Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 332 страниц)

Глава 22

Историческая фраза

– Смотри, – Леонов вытащил откуда-то из-за приборной панели блокнотик и открыл его на первой странице.

– Мда… – ответил с небольшой задержкой бортинженер, – могли бы и поинтереснее что-то придумать.

– Извини, но как сказал товарищ Сталин, других креативщиков у меня для вас нет…

– Надо доложить в центр о посадке, – напомнил Волк, – да и выходить уже на эту долбанную Луну.

– Докладываю, – Леонов перещелкнул тумблер на аппарате связи, – Земля-Земля, говорит Луна, прием.

– Все удачно прошло, – видно было, что даже такой старый космический волчара, как генерал Береговой, сильно волнуется.

– Без отклонений, – коротко бросил Леонов, – готовим камеры для съемки исторического посещения спутника Земли.

– Готовьте, – ответил Береговой, – прямой трансляции не будет, у нас тут не Америка, покажем в записи… если что, можно будет подкорректировать.

– Вас понял, Георгий Тимофеевич, – четко ответил командир корабля, – начинаем стравливание воздуха, следующий сеанс связи через полчаса.

Переходного шлюза в Соколе не имелось, ровно так же, как и в Аполлонах, выход на поверхность Луны производился путем открытия клапанов на бортах и уравнивания давления… то есть давление опускалось до нуля бар, как и на Луне в последние несколько миллиардов лет.

– Давление ноль, командир, – сказал Волк, отследив показания приборов, – можно открывать главный люк.

– Понял тебя, – отозвался Леонов, – открываю…

Люк открывался путем поворота трех кремальерных затворов, никаких проблем с этим этапом экспедиции не возникло.

– Люк открыт, выхожу, – бросил Леонов напарнику, – включи съемку с третьей опоры… и сам тоже поснимай отсюда.

Фото– и кинокамеры для лунной экспедиции предоставил Красногорский механический завод, были это довольно точные копии немецкой аппаратуры Лейка, известные до войны, как ФЭД. Техника надежная, но в таких условиях возможно было, как вы понимаете, всякое – на Луне пока что прошли испытание только шведские аппараты фирмы Хассельблад. Для советских космонавтов фото– и кинотехника прошла, как вы сами понимаете, длительный период доводки и адаптации, благодаря которому управлять параметрами съемки стало возможно с удаленного пульта с огромными кнопками.

Леонов в очередной раз перекрестился, взял в руки флаг СССР, закрепленный сбоку от пульта, и полез ногами вперед в распахнутый люк… на Луне было утро по местному времени, Солнце стояло над горизонтом буквально в 10–15 градусах, поэтому тени, отбрасываемые спускаемым аппаратом длились на десяток-другой метров. Леонов, кряхтя, спустился по телескопической лесенке от люка до серой неприятной даже на вид поверхности Луны, развернулся лицом к камере, развернул флаг (так-то он был свернут в рулон) и произнес, наконец, то, что ему написали криэйторы из ЦУПа.

– Ну, здравствуй, Луна. Ты долго ждала нас, и вот, наконец, мы прибыли. Мы здесь всерьез и надолго, Луна, принимай гостей.

– А что, вполне достойная речь, – сказал Романов, отслеживавший трансляцию из своего кремлевского кабинета, – кто сочинил? – спросил он у своего помощника Державина.

– Я точно не знаю, – вытянулся тот, – но могу уточнить…

– Ладно, потом уточним, – дал отбой генсек, – давай лучше посмотрим, что там дальше будет.

Следом из люка проявился Волк, тоже ногами вперед. Он медленно спустился к Леонову, встал рядом, вытянувшись по стойке смирно, и закончил приветствие командира.

– Сейчас мы установим советский флаг на поверхности Луны, – сказал он, – и это будет примерно так же, как установка флага на Северном полюсе или на горе Эверест. Самое холодное и самое высокое место на Земле штурмовались долго и болезненно – здесь же у нас самое далекое место от Земли. А самое главное будет в том, чтобы оно оставалось мирным, так же, как Эверест, поэтому мы сейчас объявляем Луну безъядерной зоной и призываем все страны присоединиться к этому заявлению.

– Ну совсем нормально зашло, – улыбнулся Романов перед телевизором, – отличную речь для космонавтов написали, надо будет поощрить спичрайтеров.

– Григорий Васильевич, – напомнил Державин, – надо будет что-нибудь сказать для прессы… встреча намечена в 19 часов на Зубовском бульваре.

– Раз надо, значит скажу, – отмахнулся от него Романов, продолжая следить за похождениями наших людей на Луне.

А Леонов с Волком тем временем приступили к установке советского флага на поверхности – для этого требовалось выкопать минимальную ямку для древка или найти подходящее углубление.

– Вот здесь, наверно, пойдет, – сообщил Волк товарищу, указывая на груду камней, – можно укрепить флаг этими каменюками, копать ничего не придется.

– Согласен с тобой, коллега, – отозвался Леонов, и они вдвоем начали городить пирамидку из лунного грунта.

Заняло это минут десять, после чего Волк отодвинулся в сторонку, включил запись на пристегнутой к скафандру кинокамере и сделал знак Леонову, что можно говорить.

– Товарищи, – обратился в СССР и остальному миру тот, – сейчас мы установим здесь советский флаг, символизирующий прибытие на Луну самой большой и самой справедливой страны в мире. Это будет символично – тяготение здесь вшестеро меньше, чем у нас, и атмосфера отсутствует, поэтому флаг будет просто висеть и радовать глаза всех людей доброй воли много-много лет. Смотрите сами.

И Леонов с горем пополам, но закрепил древко в куче камней, которые они только что навалили с бортинженером. Флаг встал мертво… никаких свободных колебаний, как в случае с Армстронгом и Олдрином, не наблюдалось

Связь с Землей была, но с большой задержкой – между ней и Луной же триста тысяч километров, поэтому радиоволны проходили это расстояние минимум за две секунды, к которым надо было приплюсовать обработку сигналов в приемных устройствах и время на реакцию отвечающего товарища.

– Картинка отличная, – сообщил космонавтам Береговой после того, как они укрепили флаг, – молодцы, ребята! А теперь собираем грунт и обратно в модуль. Через шесть часов второй выход.

– А к Аполлону когда пойдем? – спросил Волк.

– Вопрос решается наверху, – ответил командир, – пока ничего не могу сказать.

А в это самое время на телефон горячей линии дозвонился президент Соединенных Штатов Джордж Буш-старший. Романов тут же снял трубку и поприветствовал своего коллегу по управлению государствами, через переводчика, разумеется.

– Хочу поздравить вас, Григорий, с успешной лунной миссией, – сказал дежурные слова Буш, – за высадкой следит весь мир.

– Спасибо, Джордж, – ответил Романов, – но успешной она будет только, когда наши парни приземлятся в Казахстане. Так что не надо спешить с поздравлениями.

– Я вас понял, – откатил немного назад президент, – поздравлю еще раз после успешного возвращения… а у меня, собственно, один небольшой вопрос, попросили задать ребята из НАСА…

– Задавайте, господин президент, – перешел на официальный сленг генсек.

– Ваши парни, как уж их… Леонофф и Уолк… они будут снимать место высадки нашего Аполлона? Посадка же совсем недалеко произошла…

– Мы же с вами договорились насчет этого, – осторожно отвечал Романов, – в прошлую встречу…

– Я хотел бы подтвердить эту договоренность… как уж там в вашей поговорке сказано – кашу маслом не испортишь.

– Хорошо, еще раз подтверждаю, – сказал в трубку Романов, – никаких официальных съемок и трансляций с места посадки Аполлона не будет.

– Спасибо, Григорий, – быстро отозвался Буш, – со своей стороны хочу напомнить, что про наши обязательства я тоже прекрасно помню. Удачи вам… – и с этими словами президент положил трубку.

– Связь с ЦУПом, быстро, – сказал Романов в другой телефон, АТС-1, а после соединения продолжил, – Георгий Тимофеевич, как у вас там дела?

– Все идет по плану, Григорий Васильевич, – генерал встал по стойке смирно, невзирая на то, что по телефону этого все равно видно не было, – первый выход на поверхность завершился десять минут назад, через шесть часов они еще раз выйдут из корабля.

– Какой план на второй выход?

– Обследовать ближайший кратер, заснять все на пленку и вернуться. Контрольное время один час двадцать пять минут.

– Сделаем вот что… – чуть помедлив, сказал Романов, – пусть ребята прогуляются к Аполлону-11, это ведь ненамного дальше, чем кратер, да?

– Лишние полтора километра, – сообщил Береговой.

– Пускай они осмотрят там все с фотофиксацией, а официально объявите, что на корабле какая-то неисправность стряслась, в связи с чем второй выход отменяется. После возвращения от Аполлона немедленный старт на орбиту – так получится?

– Думаю, что да… – так же медленно отвечал ему командир ЦУПа.

– И пусть сотрудники ЦУПа держат языки на замке, никому про этот выход ничего не говорить, никуда не транслировать, секретность высшей категории, короче говоря.

– Вас понял, товарищ Генеральный секретарь, – четко отвечал Береговой, – все будет исполнено в точном соответствии…

Босния и Герцеговина

А Игнат вместе со своими партнерами Гойко и Мирославом тем временем сделали невозможное и взяли в плен Насера Орича – тот выехал на УАЗике в соседнее село с одним водителем, на обратной дороге его и подстерегли. Водителя пустили в расход, а Насера скрутили и увели в лесок.

– Вызывай подмогу, – сказал Гойко Игнату, – пешком мы его точно не дотащим до Подраванья.

– Сам знаю, – огрызнулся тот, – не учи ученого.

Переговоры по рации продолжились совсем недолго, после чего Игнат спросил:

– Мосевич это что такое?

– Село, – угрюмо ответил Мирослав, – километра 3–4 отсюда.

– Вертушка будет нас ждать в километре строго на юг от этого Мосевича.

– Когда? – не менее угрюмо спросил Гойко.

– В восемнадцать ноль ноль по местному времени.

– Тогда надо поторапливаться – по дороге придется обогнуть один горный хребет… лезть через него напрямую не хочется. Ты, курац – грубое сербское ругательство, – обратился он к Насеру, – подъем.

И он со всей силы приложился к нему ногой.

– Не надо, друже, – попросил его Игнат, – повредишь ему чего-нибудь, тащи его потом на себе.

И они вышли из леса тем же самым порядком, что и раньше – впереди Гойко, посередине Мирослав с Насером, Игнат замыкающий.

– А ты точно работал с Милошевичем? – спросил Мирослав у пленного.

– Точно, – угрюмо ответил тот, – точнее не бывает.

– Мы с тобой встречались, не помнишь? – вступил в диалог Гойко.

– Где?

– В Риеке, на срочной службе – ты в соседней казарме квартировал.

– Вспомнил, – после небольшой паузы ответил Насер, – ты в отряде боевых пловцов числился. А я в сухопутном спецназе был.

– Сколько же времени-то прошло… – задумался Гойко, – пять лет… нет, шесть.

– Тихо, – поднял руку Игнат, – дымком потянуло слева откуда-то, никто не чувствует?

Глава 23

– Это пастухи из Биляча, – подал вдруг голос Насер, – обойдите их справа… а ты-то кто такой будешь? – обратился он вдруг к Игнату, – акцент у тебя странный.

– Русский я, – не стал скрывать правду тот, – вот сдам тебя с рук на руки в Подраванье и уеду обратно.

– Парни, – вдруг пробило на откровенность Насера, – я не трогал ваше Подраванье, у меня алиби даже есть.

– Ну расскажи про свое алиби, – даже развеселился Игнат, – а мы послушаем.

– Позавчера там у вас резня случилась, так? – задал он вопрос всем троим.

– Допустим, так, – ответил за всех Гойко, – и дальше что.

– А то, что я весь этот день бухал с товарищами в Сребренице… штук пять свидетелей запросто можно отыскать.

– А если не ты, тогда кто это сделал? – задал главный вопрос Игнат.

– Точно не знаю, но могу предположить…

– Предполагай.

– Это либо Никола Глигорич, либо Милош Войвода, я их обоих хорошо знаю.

– Кто это такие? – вперил свой взгляд в Насера Игнат, – раз уж сказал А, говори и Б.

– Никола командир самообороны из Гостили, а Милош из Пусмулицы, он там что-то вроде старосты.

– Тэээк… – почесал в затылке Игнат, – ну тебя-то мы в любом случае должны доставить к командующему, вот там и расскажешь обо всем этом.

– До Подраванья тут километров 50 по прямой, – угрюмо сообщил Насер, – что, так и будем топать все это расстояние?

– Вертушка скоро прилетит, – отвечал ему Игнат, – так что не волнуйся, все под контролем…

Луна, Море Спокойствия

– Сынки, – прорезался голос Берегового в переговорном устройстве, – как дела, как настроение?

– Все в пределах нормы, Георгий Тимофеевич, – ответил ему Леонов, – экипаж Сокола отдыхает и набирается сил перед вторым выходом на поверхность.

– Новая вводная поступила… – сообщил с некоторым понижением своего баса командир, – мы сейчас объявим, что на борту Сокола возникли некие проблемы, поэтому выход отменяется…

– И какие же проблемы у нас возникли? – вступил в разговор Волк.

– Ну допустим… допустим, задымление в районе аккумуляторов, так мне специалисты подсказывают.

– Понято… – после небольшой паузы ответил ему Леонов, – мы тут все люди военные и пояснять, что к чему, нам не надо. Расскажите только, что надо будет сделать на самом деле.

– А на самом деле вы отключите все регистрирующие устройства, – голос Берегового опять набрал нужную мощь, – и дойдете до места посадки Аполлона-11.

– И что нам там мы сделаем, Георгий Тимофеевич? – спросил Волк.

– Ничего особенного – зафиксируете на фото место посадки и все соседствующие территории… ничего этого передаваться в ЦУП, конечно, не будет, останется в ваших фотоаппаратах.

– И зачем это надо, товарищ генерал? – совсем уже официально спросил Леонов.

– Распоряжение сверху, – туманно пояснил тот, – больше ничего сказать не могу. По возвращении доложитесь, как положено, и будете готовить взлет.

– Все понятно, товарищ генерал, – четко доложил Леонов, – разрешите выполнять, товарищ генерал?

– С богом, сынки, – нештатно напутствовал их Береговой, и сынки начали подготавливать второй выход на Луну.

– Как думаешь, что мы там увидим, на месте этой посадки? – спросил Волк у командира, когда они уже забрались в свои скафандры.

– Да что там думать, – с досадой ответил Леонов, – через полчаса все сами увидим… ты готов?

– Так точно, командир!

– Выпускаю воздух из кабины, – и он повернул соответствующий вентиль на пульте управления… там все было не так просто, надо было потом продублировать эту команду другим рычагом, но Леонов справился.

Через две с половиной минуты на табло загорелась лампочка «0 бар в кабине», тогда Леонов открыл кремальеры люка и пропустил вперед Волка. Тот выбрался на поверхность и попрыгал немного, командир вскоре присоединился у нему.

– Архипыч, – сказал вдруг Волк, – а помнишь, народ говорил, что американцы как-то слабо прыгали на Луне? Так-то ведь на три метра запросто можно подпрыгнуть, если напрячься, а у них максимум на метр был подъем…

– Ну помню… – отозвался Леонов, – хочешь проверить?

– Хочу, – признался Волк, – давай, я прыгну сейчас, а ты это заснимешь…

– Да пожалуйста, – пожал плечами Леонов, хотя в скафандре, конечно, это пожатие заметно не было, – прыгай… я скажу, когда начинать.

Он отошел чуть в сторонку, вытащил кинокамеру из специального кармана, прицелился ей в нужную сторону и скомандовал Волку начинать. Тогда тот присел как можно ниже, а потом распрямился, как пружина – трех метров, конечно, тут не получилось, но вышло точно больше двух.

– Давай дубль сделаем, – попросил Леонов, войдя во вкус разоблачительства, – вон на тот бугорок только заберись.

Волк нашел взглядом обозначенное место, перебрался туда и по команде старшего сделал еще один прыжок – тут даже все два с половиной метра вышло.

– И следы на грунте совсем нечеткие получаются, – заметил Волк, приблизившись к командиру, – а у Армстронга с партнерами были такие, как будто на мокром песке.

– Отставить разговорчики, – сказал ему Леонов, – надо выполнять поручение Центра, так что руки в ноги и вперед.

– Не заблудиться бы тут, – покрутил головой Волк, – все кругом одинаковое какое-то.

– Не заблудимся, – строго осадил его командир, – Сокол раз в десять секунд позывной выдает, на него и будем ориентироваться.

Далее добрых полчаса они шли без разговоров, уступом – Волк впереди, Леонов чуть позади и справа. Наконец, когда они поднялись на небольшой холмик, впередсмотрящий взволнованно сказал:

– Это, похоже, оно самое, командир… вряд ли на Луне много таких посадочных ступеней понатыкано…

– Ты прав, Игорь, – ответил ему Леонов, встав рядом, – ну чего стоим, пошли выполнять распоряжение начальства.

И следом они очень осторожно спустились с того холмика в ложбинку, которая привела их прямиком к посадочной ступени Аполлона-11, как было крупно написано на борту этой железяки. Оба космонавта вынули фотоаппараты из карманов и приготовились к съемке.

– Давай ты заснимешь все, как есть, – предложил Леонов, – а я потом все это же, но с тобой в кадре…

– Согласен, – кивнул Волк, – начинаю от флага…

Обозначенный и растиражированный в миллионах экземпляров флаг США стоял тут именно так, как и на снимках. И даже не колыхался совсем. Волк отщелкал с десяток кадров с него, а потом и с посадочной ступени на фоне флага, а потом без него.

– И пыль под Аполлоном лежит так, будто двигатели посадки и не работали вовсе, – заметил Леонов.

– А следы астронавтов совсем не такие уж и четкие, – добавил Волк, – осыпались с краев.

– Хорошо, – сказал в итоге Леонов, – становись вон туда на пригорок и прыгай вверх, сниму тебя в прыжке на фоне Аполлона.

Волк четко исполнил приказ командира, но когда собирался уже начать прыжок, вдруг притормозил.

– Алексей, – взволнованно сказал он, – за этим пригорком лежит что-то непонятное…

– Все равно прыгай, – осадил его Леонов, – а непонятное потом рассмотрим.

Игорь сделал, что было велено, отдав в верхней точке честь прикладыванием правой руки к шлему, а после этого они оба зашли за этот холмик и уставились в то, что там лежало… а лежал там ни много, ни мало астронавт Соединенных Штатов в своем скафандре, скорчившись в очень странной позе.

– Ну и что это такое? – спросил Волк, подойдя к скафандру.

– Сам не видишь что ли, – ответил ему Леонов, – это Нил Армстронг собственной персоной.

И снова Босния

Вооруженные силы Сербии и Черногории взяли под контроль всю прилегающую территорию Боснии, введя войска вплотную до города Сребреницы. Наша отважная троица в лице Игната, Мирослава и Гойко успешно довела пленного Насера Орича до села Подраванье и сдала его с рук на руки генералу Младичу. Единственная уцелевшая жительница этого села, Радмилка Стойкович, успешно опознала в нем того самого командира, который отдавал приказы по расстрелу жителей, его теперь ждал суд в сербской столице. Игната отпустили назад в посольство, откуда он ближайшим же рейсом отправился на родину, а два остальных члена их творческого коллектива остались служить в войсках Сербии.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Григорий Романов провел телефонные переговоры в режиме конференции с главными руководителями разваливающейся на глазах федерации. Сербию представлял только что заступивший на этот пост Слободан Милошевич, а Хорватию – Франьо Туджман, бравый партизанский лидер времен оккупации, а затем борец за национальную автономию и сиделец в тюрьмах.

– Добрый день, товарищи, – поприветствовал их Романов, – рад, что, наконец, удалось собрать вас вместе.

– Приветствую вас, товарищ Романов, – почти что хором откликнулись они оба.

– Хотел бы пообщаться на предмет текущего момента, – ответил обоим генсек, – как вам обоим видится дальнейшее развитие событий, товарищи.

– Распад Федерации де-факто уже произошел, товарищ Романов, – первым начал говорить Туджман, – так что с этим уже ничего поделать нельзя… лично мое мнение – сделать все, чтобы этот раздел между бывшими республиками прошел как можно более безболезненно.

– Да-да, – продолжил Милошевич, – согласен с предыдущим оратором, единую Югославию нам сейчас не вернуть, поэтому надо как-то научиться жить после развода.

– Главный камень преткновения в ваших взаимоотношениях, – продолжил Романов, – это ведь территория Боснии, верно?

С этим согласились оба югославских лидера.

– Поэтому надо что-то сделать для предотвращения разного рода эксцессов в Боснии… там ведь самые разные национальности живут, в том числе много сербов и хорватов, так?

– Верно, товарищ Романов, – это сказал только Милошевич.

– Поэтому у советской стороны есть предложение к вам обоим – в Боснию надо ввести советские войска, которые разграничили бы зоны компактного проживания самых крупных боснийских общин…

– А что на это скажет мировое сообщество? – справился Туджман.

– С мировым сообществом мы это как-нибудь согласуем, – уверил его Романов, – тем более, что Америка уже поддержала наши инициативы.

– Со стороны Хорватии могу добавить, что хорошо бы в состав миротворческих сил включить еще кого-то… ту же Германию.

– Восточную Германию или Западную? – справился Романов.

– Можно обе на равных основаниях.