Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 332 страниц)

Глава 16

– Возможно, последние события в международной жизни прошли мимо вас, – продолжил Бейкер, – но Каддафи в последнее время становится все более неуправляемым и как бы не переплюнул в этом Саддама. Последней каплей был взрыв самолета над Шотландией в прошлом году…

– Да-да, вспомнил, – потер лоб Воронцов, – местечко там называлось Локерби, если не путаю.

– Все верно, – вежливо улыбнулся Бейкер, – рейс Пан-Америкэн из Франкфурта в Нью-Йорк, Боинг-747, 270 человек на борту, все погибли.

– Расследование уже закончено? – уточнил наш министр, – почему вы так уверены, что это дело рук Ливии?

– Да, – тяжело вздохнул Бейкер, – мы все расследовали и однозначно пришли к неутешительным выводам – бомба в багажном отсеке была заложена двумя сотрудниками ливийских спецслужб…

– И как же это выяснилось? – проявил живой интерес Воронцов.

– А они заказали таймер, послуживший взрывателем для бомбы, в одной швейцарской компании, причем особенно даже и не шифровались, под своими именами. Остатки этого таймера и подсказали нам, куда ведут нити…

– Идиоты, – не сдержался Воронцов, – кто их там конспирации учил… и где сейчас эти двое террористов, если не секрет?

– Где-то в Бенгази, – не стал ничего скрывать американец, – вне пределов нашей досягаемости.

– А для чего они собственно взорвали этот несчастный Боинг?

– Месть за нашу бомбардировку Триполи в 86 году, – сразу же вылетело из Бейкера, – мы тогда решили наказать Каддафи за неподобающее поведение, порядка сотни бомбардировщиков послали, видимо с тех пор он и затаил обиду.

– Да, серьезные у вас разногласия с ним, – согласился Воронцов, – и что же вы хотите от советской стороны в отношении этого вопроса

– Мы готовим спецоперацию по устранению Каддафи из политической жизни…

– Только из политической? – усмехнулся наш министр.

– Это уж будет зависеть от его поведения… может и не только. И хотим, чтобы вы не мешали нам в этом деле…

– Мне нужно посоветоваться с Григорием Васильевичем, – честно признался Воронцов, – но думаю, что больших возражений не последует… если и вы пойдете навстречу нам в одном маленьком вопросе.

– В каком?

– В качестве преемника Муамара мы бы хотели видеть его сына Мухаммада, – открыл карты Воронцов, – и не надо сразу устанавливать в Ливии демократические принципы – ливийцы могут этого не понять… и итоге там начнется гражданская война на много лет, это не нужно ни нам, ни вам…

– Хм… – чуть не поперхнулся Бейкер, – довольно неожиданный поворот… мне тоже необходимо будет согласовать это с президентом. Давайте отложим продолжение переговоров на завтра, а сегодня у вас культурная программа – могу предложить посещение финального матча НХЛ, Вашингтон играет с Калгари.

– Калгари… – задумался Воронцов, – это клуб, где играет Марио Лемье?

– Нет, Лемье сейчас в Питтсбурге, но и в Калгари немало звезд, там и Гилмор, и Сутер, и восходящая звезда Флери… к сожалению мой родной столичный клуб похвастаться таким набором не может, но до финала он все же дошел.

– С удовольствием посещу матч, – расцвел в улыбке Воронцов, – недавно в Лужниках смотрел, как играет ЦСКА против Спартака, теперь смогу сравнить их игру с канадской.

Москва, финал процесса

В сухом остатке после полуторанедельных ежедневных заседаний в Колонном зале председатель Верховного суда Евгений Алексеевич Смоленский зачитал приговор подсудимым, в результате Кунаев и Лебедь получили по 15 лет строго режима, Локтионов и Босов по 5 лет на общем режиме, а Алиев со Щербицким отделались условкой на три года с невозможностью занимать государственные посты в течение следующих пяти лет.

– Зря вы им высшую меру не одобрили, – сказал председатель Совмина Воротников генсеку на очередном совещании в Кремле по разным народно-хозяйственным вопросам.

– И почему это, Виталий Иванович? – искренне заинтересовался Романов.

– Чтобы в другой раз неповадно было… Иосиф Виссарионович их бы в расстрельные списки утвердил не глядя.

– Со времен товарища Сталина прошло уже тридцать пять лет, – немного подумав, ответил Романов, – с тех пор много воды утекло. Пусть посидят в Белом Лебеде, это немного отрезвляет… давайте уже к нашим конкретным делам перейдем, что там у нас на повестке значится?

– Газопроводы, Григорий Васильевич, – сверился со своим гроссбухом Воротников, – необходимо утвердить пятилетний план по их строительству…

– И что же у нас в этом пятилетнем плане ожидается?

– Первое, – начал загибать пальцы Предсовмина, – вторая ветка Уренгой-Помары-Ужгород…

– Давно хотел спросить, что такое эти самые Помары? – задал неожиданный вопрос генсек, – Уренгой в Сибири, Ужгород на границе с Венгрией, это все понятно, а про Помары ничего не знаю…

– Это село такое, Григорий Васильевич, – открыл нужную страницу гроссбуха Воротников, – в Марийской республике… примерно на равном расстоянии от Йошкар-Олы, Казани и Чебоксар. Там примерно середина газопровода, поэтому, наверно, его и добавили в название.

– Хорошо, продолжайте.

– Второе – Китай… трасса этого газопровода согласована примерно наполовину, начало на Чаяндинском месторождении в Якутии, потом к Хабаровску, оттуда развилка – направо через Амур в китайскую провинцию Хэйлуньцзян, а налево в Приморье, там будет обеспечиваться газификация Владивостока и окрестностей, а также будет зарезервированы мощности под завод сжижения газов…

– Так-так-так… – задумался Романов, – и что же, у нас есть технологии по этому сжижению?

– Пока нет, но их согласны продать японцы.

– А что же идет третьим пунктом?

– По дну Черного моря в Турцию… там пока не все ясно с нашими турецкими партнерами, но дело потихоньку двигается, так что есть смысл готовиться и к этому проекту.

– А что у нас вообще с турками? – задал неожиданный вопрос Романов, – что-то я упустил это направление внешней политики…

– Турция член НАТО, – начал подбирать слова Воротников, – и до недавних пор вела себя достаточно вызывающе… вспомнить только инцидент в угоном самолета в 70 году.

– Это где бортпроводницу убили? – нахмурил брови генсек, – помню-помню я это дело. Угонщиков они так и не выдали…

– А еще чуть ранее они сильно поучаствовали в Карибском кризисе… – добавил огня в обсуждение Воротников.

– Напомните, пожалуйста, – попросил Романов.

– Американцы начали развертывать МБР Юпитер возле Измира, 15 штук поставили, радиус действия у них был 2,5 тысячи километров, до Москвы легко доставало. Торг относительно размещения этих ракет был одной из главных составляющих Карибского кризиса. В итоге мы вывели ракеты с Кубы, а Америка убрала Юпитеры из Турции.

– Но это дела давно минувших дней, – усмехнулся Романов, – как сказал Пушкин, а потом добавил – преданья старины глубокой. Давайте перейдем уже к современности.

– Давайте, – охотно согласился Воротников, – главная доминанта внешней политики Турции это противостояние с Грецией…

– Греция же тоже член НАТО, – удивился Романов, – как же они уживаются в рамках одной военной организации?

– Вот так и уживаются, – развел руки в стороны Воротников, – как кошка с собакой примерно.

– Хорошо, продолжайте.

– Греция в принципе тоже наши неплохие партнеры, по окончании режима черных полковников там образовалась достаточно лояльная нам властная верхушка. Поэтому в отношениях с этими двумя странами нам хорошо бы вести очень аккуратную и взвешенную политику…

– Еще кипрский вопрос у них стоит достаточно остро, – вспомнил генсек.

– Да-да, вы абсолютно правы… в 74 году после непродолжительной гражданской войны на Кипре турки заняли северную часть острова и провозгласили там что-то такое независимое.

– А на юге Кипра как?

– Там сформировалось правительство, полностью зависимое от Греции… это примерно, как в индийском Кашмире – половина у Индии, половина у Пакистана. Замороженный на долгие годы конфликт.

– Хорошо, – Романов задумчиво посмотрел в окно, где летали кругами вороны и галки, – а если бы, например, у вас лично встал такой выбор – кого поддерживать, греков или турков, то вы кого бы выбрали?

– Лично я выбрал бы греков, – дипломатично ответил Воротников, – хотя бы потому, что они православные. Но интересы нашего государства требуют поддержки турков, увы…

– Я вас понял… какую мощность газопровода вы запланировали в турецком направлении?

– Ээээ… – полистал блокнот Предсовмина, – 30 миллиардов кубометров в год.

– А мы сейчас сколько добываем?

– Ээээ, – открыл новый лист Воротников, – 650 миллиардов.

– Ну что же… – вздохнул Романов, – надо тянуть этот газопровод, дополнительная валютная выручка нам не помешает. А с турецким руководителем неплохо бы встретиться в обозримом будущем… отправьте это мое пожелание Воронцову. А кстати, кто там сейчас президентом работает?

– Ээээ… – еще раз пролистал свой блокнот Воротников, – некто Ахмет Эврен – он, собственно, не президент, а верховный лидер страны, пришел на этот пост в результате военного переворота в 80 году. На нравы там смягчаются, и в следующем году даже ожидаются выборы… этот Эврен вряд ли на них победит, но пока главный в Турции он.

– Мда… – задумался Романов, – с турецким Пиночетом мне наверно не стоит пока встречаться, подождем законно избранного президента. А газопровод надо согласовывать, конечно – как говорит народная поговорка, война войной, а обед по расписанию. Что у нас еще неотложного на повестке дня? – неожиданно сменил он тему переговоров.

– Еще у нас давно назрел вопрос развития нефте– и газо-добычи на Сахалине.

– Да-да, помню, – потер лоб Романов, – там какие-то гигантские залежи ископаемого топлива на шельфе, верно?

– Точно, почти как в Баку, только в разы больше. Там основная проблема в том, что надо сооружать платформы на море, а у нас очень малый опыт в этом деле – главные специалисты по платформам сейчас это англичане и норвежцы, но они пока на контакт не идут.

– У американцев тоже есть нефтяные платформы на Аляске и в Мексиканском заливе, – припомнил Романов, – можно с ними скооперироваться…

– Для этого необходимо соглашение с самого верха, – объяснил Воротников, – Экссон, Шеврон и Стандарт Ойл начнут разговаривать с нами только после команды вышестоящих лидеров.

– Хорошо, я поговорю с Бушем… только уже не сегодня, через пару дней… что-то еще?

– Совсем маленький вопрос остался – Де Бирс…

– Стоп-стоп, – Романов отвел взгляд от стаи ворон за окном, – это те, которые алмазами занимаются?

– Ну да, мировые монополисты по добыче и переработке алмазов, – пояснил Воротников.

– И что с ними не так?

– Они давно хотят заключить с нами контракт… ну, чтобы мы не мешали им торговать на мировом рынке в гордом одиночестве, и все как-то не получается.

– Мы сами что ли продаем алмазы?

– Да, пытаемся, и необработанные алмазы, и готовые изделия типа бриллианты. Но получается у нас это очень посредственно.

– А если мы договоримся с Де Бирсами – тогда что будет?

– По самым скромным подсчетам плюс 30 процентов к нынешним доходам.

– И что нам мешает договориться с ними?

– Апартеид в Южной Африке, они же ведь там располагаются…

– Да наплевать и забыть про все апартеиды – составляйте договор, я утвержу, – твердо заявил Романов.

Глава 17

– А что у нас с Югославией, можно поинтересоваться? – задал Воротников вопрос на дорожку.

– Юлий Михайлович сейчас договаривается по этой теме в Вашингтоне, – тут же ответил генсек, – жду результатов с минуты на минуту…

– Там ведь какая-то большая сделка с Америкой предполагалась? – проявил осведомленность Предсовмина.

– Все верно, первоначально мы хотели поменять Югославию на Ирак, но такие условия их не устроили… сейчас добавляем новые пункты к большой сделке.

– В нашей истории была уже, кажется, аналогичная договоренность,– потер лоб Воротников, – в 70-х, если не ошибаюсь.

– Вы не ошибаетесь, Виталий Иванович, – ответил генсек, рассматривая в окне новую стаю ворон, – она касалась поставки нашего газа в Западню Европу, коротко называлась «газ-трубы».

– Вспомнил… немцы нам поставили трубы большого диаметра, а мы из них сделали газопровод Уренгой-Помары-Ужгород, о котором мы только что говорили.

– Не только, – дополнил его слова Романов, – там еще были газопроводы Союз и Прогресс, первый из Оренбурга, второй из Ямбурга.

– А теперь, значит, – невольно улыбнулся Воротников, – наши отношения с Западом вышли на новый уровень, исключающий поставки ископаемого топлива.

– Получается, что так… – вздохнул Романов, и в этот момент зазвонил телефон связи с приемной, – да… соединяйте, – это Воронцов звонит из Белого дома, – пояснил он Воротникову.

– Слушаю внимательно, Юлий Михайлович, – сказал он в трубку, – так… так… про Каддафи это интересно… думаю, что по телефону мы с вами ничего не решим – приезжайте, согласуем вопрос в Москве… хорошо… хорошо… передавайте привет Марио Лемье.

– А кто это Марио Лемье? – осторожно спросил Воротников.

– Знаменитый канадский хоккеист, – ответил Романов, – почти что, как Валерий Харламов. Американцы предложили нам сдать Ливию вместе с Каддафи, тогда они будут согласны на большую сделку.

– Я, конечно, не очень большой эксперт во внешней политике, – отвечал Предсовмина, – но на мой скромный взгляд это будет не очень большая потеря для нас… Каддафи совсем съехал с катушек в последнее время. Да и социалистический путь развития в его интерпретации очень сильно отдает исламским фундаментализмом.

– Наверно, вы правы, – вздохнул Романов, – завтра Воронцов вернется из Вашингтона, тогда обсудим этот вопрос в более широком составе.

И снова Сребреница

– Ну говори, – приказал сержанту Игнат, – раз уж начал – кто ты, номер подразделения, какое задание имеешь, что в этом районе делаешь?

– Деян Станкович, – разжал зубы тот, – 203 батальон 71 полка, внутренние войска…

– Давай-давай, выкладывай уж до конца, – Игнат ускорил пинком его речевую активность, – не останавливайся.

– Патрулируем окрестности Биляча, больше никаких заданий не имеем…

– А чего на гражданских лиц тогда кидаешься, как бешеная сука? – поинтересовался Игнат.

– Приказано было проверять всех… – нехотя закончил свою речь сержант.

– Ясно, – Игнат оглянулся на своих спутников, ища поддержки, но они предпочли промолчать, тогда диалог закончил он сам, – знаешь такого Насера Орича?

– Я знаю, – отозвался второй связанный солдат, – он в соседнем селе квартирует.

– Так, – вмешался наконец в разговор Гойко, – давай с этого места поподробнее – в каком селе, сколько бойцов там сидит, есть ли караульные посты?

– Так вы за Оричем пришли что ли? – это спросил разговорчивый сержант, – а зачем он вам?

– Затем, что он Подраванье вырезал вчера, – зло ответил Гойко, – больше ни зачем.

– Не может этого быть, – уверенно покачал головой сержант, – он всю последнюю неделю сидел в Обади…

– А ты-то это откуда знаешь? – справился Игнат, – что он никуда не вылезал оттуда?

– У меня там двоюродный брат служит, мы с ним перезваниваемся через день, – угрюмо пояснил сержант.

– Понятно… – пробормотал Игнат, – но все равно проверить это было бы неплохо… а с вами двоими вот что сделаем – оружие мы у вас заберем и руки развяжем, а вы уж сами решайте, что дальше делать. Но лично я бы на вашем месте сделал отсюда ноги – армия все равно скоро развалится и искать вас никто не будет.

– Это почему же армия развалится? – поинтересовался сержант.

– Ты откуда родом-то?

– Из Загреба, а он из Скопье вообще, – кивнул он на товарища.

– Так вот, и в Хорватии, и в Македонии вот-вот организуют свои собственные армии… так что работа вам найдется. А Босния это не то место, где будет комфортно в ближайшем будущем. Ну так что, договорились?

– Договорились, – хором ответили оба солдата.

Когда эти две группы разошлись в разные стороны, Гойко все же спросил у Игната:

– А если они побегут в Биляч и настучат на нас? Может, зря мы их отпустили…

– Альтернативы-то какие, – хмуро ответил Игнат, – прикончить их предложил бы? Или с собой их таскать?

Ничего на этот вопрос Гойко ответить не смог, поэтому они прежним расположением двинулись вперед, в обход Биляча на Обади.

– А ты вот что мне скажи, – через десяток минут нарушил молчание Мирослав, – если мы даже найдем этого Орича… и даже если сможем скрутить, что очень маловероятно… дальше-то что мы с ним делать будем?

– Генерал выдал мне связное устройство, – Игнат вытащил из наплечного мешка коробочку, – по нему вызовем вертушку, она и отвезет всех нас куда следует.

– А что, план неплохой, – вмешался в диалог Гойко, – мне нравится.

– А мне не очень, – угрюмо осадил его Мирослав, – у него же охраны должно быть минимум с десяток бойцов… и все наверняка из спецслужб, Орич же оттуда вышел.

– Есть у меня один план, – ответил Игнат, – но я о нем попозже расскажу, когда мы поближе подойдем к этой, как ее… к Облади что ли…

– Облади это из песни Битлз, – автоматически поправил его Гойко, – а у нас будет Обади… в переводе на твой язык это вызов.

– И кому они там вызов бросают, – поинтересовался Игнат, – жители вашей Обади.

– Да тут много желающих за последние 500 лет было, – скупо отвечал Гойко, – в основном турки, конечно, но и австрийцы с греками и албанцами тоже подсуетились.

– Слушай, – уцепился за его слова Игнат, – а что у вас с албанцами – расскажи… а то в нашем посольстве не в курсе этой проблемы.

– Албанцы, хмм… – задумался даже на секунду Гойко, но быстро собрался для ответа, – они обособились от остальных югославов где-то в 14–15 веке, когда Османская империя нас завоевывала. Сербы, хорваты, словенцы в большинстве своем ислам не приняли, а вот албанцы да… и боснийцы еще. И язык у них хоть и похож немного на южнославянские, но все же другой, я читал, что у них он унаследовал грамматику и фонетику иллирийцев…

– А это еще кто? – перебил его Игнат.

– Ну это те, кто жил на Балканах до славян, у них еще серьезные войны с Древним Римом были. Так вот, разница между албанцами и сербами, например, это как у вас в России между русскими и прибалтами… в принципе что-то общее есть, но если присмотреться, то различий больше, чем сходства.

– И сейчас эти албанцы претендуют на исторические земли Сербии, так?

– Верно… Косово это следующая горячая точка в нашем государстве, хотя и в Боснии они тоже наверняка замешаны…

– Понятно… – подумал немного Игнат, – а вот в народе у вас как относятся к албанцам? Если в целом?

– Знаешь, я немного пожил на вашей Украине в начале 80-х, – ответил Гойко.

– Да ты что? – изумился Игнат, – и где же ты там жил?

– В Одессе… на судоремонтном заводе… так вот – у нас к албанцам относятся примерно так же, как украинцы… ну не все, но одесситы точно… к молдаванам. Считают их тупой и недалекой деревенщиной…

– Знаю-знаю, – ответил Игнат, – в России примерно такое же отношение к чукчам. Хотя и молдаване, и чукчи в принципе очень разные встречаются… я вот в армии когда служил, у меня в напарниках двое чукчей были – лучших солдат я ни разу потом не видел.

– Справа на три часа Биляч, – прервал их увлекательный диалог Мирослав, – собаки могут нас учуять.

– Ничего, это далеко, – успокоил его Игнат, – как говорится в народной поговорке – собаки лают, а караван идет.

– Ты мне вот что лучше скажи, друже, – задал Игнату наводящий вопросик Гойко, – что там у вас в Армении случилось в прошлом году?

– Землетрясение случилось, – бодро отвечал Игнат, – а что непонятно?

– Непонятно то, как вы сумели эвакуировать кучу народу за день до начала… у нас тут тоже в принципе не очень спокойная тектоническая обстановка, за последние 25 лет три очень крупных землетрясения случилось…

– Точно-точно, – поддержал его Мирослав, – сначала в Македонии, потом в Боснии, в Баня-Луке, а совсем недавно в Черногории было, все по 7–8 баллов, куча народу погибло. А в Армении все 10 баллов было, верно? И никто не пострадал.

– 9 с копейками, – уточнил Игнат, – и пострадавшие таки были, но немного. Вы от меня уж очень много информации хотите, – усмехнулся он, – деталей я вам конечно не расскажу, но по слухам постарался какой-то очень засекреченный институт при КГБ. Очень точные данные выдал…

– Вот бы и к нам ваш институт привлечь… – улыбнулся Гойко, но в это время где-то глубоко под землей сдвинулось что-то очень большое и мощное, все трое попадали на каменистую почву.

– Накаркал, – заметил Гойко Мирослав, – вот и у нас землетрясение случилось.

Глава 18

Москва-Вашингтон

Воронцов вернулся во Внуково утром следующего дня и после непродолжительного заезда домой прибыл в Кремль, в Сенатский корпус на аудиенцию с высшим руководством. Романов пригласил на совещание кроме Воротникова еще и Примакова с Соколовым, так что беседа состоялась в формате «четверо вождей».

– Последние новости о переговорах с американцами все знают или нужно освежить память? – сразу же поинтересовался Романов.

– Если нетрудно, то хорошо бы освежить, – так осторожно выразился Примаков, – а то мало ли что…

– Юлий Михайлович, – обратился к Воронцову генсек, – доложите существо вопроса.

– Кхм, – прокашлялся тот, затем продолжил, – как вы все, наверно, знаете, у нас сейчас главная болевая точка в международном вопросе – это Югославия. Развал страны на национальные государства виден невооруженным глазом, а такие процессы, как мы хорошо знаем из собственной истории, обычно сопровождаются войнами и переделом границ…

– Пока ничего страшного из Югославии не сообщали, – поддержал разговор Воротников, – может, вы знаете что-то больше нас?

– Ничего хорошего там не происходит, – после небольшой паузы продолжил Воронцов, – за последние пару дней там был парад независимостей, об отделении от общего государства объявили Хорватия, Словения и Босния.

– Всего в Югославской Федерации было 6 республик – а остальные что сказали? – поинтересовался министр обороны.

– Сербия и Черногория пока остаются в связке, – продолжил Воронцов, – с Македонией вопрос открытый… да если честно, это самая нищая область Югославии, и интересует она мало кого. Есть еще автономные области – Воеводина, Косово и Сербская Краина, с ними пока тоже не все ясно.

– Тааак… – взял руль управления дискуссии в свои руки Романов, – и что же Хорватия с Боснией?

– Объявили, что все вооруженные силы и специальные службы, находящиеся на их территории, переходят под юрисдикцию национальных правительств.

– А что, у них и правительство у каждого имеется?

– Точно так, Григорий Васильевич, – продолжил Воронцов, – по Конституции СФРЮ в каждой республике имеется свое правительство и даже свой президент.

– Очень странная Конституция, даже хлеще нашей, – задумался Романов, – и кто же президент, например, в Хорватии?

– Некто Иво Латин, – посмотрел в свои записки Воронцов, – но он, насколько мне известно, этнический серб, поэтому долго он на этом посту вряд ли продержится.

– И кто его сменит?

– Скорее всего Франьо Туджман… это диссидент со стажем, отсидел десять лет по разным обвинениям, последний раз освободился в 84-м, с тех пор сначала полулегально, а с прошлого года и совсем без ограничений участвует в политической жизни Хорватии… на первых же разрешенных выборах он с большой вероятностью победит.

– Ладно, понятно, – махнул рукой Романов, – а с Боснией у нас что?

– Там гораздо сложнее, Григорий Васильевич, – поправил галстук Воронцов, – там гораздо больше национальных диаспор, которые напрямую влияют на руководство республикой.

– Это какие, например?

– Ну это почти что как на нашем Кавказе – в каждом соседнем ауле другая национальность, – позволил себе улыбнуться Воронцов, – там присутствуют все титульные нации СФРЮ плюс албанцы, греки, болгары, венгры, македонцы, словенцы… и цыган надо не забыть, их там процентов десять от населения.

– Цыгане шумною толпою… – само собой вырвалось из генсека.

– По Бессарабии кочуют, – поддержал его Примаков, – Александр Сергеевич как в воду глядел, предсказал события на 150 лет вперед.

– Хорошо, – Романов встал, пробежался туда-назад по кабинету, потом закончил свою мысль, – цыгане это хорошо, но хотелось бы знать основные этнические группы Боснии.

– Пожалуйста, – Воронцов перелистнул свой блокнот на пару листов и огласил цифры, – там примерно по 30 процентов сербов, босняков и хорватов, остальных много меньше.

– Сложная ситуация, сложная, – пробормотал Романов, усаживаясь в свое кресло, – ну и что же там происходит сейчас, в этой Боснии?

– По последним данным, – сказал уже Примаков, – босняки вырезали одно из сербских селений на границе с Черногорией.

– Это уже совсем нехорошо… – задумался Романов.

– От нашего ведомства прошла команда взять ситуацию под контроль, – подал вдруг такую реплику Примаков.

– Очень интересно, – оживился Романов, – но об этом мы позже поговорим. А сейчас давайте о главном, о большой сделке с Америкой. Кто-нибудь не в курсе, о чем я говорю?

Все оказались в курсе, поэтому генсек продолжил.

– Если коротко, то это размен Югославии на Ирак и Ливию. Американцы не мешают нам работать на Балканах, а мы не вмешиваемся в их разборки с Саддамом и с Каддафи. Прошу высказываться на этот счет.

– Если можно, у меня вопрос, – поднял руку молчавший до этого министр обороны, – а не слишком ли много, две богатые нефтедобывающие страны за одну дотационную Югославию?

– Я думал над этим вопросом, – Романов переложил пепельницу на другой край стола, – но вот сами посудите – по индексу Всемирного банка две эти по вашему выражению богатые страны в сумме чуть ли не вдвое ниже нищей Югославии…

– Ну да, я все понимаю, – смешался на секунду Соколов, – но все равно нефть это нефть… а еще у них там и газ с цинком, медью и никелем, а в Югославии что… только шерсть и виноградное вино.

– Не только, Сергей Леонидович, – мягко осадил его генсек, – еще у них есть очень богатые запасы сурьмы, ртути и свинца… но дело даже упирается не в полезные ископаемые, надо смотреть немного шире…

– На геополитику намекаете, Григорий Васильевич? – спросил Примаков.

– Вы совершенно правы, Евгений Максимович, – Романов сел обратно в свое кресло, – Югославия это традиционный вектор приложения российской внешней политики, начиная аж в конца 18 века. Если вы не в курсе, могу напомнить…

– Напомните, Григорий Васильевич, – попросил Воротников, – если нетрудно.

– Хорошо… я тут подобрал данные из наших архивов – в конце 18 века Россия протежировала создание южнославянской автономии в Австрийской империи… неудачно, но это был первый блин, который обычно получается комом. Затем уже в веке 19-м мы сильно помогли сербам восстановить свою независимость от Османской империи… об этом еще красочно написал Александр Сергеевич, если помните.

– Да-да, – вспомнил начитанный Примаков, Песни западных славян и все такое…

– Точно… впоследствии оказалось, что Александр Сергеевич перевел на русский язык мистификацию француза Мериме, но тем не менее наш интерес к балканским проблемам с тех пор только возрастал. А затем настало полное освобождение от османского ига, балканские войны, а за ними и Первая мировая, начавшаяся, как вы все знаете, в Сараево, столице республики Боснии…

– Это мы помним, – продолжил образованный Примаков, – Гаврила Принцип застрелил австрийского эрцгерцога, об этом еще красочно написал Гашек в эпопее про бравого солдата Швейка.

– Вот-вот, – поднял палец вверх Романов, – вся круговерть с Первой мировой завязалась из-за этого несчастного выстрела в Сараево. Да и в старт Второй мировой Балканы внесли свой немалый вклад…

– Разрыв пакта Молотова-Риббентропа произошел в основном из-за спора, кто будет доминировать в Болгарии и Сербии, – медленно произнес Воронцов.

– Правильно, Юлий Михайлович, – кивнул Романов, – до осени 40-го года никаких планов войны с Россией у Гитлера не было, а потом, когда они не поделили со Сталиным Балканы, сразу возникла и Барбаросса… так я все эти исторические сведения для чего привел?

Романов обвел взглядом собравшихся, которые предпочли сохранить молчание, и затем закончил мысль.

– Третьей мировой нам явно не надо, поэтому на Балканы, а особенно на Сербию стоит обратить самое пристальное внимание.

– И все равно я считаю, что менять одну страну на две нерационально, – упрямо продолжил гнуть свою линию Соколов.

– Хорошо, – неожиданно улыбнулся Романов, – предложите вариант, который будет более подходящим по вашему мнению.

Соколов встал, одернул китель, посмотрел на всех присутствующих по очереди и бухнул без обиняков свой вариант.

– А пусть снимут блокаду с Кубы, – предложил он, – тогда все это будет более-менее равноценным…

– А что, – подал голос Воротников, – мне эта идея нравится – тридцать лет же существует американское эмбарго на торговлю с Кубой, можно было бы и поправить что-то…

– С Фиделем придется говорить… – сдвинул брови Романов, – а у меня с ним отношения что-то не заладились…

– Могу взять переговоры на себя, – предложил Примаков, – у меня были хорошие контакты с ним.

– Хорошо… – задумался на пару секунд Романов, – если у собравшихся нет возражений против добавления Кубы к большой сделке, я могу прямо сейчас связаться с американским президентом… телефон горячей связи вот он, – кивнул он на одиноко стоящий в сторонке красный аппарат с гербом СССР вместо диска набора.

– Я согласен, – кивнул Воротников.

– Я тоже не против, – добавил Примаков.

– Сергея Леонидовича не спрашиваем, потому что это его идея… я звоню, да?