Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 251 (всего у книги 332 страниц)

ГЛАВА 8

Двенадцати часов сна оказалось мало. Руки и ноги сгибались с усилием, а при наклонах, Нея готова была поклясться, слышался скрип.

Ой, не зря, не зря она недолюбливала зелья. С ними никогда не знаешь точных последствий. Тебя убеждают, что ничего не будет, но забывают сказать о чем-то, по мнению ведьм, несущественном. Например, о том, что соскребешь свое бренное тело с кровати лишь к обеду и после третьей попытки или что кости начнут посвистывать при приседаниях.

То ли дело боевая магия. Понятная и острая, как клинок. Бросил таран – из резерва ушла часть силы, не бросил – эта часть осталась! Никаких допущений. Но у ведьм и умирающий мог отплясывать кадриль, а здоровый человек слечь с горячкой. Притом что от природы – кто бы мог подумать! – проклинать они не могли.

Все утро, точнее, первая половина дня прошла в мучениях. Нея знала, что магия не бывает бесплатной, но надеялась на другой исход. Ей не впервой мучиться от, казалось бы, беспричинной боли. Только одно дело голова, а совсем другое – полностью тело.

– Кто тебя избил и бросил у порога дома? – снова спросил Олмер у понурого мужчины, сидевшего на стуле.

Нея, ведьмак и сам чиновник расположились в кабинете коменданта и уже десять минут ждали ответа. Деревенский охотник, пришедший в себя ночью после возвращения из небытия, сразу уснул. А вот утром снова очнулся, и Олмер решил его допросить. По неизвестной причине чиновник послушал Нею, которая была убеждена, что раненый причастен к кражам камней.

Деревенский сидел на стуле и смотрел на Олмера исподлобья. Его лицо заросло, волосы были не мыты, он исхудал, но все равно выглядел лучше, чем двое суток назад.

– Молчанием ты ничего не добьешься, – сказал чиновник, восседающий за массивным столом. – Он же может говорить? – обратился он к ведьмаку, и тот кивнул.

Еще перед тем, как попасть в кабинет коменданта, Нея думала зайти к Эзре и взять что-нибудь обезболивающее. Но когда ее перехватили и привели к чиновнику, сразу поймала заинтересованный и немного злой взгляд уже стоящего в кабинете ведьмака.

За десять минут Нея успела устать от его пристального внимания. Вместо того чтобы помогать Олмеру или хотя бы слушать, о чем говорят, он то и дело смотрел на нее.

Она думала, что ведьмак из тех, кто легко относится к случайным связям и способен отделить работу от всего остального. Отчасти поэтому и решила пустить его к себе. Еще потому, что так теплее и быстрее проходит действие любого бодрящего зелья, да и приятно, чего уж скрывать. Но, вероятно, она ошиблась и теперь ко всему прочему еще и злилась на себя.

– Поступим вот как: я задам вопрос, и, если ты снова промолчишь, господин Фарун даст тебе зелье, развязывающее язык. – Чиновник посмотрел на ведьмака, и тот уверенно кивнул, Нея же нахмурилась, пытаясь припомнить, существует ли такое зелье. – Действие у него простое: ты будешь испытывать боль, пока не скажешь правду.

Он помолчал, разглядывая охотника, которого, кажется, ничто не интересовало.

– Итак, спрашиваю последний раз. Кто на тебя напал?

– Не знаю, – хрипло и безразлично выдавил мужчина. – Было темно.

– Как думаешь, кто это мог быть? Враги, люди, с которыми ты что-то не поделил?

– Не знаю, – повторил мужик и без эмоций посмотрел на чиновника.

Олмер покачал головой и дал мужчине несколько секунд на раздумья. Но тот всем видом показывал, что ему нечего сказать.

– Скажите, а где обычно вы ставите капканы и силки? – спросила Нея.

– По-разному.

– И все же как далеко отходите от своей деревни?

– Прилично.

– У скертанских скал ставили?

– Бывало.

– На кого?

– На всех.

– Большие капканы? – почти наивно поинтересовалась Нея.

– Как у всех.

Опять повисло молчание, и Олмер с любопытством посмотрел на Нею, предлагая ей продолжать. А лейтенант чуть ближе подошла к мужику.

Она задавала вопросы наобум, просто надеясь, что этот человек связан хоть с чем-то в их запутанном деле. Но в какой-то момент ее осенило…

Нея долго не могла понять, почему ее так смущает этот избитый человек. Раньше считала, что ее настораживали странные раны, тем более виновника ей нужно было найти. Рядом с заставой подобные деяния должны жестко наказываться. Но вот сейчас, глядя на совершенно новые кожаные штаны, поняла, что ей не нравится. Таких штанов на заставе не водилось, и наверняка она сама же прихватила эти из его дома в тот день, когда увозила.

Новые дорогие штаны на человеке, про которого собственная жена говорила, что он плохой охотник, выглядят странно. Да и, судя по одежде детей, достатком там и не пахло. Вот что ее насторожило. И, к сожалению, это могло совершенно не относиться к их делу.

– Когда вы последний раз продавали пушнину?

– Да я помню? Сейчас-то какой день?

– Откуда у вас появились деньги на новые штаны? – уточнила она, а охотник промолчал.

Нея не была дознавателем и смутно представляла, как они работают. Поэтому просто посмотрела в упор на мужика и выложила как есть.

– Я думаю, вас избили люди, которым вы задолжали. И я почти уверена, что они не законопослушные граждане. По ним тюрьма плачет. Может быть, как и по вам. Если вы ничего не одалживали, а, например, украли.

– О чем вы толкуете, а?

– Ты украл у кого-то деньги, так? – вдруг вступил в разговор Олмер.

– Не крал!

– Нет? – вкрадчиво спросил Олмер.

Мужик на этот раз занервничал. Заерзал на стуле, несколько раз обернулся на дверь, вполне живенько подергался, как будто раздумывал бежать.

– Я не крал, я помог одному человеку, вот и все. А он скотина!

– Что за человек?

– Мужик из Белых Горок. Говорит, хочу сам поймать волков, которые скотину пугают, заплачу тебе, если капканы поставишь, где скажу. – Он сглотнул и быстро продолжил: – Я поставил, а эта сволота меня обманула. Половину я забрал до работы, а половину он должен был дать после. А он чуть меня не угробил.

– Как его зовут?

– Ланс, живет в крайнем доме в Белых Горках, сволочь.

– Где же ты, любезный, ставил капканы? – спросил Олмер.

– Где только не ставил. От самих Горок до скал.

Нея и ведьмак переглянулись.

– А теперь с самого начала, – сказал Олмер и взял лист бумаги. – Почему Ланс обратился к тебе? И когда?

– Знал, что я соглашусь на любую работу, – пробубнил мужик. – А капканы я ставил первый раз в начале осени.

– Что значит «первый раз»?

– Да волки возвращались, вот я и обновлял иногда.

– Угу, – задумчиво промычал Олмер, постукивая пальцами по столешнице.

За время, которое охотник сидел в кабинете, он как-то побледнел. Казалось, что его даже немного трясет, как будто от холода.

– И он вам не заплатил?

– Только половину, а когда я пришел за остатком, избил и кинул, – проговорил мужчина, странно свесив голову.

– Как же вы добрались до дома? – спросила Нея. – От Белых Горок до вас несколько часов.

– Не знаю. Полз, шел, как-то добрался, – еле слышно ответил он, и его сильнее начало трясти.

– Ему надо лечь, – сказал ведьмак, но не сделал и шага вперед.

– Угу, – сказал Олмер. – Идите укладывайте.

Ведьмак медленно подошел к раненому, шепнул какой-то заговор и без видимых усилий поднял того на ноги.

Нея чуть не выдохнула от облегчения, когда он ушел. Ее тяготило присутствие кучерявого блондина не только из-за взглядов. Он весь был одним большим напоминанием, что у нее ломит кости и что с ним не выйдет просто.

Недоговаривает он, – задумчиво сказал Олмер. – Или врет.

– Да, – согласилась Нея. – И этот Ланс, который живет в крайнем доме… Если я не ошибаюсь, крайний дом в Белых Горках не так давно погорел. Но они отказались от помощи.

Олмер медленно кивнул. Его взгляд, минуя двери и стены, устремился вдаль. Минут десять он сидел и смотрел в одну не видимую никому точку.

Мышцы Неи за это время основательно затекли, кости сильнее заныли. Она бы с радостью сейчас ушла разминаться с солдатами, если бы было утро. Но в середине дня ждал лишь обход, который она рассчитывала сделать бегом и выгнать вместе с потом эту сковывающую тело боль.

– Если я ничего не путаю, Белые Горки и скалы стоят на пути, по которому движется обоз? – неторопливо проговорил Олмер.

– В целом да. Но Белые Горки в стороне от тракта, и туда сложно попасть. Эта деревня считается самой дальней. Патруль туда не всегда доезжает, – нехотя закончила Нея.

– Интересно. – Из взгляда Олмера исчезла задумчивость. – Знаете, что мне не нравится?

Нея пожала плечами и с трудом удержала на лице безразличное выражение. От простого движения ноющая боль прокатилась волной от основания шеи до копчика.

– Ваши бандиты слишком осведомлены… Даже из самого первого обоза, который прибыл еще в теплую погоду, увели телегу, так?

– Да.

– То есть бандиты знали, как и где поедет обоз, еще до того, как о маршруте могла услышать любая собака.

– Здесь всего один тракт. Нетрудно догадаться, что по нему поедут, – возразила Нея. – И первый раз мог быть случайностью. Увидели обоз, тихо увели телегу, а потом поняли, где и когда надо ждать.

– Не скажите, – возразил Олмер. – Не всегда камни отправляли в одно и то же время. Да и этот случай с кобылой. Все подстроено.

– Кто-то из обоза в доле? – спросила Нея, осторожно наклоняя голову и немного разминая шею.

Все, конечно, понятно – магия берет свое, но с зельями Харт окончательно решила завязать.

– У вас болит голова? – вдруг поинтересовался чиновник, и его цепкий взгляд прошелся по лейтенанту.

– Никак нет, – ответила Нея. – Это после зелья, скоро станет лучше.

– Хорошо, мне нужны бодрые люди, – проговорил Олмер, еще раз оглядел Харт и немного задумчиво спросил: – А что говорит ваш ведьмак?

– Простите? – Нея расслышала вопрос, но переспросила, чтобы скрыть раздражение, нахлынувшее при слове «ваш».

– О кобыле, которая самовольно сворачивала с дороги, – пояснил чиновник усмехаясь.

– Что дорога была посыпана каким-то наркотиком или вроде того, – еще спокойнее ответила Нея.

– Вот-вот. – Чиновник откинулся на спинку кресла. – И о чем это говорит? О подготовке.

– Или о том, что кто-то из возниц в доле.

– К сожалению, нет, – поморщился он. – Как только мы добрались до заставы, Бон провел ритуал правды для всех возниц и охраны.

– Разом для всех? – тихо уточнила Нея, не представляя, сколько сил такая магия отняла у Бона.

– Да. Виновных не нашлось.

– При таком количестве участников ритуал мог не получиться.

– Мог, но у них кровь лилась даже из ушей, и все довольно громко кричали. Я почти уверен, ритуал прошел как надо.

Спокойствию Олмера оставалось только позавидовать. Для Неи подобное издевательство над людьми было выше понимания. Никто не мешал Бону проводить ритуал для двух или трех человек зараз.

Возможно, в глазах лейтенанта отразилось непонимание или даже брезгливость, которую она испытывала ко всем, кто считал себя вправе пытать обычных возниц.

– Кажется, вы осуждаете? – с кривой ухмылкой поинтересовался Олмер. – Напрасно. У нас с вами не так много времени, чтобы понять, кто же наш вор. Мы не знаем, будет ли он или они еще воровать, а следовательно, сможем ли мы их поймать. А между тем уже приличное количество камней ушло в неизвестность. Напомню, очень дорогих камней. Если вы думаете, что у короля есть штатный созидатель, который их зачаровывает по первому требованию, то вы ошибаетесь.

Нея об этом не думала, ее мысли последнее время редко выходили за рамки сегодняшнего дня и конкретной заставы. Это был ее небольшой секрет сохранения спокойствия. Она могла бы рассуждать о том, кто зачаровывает камни, и прочем, но предпочитала лишь делать свою работу, по возможности хорошо. Потому что за мыслями у нее всегда шли действия. Обычно не по уставу, иногда вопреки мнению окружающих и пониманию высших чинов. Но, получив свои шрамы, она постепенно научилась не думать лишний раз. И, скорее всего, Олмер это прекрасно понимал, потому и дальше говорил о тех, кто зачаровывает камни для стен крепости.

– Почти все созидатели нашего королевства – потомственные аристократы. И договориться, чтобы, например, граф колдовал сутки напролет над камнями, затруднительно.

Нея молчала, хотя сомневалась, что созидателям для колдовства нужны сутки.

– Наилучший вариант для всех – найти то, что у вас украли. В крайнем случае хотя бы отыскать тех, кто это сделал, – закончил свою мысль Олмер.

– Делаем все, что в наших силах, – буднично отозвалась Нея, которой уже порядком надоело стоять у стола чиновника.

– Превосходно, – усмехнулся он, разглядывая ее.

Он замолчал. Размышляя о чем-то, чиновник скользил взглядом по пуговицам ее кителя. Олмер то останавливался, то опускал глаза вниз, то пристально смотрел Нее в лицо. И она терялась в догадках: то ли он, как и многие, раздевал, то ли препарировал.

– Разрешите идти? – едва скрывая раздражение, спросила она.

– Нет, – медленно проговорил Олмер, не отрывая взгляда от лейтенанта. Но потом встряхнулся и потер переносицу. – Крепость на этой заставе нужна королю. И чем раньше она появится, тем лучше. Возможно, за скорость он даже кого-нибудь наградит.

– Вот так? – без энтузиазма поддержала разговор Нея, вспоминая, что ее уже награждали. Службой вот на этой убогой заставе.

– Как вы знаете, у нас со Скертанией всегда были хорошие отношения, – не обращая внимания на ее настроение, продолжил Олмер. – Но буквально несколько месяцев назад король Скертании объявил о помолвке своей дочери с принцем Ангерисского королевства.

Нея лишь подняла брови, хотя новость о том, что их извечные враги – ангериссцы – породнятся с принцессой такой мощной страны, как Скертания, ударила точно молотом по голове. Любая война теперь будет не с одним, а с двумя соседями. И не беда, что граница Скертании и Терри – это лишь несколько километров заснеженных лесов. Это будет еще одна мощная сила, которая при случае сметет не только заставу, но и все их небольшое королевство.

– Пока это скреплено только одним соглашением, но, как вы понимаете, теперь Скертания нам не друг. И на границе нам нужна не застава, а основательная крепость, которая сдержит врага. Понимаете?

– Понимаю. Но скертанской принцессе всего десять лет, – пробормотала Нея.

– Ей уже десять. Через пять лет она станет женой ангерисского принца. И королевство, которое мы потрепали, а после заключили мир на своих условиях, вновь сможет напасть. С новыми силами и с новой поддержкой. И бить они будут по слабым местам. А у нас на севере хлипкая застава и фундамент крепости!

– И ров.

– Этого мало. Теперь крепость будет строиться быстро, для этого я здесь. И именно поэтому ни один камень больше нельзя терять. – С каждой фразой его голос как будто сильнее давил на Нею, но она стояла, как и прежде, с прямой спиной. – Понимаете?

– Понимаю.

– Ничего не хотите сказать? – спросил чиновник, но Нея покачала головой. – Даже про вашего ведьмака?

Харт лишь чуть прищурилась, гадая, чего же хочет Олмер.

– Вы думаете, или я, или он связаны с бандитами? – уточнила Харт.

– Или оба. – Он пристально посмотрел на нее. – С одаренными слишком сложно проводить ритуал правды, не всегда работает. Поэтому я могу рассчитывать лишь на вашу честность.

В то, что такой человек, как Олмер, рассчитывает на честность, Нея совершенно не верила. Но все же кивнула. Кажется, чиновника это устроило.

– Хорошо, у нас с вами много дел. Ваш патруль должен доехать до того самого Ланса, а вы съездите в деревню к жене нашего охотника. Ланса, если найдут, пусть везут сюда. А у жены не мешало бы спросить, как, где и с кем работал ее муж и откуда брал деньги. Посмотрим, что скажет.

Нея опять кивнула, зная, что из разговора с женой ничего не выйдет.

– В деревню лучше ведьмака отправьте, он с местными уже почти подружился, – предложила она. – Возможно, и с женой охотника найдет общие темы.

– Он пока занят. На нем ваш сержант, Бон и все возницы, у которых порвались сосуды, – ответил Олмер. – А чем раньше мы все узнаем, тем лучше.

– А что насчет тропы, на которую свернула кобыла? Ее бы проверить.

– Да, но подождем, когда восстановится Бон, и тогда я решу, кто едет. – Олмер еще раз оглядел Нею и с едва заметным сожалением сказал: – Теперь идите.

В коридоре она с натугой согнула сначала руки, а затем ноги. И десять раз за эти несколько секунд от сердца помянула ведьмака.

* * *

Как она и думала, нормального разговора с женой охотника не вышло. От обозленной неизвестно на что женщины только и слышалось: «Уходите». Даже весть о выздоровевшем муже ее ничуть не успокоила. По ощущениям она, наоборот, сильнее испугалась и, кажется, собралась уезжать.

В любом случае это не улучшило настроения лейтенанта.

Возвращалась она вечером вместе с патрульными, которые раньше отправились в Белые Горки. Никого из сгоревшего дома солдаты не нашли. Куда уехал Ланс с семьей, никто не знал.

Примерного этого Нея ждала и даже как-то успокоилась. Что теперь делать с пропавшим, как и с охотником, решит Олмер, а ее дело доложить, что все приказы исполнены.

Она все чаще старательно себе напоминала, что ей не надо лезть, куда не просят. Но отчего-то бредовая мысль, что охотник ставил капканы именно на тех волков, которых они встретили, так и мелькала в голове.

Нея не собиралась бежать к Олмеру с этим, она вообще по возможности рассчитывала меньше с ним говорить. Особенно сегодня. На вечер у нее были важные планы – упасть в кровать и забыться. И она надеялась, что ей никто не помешает, в том числе чиновник, собственные мысли или какой-нибудь блондин.

Олмер все новости воспринял спокойно и почти сразу отпустил Нею. Он был сосредоточен на письмах и между делом поинтересовался, где ключи от почтовой башни. Отправлять вестников собирался сам, что только радовало. Вечер все же будет свободен.

Быстрый обход, еще более быстрый ужин прямо за кухонным столом, а не в столовой, и все. Она старалась не тратить и лишней минуты на мелочи, но время словно таяло, и закончила Нея, как обычно, после общего отбоя.

К ночи у нее разболелась голова, и утреннее раздражение по поводу всего вновь поднялось.

Хуже всего, что спать ей совершенно не хотелось, только лечь, чтобы косточки вытянулись, а мышцы расслабились. Но голова болела, а значит, приятного отдыха не предвиделось. Лучше бы провалиться в дрему.

Обычно она изматывала себя целый день, чтобы легко заснуть, и тогда, несмотря на головную боль, ей это удавалось. Но сегодня не выйдет, она чувствовала. Ее ждало сомнительное удовольствие – лежать и мучиться от головной боли.

Раздраженно стуча сапогами, она поднялась на второй этаж. Сзади послышались уверенные шаги.

– Лейтенант, подождите, – недобро прозвучал голос ведьмака.

– И принесла же тебя нелегкая, – буркнула она, но тут же решила, что стоит пользоваться случаем и одним махом избавиться от головной боли, а затем и от самого блондина. Пора объяснить ему, что к чему.

Когда подошел, она втолкнула его в открытую дверь без разговоров. Закрылась на щеколду и сложила руки на груди.

А ведьмак повернулся, чуть нахмурился, а потом начал быстро раздеваться. Пальто, шейный платок, сюртук, жилет.

«Одет, как капуста», – усмехнулась Нея и сразу подумала, что он может расценить ее ухмылку как знак одобрения.

Она нахмурилась и покачала головой, но этот щеголь лишь улыбнулся и резко сбросил рубаху, будто демонстрируя свою гладкую кожу.

Явно же не мышцы он показывал, решила Нея. Хотя сама же признавала, что при всей худобе выглядел ведьмак неплохо. Чуть-чуть подкормить, чуть-чуть потренировать, и появятся четко очерченные мышцы. На груди, животе…

– Одевайтесь, – сказала она и потерла виски.

– Болит голова?

Она промолчала, но Эзра уже шагнул к ней. Ладонью обхватил ее затылок и зашептал. Его пальцы с силой помассировали основание шеи, и боль начала отступать. Он еще раз шепнул несколько слов, пальцы вновь зарылись в волосы и медленно промяли какие-то точки.

Нея даже прикрыла глаза от того, как неожиданно легко стало дышать и в целом жить.

Ведьмак поцеловал ее в губы. Без напора, только прикоснулся. Потом еще раз и еще. Нея так и стояла с закрытыми глазами.

Как же ей хотелось, чтобы он не усложнял.

Губы ведьмака вдруг настойчиво прижались к ее, рука чуть оттянула волосы, и Нея ответила. Его язык скользнул ей в рот. По телу тут же пробежала волна предвкушения.

Сложно было понять, почему он так ее заводил. Может быть, дело в гладкой, почти шелковой коже без каких-либо изъянов, что редко бывает у мужчин. Особенно на севере. Или виной тому его горячие губы и руки. Или мягкие волосы, в которые оказалось очень приятно запускать пальцы. Или просто он ей нравился.

– Кошмар, – выдохнула пораженно Нея, оторвавшись от ведьмака.

– Не переживай, это даже не разминка.

И ведьмак с удвоенной силой впечатался в нее, прижимая к двери и целуя без остановки…

В этот раз одежду никто не разбрасывал, на Харт осталось почти все, а вещи ведьмака кучно лежали у их ног.

Отдышавшись, Нея быстро подняла рубаху Эзры вместе с прочим добром и протянула ему.

Они толком не пришли в себя, кое-как подтянули штаны, но уже стояли на расстоянии друг от друга. Харт старалась показать, что на этом конец. Разговоры вести больше не хотелось, а вот лечь и расслабиться – очень.

Эзра медленно протянул руку и взял свою одежду. Внимательно ее оглядел и, не поднимая глаз, с расстановкой сказал:

– Деньги забыла.

Нея несколько раз моргнула, а встретив внимательный взгляд ведьмака, вкрадчиво спросила:

– Считаете себя шлюхой?

– Нет, но если ты хочешь ко мне так относиться, нужно платить.

– Вон! – Она указала на дверь, сама плохо понимая, о чем они говорят.

– Вообще платить можно не только деньгами, – продолжил он и аккуратно повесил свое пальто на единственный стул в ее комнате. – Я ужасно неприхотливый человек. Мне достаточно теплой и удобной постели.

– Уходи, – стараясь сохранять спокойствие, жестко сказала Нея.

– Потому что боишься, что о нас станут болтать?

Она расправила плечи и, уже почти не скрывая раздражения, пояснила:

– Мне не нужны на заставе проблемы. А то, что ты себя ведешь так, будто я тебе что-то должна, – уже проблема. На этом все. Теперь уходи.

Ведьмак лишь слегка поднял брови и неторопливо начал застегивать рубаху.

– Угу. Я понимаю это так, что проблемы нет, – проговорил он. – Я не пойду всем рассказывать, чем мы занимались, если тебя это волнует. И о твоей очаровательной родинке я никому не скажу. Оставлю эту тайну для себя.

Нея удивленно посмотрела на самоуверенного парня, больше поражаясь тому, что он разглядел маленькую «кляксу» внизу ее живота, чем тому, как он ее ласково именовал.

Внимательный какой.

– К тому же на заставе не скроешь даже случайную связь, – продолжил ведьмак. – Здесь все про всех все знают, как в деревне.

Вот с этим Нея точно была не согласна, солдаты часто вообще не представляли, что творится у них под носом. Даже про Свена в ее постели они услышали за три дня до его отъезда. Она умела прятать такое от чужих ушей и глаз.

– Я просила тебя уйти, – ровно сказала Нея. – И я больше не хочу видеть тебя рядом со своей спальней.

Ведьмак натянул сюртук и со злостью запихнул шейный платок в карман.

– Ты так боишься их осуждения? Или считаешь, что я слишком непрезентабельный мальчик, чтобы со мной спать?

– Я считаю тебя дураком, – резко ответила она. – Напомню тебе, что любая связь с подчиненным – это пятно на репутации. А солдаты, как только услышат о тебе, подумают, что и им можно. Ни о какой дисциплине и уважении речи не будет, останутся только грязные шутки и мордобой.

– Ты ошибаешься. Когда женщина одна среди мужчин, на нее чаще смотрят с вожделением, потому что как бы ничейная. Но если у нее есть мужчина, все разговорчики стихают. – Глаза у ведьмака опасно блестели, но говорил он спокойно.

Нея знала, что в чем-то он прав, но в этот момент скрипела зубами от злости. Ей надоел этот бессмысленный разговор.

– На что ты рассчитываешь? Думаешь, после пятиминутного удовольствия я буду оставлять тебя на ночь, а по утрам будить поцелуями или завтраками? – Она в упор посмотрела на ведьмака. – Уходи!

– Хорошо, – вдруг согласился он. – Знаешь, думаю, что вариант с поцелуями мне бы понравился. Хотя я рассчитывал всего лишь на нормальный сон и приятную компанию. На то, что вместе нам будет теплее.

Он так сказал последнюю фразу, будто отогревать собирался вовсе не тело.

– И фактически я все время ночую здесь внизу, с ранеными. О том, в какой именно комнате я буду находиться, никто не узнает. – Последнее он сказал, будто в попытке оставить за собой место в кровати Неи.

Но Харт стояла со скрещенными руками и красноречиво давала понять, что говорить больше не желает.

Ведьмак усмехнулся с каким-то злым весельем.

– Завтра принесу тебе хорошее зелье от головной боли.

Он стремительно вышел за дверь. Нея резко выдохнула, поражаясь, как ей удалось сдержаться и не подтолкнуть его тараном.

Она прошла к кровати и, не раздеваясь, упала поверх покрывала. Оставшееся тепло от близости давно испарилось, примерно вместе с его словами о деньгах.

Лежа на постели лицом вниз, Нея думала, что с ведьмаком, скорее всего, предстоит еще один похожий разговор. Но уже знала, что он будет последним. Несмотря на все упрямство, Эзра не казался глупым, да и гордость у него имелась. Он поймет, что ничего не вышло, и успокоится.

Правда, отчего-то это вызвало легкую грусть. Возможно, потому что она прогнала его не только из-за нежелания заводить интрижку с подчиненным.

Такие милые озорники, как Эзра, каким-то образом умудрялись в считаные дни забраться глубоко под кожу и стать частью жизни. Они вполне искренне наслаждались каждым днем рядом с тем, кого выбрали, дарили радость, но потом так же искренне очаровывались чем-то или кем-то другим и уезжали. Потому что хулиганская натура не позволяла им надолго оставаться в уюте и однообразии.

И Харт понимала, что ведьмак на заставе временно. В крайнем случае через год, а то и раньше он легко оставит и заставу, и лейтенанта.

Не то чтобы Нея боялась влюбиться, она считала себя слишком старой для таких возвышенных чувств, но могла привязаться. Чего ей совершенно не хотелось.

К тому же ее устраивала та скучная жизнь, какую она вела. И ведьмак в ней был совершенно лишним.

* * *

Следующее утро и весь день полностью стерли мысли о кучерявом блондине. Обходы, проверка, пересчет камней и отправка возниц в обратный путь.

На заставе еще никогда не было такой суеты. По графику работал только патруль. И лишь потому, что его не было на заставе. Остальные в поте лица и под контролем Олмера что-то считали, перетаскивали и отчитывались. Люди раскраснелись так, будто на улицу попали прямиком из бани.

К вечеру все еле переставляли ноги, а чиновник оставался бодр. Он легко раздавал приказы, что-то писал прямо на ходу, сверялся со списками. Иногда задумчиво разглядывал Нею.

После вечернего обхода его задумчивый взгляд намертво приклеился к ее груди. Харт предчувствовала, что это выльется в тяжелый разговор. Или в его приставания, ее удар и рапорт об увольнении. Но лейтенанта неожиданно спас комендант.

Человек, который даже в соседнюю деревню собирался неделями и с трудом переносил долгие дороги, возник без предупреждения.

Немолодой, но подтянутый мужчина появился в собственном кабинете, когда Олмер уже несколько десятков раз глазами раздел Нею.

Чиновник, расслабленно сидящий за большим столом, очень медленно отвел взгляд от лейтенанта и немного раздраженно посмотрел на коменданта.

– Четон? – спросил он и даже не встал.

– Так точно, а вы Олмер? – так же пренебрежительно уточнил комендант.

Чиновник все же чуть склонил голову.

– Рад, что вы так быстро прибыли. Нужно кое в чем разобраться на вашей заставе.

– Да, – ответил комендант. – Нужно. Только поздновато вы вспомнили о бандитах. Я отправлял рапорты каждый месяц. Но никто не шевелился.

– Любопытно. – Олмер побарабанил пальцами по столу. – Мне о рапортах никто не сообщал, как и о бандитах.

Комендант лишь презрительно скривился и спокойно сел на стул напротив Олмера.

– Лейтенант, – вдруг обратился он к Нее, – я ехал по тракту и не увидел патруля. Узнайте, где их носит. И заодно скажите Гансу, чтобы приготовил грелки в мою постель. Он внизу разбирается с багажом.

Нея щелкнула каблуками и быстро ушла, про себя удивляясь такой деловитости коменданта. Раньше он не интересовался патрулем.

Слугу коменданта она нашла без проблем. Перебросилась парой слов, рассчитывая на какие-нибудь сплетни, чтобы быть в курсе комендантского настроения. Но только и узнала, что леди Четон вместе с Лизи приедет не скоро. На новость о том, что каморку, которую занимала горничная, отдали раненым и ведьмаку, просто пожал плечами. Он все равно спал в комнате коменданта, чтобы ночью подсовывать ему новые грелки. Кто-кто, а этот человек прекрасно знал свою работу.

Нея нахмурилась.

Похоже, комендант хотел просто выставить ее из кабинета. Все бы хорошо, но ехать-то за патрульными придется…

* * *

Нея вернулась на заставу с обычным для последних дней желанием сдохнуть.

Усталость медленно, но верно сковала все мышцы. И Харт двигалась, словно заводная кукла, до предела выпрямив ноги и кое-как сгибая руки.

Патруль нашелся быстро. Как она и думала, никто не сворачивал с дороги. Но раз комендант просил… Лейтенант даже не побоялась и разбудила старика.

Доложила – так и так, патрульные ездят, смотрят. Живы, здоровы, кланялись в пояс. Волков нет, люди в деревнях спят, елки вдоль дороги стоят. Нея Харт молодец и заслуживает выходной.

О последнем она все же не сказала, по сонным злым глазам видела – не время.

Ей было холодно, опять болела голова, да еще мышцы намертво окаменели после того зелья. А усталость никак не помогала быстрее заснуть.

Она ворочалась в постели, пыталась отвлеченно думать о пении птиц, зеленых полях и деревьях. В какой-то момент эта зелень превратилась в глаза ведьмака… Как ни странно, при этой мысли ей даже стало теплее.

Тук-тук.

– Лейтенант?

– Да чтоб тебя…

Она, укутанная в одеяло, приоткрыла дверь и в щелку разглядела серьезного и бодрого Эзру.

– Одевайся быстрее, пока баня не остыла.

– Баня?

– Да, быстрее.

Умел ведьмак ставить в тупик.

На Северной заставе только в бане действительно можно было отогреться. Ее любили все без исключения и ходили бы туда каждый день, но жизнь не позволяла. В отличие от печей, которые работали на честном слове созидателей, баню на заставе топили дровами. И сейчас, когда заготовок осталось всего ничего, а в лес было не пройти, их экономили. Мылись один раз в неделю. В понедельник – солдаты, в четверг – офицеры. Но сегодня была пятница.

Нея прищурилась.

– Почему баня растоплена? – спросила она.

– Для коменданта. И быстрее, пожалуйста. Он уже спит… А в бане еще тепло.

Эзра нетерпеливо достал амулет для отвода глаз и покрутил перед носом Неи.

– Если поторопишься, никто не увидит. Но заряд рассчитан всего на пятнадцать минут.