как там у вас…

– Милости просим, Григорий Васильевич, – перешел на нормальный язык командующий, – все службы корабля готовы продемонстрировать вам свои боевые навыки.

– Отлично, – ответил Романов, забираясь по сходням на борт «Петра Великого», – совсем недавно у меня была аналогичная экскурсия по «Дуайту Эйзенхауэру», заодно посмотрю, как у нас обстоят дела сравнительно с американцами.

– И что там интересного на «Эйзенхауэре», – не смог не поинтересоваться адмирал Громов.

– Чуть позже расскажу, – пообещал ему Романов, – а это что, не подскажете? – показал он в сторону счетверенных пусковых установок по правому борту.

– Это, Григорий Васильевич, – четко ответил капитан, – противокорабельные ракеты «Гранит», основное вооружение крейсера. Предназначены для поражения надводных корабельных средств противника, а также береговых коммуникаций.

Громов посмотрел на генсека, увидел, что тот молчит, и счел нужным углубить информацию про Граниты.

– Крылатые противокорабельные ракеты Гранит, они же П-700, они же Шипрек по натовской классификации, что означает Кораблекрушение…

– А зачем они там в НАТО все наше оружие переназывают? – неожиданно спросил Романов, – Гранит бы и был… мы же их Трайденты не переделываем в Трезубцы.

– Не могу знать, – вытянулся в струнку адмирал, – но можно предположить, что наши названия сложно произносятся на английском языке…

– Ладно, продолжайте, – махнул рукой генсек, – что там ваши Граниты умеют делать.

– Разработчиком этой ракеты и пусковых установок является НПО машиностроения из города Реутова…

– Знаю-знаю такое предприятие, – подхватил тему Романов, – раньше оно называлось ОКБ-52, если я ничего не путаю, – адмирал подтвердил эту догадку кивком, тогда генсек продолжил, – а руководил им товарищ Поликарпов, тот самый, который ПО-2 сделал…

– Это давно было, Григорий Васильевич, – счел нужным поправить его Громов, – Поликарпов умер 30 лет назад… сейчас там директором Федотов Леонид Сергеевич…

– Не знаю такого, но вы продолжайте, что там с Гранитами…

– П-700 Гранит является развитием комплекса П-6, но, к сожалению, он не мог стартовать из подводного положения, поэтому пришлось доработать модель – Гранит сейчас стоит также на вооружении подводных ракетоносцев класса Антей.

Романов промолчал, поэтому адмирал бодро закончил свою лекцию.

– Длина ракеты 10 метров, размах крыла 2,5 метра, скорость у поверхности 1,5 Маха, на высоте 2,5 Маха, дальность поражения целей до 550 километров, забрасываемый вес боевой части до 750 килограмм, может оснащаться боевыми частями в специальном исполнении…

– Это в ядерном что ли? – уточнил Романов.

– Так точно, боеголовки в этом исполнении изготовляет ВНИИТФ из Челябинска-70.

– Спасибо, про Граниты я все понял, а еще что из вооружения имеется на этом крейсере?

– Спаренная башенная артсистема, – тут же вылетело из адмирала, – а также 12 установок противозенитных ракет, два противолодочных комплекса и один противоторпедный…

– Война меча и щита… – проронил Романов.

– Что-то? – не понял его визави.

– Я говорю, идет непрерывная борьба наступательного и оборонительного видов вооружения, – пояснил генсек, – если есть торпеды, то должны быть и противоторпеды, верно?

– Да, абсолютно правильно, – согласился адмирал, но решил все же закончить свою лекцию, – и еще, как вы сами можете видеть, на палубе у нас располагаются два тяжелых многоцелевых вертолета КА-27.

– То есть ваш корабль можно назвать и вертолетоносцем? – вдруг спросил Романов.

– В какой-то степени можно, – погрузился в раздумья адмирал, – но на чистых вертолетоносцах все же должно базироваться больше, чем два, вертолета… к тому же и назначение у них, как правило, другое – они предназначены для высадки десанта, а у нас основное назначение поражение надводных целей противника.

– Хорошо, я вас услышал, – отвечал ему генсек, – мы сейчас выйдем в море, да?

– Так точно, – снова вытянулся адмирал, подумав при этом, что таких действий по стойке смирно ему давненько не приходилось делать, наверно лет 15, – мы выходим в район учений Северного флота, основным элементом которых станет операция «Бегемот».

– Поясните, Феликс Николаевич, – генсек вспомнил памятку, которую ему составил секретарь перед выездом, – что за Бегемот… нет, в общих чертах я представляю это, но хотелось бы деталей.

– Операция «Бегемот», товарищ Романов, – начал пояснения адмирал, – это одномоментный запуск всего боекомплекта баллистических ракет с отдельно взятого подводного ракетоносца К-407… 16 штук, короче говоря, их будет запущено в течение 2–3 минут. Таким образом, имитируются реальные боевые действия в случае начала глобального ядерного конфликта.

– Так-так-так, – задумался Романов, – у меня в методичке написано, что операция, если точно, называется «Бегемот-2» – значит, был еще и первый Бегемот?

– Точно так… в прошлом году были запланированы аналогичные учения с другой ПЛ, К-84, но тогда, к сожалению, все пошло не плану – запуск не удался.

– Расскажите, в чем были причины неудачи?

– По результатам расследования было установлено, что вовремя не отключились датчики давления в ракетных шахтах, поэтому там произошло нештатное повышение давления и одну из шахтных крышек вырвало из посадочного места. И эта крышка повредила цистерну главного балласта – пришлось срочно продувать остальные ЦГБ и всплывать на поверхность.

– Грустная история, – задумался Романов, – надеюсь, что второй раз на эти грабли мы не наступим.

– Все выводы сделаны, Григорий Васильевич, виновные понесли наказание, датчики давления задублированы, – отчеканил адмирал.

– Я вас понял… ну что же, давайте вместе посмотрим, как начинаются реальные ядерные конфликты, – весело сказал генсек, – когда назначен старт?

– Через… – адмирал посмотрел на часы, – через сорок пять минут, товарищ главнокомандующий.

– А полетят эти ракеты на Камчатку?

– Точно… на полигон Кура, туда все запуски из Баренцева моря производятся.